Текст книги "Укрощение рыжего чудовища"

Действие третье

Герой уже совсем пришёл в себя и блещет гранями своего таланта. Героиня в лёгкой растерянности от его напора.

Из авторской суфлёрской будки, с завистливым вздохом: «Шоб я так жил!»

Мелкий осенний моросящий дождь накрыл влажным одеялом Москву. Варя подняла воротник плаща, глядя на серую хмарь за стеклянными дверями. Выходить на улицу не хотелось. Зонтик – амулет, стопроцентно дающий гарантию от дождя, Варвара утром из дома не взяла, отвыкла. О зонте не думаешь, если у тебя есть машина.

Автомобиль у Вари по-прежнему имеется, только уже вторую неделю железный друг грустит в сервисе – ждёт какого-то там хитромудрого лямбда-пси-омега-или-имени-еще-какой-то-другой-буквы-греческого-алфавита – датчика. Датчик сломался, без датчика законопослушная корейская машина ездить отказывалась, нужная деталь неспешно добиралась в Москву из далёкой Кореи, а Варя вторую неделю маялась без машины.

Стой – не стой, а домой ехать надо, и туда хочется даже. Под тёплый плед и к горячему чаю. Правда, в виду отсутствия автомобиля, с продовольственными запасами было неважно – Варя всё ждала, когда отдадут машину, и можно будет съездить в гипермаркет и затариться капитально. А машину всё не отдавали, и надо все-таки зайти по дороге в ближайший к дому магазин и пополнить запасы провизии, а то на одном чае с вареньем и сыром долго не протянешь. Только вот по дождю тащиться из магазина с пакетами не хотелось, да и вообще… Может, позвонить отцу? Он работает в том же огромном больничном комплексе, что и Варя, в соседнем корпусе. Если обойти серое с синим здание, то можно увидеть отцовскую машину. И если попросить – отвезёт домой. Варвара тряхнула головой и решительно шагнула к дверям. Делать больше ее отцу нечего, как после тяжёлого рабочего дня заведующего «травмой» везти свою великовозрастную дочу домой на другой конец города.

Отставить нытьё – и марш на остановку.

Всё тот же мелкий дождь украсил бисером капель наполовину застёгнутую чёрную кожаную куртку и затемнил русые волосы. Под курткой виднелся темно-серый джемпер. Джинсы тоже тёмные, синие. Весь такой чуть ли не нарочито скромный гражданин Тихий стоял в нескольких метрах от дверей травмпункта, прислонившись спиной к совсем не скромной машине. Огромному черному джипу, сверкающему металлом и каплями дождя. И первое, о чем почему-то подумала Варя: «Как Тихий умудрился проехать на территорию больничного комплекса? Ведь там шлагбаум на въезде?» Хотя… чему удивляться? Это же Тихий. Как верно заметила Варина медсестра: наглость вперёд него родилась.

Тихий улыбнулся. Оторвал спину от машины. И приглашающе распахнул пассажирскую дверцу джипа.

Зоя Анатольевна оказалась права. А Варя ей не поверила. Надо было пройти мимо. Надо было. Но она остановилась. Просто чтобы посмотреть на тонкий шрам по линии челюсти. Прекрасно. Просто прекрасно. Знает своё дело потомственный хирург Варвара Глебовна Самойлова.

– Как самочувствие, Тихий?

– Спасибо, неплохо. Вашими молитвами. – Он улыбнулся еще шире. – Ну что же вы под дождём мокнете, Варвара Глебовна? Прошу, садитесь.

– Благодарю вас, мне в другую сторону, – Варя подчёркнуто церемонно склонила голову.

– Уверяю вас, и мне в ту же самую «другую» сторону. – Тихий явно забавлялся.

А вот у Вари напрочь отсутствовало настроение шутить. Надо было пройти мимо. Надо было.

– Желаю здравствовать, Тихон Аристархович. – Она шагнула в сторону. – Прошу простить, дела, спешу.

– С удовольствием подвезу. – Он зеркально шагнул в сторону. Встал перед ней. – А может быть, все-таки ну их – дела? Давай поужинаем вместе?

Варвара вздохнула. Кроме банального «отстань» или даже «отвали», других слов не было. От слова «совсем».

– Устала? – вдруг спросил Тихон.

– Как собака, – честно созналась Варя. А вдруг Тихий сообразит, что она не в настроении для совместных ужинов?

– Голодная?

– Как целая собачья упряжка!

– Поехали.

