Текст книги "Между нами лёд. Книга 2"

В шкафах гостиной были так же открыты дверцы, красноречиво указывая на то, что вещей Тани здесь нет. Из всего материального, что могло напомнить о ней, остался только плюшевый кот, грустно лежавший на диване, на котором много ночей провела сама Таня. И, конечно, одна серебряная и две золотые медали, завоеванные совместным трудом.

На кухне стол и пол были усыпаны стеклянными осколками. Находиться в собственной квартире снова не хотелось. Хотелось уйти, убежать, уехать. Как можно дальше отсюда.

Евгений взял со стола ключи от автомобиля, накинул на плечи куртку и вышел из дома, намереваясь покататься по городу, чтобы немного прийти в себя.

Первые полчаса поездки по темнеющим улицам Москвы не смогли заставить Громова забыть обо всем, что случилось. Слишком болезненным, практически смертельным стал удар Тани. Она, став ему предельно близким человеком, отлично знала, куда бить. По самолюбию, по профессионализму.

А он, полагая, что Таня в некотором смысле принадлежала ему, слишком тянул с нормальным, человеческим разговором. Слишком долго копил всё, что стоило высказать мягко, а не вывалить резко, да ещё в таком ключе.

Евгений вынуждено притормозил на светофоре и заметил большой рекламный билборд с… Таней!

Ближе наклонив голову к рулю, он пристально рассматривал фотографию и ощущал, как округляются глаза. Евгений не мог ошибиться. С макушки головы до линии талии, по которую была обрезана фотография, это была Таня. Рекламное фото было сделано в лучших традициях глянца – темные объемные волны волос чуть разлетались назад, открывая шею и красивое лицо, на котором с помощью макияжа были эффектно выделены карие глаза, с игривым блеском смотревшие перед собой, и нежные губы, растянутые в легкой, непосредственной улыбке. Но довершал картину под названием «вогнать Евгения Громова в гроб» факт того, что на Тане был не спортивный топ, как это было, например, на фото для бренда спортивной одежды, а соблазнительный черный бюстгальтер с тонким кружевом, выразительно подчеркивающий грудь.

Евгений не заметил, как свет сменился на «зеленый», и весь автомобильный поток продолжил движение. Неподвижной осталась только его машина и те, которым «посчастливилось» оказаться в ряду позади.

Громов услышал, что ему сигналят, и моргнул, приходя в себя. Рядом с фотографией Татьяны черным шрифтом, копирующим аккуратный почерк, была подпись: «Снаружи – сильная и непобедимая, под одеждой – нежная и побеждающая»

– В «побеждающую» захотела поиграть? – поинтересовался Громов, бросая наливающийся яростью взгляд на фото Татьяны, игнорируя недовольство стоящих позади машин. В следующую секунду он тронулся с места, быстро набирая большую скорость и перестраиваясь. – Значит, следующий ход за мной, – угрожающе произнес он, а после решительно сжал губы и резко вывернул руль, пересекая двойную сплошную.

Евгений сменил свой маршрут. Теперь он направлялся в институт Склифосовского.

* * *

Татьяна вернулась в съемную квартиру после первой тренировки с новым партнером. Настроение было хуже некуда. Впрочем, таким оно было с самого дня расставания с Громовым.

«Расставание!» – грустно улыбнулась себе в зеркале шкафа она. Странное слово, дающее повод думать, будто Татьяну и Евгения связывали романтические отношения. Но, увы. Их связывала только работа. Только пока Таня была ему нужна.

Устало откинув большую спортивную сумку куда-то на пол, Таня краем сознания понимала, что необходимо вытащить коньки и снять с них чехлы, чтобы поставить «подышать». Но хотелось просто лечь, уставиться в потолок и плакать. И если с первыми двумя пунктами она легко справилась, стянув с себя одежду и рухнув на постель, то с последним было труднее. У неё не осталось слёз. Не осталось сил плакать. Внутри пустота. Глубокая. Сквозная.

