Текст книги "Между двух войн"

5

– Ты сбросил местного шерифа с ящера? – спросила Френки.

– Ты говоришь так, будто это плохо.

Проводив домой юного фермера до границы города Беркен, я без промедления направился в Своркмиддл. Франсуаз ждала меня за городом – нам было необходимо поговорить без свидетелей.

– Конечно, плохо, – ответила она. – Я хотела бы посмотреть, как он шмякнется в грязь.

– В следующий раз сброшу его, чтобы ты порадовалась, – огрызнулся я. – Какова ситуация в городе?

– Нам повезло. Никто пока не умер. Мне удалось определить, что это был за яд – его делают из белых вивверн.

– Почему сворки сами не справились?

– В Лесном краю такие твари не водятся. Я встречала их, когда ходила в поход далеко на юг, в Каменную пустыню. Сворки просто не могли знать о таком веществе. Но все равно, они очень уязвлены.

– Можно вылечить заболевших?

– Да, отвар уже на огне. Представляешь, они боятся, что я спалю им весь город. А ты уверен, что Уотертаун не вернется?

– Предстать перед гвардией Вестпекских казарм, с ног до головы в грязи – нет, наш констебль скорее позволит миру разрушиться, чем согласится на публичный позор. Он вернулся в Беркен. Опять-таки, самолюбие не позволит ему пуститься в новый поход. Его бы засмеяли солдаты.

– Но он ведь не поверил в твою байку про соревнование по бегу?

– Нет, конечно. Зато она позволит ему спасти лицо, и оправдать бесславное возвращение. Раз Уотертаун не смог победоносно войти в Своркмиддл, ему ничего другого не остается, как самому отстаивать версию о состязании. Иначе во всей этой истории он будет выглядеть слишком глупо.

– Он такой и есть, – хмыкнула Френки.

– Меня беспокоит то, что констебль может вытворить завтра. Он замнет сегодняшнюю неудачу, и наверняка уже выслал гонца в Вестпек, отменяя просьбу прислать войска. Но Уотертон злопамятен. Он не забудет, и не простит.

– Ладно. Пошли, Старейшина уже ждет тебя.

Своркмиддл, город зеленых сворков, раскинулся на берегах медлительной лесной реки Эльды. Жители верили, что в глубинах ее вод обитают могущественные боги, что защищают их дома и приносят удачу.

Три широких каменных моста были переброшены над голубыми волнами. И на каждом из них – будь то ранее утро, солнечный день или же темная, непроглядная ночь – всегда сидело несколько сворков.

Они вслушивались в мысли реки, обращались к богам с молитвами и благодарностью.

Проходя вдоль каменных парапетов, я смотрел на волны реки, и видел лишь воду – но не богов.

– Сегодня здесь так пусто, – заметил я.

– Большинство остались в домах, ухаживают за теми, кто отравился. Остальные молятся на реке. Троим я велела следить за огнем – хотя мне показалось, что они не в восторге.

Я улыбнулся. Сворки не привыкли никому подчиняться.

– Надеюсь, сам Старейшина не пострадал? – спросил я.

– Он постится.

– Что?

Я повидал многое, но постящийся сворк необычен даже для Золотого леса.

– Так ему велели боги реки? – спросил я.

– Нет. Он считает, что это полезно для здоровья.

Старейшина Своркмиддла жил в главной дозорной башне. Двое стражников стояли у входа.

– Что же – на сей раз, пост и вправду помог его здоровью. Добрый вечер, господа.

В отличие от людей, зеленые сворки не придавали значения внутреннему убранству. Каменные стены оставались голыми и холодными; но они не производили впечатление нежилых.

Старейшина Своркмиддла был погружен в то, что люди назвали бы медитацией. Он размышлял о звездах, об устройстве Вселенной и о ночной тишине.

– Печальный вечер, – произнес он, когда я и Френки вошли в комнату.

– Прекрасный, – возразил я. – Мне известно, что горожане теперь вне опасности. Это уже очень хорошо. Какие шаги предпримут жители Своркмиддла?

