Электронная библиотека » Дэниел О’Мэлли » » онлайн чтение - страница 11

Текст книги "Ладья"


  • Текст добавлен: 11 ноября 2019, 10:22


Автор книги: Дэниел О’Мэлли


Жанр: Городское фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Говорят, из всех чувств с памятью теснее всего связано обоняние. Я подтвердить этого не могу, но если тебе когда-либо доведется побывать в Имении, загляни в санаторий, открой дверь, вдохни побольше воздуха через нос и сама увидишь, что будет. Я говорю это тебе потому, что если в яслях я никогда раньше не была, то санаторий был мне прекрасно знаком. Конечно, во времена обучения в Имении меня не раз отправляли туда с приступами гриппа, ночными кошмарами, истериками, ободранными коленями, нервной диареей, стресс-индуцированной тошнотой, тревожным кровотечением из носа, вывихнутыми лодыжками и воздействием среды из-за того, что я потерялась во время похода. А в один памятный день меня отправили туда после того, как выловили со дна бассейна, где я чуть не утонула. Поэтому когда я туда вошла, мне стало немного не по себе.

Какой-то медработник тут же увел Штеффи обсудить восстановление ребенка, повредившего паутинную бородавку во время бега по полосе препятствий, и я, претерпевая неловкости, осталась одна. Я стояла и настороженно смотрела на больных детей, а они на меня. Проблемы у них были самые разные – от спортивных травм и множественного аппендицита до воспаления миндалин и тяжелых случаев воспаления копыт.

Они, конечно, знали, кто я такая, и хотя знали о широких полномочиях ладей, а также о потенциале моего сверхъестественного дара, о котором ходили легенды, я не сомневалась, что ученики в общежитии передавали друг дружке анекдоты о позорных происшествиях моей юности. Однако мне даже немного придало бодрости, когда я увидела, как они передо мной дрогнули. Наконец, простояв молча несколько минут, я почувствовала, что должна подойти к ребенку, который смотрел на меня самыми безумными глазами.

Это был Мартин Хейер, девятилетний мальчик, от прикосновений которого в буквальном смысле сворачивалась кровь. Он был милым ребенком с грязными светлыми волосами и в детских латексных перчатках, которые Шахи выдают ученикам, еще не овладевшим своими «прикосновенческими» способностями. Мне самой приходилось носить их первые несколько недель в Имении. Вызвав в памяти дело Мартина, я вспомнила, что он любил футбол и науку и был прислан сюда для исследований. Но сейчас у него, похоже, была пневмония.

– Привет, – поздоровалась я нерешительно. – Меня зовут…

– Я знаю, вы ладья Мифани, – просипел он. – Я видел вас прошлой ночью во сне.

– Неужели? – удивилась я. – И что же это был за сон?

– Мне приснилось, что какой-то член Правления дал приказ другому человеку, – прошептал он, – и этот человек забрал вашу память.

Он в ужасе посмотрел на меня. Я посмотрела на него, совершенно ошеломленная.

– Что? – прошептала я.

– Вы не будете знать, кто вы, – сказал он и начал глубоко, с надрывом втягивать в грудь воздух. Зрачки его расширились до предела, а глаза страшно заблестели. Я с тревогой заметила, что его лицо стало постепенно синеть.

У меня зазвонил мобильный, я огляделась вокруг. Остальные дети, ничуть не обеспокоенные очевидным недомоганием товарища, пялились в свои книги, портативные электронные игрушки или плееры.

– Я пытался вам сказать, – прошептал Мартин, – но вы не знали, кто вы. Мы просто стояли на месте, и у вас были синяки.

В этот момент подошла медсестра.

– О-ой, милый, нам что, стало плохо? – спросила она у задыхающегося мальчика. Затем быстро сняла с подставки у кровати кислородную маску и поднесла к его рту. – Так, сладкий, дыши глубоко.

Маска скрыла ему почти все лицо, оставив лишь огромные глаза.

Мой телефон все еще звонил в сумке.

– Ладья Томас слушает, – наконец ответила я.

