Текст книги "Штормовой прилив"

Дэн Патрик
Штормовой прилив

Den Patrick

Ashen Torment 2: Stormtide

Copyright © Den Patrick 2019

Map Copyright © Nicolette Caven 2018

© Захватова О. С., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Посвящается Мэтту

1. Стейнер

Озаряющие горизонт лучи стали первыми предвестниками грядущего рассвета. Несколько белоснежных линий перечёркивали бездонный океан темно-голубого безбрежного неба, и Стейнер любовался восходом, наслаждаясь каждой минутой ясного утра. Циндерфел, где он прожил восемнадцать лет, почти всегда был укутан покровом угрюмых серых облаков. Зимы в тех местах всегда приносили пепельный снег, а вёсны – грязевые дожди. Столь мрачных мест не сыскать ни в Нордвласте, ни в целом Винтерквельде. Так было раньше, но теперь, очутившись на алом фрегате за много лиг от Циндерфела, они держали путь на юг.

– Как далеко мы отплыли? – раздался женский голос за спиной Стейнера.

– Здравствуй.

– И тебе привет, – поздоровалась Кристофин.

Стейнер оставил её спящей на нижней палубе, чтобы посвятить утренние часы новому ритуалу – поприветствовать солнце. Девушка приблизилась, обвила руками его талию и, уткнувшись носом в шею, издала довольный вздох. Стейнер обнял её в ответ, в очередной раз вознося благодарные молитвы Фрёйе за свободу.

– Выспалась?

Кристофин поморщилась.

– Ты брыкаешься во сне. Можно подумать, до сих пор норовишь удрать с Владибогдана.

– Ну, знаешь ли, на таких кораблях двуспальных коек нет.

– Зато тонких стен полным-полно, – недовольным тоном прокомментировала девушка. – Где мы?

– Неподалёку от Свингеттевея. Ромола планирует остановиться в Вираге, чтобы пополнить припасы.

Стейнер поцеловал её в висок и вновь устремил взгляд в море. Лёгкая позолота на горизонте превратилась в искрящийся серебристый нимб, а затем небо начало переливаться всеми оттенками кузницы – от огненно-рыжего с одной стороны, до сине-фиолетового на противоположной, где пока царила ночь.

– Удивительно, что еды хватило до сих пор, – подметила Кристофин.

Стейнер провёл ладонью по голове. Волосы, опалённые во время заключения на Владибогдане, начали потихоньку отрастать. Щёки покрылись жёсткой щетиной, а шрамы на лице и руках побледнели.

– Не могу дождаться, чтобы ступить на твёрдую землю после трёхнедельного плавания, – сказал он. – И, похоже, не я один.

– Как же здесь тихо, – прошептала Кристофин после короткой паузы.

С улыбкой на лице Стейнер кивнул. Лишь судно иногда поскрипывало, а волны с тихим шорохом омывали борта. Даже чайки, обычно хриплые и громкие, летели молча, точно в благоговении перед грядущим днём.

– Оттого я и прихожу сюда по утрам – воздать хвалу небесам за возвращённую жизнь и за всё, что в ней осталось. – Бывший пленник Владибогдана крепче прижал к себе любимую.

– Что я слышу! Ты благодаришь богинь?

– Только не говорили Хьелльрунн, иначе не видать мне покоя.

На палубе мелькнула Ромола и тотчас подошла к носу корабля.

– Молодые влюблённые… Что за дивное зрелище на борту пиратского фрегата! – с преувеличенным восторгом произнесла капитан. – Обычно, кроме краденого груза да мусора, ничего и не встретишь.

Ромола, известная как пират и рассказчица, носила куртку из оленьей шкуры с такими же сапогами до самых колен. На запястьях у неё красовались всевозможные медные браслеты с блестящими вставками из чёрного янтаря и слоновой кости. Кузнецу стало интересно, все ли предводители корсаров столь колоритные?

– Как обстоят дела этим утром? – полюбопытствовала Кристофин.

– Внушают опасения, я бы сказала. – Ромола перевела взгляд на горизонт.

– Неужели Вираг такой ужасный город? – спросил Стейнер.