Последние шесть дней тянулись адски долго. Донимали все. Журналисты, Федерация, Ксюша. И даже Алиса несколько раз порывалась поговорить по телефону. Но единственным человеком, с которым Таня разговаривала, была мама. И каждый раз она пыталась придать голосу максимально убедительный радостный тон, рассказывая, что у неё всё в порядке, что она ушла от Жени просто потому, что тот собирается уходить из фигурного катания. И что они ни в коем случае не разругались и остались друзьями. И Марина Александровна делала вид, что верит дочери.

Единственное, что возвращало Таню к осознанию реальности – боль в плече, усилившаяся после тренировки. Громов был прав, снимаясь с чемпионата мира. Он предвидел и это. Он знал, что плечо не восстановится так быстро и помешает выступить качественно.

Он всегда всё знал наперед. Он всегда был прав. И это злило до дрожи, до бешенства, до зубного скрежета.

«Похоже, ты прав и в том, что я – никто», – горько ухмыльнулась белоснежному потолку Таня, мысленно обращаясь к Громову.

Ольга Андреевна на мольбы Тани взять их с Ильей к себе в группу, ответила безапелляционным отказом. Таня предлагала ей большую зарплату, удобный график… Таня эмоционально обещала, что будет самой лучшей ученицей. Но в ответ видела лишь сожалеющую улыбку тренера.

Последней надеждой для Тани стал Илья. Она ждала личного знакомства с ним и очень верила, что всё будет хорошо.

Но Илья оказался слабым фигуристом и крайне неуверенным в себе молодым человеком, который был на год младше новой партнерши. Томилин был из числа спортсменов, которых называли «нестабильными» – сегодня он потрясающе хорош, а завтра падает на ровном месте. Илья обращался к Тане на «вы», держался на какой-то странной дистанции, понимая, что ему выпал шанс стать партнером олимпийской чемпионки, и отчетливо ощущал «шлейф Громова», тянувшийся за ней. Он боялся к ней подступиться и даже за руку брал очень неуверенно.

Таня понимала, что это конец. Она не справится с ним, не сможет воспитать так, как воспитал её Громов. Она не сможет вести их пару вперед. Вести должен мужчина, и тогда пара обречена на успех. Хотя фигурное катание в своей истории знало и обратные случаи, где ведущей всегда была женщина…

– Я тебя ненавижу, – прошептала одними губами Таня, зажмуривая глаза. Она вновь мечтала, что откроет их и окажется в квартире мамы декабрьским вечером, а звонок с предложением встать в пару с Громовым будет лишь глупым розыгрышем.

Таня приподнялась здоровой рукой и несмело положила на колени ноутбук, лежавший на прикроватной тумбочке. В последнее время она старалась избегать всемирной паутины и социальных сетей. Большинство людей, даже те, что были крайне далеки от фигурного катания, осуждали Татьяну. Если свести суть всех комментариев в один и убрать нецензурную лексику, то получилось бы нечто вроде «А девчонка-то оказалась неглупая! Вовремя сориентировалась, запрыгнула на шею к Громову, сделала себе имя и бросила его!».

Громова всегда знали и всегда любили. Любили его и сейчас. Возможно, даже больше, чем раньше. Ведь теперь многочисленные влюбленные болельщицы могли мысленно жалеть Женечку, которого бросила ужасная Татьяна.

А сама Таня многое отдала бы за то, чтобы её вновь никто не знал. И тем более отдала бы всё, чтобы перестали ненавидеть. Отдала бы медали чемпионата Европы, отдала бы «серебро» и «золото» Олимпиады. Отдала бы чувства к Громову. С самого начала их совместной карьеры Таня восхищалась им, но понимала, что роман с ним обречен. Кто он, а кто она? И эта мысль оказалась в каком-то роде пророческой.

Татьяна открыла ноутбук, вбивая в поисковике имя и фамилию бывшего партнера, ведомая странным желанием, граничащим с мазохизмом. Хотелось узнать количество всех его достижений.

Евгений Алексеевич Громов (9 апреля 1989, Санкт-Петербург, РСФСР, СССР) – российский фигурист, выступающий в парном катании. Заслуженный мастер спорта России.

