Текст книги "Детонатор для секс-бомбы"

– Боюсь, что ответ на эту тайну Танька унесла с собой в могилу, – ответила Мариша и, как в скором времени выяснилось, здорово ошиблась.

Глава 6

Старший оперуполномоченный Сергей Протопопов провел почти половину своего рабочего дня в гостях у сотрудников фирмы «Лика», главой и бессменной руководительницей которой и являлась убитая Татьяна Лазорева. За время своего визита он успел очень многое. Например, попить кофе с секретаршей Татьяны, затем с ее заместительницей и со старшим менеджером. После пятой чашки кофе Сергей чувствовал, что уже надолго потерял вкус к этому прекрасному напитку и успел набраться такой бодрости, которой ему хватит надолго. Может быть, даже на всю жизнь. К тому же за время кофепития он пришел к одной определенной мысли – в офисе никто не имел причин ненавидеть, а тем более убивать Татьяну. Зарплату она своим сотрудникам выплачивала вовремя, регулярно ее набавляя, когда становилось ясно, что инфляция в стране имеет место быть. На место Татьяны из ее сотрудников зариться никто не зарился, потому что занять его было просто невозможно.

Татьяна была единственной, кто основал фирму. Никаких сомнительных компаньонов не имелось ни тогда, ни сейчас. Поэтому все документы были оформлены предельно четко и ясно. Кроме того, все ее сотрудники были хорошими исполнителями, но никак не тянули на лидеров. И самое главное, насколько сумел разобраться Сергей в личной жизни убитой, проблемы с женщинами у нее возникали лишь тогда, когда они не могли поделить с Танькой своих мужчин. Но в офисе делить было некого, там мужчин попросту не было. А те мужчины, которые все же состояли в штате фирмы, в офисе показывались редко и были к тому же либо стабильно женатыми, либо пожилыми, либо уродливыми, либо и то, и другое, и третье вместе.

– Может быть, кто-то из конкурентов? – спросил Сергей, буквально хватаясь за соломинку, у заместительницы Татьяны Лазоревой – Наташи, выпивая лично с ней уже вторую чашку крепкого сваренного по всем правилам кофе.

Наташа запивала кофе валерьянкой. Она уверяла, что такое сочетание усиливает действие валерианы. Сергей что-то откровенно в этом сомневался, потому что нос у Наташи опухал все сильней, а глаза как были с утра на мокром месте, так и не просыхали. Так что никакого успокаивающего действия Сергей за кофе с валерьянкой не заметил.

– Нет, ничего такого на горизонте нашей деловой жизни не маячило, – всхлипнув, ответила ему Наташа. – Никто Тане не угрожал, перекупить фирму охотников не возникало, место под офис у нас не самое лучшее, из-за него тоже конкуренции не наблюдалось. Все было очень спокойно. Крыша у нас ментовская, с бандитами Татьяна дела иметь не хотела. Доход был приличный, но далеко не феноменальный. За все эти годы Танька только и сумела, что построить себе дачу. Да и то материалы и строителей ей ее тогдашний любовник подогнал. И взял с нее чисто по себестоимости, как для себя покупал. Так что недорого ей обошлось. Так у Таньки все налаживаться наконец стало, и вдруг на тебе!

И Наташа снова начала сморкаться в платок и пить кофе, заедая его валерьянкой.

– А квартира? – поинтересовался Сергей.

– Квартира? – переспросила Наташа. – Что квартира?

– Татьяна купила новую роскошную квартиру, – пояснил ей Сергей.

– Так она ее купила, когда вместо дома еще только котлован был. Старую квартиру продала, а новую в строящемся доме купила. Как раз денег от продажи старой на эту сделку и хватило. А пока дом строился, у подруги какое-то время жила.

– У какой?

– А у Татьяны только одна подруга и была, – ответила Наташа и снова расчувствовалась. – Со школы они еще дружили. Только Татьяна недолго у Дуни прожила. Потом квартиру себе сняла. А потом и дом этот вскорости построили. Таньке вообще везло в делах. Вот и дом меньше чем за два года построили. А другие люди в такую канитель влипают. По десять лет ждут, а толку чуть.

– А почему от подруги съехала?