Большинство сворков относились к чужакам настороженно, даже могли проявлять враждебность, как произошло этим вечером на лесной тропе. Мудрый старик составлял исключение.

– Я уже разослал патрули вокруг всего города, – ответил он. – Мы будем проверять все мясо, которое привозят торговцы.

– Выставьте караульных по течению реки, – сказала Френки.

Старейшина глубоко огорчился.

Это не было в точности чувство, которое испытывают люди. Печаль сворка носила, скорее, метафизический характер – куда катится наш мир, думал он, если люди – люди! – начинают указывать своркам, что делать.

Франсуаз была права, и это огорчало его еще больше.

– Но как же охранять все русло? – спросил Старейшина.

Он надеялся, что таким образом сможет сбить спесь с непочтительной девчонки.

– Все не надо, – ответила девушка. – Выше по течению находится город коронетов. Расскажите им, что кто-то собирается отравить реку. Они перепугаются еще больше, чем вы. Эльда берет начало в непроходимых джунглях, на юге – не думаю, будто отравитель рискнет так далеко углубиться в Лес. Поделите с коронетами оставшуюся часть русла, делайте пробные забор воды через каждый час.

Старейшина огорчился еще сильнее. Френки не только не осознала свою невоспитанность, но продолжала распоряжаться в его городе.

Однако она вновь оказалась права, и сворку оставалось только согласиться.

Он пришел к выводу, что недостаточно долго постился, и только поэтому не сумел поставить девушку не место.

Я наблюдал за этой сценкой, как взрослый следит за соперничеством детей.

– Что вы еще намерены делать? – спросил я.

– Я уже пригласил Х’Нурра, своркмиддлского дознавателя. Он и двое городских стражников отправятся в Беркен, и все выяснят.

Я знал Х’Нурра со времен Лернея, и высоко ценил его способности следователя. Тем не менее, я ответил:

– Лучше этого избежать, Старейшина.

– Почему? – удивился сворк.

– Люди – странные существа, – сказал я. – Человек всегда уверен в своей правоте. Если он обидел кого-то – то сам же считает себя оскорбленным.

– В этом нет смысла, – возразил сворк.

– Верно. Но таково поведение людей. Кто-то попытался отравить ваш город. Следы ведут в Беркен, вы хотите начать поиски там. Но, стоит своркам пересечь границу города – люди сразу же обвинят вас во всех грехах.

– Тогда что нам делать? – спросил сворк.

– Я сам отправлюсь в Беркен, и выясню, откуда взялось отравленное мясо.

Старейшина хотел возразить, что расследование станет топтаться на месте. Ведь у эльфов нет телепатических способностей. Но потом он решил, что лучше не спорить. В конце концов – кто может понять эти существа?

6

– Вот оно, родовое гнездо! – провозгласил я, окидывая старинную усадьбу взором, затуманенным от воспоминаний. – Как приятно вновь вернуться под своды этих деревьев.

Франсуаз с подозрением взглянула на меня.

– Ты, кажется, говорил, что никогда раньше здесь не был?

– Это правда. Наши родовые имения разбросаны по всем уголкам света. Но такую трогательную фразу нельзя было не сказать. Кстати, Френки – а где здесь вход?

Живая изгородь тянулась и тянулась перед нами, словно череда бесконечных дел, которые ты намереваешься сделать утром в понедельник, а возишься с ними до субботы.

– Разве нас не должны встречать? – спросила девушка.

– Кто?

– Слуги.

– Мы, эльфы, не признаем слуг. Слуги вечно сплетничают о своих хозяевах, да таскают серебро, когда за ними не смотришь.

Я спешился.

– Они с готовностью отказываются от ночного сна, лишь бы вдоволь помечтать, как будут перерезать господину горло. Знаешь, кто верховодит во всех революциях? Слуги!

С этими словами я приблизился к живой изгороди и принялся пристально ее осматривать.

– А знаешь, Френки, карта не лжет, – сообщил я.