У меня закружился разум, я пыталась припомнить, говорилось ли в деле маленького Мартина хоть что-нибудь о склонности к предсказанию будущего.

Звонил мне главный юрист Ладейной – чтобы дать мне краткую справку по одному мелкому процессуальному вопросу. На каждое его утверждение я отвечала неопределенным кивком, что, вероятно, несколько сбивало его с толку, так как разговор мы вели по телефону.

Но сейчас я была в панике. Видишь ли, я уже начинала рассматривать возможность того, что Мартин и бездомный действительно что-то знали. Я даже стала весьма в этом убеждена. Оба они говорили крайне уверенно, и их предсказания точно совпадали. Не говоря уже о мизерности шанса того, что они действовали сообща.

Оставшуюся часть осмотра я провела погруженной в свои мысли. Когда в небе раздавался гром, мне показывали новые крытые полигоны и мы осматривали границы территории. Затем меня представили новым хирургам, и где-то тут к нам подоспела Элиза Гештальт. Все это происходило будто в тумане. Мы сели на паром, и сквозь шторм и непогоду вернулись на большую землю. Когда опустилась ночь, в небе сверкали молнии. Бо́льшую часть обратного пути в Лондон шел дождь, и мы ехали в полном молчании.

«Все, что делает тебя такой, какая ты есть». Вот что сказал мне тот бездомный, и эта фраза снова и снова звучала у меня в голове. «Отнимут навсегда».

Все, что делает меня такой, какая я есть. Мои воспоминания. Мою личность. Мою душу. Отнимут навсегда. Уничтожат. Это хуже, чем просто убили бы.

Я попросила водителя остановиться и выпустить меня, не доезжая до Ладейной, – мы были еще в Ист-Энде. Я вышла, и машина уехала дальше. Тогда-то я не сдержалась. Стоя одна на темной улице, я заплакала. И простояла так полчаса – рыдая, рыдая, рыдая.

Выплакав наконец все слезы, я двинулась куда-то по улице. Что-то в этой тьме меня манило. Мое отрицание и печаль уступали место безразличию. Я забрела в самый паршивый паб, какой только сумела найти, и обнаружила, что не помню ни одного названия коктейля. Но попросила бармена сделать мне что-нибудь, что сможет унять боль и на вкус не будет напоминать мочу. Тот задумчиво на меня посмотрел, а затем дал мне напиток с пугающе большим количеством слоев. Я отрешенно его приняла, хорошенько отпила через изогнутую трубочку и крутанулась на стуле, оторвав ноги от земли и обратившись лицом к залу.

Мне было интересно наблюдать за поведением обычных людей. Они сидели и беседовали друг с другом, намного громче, чем те, кто работал в Шахах. Они не осматривали помещение на предмет угроз, и едва ли кто-то из них старался занимать места так, чтобы хорошо видеть все входы и выходы. Они не рассаживались так, чтобы контролировать важнейшие линии огня. И я была готова поспорить, что никто из них не заказывал выпивку, чтобы совладать со знанием о своем предстоящем забвении.

Сделав еще несколько глотков, я заметила, что две блондинки-кокни[11]11
  Кокни – пренебрежительное прозвище уроженцев Лондона из средних и низших слоев населения.


[Закрыть]
неподалеку от меня довольно откровенно отзывались об обществе в целом и о посетителях этого паба в частности. Одна была высокой и стройной, вторая – обычной. Обе сидели, прислонившись к стойке, и осматривали помещение.

В Имении в нас развивают самые продвинутые навыки наблюдения и оценивания, но настолько тщательный анализ, который проводили эти девицы на посетителях «Восьми колоколов», впечатлял даже меня.

– Парень в голубом – гей.

– Гей и не знает об этом.

– Телка в шляпе – из Восточной Европы.

– И имеет доступ в хорошие магазины одежды только на два дня.

– А эта коротышка в костюме у бара…

– Скоро потеряет память, я знаю! – крикнула им я. – Я в курсе. Господи!

Я выбросила свою трубочку и, запрокинув голову, осушила бокал, после чего зашагала прочь из заведения.

