Текст книги "Сделка обреченных"

17

Лиза не сомневалась, что Жюль Перно придумает какую-нибудь штуку, чтобы отомстить ей за опоздание. Но то, что произошло у служебного входа в зал Laperouse, превзошло все ожидания. Охранник мрачно взглянул на Лизу и заявил, что «мадемуазель Вальдман пришла на демонстрацию в четыре часа, как и обещала». А что касается его, то он получил приказ не пропускать всяких самозванок, которые, по мнению мсье Перно, обязательно будут пытаться прорваться на показ. Проговорив этот явно заранее заученный текст, охранник встал в дверной проем, совершенно заслонив его своим огромным телом. Лиза рванула из сумочки удостоверение личности. Но оно не произвело на стража порядка никакого впечатления. Он усмехнулся. Мсье Перно как в воду глядел. Он был уверен, что у самозванки будет липовое удостоверение на имя Лизы Вальдман. Охранник мрачно заметил, что если мадемуазель сейчас же не отойдет от двери, он вызовет полицию и передаст им и саму мадемуазель, и ее липовое удостоверение.

Замысел коварного Перно прояснился полностью. Теперь, чтобы войти в Laperouse, Лизе придется вызывать его. И этот предатель получит возможность сказать ей все, что он думает о модельерах, опаздывающих на собственные презентации. Не бывать этому! Она, Лиза Вальдман, сама найдет выход из положения. Лиза обошла ресторан и подошла к центральному входу. Здесь две строгие женщины проверяли билеты у толпой валивших зрителей. Лиза пыталась им объяснить, что это ее коллекция будет демонстрироваться здесь через четверть часа. Билетерши вежливо улыбались, но не верили. Во-первых, все участники демонстрации уже давно приехали, во-вторых, они входили через служебный вход. Понятно, что милая мадемуазель осталась без билета, но это не дает ей права вводить их в заблуждение. Лиза отошла от двери, кусая губы. Неужели придется сдаться на милость Перно? Ни за что! Но как пройти в зал?

От стоянки машин к ресторану шли люди. Сейчас они будут рассматривать ее модели, восхищаться точностью линий, любоваться оттенками ткани. А она будет стоять под окнами ресторана, потому что ни за что не позвонит этому подлому выдумщику Перно. Из принципа. Она, конечно, виновата. Она опоздала. Но придумать такое! Это слишком!

– Здравствуйте, мадемуазель!

Лиза обернулась. Перед ней стояла сияющая Петра. На архивариусе управления Восточного экспресса было черное платье, украшенное страусиными перьями и мехом неведомого животного. Рядом с Петрой стоял круглолицый молодой человек с длинными курчавыми волосами и правильными чертами лица, похожий на изрядно поправившегося Иисуса Христа.

– Позвольте представить вам моего друга, – тараторила Петра. – Луиджи Риччи. Он из Италии.

– Очень приятно, – кивнула Лиза.

– Луиджи, это мадемуазель Вальдман. – Петра едва не задохнулась от восторга. – Та самая! Я же рассказывала тебе. Помнишь? Модельер!

Луиджи кивал как заведенный, но не произносил ни слова. «По-моему, он не понимает по-французски, – подумала Лиза. – Как же они беседуют?» Впрочем, развивать эту тему не было ни времени, ни желания.

– Петра, – заговорила Лиза деловым и не оставляющим сомнений в серьезности ее намерений тоном. – Вы должны мне помочь.

– Помочь?! – Петра растерялась. Неужели такая блистательная дама, как модельер Лиза Вальдман, нуждается в ее помощи?

– Да, помочь. Мне нужно войти внутрь.

– Внутрь? Вам?

На глазах у бедной Петры рушились устои.

– Да, мне.

– А вас не пускают? – Петра не могла ни поверить, ни понять. – Как? Это же ваш показ?!

– Так получилось. – Лиза махнула рукой. – Короче, сейчас мы с вами пройдем по вашему билету.

– По моему? – Петра испугалась и теснее прижалась к своему итальянцу. – А как же Луиджи? Он так хотел посмотреть модели.

