Текст книги "Между двух войн"

Часть II

1

Нескончаемой чередой в вышине ползли облака, и закат окрашивал их в цвет крови.

Шорохи наполняли лес – тихие и тревожные. Гигантские аукубы, прозванные золотыми деревьями, гордо вздымали кроны над своими меньшими собратьями, и маленькие, юркие обезьянки сновали по их стволам.

Это был час, когда просыпаются ночные вивверны; гигантские, прожорливые твари, что неслышно скользят среди вечнозеленых кустов – быстрые, похожие на ручей расплавленного серебра. Выбирались из своих нор василиски, и гигантские цикады готовились к ночному концерту.

Мы ехали по узкой тропе. Гордо вышагивали верховые ящеры, поводя длинными хвостами. Большеглазые лемуры, прячась за широкими листьями, выглядывали из зарослей, чтобы посмотреть – кто дерзнул вступить под влажные своды леса.

– Все-таки ты меня обманул, Майкл, – произнесла девушка.

Она употребила гораздо более крепкое слово, однако я уверен, что читатель слишком хорошо воспитан и потому просто не поймет его значения.

– Не понимаю, о чем ты, моя милая замарашка, – отвечал я. – Я сделал все, как ты хотела. Ты просила, чтобы я оставил свои дела, обязательства, подвел людей, которые на меня рассчитывают…

– Хороши люди, – вклинилась Франсуаз. – Мазурик в рясе. Такой не постесняется у нищего грошик спереть.

– Ему незачем. Побирушки платят ему подать, за право попрошайничать в городе… Но я отвлекся. Ты почти на коленях умоляла меня все бросить.

– Майкл, в Золотом Лесу людям грозит опасность.

– Это веская причина, чтобы не ехать сюда. И тем не менее. Без вопросов! Без возражений! Одно твое слово – и я срываюсь с места, чтобы тебе угодить. А что я прошу взамен? Золотые горы? Божественный эликсир? Нет – всего лишь маленькое одолжение.

– Так уж и маленькое.

Девушка мрачно воззрилась на мой жилетный карман, в котором лежало пришедшее из столицы письмо.

Оно гласило:

«Майклу Фрэнсису Куэйлу Амбрустеру, эксвайру.

Настоящим имеем честь напомнить Вам, что наступила первая четверть оборота созвездия Красного Великана. Это означает, что наступила Ваша очередь представлять Великий Совет эльфов на Собрании в Золотом Лесу, которое состоится в конце текущей недели.

Примите наши уверения в нашем глубочайшем почтении.»

– Какое дело эльфам до Золотого Леса? – спросила девушка.

– Нам принадлежит часть тамошних плантаций. Время от времени лендлорды собираются – так просто, чтобы не разучиться разговаривать. Согласно традиции, в этом должен участвовать и наш представитель – но, клянусь редькой, прока от этого нет.

– А разве там нет консульства или посольства?

– Никто не согласился бы гнить в такой дыре. В Лесу живут только люди, ящеры и морские свинки. Эти три народа почти не общаются. Нашими землями занимаются управляющие, из местных.

Я задумался.

– Правда, после Лернея там поселилось несколько эльфов. Как и я, они не спешили вернуться домой. Но они поступили на службу в вольные города, и не могут представлять Высокий Совет.

– А зачем тебе я понадобилась?

– Френки. Я аристократ, и не могу притащиться в город один, верхом на осле. Мне нужен сквайр.

– Оруженосец?

– Нет, его обязанности гораздо шире. Он носит чемоданы, присматривает за лошадьми и низко кланяется, когда я вхожу. Сквайр это свита, без которой я не могу, в своей новой роли.

– Девушка не может быть сквайром, – заметила Франсуаз. – И оруженосцем. Это все слова мужского рода.

– Если волнует грамматика, считай себя обезьяной дженльмена…

Френки осадила скакуна и развернула его. Я подумал, что она слишком серьезно восприняла мои слова и решила влезть на дерево за парой бананов.