Она так и не смогла потом себе объяснить, почему села в машину.

В просторном салоне пахнет приятно – не ароматизатором, а просто приятно. Или Варе так кажется из-за того, что капли красиво сверкают на лобовом стекле, а тебя уютно обнимает кожаное сиденье. И тепло, и что-то мелодичное мурлыкает из динамиков, и машина куда-то катится по умеренным пробкам, и можно расслабиться, и вдруг взять – и ни о чём не думать. Не думать о других участниках дорожного движения, норовящих тебя подрезать, ни о других пассажирах маршрутки, норовящих наступить тебе на ноги. Сейчас Варе до этого нет никакого дела – она единственная пассажирка в машине, созданной не столько для внедорожья, судя по клиренсу и колёсам, сколько для комфорта. И Варвара будет им наслаждаться. Комфортом, в смысле.

– Куда мы едем? – Она сознательно отрешилась от пейзажа за окном. Гражданин Тихий явно любит быть хозяином положения. Вот и пусть хозяйничает.

– Кормить собачью упряжку.

Варя повернулась к водителю. Нет, это все-таки приятно, когда человек делает что-то хорошо. Тихон Тихий хорошо водит машину. Хорошо водит хорошую машину. Это становилось понятно потому, как лежат руки на рулевом колесе, его позе – умеет, знает, практикует.

– Твой холодильник выдержит такое потрясение? Все-таки накормить целую собачью упряжку – дело нешуточное.

– Справимся. – У него дёрнулся уголок губ – и только.

– Машина какой марки?

Варя ожидала, что Тихон будет болтать, не замолкая. И ошиблась в своих предположениях. Пока они ехали, Тихий молчал. Улыбался и молчал.

– Кадиллак «Эскалада». Тактико-технические характеристики интересуют?

– Характеристики чего? – Варя невинно округлила глаза.

– Машины, разумеется. – Он сверкнул обаятельными ямочками на щеках.

– В данный момент меня больше интересуют тактико-технические характеристики обещанного ужина. Чем кормить будете, Тихон Аристархович?

– На месте сориентируемся.

И снова замолчал. Его молчание не то, чтобы раздражало – удивляло. Пригласил девушку – развлекай.

– Варя, ты, наверное, за день столько людей видишь, и с такой уймой разговариваешь, что после работы хочется помолчать, да?

Варваре удалось не выказать удивления. Так вот в чём дело. Кто бы мог подумать, что Тихон способен думать о других? Кто бы мог предположить, что он способен на такие верные умозаключения?

– Когда как, – ответила она уклончиво. И тут же перевела разговор: – А что это за мелодия?

– Это… – Тихон отвлёкся от диалога на какой-то непростой дорожный манёвр. – Да муть какая-то играет по радио. Переключить?

– Не надо.

Хрипловатому грустному саксофону и переливам фортепиано идеально аккомпанировал стук капель по стеклу. Это был джаз. Практически джаз дождя. И в «муть по радио» Варя почему-то не поверила.

Дождь припустил с новой силой. Глядя на струи воды на стекле, Варя гадала, как они с Тихоном доберутся до дверей заведения и как сильно успеют вымокнуть. Разглядеть в такой обстановке местность или хотя бы название ресторана не представлялось возможным.

От дверей ресторана отделилась странная фигура, которая при ближайшем рассмотрении оказалась человеком с огромным зонтом.

– Выходи, – скомандовал Тихий.

Тут же дверца автомобиля открылась, и Варе протянули руку.

«Сервис на высшем уровне», – подумала Варвара, выбираясь из джипа под спасительное укрытие огромного черного зонта, который держал средних лет мужчина в тёмно-коричневом костюме.

– Давай, Никодим, ходу, ходу! – раздался голос Тихона.

Варя решила, что имя Никодим ей послышалось – в компанию к Тихонам и Аристархам. И оказалась не права.

– Добрый вечер, Тихон Аристархович!

Зонт куда-то делся, Варю быстро, но деликатно освободили от плаща. Рядом почти по-собачьи отфыркивался от воды Тихон. Судя по приветствию, Тихий – явный завсегдатай данного заведения.

– Добрый, Никодим Иваныч. Как у нас тут – тихо?

– Полный зал, – улыбнулся мужчина.

Неужели в самом деле в наше время на свете живут люди с именем Никодим?

– Погода в самый раз для того, чтобы посидеть в хорошем заведении в хорошей компании.

– По мне так по такой погоде надо чем-то другим заниматься, – хмыкнул Тихон. – Но нам же лучше.

