Текст книги "Во тьме безмолвной под холмом"

5

Первым вошел Фрэнк, самый крупный и старший из парней, мнивший себя хозяином в доме и главой семьи, на самом же деле – ручной песик своей матушки, хотя в глаза ему этого никто не говорил. Почти двухметрового роста, с мясистой рожей, унаследованной от матери, и суровыми серыми глазами на квадратной бритой башке. Заляпанная жилетка с британским флагом открывала мускулистые, разбухшие от стероидов ручищи и плечи в синих тюремных наколках.

– Ты. – Он нацелил толстый палец на Элли. – Ты че нашей мамане сделала?

Рядом с его локтем высунулась Кира, скаля зубы в ухмылке. Следом вбежал Дом Харпер, удивительно проворный для своей комплекции, второй по старшинству после Фрэнка. Тоже бритоголовый, однако гораздо ниже ростом, с жабьим телосложением Лиз, но без намека на мускулы, с широкой курносой физиономией. Фетальный алкогольный синдром: пока Лиз его вынашивала, ее зверски тянуло на джин. Его синяя толстовка с капюшоном и серые легинсы заскорузли от грязи; когда он проходил мимо, Элли обдало вонью. Он присел рядом с псом и, что-то бормоча, стал возиться с цепью у него на шее.

Пол Харпер захлопнул дверь и подпер ее спиной, с ухмылкой глядя на Элли. Из всех мужиков он выглядел наименее внушительным – тощий дылда с хвостиком сальных, рано поредевших волос, в грязных, скрепленных скотчем очках, – но, как могли засвидетельствовать его жертвы (или свидетельствовали, прежде чем отозвать показания), силушкой он был не обижен. Элли опасалась его больше всех.

– Эй, – рявкнул Фрэнк. – Я с тобой разговариваю! Хуле те надо?

– Хватит! – завопила Джесс, перекрикивая орущего младенца. – Хватит, ну пожалста, хватит!

Кира тут же напустилась на нее:

– Заткнись, тупая мандавошка, и заткни своего блядского мутанта…

– ТИХО! – Лиз грохнула кулаком по столу, и на кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь хныканьем ребенка. Джесс изо всех сил старалась укачать его, как показала Элли, и он немного успокоился. Дом прижал пса к себе, по-прежнему что-то бормоча; тот лизнул его в щеку. Пол достал один из самодельных ножей Тони и принялся чистить им ногти.

Кира попятилась за спину своему сожителю, укрываясь от возможного гнева Лиз. Фрэнк в свою очередь уставился на мать.

– Мамань? – проговорил он. – Мама-ань? Че?

К неудовольствию Элли, Лиз снова взяла двустволку и стала чистить. Лицо ее стало пепельно-серым, руки дрожали.

– Дело в твоем брате, – произнесла она наконец.

Взгляд Фрэнка обежал кухню и снова остановился на Элли.

– Тони?

Теперь все Харперы глядели на нее. Ребенок хныкал, размахивая двупалой ручонкой; Джесс шепотом успокаивала его, а Дом успокаивал пса. Пол Харпер перестал ковыряться в ногтях и прижал нож к бедру.

Фрэнк размял свои мясистые лапищи, поигрывая наколками на костяшках.

– Че ты сделала нашему Тони?

Элли взглянула на Лиз, но та не проронила ни слова – знай себе чистила ружье с непроницаемым видом. Премного благодарна, старая свиноматка.

– Сегодня днем мы обнаружили тело, – повторила Элли. – В роще. Это ведь ваша межевая стена неподалеку от горной дороги?

Фрэнк нехотя кивнул.

– Да, там. Это был ваш Тони.

– Не-е, – протянул Фрэнк.

Элли подумывала показать фотографию тела со своего телефона, но решила, что это слишком жестоко. Вместо этого она достала водительские права и удостоверение из пакетиков для улик. Фрэнк взял их в руки и поднес к глазам.

– Фрэнк? – окликнула Кира.

– Это Тонины, – сказал Фрэнк. Он хотел положить документы в карман, но Элли подняла руку.

– Пока верни их, Фрэнк. Это улики.

– Это наше.

– Ты хочешь, чтобы того, кто это сделал, поймали?

Она сразу поняла, что сболтнула лишнего; все снова уставились на нее, а Лиз защелкнула стволы дробовика.

– Кто это сделал? – осведомился Фрэнк.

– Заткнись, Фрэнк. – Лиз бросила двустволку на стол и подалась вперед. – Ты говорила, что он застрял на морозе и замерз.

– Я…

– Мамань, она брешет, – как всегда плаксиво прогундосил Пол. – Все копы брешут, ты ж знаешь.

– Он замерз, – проговорила Элли, – но…

– Заткнись, констеблядь, – перебила Кира. – Брехло ебучее, блядь.

– Надо ее проучить, – Пол ухмыльнулся Элли. Слюнявая губа отвисла. «Да ладно?» – подумала Элли, положив руку на дубинку.

– Пол, – уже тверже произнесла Лиз, смежив веки. – Кира. – Открыв глаза, уставилась на Элли. – Говори.

– Похоже, он замерз насмерть, – проговорила Элли. – Но есть некоторые обстоятельства…

– Какие обстоятельства?

– Для начала, у него был нож. – Элли кивнула на нож Пола. – Один из этих.

– Тони ни на кого с ножом не лез, – заявила Кира, – ты лживая пиз…

– КИРА, – сказала Лиз. Она говорила тихо, сдержанно, исполненная решимости сохранять контроль. – Смени уже, блядь, пластинку.

– Я знаю, что не лез, – сказала Элли. – Он был в «Колоколе» до полуночи, потом пошел домой. Но он оказался на другой стороне Тирсова дола, и, судя по тому, каким мы его нашли, он был загнан в угол.

– Чушь собачья. – Дом впервые подал голос, сиплый и шепелявый. – Наш Тони никогда не давал заднюю. Стоял насмерть. – Он заморгал слезящимися глазками, поглаживая пса по голове. – Наш Тони был храбрец.

– Был, милый, был. Но… – Лиз смолкла.

– Но что? – спросила Элли.

– Но ничего. – Руки Лиз снова легли на дробовик. Незаряженный. Там нет патронов. Верно? Отпустив ружье, она положила руки на стол. – Продолжай.

Продолжаем, королева дает добро. Элли продолжила, зная, что ничего от них не добьется, и желая только вернуться в свою машину и поехать домой. Достав телефон, она открыла фотогалерею и просмотрела снимки с места преступления.

– Хуле ты теперь делаешь? – спросила Кира. – Лиз, она тут свою переписку, бля, проверяет…

– Вот этот символ вам о чем-нибудь говорит? – спросила Элли, предъявив телефон Лиз. Она остановилась на самом лучшем и четком снимке угольного знака на уступе, какой смогла найти. – Мы нашли его на месте происшествия. Пытаемся понять, есть ли тут какая-то связь.

Лиз уставилась на символ – и прямо на глазах у Элли побелела лицом.

– Лиз? – повторила она. – Вы когда-нибудь…

– Нет, – сказала Лиз. Она все еще была бледна, бледнее, чем обычно, но расслабленность исчезла с ее лица, вытянувшегося, закаменевшего. – Никогда в жизни такого не видела.

Ложь, но что это значит? Элли показала снимок остальным.

– Кто-нибудь из вас узнает это?

Хор невнятных отрицаний был ей ответом. Кира покачала головой и пожала плечами, что по ее меркам было любезностью. Их реакция выглядела вполне искренней, хотя они вряд ли признались бы, опознав символ. Элли убрала телефон и продолжила:

– Должно быть, его остановили по дороге домой. Вероятно, на вашей земле.

– Хуле ты нам, бля, втираешь? – осведомилась Кира.

– Скорее всего, навалились толпой, – продолжала Элли, глядя на Лиз в упор. – Вы правы, в ином случае Тони не стал бы избегать драки. Разве только еще по какой-то причине.

– Че ты ща пытаешься…

– Вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы причинить вред Тони или всей вашей семье?

– Нет, – отрезала Лиз.

Если б и знала, не сказала бы. Господи, пустая трата времени. Следующий вопрос обязан задать любой полицейский, но с тем же успехом можно было бросить в кухню гранату. Честных ответов все равно не дождешься; гораздо разумнее выразить соболезнования, попросить Лиз подтвердить личность покойного и убраться восвояси. Именно так поступил бы Том Грэм. «Моя хата с краю».

Но это было бы трусостью, и Элли на это не пойдет.

– Где вы были вчера между полуночью и двумя часами ночи?

Даже младенец перестал реветь, а Дом Харпер, сидевший на корточках рядом с псом, поднялся во весь рост.

– Ты. Бля. Че? – осведомилась Кира.

– Кира, – рыкнул Фрэнк.

– Лиз, она говорит, что мы его грохнули, эта сука сказала, что мы нашего Тони…

– Я обязана задать этот вопрос, чтобы… – Но Кира уже разошлась.

– Она говорит, что один из вас грохнул собственного брата. Ты не спросишь за предъяву, Фрэнк? Под твоей собственной крышей?

Лиз не проронила ни слова, в глаза не смотрела. Неужели Элли затронула больную тему? Если вы коп, люди постоянно вас удивляют, и редко в хорошем смысле. Работа такая, ничего не попишешь: большую часть времени приходится разгребать последствия жадности, тупости или обыкновенного паскудства, и Элли ждала от Харперов любой гнусности. Но только не такой. Единственным положительным качеством Харперов было редкое чувство семейного единства, пусть даже не вполне здоровое и подчас выходящее за рамки вплоть до инцеста. Они дрались, порой весьма ожесточенно; Элли могла бы еще допустить, что Тони во время семейной свары неудачно упал и проломил себе череп, но не больше. Убийцы, кем бы они ни были, окружили его и смотрели, как он умирает. Большего хладнокровия нельзя и вообразить. Харперы так не поступают… во всяком случае, со своими.

Так о чем Лиз не хочет говорить? Что она скрывает?

– Ее нужно проучить, – повторил Пол. Он двинулся к Элли; Кира вынырнула из-за спины Фрэнка и тоже устремилась к ней.

Элли выхватила баллончик и дубинку, выдвинув ее на всю длину. Кира попыталась вцепиться ей в лицо, и Элли с близкого расстояния прыснула ей в глаза из баллончика. Кира с визгом опрокинулась навзничь; Элли развернулась к Полу, но тот вскинул левую руку, защищая глаза, а в правой держал наготове нож.

Это что, на самом деле? Это действительно происходит? Я чертов сотрудник полиции, вы…

Она с размаху опустила дубинку, угодив Полу по коленке. Он с воплем повалился набок; Элли перемахнула через него и опрометью бросилась к двери.

Чья-то рука перехватила ее руку с дубинкой и развернула Элли кругом. Толстомясая харя Фрэнка побагровела и еще сильнее раздулась от бешенства, кулак взлетел для удара. Элли и его угостила перцовкой; взревев от боли, он зашатался, но не разжал хватку и втащил-таки Элли обратно в кухню. Кира визжала и сыпала проклятиями, пытаясь встать и царапая теперь уже собственные глаза; Пол катался по полу, держась за колено и заблевывая каменный пол. Лиз не двигалась с места: ни слова, ни дела. Дом прижался к раковине, вереща и возясь с собачьей цепью, Джесс всхлипывала, пытаясь спиною просочиться сквозь стену, а ребенок орал благим матом.

Элли дважды топнула Фрэнку по ноге, колотя его свободной рукой по запястью, пока его хватка не ослабла. Она вырвалась и тут же перетянула его дубинкой по животу, а когда он скорчился в три погибели, еще добавила. Самооборона, ваша честь, он первый начал, не могла же я позволить ему еще одну попытку. Всякое удовольствие, полученное мною в процессе, совершенно случайно.

– Фас, Палаш! Ату ее, стерву! – заорал Дом, и Элли увидела, что он снял-таки с пса цепь. Тот с рычанием бросился к ней. Джесс завизжала, прикрывая собой ребенка. А Лиз Харпер сидела себе за столом, давила бычок – и ничего больше не делала.

Элли захлопнула за собой дверь кухни, и пес врезался в нее с такой бешеной силой, что весь дом содрогнулся. Пусть вообще нахрен обвалится, рухлядь гнилая. Элли помчалась по коридору ко входной двери. Пожалуйста, будь не заперта. Если понадобится, она высадит окно. Дверь открылась на пару дюймов и рывком остановилась. Цепочка. Блядство! С кухни доносились приглушенные вопли и лай собаки. Внезапно они зазвучали громче – распахнулась кухонная дверь.

Элли захлопнула входную дверь и стала возиться с цепочкой – давай, давай, черт возьми, – пока та не соскочила. Элли распахнула дверь, выбежала на крыльцо – надо было захлопнуть за собой – и бросилась к «Лендроверу». Снег валил вовсю, и земля стала скользкой; Элли поскользнулась и чуть не упала.

Ключи… ключи…

Она нашаривала их, а пес уже галопом мчался через двор. Вот черт. Вот блядство. Не хотелось Элли его бить. Она любила собак – пожалуй, побольше многих людей. Но этот гавкал как бешеный, скаля обметанные пеной клыки.

Взмахнув дубинкой, она рявкнула:

– Ну, попробуй подойди!

Пес остановился как вкопанный, однако лаять не перестал.

Ключи, ключи, долбучие ключи…

Она нашла их, нажала на кнопку, и «Лендровер» пиликнул. Вспыхнули фары, щелкнули замки, но стоило Элли отвернуться, как пес кинулся на нее. Она замахнулась дубинкой, и он отскочил назад – несомненно, бедная животина привыкла уклоняться от побоев.

Из дверей с ревом вывалился Дом. Элли забралась в «Лендровер», захлопнула дверцу, завела мотор и, переключив передачу, дала задний ход. Пес погнался было за ней, потом отстал.

Приближались ворота, но Элли не остановилась, чтобы открыть их: ей хотелось, чтобы металлический корпус машины отделял ее от Харперов, пока она не покинет Тирсов дол. Она нажала на газ; «Лендровер» на скорости пятьдесят миль в час влетел в ворота и снес их с петель, прежде чем промчаться по грунтовой дороге и наполовину прорваться сквозь живую изгородь.

На какой-то ужасный миг Элли была уверена, что он перевернется или заглохнет, но машина сохранила равновесие, и мотор продолжал работать. Элли переключилась на передний ход, и машина, вырвавшись из живой изгороди, встала на все четыре колеса, слегка покачиваясь. Элли прибавила скорость и помчалась вверх по трассе: уже почти стемнело, и в свете фар виднелись лишь клубящиеся снежные вихри.

Элли не смотрела в зеркало заднего вида: не было ни времени, ни возможности отвлечься от дороги, да и вряд ли Харперы кинутся в погоню. Кира, Фрэнк и Пол сейчас ни для кого не угроза, Джесс не умеет водить машину, а Дом не допетрит, если только Лиз ему не прикажет.

Что до Лиз, бог весть о чем она думает. Она же не дура, понимает, что Элли обязана попросить членов семьи отчитаться о своих передвижениях. А она просто сидела и ни во что не вмешивалась. Почему? Разве она не хочет, чтобы убийцы Тони были найдены?

Возможно, Харперы их уже знают. В таком случае она сама хочет с ними разделаться.

Допустим, так и есть, но это ничего не объясняет. Они могли подтвердить, где находились, не сообщив ничего конкретного. Даже по меркам Харперов нападение на представителя власти – уже перебор, особенно если бы Полу удалось совершить задуманное. Конечно, в итоге досталось им самим, и они непременно предъявят ей обвинения, но, как только дороги будут расчищены, именно Харперов ждут вызовы в суд, штрафы, а то и тюремные сроки, хоть и незаслуженно маленькие.

Тогда зачем?

Элли добралась до вторых ворот. Помедлив, она вылезла из машины и открыла их обычным способом, оглядываясь через плечо, чтобы разглядеть в метели приближающийся свет фар. Но ничего не увидела.

Лиз добилась своего: Элли свалила с ее территории, не успев задать лишних вопросов.

Она выехала за ворота, закрыла их и на полной скорости помчалась домой сквозь туннель кружащегося снега.

6

У нее возникло искушение остановиться на Воскресенском подворье, пока не пройдет буря, но она застряла бы там на ночь, а ей ужасно хотелось уюта в собственных четырех стенах. Сейчас она чувствовала себя слишком уязвленной, слишком много скрытых вещей грозило всплыть на поверхность. Гнев, насилие и утрата. Нет. Ей нужна безопасность. Приют. Святилище. Дом.

Вообще-то, следовало сразу отправиться в участок, чтобы заполнить отчет об инциденте на Курганном подворье. Но ее до сих пор трясло от выброса адреналина и от ухабов на горной дороге, занесенных снегом. Короче, долбись оно все конем.

Дом Элли, один из первых на въезде в Барсолл, находился в нескольких шагах от перекрестка и военного мемориала в виде стелы. Элли выбралась из «Лендровера», заперла его, доковыляла враскачку до входной двери, переступила порог и захлопнула ее за собой.

В доме было тепло и тихо. Толстовка и легинсы висели на батарее в гостиной, дожидаясь хозяйку. Она сняла бронежилет, пояс и остальную униформу, бросила их на кресло и натянула мягкую теплую одежду.

Руки дрожали, есть хотелось зверски; на кухне Элли поставила чайник, съела четыре ломтика хлеба и заварила кружку растворимого кофе, щедро добавив сахару. Обычно она предпочитала чай, но следовало успокоить нервы. Мультиварка и рисоварка исходили паром, все было готово к приходу Милли и Ноэля; Элли насыпала в кастрюлю чили и рис.

Довольно. Спокойно. Держи себя в руках.

Она вдохнула, потом выдохнула. Медленно. Спокойно. Все под контролем. Набрала обещанную себе горячую ванну, влила колпачок «Радокса», разделась и погрузилась в горячую воду, чтобы прогнать дневной холод из костей и очиститься от воспоминаний о встрече с Харперами.

Там ее могли убить. Избить – уж точно. Может быть, изнасиловать.

Раз там был Пол Харпер, никаких «может быть».

Вдохни. Выдохни. Сейчас ей не хотелось об этом вспоминать. Как и о приливе адреналина. О лихорадочном возбуждении от внезапной опасности. О схватке.

И о жестокости. Наконец-то выплеснувшейся.

Ты наслаждалась этим. Признай.

Еще как наслаждалась. Раньше Элли работала в одном из самых неблагополучных участков в центре Манчестера; с тамошней публикой миндальничать не приходилось, но это не составляло для нее проблемы, куда сложнее было себя обуздывать. После смерти Ричарда и ухода Стэна стало только хуже. Она поняла, что рано или поздно зайдет слишком далеко. Потому и перебралась в глубинку. Прощай, уголовный розыск и повышение, но после развода и потери ребенка поневоле пересмотришь приоритеты.

Вдохни. Выдохни.

Откинувшись на спину, она тихонько хохотнула. Помимо разрядки, она получила удовлетворение от того, что причинила Харперам заслуженную боль, особенно Полу. Девяносто процентов безобразий сходило им с рук; несколько ударов дубинкой хоть чуточку восстановили попранную справедливость.

Господи, Элли.

В такие моменты, ясно понимая, как работает часовой механизм у нее внутри, она не шибко гордилась собой. Впрочем, Элли не была уверена, что вообще собой гордится.

Она вылезла из ванны, вытерлась полотенцем и снова оделась. Вытерла волосы полотенцем, напечатала отчеты о смерти Тони Харпера и визите на Курганное подворье, после чего отправила их по электронной почте Тому Грэму. Значок в виде песочных часов крутился долго, но стоило ей решить, что время ожидания истекло, сообщение отобразилось как отправленное. Облегченно вздохнув, она плюхнулась на кровать, чтобы расслабиться, и тут позвонили в дверь.

Элли спустилась в прихожую, но вдруг остановилась. Ни для кого не секрет, где она живет; Харперы легко могли это выяснить. Она прошла в гостиную и взяла дубинку.

В дверь снова позвонили, а потом забарабанили кулаками.

– Элли! – гаркнула Милли. – Впусти нас, бля.

Элли выглянула в глазок, так, на всякий случай: образ Пола Харпера, приставившего нож к горлу Милли, был столь же настойчив, сколь и нежелателен. Но увидела только Милли и Ноэля; улица позади них была пуста, если не считать снега.

– Элли!

Она открыла дверь.

– Простите…

– Пиздец! – Милли пронеслась мимо нее по коридору. – Ты смерти нашей хочешь?

– Привет, Милли, – бросила Элли вдогонку. – Ты как, Ноэль?

– Неплохо, Эль. А ты?

– Более-менее.

– Где клятое вино, что ты мне обещала, Читэм? – крикнула Милли.

– Черт. Оставила в машине.

Милли выхватила у нее ключи и бросила вошедшему Ноэлю.

– Джонс! Вино. В «Лендровере». Ступай принеси.

– Где?

– В багажнике, – сказала Элли. – В пакете от «Кооператива».

– Будет исполнено, товарищ старшина!

Ноэль вышел. Холодный сквозняк ворвался в гостиную, а замки «Лендровера» снаружи пискнули и щелкнули. Милли взяла Элли за руки.

– Что случилось?

– Ничего.

– Эль.

Она пожала плечами.

– Это Харперы, ты же понимаешь…

– Дело не только в этом. Давай колись.

Дверца машины хлопнула. Замки снова пропищали и щелкнули, стукнула входная дверь – Ноэль вернулся.

– Твою мать, Джонс, ты что, в хлеву родился?

Он предъявил бутылку вина и протекающий пакет:

– Вторая кокнулась.

– Ну так отнеси в мусорку, что ты на ковер капаешь? – Ноэль побежал на кухню, Милли проводила его усмешкой. – Славно я его вышколила.

Элли выдавила улыбку.

– Твой «Лендровер» побывал в бою, – сообщил Ноэль, вернувшись.

Милли приподняла брови.

– Ну? Давай, Элли, выкладывай.

– Чили на плите.

– В жопу чили.

– Вообще-то его надо кушать.

– Джонс, чили. – Ноэль убежал на кухню. Милли снова подняла брови. Она не отцепится… Элли вздохнула.

– Все хорошо. Порядок. Вышла небольшая заварушка.

– Небольшая?

– Вино будешь?

Милли отложила расспросы до тех пор, пока с чили, рисом и бутылкой вина не было покончено и они не перешли на виски. К этому времени она растянулась на диване, положив голову на колени Ноэля. Тот смотрел на нее то ли с ошалелой радостью («Повезло мне с половинкой!»), то ли с недоуменным ужасом («Мамочки, на что я подписался?!»). Элли, блаженствуя, откинулась в кресле и уже почти убедила себя, что тема исчерпана, когда Милли подала голос:

– Ну давай, Эль. Что случилось на ферме?

– Ничего особенного.

– Эль.

В конце концов Элли изложила им смягченную версию событий, прикрутив градус насилия. Впрочем, хоть Милли и была подшофе, обмануть ее явно не удалось.

– Так Лиз Ха просто пустила дело на самотек?

– Угу.

– И тебе придется туда вернуться?

– Нет, если только не заставят.

– А как же документы Тони?

– С этим и Том управится. А допросить их можно будет после того, как заручимся помощью извне. Я туда без подкрепления ни ногой.

Почти минуту тишину нарушала лишь музыка CD-проигрывателя.

– Кто-нибудь хочет допить? – спросила наконец Элли.

Бутылка пошла по комнате.

– Думаешь, она нарочно это допустила? – промолвила Милли.

В этот раз Элли не стала отпираться:

– Да.

– Зачем?

– Ну, – сказала Элли, – тут-то и зарыта собака, не так ли?

– А может, это семейная склока зашла слишком далеко? – спросил Ноэль.

– Я об этом думала. Будь у него голова пробита, я бы решила, что он ввязался в драку с Полом или Фрэнком, кто-то неудачно врезал, или он сам упал…

– А они все равно родные, так что Лиз не хотела, чтобы их привлекли к ответственности. – Милли поджала губы. – Его травмы не выглядят серьезными, но у него могло быть мозговое кровотечение. Пока не копнешь глубже, наверняка не знаешь. Но тут нужен настоящий патологоанатом. И это по-прежнему не объясняет, как он там оказался. Правильно?

– Я знаю. Драка – это одно, но…

– Но какие-то типы его преследовали, – закончил Ноэль. – Загнали в угол. А потом стояли и смотрели, как он умирает.

– Ага.

– Тут хладнокровие, – произнес Ноэль тихо. – Нет, это пиздец какое хладнокровие. – Он потянулся за виски, и никто больше не проронил ни слова. Ноэль ругался редко и всегда по делу.

– Вот именно, – сказала Элли. – А еще тот знак.

– Какой знак?

Элли взяла телефон и показала Милли.

– Это было на уступе, где сидел Тони Харпер. Лиз сказала, что не знает, но…

– Думаешь, врет?

– Чтобы Лиз Харпер да лгала полиции? – вставил Ноэль. – Ну что вы.

– Заткнись, Джонс.

– Она тонну кирпичей высрала, – сказала Элли. – Не хотела обсуждать.

– Кто на такое способен? Банда? Тут есть еще кто-нибудь вроде Харперов?

– Господи, типун тебе на язык!

– Элли.

– Прошу прощения. – Милли материлась, как матрос, но не терпела, когда имя Божие поминают всуе. – Мне их одних вот так хватает. Кроме того, кто сейчас станет развязывать войну между бандами? Всю неделю снег да снег, дороги расчищать не успевают. И вообще, ты когда-нибудь видела, чтоб бандиты так убивали?

– Нет, – признала Милли, – а я видела и похуже. – Как и Элли, она была родом из Манчестера, выросла в Хальме, в оживленной афрокарибской общине, до сих пор горячо любила родных и друзей, но от бандитов там спасу не было. – Его бы застрелили, зарезали или забили насмерть. Но не стояли в сторонке, позволяя ему замерзнуть.

– Нет, – согласилась Элли.

– В таком случае, – сказал Ноэль, – кто же это сделал?

Ни у кого не нашлось ответа, в особенности у Элли. Она потянулась за виски и налила всем еще по бокалу. Снаружи ветер гнал волны снега по Вышней улице. Элли была рада, что сквозь занавески ничего не видно, кроме дрожащего света уличных фонарей; ей все чудилось, что в нем ходят какие-то тени.