– Ну как почему? – наливая себе еще одну чашечку кофе и кидая прямо в нее желтенькие таблетки валерьяны, так как настойка на спирту у нее уже закончилась, пожала плечами Наташа. – Не очень-то удобно при Танькиной бурной личной жизни у подруги жить. У Татьяны один порок был – ее страсть к мужскому полу. В загулы пускалась. Причем совершенно сознательно и каждый раз с полной уверенностью, что этот кандидат просто идеальный мужчина. Но время показывало, что – нет. Не идеальный. Тогда Танька немного утихала, но потом отыскивала себе нового «принца», и все повторялось сначала. Впрочем, она с ними каким-то образом оставалась в приятельских отношениях. Даже странно. Я вот как порву с мужиком, даже говорить с ним не знаю о чем, если случайно на улице встречу. А у Таньки все не так было.

– А в последнее время? – спросила Сергей. – Вроде бы у нее какой-то очередной «принц» появился?

– Ага, – кивнула Наташа и снова полезла за кофе. – Только его никто еще не видел. Танька его почему-то от всех прятала. Да и то сказать, появился он у нее не больше как месяц назад. Тогда она прилетела прямо вся сияющая. Я сразу поняла, что влюбилась. И весь месяц ходила окрыленная. А вообще романтические отношения у Таньки с мужчинами если и возникали, так чаще всего на неделю или около того.

– Откуда же вы так хорошо осведомлены о ее личной жизни? – поинтересовался Сергей.

– Знаете, когда долго общаешься с человеком, то поневоле обращаешь внимание на особенности его поведения, – ответила Наташа. – Так и с Татьяной было. Как только она в прошлый понедельник в офис явилась, я сразу увидела, что на выходных она переспала с новым мужиком и он ей сильно по душе пришелся. Она вся так и пела. Строила какие-то грандиозные планы.

– Например?

– Собиралась поехать с этим своим новым кавалером в Крым.

– Почему в Крым? – недоуменно спросил Сергей. – В той же Турции сервис лучше, а цены такие же.

– Я не спрашивала, – ответила Наташа. – В Крым, так в Крым. В Турции Танька с другими мужиками была. Может быть, она хотела поехать туда, где еще ни с кем из своих мужчин не бывала. Чтобы ничто не напоминало ей о прошлом!

Это объяснение вполне удовлетворило Сергея. Но ему не давала покоя личность нового кавалера Татьяны. Из-за него она собиралась развестись, она была явно влюблена и даже дала отставку пяти своим постоянным любовникам, один из которых был личным налоговым инспектором Татьяны и, обидься он на полученную (и к тому же совершенно незаслуженно) отставку, у его любовницы могли бы возникнуть проблемы. Но тем не менее Татьяна пошла на разрыв, что свидетельствовало о силе ее чувств к неизвестному поклоннику. Но при этом никто из сотрудников Татьяны в глаза не видел этого субъекта. Что само по себе было очень странно, обычно Татьянины кавалеры толклись у нее в офисе, парализуя нормальный рабочий график. Но последний в офис и носа не казал.

– Интересно знать, – пробормотал Сергей себе под нос, выходя из офиса Татьяны, – где же мне теперь искать тебя, голубчик?

А в том, что поискать последнюю любовь убитой Татьяны Лазоревой стоит, Сергей ни капельки не сомневался. Сказывалось его чутье оперативника. Опер почесал макушку, покрытую густым рыжим ежиком, но так ничего и не придумал, а потом двинулся в сторону родного отделения за мудрым советом и моральной поддержкой.

Мариша с Дуней стояли у дома, где жил Вадька, и растерянно смотрели на окна его квартиры.

– И что мы спросим у Натальи Дормидонтовны? – ныла Дуня. – Нельзя же прямо так взять и в лицо спросить, а есть ли у вас на время убийства Татьяны алиби, уважаемая?

– Конечно, нельзя! – решительно кивнула Мариша. – Тут главное не волноваться, и ответ придет сам собой.

– Хотелось бы! – недоверчиво хмыкнула Дуня. – Скорей бы уж!

– Что скорей? – не поняла Мариша.

– Скорей бы, говорю, ответ к тебе пришел, – доброжелательно пояснила ей Дуня.