– Вы в кабинет пройдёте или вам в зале накрыть?

– В кабинете давай, – мотнул головой Тихий. Подал Варе руку. – Прошу вас, Варвара Глебовна. Один из лучших ресторанов Москвы счастлив предложить вам своё гостеприимство.

Варя не была большим знатоком ресторанов. Вообще никаким знатоком ресторанов не была. Обстановка внутри показалась ей… добротной – вот, пожалуй, верное слово. Ресторан казался вне времени. Тёмное дерево, сводчатые высокие потолки, каменный пол. Варя проводила взглядом официанта. Потом еще одного. Высокие симпатичные парни, перепоясанные длинными фартуками. Судя по всему, официанток в этом заведении не водилось. А еще у Вари появилось сильное подозрение, если не сказать, уверенность, в том, кому принадлежит этот ресторан. Про «завсегдатая» она, кажется, продешевила.

Отдельный кабинет, в который ее привёл Тихон, оказался уютным – как и весь ресторан. Из памяти вдруг выплыло странное и старинное слово «шпалеры» – кажется, так называются эти тканевые штуки на стенах. Прошуршали ножки стула. Тихон Аристархович демонстрирует прямо-таки образцово-показательные манеры.

– Неужели его действительно зовут Никодим? – Варя, сев за стол, наблюдала, как Тихон развешивает куртку на спинку стула, ерошит влажные потемневшие волосы и устраивается напротив.

– А что не так? – усмехнулся Тихий.

– Налим Никодим гордится собою… – нараспев продекламировала Варвара. – Налим Никодим носит шапку соболью…

Тихий расхохотался.

– Это надо запомнить! Налим Никодим, – покачал он головой. – Надо же! На самом деле он Виталий.

– Зачем тогда?.. – изумилась Варя.

– Антураж у нас такой, – то ли всерьёз, то ли в шутку ответил Тихон. – Старорусский. Все тут Никодимы, Феофаны и Прохоры.

– И Тихон Аристархович на самом деле Антон Евгеньевич?

– Нет, – ответил он с тем же непонятным – то ли в шутку, то ли всерьёз – выражением лица. – Тихон как раз настоящий Аристархович.

Их во всех отношениях познавательную беседу прервало появление Никодима-Виталия. Официант встал с блокнотом наизготовку.

– Значит так… – Тихон побарабанил пальцами по столу. – Варвара Глебовна, вы все продукты употребляете? Или что-то не кушаете по идейным или религиозным соображениям?

– Что?!

– Ну, или может… – Тихий потёр бровь. – Аллергия там на что-то…

– Нет, – рассмеялась от неожиданности вопроса Варя. – Аллергия у нас в семье брату досталась. Я ем всё. Только субпродукты не очень люблю – печёнку и прочий ливер.

– Напрасно, напрасно. У нас такой замечательный пирог с почками. Ну да ладно. Значит так, Никодим Иваныч… Ухи нам – налимьей.

– Слушаю-с.

Варвара едва слышно фыркнула этому старомодному «с».

– А на кухне сегодня кто? – продолжил Тихон, приглаживая взъерошенные влажные волосы. – Маргарита Сергеевна?

– Никак нет. Михал Саныч.

– Это жаль. Тогда расстегаи мы не будем.

– У Михал Саныча тоже расстегаи хороши! – вступился за неизвестного Михал Саныча Никодим-Виталий.

– Хороши. А у Марго всё равно лучше, – не согласился Тихий. – Тогда солянки рыбной нам.

– Всё записал!

– Ну и для сугреву и аппетиту Варваре Глебовне оформи.

– Сейчас всё будет!

– Значит, вы, Тихон Аристархович, ресторатор? – спросила Варя, как только Налим-Никодим расторопно испарился.

– Да куда там! – Тихий откинулся на спинку стула. – Трактирщики мы. Куда нам до рестораторов. Мы по-простому.

– Трактирщик, – улыбнулась Варвара. – Прямо вот так и представляю вас, Тихон Аристархович, с балалайкой, и в такой рубашке… красной, с застёжкой у шеи сбоку – не знаю, как называется.

– Косоворотка, – подсказал Тихон. – И картуз, да?

– Картуз? Это что, штаны такие?

– Кепка, – ухмыльнулся Тихон.

– Ты владелец? Или управляющий? – Варя решила не церемониться и задавать вопросы в лоб. Какие уж тут церемонии – когда он ее за грудь и задницу успел полапать?

– И то, и другое.

