Текст книги "Доказательство жизни"

– Ты проницателен.

– Видел по телевизору. И ты мне вчера звонил, угадал по голосу.

– Ага… Не возражаешь, если присяду?

– Да пожалуйста.

Администратор деликатно присел на краешек, хрустнув коленями. Он был уже стар, но ненамного старше Мартина. Механик подумал, что старик похож на его старшего брата.

– Эх, старость – не радость… Артрит мучает даже при такой гравитации.

Мартин промолчал.

– Куришь?

– Давно бросил. Лет двадцать как.

– И правильно. Нечего портить атмосферу. Но я иногда балуюсь. – Администратор поджег кончик настоящей сигареты. – Как думаешь, утки настоящие?

– Не знаю. – Мартин смял банку из разлагающегося биоматериала перед тем, как бросить ее в урну.

– Я вот тоже гадаю каждый раз, как прихожу сюда… Можно, конечно, узнать в сети, но охота угадать самому.

– К чему этот задушевный разговор, Администратор? Я ведь еще вчера тебе все сказал.

– Ладно. Что ты задумал, Холланек? Зачем приехал в Луна-Сити, заложил мастерскую и делаешь эти странные покупки? Что за незапланированный шопинг?

– Вы узнаете. Скоро, – мрачно ответил Мартин, раскупоривая новую банку.

– Окей. Но ты ведь знаешь о последствиях, да? И не собираешься делать глупостей?

– Прекрасно знаю.

– Тогда бывай, товарищ! – Администратор по-свойски похлопал его по плечу и встал, вновь хрустнув коленками, окинул пруд долгим внимательным взглядом и произнес:

– И все-таки надеюсь, они настоящие… В мире, знаешь, осталось так мало чего-то настоящего.

Механик III

Обратно он ехал в сопровождении двух роверов, управляемых интелями-таксистами. В темноте машины двигались лучше, чем он с его человеческой невнимательностью; Холланек то и дело засматривался на темное небо, разрисованное бороздами ярких звезд. В конечном итоге мужчина передал управление Дугласу и уснул в кресле, откинув спинку на ящики с продуктами, разложенные на задних сиденьях. Позади в безмолвии катились два лунохода, оставляющие за собой шлейф из медленно оседающей лунной пыли. Кратеры чередовались с возвышенностями. За возвышенностями следовали кратеры.

Урывками, в беспокойном, прерывистом сне ему виделась Земля. Не такая, какой она стала сейчас, нет. Настоящая, нормальная Земля с экрана телевизора: с лесами, морями, горами и прочим, без грязных мусорных волн на берегах, без куцых заповедников, где активисты берегут каждый росточек и побег. Настоящая Земля…

Дуглас что-то тихо прошелестел в наушник. Мартин открыл глаза и увидел очередное взгорье, за которым открывался величественный вид на широкое серое покрывало Моря Спокойствия.

Пока он спал, процессия из трех машин миновала в обратном порядке Море Краевое, Море Кризисов и восточную часть Моря Спокойствия. Вот и родной кратер Риттера. На солнечной стороне возникли строения Компании, расположенные в строгом порядке, как бараки концлагеря, и равномерно движущиеся туда-обратно харвестеры-комбайны, отсеивающие драгоценный реголит. Луна оставалась тихой и мертвой, как всегда. Гигантский диск Земли над головой давил исполинской тяжестью, словно неподъемный cизифов камень, напоминая о иной, потерянной навсегда жизни.

К черту все! К черту! Плевать! Решение принято. Пора, наконец, показать мразям, почем нынче лунные механики!

Отстояв привычную очередь из бульдозеров и харвестеров, Мартин проник в мастерскую. Понемногу, за полсуток, он разгрузил машины, перетаскал все покупки внутрь гаража и жилого отсека, после чего отправил заказные роверы обратно в Луна-Сити, предварительно забаррикадировав мастерскую. Если бы кто-то взглянул на него в тот момент, то увидел бы нахмуренные густые брови и угрожающий взгляд исподлобья, словно говорящий «не связывайся со мной!»

Он заперся ровно на две недели.