Вот так я узнала, что потеряю память, и в итоге пришла к убеждению, что это правда. Когда я наконец добралась до дома и стала отпирать дверь, мне вспомнилось еще кое-что из слов бездомного.

«Некто новый откроет глаза, прежде бывшие твоими».

В моем теле окажется кто-то новый. А маленький Мартин сказал, что она не будет знать, кто она. Я не сразу с этим смирилась – на это потребовалось много больше времени, – но именно мысль об этом новом, о тебе, о ком-то даже более одиноком, чем я, – именно эта мысль позволила мне пережить ту ночь и привела к тому, чтобы взяться за все эти письма.

Наутро я узнала, что ночью маленький Мартин умер от осложнений.

13

Мифани проснулась в потрясающе удобной кровати Томас. Посмотрела на часы – было еще рано. Очевидно, она была жаворонком. По крайней мере, у нее оставалось еще несколько минут пообнимать подушки и поразмышлять, прежде чем начинать новый день.

«Моя проблема в том, что я понятия не имею, как выдавать себя за Мифани Томас. Все расходятся во мнениях о том, какой она была. Ужасно застенчивая, но решительная в делах. Тихая и замкнутая, но доросшая до Правления. А то, как я взяла дело в свои руки прошлой ночью, определенно стало для всех неожиданностью. Рискую ли я разрушить свою тайну? Они не могут сказать, что я не Мифани Томас, потому что я действительно Мифани Томас. Они могут сделать всякие тесты, если захотят, и я их пройду. И если ладья Томас начинает вести себя по-другому, значит, она может делать то, что хочет – главное, чтобы делала свою работу. Так что все, что мне нужно, – это делать свою работу».

Мифани выбралась из постели и принялась изучать обстановку. Накануне ночью, после заседания, машина привезла ее к дому. Она вошла, отключила сигнализацию (все тот же пароль 230500) и, сонно поднявшись по лестнице, добрела до комнаты с кроватью. Насколько она знала, это вполне могла быть и гостевая комната. Но судя по прикроватному столику с чашей, наполненной монетами и квитанциями, скорее всего, это была комната Томас. А значит, ей принадлежали и шкафчики, что стояли здесь. Мифани открыла сначала один, затем другой, но испытала разочарование, увидев, что одежда, которую она хранила дома, была такой же скучной, как та, что была и в квартире, и в ее комнате в офисе.

Сам же дом, в отличие от гардероба, был прекрасен. Красиво оформленный и украшенный множеством любопытных вещиц. Вдоль стен высились книжные шкафы, забитые книгами.

Войдя на кухню, она обнаружила на столе записку.


Мисс Томас,

Мне позвонила ваша секретарь, поэтому я не остаюсь. Я знаю, вы желали сходить поужинать, поэтому на всякий случай оставила вам еду в холодильнике, а также сменила лоток Вольфгангу. Если иных распоряжений не будет, то до встречи завтра после обеда.

Вэл


«Так, значит, у меня есть домработница», – поняла Мифани.

Осмотрев холодильник, она нашла хороший выбор аппетитного вида мяса, сыров и овощей.

«И она готовит! А еще у меня есть кот! По имени Вольфганг».

Набрав горсть мелкой морковки, Мифани отправилась бродить по дому.

– Вольфганг?

Ни мяуканья, ни звука шажков маленьких лап. Она проверила дверь – кошачьей дверцы там не оказалось.

«О боже, лучше пусть это будет кот. Потому что если здесь бродит что-нибудь странное и шерстяное…»

– Вольфганг?

Что-то быстро проскользнуло в проем – и Мифани увидела кролика с чрезвычайно длинными отвисшими ушами.

– Ого! У меня есть кролик! – Мифани села на колени и протянула руку. Вольфганг пристально смотрел на нее, но позволил осторожно себя погладить и принял морковку. – Как делишки, Вольфганг?

Не получив ответа, она решила, что это просто обычный кролик, и вернулась к мыслям о делах.