Тут вернулся Никодим Иваныч. В руках он держал поднос, с которого ловко поставил на стол какую-то мензурку с тёмно-красной жидкостью, крохотную рюмку и блюдце с парой микроскопических бутербродов – чёрный хлеб с салом. Варя с изумлением уставилась на стеклянную ёмкость – формой и размером она напоминала лабораторную колбу, из которых они, будучи студентами-медиками, пили спирт как раз в лаборатории. Закусывая семечками.

– Скромно тут у вас, Тихон Аристархович, – хмыкнула Варвара. – Из пробирок пьёте.

– Это, сударыня моя Варвара Глебовна, называется шкалик, – Тихон ловко наполнил маленькую рюмку. – Прошу.

– Что это? – Варя подняла рюмку и посмотрела на свет. Жидкость переливалась всеми оттенками алого и багряного.

– Настойка смородиновая. От Маргариты Сергеевны.

– Какое-то неправильное имя у нее для вашего заведения.

Варя поднесла рюмку к носу и понюхала. Пахло действительно смородиной. И очень даже ароматно пахло. В животе вдруг заурчало – слава богу, не очень громко.

– Для посетителей она Матрёна Семёновна, – ухмыльнулся Тихон. – Пей давай. Нос у тебя уже красный.

– А ты?

– А мне нельзя, – преувеличенно громко вздохнул Тихий. – Я за рулём. И в последнее время до уныния законопослушен.

Она хотела еще что-то спросить, но из рюмки пахло так соблазнительно, что Варвара решила отложить расспросы на потом. Выдохнула и выпила залпом. А потом еще раз выдохнула – от удивления и даже восхищения, облизнула губы и уставилась на своего визави.

– Намёк понял, – рассмеялся Тихон. И тут же снова наполнил рюмку. – Вкусно?

– Обалдеть как!

Вторая рюмка тут же улетела за первой. Сладкое тепло поползло от желудка вверх. А жизнь-то налаживается.

– Закусывай давай, – снова рассмеялся Тихон. А потом капнул себе в ее рюмку чисто символически, выпил и зажмурился от удовольствия. – Ох, Марго, умеет ведь!

И тут принесли уху. Пахла она божественно, пар от нее шёл фантастический. И Варя поняла, что фраза про собачью упряжку была, возможно, не просто фигурой речи. Аппетит проснулся совершенно зверский.

– Налимья, значит? – Она повела носом, пока Никодим Иванович расставлял тарелки.

– Она самая! – улыбчиво подтвердил тот.

– Из того самого налима? – уточнила Варя.

Никодим вопроса не понял, а Тихон расхохотался.

– Нет, налим енисейский.

– Откуда тут енисейский налим? – изумилась Варвара.

– Из Енисея, матушка, из Енисея, – Тихон взял ложку. – Что у вас с географией, Варвара Глебовна?

– Нормально у меня с географией, – огрызнулась Варя.

Хотела развить свою мысль, но вместо этого пришлось ответить «спасибо» на дежурное «приятного аппетита» от Никодима. А потом она машинально положила в рот первую ложку. И ей стало совсем не до разговоров. Кажется, она ничего в жизни вкуснее не ела. Или это просто она такая голодная? В общем, главным стало – не чавкать.

– Волшебник! – сыто выдохнула Варя спустя несколько минут. – Маг и кудесник! Я чуть язык не проглотила.

– Рады стараться, – улыбнулся Тихон. – Как там поживает собачья упряжка?

– Урчит от удовольствия.

– Солянку осилит?

Варя прислушалась к своим ощущениям и решительно кивнула. А потом с удовольствием допила смородиновую настойку. И у них с Тихоном наконец-то завязался осмысленный разговор. Про уху, налима, Енисей, нюансы ресторанного бизнеса. Но очень скоро разговор прервался на поданную солянку.

И снова – божественные запахи, в этот раз от чугунной сковородки на деревянной дощечке. Не только пахло, но выглядело всё очень аппетитно. Но попробовать Варвара не успела – Тихон с хмурым лицом потрогал пальцем край сковороды, еще сильнее насупил брови и кивнул стоявшему навытяжку метрдотелю:

– Зови Михаила Александровича.

Варя решила не задавать вопросов и подождать развития событий. Любопытно понаблюдать за Тихим в естественной среде обитания.

Позванный Михаил Александрович оказался высоким бледным мужчиной лет сорока пяти, худощавым и в интеллигентных очках. На шеф-повара, в понимании Вари, походил слабо.