У зарослей раскидистой ежевики девушка спешилась. Она наклонилась, и вытащила на дорогу нечто, чему я не смог подобрать названия.

Правда, он сам называл себя Джонни Сан-Пауло – но ведь тогда он был жив.

– Как сквайр, ты можешь заниматься уборкой, – заметил я. – А вот мусорить на дороге тебе не пристало.

– Мы его видели, – мрачно сказала Франсуаз, не делая даже попытки вернуть Джонни на место. – И могли опознать. Кто-то очень боится разоблачения.

2

Я и моя спутница уже достигли середины леса, когда вдалеке раздался шум. Вначале едва слышный, он нарастал, становясь все ближе.

Кто-то, не разбирая дороги, бежал сквозь заросли – то ли не зная, какие опасные твари водятся в здешних краях, то ли, напротив, уже повстречавшись с одной из них.

Моя спутница осадила ящера, длинный меч со свистом вылетел из заплечных ножен.

– Всего лишь человек, – негромко вымолвил я. – Тем более, напуганный. Незачем доставать меч, Френки.

Девушка бросила на меня сердитый взгляд. Она не любит, когда кто-нибудь пытается ее поучать.

Я продолжал:

– Люди всегда пытаются убежать. А ведь ноги у них такие короткие. Тогда почему они так поступают?

Немного склонив голову, я прислушивался к трелям цикад – первым, еще неуверенным, неровным, но столь же красивым, как пение ангелов.

Однако Френки не собиралась дожидаться, пока несчастный беглец превратится в ужин для ночных хищников. Она ударила сапогами по бокам ящера, и направила его между высоких деревьев – туда, где в глубине леса раздавался шум.

Я резко подался вперед, и схватил ее скакуна за уздцы.

– Не стоит, – произнес я. – Ты только напугаешь беднягу. Услышит, что кто-то скачет ему навстречу – и решит, будто это еще один лесной хищник. Сразу же бросится бежать от тебя.

Девушка встряхнула пышными волосами.

– Оставить его умирать, Майкл? – спросила она.

– Нет, – ответил я. – Но бессмысленно до утра гоняться за ним по всему лесу. Чего доброго, ты загонишь его прямо в пасть твари, от которой собиралась спасти. Он уже недалеко. Бежит прямо – чересчур напуган, чтобы петлять. Еще пара минут, и окажется прямо перед нами…

Словно в подтверждение моих слов, шум шагов стал особенно громким. Человек действительно был уже близко.

Девушка мрачно взглянула на меня – она терпеть не может, когда я оказываюсь прав.

– Мне не стоило с тобой ехать, Френки, – заметил я. – Тебе предстоит день за днем созерцать мое величие. Это просто тебя раздавит… А вот и наш новый друг.

Незнакомец выскочил на тропу и на мгновение остановился, испуганный.

Прямо перед ним возвышались два крупных ящера – а со страху они показались ему огромными. То, что на скакунах сидят люди, беглец увидел не сразу.

Вообразив, будто попал в засаду неведомых лесных тварей, он громко заверещал и попробовал броситься наутек.

– Ну что я говорил? – спросил я.

Наклонившись, я ухватил незнакомца за шиворот и заставил остановиться. Тот сделал еще несколько шагов, топчась на одном месте, и только после этого понял, что кто-то держит его.

– Тише, тише, – произнес я. – Ты уже добежал до цели.

Человек поднял голову. Это был парнишка лет семнадцати. Одежда выдавала в нем фермера. Рослый, мускулистый, силой он бы не уступал взрослому мужчине, даже опытному воину.

Но открытое лицо беглеца оставалось детским. Такое наивное выражение свойственно подросткам, которые всю жизнь провели в родительском доме.

– Я отпущу тебя, если пообещаешь никуда не убегать, – произнес я. – Хорошо?