Было очевидно, что проблему Правщиков необходимо решить – особенно если они отправили еще кого-то из своих агентов. Уоттлмена, похоже, гневила сама мысль, что хоть один Правщик может ступить на британскую землю. Еще немного, и он был готов плеваться пулями. Но и текущую работу Ладейной остановить было нельзя, а для этого Мифани предстояло узнать о ней все. К тому же она по-прежнему не имела понятия, кто из Правления отдал приказ напасть на Томас.

Мифани вернулась в спальню, чтобы одеться. На день было назначено совещание ладей и коней, и ей следовало получше узнать, с кем она имеет дело. Накануне вечером они все, вроде бы, были в порядке, хотя разве кто-то способен показать себя с лучшей стороны, когда на него обрушивается новость о готовящемся вторжении в страну? Ей понравился Еретик Габбинс, хотя она и испытывала почти непреодолимое желание достать карандаш для бровей и подправить его безбровое лицо. Еще ее впечатлило невероятное число сигарет, которые умудрился выкурить Экхарт. Также Мифани не могла не признать, что Грантчестер выглядел чертовски привлекательно, пусть и был на пару десятков лет ее старше, но над ним так и висел образ его навороченной квартиры. Гештальт же производил просто дезориентирующее впечатление. А что можно было сказать об Алриче? На вид он был восхитителен, но вместе с тем его присутствие порождало у Мифани странное внутреннее ощущение – и оно было не из приятных. Но пора было снова заглянуть в фиолетовую папку.


Майор Джошуа Экхарт, конь

Родился в Йорке в неблагополучной семье. Имей в виду, что, насколько я помню, моя собственная семья тоже была ничем не примечательной, но мои родители были порядочными людьми, и мы вместе ужинали, я их любила. А Джоши Экхарт, как я не без оснований полагаю, своих родителей не любил. Они были чуть ли не самыми мерзкими людьми, что когда-либо жили в Великобритании, и мне даже кажется чудом, что когда они встретились, то не поубивали друг друга, а решили жениться и завести ребенка. Конечно, их взаимное убийство стало бы для остального мира благом, поэтому я полагаю, случившееся вполне укладывается в типичное поведение мистера и миссис Экхарт – они просто в очередной раз одурачили человечество.

Знаешь, на своей работе я узнала много печальных фактов, но мало что печалит меня сильнее, чем то, что родители коня Экхарта не умерли, а до сих пор живут вместе в Йорке и получают от Шахов тайное пособие. Единственное, что о них можно сказать хорошего, это то, что у них родился ребенок и его у них забрали.

Экхарт-старший, отец Джошуа, принимал участие во множестве стереотипных преступных деяний. Не будем, однако, приписывать ему обаяние или наличие каких-либо талантов. Мы говорим не о каком-нибудь умелом домушнике и даже не о ловком карманнике. Его карьера ограничивалась менее изощренными преступлениями. Он занимался всем, что не требовало ни умений, ни морали. По сути, это было единственное, на что он шел. Он был тупым и жестоким и находил наслаждение в том, чтобы разбивать окна, бутылки и челюсть своего шестилетнего сына.

Миссис Экхарт была лишь немногим лучше. Единственной причиной, почему она не организовывала доставку побоев за деньги, было то, что ей не хватало для этого сил. А еще то, что она обычно отрывалась от бутылки только для того, чтобы заработать на еще одну.

Отчеты социальной работницы, бывшей у Экхартов дома, читаются так, как если бы Стивен Кинг писал для «Хаус энд Гарден»[12]12
  Журнал о дизайне интерьеров и садоводстве.


[Закрыть]
. Женщина, осматривавшая место, использовала куда больше восклицательных знаков, чем считается нормой для официального отчета, а также была укушена бульдогом и самим Джошуа. В результате своего небрежного воспитания мальчик рос грязным, голодающим и диким. Спал под кроватью и воровал еду где-нибудь поблизости, а его знания английского во многом основывались на тех разговорах, которые он подслушивал у родителей. Он и сейчас сохраняет большой словарный запас ругательств, пусть и не применяет его в повседневном общении.