– Никогда не знаешь, на что рассчитывать, – признала капитан, даже не поворачиваясь к собеседникам и словно высматривая подсказку, что могло ожидать их на берегу.

– Нам всего-то и нужно купить немного еды. Вряд ли мы сильно там задержимся.

– Сразу видно, что тебе никогда не доводилось пополнять запасы судна. – Ромола ехидно приподняла бровь.

– Прошлой ночью я подслушала разговоры послушников, – вклинилась Кристофин.

Вместе со Стейнером Владибогдан тайно покинули десятка два ребят. Империя оставляла в живых детей с колдовскими метками только в том случае, если те посвящали себя цели стать Зоркими и вступить в ряды Святейшего Синода. На беглецов же будет вестись жестокая охота, пока стоит Винтерквельд.

– Старшие поговаривают об уходе, – произнесла Ромола. – Хотят вернуться к семьям. – Она покачала головой. – Не представляю, чтобы из этой затеи хоть что-то вышло, но разве их переубедишь?

– Тебя ведь не это беспокоит, – вмешался Стейнер.

– Если послушники попадутся в лапы Империи, из них так или иначе выбьют ответы. Которые приведут ко мне и команде. – Капитан вздохнула. – Но я же не могу держать их в плену на корабле вечно?

– Расскажи о Вираге, – попросил кузнец, стремясь сменить тему. Он не знал, как решить проблему Ромолы, и чувствовал угрызения совести за то, что привёл детей на фрегат.

– Этот город – столица Свингеттевея. В отличие от других республик они всегда поддерживали лояльные отношения с Империей. Официального гарнизона там нет, но…

– Солдат и Зорких там нет, – перебил Стейнер. – Они прибывают в Обожжённые республики только на время Испытаний.

Ромола закатила глаза, толкнув локтем Кристофин.

– Несколько месяцев на Владибогдане, и он превратился в эксперта по Империи!

Бывший пленник острова смущённо кашлянул.

– Ну, простите.

Обожжённые республики отчаянно цеплялись за свой суверенитет и не желали исполнять имперские приказы свыше необходимого.

– Так почему бы не высадиться на берег кому-то одному? – предложила Кристофин. – Разведать обстановку, так скажем.

– Верно мыслишь, – поддержала Ромола. – Таких умных девушек нужно брать в жёны, Стейнер.

Тот смущённо улыбнулся, почувствовав, как к щекам приливает краска, и крепче прижал к себе любимую.

– Всему своё время. Сначала нужно покончить с несколькими делами.

– Может, расскажешь о своих планах? – настойчиво поинтересовалась капитан. – Я не люблю сюрпризы.

– У меня было три недели, чтобы подумать над дальнейшими действиями, и хотя я до сих пор не могу поверить, что свободен…

– Так каков план-то? – повторила Ромола.

– Верно. План… Что ж, я собираюсь начать противостоять Империи, где возможно, и скрываться от преследования, когда потребуется. Постепенно об этом пойдёт молва, и, вполне вероятно, моему примеру последует больше людей.

– Мне ещё нужно рассказать всем о Владибогдане. – Кристофин бросила застенчивый взгляд на парня. – О том, как Империя забирает детей и вынуждает служить в своих интересах.

Он кивнул.

– Да-да, вот только мои таланты скорее относятся к развязыванию драк, а не в части убеждений, поэтому в первую очередь я планирую поднять восстание.

Стейнер надеялся получить одобрение пирата, но его рассуждения встретила тишина. Лишь всплески воды нарушали тягостное молчание.

– Это всё? – наконец заговорила Ромола, меряя его недоверчивым взглядом. – Хочешь ввязаться в заварушку и надеешься, что тебя не возьмут численностью? Ты всерьёз возомнил, что именно это вдохновит народ на восстание?

– Меня поддержат, – неуверенно возразил Стейнер. – Я отыщу Фельгенхауэр. С ней у нас больше шансов.

– Конечно… – Ромола медленно кивнула, но тревога в её глазах лишь усилилась.

* * *

Следующий час Стейнер провёл на палубе, строгая коряги и беседуя с Кристофин. С тех пор как он сбежал с Владибогдана, влюблённые редко расставались: каждую свободную минуту они шептались, рассказывая друг другу о пережитых злоключениях. Стейнер не мог удержаться, чтобы не целовать девушку, когда никто не смотрел. Вот и сейчас он не сводил с Кристофин глаз, изучая каждый изгиб её тела, каждый жест и выражение лица.