Механик IV

Когда работа была кончена, он напился до потери сознания. Утром проснулся с гудящей от тяжкого похмелья головой; из рук валилось все, что бы он ни взял. Мартин поплелся на кухню, беспрестанно отрыгивая и с ужасом думая о том, что вознамерился совершить в этот сочельник. Он запил абстинентный синдром двумя капсулами-стимуляторами, сверху добавил банку пива и уселся перед пустым экраном телевизора, думая, вспоминая, посылая сигналы SOS в свой изнуренный, растерянный мозг. Мозг знал, прекрасно знал о том, что произойдет сегодня; тело отказывалось верить, тело отчаянно хотело жить, тело умоляло лечь в кровать и спать, а дальше уж все как-нибудь образуется.

Тело стало врагом Холланека. Пока он выключал энергию в главном энергоблоке мастерской, пока таскал необходимые инструменты внутрь «Малютки», тело дрожало, покрывалось предательским потом, билось испуганным сердцем о грудную клетку, словно он пять часов крутился в центрифуге. Тело заранее выбросило белый флаг и просило о капитуляции.

Для обеспечения хорошей видимости Холланек оборудовал бульдозер несколькими видеокамерами, подключенными к круговым дисплеям в кабине. Объективы камер он защитил пуленепробиваемым пятидюймовым пластиком, поверх пролегала композитная броня с вкраплениями практически неуязвимого лонсдейлита, прозрачного в выступах оптики. Уродливый корпус «Малютки» напоминал осклабившуюся ухмылку гиены, нацелившейся на аппетитный зад какого-нибудь из тех давно вымерших парнокопытных, передачи про которых крутят по телеку. Мартин создал настоящего хищника, не страшащегося смерти, презрительно относящегося к врагам, сокрушающего все на своем пути, не сомневающегося в поступках.

Словно зарядившись от вида собственного грозного изделия, Мартин отдал приказ Дугласу, и на кабину плавно опустился бронированный короб, который был тут же автоматически запечатан изнутри затвердевшей пеной. Механик оказался внутри высокотехнологичного гроба, созданного его же руками.

Вспомнил запоздало, что забыл взять потрепанную колоду карт. Впрочем, раскладывать пасьянс вряд ли получится: следующие сутки будут самыми напряженными в его жизни.

Пол верхнего уровня гаража разъехался в стороны, и многотонная туша «Малютки» поднялась вверх на платформе. Из какого-то детского ребячества Мартин не стал открывать ворота, а резко сдал назад и просто вынес их бортом бульдозера; воздух из мастерской хлынул в безвоздушное пространство с такой силой, что потащил за собой и бульдозер, обрушил бронированные колеса в холодную пыль. Бульдозер подпрыгнул, оттолкнувшись от поверхности, и на миг Мартина посетила безумная мысль, что он сейчас улетит в открытый космос. Но этого, конечно, не произошло. Тяжелая «Малютка» зарылась носом в грунт, следом упали вылетевшие из гаража книги, трепещущие листками в безвоздушной пустоте. Крупицы оседающей пыли запорошили камеры, Мартин включил очистители и огляделся с помощью небольшого перископа.

Снаружи царила обыкновенная суета. Колесили харвестеры в безмолвной пустоте, сыпался реголит из ковшей десорбции, горели вышки антенн административных зданий, накрытых сетями метеоритных колпаков. Сновали туда-обратно вагонетки по подземным перекрытиям, построенным внутри тоннелей лавовых труб, выныривая местами наружу, чтобы покрасоваться на солнце округлыми блестящими боками. Словом, повседневная рутина. На выбравшегося из мастерской затворника металлического монстра никто не обращал внимания. Пока что.

– Ну что ж, парни, давайте знакомиться, – прошептал Холланек, вскрывая банку пива. Его наконец охватило всепоглощающее спокойствие, будто он достиг просветления, как какой-нибудь христобуддистский монах.

Дуглас прокомментировал:

– Это им за Алису.