В паре с Алисой Калининой:

Бронзовый призер Олимпийских Игр (2014)

Трехкратный чемпион мира (2015–2017)

Шестикратный чемпион Европы (2012–2017)

Двукратный серебряный призер чемпионата мира (2013–2014)

Серебряный призер чемпионата Европы (2011)

Бронзовый призер чемпионата Европы (2010)

Восьмикратный чемпион России (2010–2017)

Двукратный серебряный призер чемпионата мира среди юниоров (2008, 2009)

Двукратный чемпион Европы среди юниоров (2008, 2009)

Шестикратный победитель финалов Гран-При (2011–2016)

В паре с Татьяной Алексеевой:

Олимпийский чемпион в личном зачете (2018)

Серебряный призер Олимпийских игр в командном зачете (2018)

Чемпион Европы (2018)

Образование:

В 2014 году получил красный диплом Российского университета физической культуры и спорта по специальности «Тренер в избранном виде спорта (фигурное катание)».

«А ты даже диплом защитить не попыталась!» – ядовито взвыл внутренний голос, призывая Татьяну захлопнуть ноутбук.

– Это конец, – с апатией вздохнула.

Глава 4
Когда «никто» становится «всем»

Евгений, вернувшись с рекламной съемки, для фона включил телевизор в гостиной, а затем принялся бережно вешать в шкаф новые костюмы. Представители бренда, помимо большой оплаты, решили в качестве комплимента оставить ещё и одежду, в которой он снимался. И Громова это порадовало. С его ростом было крайне сложно найти брюки подходящей длины, а к рубашкам и пиджакам сложно подступиться ещё и из-за широты плеч. Но модельеры постарались на славу – костюмы были сшиты по его меркам и смотрелись поистине прекрасно, умеренно подчеркивая линии натренированного тела.

– Она очень ласковая, добрая и отзывчивая, – донеслось с экрана телевизора.

Евгений заинтересованно обернулся. В рекламную паузу по телеканалу рассказывали о собаке, попавшей в приют после того, как прежние хозяева, пребывая в пьяном угаре, выстрелили ей в лапу, что позднее пришлось ампутировать.

Громов не заметил, как отложил своё занятие, опустился на диван и сочувственно нахмурил брови, принимаясь следить за рассказом девушки-волонтера. Евгений обвел оценивающим взглядом свою комнату. Однокомнатная квартира едва ли располагала к тому, чтобы завести немаленькую дворнягу, да ещё и без одной лапы…

Громов качнул головой, пытаясь «сбросить» с себя эту мысль.

– Лада способна стать настоящим другом, – продолжала девушка, опустившись на корточки рядом с собакой, что выглядела как классическая беспородная дворняжка – черно-бежевый окрас, светлые, чуть опущенные вниз ушки, наивные, полные доброты глаза. Когда волонтер начала гладить по затылку, собака и вовсе приоткрыла рот, будто улыбаясь.

– Она, несмотря на боль, что причинили ей бывшие хозяева, всё ещё верит людям и относится к ним с любовью. Ей необходима забота и ласка. И она способна ответить тем же, – продолжала волонтер. – Никаких неудобств из-за отсутствия задней лапы она не ощущает и считает себя самой обычной, здоровой собакой. Она много бегает и любит бывать на свежем воздухе.

На экране показывали кадры, снятые на улице. Лада бегала по снегу, купалась в нём, прыгала и счастливо размахивала хвостом, сжимая в зубах резиновую игрушку в виде куриной ножки. Губы Евгения тронула улыбка, а в глазах появилось что-то детское и светлое.

Громов вспомнил свою несбыточную детскую мечту о собаке. Но Евгений с самого детства был заложником плотного тренировочного графика и учебы: уходил в семь утра в школу, затем быстро обедал и отправлялся на тренировки, с которых возвращался поздно вечером. Ему действительно было не до собаки.

Но сейчас он вполне имел право на домашнего питомца. А во время частых отъездов за ней сможет приглядеть Агния или её муж.

– Зараза, – проворчал Евгений, понимая, что волонтеры теплыми словами смогли задеть за живое. Он потянулся к телефону, набирая номер приюта.