– Придумала! – обрадованно воскликнула Мариша. – Нужно просто зайти в гости. Якобы совершенно случайно мимо проходили и решили зайти. Узнать, не появилось ли чего-нибудь новенького.

– Ага! – фыркнула Дуня. – Совершенно случайно. В почти пятимиллионном городе случайно так забрели на самую его окраину. Соседи мы с Натальей Дормидонтовной, можно подумать!

– Ты бы не ехидничала, а придумала что-нибудь свое, раз мой план тебя, видите ли, не устраивает! – возмутилась Мариша.

Но ничего более умного Дуня придумать тоже не смогла. Так что пришлось принять план Мариши.

– Значит, так! – прошептала Мариша на ухо подруге, когда они уже стояли у дверей квартиры Вадьки и его мамы. – Сами молчим и только выражаем сочувствие. Авось Вадькина мамаша проболтается, где была тем вечером, когда убили Таньку. Главное, направить беседу в нужное русло.

Впрочем, как быстро выяснилось, никаких усилий для этого подругам прилагать вовсе не потребовалось. Наталья Дормидонтовна была дома одна и очень обрадовалась возможности облегчить душу, побеседовав с подругами в том самом русле.

– Вы можете себе представить, они арестовали Вадика?! – воскликнула она прямо с порога, как только узнала подруг. – Виданное ли это дело? Арестовывать ни в чем не повинного человека.

– Ужас! – буркнула в ответ Мариша, судорожно пытаясь сообразить, знает ли Наталья Дормидонтовна о том, что она и Дуня лично приложили немало стараний, чтобы Вадька оказался там, где оказался.

Но, судя по всему, ни о чем таком Наталья Дормидонтовна не догадывалась.

– Мой бедный мальчик! – простонала она. – Голодный! В сырой камере! Как только подумаю, что на завтрак ему никто не сварит манную кашу, как он любит, на сливках и сдобренную яичком, что он, может быть, вообще будет голодать, мое сердце готово выскочить из груди.

На взгляд девушек, из-за того, что Вадьке придется чуточку поголодать, стоило волноваться как раз в самую последнюю очередь. При его упитанности он без всякого вреда и даже, наоборот, с пользой для здоровья мог провести без пищи не меньше недели. Наконец Наталья Дормидонтовна перестала убиваться по поводу голодающего Вадика и произнесла тоном оракула:

– А я ведь как чувствовала, что будет беда!

Подруги вздрогнули от мрачного торжества, прозвучавшего в словах Натальи Дормидонтовны.

– Да, да! – величественно закивала она в ответ на удивленные взгляды подруг. – И нечего на меня так смотреть! У меня в тот день, когда убили Татьяну, прямо все из рук валилось. А после обеда давление и вовсе так подскочило, что пришлось вызывать врача.

– И что?

– Гипертонический криз! – с удовлетворением произнесла Наталья Дормидонтовна. – Меня даже в больницу увезли.

– Что вы говорите?! – удивилась Мариша.

– А чему вы удивляетесь? – недовольно пожала плечами Наталья Дормидонтовна.

– Ну как же, – смешавшись, забормотала Мариша. – Мы ведь когда к вам утром пришли, вы были уже дома.

– Так и что тут особенного? – рассердилась на нее мать Вадика.

– Но вы говорите, вас отвезли в больницу, – пришла на помощь подруге Дуня.

– Так увезли, а потом отпустили, – пожала огромными, как у слона, плечами Наталья Дормидонтовна. – Давление снизилось. И мне врач сказал: хотите – домой возвращайтесь, а хотите – у нас оставайтесь.

– И что же вы не остались?

– Вот еще! Они меня отвезли в больницу на Литейном. А там же сплошные бомжи и прочий сброд, который они прямо на улице подбирают! Сначала-то, когда меня туда привезли, у меня перед глазами все плыло, так я толком и не рассмотрела, куда меня пихнули. А как давление снизилось, я по сторонам-то огляделась… Мамочка моя! Мне даже снова чуть худо не сделалось. А я еще, дура, все лежала и думала, что это запах какой-то в этой палате странный. Словно носки грязные кто-то у меня над кроватью развесил. А там одними носками дело не ограничивалось. Так что я быстро оттуда сбежала. И не посмотрела, что уже ночь на дворе была. Метро открыто еще было, и хорошо. Я быстрей на метро, а от метро на маршрутке до дома доехала.