– Правильно, приятель, это им за Алису. Теперь они меня наконец-то увидят, гады. Увидят меня…

Он повертелся, поелозил гусеницами переоборудованной «Малютки» в лунном грунте, тремя глубокими глотками осушил банку «Бадвайзера» и взял курс на администрацию завода. За спиной загудел конвертер синтез-ячейки: скоро здесь станет жарко, когда кончится О2 в баллонах, и устройство начнет разлагать куски водяного льда на кислород и водород, необходимые для дыхания и охлаждения двигателя.

Подъезжая к администрации, механик предварительно включил пушку Гаусса, расположенную для удобства параллельно водителю, то есть на переднем борту. Дуглас скорректировал траекторию выстрела, пока Мартин искал удобное «парковочное место» у фасада здания, накрытого внушительных размеров метеоритным колпаком.

Пробный залп! Снаряд из ферромагнетика улетел в термопластиковую оболочку администрации завода, увяз в ней на долю секунды, а затем рванул красивой, но мгновенной вспышкой, чье пламя увязло в вакууме. Звука тоже не было: в абсолютном безмолвии разлетались «хлопья» термопластика, некоторые из них от инерции взрыва быстро поднимались вверх, чтобы уже никогда не вернуться на лунную поверхность.

Мартин сдал назад, отъехал в тень одного из неработающих харвестеров. Больше стрелять он пока не собирался, это была проба пера и предупреждение для всех, кто находится в здании. В том числе и для подонка Уланова, конечно. Убивать Холланек никого не намеревался, более того – произведенный выстрел был четко выверен; взрыв повредил внешнюю оболочку здания, не задев при этом ни одного из жилых помещений.

– Шеф, они начали эвакуацию.

– Хорошо, дружище. Скажи, когда меня обнаружат, либо когда внутри никого не останется.

– Будет сделано.

Понимая, что попыток хакинга Дугласа пока не будет, Мартин вывел его из локальной сети и дал порезвиться в интернете. За несколько минут тот собрал впечатляющий объем данных: на дисплее Мартин видел, сколько человек уже покинули администрацию по подземному монорельсу, ведущему в убежище; мог прослушать переговоры Уланова с полисменами и охраной, их опровержения о большом метеорите или запущенной со стороны Луна-Сити ракете; Дуглас отслеживал даже Майкрофта, который обратил свое всевидящее цифровое око в сторону завода и лениво пытался разобраться в ситуации.

Прошло девять минут.

– Шеф, в здании пусто. Удивительно, но вас пока не обнаружили. Человеческое разгильдяйство воистину удивительно.

– Это нам только на руку, приятель. Выползай-ка из Сети обратно в локалку, а то тебя распотрошит Майкрофт.

– Он меня не заметил, – с плохо скрываемой гордостью произнес интель. – Я даже куки за собой подчистил.

– Вот и молодчина. А теперь дуй обратно.

С негромким ворчанием Дуглас переместил свое «тело» из всемирной Сети в «Малютку». Тут же вновь развернулась электромагнитная пушка: от трех залпов по несущим опорам здание накренилось вбок, неслышно захрустело перекрытиями из титанового сплава, после чего, поддавшись финальному росчерку последнего выстрела, устало сложилось пирамидкой внутрь себя, как какой-нибудь погибший великан.

Ввысь взвилось целое облако пыли, оседающей настолько медленно, что Мартину пришлось на время включить инфракрасный визор. Он выехал из своего укрытия и нерасторопно направился к следующей цели. Земля стояла в зените; Солнце – где-то за спиной, отчего перед бульдозером бежала длинная призрачная тень, точно сопровождающая бесстрашных воинов старая шлюха с косой.

– Йеху-у! Ну как тебе, сволочь?! Съел, гадина? – крикнул Мартин, адресуя свой клич обескураженному Уланову, который сейчас наверняка сидит в потрясении где-нибудь в бункере. От ликования механик неаккуратно вскрыл банку пива, золотистая жидкость пролилась на колени, а Мартин нечаянно вильнул рулевым колесом, чуть не въехав в круглый булыжник на дороге.

Навстречу бесцветным призраком плыл в пустоте Майор Том. Голограмма раскинула руки, будто вознамерившись сграбастать в охапку многотонный бульдозер, Мартин притормозил и крикнул что есть мочи, зная, что старый дружище не сможет ответить:

– Эй, старина! Я теперь прям как ты – сижу в жестяной банке высоко над миром, да?