– Как же!

Франсуаз замахала у меня перед носом огромным листом.

– Жаль, что ты плохо училась в школе, – заметил я. – Ты машешь картой с такой энергией. Знай ты основы аэродинамики, смогла бы перелететь через изгородь. Как на дельтаплане.

Френки замерла.

– Эродинамики? – спросила она. – Ты надо мной издеваешься?

– Нет, – сказал я, опускаясь на колени перед изгородью. – Вот если бы я говорил о «порнодинамике», это была бы шутка.

– Не обращайся со мной, как с дурой, – возразила девушка. – Я прекрасно знаю, что такое «дельтаплан».

– Разумеется. По-твоему, это план, который идет сразу за «альфа» и «браво».

Франсуаз хмыкнула.

– Все же ты надо мной издеваешься.

Я встал, отряхивая колени от травы.

– Въезд был здесь, Френки. Только он зарос.

– Им так долго не пользовались?

– Да; год или два. Этого времени хватило, чтобы его поглотила живая изгородь. А какой-нибудь нерасторопный гоблин из службы дорог так и продолжал подравнивать кусты. Если не боишься порвать шортики – то вперед.

Я перебрался через живую изгородь и вступил на дорогу. Вернее, так было отмечено на карте; на самом же деле оказался в густом подлеске, в котором вполне могла спрятаться парочка гиппопотамов.

– Эй! – воскликнула девушка. – А ты мне не поможешь?

– Разумеется.

Я вернулся, наклонился над живой изгородью – она была достаточно низкой – и обнял девушку за талию. Затем я легко поднял Франсуаз и перенес на другую сторону.

Френки довольно зарделась – ей нравятся подобные знаки внимания.

– Не забудь, – бросил я девушке через плечо, – привязать куда-нибудь наших верховых ящериц и захватить багаж. Не волнуйся – скот здесь не крадут, у фермеров это не принято. А вот чемоданы могут распотрошить.

Рот Франсуаз распахнулся от удивления – ведь и наши скакуны, и вещи остались по другую сторону изгороди, а я уже направлялся к дому.

– Эй! – закричала девушка. – А как же вся эта лекция про слуг?

– Эльфы не признают слуг, – с достоинством отвечал я. – Но это не значит, что мы согласны сами делать всю грязную работу.

– Когда ты пригласил меня на природу, – заметила Франсуаз.

Слова у нее выходили не очень отчетливо – но я же не заставлял ее тащить все чемоданы сразу. Могла бы и два раза сбегать.

– Я не думала, что стану заниматься поднятием тяжестей и продираться сквозь джунгли.

Девушка свалила все чемоданы в центре холла и уселась на них, как воин на поверженном чудовище.

То, что окружало ее, и впрямь мало походило на родовую аристократическую усадьбу.

Согласно традициям Золотого леса, дома здесь не строили; их выращивали из живых деревьев. За несколько лет, что имение не знало за собой пригляда, оно превратилось в настоящие заросли.

– Не смотри, что неказисто, – заметил я. – Скоро из столицы пришлют работников – не слуг! К вечеру ты не узнаешь этого места.

Я сложил руки на груди и погрузился в медитацию. Задача, которую предстояло решить, требовала полной сосредоточенности.

– О чем ты думаешь? – спросила Френки.

– Перебираю в уме список дел, которые ты должна выполнить… Будет непростительно что-то забыть. И не забудь – на публике ты обращаешься ко мне «сэр».

7

– Мне показалось, ты говорил про официальный визит.

Широкая стойка бара хранила на себе следы тысячи кружек, выпитых и разлитых здесь его посетителями.

Франсуаз устроилась за ней с видом завсегдатая, закинула ногу за ногу и с любопытством оглядывала зал.

– Иногда, Френки, – ответил я, – подобные встречи лучше проводить вне деловой обстановки.

Толстый трактирщик, с лысой морщинистой головой и широкими плечами, поглядывал на нас недовольно – словно в его обязанности входило отпугивать посетителей, а не привечать их.