– А Вадик уже был дома?

– Конечно, был. Катьки вот не было, а Вадик был, – вздохнула Наталья Дормидонтовна и снова вернулась к своим грустным мыслям. – Вот я все и думаю, будь я дома, рядом с ним, удержала бы ведь его! Не позволила к этой Таньке ехать. Вечно от нее одни неприятности. Сама шальная и Вадика за собой тянула. А мой мальчик не такой. Он домашний. Уют любит, комфорт. А у Таньки вечно эскапады какие-то на уме были. Сколько раз Вадик из-за нее влипал! Танька напьется где-нибудь, мужику какому-нибудь с пьяных глаз в морду из дезодоранта пшикнет, а Вадьке разбираться. Наутро у Вадьки синяк во всю физиономию, а у этой шалавы даже похмелья не бывало! – с неожиданным гневом закончила женщина.

– А из больницы вас легко отпустили? – спросила Мариша.

– Из какой больницы? – удивилась Наталья Дормидонтовна. – Ах, из больницы! Да нет! Что вы! Еле удрала! У них там порядок такой, чтобы вновь поступившие все сдавали свою одежду и ценности и переодевались в казенное. Ну, а кому надо, тех сначала в душ и в дезинфекцию. Вообще-то оно и понятно, там без таких мер предосторожности сплошные бы кражи были и вши по потолкам ползали. А так ничего еще, терпимо. Но одежду-то мне отдавать не хотели. Мне уже уходить, а у них медсестричка, которая за одежду отвечает, куда-то отлучилась. У меня метро уже вот-вот закроется, а она чаи где-то гоняет. Я прямо вся на нервах изошла, пока эту лентяйку дождалась.

– Понятно, – пробормотала Мариша и посмотрела на Дуню.

Тут все было ясно без слов. Наталья Дормидонтовна не могла убить Таньку, потому что валялась в это время вместе в бомжами в казенной больничной пижаме. Мчаться в ней по городу, а потом заявиться в гости к своей невестке, да к тому же фактически к бывшей невестке, на такое не пошел бы ни один человек. И к тому же Татьяна вряд ли стала бы поить Наталью Дормидонтовну французским вином и вообще создавать для встречи с ней интимную обстановку. И уж точно курение благовоний в честь визита Натальи Дормидонтовны Татьяна производить бы точно не стала. Да и свечи приберегла бы для более подходящего случая. Так что проверку алиби матери Вадика можно было считать завершенной.

– Узнать бы мне только, кто подсказал ментам эту идиотскую мысль, что Вадик мог убить Татьяну, сама бы придушила этого наглеца! – вдруг заявила Наталья Дормидонтовна, и подруги ощутили, что им не очень уютно в обществе слонихи.

Пора было сматываться, однако предлога не находилось. Так они и сидели, каждую минуту опасаясь, что сейчас раздастся звонок от Белоокова, который прояснит наконец матери Вадика, кто же натравил ментов на ее драгоценного сыночка. А расстояние от диванчика, на котором сидели подруги, до вожделенного выхода как раз преграждала туша хозяйки, обогнуть которую нечего было и мечтать. Так что, случись чего, о спасении не могло быть и речи. Но Наталья Дормидонтовна, казалось, не замечала скованности подруг. Она продолжала распространяться о том, что она сделает с тем человеком, кто виновен в страданиях ее сыночка.

– А что это вы такие бледные? – внезапно поинтересовалась у девушек мать Вадика, закончив как раз на половине фразы красочное описание того, как она будет раздирать этого мерзавца или мерзавку на маленькие – маленькие кусочки.

– Душно что-то, – пробормотала Мариша.

– Да, это вы правы, – согласилась с ней мать Вадика, и тут раздался долгожданный звук открывающейся входной двери.

– Кто-то пришел! – воскликнула Мариша и на скорости реактивного истребителя метнулась в прихожую.

Дуня последовала за ней.

– Вы куда? – удивилась Наталья Дормидонтовна, но подруг уже и след простыл.