Приемник в кабине зашуршал помехами, в то время как гигантская голограмма шевелила губами в такт говорящему по радиосвязи:

– А ты уверен… ш-ш-ш… ш-ш-што твой корабль знает марш-ш-шрут?

– Ты кто? – подозрительно покосился Мартин на приемник. Ему на мгновение показалось, что он рехнулся ненароком.

– Это Майкрофт, шеф, – сказал Дуглас.

– Ах вот оно как. Пытаешься взломать мою «Малютку», Майки? Уже познакомился с Дугласом?

– Пытаюсь… но у вас… ш-ш-ш… хорош-ш-шая защ-щ-щита. Дуглас – интересный экземпляр… когда вас… ш-ш-ш… упрячут в каталажку… я разберу его нейросеть на биты и байты. Не останется ничего… ш-ш-ш…

– Только попробуй, мразота железная. Хрен тебе, а не мой Дуглас. Мы сдохнем одновременно, а вашей сраной Компании останется только оправдываться перед общественностью, почему старик и нелегальный интель смогли утереть вам нос. Ладно, пошел вон, ты мне неинтересен, ведро с гайками. Зови Уланова, если он соизволит пообщаться.

Секундная пауза.

– Куда вы… ш-ш-ш… направляетесь?

– Не твое дело. Проваливай.

Он с довольным видом отключил приемник. Впереди из слепящей серой пустоты возникли несколько приземистых башен, похожих на белые коконы.

Международные ретрансляторы. Хорошая цель, пусть и легкая. Мартин расстрелял сначала метеоритные колпаки, превратив их в колыхающееся решето, следом уничтожил сами ретрансляторы. Холланек улыбнулся. Сейчас у Администрации начнут сдавать нервы.

Надземных конструкций на Луне чертовски мало, что усложняет задачу террориста. Зато бетон этих зданий печатают на 3D-принтере из местного песка-реголита, смешанного с человеческой мочой для большей термостойкости, защиты от радиации и атак тех микрометеоритов, которые не всегда удается поймать «мусорщикам» сублуны и колпакам. Однако для электромагнитной пушки «Малютки» бетонные коробки завода оказались детским развлечением. Уже следующий выступающий на поверхность заводской корпус Мартин разрушил буквально двумя выстрелами – еще проще, чем административное здание.

Он остановился, чтобы передохнуть. Откупорил еще одну банку пива, пописал в трубку, пока есть такая возможность. Спина затекла от неудобной позы; когда сзади растает водяной лед, перейдя в конвертер, станет чуть просторнее. Вообще, он напихал в кабину столько всякой всячины, что удивлялся, как для него самого хватило места.

Дышать было тягостно, но в принципе возможно. Система почему-то с трудом поглощала углекислый газ, но разобраться с проблемой не было времени. Видимо, вскоре придется дышать через маску. Мартин вспотел и был, мягко говоря, перевозбужден. Дуглас ведь говорил не начинать операцию сразу после попойки, но он, как всегда, не послушал…

– Шеф!

– Слушаю.

– Со стороны Луна-Сити приближаются два объекта. Судя по всему, частные истребители MMI.

– Автоматические?

– Не могу уточнить, к сожалению. Но летят шустро.

– Тогда испугай их, поглядим на реакцию.

В этом скрывался определенный смысл. Человек-пилот, даже киборг, никогда не среагирует с той же скоростью, что интель. Машина всегда опережает человека на доли секунды; нет никого, кто соображал бы лучше чистокровных интелей, выращенных в пробирке из микросхем.

Они с Дугласом сразу поняли, что внутри истребителей нет существ из плоти и крови. Чересчур быстро те вильнули в сторону от пущенной с бульдозера ракеты-обманки, слишком виртуозную фигуру пилотажа выполнили, скрывшись на фоне темного, как бархат, неба. Мартин пригнулся к приемнику и крикнул:

– Трави!

Поздно, к сожалению. Рядом рвануло, грохнуло по ушам даже сквозь наушники и толстую броню бульдозера. «Малютку» развернуло на 180 градусов; она покатилась под откос ближайшего кратера, пока сверху лупили всей имеющейся артиллерией истребители. Бульдозер вздрагивал, как убегающий от хищника окровавленный бегемот.