Но когда Джошуа забрали в систему нашего ведомства, он расцвел. Даже тогда несчастный ребенок никогда не покидал приюта, зато ему повезло попасть под опеку хороших людей. И впервые в жизни Джошуа стали любить и ценить. Он проявил себя умным и любезным – по крайней мере, оказавшись там, он сразу же перестал кусаться.

Благодаря похвалам и одобрению, которые Джошуа получал от учителей и опекунов, он получил полную стипендию в университете и закончил его со степенью по военной истории. Оттуда поступил в армию, где в скором времени проявил себя как отличный солдат. Там же на него возложили немало обязанностей, а к тридцати пяти годам его уже отправляли по всему миру выполнять самые важные задания. Таким образом, еще до прихода в Шахи Джошуа Экхарт как следует ознакомился со всеми тонкостями, касающимися национальной безопасности.

В отличие от большинства сотрудников Шахов, способности Экхарта проявились только во взрослом возрасте. Во время задания в Джакарте он вызвал негодование местных карманников тем, что имел привычку хватать воров за руки, пока те шарили у него в карманах. После этого он громко указывал на это окружающим, чем ввергал неудачливых грабителей в еще большее замешательство. В конце концов на него решили напасть с ножами, и в нормальном мире он бы уже скончался от семи колотых ран.

То есть скончался бы, если бы ножи действительно его закололи. Но этого не случилось. Вместо этого семь ножей оплавились о тело Джошуа, и металл стек по его рубашке.

И неизвестно, кто сильнее этому удивился – воры или сам Экхарт.

Слухи распространялись быстро, и по улицам Джакарты уже вскоре шептались, что Джошуа Экхарт – ведьмак. Через три дня его попытались обезглавить садовыми ножницами. Нападавшие потерпели неудачу, а когда захотели сбежать, то обнаружили, что их машина сжалась, приняв форму куба. Шахи тут же вышли на Экхарта и предложили помощь в изучении его новых способностей. При этом они также намекнули, какие награды и какое удовлетворение может принести работа в самых удивительных структурах правительства.

Экхарт тут же вернулся в Англию и оказался в Имении. Там, среди необычных детей Соединенного Королевства, он стал испытывать свои силы. Он покинул школу за два года до моего появления там, но я слышала, что у других учеников он вызывал восхищение. Кроме него, в Имении было и несколько других взрослых учеников, а к детям Экхарт всегда был чрезвычайно добр. Инструкторы всегда стараются создать для детей воспитательную среду, но место родителей они намеренно не занимают. Экхарту же не требовалось соблюдать все эти предосторожности, и в результате он стал – и остается до сих пор – крайне популярным среди пешек.

Поступив в Имение, он уже был женат и имел детей. В этом отношении он ничем не отличался от обычных людей. Вообще с тех пор, как Шахи начали систематически забирать к себе одаренных детей, в их рядах появилось несколько наделенных различными способностями агентов, у которых были свои семьи. Мы же проходим такое суровое обучение и наша преданность миссии так глубока, что попадающие в Имение дети, по сути, лишены возможности вести личную жизнь.

Признаю – хотя открыться в этом я могу только тебе, – что я представляю собой крайнее последствие этого. Мне попросту неприятна мысль о… близости. И проблемы по этой части испытывают даже самые контактные и общительные из пешек. Встречаться с кем-то затруднительно даже внутри организации, особенно учитывая, что мы все вместе росли. Но это, думаю, только к лучшему.


Читая это, Мифани прониклась тоскливым сожалением.


Вот почему Шахи такие преданные, сосредоточенные и не обременены ничем лишним.

Но у Экхарта семья была, и они были близки. Я удивлялась, как ему вообще удалось пройти все обучение, но затем выяснила, что он просто приезжал домой каждые выходные. Жена и дети при этом знали только, что он работает по особому правительственному заданию. Что по большому счету было правдой. И все же я представляю себе, как это происходило. По утрам Экхарт сидел между девочкой, состоящей из пара, и братьями Гештальт и постигал таинства мира, в котором жил. Днем же с командой учеников и учителей испытывал границы своих способностей.