– Михаил Александрович… – Голос Тихона звучал негромко и как-то неприятно, нарочито скучно. – Сковорода должна быть горячей. Солянка должна скворчать. А она еле тёплая.

– Тихон Аристархович, я…

– Куски крупные, – все тем же противным скучным голосом продолжил Тихий. – А должны быть мелко и равномерно порезаны. С каких это пор мы позволяем себе такую небрежность в приготовлении и подаче блюд? Вы же знаете, Михаил Александрович, что огрехов в качестве я не терплю.

Повар сглотнул. Варе стало жутко неловко от того, что она стала свидетельницей выговора.

– Тихон Аристархович… Простите, ради бога… Я сейчас… Я всё исправлю… – Повар схватил со стола сковороду. Голыми руками. Видимо, она и в самом деле была едва тёплой.

– Поставь на место, – негромко и спокойно сказал хозяин.

– Тихон… Тихон Аристархович… Я правда… сейчас, всё сделаю. Простите, ради бога.

Вид взрослого, интеллигентного вида дядьки, распинающегося перед развалившимся на стуле с хозяйским видом Тихоном, был Варе неприятен. Хотя Тихий и в самом деле тут хозяин. Но сути происходящего это не меняло… В общем, смотреть на это было Варе тягостно. Как-то всё неправильно. Унизительно.

– Оставь, говорю. Я доем. А Варваре Глебовне сделай всё как положено. И завтра к десяти зайдёшь ко мне. На душеспасительную беседу. Последнее предупреждение тебе, Михаил Александрович. И не китайское последнее, а наше, русское.

Михаил Александрович поставил сковороду на подставку. Руки у него заметно дрожали.

– Суров ты, царь-батюшка, – Варя не удержалась от комментария, как только за незадачливым поваром закрылась дверь. – Суров прямо вот не по ситуации. Нормальная же… солянка.

– Вот не надо со мной спорить по поводу того, как должны выглядеть и подаваться блюда в моем ресторане! – Голос Тихона прозвучал резко. А потом он добавил чуть мягче: – И вообще, я никого насильно не держу. Знаешь, сколько я поварам плачу? В очередь ко мне выстраиваются желающие поработать. Так что, если что-то кого-то не устраивает, то, как говорится: вот бог – вот порог. Силком никого не держу.

– Угу. Добби подарили носок.

– Кто такой Добби? – слегка наигранно изумился Тихон.

Кажется, ему было немного неловко за эту сцену и свои резкие слова. Или нет?

– Неужели не читал «Гарри Поттера»?

– Я две книжки прочитал – одна синяя, другая букварь.

И снова Варя ему не поверила. А Тихий вдруг вытащил из кармана фаблет. В ручищах Тихона аппарат совсем не выглядел большим.

– Я один звоночек сделаю с твоего позволения.

Нет, позволение ему не требовалось. Потому что он уже начал возить по экрану пальцем во время произнесения этих слов. Ну, хоть видимость сделал – и на том спасибо.

– Анюта, здорово.

Рано Варя начислила Тихону бонусные баллы за вежливость. Звонить в обществе одной дамы другой – поступок вполне в духе Тихого. – А чего это твой батя с бодунища сегодня?

Даже Варе был слышен взволнованный женский голос из динамика телефона.

– Так, меня слушай! Анюта, я пошёл тебе навстречу. Ты полгода назад у меня в кабинете рыдала, просила отца с работы не выгонять. Ой, не рассказывай мне, какой он специалист на вес золота – я и сам знаю. Цены бы ему не было, если бы за воротник так не закладывал. Угу. Вот именно! Я зачем зарплату Михал Саныча тебе отдаю? Как он у тебя умудрился забухать? На какие шиши? А-а, сосед? Ну, так выдай пинка соседу. Пока я не выдал пинка твоему бате. А даже не фигурально, а вполне буквально – ты меня знаешь. Вот и ладно. Бывай, Анюта.

– Любопытная у тебя кадровая политика, – Варе надо было что-то сказать. – Нестандартный подход.

– Да, приходится воспитывать, – отозвался Тихий, убирая телефон в барсетку.

– А скажите, Тихон Аристархович, боевое ранение, благодаря которому вы оказались в моем кабинете, вы здесь получили? У себя в ресторане?

– Вот еще! – фыркнул Тихий. – У нас заведение почтенное, драк не бывает.

– Что, гости совсем не буянят никогда?

– Кто ж им позволит-то?