– Луиджи войдет через служебный вход! – Тон Лизы не допускал никаких возражений. И ей никто не возражал. Лиза взяла одуревшую Петру под руку и оторвала ее от Иисуса. – Скажите Луиджи, пусть он идет к служебному входу, и я проведу его, как только попаду внутрь.

Петра растерянно молчала. Итальянец переводил взгляд с Петры на Лизу и обратно, пытаясь найти свое место в женской интриге.

– Я даю вам слово, Петра, – Лиза покосилась на часы, – что не лишу вас удовольствия провести вечер с Луиджи.

Петра сказала что-то итальянцу, и тот сначала закивал, а затем прекратил улыбаться и стал серьезным, как гладиатор перед решающей схваткой.

– Пойдем, я покажу вам, где служебный вход.

Лиза быстрым шагом пошла к служебному входу, слыша за спиной щелканье каблучков Петры и недоверчивое сопение Луиджи. У служебного входа стоял тот самый охранник. При виде приближающейся Лизы он напрягся, как бультерьер, услышавший команду «фас».

– Позовите сюда, пожалуйста, Жюля Перно, – попросила Лиза самым ангельским из своих голосков.

Парень кивнул, поднес к губам рацию с длинной антенной и защелкал кнопкой вызова. Лиза повернулась к итальянцу. У того на лице был написан такой ужас, будто он узнал о новом нашествии гуннов на Рим. В принципе, Луиджи так и знал, что все закончится крахом. Он не верил, что случайно зашедшая в архив дама подарила Петре настоящие билеты на показ моделей в рамках Недели высокой моды. Он знал. Он не сомневался. И вот все получилось именно так, как он и предполагал. Конечно, эта дама никакой не модельер. Она аферистка, и теперь главное – не запутаться в ее преступных интригах.

– Луиджи, – Лиза старалась говорить очень медленно, – ждите меня здесь. Договорились?

Итальянец колебался. Должен ли он выполнять ее указания? Но у Лизы не было времени разбираться в душевных метаниях итальянского Иисуса. Она подхватила Петру под руку и повлекла ее к сверкающему огнями центральному входу. Скорее, пока Жюль не вышел!

Оказавшись внутри ресторана, Лиза ринулась за кулисы. Она успела вовремя. Торжествующий Жюль Перно выглянул за дверь и очень удивился, не обнаружив Лизы. Улыбка сошла с его лица, он беспомощно огляделся.

– Где она? – Жюль повернулся к охраннику.

– Не знаю. – Парень пожал плечами. – Ушла, наверное.

– Как ушла? – В голосе Перно звучало отчаяние. Такого от Лизы он явно не ожидал. – Что значит ушла? Она не могла уйти! Это ее коллекция! Это ее показ!

Перно резко развернулся и побежал к центральному входу. Осмелевшая Лиза решительно отодвинула охранника и вернула ничего не понимающей Петре ее улыбающегося Луиджи. Молодые люди обнялись так, будто встретились после долгой разлуки. Лиза проводила их в зал и, едва сдерживая торжествующую улыбку, отправилась к своим манекенщицам.

Запыхавшийся Жюль Перно застал Лизу за работой. Она стояла на коленях перед одной из девушек и подкалывала ей платье булавками. Лиза бросила короткий взгляд на раскрасневшееся лицо художника, мгновенно оценила его судорожно сжатые губы и подрагивающую нижнюю челюсть и сказала, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более сердито:

– Жюль, помоги! Где ты ходишь? Почему, когда ты нужен, тебя никогда нет? Что ты стоишь, как могильный памятник?

– Ты откуда взялась? – выдавил Перно, рассматривая Лизу со всех сторон и хищно приподнимая верхнюю губу, словно готовый атаковать свою жертву.

– Как откуда? Разве я не должна здесь быть? Между прочим, сегодня презентация моей коллекции.

– Твоей коллекции? – Жюль смешно развел руками. – Разве ты еще занимаешься моделированием одежды? Ты же теперь частный детектив. Ты увлекаешься загадочными исчезновениями, гробами на колесах, столетними проводниками и путешествиями в Иерусалим.