«И впрямь шустрые гадины», – подумал Мартин, пытаясь избавиться от навязчивого гула в барабанных перепонках. Дисплеи покрылись рябью помех, и не было видно практически ничего, кроме медленно оседающей пыльной взвеси. Вездесущая лунная пыль каким-то непостижимым образом попала даже в наглухо запечатанную кабину, лезла в нос, заставляла чихать и кашлять. Проклятая пыль.

– Шеф, у них гиперкинетическое оружие. Я не рассчитывал, что они сразу прибегнут к…

– Да черт с ним! Я буду маневрировать, а ты стреляй! Пали со всех стволов!

Он активировал купленную у Ляо Кузнецова миниатюрную систему ПВО и крепче вцепился в рулевое колесо.

Директор II

Ночь словно заглядывала холодным взором в душу директора, присев на корточки, дыша безразличной вакуумной пустотой сквозь полутораметровый термопластик наблюдательного пункта. Уланов впервые за годы в полной мере ощутил, как он устал. Усталость подкралась тайком, сзади, и обрушилась ватным одеялом на плечи. Ему хотелось закрыться от всех в простом детском жесте отрицания действительности, сесть в угол и закричать изо всех сил. Закричать. Закричать. Завопить что есть мочи.

Вся жизнь, все далеко идущие планы превратились в пыль, в ничто. Жаль, что нет возможности отмотать время назад и по-человечески поговорить с идиотом в сраном бульдозере.

– Господин директор! Господин директор, вы меня слышите?!

Он поднял взгляд. Его тормошил за плечи сержант корпуса морской пехоты. Морпехи прибыли из Луна-Сити несколько минут назад. Переминаясь с ноги на ногу, за спиной сержанта маячил прилетевший с ним на ракете Администратор. Стены пестрили тысячей поступающих с территории завода данных. Смарт-краска поблекла за те годы, что не приходилось использовать наблюдательный пункт, предназначенный для особых случаев. Помимо наилучшей связи, здесь открывался отличный вид на Море Спокойствия: с помощью старомодной, но надежной подзорной трубы можно разглядеть все происходящее около Базы. А там много чего происходило за последние полсуток.

– Что? Вы устранили этого ублюдка?

– Нет, э-э, сэр… – пробормотал сержант, и вместо него в разговор вмешался Администратор:

– Макс, он подбил истребитель. Второй отлетел на безопасное расстояние.

– Что?! Как?

– У него на борту есть незарегистрированное ракетное оружие класса «земля-воздух». Не знаем, какой боезапас, но истребитель он подбить умудрился с третьего раза. Благодаря своему интелю, конечно.

– Так. Так… – Уланов потер виски, раскалывающиеся от непрерывно поступающих прямо в мозг сообщений. Пятиминутная слабость сменилась глухой злобой. Окажись перед ним сейчас чертов механик, он бы задушил его сам, голыми руками, с удовлетворением глядя в тускнеющие глаза. – Чего хочет эта тварь?

– Условий по сдаче нет. Но он говорит, что был бы не против поговорить с вами лично.

– Со мной?

– Да, сэр. Соединять? Майкрофт советует вам поговорить с ним, вот текст.

Пробежав наскоро глазами данный Майком скрипт общения с террористом, Уланов кивнул и активировал ларингофон. Совсем рядом, будто он сидел в соседнем кресле, раздался веселый голос Холланека:

– Здравствуй, Макс! Как там твой завод, а? Вижу пока одни развалины.

– В последний раз ты назвал меня напомаженным говнюком, – кисло ответил Уланов.

– Ого, ты даже запомнил, кхм. Я думал, твою шкуру продажника ничем не пробить.

– Я все запоминаю, такая у меня работа.

– Тогда, наверное, помнишь причину, по которой я все это начал, а?