Отодвинув с дороги обалдевшую Катьку, притащившую с собой в каждой руке по два огромных пакета из «Пятерочки», они вылетели в дверь. По всей видимости, это была посылка для голодающего в тюрьме Вадика. Но подругам было уже не до наблюдений. Они мчались вниз по лестнице, не рискнув дождаться лифта. И лишь оказавшись в недрах Маришиного «Форда» и отъехав на нем на приличное расстояние от дома Вадика, подруги наконец вздохнули с облегчением.

– Теперь я точно уверена, что эта дама не убивала Таньку, – выдохнула Мариша, сворачивая налево, как раз под «кирпич». – Если бы убийцей была Наталья Дормидонтовна, она бы уж придумала что-то пооригинальней простой удавки.

– Кто бы мог подумать, что у этой дамы такое богатое воображение! – с дрожью пробормотала Дуня. – У меня прямо мороз по коже прошел, когда она сказала: «Отрезать по очереди по куску и варить каждый в серной кислоте на глазах у этого мерзавца»!

– Ужас! – подтвердила Мариша, тоже вздрогнув. – Надо же, и откуда у нее это?

– Танька говорила, что ее свекровь просто не отлипает от экрана, когда показывают ужастики, – сказала Дуня. – Наверное, из фильмов почерпнула информацию.

– В фильмах такого показывать не могли! – с дрожью в голосе произнесла Мариша.

Но продолжить дискуссию на этот счет подруги не смогли. Раздался свисток, и Мариша выругалась. Дуня посмотрела через лобовое стекло на дорогу и поняла причину недовольства подруги. Дорогу им преграждал, лучезарно улыбаясь, видимо, в предвкушении взятки, симпатичный патрульный. То есть в другое время и в другом месте он бы показался подругам симпатичным. Но сейчас они возненавидели его с первого взгляда.

– В чем дело? – свирепо осведомилась у него Мариша, всем своим видом показывая, что ее оторвали от важного дела.

– Сержант Крючко, – представился парень.

– Замечательно, – кивнула Мариша. – Так и в чем дело?

– Нарушаем! – улыбаясь еще шире, сообщил ей парень. – Ваши права!

Мариша полезла в сумочку и внезапно поняла, что машину она из гаража взяла, а вот права переложить из синей лаковой сумочки, которая так отлично подходила к ее синему же с белыми горохами шелковому платью, не позаботилась. И вместо того, чтобы лежать в мягкой замшевой сумке, которую Мариша таскала с собой днем, водительские права остались дома в твердой прямоугольной синей сумочке с длинным ремешком.

– Так что с правами? – поинтересовался гаишник, улыбаясь, как показалось Марише, совсем уж гадко.

– Они у меня дома, – вздохнув, призналась Мариша. – В другой сумочке.

– Может быть, получше поищете? – предложил гаишник.

– Ладно, – согласилась Мариша и покорно принялась рыться в сумке.

Права она не нашла, зато ей попалось кое-что получше. Стодолларовая банкнота. По тому, каким ярким светом загорелись глаза гаишника, Мариша поняла, что бумажка не оставила его равнодушным.

– А еще вы под запрещающий знак проехали, – сглотнув слюну и не в силах оторвать глаз от банкноты, произнес гаишник.

– Ты еще скажи, что у меня в машине огнетушитель не на том месте и анальгина в аптечке нет! – возмутилась Мариша. – Бери деньги, видишь ведь, девушки еще не ужинали.

И Мариша так плотоядно клацнула клыками, что гаишник вздрогнул. Однако своих обязанностей он не забыл. Деньги он у Мариши из руки выхватил и лишь после этого опасливо попятился назад.

– Все в п-порядке, – заверил он ее слегка дрожащим голосом. – Можете ехать.

– Еще бы, – буркнула Мариша. – Приятного аппетита. Выпейте за наше здоровье с коллегами.

К тому времени, когда подруги наконец добрались в свой район, они себя чувствовали такими уставшими, словно весь день таскали на своем горбу камни или пытались плыть против течения.

– У меня ноги гудят и в глазах темнеет, – пожаловалась Дуня. – Скорей бы завалиться в постель, и пусть бы Витек принес чего-нибудь пожевать. Ой!

– Что? – вздрогнула Мариша.