И уже этим вечером Громов привез домой нового друга. Собака с первой встречи бросилась к Евгению, принялась прыгать вокруг, радостно вилять хвостом и облизывать пальцы. Когда Громов присел рядом, она и вовсе лизнула его щеку, заставляя девушек-волонтеров умиляться и сделать вывод, что подопечная выбрала хозяина так же, как и её выбрал Евгений – сердцем.

Уточнив у волонтеров, может ли он дать Ладе другое имя, Громов получил в ответ согласие, а затем просьбу рассказать о приюте на своей страничке в социальной сети, чтобы о нем узнали как можно больше людей. В доверительной беседе позднее они рассказали Евгению о проблемах с финансированием и даже не ожидали, что через несколько часов получат от него большой денежный перевод…

* * *

Ранним утром в квартиру Тани вломилась Ксения, приехавшая в столицу на завтрашний бал. Одиночница изо всех сил пыталась растормошить подругу, но Алексеева, похудевшая за последнюю неделю на три килограмма, безжизненно смотрела на Ксюшу пустыми глазами.

– Ты односложно отвечаешь на мои сообщения, не отвечаешь на звонки, – начинала перечислять претензии Ксения, расхаживая по небольшой кухне.

Татьяна же сидела за столом и смотрела на чайник, в надежде что он вот-вот закипит, но закипала вопреки ожиданиям только Ксюша.

– Ты ничего не объяснила по поводу Громова! Сначала его отказ от чемпионата, а теперь твой уход от него! А потом я приезжаю к тебе и вижу вот это! – Ксения указала рукой на подругу, которой не оставалось ничего, кроме как недовольно вздохнуть. – Ты всю эту неделю вообще не ела? Таня? Я с тобой разговариваю!

– Я ела, – неубедительно ответила она. – Просто…

Таня вновь вспомнила причину, по которой решила сбросить вес, и отмахнулась, опуская взгляд.

– Что случилось? – возмущение Ксюши на секунду сменилось тревогой. – А, впрочем, расскажешь по пути. Собирайся и дай мне ключи от машины. Я поведу.

– По пути куда? – не поняла Таня. Выходить из квартиры, что стала своего рода убежищем от журналистов и общественного мнения, не хотелось совсем.

– В магазин!

– Зачем? – испугалась Таня, откидываясь на спинку стула.

– Завтра бал! – напомнила Ксения. – Нам необходимо купить тебе платье!

Татьяна на мгновение зажмурилась, желая, чтобы её оставили в покое. Но Ксюша не планировала этого делать. А сил спорить у Тани не было. Пришлось повиноваться. И уже через пару минут Таня сидела на пассажирском кресле собственной машины. Ещё какую-то неделю назад она сидела в таком же автомобиле. На этом же месте. Но рядом, за рулем, был Громов. Таня ненавидела его, но скучала. И за это начинала ненавидеть ещё и себя. И смесь этих чувств отравляла всё изнутри.

– О, смотри! – Ксюша кивнула влево, обращая внимание подруги на большой рекламный щит с фотографией сборной России по фигурному катанию, когда они стояли на пьедестале Ванкувера, получив серебряные медали в командном зачете. Взгляд Тани сразу же зацепился за них с Женей. То ли потому, что они стояли в центре, то ли потому, что Громов обнимал её за талию, и его ладонь была заметна.

«Наши чемпионы» – гласила надпись в углу.

* * *

– Может, посмотрим платье здесь? – предложила Татьяна, останавливаясь возле одного из многочисленных бутиков.

Но Ксения отрицательно качнула головой.

Татьяна на манер недовольного подростка обреченно закатила глаза, и следующие несколько минут следовала за Ксенией, что целенаправленно шла в магазин вечерних платьев, цены в котором находятся примерно на уровне самооценки Громова.

Но Таня сейчас может себе это позволить. И должна.

– Вот так совпадение… – протянула Ксения, резко остановившись. По одну сторону тянувшихся магазинов был расположен бутик мужской одежды, а по другую сторону, прямо напротив, располагался магазин женского нижнего белья.