– Между прочим, эти загадочные исчезновения касаются членов моей семьи. – Лиза поднялась с колен. – А путешествия в Иерусалим связаны с судьбой моего деда.

– Прости! – Перно стало стыдно за свою шутку.

Он рассчитывал утереть нос Лизе, а вышло наоборот. Почему? Ну почему ей всегда удается переиграть его? Пора бы ему к этому привыкнуть, а он не может.

– Уже простила! – Лиза поправила пышное платье. – По-моему, пора начинать.

Словно услышав ее фразу, дверь в комнату без стука распахнулась. На пороге встал ведущий церемонии, стройный красавец в малиновом смокинге.

– Все готово? – спросил он капризным тоном ребенка. – Можно открывать вечер?

– Открывайте! – кивнула Лиза.

– Мы готовы! – добавил Перно и обнял Лизу за плечи.

18

Такси остановилось у массивного четырехэтажного дома, выкрашенного ярко-желтой краской. По всей видимости, квартал недавно реконструировался. Дома сверкали цветами, которые, по мнению парижского магистрата, должны были радовать глаз жителей и создавать им хорошее настроение. Андрей расплатился с таксистом, причем весельчак в форменной тужурке, внимательно рассмотрев три банкноты, одну из них Андрею вернул.

– Это за задержку из-за поломки, – улыбнулся он. – Спасибо, что мсье не будет жаловаться.

Андрею показалось, что в глазах парня мелькнула какая-то насмешка. Он взял банкноту и пошел к подъезду. Остановился у массивной двери и ткнул пальцем в кнопку напротив цифры «8». В аппарате зашуршало, и Андрей услышал мужской голос:

– Войдите! Четвертый этаж. Дверь в квартиру открыта! Можете не звонить.

«Это не Поль», – понял Андрей и толкнул дверь. В кабине лифта, отделанной темно-синим бархатом, Андрей поднялся на четвертый этаж. Квартира восемь справа от лифта. Андрей протянул руку к звонку, потом вспомнил о предложении не звонить и нажал на ручку. Дверь открылась.

– Поль! – крикнул Андрей. – Вы дома?

В прихожей горел яркий свет. Ему показалось, что в глубине квартиры скрипнули половицы. Андрей пересек прихожую и открыл дверь в салон. Поль Госсе сидел за столом и рассматривал что-то в большом альбоме.

– Поль! – позвал Андрей, но Госсе не поднял головы.

Инстинктивно Андрей сделал шаг в направлении стола и вдруг заметил темную струйку, текущую по шее Поля.

– Поль! – крикнул Андрей и бросился к столу.

«Не может быть! – кричало сознание, отказываясь принимать увиденное. – Это не кровь. Просто Поль задремал. Или задумался. Сейчас он поднимет голову и скажет: «Здравствуйте, Андрэ!»

Андрей пересек салон, тронул Поля за плечо и сразу увидел рукоятку ножа, торчащую из того места, где начиналась шея. Ту самую рукоятку. Из прозрачного пластика. Которую он совсем недавно сжимал в руке, вырезая прямоугольник из черной резины.

Андрей протянул руку к ножу, но тут же ее отдернул. С улицы донесся звук сирены, а за дверью затопали по лестнице гулкие шаги нескольких человек.

«Полиция, – сообразил Андрей. – Сейчас меня схватят на месте преступления и обвинят в убийстве». Он бросил прощальный взгляд на беднягу Госсе и побежал в соседнюю комнату. Подбежал к окну и распахнул створки. За окном тянулся широкий карниз. Андрей помедлил мгновение и встал на подоконник. Улица была пуста. За спиной хлопнула дверь. Значит, полицейские уже в квартире. Андрей спустился с подоконника на карниз и прикрыл за собой окно. Постоял, взглянул вниз. Вроде бы невысоко – третий этаж, а под ногами бездна. По улице проехал автомобиль, потом еще один. Прошла смеющаяся парочка. Но никто не обращал внимания на человека на карнизе третьего этажа. Как все-таки невнимательны парижане. За спиной, в глубине квартиры, послышались чьи-то громкие голоса. Захлопали двери. Его явно искали.

Андрей сделал первый шаг, прижимаясь спиной к шершавому камню. Потом еще один и еще. «Я не должен бояться, – уговаривал себя Андрей. – Ведь это чистая психология. На земле такого пространства, как этот карниз, мне вполне хватило бы, чтобы идти без остановок. А здесь я не только останавливаюсь на каждом шагу, но еще и прижимаюсь спиной к стене. Почему?» Воодушевленный этим рассуждением, Андрей сделал сразу три шага и остановился перед углом дома. Сможет ли он завернуть за угол? Что за вопрос? Он должен это сделать. Полицейские не найдут его в квартире, сообразят, куда он делся, выглянут, и все. Тогда не уйти. Снять с карниза перепуганного человека ничего не стоит. Медленно, по сантиметру, Андрей повернулся к стене лицом. Правая рука нырнула за угол, тщетно нащупывая, за что бы зацепиться. Андрей перенес за ребро стены ставшую тяжелой ногу и застыл в нелепой позе. Он уже понял свою ошибку – повернувшись к стене лицом, он стал беспомощным, ноги перестали прижимать его всей своей силой к прохладному камню. «Еще один шаг, – подумал он, – и я полечу спиной на асфальт». Он сделал этот шаг. Тело медленно переместилось вдоль стены, перетекая за угол. Но устойчивости не обрело. Напротив, оно отходило все больше и больше от каменной опоры, и не было силы, способной прижать тело Андрея к этой опоре. В отчаянии Андрей сделал еще шаг, понимая, что через мгновение ему придется выбирать между прыжком и падением. И вдруг рука нащупала металлическую скобу. «Откуда она здесь?» – успел подумать Андрей, вцепившись в спасительный металл. Он медленно повернул голову. Скоба поддерживала толстую дождевую трубу, повторявшую своими изгибами профиль стены и карниза. Воодушевленный неожиданной поддержкой, Андрей быстро завершил поворот. Он похлопал трубу костяшкой пальца и подивился ее монолитной мощи. Труба отозвалась гулом литого металла. Зачем парижанам такие прочные трубы? Дождевая вода может бежать с крыши до тротуара и по тонкой московской жести. Андрей еще раз подергал скобу. Она не поддалась. Он обхватил трубу руками и, оторвав ноги от карниза, повис над бездной. Ослабив хватку, Андрей медленно заскользил вниз, пытаясь захватить трубу ногами. Скольжение продолжалось недолго. Вскоре он ощутил под собой каменную опору карниза. «Это второй этаж, – понял Андрей. – Это уже не смертельно». По отработанной технологии Андрей вцепился в трубу, повис и заскользил. Нащупал под ногами еще один карниз, встал на него. Потом присел, повис на руках, оттолкнулся, полетел, упал, сразу вскочил, машинальным жестом отряхнул брюки и побежал, не обращая внимания на шарахнувшихся от него прохожих.

Куда он бежал? Этого Андрей не знал и даже не пытался построить маршрут. Он понимал, что спрятаться от полиции в чужом городе ему все равно не удастся. Он бежал только с одной целью – выиграть время, попытаться понять, что с ним произошло и что ему теперь делать. Его подставили. Это ясно. На ноже его отпечатки пальцев, и его обвинят в убийстве. В историю с разрезанием резины на трассе около Парижа никто не поверит. Таксист этого, конечно, не подтвердит. Да и вообще, скорее всего, никакой он не таксист. И эту красноволосую девку тоже не найти. И волосы у нее вовсе не красные. Это был парик. Ему подкидывали особые приметы. Чтобы его рассказ выглядел как можно более неправдоподобно. Подъехала девушка с красными волосами и дала ему нож. И этим ножом он резал резину для уплотнителей. А что, у таксиста не было стандартных уплотнителей? Бред! Весь его рассказ – сплошной бред. Но кому и зачем понадобилось убивать Госсе? Кому и зачем понадобилось обвинять его в убийстве? Неужели из-за «Каталины»? Из-за того, что он вышел на этого Мишеля Мартинеса? Кому он помешал? Какой-то очень серьезной структуре, если она решилась на убийство. Или все это – старые грехи Госсе и простое, нелепое совпадение.