– Как было бы замечательно попробовать хоть что-то, помимо корабельных пайков, – мечтательно протянула дочь трактирщика, опираясь на край борта и глядя на береговую линию, где их ждал Вираг.

– Пожалуй, я и сам слегка устал от рыбы и сухих галет, – согласился Стейнер.

Кристофин одарила его улыбкой.

– Может, получится отыскать комнату в таверне, и этой ночью сможем побыть в одиночестве…

Судно было переполнено людьми, и среди храпа, болтовни, споров и других, менее приятных звуков, оказалось трудно найти даже минуту покоя.

– В одиночестве? – Стейнер вскинул бровь, медленно кивнул и расплылся в улыбке. – Идея прекрасная. Как по мне, я уже давно не наслаждался подобной роскошью.

Из наблюдательного пункта на мачте донеслось предупреждение о приближающемся береге, и судно немедленно ожило. С носа кроваво-красного фрегата Стейнер наблюдал, как люди спешили на верхнюю палубу. Первыми показались семеро послушников не старше тринадцати лет. Лица ребят сияли от воодушевления, воздух наполнился вопросами и пересудами. За последние несколько недель беглецы немного поправились, но по-прежнему напоминали огородных пугал. Стейнер задумался, скучали ли по ним их семьи или, наоборот, стыдятся запятнанной колдовской меткой репутации.

– Что тебя тревожит? – спросила Кристофин, заметив хмурый взгляд любимого.

– Просто интересно, какой приём ждёт этих детей на родине… Примут ли их обратно.

– Беспокоиться следует не только о родителях. – Дочь трактирщика вновь опустила глаза на волны. – Дело в целом городе, который наверняка ополчился против них.

Марек вышел из каюты и направился к сыну, чтобы заключить в крепкие объятия. С широкой улыбкой он похлопал отца по плечу.

– Уж три недели на судне, – кузнец отступил на шаг, чтобы вновь оглядеть Стейнера, – а я до сих пор не могу поверить, что мы вернули тебя. Каждое утро радуюсь этому чуду.

Бывший пленник Владибогдана посмотрел на руки отца, так похожие на его собственные, исполосованные шрамами, с ярко выделяющимися на бледной коже ожогами и пятнами.

– За последние несколько месяцев произошло множество событий, в которые сложно поверить, – согласился Стейнер. – Но лучше не ставить под сомнение удачу, а быть за неё благодарными.

Марек рассмеялся и вскинул брови, глядя на Кристофин.

– Кажется, сын подумывает о профессии философа-воина.

– Меня беспокоит не столько философская часть, – проворчала дочь трактирщика, – сколько воинственная. Если действовать неосмотрительно, то можно умереть в расцвете лет. А мне, между прочим, он ещё нужен.

– Думаю, вам предстоит провести вместе много чудесных лет, – усмехнулся Марек. – Однако в дороге тебе лучше пока ночевать с Хьелльрунн.

Кристофин молча прищурилась, но кузнец не заметил её негласного протеста, так как на палубу поднялась Кими Энхтуйя. За ней по пятам следовала Марозволк, которая по-прежнему носила форму Зоркой, хотя от маски в виде рычащей волчьей морды всё-таки отказалась. Обе уроженки Ямала выделялись среди светлокожей команды корабля и послушников академий своей тёмной кожей и копной мелких косичек. Заметив в толпе Стейнера, Кими кивнула, сохраняя однако бесстрастное выражение лица. Она не подошла, наглядно продемонстрировав выросшую между ними стену. Принцесса подвела за руку маленького Максима к перилам, откуда можно было в полной мере полюбоваться Свингеттевеем. Благодаря смуглой коже мальчика можно было спутать со спригганом, если не считать изобилия тёмных кудрей, которые намекали на корни из Шанисронда. Стейнер ощутил приступ… ревности? Они с Максимом помогали друг другу на Владибогдане, но нынче мальчик предпочитал компанию ямалской принцессы. И разве его можно винить?