Юноша кивнул – скорее, просто оттого, что привык соглашаться со старшими. Было похоже, что смысл самих слов прошел мимо него.

Стоило мне разжать пальцы, как перепуганный паренек ринулся бежать – едва ли не быстрее, чем мчался до встречи с нами.

Франсуаз ухватила его за шиворот. Девушка не стала церемониться с постреленком и дважды хорошо встряхнула его – как поступают с половичком, когда собираются вытрясти из него пыль.

– Сказано тебе – стой на месте, – приказала она.

Я соскочил с ящера – мне не хотелось разговаривать с пареньком, глядя на него сверху вниз.

– Итак, мой юный друг, – произнес я. – Отец послал тебя в селение сворков, чтобы отвезти им свежего мяса. Но своркам не понравилось то, чем ты собирался их угостить. Они решили изловить тебя, и торжественно съесть на центральной площади. Что же плохого было в этом мясе, если покупатели предпочли полакомиться тобой?

Страх, который испытывал юноша, убегая от сворков по лесу, был ничем по сравнению с тем ужасом, что охватил беглеца сейчас.

Он забился в руках Франсуазы, как пойманная в сеть рыба. Но девушка уже успела соскочить с ящера, и крепко держала парнишку.

– Откуда вы могли это знать? – спрашивал юноша.

Лицо несчастного стало бледным, язык плохо слушался его.

– Вы читаете мысли, как сворки, – кричал он. – Может, вы и есть сворки, и только притворяетесь людьми. Залезли в мою голову, и теперь я не отличаю человека от ящеров.

– Эта история написана на твоем лице, – произнес я. – Ты одет, как фермер, при этом очень нарядно. Сложно поверить, что обычно ты носишь эти красивые, кожаные туфли. На танцах в городе я тоже не могу тебя представить…

– Танцы – грех, – с горячей убежденностью произнес паренек.

Повторяя речи своего отца или местного священника, юноша словно наполнялся своего рода духовной силой, которая помогала противостоять опасностям.

– Танцы придумали сворки и древесные свины, чтобы отвлекать людей от работы. Тот, кто тратит время на танцы, предает род человеческий, ибо не жнет, не сеет, не пашет и не пасет молочных броненосцев. Танцы…

Френки взглянула на юношу, и тот поспешно замолчал.

– А поскольку развлечения не для тебя, – продолжал я, – ты мог нарядиться только по одному поводу – отец послал тебя к покупателям. Если бы на вас напали разбойники, это случилось бы на дороге. Значит, ты бы и бежал по дороге, к своей ферме – или к дому клиентов, что оказалось бы ближе. Но ты не помчался бы через лес, зная, что там живут нехорошие многоножки. Тем более, спускается вечер.

Я повернул руку ладонью вверх.

– Значит, на тебя напали у покупателей. Кто же мог навести страх на такого сильного и крепкого юношу?

Грубая лесть мгновенно подействовала на паренька, и он уже позабыл, что мгновение назад считал всадника опаснейшим из своих врагов. Юноша снова расправил плечи, и на его лице появилась горделивая, хотя и несколько глуповатая улыбка.

– Ни люди, ни свины не смогли бы тебя напугать. Значит, ты ездил к своркам. Как видишь, все очень просто.

– Здорово, – искренне восхитился юноша. – Я часто видел, как тетушка Энн взбивает молоко тлей. И знаете, из него всегда получается масло. Я вот никогда не мог понять, как это происходит. Так же и с вами. Сперва я не взял в толк, откуда вы все про меня разузнали. А теперь вижу.

Сравнение с тетушкой Энн, взбивающей молоко в масло, показалось мне весьма неприятным. Паренек, тем временем, продолжал:

– А как вы поняли, что я вез своркам мясо?

Я снисходительно улыбнулся, простив малышу неудачное сравнение.

– А что еще фермер мог бы предложить своркам?

– Во, здорово!

Физиономия юноши засветилась, как начищенный таз.