– Витек! – заплакала Дуня. – Как же он там, бедный?

– О себе подумай лучше. В тюрьме, между прочим, тоже живут, – ответила черствая к страданиям мужиков Мариша. – К тому же долго его не продержат. Выпустят. А ты не вздумай из-за таких пустяков реветь всю ночь. Ничего с твоим Витьком не случится. А ты должна быть завтра утром как огурчик!

– Чтобы нести ему передачу? – проблеяла Дуня.

– Чтобы ехать в Кострому, искать Катькину маму с ее гусями! – рассвирепела Мариша.

– Ты шутишь?

– С какой стати мне шутить? Если Вадька, его мамаша и невеста не убивали Таньку, то это из родственников могла сделать мамочка Катьки, – сказала Мариша. – Сначала отработаем эту версию, а потом примемся искать того мужика, который был последним хахалем твоей подруги. Так что до завтра. А сегодня я тебе еще перезвоню. Скажу, во сколько у нас завтра поезд.

И Мариша резво рванула к своему дому. Надеясь, что чем быстрей она будет двигаться, тем скорее окажется дома. Оказалось, нет!

– Мариша! – окликнула ее Дуня.

Пришлось Марише остановиться и вернуться назад. Так как Дуня и не собиралась двигаться к ней.

– Что? – спросила она, доковыляв обратно до подруги.

– А если поезд будет только на вечер? – спросила у нее Дуня.

Некоторое время Мариша смотрела на нее, прикидывая, как бы получше ей ответить. Но так как она очень устала за день, то ничего подходящего в голову не пришло, и Мариша ответила просто:

– Тогда поедем на моей машине!

Это объяснение вполне удовлетворило Дуню.

– Отлично! – обрадовалась она, и Мариша снова заспешила домой.

– Мариша! – услышала она, отойдя метров на пять.

Она остановилась и выжидательно посмотрела на Дуню.

– Ты только завтра права не забудь, а то дорога до Костромы длинная, разоришься, – хихикнула Дуня и наконец зашагала к себе домой, где ее поджидал соскучившийся Браслет и полная свобода от Витька.

Добравшись до дома, Мариша обнаружила на кухонном столе уже потерявшие всю свою свежесть очищенные луковицы, натертый и превратившийся в сухие стружки соленый сыр, который полагалось класть в луковый суп, и, наконец, корочки черного хлеба, которые вчера вечером были аппетитными, поджаренными на оливковом масле гренками, натертыми затем чесночком и солью. Недолго думая, Мариша сложила все продукты в миску, а миску поставила в холодильник. Объяснялось это легко, выносить мусор у Мариши не было ни сил, ни охоты. А на жаре продукты мигом испортились бы. Зато в холодильнике они могли спокойно пролежать пару дней прежде, чем начать пахнуть. Устроив продукты, Мариша вдруг задумалась.

Тот, кто запихал тело Татьяны в холодильник, наверняка руководствовался сходными мотивами. На улице лето, жара. Тело могло испортиться, и соседей бы встревожил неприятный запах. А тот человек, видимо, не хотел, чтобы Татьяну нашли так быстро. Поэтому и постарался замедлить процесс. Он только не учел или не знал, что к Таньке заявится беспокойная Дуня. Да и кто в самом деле мог предположить, что Дуне вдруг захочется глотнуть пивка. Нет, такое решительно не мог предположить никто. Даже убийца.

– Интересно знать, зачем тому типу было нужно, чтобы Таньку нашли не так быстро? – спросила себя Мариша. – Может быть, если найти ответ на этот вопрос, то будет ясно, кто же убил Таньку?

Над этим стоило поразмыслить. Но пока у Мариши было слишком мало фактов, чтобы получить ответ на свой вопрос. Поэтому она просто занялась приготовлением ужина. Как раз к тому моменту, когда она шмякнула на раскаленную сковороду два куска свиной шейки, которые тут же аппетитно зашкворчали в масле, в дверь позвонили. Обычно Мариша распахивала дверь, не спрашивая. Но в связи с последними событиями нервишки у нее расшалились, так что на этот раз она проявила похвальную осторожность. Подкравшись к двери, она гаркнула:

– Кто там?

За дверью некоторое время молчали. Потом знакомый голос с запинкой все же произнес:

– Мариша, это ты?