От носа до кормы стоял восторженный гул – все жаждали узреть первые очертания Вирага.

– Как обстоят дела с её высочеством? – Марек обеспокоенно глянул на девушку.

– Кажется, она меня избегает. – Стейнер отвернулся и посмотрел в море. – Отдав амулет «Огненной пытки», Кими пошла на риск. Должно быть, ей тяжело смириться с решением, – предположил он, глубоко вздохнув.

– Трудно вообразить существование подобного артефакта, – прокомментировал Марек. – Нелегко поверить, что простая вещица обладала достаточной мощью, чтобы захватить в плен умершие души.

– Не просто захватить, но и править ими, – шёпотом добавил Стейнер.

Кристофин сжала его руку.

– Ты правильно поступил, уничтожив его.

Безусловно, её переполняли вопросы об острове, однако рассказать об «Огненной пытке» было непросто. За последние три недели Стейнер не раз просыпался среди ночи от кошмаров, которые всегда повторялись: он не выжил в битве на площади, а умер и превратился в Огненного духа, став пленником на острове, обязанным вечно служить Империи и находиться под постоянным наблюдением Зорких из-под прорезей масок.

Выбросив из головы мысли о страшном сне, Стейнер перевёл взгляд на Кими.

– Я обещал сделать всё, чтобы прекратить травлю народа Ямала. Но я один против целой Империи, и данное обещание легло мне на плечи тяжким грузом. Намного тяжелее, чем я думал.

– Что-нибудь придумаем, – ободряюще заметила Кристофин.

– Верно, – согласился Марек. – Мне тоже надоела смиренная жизнь. Пора начать бороться с гнётом Империи.

Корабль приближался к белым зазубренным утёсам Свингеттевея, и с каждой пройденной лигой смех на борту становился громче, а улыбки лучезарнее.

– А вот и он! – раздался позади скрипучий голос. – Наездник, что оседлал дракона! Всадник из Нордвласта! – Тиф похлопал Стейнера по плечу, затем кивнул Кристофин и Мареку.

Бывший десятник кузницы Владибогдана был спригганом лет сорока с тёмными волосами, которых уже коснулась седина. На нём мешком висели штаны в заплатах и изношенный кафтан. Через грудь наискосок был перекинут кожаный ремень с инструментами и ножами.

– Полёт на драконе был единоразовым, – с усмешкой заявил Стейнер. – Чему я несказанно рад.

Спустя минуту-две к Тифу присоединились две его сестры, тепло поприветствовав Марека и Кристофин. Вернее, это Тайга радушно поздоровалась, а Сандра лишь буркнула себе под нос что-то, напоминавшее приветствие. Никто и никогда ещё не обвинял верховную жрицу Фрейны в излишней любезности. Она была облачена в привычные чёрные одеяния, предписанные верой, в то время как Тайга была в зелёных. Тиф принялся возиться с трубкой, и Стейнера накрыла волна облегчения, что друзья избежали трагической участи, что ждала их на Владибогдане.

– Кости продолжают шептать моё имя? – не удержался от ехидного вопроса кузнец с лёгкой улыбкой.

Сандра глянула на него краем глаза и поджала губы.

– Я больше не взывала к богине. А тебе лучше не насмехаться над предсказаниями.

– Я бы не посмел. Но вдруг у богини или её верховной жрицы найдутся советы относительно грядущих испытаний…

Стейнер оставил просьбу невысказанной, опасаясь продемонстрировать, насколько сильно его страшат возможные невзгоды.

– Ты доброе дитя, Стейнер. – Сандра немного смягчилась и похлопала его по плечу. – Не спригган, конечно, но что поделать? Никто не идеален.

Молодой кузнец усмехнулся и провёл мозолистой ладонью по отросшей на подбородке щетине.

– Я давно уже не дитя.

– С моей точки зрения, все вы ещё дети, – возразила жрица с печалью в голосе.

Впервые Стейнер обратил внимание, насколько её кожа напоминает пергамент. Столь привычный для спригганов смуглый оттенок теперь казался совсем серым, и не кузницы Владибогдана были тому причиной. Волосы женщины посеребрила седина, а обычно пронзительные глаза подёрнулись пеленой усталости.