– Научите и меня, как делать такие фокусы. То-то я удивлю своих.

– Прежде всего, – произнес я. – Надо научиться…

– Ты как-нибудь потом откроешь лесную школу, – сказала Франсуаз. – Если нас не съедят здесь. Впрочем, ты и сворков до смерти заболтаешь. Что произошло?

– Я не знаю, – честно произнес паренек. – Только их селение показалось за поворотом, как двое уже бросились на меня.

– Они говорили с тобой?

– Нет, то есть да. То есть нет. Я не знаю. Я чувствовал их мысли – все они хотели съесть меня.

– Не хотели, – возразила девушка. – Будь так, парализовали бы на месте. Нет, они собирались гнать тебя через лес, чтобы нагнать страха и измотать. Только зачем? Что ты им сделал?

Парнишка выглядел виновато, словно считал собственную неосведомленность очередным пороком.

– Как есть, не знаю, – сказал он. – Крестьяне, которых отец послал со мной, бросились наутек, и я тоже. Вот и все.

Я пожал плечами. Незачем было прерывать наш важный разговор, и задавать бессмысленные вопросы. Вот когда сворки появятся – все сами нам и объяснят.

– Отец всегда говорил, что сворки – наши враги, – авторитетно произнес парнишка. – Когда я был маленьким, он даже ходить в сторону их селения мне запрещал. Но теперь я взрослый, и он позволяет мне самому вести с ними обмен.

Френки фыркнула. Она терпеть не может слабых мужчин, а гордость «взрослого» юноши из-за того, что папочка позволил ему что-то сделать, вообще показалась девушке смехотворной.

Однако хруст и шорох, раздавшиеся в зарослях, сразу придали ее мыслям новое направление. Перед нами появились три огромных сворка.

3

Сворки напоминают лизардменов, только раза в два больше. Ростом они не уступают эльфам, а их огромные челюсти сделали бы честь любому дракону.

Три рептилии не двигались; лишь волны враждебности, рожденные в их сознании, обрушивались на головы людей.

– Меня зовут Арран, – сказал юный фермер. – Вы скажете им, чтобы они отстали от меня?

– Конечно, скажу.

Зеленые тела сворков начали подрагивать. Дикая злоба, пылавшая в них, схлынула – так озерные волны покидают берег после отлива.

– Двуногая мартышка, – обратился ко мне главный.

Слова его были окрашены злобой, но больше для вида.

– Отдай нам этого карапуза, мы его съедим. Вас двоих не тронем. Может быть.

Я улыбнулся, – боевой задор сворков исчез так же быстро, как и появился.

– Здесь, в Лесном краю, сворки не едят людей, – возразил я.

– Всегда можем начать, – огрызнулся сворк.

Несмотря на грозный тон, он уже не испытывал злости. В глубине души, мой собеседник чувствовал смущение – не подобает благородному сворку вести себя, как тупая вивверна.

Тем более, перед лицом чужаков.

– Что произошло? – спросил я.

Прежде чем ответить, сворк несколько мгновений помешкал.

Он колебался, стоит ли доверять свои проблемы существу, у которого нет чешуи.

А случилось следующее.

Три зеленых сворка, преследовавшие Аррана, жили в небольшом лесном городе под названием Своркмиддл. Время от времени они приобретали у фермеров свежее мясо броненосцев.

Когда Арран, как обычно, привез окорока с отцовской фермы, сворки тут же принялись лакомиться. Спустя несколько часов те, кто принимал участие в пиршестве, стали ощущать сильное недомогание. Местный врачеватель сразу определил, что мясо отравлено. В городе началась паника.

Обычно в день покупки торговцы приезжали к своркам дважды. Поэтому Арран вернулся в Своркмиддл спустя несколько часов. Сворки не собирались нападать на скотоводов; но люди почувствовали охвативший их гнев.