– Послушайте, милейший, – я обратился к нему. – Когда обычно приходит комендант Линден?

– Когда приходит, – голос содержателя таверны гудел, как ветер в печной трубе. – Тогда и приходит.

Он отвернулся от нас и стал протирать кружки.

– Этот хам даже не спросил, что мы будем пить, – прошипела Франсуаз.

– Мы чужаки; он не собирается нас обслуживать.

– Вот как.

Девушка легко вскочила на стойку, усевшись на нее и плавно повернулась на крепких ягодицах.

– Не получится, Френки, – я покачал головой. – Он же стоит спиной.

Трактирщик озадаченно обернулся, и девушка уперла носок своего сапожка прямо в его жирное горло.

– Они всегда поворачиваются, – пояснила демонесса. – А теперь, мальчонка – есть у тебя медовый нектар?

Подобная сценка для этого заведения явно была не обычной. Впрочем, глаза хозяина полезли на лоб не от удивления. Я спрашивал себя – как у него изо рта еще не вывалился язык.

Впрочем, наверное, и хорошо, что этого не произошло. Вряд ли кого-то могло бы порадовать подобное зрелище.

– Не советую брать нектар, – заметил я. – Пчел здесь мало, мед паршивый. Лучше закажи кленового сока.

– Ты слышал? – ласково проворковала девушка.

Трактирщик был бы и рад ответить, но стройная нога Франсуазы пригвоздила его к стене. Он попытался кивнуть, но делать этого не стоило – бедняга только сильнее сжал себе горло и едва не потерял сознание.

– Значит, услышал!

Франсуаз поджала ноги и пружинисто поднялась на стойке. Резким, громким шлепком она ударила хозяина ладонями по ушам.

– Помогает от глухоты, – пояснила девушка и, как ни в чем не бывало, вновь опустилась на свой табурет.

Если в голове у трактирщика и оставались мысли, то состояли они из разрозненных слов, одно за другим непечатных. Впрочем, это не помешало ему наполнить две кружки и передать нам.

– А говорят, что здесь живут настоящие парни, – заметила девушка, утыкаясь носом в свой сок. – Ни один из них даже не встал, чтобы помочь приятелю.

Девушка не ошиблась. Несмотря на то, что к этому времени зал таверны был почти полон, никто из посетителей так и не поднялся с места.

Все, что они сделали – это повернули лица к стойке, а потом так же молча вернули головы на место.

– Так только они и говорят, – усмехнулся я.

Кленовый сок был выше всяких похвал; я сказал бы об этом трактирщику, но мне показалось, что он сейчас не оценит комплимент.

– Остальные кличут их иначе…

Мне не хотелось произносить при девушке малопристойное название.

– Пожирателями навоза? – подтвердила Франсуаз, делая очередной глоток. – Да, скотоводов никто не уважает – ни воины, ни торговцы… Знаешь, Майкл.

Она повернулась ко мне и положила мне на колени правую ногу.

– Шестеро парней сбежали от меня на первом свидании. Наверное, им не нравятся мои манеры? А вот с тобой я чувствую себя свободно.

– Скорее всего, это потому, что я не твой парень, – ответил я, возвращая ее ногу на место. – А вот и старина Джоэл. Веди себя прилично.

8

Комендант Линден был маленького роста, с лисьим лицом и холодными, пустыми глазами, какие бывают у рыбы, слишком долго пролежавшей на лотке у торговца.

Офицер остановился в дверях, обмениваясь приветствиями со своими знакомыми.

– Джоэл, как и я, воевал в Лернее, – произнес я. – Получил три награды. Потом местные власти предложили ему должность коменданта, и он остался.

– Не захотелось снимать мундира?

– Скорее, наоборот. Джоэл не был полевым командиром; он занимался тактическим планированием.

– Так вы, эльфы, называете разведку?

– Скорее, военную контрразведку. В мирные времена таких должностей у нас нет – всем ведает Высокий Совет. Вот он – говорить буду я. Привет, Джоэл! Как у тебя дела.