Громов, облаченный в темно-серый костюм, подчеркивающий цвет глаз, поправлял запонки и, чуть запрокинув голову, высокомерным, крайне самоуверенным взглядом смотрел на Татьяну. Та, в свою очередь, будучи лишь в темно-красном кружевном бюстгальтере, отвечала ему соблазнительным взглядом и легкой улыбкой.

Ксения не знала, что делать: плакать или смеяться?

А вот перед Таней подобный выбор не стоял. Хотелось дать волю именно слезам.

– Так, подруга, – заключила Ксюша, всё-таки просмеявшись, и заметила, как побледнела стоявшая рядом Таня. – Нам после такого необходимо охладиться. Идем за мороженым!

Татьяна невольно вспомнила, как Женя, будучи на кладбище, обсуждал блинчики. Похоже, у великих фигуристов есть какая-то странная черта – обсуждать еду тогда, когда обстановка совсем не располагает. Таня была уверена, что вся её жизнь катится к чертям с огромной скоростью. А Ксюша говорила о каком-то мороженом…

Но было и то, в чем они обе сходились. Обе понимали, что необходимо поговорить.

К огромному раздражению, кафе располагалось на стороне магазина нижнего белья, и ещё долгие два часа пришлось терпеть маячивший сбоку снимок Громова. Большую часть Тане удавалось не бросать на него взгляд и максимально спокойно рассказывать Ксюше обо всем, что произошло. Но изредка её сбивали с мыслей сидящие за спиной девушки, что вели активный спор о том, действительно ли у Евгения такие красивые глаза или это всего лишь фотошоп. Пару раз Татьяну подмывало развернуться, поставить их в неловкое положение и сказать, что у него действительно такие невероятные глаза. А если точнее, то в жизни, особенно вблизи, они даже лучше, чем на этом фото.

Но Таня всё же сдержалась.

– Я прямо сейчас напишу ему в социальных сетях, что он офигевший придурок! – взбесилась Ксения, как только подруга озвучила фразу Громова, поставившую крест на их совместной карьере. – Прямо сейчас! Чтобы все знали!

– Ксюша! – Таня попыталась выхватить телефон у подруги, но попытки оказались тщетными.

Ксения быстро нашла аккаунт Жени, открыла последнюю публикацию и замерла на несколько секунд: Громов сидел на корточках рядом с симпатичной дворнягой. Приобнимая её, он счастливо улыбался в камеру, а собака приоткрыла рот, свесив язык.

«Спасибо приюту «Пёс и Кот» за то, что я нашел себе настоящего друга. Знакомьтесь с моей Плюшей!» – гласила подпись к фото.

Ксения второй раз за день не могла понять, чего хочется сейчас больше – умилиться такому доброму жесту или треснуть чем-нибудь Евгения за ту фразу, и за то, какое имя он дал собаке. Решив, что Таня должна это увидеть, она развернула экран телефона. Алексеева сначала побледнела, а затем побагровела и потянулась к сумке, доставая оттуда телефон и гневно набирая Громову сообщение:

«Ты назвал собаку в честь меня?»

И буквально через пару секунд получила от него в ответ:

«Радуйся, что не наоборот!»

– Официально объявляем Евгению Громову войну! – решительно воскликнула Ксения, разбудив в Тане женскую гордость, которая несколько сбавила обороты после написания рокового заявления.

Ещё примерно час подруги оживленно разговаривали, делясь своими планами о том, как Тане быть дальше. И сошлись на том, что необходимо прийти на бал в компании нового партнера. И хотя Алексеева успела пожаловаться, что Илья едва ли мог конкурировать с Громовым, Ксения была уверена, что одно только присутствие другого мужчины рядом с Таней непременно выведет Евгения из равновесия. Подруги дали друг другу «пять» и поднялись из-за стола, направляясь за платьем. Татьяна чувствовала приятное возбуждение. Она почувствовала себя живой. Впереди ждет непростое время, но она заставит Евгения пожалеть и, может, даже пострадать.

И важно ли, что страдать при этом будет и она сама?..

– Это оно! – после трехчасовой примерки воскликнула Ксюша, когда Таня в сотый раз вышла из-за ширмы, облаченная в длинное платье благородного винного оттенка.