Обеспокоенный юноша протянул ей руку.

– Чем раньше мы вернём тебя на землю, тем лучше.

– Не смею возражать, – ответила Сандра, опуская ладонь ему на локоть. – Хотя предпочла бы высадиться в Шанисронде или Ямале.

– Я поговорю с капитаном, – пообещал Стейнер.

Он бросил взгляд на пиратов и послушников, светлокожих и смуглых. Сложно представить, где могла бы найти пристанище столь разношёрстная компания. Да и существует ли подобное место?

2. Кими

Видневшийся вдалеке Вираг был разросшимся портовым городом, который перекрасил береговую линию Свингеттевея в оттенки серого, точно лишайник. Струи прогорклого дыма нависали над зданиями. Улицы здесь казались настолько мрачными, что напоминали Кими Владибогдан.

– Я и думать не смела, что вновь когда-нибудь ступлю на материк, – промолвила она, чуть не дрожа от волнения. На глазах девушки блестели слёзы облегчения, несмотря на охватившее её счастье.

– Как долго вас держали на острове? – поинтересовалась Марозволк.

– Пять лет. – Ответила принцесса Энхтуйя. – Пять лет я провела в кузнице в качестве политзаключённой, обязанная хранить верность Императору.

– Должно быть, вы попали на Владибогдан по завершении моего обучения, – предположила Зоркая. Кими ощутила беспокойство собеседницы. Ещё бы! В тюремщиках не было необходимости, ведь стражников и старших послушников с лихвой хватало, чтобы препятствовать побегу. – Какое-то время я служила на Архивове острове, но четыре года спустя вновь вернулась в академию.

– Почему ты не пришла ко мне раньше? – спросила принцесса с ноткой разочарования. – Я пять лет не слышала родного языка. Пять лет не встречала ни души с Ямала. – Лицо Марозволк исказила гримаса боли, но ответа так и не последовало. – Пять лет в кузнице, – продолжала Кими, – в компании лишь спригганов и призраков.

– Простите, – произнесла Зоркая, избегая её взгляда. – Я не могла просто явиться к тебе и снять маску. Поймите, ваше высочество, у меня были обязанности. Когда я впервые прибыла на остров, я с подозрением относилась ко всем окружающим. Тогда мне было не ясно, кому доверять и кого опасаться. Академия умеет внушать странные идеи, исподволь нашёптывая, что мы не сможем выжить без Империи.

– Значит, хранить верность Фельгенхауэр ты сумела, но при том даже не обмолвилась мне о своём существовании?

– Зоркие непрестанно следят друг за другом. Особенно за молодыми. Особенно за теми, кто верен Матриарху.

Корабль приблизился к Вирагу, и моряки приготовились бросать якорь.

– Похоже, ты всё же определилась, кому верна, – уходя, бросила принцесса через плечо. – И кем хочешь быть.

Марозволк поглядела ей вслед.

– Не думаю, что мне удалось в этом убедить вас, ваше высочество.

* * *

С прибытием «Надежды Дозорного» в порт вид отнюдь не улучшился.

Стоя подле Максима, Кими ожидала высадки, нетерпеливо барабаня пальцами по борту корабля.

– Даже великолепные меловые скалы не украшают столь мрачный город, – пробормотала Марозволк.

Пираты привязали фрегат к кнехтам длинного пирса, который им выделили, и Кими выжидательно сжала кулаки, стремясь скорее оказаться на твёрдой земле.

– Никогда не пойму, почему люди добровольно селятся в городах.

– А я никогда не бывал в городе, – признался Максим, уставившись на Вираг широко распахнутыми глазами.

Почувствовав волнение мальчика, принцесса опустилась на колено и взяла его за руку, на секунду представив младшего брата Цена-Байна, который теперь превратился в мужчину и готов стать…

– Кими, зачем ты держишь меня за руку? – чуть на-хмурившись, спросил Максим.

– Прости. В облаках витаю. – Девушка улыбнулась, поняв, что, даже стоя на коленях, она была массивнее худенького послушника. – Ты напомнил мне брата.

– Идём на берег? – позвал он, жадно глядя в город на возможные чудеса и соблазны.

– Лучше тебе остаться на корабле.