– Доброго дня в Золотом лесу, – отвечал Линден, подходя к нам. – Так здесь принято здороваться. Не думал, что встречу тебя здесь, Майкл, в этой глуши.

– Это Франсуаза, моя помощница… Мы заказали по кленовому соку и собираемся выпить еще. Кстати, с тебя причитается, Джо, поэтому платишь за всех.

– С меня? – Линден выглядел озадаченным.

– А ты как думал. Разъезжаешь здесь на вороном коне, войсками командуешь – а как понадобилось послать кого-то, чтобы подыхать со скуки на чертовом собрании, так выбрали меня.

Я постучал костяшками пальцев по пустой кружке, давая знак бармену, что пора повторить.

Несмотря на присутствие представителя власти, трактирщик не стал второй раз рисковать своим горлом, и вскоре я смог пригубить вторую порцию.

– Значит, ты будешь ходить в парадном мундире, делать настоящее дело – а мне выпало обниматься с ордой вшивых скотоводов, да обсуждать, почему редька не удалась. Нет, Джоэл, сегодня ты платишь.

На лице Линдена промелькнула неясная улыбка – так на глубине озера можно увидеть тень от вильнувшей рыбы.

– Значит, я плачу. Впрочем, Майкл, ты тоже сделал сегодня немало…

Пауза, которую он выдержал, была почти незаметной.

– …Дел. И мне как раз надо поговорить об этом с констеблем Уотертауном. Он не пришел в восторг от грязевого купания. А вот и он… Простите меня. Попробую все загладить.

Он отошел от стойки; массивная фигура Уотертауна уже высилась в дальней части зала, как памятник человеческому самодовольству.

– Кто из них выше? – спросила Франсуаз, провожая Линдена взглядом.

Девушка успела раздобыть соломинку, и теперь потягивала кленовый сок через нее.

– Никто. Вечное соперничество между армией и полицией. К тому же, Джоэл эльф, а ты сама видела, как сильно здесь любят приезжих.

– То есть они друг друга терпеть не могут?

– Уотертаун? Пожалуй, он недолюбливает коменданта. А Линден – эльф.

– И что это значит?

– У эльфов не бывает ни друзей, ни врагов… Равно как и чувств, которые могут быть с этим связаны.

Франсуаз посмотрела на меня с интересом.

– Здорово, – сказала она.

Девушка вынула соломинку и облизала ее.

– Знаешь, Майкл. Наверно, я стану тебя хвалить. Твое настроение улучшится, и ты не будешь увиливать от нашего договора.

– А я заслужил конфетку?

– Конечно. Возьмем твоего приятеля, Линдена. Держу пари, он все штанишки описал – так ему хотелось посидеть на этом Совете Ленд-Мордов.

– Но он не имеет на это права. Он служит городу, как комендант, поэтому не может представлять здесь Страну Эльфов.

– В точку, щеночек. И вот, мальчуган Линди сидит и весь исходит слюной, что его рожа не засверкает на таком торжестве. Само собой, начинает ненавидеть тебя.

Франсуаз пожала плечами. Мне стало интересно – бывает так у всех девушек, или только у Френки это движение выходит таким сексуальным.

Раньше я не обращал внимания.

– Мол, явился, черти откуда, и прям в Совет. Тебе не с руки с Линди ссориться, а все ведь к тому идет. Тогда ты приходишь и переворачиваешь все с ног на голову – получается, что это тебе достались одни объедки. И он купился. У бедняжки от радости даже фонарики в мозгу загорелись. К Уотертауну полетел, точно к невесте в первую брачную ночь.

Правда, разговор двух офицеров, развернувшийся вдали от нас, мало походил на встречу влюбленных.

Уотертаун что-то энергично доказывал, да так при этом размахивал кулаками, что еще немного – и принялся бы, как гвоздь, заколачивать в пол Линдена, бывшего чуть ли не вдвое ниже него.

Франсуаз проследила за моим взглядом.