– Помню. Но ты не понимаешь, что твоя деятельность лишена смысла. – От злости Макс откинул в сторону скрипт общения и продолжил говорить сам. Говорить то, что думал на самом деле: – Ты не исключение из правил, Мартин. Не герой в сияющих доспехах. Не революционер. Ты всего лишь потный старый кретин в грязном бульдозере. Ты статистическая погрешность. Даже не человек, а так, небольшая ошибка в расчетах. Мелкая неприятность для Компании, но, признаюсь, большая проблема для меня лично. Чего тебе нужно, Мартин? Какие твои требования? Ну?

– Ого, а тебя действительно задело! Уже одно это радует. Никаких требований нет, Макс. Видишь ли, кхм, я тут немного в западне, которую сам для себя создал. Я не могу выбраться из этой железной коробки. Меня вообще невозможно отсюда вытащить. Я внутри клятого гроба.

– Тогда чего ты добиваешься?

– Чтобы ты и такие, как ты, поняли, что маленький человек все-таки что-то иногда значит. И на что-то способен. Запомни это, напомаженный говнюк, высеки у себя на лбу. Запомни на всю свою жалкую жизнь. Статистическая погрешность, говоришь? Ну-ну. С нами Бог, приятель. С нами Бог…

– Ты пьян? Принял наркотики? Ты вообще хоть понимаешь, что оставил половину планеты без энергии, идиот?!

– Какая разница? Я просто веселюсь, пока могу. И прошу вас мне не мешать. Хотя вы можете, кхм, попытаться. Администратор рядом?

– Я здесь, Мартин, – сказал Администратор, наклонившись ближе к гарнитуре.

– Передай Чангу, что у меня все схвачено. Страховка возместит большую часть его убытков. А на моей могиле пускай откроет какой-нибудь памятник, чтобы рубить бабки. Мне, кхм, будет уже плевать. Постараюсь сдохнуть рядом с отпечатком первого шажка человечества. Протоколируйте разговор!

И отключился.

Механик V

Он остановился только спустя несколько часов. Его пытались задержать с помощью комбайна и землеройного скрепера; комбайн он расстрелял из электромагнитной пушки, предварительно убедившись, что внутри нет живых людей, а скрепер просто запихал задом «Малютки» в развалины административного здания, около которого разъезжал, уничтожая технологические линии завода, харвестеры, цеха десорбции и остальные строения, имеющие хоть какое-то отношение к MMI. Но он не тронул здания культурной ценности, тщательно наблюдал за тем, чтобы не нанести вреда Базе Спокойствия, на которой сто лет назад совершил высадку старина Армстронг. Каким бы ни был пьяным новоиспеченный террорист, его разум оставался все тем же острым, прямым, а ненависть оказалась направлена против одной-единственной цели.

Против Компании и ее чертова завода. Против Вавилона, объявившего подлую войну одиночке.

Мартин скрючился в кресле, чувствуя, как окостенело его тело, превратившись в сплошное скопище боли, ноющей, судорожной боли, блуждающей перед глазами искристыми белыми пятнами. Он выпил еще стимуляторов, выкинул остатки пива в конвертер. Синтез-ячейка полностью переработала водяной лед, и в кабине стало невероятно жарко, из-за чего пришлось раздеться до нижнего белья. Воздух, спертый и вонючий, практически не насыщал легкие; Мартин поначалу прикладывался к кислородной маске, а в конечном итоге натянул ее на лицо. Большинство дисплеев, его визуальной связи с окружающим миром, перестали подавать сигнал, превратившись в безликие черные квадраты с надписью «NO SIGNAL». Это произошло после еще одного внезапного налета истребителей, два из которых точная наводка Дугласа сумела достать там, в черном небе. Они упали подбитыми птицами в районе кратера Сабин.

– Как тебе выстрел, шеф? – с фальшивой бодростью произнес верный интель.

– Ты молодец, старина. Давай-ка раскатаем в пыль еще вон тот харвестер.

Он задыхался, он устал, он умирал от невероятной жары. Руки болели от обращения с древним рулевым колесом. Из пор слабого старого тела сочилась жидкость, стекала вниз, пропитывала и пачкала трусы. Мартин два раза ненадолго терял сознание. Из забытья его будил Дуглас слабыми электрическими разрядами и звуковым оповещением. Проснувшись во второй раз, механик заблевал переднюю панель управления зеленой густой желчью. Его трясло, будто в лихорадке. «Давненько я себя так погано не чувствовал, – подумал Холланек. – Даже в армии такого не случалось».