– Ой! – обрадовалась Мариша. – Юлька! Заходи.

Она открыла дверь и втащила свою подругу внутрь квартиры, не забыв осмотреть лестничную площадку.

– Ты чего-то сегодня странная, – деликатно заметила ей Юлька. – Что у тебя еще случилось?

– А почему ты решила, что у меня что-то случилось? – насторожилась Мариша.

– Ну как же?! – пожала плечами Юлька. – Мы же договаривались вчера, что я зайду к тебе в гости.

– И что? – спросила Мариша, смутно вспоминая, что и в самом деле она собиралась потчевать подругу тем самым луковым супом, ингредиенты которого теперь годились только для мусорного ведра.

– Так я тебе звонила весь вечер! – с досадой воскликнула Юлька. – Есть хотелось ужасно. А я специально ничего не готовила, потому что ты меня предупредила, что у тебя будет просто царский пир. Я тебе поверила и в результате легла спать в полночь голодная, а потом еще проворочалась до трех часов утра, пока наконец не сломалась и не поджарила себе яичницу с колбаской и помидорами.

– Ой, Юлька, прости меня, пожалуйста! – умоляюще сложила руки Мариша. – Тут такое творится, что у меня совсем из головы вылетело, что ты должна была прийти. А чего ты мне не звонила?

– Звонила я! – закричала Юля. – Звонила! Что я, по-твоему, совсем дурочка? Конечно, я тебе звонила! Ты свой мобильник давно проверяла? Он же у тебя выключен!

– Я его не выключала! – заверила ее Мариша.

– Значит, он сам выключился! – рявкнула Юлька. – Потому что не могла ты почти двадцать четыре часа подряд быть вне зоны действия сети. Не могла ведь?

– Не могла, – призналась Мариша.

– Вот видишь! – с торжеством произнесла Юля.

– Но телефон я не выключала, – тут же добавила Мариша.

– Тьфу ты! – поморщилась Юлька. – Сама на него посмотри, если не веришь.

Мариша послушно отправилась проверять телефон.

– Действительно выключен, – виновато пробормотала она, возвращаясь со своей сумкой. – Но я его не отключала.

– Наверное, сам отключился, – пожала плечами Юлька.

– Ну надо же! Нужно было покупать в какой-нибудь фирменной точке, – расстроилась Мариша. – А я поленилась до нее тащиться и купила прямо на рынке. И вот вам результат.

– Ничего это не результат, – рассеянно произнесла Юлька, принюхиваясь к аромату жарящегося мяса и косясь на сумочку в руках Мариши. – У тебя в сумке столько разного барахла набито, неудивительно, что телефон отключился. Вот скажи, например, зачем тебе этот гаечный ключ?

– Не знаю, – ответила Мариша, сама с искренним недоумением рассматривая ключ, который Юлька извлекла из бокового отделения, куда сама Мариша не заглядывала уже добрых полгода. – Наверное, зачем-то был нужен.

– Если таскаешь в сумке гаечный ключ, не удивляйся, что у тебя телефон постоянно отключается, – сказала Юлька. – Надавила на кнопку какой-нибудь штуковиной, вот он и отключился. Разбери сумку, мой тебе совет.

– Некогда! – взмахнула руками Мариша.

– И чем это ты все время таким занимаешься? – ехидно осведомилась у нее Юлька. – Смайла, насколько я помню, ты выставила. Так что теперь тебе даже мужа обихаживать не нужно. Хотя ты его никогда особо не баловала.

И Юлька втянула носом аромат, доносящийся из кухни.

– Ты что, любовника завела? – шепотом поинтересовалась она у Мариши. – Не бойся, если что, так я могила.

– В к-каком смысле? – проблеяла Мариша.

– Ну, мясо жаришь, – принялась объяснять Юлька. – Смайла выставила, хотя не мужик был, а сущее золото.

– Он сам ушел, – пробормотала Мариша.

– Ну так ясное дело, довела, так сам и ушел, – охотно подтвердила Юлька. – Я же помню, как ты его вечно шпыняла.