Перепуганные фермеры бросились бежать. Несколько из жителей Своркмиддла, чьи родственники особенно сильно пострадали от отравленного мяса, начали преследование.

– Вы определили яд? – спросила Френки.

Сворк помедлил пару мгновений.

– Нет, – ответил за него я.

Сворк был крайне удивлен. Он знал, что эльфы не обладают телепатическими способностями.

– Значит, я поеду в Своркмиддл, – произнесла девушка, и направила своего скакуна через лес.

– Она разбирается в ядах, – пояснил я.

– Да ну? – мрачно осведомился один из ящеров.

– Любая женщина – в душе гадюка, – пояснил я.

Франсуаз сразу же подтвердила это положение, не поблагодарив меня за поддержку.

– Я присоединюсь к вам позже, – сказал я. – А пока, мой юный друг, тебе пора возвращаться домой.

4

– Как вы поняли, что сворки ничего не знают про яд? – спросил Арран.

– Сворки горды. Если им есть, чем похвастаться, они выкладывают это сразу.

– А как вы смогли успокоить сворков? – не унимался парнишка. – Я всем телом чувствовал, какие они злобные. А потом вдруг притихли.

– Когда человека охватывает ненависть, – ответил я, – он готов к любой реакции. К страху, проявлению вины, к агрессии.

– И?

– Самый простой способ успокоить его – никак не реагировать на злость. Это покажется ему необычным, а людей парализует все необычное. Он не будет знать, что делать дальше. И поддержит ту линию поведения, которую задашь ты.

Мне было хорошо известно, что это срабатывает далеко не всегда. Но я видел, Арран сможет постоять за себя в обычной драке. Эту сторону жизни парнишке давно показал отец – и, может быть даже, перестарался.

Арран был готов задать следующий вопрос, но в этот момент на тропе появились всадники.

– Ни с места! – властно приказал один из них.

Данное требование было лишено всякого смысла. Трое наездников стояли на тропе, как пробка в толстой бутыли с медовым пивом.

Единственная причина, по которой главный из всадников произнес эти слова, состояла в том, что ему слишком уж нравилось отдавать приказы.

Если бы он сумел додуматься до такого, то наверняка командовал бы по вечерам солнцу садиться, а по утрам снова взбираться на небосклон.

Перед нами, в седле низкорослого ездового ящера, восседал Клифф Уотертаун – констебль города Беркен. Именно оттуда был родом юный фермер Арран.

Клифф отличался высоким ростом и хорошим сложением. Но слой жира уже начал нарастать на мускулах, заставляя гигантскую фигуру оплывать и разбухать вширь.

Лицо Уотертауна носило нездоровый красноватый оттенок – частью от злоупотребления вином, частью из-за скверного характера.

Бедный ящер казался под ним почти раздавленным.

Позади констебля замерли двое солдат. Одетые в такую же броню, хотя и без тожественных эполетов, сидящие на точно таких же ящерах, они казались младшими братьями Уотертауна, или даже его упрощенными копиями.

– Прекрасный вечер, констебль, – произнес я, сам придерживаясь прямо противоположного мнения. – Мы с вами не виделись со времен Лернея. Куда ведет вас долг на этот раз?

Уотертаун даже не заметил, что роли переменились. Мгновение назад он отдавал команды – а теперь сам отвечал на вопросы.

– Мы едем в Своркмиддл, – отвечал констебль столь грозно, словно стремился до смерти напугать все деревья в округе. – Призвать к ответу этих наглых тварей.

Я вздохнул. Происходило именно то, чего я боялся больше всего. Мне только-только удалось успокоить разгневанных сворков, как теперь люди спешили подлить масло в огонь взаимной ненависти.

Следовало остановить констебля прежде, чем он успеет наломать дров.

– Что же произошло? – спросил я.

Этот вопрос становился у меня коронным.

– Что произошло? – загремел Уотертаун.

Он наклонился вперед так сильно, что едва не свалился с ящера.

