Текст книги "Рассказы Гончара"

После такого оборота дел многие с удивлением и по-новому взглянули на Гончара. Что задумал этот оратор, взявшийся из ниоткуда? Сомнение сменялось подозрением, за подозрением следовала заинтересованность.

– Если мы такие плохие, зачем же с нами работать в одной команде? – задал веский вопрос Либерал.

– А никто стопроцентно не благ, нет плохих и хороших, есть только Истина и блуждающие вокруг неё искатели. Если вы настоящие искатели, то будьте добры, не отвергайте моё предложение, а последуйте за ним. Если вы примите мою критику и исправитесь, то наша причудливая коалиция из четырёх стихий будет способна справиться с любой бурей и стать самым могучим союзом, что знала история до этого момента.

– Ты хочешь сказать, что победят все? Не будет проигравших и репрессий по отношению к ним, но интересы всех будут в меру учтены? – Либерал не верил словам Гончара, но не смог скрыть своего удивления.

– Да, именно это я и хочу сказать. Мы же строим новое государство. Мы – и есть государство. Каждый из присутствующих – его родственные ветви, какой бы ерундой и глупостью не забивал собственную голову.

Традиционалист возразил:

– Всех всё равно не переделаешь, не перевоспитаешь. Это утопия.

– Отнюдь! – парировал Гончар. – Речь не о перевоспитании. Каждый просто займёт своё место в согласии с природой своей стихии. Если размещение будет выполнено правильно, то мы погасим любые внутренние конфликты и сможет заняться преобразование нашего бытия в благую сторону. Ведь никто из присутствующих не хочет сознательно причинить другим зло. Каждый исходит из своего понимания справедливости и блага. Моя задача привести эти разные понимания под один корень, и тогда мы с вами совершим настоящую революцию, революцию в себе!

– Такое невозможно! Бред! Выдумки! – доносилось со всех сторон.

Но Гончар был неумолим:

– Эй, погодите, я заставлю вас любить друг друга! Либо вы научитесь работать сообща, либо все ваши идеи, вся ваша жизнь – не стоит и медной копейки. Вся энергия будет направлено в пустоту, в бездну, и причинит только вред России, а не пользу.

– Ну так в чём же заключается столь грандиозный проект? Рассказывай! – потребовал Националист.

– Ничего сложного в этом нет. Мы дадим вам работу в соответствии с вашими взглядами при том условии, что вы учтёте Нашу критику в своих изречениях.

Традиционалист, ты должен публично объявить о создании новых династий дворянских родов и пригласить всех желающих. Суть династий будет заключаться в проработке государственной идеологии, в воспитании детей по православным канонам в качестве наследников, в создании отечественной религиозно-философской школы, из которой выйдут наши доблестные воины и миссионеры. В дальнейшим за труды Мы преподнесём новым родам определенные привилегии, которые облегчат работу. Все христианские рода будут объединены в несколько крупных общин, от которых начнётся возрождение русского народа. Молодая пассионарность в сочетании с древней традицией предков даст нам новые прекрасные культурные творения, которые обогатят Россию.

Коммунист, теперь займёмся твоими задачами. Ты должен отказаться от материализма марксистской идеологии и перейти на рельсы народно-социалистического мировоззрения, который включит в себя идеи православного социализма, артельного софийного хозяйствования и общинного земельного устройства. Это ответственная миссия. Если Традиционалист займётся возрождением Родов, то ты обязан среди пролетариата организовать предприятия, у которых не будет ни одного частного владельца. Предприятия юридически будут принадлежать коллективам рабочих, и вся прибыль, которую они получат из прибавочного продукта, поровну в зависимости от личного трудового вклада должна распределяться между ними полюбовно, в согласии и справедливости. Экономические потоки в системе Родов и в системе Артелей будут контролироваться Нами лично, поэтому любое злоумышление и хитрость будет пресекаться сразу по всей строгости.

С экономикой и культурой разобрались. Ответственных Мы назначили. Теперь перейдём к политическим аспектам.

Националист, если ты примешь мою критику и перестанешь сеять вражду, то я посоветую тебе перейти к Евразийцам. Они будут ответственными за внешнюю экспансию и интеграцию новых Общин в нашу Империю за границами государства. Научись общаться и любить других. Тогда создашь очаги возрождения Руси не только у нас, но и в Европе и Азии.

Твоя задача проста и сложна одновременна – сеять русский дух, распространять русскую культуру по всем просторам Евразии. Добьёшься успеха, значит соберёшь под Нашими знамёнами остальные народы, которые присягнут Нам в верности и принесут клятву служения. Уважительно относись к другим религиям и верованиям, к иным языкам и культурам. Тогда создашь настоящую и могучую связку народов, которые будут верой и правдой служить нашей Руси и одолеют любого врага и супостата. Мы будем покровительствовать и защищать их традиции от любого посягательства из вне. Они в свою очередь должны будут неотступно служить, не допуская и мысли о восстании и отделении. Надеюсь, ты справишься с этой задачей. Я доверяю её тебе, поскольку вижу искренность твоей любви к своему народу.