За спиной Андрей услышал переливы полицейской сирены. Он прибавил шаг, но сирена не отставала. Андрей перебежал улицу, заметив краем глаза за спиной красно-синее полицейское сияние. Он прибавил шаг. Ему еще рано попадаться. Он должен разложить ситуацию по полочкам и понять, что к чему. Тогда на допросе он сможет предложить следователю не бредовый рассказ о красноволосой стерве, а стройную версию заговора. Андрею показалось, что сирена зазвучала с другой стороны. «Берут в кольцо», – решил он. И правильно. Не на абы кого охотится парижская полиция, а на убийцу. Андрей метнулся к узкому переулку, пробежал по нему, прислушиваясь к звукам за спиной. Пока все тихо. Он выскочил из переулка и оказался в толпе. Толпа – это хорошо. В ней полицейские завязнут. У него появляется шанс уйти. Одеждой он не отличается от всех этих спокойных и довольных жизнью людей. Значит, выделить его среди них не так-то просто. Но времени терять нельзя. Андрей выбрался из толпы, свернул за угол и побежал. Теперь полицейские его потеряли. Найти его вновь они смогут, но у него есть минут пять-десять форы. За это время он должен что-то придумать. Куда-то заскочить. Где-то укрыться. Но где?

Андрей сбежал с тротуара и краем глаза заметил поднимающийся полосатый шест шлагбаума, предостерегающий сигнал светофора и фары, несущиеся прямо на него. Он рванулся изо всех сил, чтобы уйти от удара, но успел сделать только маленький шажок. Скрипя тормозами, длинный «Ситроен» ткнул Андрея в бок. Он ощутил резкую боль в бедре и лодыжке, успел подумать: «Ну, вот и все!» – и потерял сознание.

19

Аплодисменты не смолкали. Лиза шла к подиуму счастливая и сияющая. Со всех сторон она слышала поздравления швей, манекенщиц, гримеров и парикмахеров, не понимала, что ей теперь делать, до тех пор, пока не услышала вопль малинового красавца: «Мадемуазель Л-л-и-з-з-а-а-а Ва-а-альд-ман-н-н!» Ее подтолкнули в спину, но Лиза все равно не понимала, куда ей теперь идти. Верный Жюль Перно крепко сжал ее локоть, довел до подиума и передал в руки каких-то мужчин. В глаза ударил свет прожекторов. Лиза сделала несколько шагов навстречу улыбающимся лицам и движущимся в едином ритме ладоням.

«Мадемуазель Л-л-и-з-з-а-а-а Вальд-ман-н-н!» – снова выкрикнул малиновый красавец и за руку вывел Лизу на середину подиума. Краем глаза Лиза видела обступивших ее манекенщиц. Она кланялась, кого-то целовала, и кто-то целовал ее. А ладони все двигались в такт, улыбающиеся лица обступали все теснее. «Браво!» – крикнули из зала. Шквал аплодисментов усилился, и Лиза почувствовала, что у нее отнимаются ноги. «Браво!» Лиза вцепилась в плечо малинового красавца, безжалостно сминая отутюженную ткань, но это только придало красавцу новые силы. «Мадемуазель Л-л-и-з-з-а-а-а Вальд-ман-н-н!»

Дальнейшее Лиза помнила смутно. Помнила пожатие десятков рук, помнила, как расписывалась на обороте каких-то фотографий, помнила чью-то твердую руку, увлекшую ее за кулисы. Обладатель твердой руки захлопнул за спиной Лизы какую-то дверь, легонько толкнул ее, и она рухнула в кресло.

– Жива? – произнес над головой голос Жюля Перно.

Лиза кивнула. Жюль подал ей бокал с бронзовой жидкостью на донышке.

– Выпей!

– Что это?

– Это коньяк. Он придаст тебе силы и поможет не умереть до вечера. Теперь мы не имеем права тебя терять.

– Почему теперь? – искренне удивилась Лиза, вдыхая терпкий аромат алкоголя.