– Но я хотел посмотреть…

Кими подняла палец, чтобы прервать все возражения. Так ещё при жизни делала мать, чтобы унять брата. Максим так напоминал его!

– На корабле безопаснее, – объяснила принцесса спокойным ровным тоном. – Мы не знаем, насколько недоброжелательны местные жители и есть ли здесь имперцы.

– Я могу быть полезен! – взмолился юный послушник.

– Верно, прок будет, если в живых останешься. Максим, я не хочу спорить об этом.

Плечи мальчика опустились, признавая поражение.

– Будь по-твоему. Поднимусь на смотровой пост и стану приглядывать за тобой оттуда, – серьёзно за-явил он.

– Вот и чудно. Смотри в оба, не появится ли что-то необычное, и не спускайся, даже если начнётся драка.

Максим послушно кивнул, а затем убежал, чтобы приступить к трудному подъёму.

– Значит, такое у тебя представление о безопасности? – Марозволк задрала голову, щурясь на высокую мачту и воронье гнездо.

– Так он не будет путаться под ногами. А ещё вдали от опасностей, которые могут и обойти его стороной. – Кими остановилась и махнула Рильске – высокой женщине с длинными тёмно-рыжими волосами, которая являлась частью команды Ромолы. – Присмотришь за мальчиком?

Та одарила принцессу лучезарной улыбкой и энергично отсалютовала.

– Конечно! Правда, о детях мне мало что известно… Хотя, когда капитан приняла меня в команду, я и о морском деле ведала не бог весть сколько. Так почему бы и нет?

Бодро насвистывая, Рильска принялась взбираться к вороньему гнезду.

– Не внушает доверия, а? – Марозволк хмыкнула и посмотрела на город. – Думаете, нас настолько плохо там примут?

– Две темнокожие женщины на западном побережье Винтерквельда, да ещё и без сопровождения. – Кими склонила голову набок. – Не могу предсказать их реакцию. – Она смерила взглядом кремовую одежду Зоркой. – Зато точно знаю: пора найти тебе новое платье, которое бы не выдавало так явно твоё прошлое занятие.

Трап едва коснулся каменного пирса, как принцесса Энхтуйя поспешила ступить на него. Несколько шагов, и она сошла на твёрдую землю, впервые за несколько недель почувствовав, что снова может вдохнуть полной грудью, подальше от послушников, подальше от Стейнера.

– Мы разве не станем ждать остальных? – неуверенно спросила Марозволк, ступая на мощёную пристань.

Но Кими уже поспешила окунуться в суету извилистых улочек Вирага.

– Ромола велела разделиться и идти вперёд, – крикнула она через плечо. – Я всего лишь следую её указаниям.

Максим и Рильска махали принцессе из вороньего гнезда, а Стейнер наблюдал за её уходом, стоя на носу фрегата.

* * *

Несколько минут Марозволк протискивалась сквозь толпу в надежде догнать Кими, пока наконец попытки не увенчались успехом. Принцесса, прижав рукав к лицу, пробиралась всё глубже и глубже в город.

– Что за смрад? Хуже, чем в болотах Ижории летом, – проворчала она на родном языке.

– Чем же пахнут болота? – поинтересовалась Марозволк.

– Смертью, по большей части. Смельчаки, отважившиеся на путешествие от Ямала до Мидтеньёрда, выживают крайне редко.

– Я с южного побережья. Вернее, была, пока меня не забрали, – отозвалась Зоркая. – Но к берегам Ижории меня никогда не тянуло.

– Тем лучше. – Кими мрачно улыбнулась. – В общем-то, болота не смертью пахнут, а серой, но я даже не знаю, что хуже.

Они свернули за угол и очутились на широкой дороге, полной телег, лошадей, навоза, грязи да гниющей пищи.

– Что тебя задержало? – неожиданно полюбопытствовала Кими, обходя какой-то мусор.

– Не поняла. Вы о чём? – удивилась Марозволк.

– Я сошла с фрегата, но ты не спешила меня догонять. Стейнер просил поговорить со мной?

Зоркая покачала головой, затем заметила суровый блеск в глазах спутницы и вздохнула.