– И вышибала имеется? – улыбнулась Варя. – Или это Налим Никодим?

– Я сам кого хочешь вышибу.

Вот в это Варвара сразу и безоговорочно поверила. А тут и солянка подоспела. Скворчащая и мелко нарезанная.

– Варя, тебе десерт оформить?

– Не-ет, – простонала Варвара. – Правда, очень всё вкусно, но я больше ничего не смогу съесть!

– Тогда два кофе нам сделай, Никодим Иваныч. А десерт – в следующий раз.

– Варвара Глебовна, вам какой кофе?

Варя не успела ответить, Тихон это сделал за нее:

– Так же как мне сделай.

– А если мне не понравится?

– Вот и посмотрим, – сложил на груди руки Тихон. – Вот и проверим.

Посмотрели. Проверили. Оказалось, Тихон Аристархович пьёт кофе с молоком и сладкий, а Варя была уверена почему-то, что он пьёт чёрный, крепкий и без сахара. Брутальные мужчины всегда пьют крепкий и без сахара. А Тихий пьёт светло-коричневое сладкое пойло. Вкусное, зараза. И никак ему не подходящее.

Он, разумеется, отвёз ее домой. Конечно, проводил до квартиры. И задал вопрос, который, как надеялась Варя, человеку, прочитавшему две книги и слушающему «какую-то муть по радио», достанет ума не задать.

– Пригласишь на чашечку кофе?

– Мы уже пили кофе.

– Тогда чашку чая?

– Кончился чай.

– Какао? – спросил он с отвратительным оптимизмом.

– Слушай, Тихон, – вздохнула Варя. – Давай, я тебе просто заплачу деньгами за ужин. И прекратим этот спектакль.

– Обижаете, Варвара Глебовна, – тоже вздохнул Тихий. И даже как-то смешно надул губы. – Какой спектакль? Я вас ужином от чистого сердца угостил. И подумал: вдруг вы тоже от чистого сердца захотите пригласить меня на чашку… какао.

– Тихон, я тебе от чистого сердца говорю… – начала Варя запальчиво. А потом выдохнула. – Вот как есть говорю. Как на духу. После такого обалденного ужина я могу думать только об одном.

– И это не я, – проявил чудеса сообразительности Тихий. – И не какао.

– Это подушка. В данный момент я могу думать только о сне.

– Понял. Отстал.

Варя не поверила своим ушам в такую быструю капитуляцию. И совершенно правильно сделала.

– В щёчку хоть поцеловать можно, Варвара Глебовна? На прощание, так сказать?

– Можно. – «Неужели обойдёмся малой кровью?» – подумала она. – Только быстро.

– Прямо в первый раз меня просят это сделать быстро, – хмыкнул Тихон. – Обычно просят наоборот.

Варя хотела ответить, но не успела. Потому что ее поцеловали. В губы. Коротким, сухим и тёплым поцелуем. Совершенно необоснованно ее взволновавшим.

– Тихий, это не щека!

– Да? Ну так мы медакадемий не кончали, анатомию не изучали.

– Тихон!

– Бывай, Варвара Глебовна. Я позвоню.

После этих слов он обхватил ее шею здоровенной лапищей, наклонился и еще раз поцеловал – так же коротко и сухо, но уже в щеку. А потом повернулся и пошёл. А Варя так и осталась стоять. С раскрытым, между прочим, ртом. И сонное состояние как-то развеялось.

У подножия лестницы Тихон обернулся. Смерил ее странным взглядом, совершенно не поддающимся расшифровке.

– Передумала? Будет какао?

– Нет! – рассмеялась Варя, стряхивая оцепенение, и полезла в сумочку за ключами.

Так под его взглядом и открыла дверь. И закрыла. Не оборачиваясь. Но знала, что он смотрит. Уже перед сном Варвара сообразила две вещи.

Первое. Она не дала ему номер своего телефона. Впрочем, вряд ли для Тихона это станет сколько-нибудь существенной проблемой.

И второе. Она много чего ему рассказала. О работе, отце, матери, брате. Кажется, будто говорила за сегодняшним ужином она одна, притом, что подобная болтливость была не очень-то Варе свойственна. А вот поди ж ты – рассказывала. Потому что Тихон умел слушать. Смотрел внимательно, задавал по ходу правильные и к месту вопросы. Вот Варя и разговорилась незаметно для себя. А от собеседника Варя узнала только то, что енисейский налим лучше всех прочих налимов. Даже название ресторана, принадлежащего Тину, не узнала.