– Ничего я его не шпыняла! – возмутилась Мариша. – Я, если хочешь знать, даже ради него готовить пыталась. Только он оказался таким же неблагодарным скотом, как они все. Чем больше для них стараешься, тем меньше ценят. Готовлю, готовлю целый день, а он является, нюхает мою стряпню и говорит, что лучше бы я в солярий сходила или к парикмахеру и пельменей купила. И вообще он на диете. Представляешь?

– Негодяй! – воскликнула Юлька.

– А знаешь, что он мне заявил на прощание?

– Что? – оживилась Юлька, впавшая в странное заторможенное состояние и совершенно загипнотизированная запахом мяса.

– Сказал, что мне следовало бы ограничиться покупными котлетами, а не пытаться изобразить курицу в бананово-сметанном соусе. На это, дескать, моих способностей никак не хватает. Нет, ни за что больше не стану баловать мужиков. Хватит!

– Так ты мясо для себя поджарила? – обрадовалась Юлька.

– Ну да, – кивнула Мариша. – Целый день на ногах, к вечеру просто помираю от голода. Ты будешь?

– Спрашиваешь! – возликовала Юлька. – Я после той яичницы, которую слупила в три утра, так ничего толком и не пожевала. Бутерброд какой-то слопала да чайку на работе пару раз с печенюшками попила. Все некогда. В фирме аврал. Заказчики словно взбесились, валом валят, и всем нужно срочно, качественно и, главное, ты будешь смеяться, недорого!

– Действительно смешно, – согласилась Мариша, прошагав на кухню.

Мясо, по ее мнению, должно было быть уже готово. По крайней мере, выглядело оно именно так. Поэтому Мариша быстро положила себе и Юльке на тарелки по куску, покрытому золотисто-коричневой корочкой, а потом добавила крупно нарезанных помидоров и четвертинки маленьких огурчиков. Юлька отрезала себе первый кусочек, блаженно прищурилась и быстро положила его себе в рот. Но тут же ее лицо приняло какое-то обиженное выражение, словно у ребенка, у которого отняли конфету. У нее даже слезы выступили.

– Мариша, ты же его вконец переперчила, – едва дыша, прошептала она.

На глаза Мариши тоже навернулись слезы.

– Зато соли совсем не положила, – попыталась утешить ее Юлька.

Затем она поспешно схватила бутылку полусухого белого вина, которую Мариша, за неимением ничего другого в доме, вытащила из холодильника, и сделала прямо из горлышка пару глотков. Темно-золотистая корочка оказалась на поверку слоем смеси различных перцев, так что Юльке пришлось выпить порядочно вина, а потом еще соскребать с мяса перец, добавлять в мясо соли, и тогда наконец мясо можно было есть. Что подруги и сделали.

– И все равно, никак не понимаю мужиков. Как это из-за таких пустяков, как слегка недосоленное и переперченное мясо, можно уйти от любимого человека? – вздохнула Юлька, желая утешить приунывшую подругу.

– Это если один раз, то ничего, – ударилась в самобичевание Мариша. – А когда постоянно, то и святой взбесится.

– Ну, приготовил бы обед сам, – продолжала утешать подругу Юлька. – Тоже мне барин!

– Так он готовит еще хуже, чем я, – хихикнула Мариша. – Ты что! Он один раз пробовал, так мы потом неделю не могли избавиться от запаха горелого молока. Вся квартира пропахла. Ужас!

– А помнишь тех двух мужчин, с которыми я тебя знакомила на днях? – спросила у Мариши Юлька. – Вот Саня очень тобой заинтересовался.

– Саня – это брюнет или рыжий? – спросила Мариша.

– Блондин, – оскорбилась Юлька.

– А был и блондин? – искренне удивилась Мариша.

– Ты что, издеваешься? – закричала Юлька. – Ты на них вообще не смотрела?

– Смотрела я, – отбивалась Мариша.

– Не смотрела! – с укором протянула к ней указательный палец Юлька. – Как тебе не стыдно? Я разве для себя старалась? Я тебя подбодрить хотела! Приготовила ужин для этих остолопов, в лепешку разбилась, чтобы им понравилось, тебя в лучшем виде им представила, а ты даже не соизволила их рассмотреть!

– Ну помню я, – отмазывалась Мариша. – Один такой рыженький блондинчик. Помню я, чего ты привязалась?