Экхарт умеет управлять металлом. После его прикосновений металл становится жидким и податливым и принимает любую форму, какую Экхарт пожелает ему придать. Это не магнетизм. Он не умеет его притягивать или отталкивать. Он может лепить из металла – собирать его в сверкающие горстки и формировать из них что угодно. С помощью своих наставников Экхарт разработал совершенно оригинальную боевую технику. У него появилось оружие, меняющее форму в зависимости от ситуации, и теперь не было недостатка в пулях. Если выяснится, что Экхарт предатель, тебе надо будет оглушить его битой для крикета, если он не убьет тебя прежде. И, если что, у тебя на столе есть тяжелое мраморное пресс-папье.

Покинув Имение, Экхарт был поставлен командовать семью пешками, которые занимались устранением различных инцидентов по всему миру. Если где-то возникала ситуация, в которой не могла справиться обычная группа, тогда подключали Экхарта и его команду.

В Греции они спасли троих британских граждан, одержимых призраками Спарты.

На Северной территории Австралии усмирили пласт разумного опала, который похоронил под собой целый район.

В Германии возглавили батальон пешек в пятимесячной кампании против Пехоты Ночи.

В Тоскане исполнили роль телохранителей чародея, который переметнулся на сторону Шахов. И, если не учитывать, что один из пешек непреднамеренно раздавил его любимую игуану редкого и дорогого вида, операция имела успех.

Эта невероятная карьера продолжалась несколько лет, пока Экхарт наконец не попал в Правление. Это случилось в том же году, когда я выпустилась из Имения. Он стал конем и занялся международными задачами организации.

Сейчас он является членом Правления уже семь лет и остается тем, к кому все идут со всякими военными вопросами. Экхарт не только блестящий боец, но и, пожалуй, самый искусный тактик во всем Правлении. Армейский опыт и университетское образование дали ему поистине энциклопедические знания для военного применения. За годы своей службы Экхарт руководил операциями всех уровней.

Он внушает верность и привязанность, кажется действительно хорошим человеком. Мне очень жаль, что мы не пересеклись с ним в Имении. Это могло бы все изменить.


Мифани вздрогнула от стука в дверь. Взглянув на часы, она отложила папку.

– Ладья Томас? Это ваш водитель, – робко произнес мужчина.

– Да, секундочку, – отозвалась она.

Она собрала вещи и попрощалась с Вольфгангом.


– Доброе утро, Ингрид. Что-нибудь пугающе странное происходило?

– Не более обычного, ладья Томас, – ответила секретарь. – В кабинете вас ждет доктор Крисп, а потом остальную часть вашего утра, наверное, займет это совещание ладей и коней. Прочие встречи я перенесла. После обеда у вас будут в основном встречи с теми, кто ожидал увидеть вас утром. – Она передала Мифани чашку кофе и большую папку. – А вот последние отчеты со всех островов.

– Спасибо. Сколько еще до собрания? Ой, а мы проведем его здесь? – спросила Мифани, рассеянно пролистывая отчеты.

– Да, здесь. Через полчаса.

Кивнув, Мифани прошагала в свой кабинет, где доктор Крисп нескладно сидел на заведомо неудобном стуле.

– Доброе утро, доктор Крисп, – живо поздоровалась она.

– Ладья Томас, я вынужден забрать назад свои извинения, – уверенно произнес он.

– А-а? – удивилась она.

Это прозвучало так, будто она была совершенной дурой, но Крисп был так сосредоточен на том, чтобы сказать то, что должен, что, наверное, не заметил бы, начнись у нее приступ эпилепсии.

– Да, простите.

– Простить, что берете назад извинения? – спросила она смущенно.

– Я не убивал Ван Сьока, – заявил Крисп.

– Хорошо, – ответила Мифани.

Она вдруг почувствовала вину за то, что вмешалась в ход допроса, но другого способа остановить происходящую у нее на глазах пытку не было. Вдруг она со странным ощущением в животе подумала: не ее ли вмешательство стало причиной смерти Ван Сьока?