– Да, мы побеседовали. Стейнер волнуется. Он не винит вас за то, что вы сердитесь…

– Ещё бы он винил, – отрезала собеседница.

Марозволк неловко откашлялась.

– Что между вами произошло?

Кими остановилась, затем вытащила осколок камня, который висел на цепочке.

– Это всё, что осталось от «Огненной пытки» – одного из самых могущественных артефактов в целом Винтерквельде. – Принцесса продемонстрировала остроконечный обломок, размером не больше мизинца.

– Фельгенхауэр упоминала о его существовании и силе. Но что случилось? Как он… Почему?..

– Я одолжила его Стейнеру. Он желал устроить восстание Огненных духов, чтобы те сразились с имперцами. – Взгляд Кими стал суровым, рот сжался в узкую линию. – Но когда пришло время отдать амулет, он взял и уничтожил его своей чёртовой кувалдой, которой размахивает направо и налево.

– Но ведь обычное оружие не в силах уничтожить столь могущественный артефакт, – заметила Марозволк, нахмурившись. – «Огненная пытка» создана самим Горекрылом.

– Определённо, его кувалда – не простой инструмент.

Они отправились в центр города.

– Но разве уничтожение «Огненной пытки» – не хорошее дело? – осторожно спросила Марозволк. – Души смогли освободиться и отправиться в загробную жизнь.

– Верно. Вот только Император, выяснив, что я позволила разрушить самый мощный артефакт, пошлёт солдат на Ямал и сотрёт с лица земли весь наш народ. – У Кими на глазах выступили слёзы, но она постаралась убедить себя, что они вызваны городским смогом. – Я уже забыла, насколько ароматны западные города. – Девушка кашлянула, прикрыв нос рукавом.

– Но почему вы его не остановили? Почему позволили уничтожить амулет? – Голос Марозволк был тихим, а слова – тщательно взвешенными.

– Я задаюсь этим вопросом с тех самых пор, как мы покинули остров, – с досадой прорычала принцесса. – Он хотел, чтобы никто более не обернулся Огненным духом, и я не смогла возразить.

– Что вы планируете делать, ваше высочество?

– Вернусь на Ямал и переговорю с отцом. Придётся собирать племена и готовиться к войне. Спасибо этому скользкому типу.

Марозволк встревоженно посмотрела на Кими.

– В чём дело? – спросила та.

– Нет-нет, всё нормально. Просто… – Зоркую без волчьей маски можно было читать, словно открытую книгу, и сейчас её выразительное лицо выдавало глубочайшее беспокойство. – Я не уверена, что могу вернуться на Ямал, ваше высочество. Я очень хочу помочь и защитить вас, как того требует долг, но… родители отреклись от меня, когда я провалила Испытание. – Марозволк покачала головой и отвела глаза.

– Как бы поступили твои родные, если бы увидели тебя? – мягко уточнила Кими, замедлив шаг. – Они ничего тебе не сделают! И должны быть благодарны, что ты вообще жива осталась!

– Я бы всё отдала, чтобы увидеть семью, – призналась Марозволк, опустив взгляд. – Но они отреклись от меня, не моргнув и глазом. Я не могу к ним вернуться после такого.

Кими пристально посмотрела на собеседницу. Три недели они жили вместе в тесной каюте, но избегали любых сложных тем – все усилия были направлены на заботу о Максиме. В его отсутствие вернулось болезненное понимание: Марозволк была одной из тюремщиц. Однако и Зорких тревожили собственные тёмные воспоминания.

Дальше они продолжили путь молча. Здания возвышались на три этажа, такие непохожие на привычные ямалские кочевые шатры. В отличие от привычной кровли северной части Винтерквельда крыши Вирага устилал серый шифер.

– Всё здесь такое серое и мрачное, – пробормотала Кими. – Чудо, что местные жители находят стимул вылезать из постели.

– С этим не поспоришь.

Чем дальше они отдалялись от пристани, тем больше людей поглядывали на незнакомок. Было ли это подозрение или всего лишь праздное любопытство?

– Видимо, моряки из Шанисронда и Ямала обычно не уходят далеко от пирса, – предположила Марозволк.