Остался один ты, Либерал. Посмотри, все остальные радостно согласились и примкнули уже к Нам. Неужели ты и твои соратники так и будут вечно бунтовать ради абстрактной свободы и рыночной экономики? Побойтесь Бога! Тебе Мы тоже нашли работу. Не сомневайся, Мы не оставим твоих людей в беде, если они примут бремя служения. Создай Агентство, защищай права Наших людей, и Мы щедро вознаградим тебя за это. Представь, с какими трудностями столкнётся Коммунист, формируя альтернативные формы коллективного хозяйства, которых ещё не видел этот мир, возжелавший уничтожать всё иное; с какими трудностями столкнётся Традиционалист, когда начнёт возрождать православную Миссию, учреждая новые Рода; а сколько людей будут ненавидеть нашего Националиста, который заговорит о русском духе на чужбине? Всем им потребует твоя помощь, так защити их права и соблюди все финансовые вопросы, исключив любую коррупцию. Если ты справишься с этим, мой Либерал, значит история простит тебе все прегрешения против этого народа. Мы лично простим их в 21-м веке точно также, как простим в 20-м веке преступления Коммуниста, отступничество в 18-м веке Традиционалиста, и вражду в 19-м веке Националиста.

На этой ноте Гончар закончил своё наставление. Либерал долго колебался, но взвесив все «за» и «против» вместе с остальными примкнул к Гончару. С этого дня начиналась новая история России, Святой Руси, которой пришло время вернуться, возродившись из пепла.

Начиналась Эпоха Гончара. Эпоха, которая не только вывела Россию из кризиса, но изменила в лучшую сторону весь мир.

Истории и сказки нашего мира

Дед

– Дедушка! Эй, постойте, куда вы идёте? Там заканчивается городская зона! Вы слышите меня? – кричал Виктор Павлович, молодой учитель истории. Он хотел остановить старика, идущего в лютый мороз в сторону безжизненного поля, на котором серым покрывалом скапливалась пыль из промышленной части мегаполиса.

В той стороне кроме пустыря ничего не было. И никого. Поэтому учитель подумал, что старик потерялся, сбился с пути и не дошёл до своего дома, и теперь словно безумный плутает, тщетно пытаясь вернуться обратно.

Но старичок даже не повернул голову. «Может глухой?» – подумал Витя, поправляя сбившийся шарф на своём лёгком пальто. Издали было не разглядеть лица путника, но его выправка и твёрдый шаг говорили о стальной воли. Не раздумывая больше ни минуты, учитель перешёл с быстрого шага на бег, чтобы сократить расстояние.

Дед не был глухим и, почувствовав неладное, остановился, резко развернувшись в сторону опасности. Оценивая приближающуюся фигуру, он зацокал, прикидывая что-то в уме, но в ту же минуту скрыл все эмоции. Когда расстояние между ними сократилось до пары метров, широкая улыбка осветила его лицо и выправила морщины.

– Здрав будь! – шутливым басом прогудело приветствие незнакомцу. Дед любил входить в образ древнего странника, на собственный манер употребляя старославянские фразы.

– Добрый вечер! Вы не потерялись здесь, с вами ничего не приключилось?

– Приключилось, конечно! В кой-то веки меня остановили, чтобы узнать о моём самочувствии! Хе-хе… Ну да ладно, со мной всё в порядке, ещё ядерную войну переживу… А ты сам кем будешь? – с ходу перевёл тему дед, хитро прищуриваясь.

– Я работаю на окраине этой промзоны учителем истории. Меня Виктором зовут. Будем знакомы? – протягивая руку, спросил историк.

– Будем. Меня Василием можешь звать. – выдержанно ответил дед.

После крепкого рукопожатия в воздухе повисло неловкое молчание. Они оба шли по узкой тропе, стараясь подобрать верные слова. Наконец, Витя не выдержал паузы и первым спросил:

– Я обычно гуляю здесь по вечерам. Отличное место вдали от городского шума и постоянно куда-то спешащей толпы. Но вижу, вы направляетесь в сторону пустыря. На таком морозе не слишком далёкий путь?

Дед почесал белесую бороду, в которую залетели крохотные снежинки снега, и отрешенным взглядом на мгновенье взглянул в сумрачную даль.

– О, нет, не переживай. За девять километров отсюда у меня дом. Раньше там была заброшенная деревня. Сейчас многие участки выкупают дачники, старую рухлядь сносят и ставят новые домики на заказ. У меня дом старый, но крепкий. Ещё не одно десятилетие выстоит. Только протопить печь надо, за сутки всё вымерзло пока хозяина не было. Но это не беда, дело привычное.

– Не сладко. А что же, в город переехать вы не хотите? Всё лучше, чем на такие расстояния курсировать пешим ходом.

– Э, нет, дружище. В город ты меня не заманишь. – вытягивая каждое слово с долей усмешки ответил Василий.

– Экология не та?