– Ладья Томас, я ценю ваше доверие. То, что вы заступились за меня перед ладьей Гештальтом после допроса, было для меня чрезвычайно важно, хотя сам я в себе сомневался. Я подумал, что совершил ошибку, сделал что-то непреднамеренное, но… – И здесь он сделал паузу, прежде чем сказать самое приятное из всего, что доводилось слышать Мифани за всю ее короткую жизнь. – Но смерть этого человека наступила изнутри. Никакая посторонняя сила не могла убить его таким образом.

– Что? – переспросила она дрожащим голосом.

– Ладья Томас, я не уверен, что вы знакомы со всеми особенностями моей работы, – проговорил Крисп осторожно.

– Доктор Крисп, мне жаль это признавать, но я практически ничего не знаю о вашей работе, – сказала Мифани. – Однако должна признаться, что прямо сейчас мне хотелось бы, чтобы вы мне о ней рассказали.

– О! – воскликнул он с воодушевлением. – Ну, прежде всего, я не причиняю боль.

– Причиняете, – возразила Мифани.

– Нет, не причиняю.

– Причиняете, – повторила она. – Я сама видела.

– О, вы имеете в виду реакцию субъекта? – спросил он. – Стучащие зубы, эти высыпания на теле? Нет-нет, это не я. Нет. Я бы этого никогда не сделал. – По его телу пробежала дрожь. – Нет, это все имплантаты Правщиков.

– Но доктор Крисп, я же видела боль. Я видела, как она проходит по телу, – возразила Мифани. – С помощью моих способностей.

– Господи боже, неужели? – переспросил он оживленно. – Это удивительно. Но, если позволите, ладья Томас, то, что вы видели, не было болью. Это было побуждение.

– Что?

– Я побуждаю. Под действием моих пальцев они хотят говорить. Хотят отвечать. Вот что я делаю. Я не причиняю боль ни телу, ни разуму.

– Но что тогда случилось?

– Начнем с того, что Правщики выбрали себе в агенты удивительного человека. Я никогда не встречал кого-либо, кто мог бы так сильно сопротивляться побуждению.

– А это побуждение не причиняет им боль? – спросила Мифани. Этот вопрос ей хотелось четко прояснить.

– Они просто хотят и все. Физической боли нет, совсем нет. Они просто хотят ответить, рассказать правду. Ван Сьок, наверное, был образцом самодисциплины. Но тоже хотел. Он не мог держать все в себе.

– Но что тогда произошло? Отчего он умер?

– Правщики зашли очень далеко, ладья Томас, – сообщил Крисп. – Их умения потрясающи. Тело Ван Сьока было пронизано различными волокнами и устройствами. Но мы с нашей командой выяснили, что он не контролировал эти свои дополнения полностью.

Мифани слушала молча и рассуждала. А полностью ли контролировала свои силы она сама? Но доктор Крисп продолжал говорить, и она вынуждена была к нему прислушаться.

– Боюсь, его глазами допросную видел не только сам Ван Сьок.

– Правщики, – в ужасе выдохнула она.

– Да. Когда возникла вероятность, что Ван Сьок заговорит, его имплантаты настроились против него. А когда он наконец в самом деле заговорил, командиры Ван Сьока приказали его телу его уничтожить. Его мозг был приведен к сбою. Несколько органов сократилось и разорвалось, после чего по телу распространилось электричество.

– Вот почему вам обожгло пальцы, – поняла Мифани.

– Да.

– Доктор Крисп, я должна перед вами извиниться. И кое в чем сознаться. Я вмешалась в ваш допрос.

Он на мгновение сморщил лоб, а затем стал внимательно слушать подробности, что она принялась ему рассказывать.


– Джентльмены, средства Ван Сьока являются высокотехнологичными и при этом обладают очарованием Старого Света, – объявила Мифани, глядя на троих мужчин за столом.