– А не слишком… – Таня попыталась найти подходящее слово и пожала обнаженными плечами, на мгновение ощутив укол боли. – Кричащее?

– Именно, что кричащие! – эмоционально отвечала Ксюша, не скрывая восторга во взгляде. – Оно кричит, точнее вопит о том, какую потрясающую девушку Громов прое…

Татьяна недовольно нахмурила брови, предполагая, каким словом воспользуется Ксюша.

– Проехал катком своего непомерного эго! – договорила та, невинно улыбнувшись и едва сдержав смех. – Таня, ты прекрасна! И он должен тебя такой увидеть! Да ещё и под руку с Ильей!

Татьяна неопределенно покачала головой, вновь повернувшись к зеркалу, и бросила оценивающий взгляд, понимая, что совсем не узнает себя. Перед ней стояла красивая, утонченная молодая женщина в роскошном вечернем наряде, обнажавшем плечи и эффектно подчеркивающем грудь и талию. Раньше такие платья ей даже не снились. Раньше она жила на зарплату, что с трудом дотягивала до средней по стране. И даже представить не могла, что станет Олимпийской чемпионкой. И ни за что не поверила бы, что станет женщиной, которая будет способна отвергнуть Евгения Громова. Но сейчас это была именно она. Это была уже не Плюша. Это была Татьяна Алексеева.

* * *

Громов в качестве своей спутницы на бал выбрал Алису. И это вполне могло бы польстить ей, но только не в свете последних событий. Сегодня Калинина увидела его впервые после снятия с чемпионата мира и ухода Тани. В машине, по пути в Министерство, он торопливо объяснил причину своего решения сняться с чемпионата мира, а вот про фразу, из-за которой Таня ушла от него, ничего говорить не стал. И это позволило Алисе прийти к выводу о том, что Таня взяла другого партнера именно по причине единолично принятого решения о чемпионате.

На глаза Калининой попался диск Валерия Меладзе, но, зная музыкальный вкус бывшего партнера, она была уверена, что это ему просто подбросили, а потому от шутливых вопросов воздержалась. К тому же, сейчас у неё были куда более важные темы для обсуждений.

– Я надеюсь, – несмело, но всё же с толикой возмущения начала Алиса, когда Евгений уже пересек шлагбаум у здания Министерства Спорта, заезжая на парковку, – ты понимаешь, что сильно накосячил?

Где-то глубоко, совсем самым краем сознания, она чувствовала, что это её шанс вновь попытаться вернуться в спорт. Вновь вернуться к Жене. Но, к своему же удивлению, Алиса больше испытывала гнев и раздражение, которые с трудом могла подавить, с ужасом размышляла о том, что сама могла бы быть на месте Тани – проснуться в один далеко не самый прекрасный день и узнать, что Громов, без твоего ведома, снялся с важного старта. Но раньше Калинина не замечала за ним столь безрассудных решений. Он всегда любил перетянуть одеяло на себя, но нынешний поступок выходил даже за рамки понимания Алисы, что провела бок о бок с Женей десять лет и всегда старалась оправдать.

– Понимаю, – сдержанно ответил Громов, притормозив и пытаясь найти свободное место.

– Я могу понять, что ты решился на это из-за её травмы. Правда, могу. Это даже правильно и в некотором смысле благородно, – продолжила Алиса, отстегнув ремень безопасности и развернувшись к другу. – Но ты ведь мог обсудить это с ней, прежде чем ломиться в Минспорт!

Громов страдальчески вздохнул, а затем, среди свободных мест, выбрал то, что было рядом со скромным черным автомобилем Мельникова. Алиса, заметив его машину, едва заметно улыбнулась, радуясь, что в машине Громова, как и за окном, царит полумрак, и он не сможет разглядеть её эмоций. Она предупредила Арсения, что будет на балу с Женей, но тому это совсем не понравилось. Мельников давно порывался рассказать Громову об их отношениях, но каждый раз Алиса упрашивала подождать ещё немного.

– Молчишь? – укоризненно посмотрела на него Алиса. – Стыдно стало, Громов?

– Не донимай меня. Я думал, что хотя бы ты будешь на моей стороне, – устало ответил Евгений, откинувшись на подголовник сидения, будто не собирался покидать машину.