Третья атака истребителей остановила «Малютку». Скорее всего, сломался волновой редуктор, установленный слишком близко к переднему борту. Бульдозер стоял на сером лунном покрывале, бесшумно отплевываясь последними управляемыми ракетами, которые уносились в темные небеса, чтобы поохотиться за быстрыми и невидимыми аппаратами. Рядом комьями пыли вспухали взрывы. Ракеты истребителей не могли пробить броню «Малютки», окруженную противокумулятивной защитой; приходящие в негодность колеса имели функцию саморемонта внутри колесного вала, однако волновой редуктор… Да, про редуктор он не подумал. Слишком хрупкая деталь, чтобы располагать ее близко к корпусу.

Аккомпанементом в салоне включилась песня «The Unforgiven» древней группы Metallica. Слова песни заставили усмехнуться сквозь силу.

«Ну вот я и спекся. Можете радоваться», – устало подумал Мартин.

Впрочем, он все равно слишком устал. Работа сделана, поставленная цель выполнена. Что еще нужно? Разве что выпрямить наконец спину, лечь и посмотреть на звезды, которые здесь, на Луне, чрезвычайно яркие. Но даже такого простого счастья ему не достанется: над головой глухая коробка корпуса, изъеденного снаружи ракетами, израненного, но по-прежнему не пропускающего холодных (или жарких, ведь на солнечной стороне довольно высокая температура) прикосновений космоса внутрь бульдозера. Работают всего две камеры – на заднем борту и на правом; задняя камера демонстрирует покрытую кратерами возвышенность, над ней висит голубой шар Земли, мерцают звезды и близится призрачный гигант, приветливо раскинувший руки. Майор Том игриво подмигивал. Видел бы этот сюр Дэвид Боуи…

– Шеф!.. Ты жив?

– Пока что да.

– С тобой хотят связаться.

– Я сам не хочу. Передай, чтоб больше не стреляли по нам. Все кончено.

– Тогда я заведу таймер самоликвидации. Через пару минут я буду полностью стерт.

– Валяй. Приятно было знать тебя, приятель.

– Шеф… Я хочу, чтобы это осталось в онлайне. – И, словно обращаясь к кому-то другому, сказал: – Я есть! Я был! Я живой…

– Я знаю, что ты живой, приятель, – прошептал Мартин. – Ты живее всех живых.

Дуглас молчал. Первой стирается способность к коммуникации. Далее – личность интеля, все его воспоминания, весь жизненный опыт. Светодиод, обозначающий присутствие Дугласа, мигнул на прощание и погас через две минуты. Нейронная сеть распалась на цифровые лоскуты, куски программного кода, растертые тонким слоем по жесткому диску компьютера.

Мартин закашлялся, потянулся инстинктивно за сигаретой, но вспомнил, что бросил курить двадцать лет назад, когда «переехал» на Луну. Воистину – наши привычки навечно остаются с нами. Он снял кислородную маску, вдохнул газовую смесь в кабине, превратившуюся в ядовитый коктейль из углекислого газа и продуктов распада синтез-ячейки, закрыл глаза и подумал о всех тех людях во всем огромном человечестве, что сейчас наблюдают за ним онлайн через маленькую точку видеокамеры, закрепленной на панели напротив лица. Началась гипоксия, и Мартин захрипел в попытке протолкнуть в грудную клетку хотя бы каплю кислорода.

Последними его словами было… Нет, последних слов он не оставил, хотя позже многие пытались разобрать их в той какофонии звуков, которые издавал дергающийся в судорогах и задыхающийся от удушья человек.

Директор III

– Сэр, ракета прибыла. Вам пора лететь.

За спиной директора стоял все тот же сержант морской пехоты. Сейчас предохранитель на автомате был снят, а ствол ненавязчиво устремлен в пол; впрочем, Макс не сомневался, что сержант способен поднять его и нажать гашетку, выпустив весь магазин в бывшего начальника. Права доступа к лунной инфраструктуре его лишили еще полчаса назад. Бывший подчиненный превратился в надсмотрщика, который обязан сопроводить некогда всемогущего директора на Землю для разбирательств о случившемся. Победителей не судят, а на проигравших вешают всех собак, с усмешкой подумал Уланов.