– Вот-вот. Какой же ты у меня коварный. Теперь эти двое поругаются. Первое, за что получит на орехи твой Джоэл – он чертов эльф и пусть не устанавливает здесь свои порядки. Комендант примется защищать родную страну – и минут через десять будет готов с тобой целоваться, как с братом-эльфом, встретившимся ему среди тупого местного быдла.

– Френки, – восхищенно произнес я. – Какая же ты умная. Сделала пересадку мозга?

– Майкл, ты умеешь нахамить девушке.

Демонесса сказала это таким тоном, словно произнесла еще один комплимент.

– Но не думай, что я от тебя так просто отстану.

9

К вечеру начало холодать; мы вышли из переполненного трактира, и улица встретила нас нежными ароматами роз.

Девушка зябко поежилась; ее изящные пальцы обхватили красиво очерченные плечи, и, окажись поблизости фотограф из порнографического журнала – он тут же начал бы щелкать камерой.

– Холодно? – заботливо спросил я.

– Немного.

– Брось. Мне отлично известно, что ты притворяешься. Как-то на моих глазах ты проплыла три сотни футов подо льдом, и воду тебе, само собой, никто не подогревал.

Френки посмотрела на меня с бешенством, которое плохо вязалось с образом робкой, озябшей девушки.

– Не напоминай мне об этом, Майкл. Я была права – следовало тогда нырять. Кто же мог знать, что там есть эта чертовая тропа.

– Я знал, Френки.

Я снял с себя парадный эльфийский камзол, и набросил его на плечи красавицы.

Девушка мечтательно потянулась.

– Иногда ты ведешь себя, как принц из сказки… Но стоит мне зазеваться, как я оказываюсь перед кучей навоза с лопатой в руках, а ты скачешь себе в закат на белом коне.

– Такова судьба всех Золушек, Френки. Думаешь, принц женился на Синдерелле из-за того, что пару раз проскакал с ней по танцевальному залу? Нет, фея-крестная рассказала ему, как хорошо Золка умеет чистить кастрюли.

– Но почему в сказке об этом не сказано?

– Сказки пишут для Золушек, ежевичка. А сочиняют их принцы.

– Странный все-таки этот человек, Линден, – заметила Франсуаз.

Засыпающий город оставался позади; Золотой лес принял нас под шелестящие своды.

– Почему? – спросил я.

– Он боевой офицер. Ты сам сказал, что его трижды награждали. Но вот он здоровается с нами, говорит, удаляется – а такое ощущение, что никто к стойке и не подходил. Будто его просто не было.

– Наверное, все из-за его подготовки. Он бывший контрразведчик, привык выглядеть незаметным…

Мне не хотелось говорить о Линдене.

Девушка пожала плечами, и только теперь я заметил, что обнимаю ее за талию.

Ни дать, ни взять, пара юных влюбленных, которой после трех месяцев усилий удалось наконец понять, куда надевают презерватив.

Да, флиртовать с такой девушкой опасно – и я дал себе слово, что немедленно положу этому конец.

– Будем спать вместе? – деловито осведомилась Франсуаз.

Ее прямота меня покоробила.

Еще больше меня возмутило слово «Разумеется», которое я изловил на лету, скомкал и выбросил через плечо.

– Даже не знаю, что тебе и ответить, – промолвил я. – Разве все так должно происходить? Где же ухаживания, полная луна, томления влюбленных?

– Зачем нам полная луна. Я демон, ты эльф, мы же не оборотни. А что по части томлений и ухаживаний – оставим их для неудачников.

– Знаешь, клубничка, – произнес я. – Мне следует написать докладную записку в Даркмур.

– Это элитная школа, где ты учился?

– Да; нам преподавали разные дисциплины, но ни один курс не был посвящен тому, как отделаться от сексуальных домогательств.

Франсуаз засмеялась, глубоким горловым смехом.

– Когда мы приедем, я тебя научу, щеночек. Надеюсь, кровать в усадьбе достаточно широкая?