Калинина оскорбленно дернула бровями.

– Я на стороне здравого смысла, которым ты, судя по всему, перестал обладать! – разозлилась она, спешно открывая дверцу автомобиля и выходя на улицу. Евгений был вынужден последовать за ней. Наклонившись к бардачку, он вытащил оттуда красный футляр, на котором золотыми буквами было указано название французского ювелирного дома, и покинул машину. Поравнявшись с Алисой, галантно взял её под руку, и тут же получил в ответ приободряющую улыбку. Как бы сильно Алиса ни злилась на Громова, всё же он был по-своему родным человеком, близость с которым вызывала положительные эмоции и воспоминания о былой головокружительной – в прямом и переносном смыслах – карьере.

– Ну что, мы сегодня снова Калинина/Громов? – улыбнулась она, когда Евгений открыл массивную белую дверь, пропуская вперед.

– Похоже, что так, – задумчиво ответил он, проходя к небольшому гардеробу и помогая бывшей партнерше снять короткое пальто.

Калинина сразу же поспешила подойти к зеркалу в полный рост, чтобы убедиться, что выглядит хорошо. Евгений с легкой улыбкой отметил, что Алиса стала женственнее. Она перестала коротко стричь волосы, отпустив их до плеч, стала интересоваться своей внешностью и в длинном, элегантном темном платье смотрелась потрясающе. Громов пришел к выводу о том, что этому поспособствовала жизнь вне спорта.

– Ты чудесно выглядишь, – искренне констатировал он, подойдя ближе, и по старой привычке приобнял за талию.

– Давненько мы так не выглядели, – с улыбкой подметила Алиса, посмотрев в зеркало. Это снова были Калинина и Громов – шестикратные чемпионы Европы, трехкратные чемпионы мира, бронзовые призеры Олимпиады и люди, что провели в тесном контакте десять лет. И эти годы то тянулись бесконечной цепью изнурительных тренировок, то пролетали как один миг ослепительной вспышкой мирового триумфа.

– Прошу, – Евгений согнул руку в локте.

– Благодарю, – Алиса сделала шутливый реверанс, а затем с радостью ответила на жест.

В большом зале был приглушен свет, а вдоль стен раскинулись столы с закусками и алкоголем, который был проигнорирован большинством спортсменов. То ли потому, что не у всех ещё закончился сезон, то ли из желания выглядеть заядлыми адептами спортивного режима в глазах многочисленных представителей Министерства Спорта.

Алиса сразу же обвела всех присутствующих взглядом и нашла Арсения. Тот был одет в строгий черный костюм, не многим отличавшийся от тех, что надевал каждый день на работу, и, заметив Алису, на мгновение отвлекся от беседы с одним из лыжников. Он дернулся, чтобы подойти, но вдруг одернул себя, понимая, что рядом с ней Громов.

Калинина едва заметно кивнула ему в знак благодарности и виновато улыбнулась.

В груди Евгения что-то болезненно треснуло – Татьяны среди присутствующих он не обнаружил.

Из фигуристов здесь были только Алиса и Евгений. И теперь Громов надеялся, что придет хотя бы Ксения, так как через неё можно попытаться выведать информацию о Тане и её местонахождении.

– Нервничаешь, Ромео? – с теплой улыбкой поинтересовалась Алиса, взяв со стола бокал с шампанским.

Громов недовольно поджал губы. Он видел, как стоявшие вдоль столов коллеги по спортивному цеху то и дело шушукались, бросая косые взгляды. И Евгений понимал, что сейчас им крайне интересно за ним наблюдать. Особенно из-за отсутствия Тани.

– Ты любишь её? – несмело, боясь сделать больно, спросила Алиса. Она помнила о химии между ним и Таней. Она видела их поцелуй в подтрибунном помещении. Но она видела такие же поцелуи с Леной. И желала убедиться, что с Таней у него всё иначе.

– Так заметно? – устало вздохнул Громов, чувствуя, как в ожидании Тани и в страхе, что она не явится вовсе, сгорают чудом уцелевшие ранее нервные клетки. Однако внешне он оставался практически невозмутимым, и его истинное состояние было очевидным только для Алисы.