– Мы не моряки. – Кими перевела взгляд на вывески магазинов, где были нарисованы соответствующие товару символы. Судя по изображениям с перьями, свитками и необычными книгами, они добрались до улицы писцов. – Нам нужно отыскать…

Свернув в переулок, принцесса резко остановилась, отчего Марозволк врезалась ей в спину. Не закончив шептать извинения, бывшая Зоркая наконец заметила, что так смутило подругу. В конце кривой улочки стояла троица дюжих рабочих с хмурыми выражениями на морщинистых лицах. Самый крупный из них сжимал в кулаке дубину.

– Жаль, Ромола не выдала оружие, – буркнула под нос Марозволк.

Как только она стиснула кулаки, по рукам побежали серебристые блики, и кожа начала принимать сероватый оттенок.

– Нельзя здесь пользоваться силами! – шепнула Кими, быстро схватив спутницу за запястье. – Колдовство привлечёт ненужное внимание. Пойдём! – И она подтолкнула Зоркую к ближайшей двери.

Портной оказался господином весьма преклонного возраста, казалось, он жив наперекор всему. Покрытая старческими пятнами лысая голова и сгорбленные плечи резко контрастировали с зоркими глазами и решительно сжатой челюстью. За всю свою жизнь Кими не доводилось встречать столь дряхлых людей. На его фоне даже Сандра и госпожа Камалова казались юными особами. Сквозь неровные стёкла витрины в магазин струился слабый свет. Пахло здесь пылью и сандалом, чаем и тихим отчаянием, а в очаге потрескивал огонь, спасая помещение от уличного холода.

– Я не шью для женщин, – неторопливо заявил портной сначала на родном языке, а затем повторил фразу на сольском, когда заметил непонимание в глазах посетительниц.

– Женской одежды и не требуется, – резко ответила Кими, вздёрнув подбородок. – Нужны брюки, рубашка, хороший плащ и сапоги по размеру.

– А чем собираетесь за всё это расплачиваться? – поинтересовался старик, поджав губы.

Его выражение лица было кислым, но принцесса представила, каково быть жителем Вирага всю жизнь, и смягчилась. Расстегнув толстый кожаный ремень, она бросила его на прилавок, вытащила из потайного кармана несколько монет из чистого золота с изображением профиля Императора на каждой и сунула их торговцу.

– Раз уж вы говорите на их языке, то, полагаю, и от их валюты не откажетесь?

– Сольминдренские кроны – желанные гости в моём магазине. – Портной предпринял попытку улыбнуться, хотя выражение его лица с одинаковым успехом могло означать и муки от запора.

– Половину сейчас, половину – по завершении работы, – отчеканила Кими.

– Как пожелаете. – Голос старика стал мягким, как шёлк. – Ещё что-нибудь?

– Сшейте три рубашки, да побыстрее. Неизвестно, как долго мы пробудем в городе. – Принцесса бросила взгляд на его костлявые руки. – Надеюсь, у вас есть помощники?

Портной презрительно фыркнул, а затем поднял палец и покачал головой. Кими не сразу поняла, что жест предназначался не ей, а троим ожидающим снаружи головорезам, которые сквозь неровное стекло выглядели ещё более устрашающе.

– Ваши друзья? – полюбопытствовала она.

Схватив мерную ленту, портной попросил Марозволк подняться на низкий стул.

– Они-то? Да они друг с другом общего языка не найдут! – усмехнулся старик. – А со мной вежливо общаются, лишь когда приходят за своими деньгами.

Кими посмотрела на здоровяков, которые с нездоровым интересом пялились в ответ.

– Где-нибудь поблизости можно купить оружие? – поинтересовалась принцесса, показав громилам непристойный жест из четырёх пальцев.

– К несчастью, в Вираге полно подобных мест, в этом-то и проблема.

* * *

Сняв мерки и отправив молоденькую девушку за белошвейками, портной перестал обращать внимание на посетительниц. Кими и Марозволк покинули магазин и направились обратно к главной дороге, но не успели пройти и ста футов, как заметили имперского Посланника, облачённого в синие одеяния своего сана и чёрный солдатский плащ. Волосы и борода были коротко подстрижены, и облик резко выделялся на фоне народа Обожжённых республик, где все носили длинные бороды и волосы.