– Единственная кровать, на которую ты ляжешь, сучка – это больничная койка. И тебе долго не придется с нее вставать.

Благонамеренный читатель, наверное, сочтет, что именно я произнес эти слова.

Не стану спорить – в точности такого отпора заслуживала Франсуаз за свои грубые, можно даже сказать, недостойные домогательства.

Однако, к стыду своему, должен признать, что честь вымолвить сию достойную речь выпала молодому парню, который преградил нам дорогу.

– Чего? – не поняла Френки.

– Я сказал, – голос незнакомца понизился – но не от смущения, а в попытке прозвучать более внушительно. – Нечего делать в нашем Лесу эльфийским шлюхам. И тем более заходить в трактир.

– В трактир? – удивилась девушка.

Я почесал нос.

– Видишь ли, шоколадка. Я как-то забыл тебя предупредить. Здесь не принято, чтобы женщина появлялась в злачных местах.

– Место бабы на кухне! – проревел парень.

Видимо, он был еще очень юн – гораздо моложе, чем делали его загар, мускулы и вечерние сумерки.

Голос его еще не установился, и он сам вздрогнул от рева, который только что изрыгнул.

– Девка должна носить юбку, вести дом и слушаться мужа!

Из-за стволов деревьев вышло еще пятеро парней. Я решил, что не стоит спрашивать, какого они мнения придерживаются на тему взаимоотношения полов.

– Кто это? – негромко спросила Франсуаз.

– Не обращай внимания. Просто молодежная банда, расистского толка. Называют себя «очистителями». Видишь у них татуировку в виде черепа? Сейчас им просто не с кем подраться… Расслабься. Они же на меня не нападают.

– Что же до тебя, эльф, – обратился заводила ко мне. – Можешь убираться, подобру-поздорову. Нам плевать, чем вы там у себя занимаетесь.

– Все вы, небось, под каблуком у своих шлюшек! – крикнул кто-то сзади.

– Точно! Так что ты уж и так достаточно наказан. Проваливай. А сучке этой мы сейчас преподадим… пару уроков.

Достойные молодые люди захохотали, не оставляя ни малейших сомнений в своих грязных намерениях – даже у такого благовоспитанного человека, как я.

– Мне ужасно стыдно оказаться в одной компании с Джоэлом и Уотертауном, – негромко пробормотал я. – Но не могу не сказать. Мы в этом возрасте не были такими.

– Да, – подтвердила девушка. – Иначе не дожили бы до совершеннолетия.

– Друзья мои, – я добродушно обратился к собравшимся. – Все это недоразумение. Подумайте сами. Ну как можно отправлять на кухню такую девушку? Представьте, что она там приготовит. Вот вы стали бы такое есть?

Я обратился к их заводиле.

– Какая подлость, – прошептала Франсуаз. – Я умею фехтовать, стрелять, петь, составлять корпоративные контракты. Единственное, чему я не училась – так это готовить. И ты будешь всегда тыкать меня в это носом?

– Мы ее научим, – мрачно пообещал парень. – По-своему.

– Ладно, скворец, – Франсуаз решительно вышла вперед. – Ты мне надоел. Пошел прочь, пока еще можешь.

Юное дарование попыталось кое-что возразить, но Френки не из тех, кто любит длительные дискуссии. Она ухватила собеседника за нос двумя пальцами и резко выломала сей орган на сторону.

Прежде, чем парнишка успел поблагодарить девушку за это благодеяние, она с громким хрустом вернула ему нос на место.

Молодой человек схватился за лицо, тщетно пытаясь определить – в какой раз ему было больнее, в первый или во второй.

– Кто-нибудь еще хочет? – спросила девушка.

– Шлюха! – закричал кто-то из собравшихся, и тут же поспешил спрятаться за спины остальных.

Парень, которому только что вправили нос, поднял глаза. Он был сыном грубого фермера и привык к боли – но не от женщины.

– Ведьма, – прохрипел он. – Сейчас ты получишь у меня, ведьма.