– Ты ради её здоровья отказался от чемпионата мира, – пожала плечами Алиса, продолжая улыбаться. Она никогда не видела Громова таким. Таким растерянным, озадаченным и поистине влюбленным. И это было крайне умилительно.

– Вот как ты это трактуешь, – качнул головой Евгений, опуская взгляд и рассматривая деревянные полоски паркета.

– Может, ещё не все потеряно? – с надеждой спросила Алиса. Та Алиса, что не так давно влюбилась и знала, какое это счастье – любить и быть любимой. Она хотела такого же счастья для своего близкого человека, которым Громов безоговорочно являлся.

Но была и другая Алиса, что всё ещё сидела внутри и надеялась вернуться на лёд. Но эту часть себя Калинина из последних сил пыталась подавить. И для пущей уверенности бросила короткий взгляд на Арсения, что оживленно о чем-то беседовал, на этот раз уже с шорт-трекистами.

– Знаешь, а ведь мы с Ольгой Андреевной в шутку, ещё на Олимпийских играх, обсуждали, как было бы здорово сделать вам с Таней программу в духе «Евгения Онегина», – вспомнила Алиса и вновь перевела взгляд на напряженного Громова. – Судьба свела вас ради этого!

Евгений сильнее нахмурился, не находя в этом ничего смешного.

– Нет, ну, правда! – Алиса продолжала эмоционально развивать свою идею. – Ты – идеальный Онегин, а Таня – идеальная Ларина!

– Ага, – мрачно вздохнул Громов, вспоминая про Илью. – И свой идеальный Ленский тоже имеется.

– Хорошо, что Томилина зовут не Владимир, – тихо, почти смеясь, подметила Алиса. – Это было бы слишком смешно.

– Или слишком грустно, – пробурчал Громов.

– Но вообще… Ленский в нашей истории это скорее Мельников, – мечтательно протянула Алиса, посмотрев на ладонь. На безымянном пальце красовалось золотое кольцо с изумрудом – таким же ярким и зеленым, как глаза Калининой.

– Мельников? – Евгений сразу оживился, пристально и обеспокоенно посмотрев на Алису. – У него что-то было с Таней?

Калинина поджала губы, изо всех сил сдерживая смех. Но лицо Громова было таким озадаченным и испуганным, что сделать этого ей не удалось.

– Нет, Женя, – сквозь смех ответила она.

– Почему ты защищаешь их? – начал заводиться Громов, но, не дожидаясь ответа, тут же нашел взглядом ничего не подозревающего Мельникова и направился к нему. Однако Алиса успела схватить Женю за запястье.

– Я пошутила! Пошутила! У них ничего не было и не будет.

– Почему не будет? – напрягся Евгений. Теперь в его голову пришла мысль о том, что у Тани, похоже, и вовсе кто-то другой. Кто-то «со стороны».

Алиса страдальчески закатила глаза, мысленно желая вернуть прежнего самоуверенного Громова. А вот этого человека, ревнующего Таню по поводу и без, сдать обратно по гарантии.

– Потому что Таня любит тебя, – громко ответила Алиса, желая, чтобы эта фраза дошла до адресата. – Поговори с Ксюшей! – она выразительно кивнула в сторону двери, когда в зале появилась подруга Тани на пару с Димой.

Евгений сразу же направился к ней и, сухо поздоровавшись, взял за локоть, чтобы увести в центр зала, где было несколько танцующих пар.

– Сначала ты забрал у меня Таню, – с напускным недовольством напомнил Дима, – а теперь Ксюшу?

– А зачем тебе девушки? Ты же одиночник, – сквозь зубы процедил Громов, ускоряя шаг.

– То, что ты вот так за локоть выволок меня сюда, безусловно, показывает твои манеры, – ядовито подметила Ксения, что всё ещё злилась на Евгения из-за поступка по отношению к подруге.

– Где Таня? – строго поинтересовался он, положив ладони на талию Ксюши, когда понял, что они смотрятся странно в окружении других пар, что кружились в медленном танце.