От его завода действительно остались одни развалины, если не считать некоторых подземных объектов. Но даже туда Холланек умудрился сбросить бомбы и остановить работу вагонеток и технологических линий. Все дорогостоящее оборудование придется менять, здания отстраивать заново, завозить новые харвестеры; директор тоже будет новый. Компания зарабатывает на гелии-3 столько, что отстроить второй завод будет несложно. Только вот на нем не окажется Макса Уланова. Макс Уланов за такие убытки подвергнется разрушению личности и даже не вспомнит о происходящем сегодня. Скорее всего, будет работать где-нибудь на конвейере, или уборщиком, или останется сидеть на пособии в грязной маленькой халупе в одном из огромных планетарных кондоминиумов, пуская слюни в тупые телепередачи. И мучительно пытаясь понять, кто же он такой. Разрушение делает из людей манкуртов.

Вчерашний небожитель в одно мгновение оказался низвержен до состояния обывателя. Одного из многих.

Словно в дурном сне, он встал, пошатнувшись, вытер пот со лба и взглянул в смотровое окошко, где на темно-серой равнине Моря Спокойствия виднелась точка бульдозера, внутри которого медленно остывал труп механика. Гигантская голограмма Майора Тома застыла сверху, как бы оплакивая погибшего воина.

– Я больше не напомаженный говнюк, да, Мартин? Теперь я тебя вижу. Очень хорошо вижу…

– Сэр, вытяните руки перед собой, – сержант уже доставал пластик-наручники.

Пока на его запястьях стягивали наручники, Администратор подошел к Уланову, похлопал его по плечу и сказал на ухо:

– Один из многих, так? Теперь мы его и впрямь видим. В мире, знаешь, осталось так мало чего-то настоящего. Бывай, Макс.

Луна III

Завод отстроили ударными темпами в течение трех недель. Главные технологические линии были запущены уже спустя десять дней: вскоре на Землю тонким потоком вновь полетели одна за другой ракеты, несущие драгоценное топливо. Планета, конечно, не лишилась энергии, поскольку у Компании имелись запасы изотопов на случай непредвиденных ситуаций, диверсий и катаклизмов. Хотя на ближайшие полгода ценник на электричество по всей планете подскочил. Примерно на пару-тройку кредитов, не выше.

Чтобы вскрыть броню «Малютки», пришлось использовать взрывчатку, вакуумную сварку, мощный лазерный резак. Труп Мартина упаковали в мешок и переправили в Луна-Сити, где после быстрого обследования сожгли в крематории, а прах позже был продан на черном аукционе за немалые деньги. Горстку пепла покупатель с Земли, пожелавший остаться анонимным, поместил в урну, сделанную из брони раздавленного на прессе бульдозера.

Урна и по сей день находится на поверхности земного спутника. Только не около Базы Спокойствия; из-за юридического противодействия Компании останки Мартина «захоронили» в районе высадки Алана Шепарда, в том месте, где американский астронавт больше ста лет назад играл в гольф. Любой, кому не лень, может и сегодня сесть на ракету либо монорельс, идущий с Луна-Сити, чтобы пересечь сотни миль безжизненного пространства и в итоге оказаться здесь, на холодном и сером кладбище. Неподалеку от таблички с надписью «Здесь был Аполлон-14» расположен небольшой квадратный мемориал из титанового сплава, закрепленный в лунном реголите так же крепко, как стоял на ногах его покойный обладатель. Внутри мемориала установлена урна, а питание от заряженной батареи подает ток, заставляющий бежать по доске бегущую строку – своеобразную эпитафию, оставленную самим Мартином в период последнего рывка:

«Бог создал меня для этой работы. Я думаю, что Бог благословит меня, чтобы сделать Машину, управлять ею, делать то, что я должен. Бог заранее благословил меня на задачу, которую я собираюсь выполнить. Это мой долг. Это крест, который я собираюсь нести, и я несу его во имя Бога.