– А то, что эти мерзкие твари вздумали нарушить договор. Много лет назад Беркен, наш свободный город, заключил с ними союз. И многие другие города тоже так поступили.

«Пообрывал бы руки тем, кто эти договоры подписывал», – читалось на красном лице констебля.

– Но своркам нельзя верить, нет! Они так только и ждут, чтобы поймать какого-нибудь человека и сожрать его.

Уотертаун выглядел при этом таким огромным и красным, словно сам только что съел двух-трех людей.

– И вот что я вам скажу – я своими глазами видел следы! Три сворка неслись за каким-то бедолагой через весь лес. Наверняка уже слопали его, и кусочка не осталось.

– Нет, господин, они вовсе… – начал Арран.

– Заткнись, сопляк! – загромыхал Уотертаун. – Откуда тебе знать, как поступают сворки. Ты, небось, ни одного и в глаза не видел. Сидишь всю жизнь за матушкиной юбкой.

Он вновь повернулся ко мне.

– Народ города Беркен выбрал меня, чтобы я следил за порядком, так-то! И я не потерплю, чтобы эти раскоряки жрали моих граждан. Мы едем в Своркмиддл и покажем их, кто хозяева в этом лесу. Я послал гонца в Вестпекские казармы – мы встретимся с ними у развилки. Так что посторонись!

Ситуация становилась все более угрожающей. Что могло произойти, только приблизься полк вооруженных солдат к городу сворков!

Я широко улыбнулся и приступил к тому, что умел делать в совершенстве – начал лгать.

– Полноте, констебль, – добродушно произнес я. – Никто никого не собирался есть. Это было…?

Здесь я на мгновение запнулся, но тут же продолжил:

– Соревнование по бегу. Именно так. Видите ли, ноги у сворков длиннее, чем у человека. Дает ли это выигрыш в скорости? Найти ответ можно было только путем дружеского пари. И я лично фиксировал результаты.

Последнее утверждение было истинной правдой, и я сам себе удивился.

Обрюзгшее лицо Уотертауна сперва побелело, потом краска снова стала приливать к нему. Наверное, моя ложь была настолько бесстыжей, что констебль на несколько секунд лишился дара речи.

Придя в себя, он вновь подался вперед.

– Все это чушь клопиная, – произнес Уотертаун. – Я сам разберусь, как все было на самом деле. И вот что. Я знаю, что кое-кто здесь считает вас героем.

Он смачно сплюнул в грязь.

– Герой Лернея и все такое. Но я так считаю. У нас, в Беркене, есть храбрецы и почище некоторых приезжих.

Уотертаун ткнул пальцы в свои золотые эполеты.

– Видите это? Они означают, что власть здесь представляю я. Всякие там герои мне не нужны. А теперь дорогу.

– Как скажете, констебль, – улыбнулся я.

Отсалютовав, я осторожно направил своего ящера в объезд всадников.

– Вперед! – проревел Клифф Уотертаун столь грозно, словно вел за собой не двоих солдат, а огромную армию.

В то же мгновение он покачнулся, издал удивленный возглас, и грузно шлепнулся наземь.

Почва в лесу всегда была влажной, а в этой части тропы, после недавних дождей, превратилась в жидкое грязевое болото. Констебль приземлился в него всем телом, подняв облака брызг.

Когда Уотертаун поднялся на ноги, его парадная форма была вся покрыта черными расплывающимися пятнами. Густой слой грязи покрывал лицо озадаченного офицера, круглый шлем свалился и наполовину затонул, как севший на риф корабль.

– Не повезло? – участливо спросил я.

Я уже успел спрятать в рукав короткий кинжал, которым перерезал ремешки упряжи.

Констебль с ненавистью посмотрел на меня.

– На этот раз, – глухо произнес он.

Уотертаун тяжело взгромоздился на своего ящера. Покрытый грязью шлем он держал в руках.

– Возвращаемся, парни, – раздался его короткий приказ.