Гештальта этим утром представлял только Опрятный, которого Мифани наконец идентифицировала как Тедди. Габбинс загибал пальцы, стараясь дотянуться ими до запястья, а Экхарт все так же много курил. На какое-то мгновение ее взгляд задержался на Экхарте. Она из любопытства открыла на компьютере его дело и увидела, как он выглядел в детстве. По фотографиям можно было проследить, как он, несчастный и истощавший, когда его взяли под опеку, рос и превращался в здорового молодого человека. Сейчас, находясь в среднем возрасте, он объединял в себе строгие черты солдата и управленца. Глядя на него, она не могла не улыбаться, а он, сжимая в зубах сигарету, улыбался ей в ответ.

Она заглянула в свои записи.

– Имплантаты, как оказалось, выполняли куда больше функций, чем считалось изначально. Прежде всего, установлено, что его позвоночник весь покрыт слоем кремнезема.

– Для чего? – спросил Габбинс.

– Вроде брони? – предположил Экхарт.

– Доктор Крисп и его команда это еще выясняют, – осторожно ответила Мифани, наблюдая за реакцией Гештальта. Тот задумчиво сощурил глаза еще когда она начала свою речь – он явно понял, что она получила информацию, какой не было у него. Мифани убедилась, что ей следует заняться этой маленькой внутриведомственной проблемой. – Но для брони этот слой слишком тонок. МРТ показала на нем следы от кисти, которые остались после того, как Правщики наносили материал на кость. Есть подозрение, что он играет роль некой антенны. Также он имеет любопытные пьезоэлектрические свойства и связан с мозгом.

– Так этот человек был ходячим мобильным телефоном, – понял Габбинс, покручивая усы. – Удивительно!

– И цифровой камерой, – добавила Мифани. – Ван Сьок мог передавать с ним почти все что вздумается.

– А зачем тогда компьютер? – спросил Экхарт.

– А? – переспросила Мифани, не понимая.

– У него в комнате стоял ноутбук, – напомнил ей Экхарт. – Подключенный к интернету. Зачем беспокоиться, если у тебя есть мобильный, который будет работать везде, куда бы ты ни пошел?

– Причин может быть сколько угодно. Может, это какая-то особая линия, – предположил Габбинс. – Или ей можно воспользоваться только раз.

– Мы не обнаружили никаких указаний на этот счет, – сообщила Мифани. – Ребята-компьютерщики обшарили весь ноутбук, но выяснили лишь, что он писал имейлы своим родным. – Она сделала глубокий вдох и вернулась к своей сводке. – Судя по всему, в его скелете имелась всего одна модификация. Что же касается мускулатуры, там совсем другая история. Вы, вероятно, заметили, что он кое-что с собой сделал.

– Да, у него вздулась голова и сместились плечи, – уточнил Габбинс.

– Я полагаю, это было сделано, чтобы защитить его глаза и нос, – сказала она. – И придать ему сил пробить стену. Что всегда может пригодиться.

– Это все очень интересно, но мы и так наслышаны о способностях Правщиков, – холодно проговорил Гештальт, нервно барабаня пальцами по столу.

– Да, ладья Гештальт, но эти детали важны, поскольку они отражают радикальные изменения в методах Правщиков, – так же холодно ответила Мифани. – Традиционно они всегда прибегали к сложным изменениям. У Ван Сьока не было никаких дополнений, которые придавали бы ему какие-нибудь способности. В его скелете не скрывалось никакого оружия. Как не было и особо впечатляющих модификаций. Последний раз, когда Правщик оказывался на британской земле, он был размером с тяглового коня и выглядел так, будто его мать была каким-нибудь морским ежом. Утонченностью они никогда не славились, а самообладание, которое показал этот модифицированный человек, вселяет немалую тревогу.

– Согласен, – сказал Экхарт. – Впрочем, ладья Томас, я бы заметил, что они, возможно, всего лишь пробуют новую тактику. Ведь куда разумнее выглядит отправить сюда тайных шпионов.

– То есть вы думаете, есть еще? – спросил Габбинс. – Еще бельгийцы с разбухающими головами, которые будут делать снимки глазами и отправлять их в Брюссель через свои позвонки?

– Не знаю, – ответила Мифани. – Ван Сьока в аэропорту наши люди вычислили сразу же. Вряд ли другие могли проскользнуть незамеченными.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации