Текст книги "Доисламская история арабов. Древние царства сынов Востока"

В храме Карнака есть праздничный зал Тутмоса III, того же монарха, который впервые упомянул Кефтиу, а на стенах – перечень цветов, растений, птиц и животных, которых можно увидеть в садах храма. Многие из них, вероятнее всего, привезены из Сирии. Завоевание Сирии последовало за изгнанием гиксосов и явилось мерой для предотвращения вторжения в Египет других азиатских племен. Ее удерживали до времени правления Эхнатона (1375–1358 до н. э.), и в Амарнском архиве есть много сведений о проблемах, связанных с волнениями в Сирии, итогом которых стала полная потеря провинции. Сети I из следующей династии (1313–1292 до н. э.) ее вернул, и провинция некоторое время удерживалась с помощью регулярного флота, находившегося на Средиземном море, но при Рамзесе Ш она была потеряна уже навсегда.

Упадок египетской власти в Сирии сопровождался появлением финикийцев, занявших место главных торговцев и мореплавателей Средиземноморья. Происхождение этого народа настолько неясно, что многие современные авторы предпочитают обходить этот вопрос молчанием. С уверенностью можно утверждать лишь то, что они были «морским народом» Сидона и его колоний и там с самого раннего периода у них были порты. Прежде чем они стали известны как купцы, их могли нанять или заменить семиты с востока. То была часть большого западного передвижения семитов, которое породило захват гиксосами Египта. Не исключено, что к ним добавились Pulesata, осевшие на берегах Ханаана. Их культура, как показывает обнаруженная керамика, подверглась эгейскому влиянию.

Таким образом, на протяжении всего периода древнеегипетской истории мы находим многочисленные свидетельства плавания по реке. Начиная с Третьей династии мы имеем свидетельства масштабной навигации по Средиземному морю, а с Пятой династии – по Красному морю, причем на начальном этапе развивалось частное предпринимательство, а позже – царские флоты. Во время Восемнадцатой династии на сцену выходит регулярный флот, сначала на Средиземном, потом на Красном море. Примерно в это же время появились финикийцы, и большая часть торгового мореплавания на Средиземном море перешла к ним. После этого египетский флот продолжал лидировать на Красном море, и так продолжалось до поздних династий.

Наземный путь через Синай

Проникновение на Синай было в первую очередь связано со снабжением медью, которая была очень важна для Египта, где с приходом Первой династии начался медный век. Медь сначала использовали в основном в произведениях искусства, и прошло время, прежде чем она заменила кремень в инструментах. Изначально медь везли с севера, из Сирии. С ней египтян познакомила «арменоидная раса», которая появилась в Египте еще до конца додинастического периода. Позже, однако, был обнаружен более доступный источник меди на Синае. Рудники появились в Вади-Магара, что на западе полуострова, к северу от города Тор. Там обнаружены изображения и надписи, свидетельствовавшие о том, что на рудниках работали египтяне.

Первое рельефное изображение относится к Первой династии (ок. 3900 до н. э.) и показывает царя Семерхета, убивающего местного жителя. Такое оформление стало типичным, часто повторявшимся в более поздних изображениях. Рудники Синая постепенно сделались главным источником меди для Египта. До появления египтян на них, вероятно, трудились местные семиты. При Третьей династии (3000–2900 до н. э.) египтяне работали уже постоянно, и их посетил царь Джосер (ок. 2980 до н. э.), который не только увез оттуда медь, но и положил начало добыче бирюзы, которую использовал для украшения помещений своей пирамиды. О его визите есть соответствующая надпись в Вади. Фараон Снофру (ок. 2766 до н. э.) завоевал полуостров и увековечил свое деяние в рельефном изображении. Покорив страну, он захватил рудники и держал местное население в повиновении с помощью фортов, куда поместил египетские гарнизоны. Там же могли укрыться рабочие при нападении арабских племен. Другая надпись (№ 7) изображает Хеопса, строителя Великой пирамиды в Гизе, также представителя Четвертой династии, который тоже, как это уже стало традицией, убивает побежденного местного жителя. Тот же мотив воспроизводится Сахурой из Пятой династии (ок. 2743 до н. э.). Всего в Вади-Магара 45 надписей, касающихся египетской оккупации Синая и работы рудников. Сорок четвертая относится к периоду правления царицы Хатшепсут, которая возродила шахты Синая, и Тутмосу III из Восемнадцатой династии (ок. 1483 до н. э.). Сорок пятая надпись, относящаяся к Рамзесу II из Девятнадцатой династии, не найдена, хотя утверждают, что ее видел Эбере. Нет никаких свидетельств более позднего использования медных рудников Синая, но нельзя исключать того, что работы продолжались. Добыча бирюзы осуществляется до сегодняшнего дня.

Восточнее на полуострове располагается Сарбут-эль-Хадим, «гора (холм) замка», на плоской вершине которого находится египетский храм богини Хатхор с многочисленными надписями. Столбы здесь были поставлены Ментухотепом из Одиннадцатой династии и Сесострисом I из Двенадцатой династии. Храм был построен при Двенадцатой династии и расширен при Восемнадцатой. Неподалеку, в Вади-Насб, есть медные рудники, которые работают со времен фараона Снофру. Надпись № 47 относится к Аменемхету II из Двенадцатой династии, когда, очевидно, разработки велись особенно активно. Надписи № 58–60 относятся к Тутмосу IV из Восемнадцатой династии, а датировка надписи № 47 представляется сомнительной. Плавильные печи стояли на плато, где располагался и храм, в котором рабочие и надсмотрщики встречались во время праздников. Большинство памятников было поставлено чиновниками, желавшими увековечить свое имя, успех операций или трудности, с которыми им пришлось смириться. Рядом с рудниками, в Вади, были склады и жилища рабочих. Некоторые рудники до сих пор не истощились.

Таким образом, путь через Синай был открыт египтянами в поисках меди. Он продолжался через Северный Хиджаз и соединялся с караванными путями через Тему в Вавилон и через Хиджаз в Йемен. В более поздний период первый из них стал предметом спора между Египтом и Ассирией, который, вероятнее всего, привел к войнам между этими державами в Южной Палестине. Относительно пути через Хиджаз у нас меньше сведений. На нем стояла египетская колония, на месте которой впоследствии вырос город Ясриб (Медина), но когда именно он был основан – неизвестно. Северный Хиджаз определенно находился в контакте с Египтом с раннего периода, и египетское влияние наверняка проникало сюда еще до формирования регулярного караванного пути через Хиджаз. Сэр Х.Х. Джонсон в своих трудах выдвигает гипотезу, что крупные дамбы и ирригационные сооружения в Южной Аравии возникли благодаря предкам египтян династического периода, хотя их появление могло быть обусловлено и месопотамским влиянием. Мы можем с уверенностью утверждать лишь то, что они принадлежат к культуре речных долин. Скульптуры, найденные в Аравии, имеют следы и египетского, и аккадского влияния, иными словами, есть все основания полагать, что египетская и аккадская культуры проникли сюда в очень ранний период. Понятно, что Египет поддерживал связь с Южной Аравией через Красное море и ввозил оттуда ладан, необходимый для религиозных обрядов и бальзамирования мертвых, однако этот контакт представляется чисто коммерческим. Нет никаких свидетельств вторжения египтян в Южную Аравию. Также египтяне преобладали на Синае и поддерживали связи с Северным Хиджазом. Еще дальше на север – в Сирийской пустыне, которая является составной частью Аравии, египетское влияние распространялось свободно. Фараон Тутмос I, считавший Евфрат границей своего государства, что следует из надписей на стенах храма в Карнаке, вероятно, расценивал эту пустыню частью своих владений. Название Mussur, Misr, использовавшееся для обозначения Египта в аккадских надписях, включало Северную Аравию и даже Сирию. Это значит, что до распространения власти Ассирии эти земли считались египетскими. Следы египетской оккупации были найдены в Палестине. Но отсутствие каких-либо надписей о завоеваниях до периода Восемнадцатой династии предполагает, что ранняя оккупация велась посредством мирного проникновения и торговых контактов, а не военных действий. Войны начались позже, когда стало очевидно, что семиты – чрезвычайно опасные соседи. Возникла необходимость принять меры для предотвращения повторения таких вторжений, как то, которое породило династию гиксосов. Однако до начала войн проникновение шло мирно. Следы египетского влияния Двенадцатой династии являются самыми ранними признаками чужеземной цивилизации, найденными в Палестине. Мы не располагаем доказательствами того, что египетское влияние затем распространилось в Аравию. Но когда пришло время завоеваний, египтяне установили контроль над путями, ведущими от Суэцкого перешейка к Палестине, и Северная Аравия стала привычно считаться частью Египта. Тогда, если не раньше, египетское влияние уверенно распространилось на Северную Аравию.

Использование египтянами ладана

Несмотря на изобилие хорошо классифицированного материала по египетской истории, в наших знаниях все еще существуют пробелы, которые можно заполнить только догадками и гипотезами. В некоторых случаях косвенные свидетельства делают гипотезы весьма вероятными. Самая ранняя историческая информация дает представление о полностью развитой цивилизации. Мы не знаем, как эта цивилизация возникла и сформировалась. Также мы располагаем свидетельствами общения египтян с Аравией, но у нас нет никакой информации относительно того, как это торговое общение началось.

Один из самых важных моментов косвенных свидетельств связан с торговлей ладаном. Ладан использовали в Египте для бальзамирования умерших, а также в храмовых и похоронных ритуалах. Искусство бальзамирования появилось при Третьей и Четвертой династиях, но даже при Шестой династии использовалось редко и широко распространилось только при Двенадцатой династии. Тогда оно стало применяться для всех, кроме беднейших классов. Оно основано на использовании углекислого натрия в качестве консерванта и тщательном удалении внутренних органов, подверженных наиболее быстрому разложению. Натрий добывали в Вади-Натрун, что в западной части Нижнего Египта, но в ранний период было принято добавлять специи, получаемые из Южной Аравии. С течением времени церемониальное использование специй получило очень широкое распространение. Их использовали при бальзамировании, сжигали в похоронных обрядах и в храмах. Ритуальное применение ладана в египетской культуре получило чрезвычайно широкое распространение. Ничего подобного не было ни в одной другой стране, и везде, где ладан использовался, прослеживалась прямая или косвенная связь с Египтом. Геродот, знавший Египет в период расцвета храмовой культуры, писал, что Аравия – единственная страна, где можно найти ладан, мирру, кассию, корицу и другие специи. Согласно надписям, ладан для храмов получали от минеев и сабеев Южной Аравии. Ладан был среди товаров, доставляемых морем из Пунта, который располагался южнее, возможно в Сомалиленд. Но это, похоже, более позднее открытие, и о нем говорится как о новшестве. Позже Теофраст отмечает, что жители Аравии получали лучший ладан с островов, покорных их правлению. Но это не меняет главного факта: ладан изначально получали из Аравии и только оттуда, а позже он проходил через Аравию. Где бы в древности ни использовался ладан, он поступал из Аравии.

Согласно Диодору Сицилийскому, золото получали из Аравии, а Галеви утверждает, что видел в Аравии следы мытья золота. Это утверждение энергично опровергается другими авторами. Было или нет найдено золото в Аравии, можно с уверенностью говорить о том, что Древний мир получал золото из Аравии, хотя, возможно, оно шло «транзитом» с Африканского побережья.

Глава 3
Месопотамское проникновение в Аравию

Ранние контакты между Египтом и Месопотамией

В начале документированной истории в Месопотамии уже были и семиты, и несемитские жители. Аккад на севере имел более сильный семитский элемент, но наряду с ним там существовала несемитская шумерская раса. На севере шумеры господствовали. Представляется, что шумеры были мигрантами из Центральной Азии, связанными с племенными группами, которые жили к югу от Аральского моря. История описывает, что семиты, как правило, появлялись с запада, то есть с пустынного нагорья между Месопотамией и Сирией. Очевидно, сначала имело место вторжение в Месопотамию шумеров, а затем пришли семиты. Большие массы новых пришельцев вторглись на север и отрезали шумеров от их исконных земель. Как мы уже отметили, Сирийская пустыня – часть Аравии, и именно из этой пустыни семиты пришли в Сирию и Месопотамию. Когда речь идет о Сирии, представляется, что жители юга смогли защитить свою землю от захватчиков, но их северные соседи оказались слабее и не такими воинственными. Поэтому семиты появились на севере раньше, чем на юге. В точности так же древние евреи попытались вторгнуться в Ханаан с юга, но были отбиты и потом пришли через Иордан из восточной пустыни. Возможно, в Месопотамии сложились аналогичные условия, и семитское вторжение из западной пустыни произошло сначала на севере и только потом на юге. Многие считают Месопотамию родиной семитов. В какой-то мере с этим можно согласиться, если семиты действительно были частью большого сообщества, некогда широко распространившегося, но вытесненного обратно на бесплодные нагорья Юго-Западной Азии. Причем шумерская миграция могла быть одним из факторов, которые вызвали изоляцию семитов. В любом случае Месопотамия не была оккупирована семитами постоянно. Те, кто впоследствии основали Аккадское царство и Ассирию, были захватчиками, которые вошли в Месопотамию, когда шумеры уже находились там. Северные земли Аккада, где семитский элемент доминировал, находились под влиянием шумерской культуры, хотя, вероятно, не в той степени, как принято считать. Возможно, шумерская культура уходила корнями в культуру царства Элам, хотя шумеры, конечно, внесли собственные элементы, которые предполагают культурную общность с Туркестаном, где они, предположительно, жили раньше. Таким образом, население Месопотамии было смешанным, и семитский элемент был сильнее на севере, чем на юге. Однако имело место постоянное перемещение семитов, то есть арабов, через западную границу, и они нередко оседали среди другого населения и принимали его культуру.

Пока такое перемещение имело место, не могло быть эффективного барьера между шумерами Аккада и арабами. Наверняка не обходилось без общения между арабами и оседлым сообществом, а значит, оседлое сообщество оказывало культурное влияние на кочевые племена. Можно с уверенностью предполагать, что уже в доисторические времена шумеры оказывали влияние на арабов. А в это время с другой стороны пустыни кочевые племена часто переходили через границу в Египет и временно оседали там, особенно в голодные периоды. Следовательно, если имело место общение между Месопотамией и Сирией, вполне возможно, что Северная Аравия была местом встречи двух культур, арабы – ее переносчиками, и все это происходило до формирования определенных линий связи между двумя странами.

Согласно имеющимся свидетельствам, самый ранний торговый путь не шел через пустыню, а делал крюк на север. Из Месопотамии он направлялся вверх по Евфрату до горной страны, расположенной за крайней точкой Сирийской пустыни, затем поворачивал на запад и склонялся к югу, пока не достигал Сирийского побережья – Газы – и оттуда в Египет по пелузийской стороне дельты. Вероятно, по этому пути арменоидная раса из региона горы Арарат пришла в Египет. А поскольку она пришла и в Месопотамию, возможно, именно арменоиды впервые открыли этот путь – отсюда и крюк через верхнюю часть пустыни. Представляется вероятным, что первые знания о меди и в долину Нила, и в долину Тигра и Евфрата принесли арменоиды, и первая медь была добыта в горах к северу от Сирийской пустыни. Можно допустить, что открытие этого пути связано с началом медного века.

Очень раннее общение, еще до начала медного века, сомнению не подвергается. О нем свидетельствует близкое сходство между булавами и другими предметами, которые использовались в додинастическом Египте и ранней Месопотамии. И на Ниле, и в долине Тигра – Евфрата были в ходу цилиндрические печати, хотя в Египте они вышли из употребления при Восемнадцатой династии, а в Вавилонии просуществовали намного дольше. Также существовали общие мотивы в отделке интерьера и убранстве, к примеру, изображение крылатых животных. Имелись параллели между шумерскими и египетскими религиозными верованиями, в методах подсчета дат и измерения года и в других аспектах культуры. Некоторые детали могут показаться случайным совпадением, тем не менее, если мелочей много, они вместе обретают весомость. И все они указывают на тесное и постоянное общение между шумерами и египтянами додинастического периода. А оно, в свою очередь, подразумевает переход через Аравию и контакты с ее кочевыми племенами.

Маган и Мелухха

Наше первое свидетельство общения между Месопотамией и Аравией является косвенным следствием обстоятельств, связанных с основанием царства Агад (Аккад). Саргон, служитель Ур-Ильбабы, обожествленного царя Киша, поднял мятеж на севере страны, где семитов было большинство, и, таким образом, основал новое царство Агад. Это было около 2870 г. до н. э. Он был одним из самых ранних строителей империи и расширил свои владения от Элама до берегов Средиземного моря. Такая экспансия на запад, несомненно, была связана с постоянной угрозой со стороны соседней пустыни и ее кочевых обитателей, которые также принадлежали к семитской расе. Благодаря этой экспансии Саргон оказался в прямом контакте с арабами Сирийской пустыни и, безусловно, держал открытыми пути через пустыню в Сирию. Косвенно это наступление на запад способствовало возникновению конфликта с Египтом, который уже имел планы на Сирию, и, таким образом, привело к началу военных действий между Месопотамией и Египтом.

Преемником Саргона стал сын Римуш, которого, в свою очередь, сменил его сын Маништусу. Преемником последнего стал сын Нарамсин, он существенно расширил завоевания основателя династии и оставил записи, увековечившие его победу над Маниумом, царем Магана. С этого момента начинаются разногласия, сопровождающие все попытки идентифицировать страну Маган, а также Мелухху, которая стала фигурировать в записях чуть позже. Если они означают места в Аравии, мы имеем прямые свидетельства контактов между Аравией и ранними государствами Месопотамии, но следует решить, является ли такая идентификация достаточно правдоподобной. Сразу после обнаружения Ж. де Морганом статуи Нарамсина в Сусе с надписью об этой победе было выдвинуто предположение, что Маниум – это Менее, основатель Первой династии Египта. Эту теорию возродил и отстаивал доктор Олбрайт в 1920-х гг. Однако при этом возникают значительные трудности, хронологические и прочие, а главное – невозможно объяснить полное отсутствие каких-либо упоминаний о таком событии в египетских записях.

Среди южных соседей Агада одним из самых важных был город Лагаш, разумеется, шумерский. Там правили цари, одновременно бывшие patesis, или понтификами. Из них самым значительным следует назвать Гудеа, который взошел на трон около 2600 г. до н. э. и оставил много свидетельств своего благочестия и литературных способностей. Он построил храм Нингирсу в Лагаше – или перестроил его – и оставил запись о том, что для этого строительства ввозил землю из Магана и Мелуххи. С этого времени мы часто встречаем упоминание об этих местах. В низинные болотистые земли Шумера приходилось ввозить лес и камень для строительства. Из гор Магана был доставлен диорит, из которого сделали статуи, некоторые из них сохранились до сих пор.

Хаупт выдвинул гипотезу, что Маган – это Египет с Синаем, а Мелухха – Эфиопия, то есть Нубия, египетский Судан, Абиссиния и Сомалиленд. Это верно для более поздних текстов – Амарнского архива и последующих и не соответствует истине для ранних документов. Саргон Ассирийский (ок. 722–705 до н. э.) располагает Мелухху по морскому побережью в 120 беру (1 беру ок. 7 км). Тот же царь помещает Дильмун в 30 беру от головной части Персидского залива. Теперь Дильмун идентифицируется с положением Бахрейна. При таких величинах Мелухха должна располагаться на полпути к Оману вдоль берега. В силлабических документах того периода названия стран всегда указываются в одном порядке: Дильмун, Маган, Мелухха. Можно сделать вывод, что Маган, вероятнее всего, это плодородная земля в районе современной Эль-Хасы, а Мелухха начинается сразу за Бахрейном и включает Оман. Эфиопию называли Мелухха, а Западную Аравию (включая Синай) – Маган только в более поздний период.

В Амарнских документах Мусур и Мелухха упоминаются вместе и заменяют Маган и Мелухху из более ранних документов. Этот Мусур, безусловно, Египет. Это же название встречается в документах Синахериба (705 до н. э. и др.).

В силлабических документах VII в. до н. э. мы находим упоминание о разных продуктах Магана. Среди них особая древесина, аккадская musukkanu. Она идентифицируется как Acacia Seyal и растет в Аравии и Египте. Но в нововавилонских надписях эта древесина описывается как «негниющее дерево». Дерево, которое не гниет, – это, скорее всего, кедр, который действительно упоминается в ботанических списках. Другой продукт – это диорит, которого нет на Синае, но он встречается в восточной пустыне Египта и на юго-востоке Аравии. Мы также встречаем упоминание о gi-zi = аккад. kisu. Это тростник, но не папирус, как считалось раньше. Также можно упомянуть о породе свиней таккапи — свинья Магана. Но идентификация Магана с Синаем (включенным в Египет) основана, в первую очередь, на описании Магана как горы меди. Ведь известно, что Синай был одним из главных источников меди в древние времена. Сказанное встречается только в поздних силлабических надписях и также справедливо для Джебель-Ахдар в Омане. Признавая позднюю применимость названия Маган к Египту, профессор Лэнгдон приходит к выводу, что нет свидетельств его использования до 700 г. до н. э. «Они сводятся к двум записям в силлабических документах, где упоминаются камыш и свиньи Магана. Силлабические документы, написанные в VII в., являются копиями оригиналов, датированных 2300 г. до н. э. или около того. Но в поздних силлабических документах часто встречаются новые слова. Когда силлабический документ VII в. утверждает, что слова для обозначения камыша в Магане – gi-zi = kisu, египет. g’sh, писец, весьма вероятно, использует терминологию позднего периода. Таким образом, свидетельств в пользу того, что Маган = Египет, до VII в. нет, а свидетельство того, что это была провинция на Персидском заливе даже в VIII в., является точным и неопровержимым».

Мы знаем, что Маган и Мелухха были доступны по морю, поскольку суда привозили древесину из Магана, Мелуххи, Губи и Дильмуна. Мы регулярно встречаем упоминания о Дильмуне, Магане и Мелуххе вместе и в таком порядке. А Тукульти-Нинурта, сын Салманасара I, приводя список покоренных им государств, классифицирует вместе Дильмун и Мелухху. Но Маган и Мелухха были также доступны по суше: Маган предположительно в экспедиции Нарамсина, Мелухха, определенно, если верить Саргону Ассирийскому, указавшему число беру до нее. Требованию доступности по суше и морю удовлетворяет расположение на Персидском заливе.

Позже в Амарнском архиве мы находим упоминание о Мелуххе как эквиваленте египетского kosh, древнееврейского kush — Нубия. И Kashi, и Me-lukh-kha используются для обозначения наемных войск на службе Египта. Позже у Ашшурбанипала Мелухха определенно относилась к Эфиопии, которая была доступна по морю вокруг юга Аравии, то есть по пути, проходящему мимо страны, ранее известной под этим названием. Там жили salmhti — черные люди. Мы можем сделать вывод, что названия Маган и Мелухха позже были распространены на страны, куда можно было попасть на судах, по пути заходивших и торговавших в местах, к которым изначально применялись эти названия.

Среди продуктов Мелуххи был gug-gi-rin-e — блестящий камень гуг, правда, неясно, какой именно камень имеется в виду. Аккадское слово sam-tu считалось эквивалентом древнееврейского shoham (Бытие, 2: 12), но точное значение этого слова неизвестно. Предположительно это оникс или сардоникс, который встречается на Синае и в Восточной Африке, но это всего лишь гипотеза. Востоковед Тюро-Данжен идентифицирует этот камень с карнелианом на том основании, что он соответствует шумерскому и аккадскому прилагательному блестящий, красный и т. д. Лэнгдон справедливо замечает: «Единственный способ понять, что за камень gug или samtu, – узнать больше, чем нам сегодня известно о драгоценных камнях Юго-Восточной Аравии». Гудеа утверждает, что привозил золотую пыль из Мелуххи. «Золото Мелуххи трудно объяснить. На самом деле его нельзя объяснить» (Лэнгдон). Золотые рудники существовали в Вади-Улаки, но они не разрабатывались до времен фараона Сети I из Девятнадцатой династии. В ранние времена Египет посредством торговли получал золото из Нубии. Также трудно говорить о золоте Аравии, хотя Галеви и утверждает, что видел там следы золотодобычи. Мы можем только предположить, что золото в ранний период нашло окольный путь в Аравию из Африки. Когда-то существовал земляной мост между Аравией и Африканским Рогом, да и нет ничего невозможного в том, что ранний человек мог переплывать разделяющий их пролив. В грекоримские времена Аравия была известна как земля золота, и оно там, безусловно, было, хотя вряд ли добывалось, и попадало туда извне.

Пытаясь исследовать этимологию названий, как слов семитского происхождения, мы попадаем на нетвердую почву, и едва ли можно рассчитывать на получение надежного результата. В Амарнских архивах и более поздних документах аккадское название Египта – Мусур – Musur. Оно всего на одну гласную отличается от древнееврейского слова *M’surah (2-я книга Хроник, 11: 11 и 14: 5), означающего «укрепленное место, крепость». Популярная этимология может путать это слово с misru – «граница». Отсюда Misr и древнееврейское Misraim – двойное соответствие египетскому влиянию. Египтяне всегда говорили о двух царствах, Верхнем и Нижнем, объединенных под властью одной короны в начале династического периода. Доктор Олбрайт полагает, что это название возникло примерно во времена строительства «стены принцев», и более раннее название, которое использовали семиты, – Ма’ап, что Хоммель считает эквивалентом Магана. Древнееврейское название Ма’оп — Меон (Книга Иисуса Навина, 13: 17), близкое Ма’уап — «место, орошаемое источниками». Идея заключается в том, что Египет арабы считали плодородной страной, хорошо орошаемой. Профессор Сейс, находивший Маган названием Синая, связывает его с городком Макна в головной части залива Акаба. Некоторые ученые уверены, что Minaean – Ма’ап. Ни одно из предложенных вариантов словообразования не представляется убедительным.

Несмотря на наличие множества вопросов, пока не решенных, полагаю, можно утверждать, что Дильмун, Маган и Мелухха – именно в таком порядке – располагались на арабском побережье Персидского залива. Дильмун – современный Бахрейн, но позднее название Маган распространилось на Синай и побережье Красного моря, а Мелухха – на Эфиопию. Если ограничиться ранним использованием, очевидно, что вся восточная часть Аравии была известна шумерам и жителям Аккада. Для них она была доступна и по суше, и по морю еще в 3-м тысячелетии до н. э. По суше путь был почти таким же, как в наше время – по равнине между берегом и дахной. Таким образом попадали в Оман и получали доступ к более приятным и плодородным южным землям. Определенно существовало культурное сходство между Месопотамией и Южной

Аравией, подкреплявшееся языковым родством между аккадским языком и языками минейских и сабейских надписей. Все это подтверждает очень ранние контакты и общение.