– Потому что теперь ты – знаменитость. Ты заткнула за пояс саму Миучию Прада.

– Как заткнула? – испугалась Лиза.

– Вот так. – Перно вздохнул и сделал неопределенный ковбойский жест, будто засовывал за пояс заряженный «кольт». – Нам уже предложили контракт люди Валентино.

– Контракт? Какой контракт?

– Лиза, – художник смотрел на нее строгим взглядом, – ты ничего не понимаешь сейчас? Ты помнишь, как тебя зовут?

«Что за глупости, – возмутилась Лиза. – Конечно, она помнит. Она – Лиза Вальдман. И нечего делать из нее сумасшедшую».

Лиза открыла рот, но сказать ничего не успела.

– Потом! – сурово проговорил художник. – Все скажешь потом. А сейчас – коньяк.

Он взял Лизу за руку и поднес бокал к ее губам. Лиза отпила коньяк и закашлялась. На глаза навернулись слезы. Господи! Как были бы сегодня счастливы родители! Мама всегда гордилась ее успехами. И в лицее, и в академии танца. Называла ее «самой лучшей». Но маленькая Лиза понимала, что она – не лучшая и мама просто подбадривает ее. Как говорил папа, «настраивает на успех». И вот успех пришел. А их нет.

Заметив слезы на глазах Лизы, Жюль Перно крепко сжал ее ладонь.

– Сейчас ни о чем не думай, – с расстановкой проговорил он, подавая Лизе на подносе разломанную на кусочки плитку шоколада. – Все это – завтра. Все контракты и переговоры – завтра. Сейчас главное – привести тебя в порядок, чтобы ты не упала на банкете.

Лиза медленно развернулась к Перно и замотала головой.

– На банкете?! Какой банкет, Жюль? Я не поеду на банкет!

– Поедешь! – Перно погладил ее руку. – Ты теперь звезда, а значит, себе не принадлежишь. Ты заедешь хотя бы на пару часов, а я попробую оградить тебя от нежелательных встреч и контактов.

– Жюль! – взмолилась Лиза. – Пожалей меня!

Перно покачал головой так, что Лиза поняла: никакой пощады не будет…

– Лиза! Мы работали, чтобы достичь именно этого результата. Успех, контракты, выход на совершенно иной уровень. И теперь, когда все получилось, ты хочешь отступить? Это последнее усилие. Мы должны его сделать. Ты должна это сделать. Понимаешь?

Лиза кивнула.

– Хорошо. Где и когда мы должны быть?

– Через три часа в «Руаяле». У тебя есть время заехать домой и принять ванну.

– Отлично! – Лиза поставила бокал на подлокотник кресла и встала. – Тогда я не буду терять времени.

Лиза чмокнула в щеку Перно и пошла к двери.

– Хочешь, я отвезу тебя домой? – спросил Жюль.

Лиза покачала головой.

– Я не хочу оставлять здесь машину. Лучше ты заедешь за мной через два часа.

– Хорошо. – Перно кивнул. – Я надеюсь, за это время ты не смоешься на Северный полюс.

На лифте Лиза спустилась на подземную стоянку. Ее темно-серый «Ситроен» одиноко стоял у самого выезда. Лиза села за руль. «Господи! – подумала она. – Неужели я сделала это? Неужели все позади и осталось последнее усилие – банкет?» Полосатая рука шлагбаума поднялась перед носом «Ситроена». Лиза кивнула служителю стоянки и придавила педаль газа.

Человек выскочил перед машиной, когда она уже набрала скорость. В свете фар Лиза успела разглядеть испачканный плащ, инстинктивно поднятые для защиты руки и ужас в глазах. Человек рванулся из-под колес «Ситроена» к тротуару, Лиза успела перекинуть ногу на педаль тормоза, но было поздно. «Ситроен»«ткнул незнакомца в бок. Лиза закрыла глаза. «Ну, вот и все! – мелькнуло в голове. – Я же выпила коньяк. Теперь у меня в крови найдут алкоголь, а это – тюрьма. Вот и все! Вот тебе, Лизонька, и весь банкет!»