– Экология? Да Бог с ней с этой экологией, она везде сейчас поганая. Люди не те, один муравейник сплошной. Свободы духа нет, все обезумели. На работе гонятся за прибылью, каждый вечер устраивают скандалы, спят в бетонных коробках. Тьфу, противно видеть! У меня кот живёт дома – Черныш. Характер у него вредный, но чуткий. Почувствует, что мне взгрустнулось, подойдёт ластиться сразу, мурлычет. Добрый кот, всё понимает. А среди городских найдёшь ли кого такого? Нет больше среди людей заботы друг о друге, нет в них любви. Каждый в своей комнате спрячется и по клавиатуре стучит, время убивает. Так и проходят дни и годы, годы и дни. Больших семей считай не осталось. Раньше на земле хозяйство своё вели, сады украшали. Места много на всех, не жалко. А нынче кто двоих-троих прокормит? Разбежались все по комнаткам-то, разбежались. О кумовьях, свахах, кузинах не вспоминают.

– А вам не одиноко с котом жить, не тяжко на огороде постоянно трудиться?

– С ним не заскучаешь! Я книги больше читаю. Они – мои собеседники. Хочешь, лекцию по культурологии расскажу, хочешь – по ботанике. Книг много, на мой век хватит. А труд, как изрёк Маркс, сделал из обезьяны человека. Но мне другое сейчас мыслится. Человечество какими категориями думает? «Прогресс», «техника», «покорение космоса». Но что это на самом деле? Атрибуты линейного времени. Все спешат создать рай, построить его здесь и сейчас. Возводят новые города, запускают машины последней модели. Казалось бы, что ещё нужно? Живи да радуйся. Но нет, никто не радуется. Сейчас вообще мало кто улыбается на улице. У каждого свои заботы как болотная трясина, сделал шаг вперёд, и застрял, медленно проваливаешься вниз. Люди виртуальные миры создали, вот до чего дошли! Казалось бы, какое богатство! Но оскудели духовно. Сердца свои очерствили. Словно звери друг с другом ругаются. Хуже стал жить человек. Многое видел на этом свете он, но для себя ничего не приобрёл. Только растерял. Растерял блага души своей. Вот до чего дошёл. И гордится этим! Кочевряжится словно петух. Надменно на старое смотрит. Глупый гордец. Ничего не приобрёл он. Нищий. В иллюзиях живёт, по головам идёт к своей цели. И что, к чему он пришёл в итоге?

– Но постойте. Мне кажется, вы много несправедливо ругаете. Посмотрите на молодое поколение. Они не по годам развиты и умны. Много одаренных талантов. Они живут гораздо лучше, чем их предки. Почему бы именно им и не построить светлое будущее? За молодостью и энергия и сила!

– Пустое это всё, пустое. Разбей глиняный сосуд. Много в нём воды пронесёшь, чтобы жажду свою унять? Да, дети энергичны. Но куда энергия их уходит? Шёл я сегодня по улице, а местная шпана гнездо воробьёв разорила и играется с ним. Воробьят кидают друг другу по кругу, словно мячики какие. Я шуганул их, но поздно. Все воробьята забитые уже были до крови. Злые все стали. Хуже волков. Вот про что я тебе толкую. Раньше одной оплеухой никто бы не отделался, заставили бы уважать природу, кормилицу нашу. Теперь же век другой. Ешь, пей, веселись. Прожигай жизнь ярче. Получится – поставят тебе лайк. Нет, так в другом преуспеешь. Деградировать можно со вкусом и по-разному…

– Невесёлые у вас речи, дед Василий.

– Невесёлые, да. Но такова жизнь. В каждой эпохе есть свои тёмные и светлые стороны. Мы не выбираем в какой из них родиться. Идеализировать одну эпоху – значит грешить против другой. И сегодня есть много хорошего. Книги свои я в планшете теперь храню. Удобно. Но страшно порой бывает, будто планшеты останутся, а людей – уже не будет. Каждое царство разделившееся само в себе опустеет. Были у нас личности, а стали индивиды. Были индивиды – станут дивиды. Не то, что народы перестают быть целым единым, человек перестаёт себя контролировать. Теперь не он сам себе царь, а желудок и похоть им правят. Такова демократия! – с улыбкой закончил свою речь дед. – Ну вот мы и на распутье с тобой, Витя. Мне прямо, а тебе направо, чтобы в город вернуться. Давай прощаться!

– Интересный у нас разговор получился. Жаль, вам в дорогу пора, а так бы ещё побеседовали. Ну да ладно. Здоровья вам побольше. Всё-таки такие расстояния длинные проходите, и ничего, молодцом!

– И тебе спасибо. Сам я нынче мало с кем общаюсь, а языком почесать ой как охота. Может увидимся ещё, а может нет. Как Бог рассудит. Прощай!

Белобородый старик помахал учителю рукой и бодрым строевым шагом пошёл по своему пути. Он действительно был молод, если не телом, так душой точно. У него была удивительная способность сочетать пессимизм в своей критики мира с внутренним оптимизмом, который словно подчёркивал контраст – вокруг ад, а у него в душе построен собственный рай. Рай, в котором он живёт и радуется.

Виктор долгим взглядом провожал удаляющуюся за горизонт фигуру своего собеседника. И в этом время размышлял над тем, зачем сдался ему этот город, и работа, которую он всей душой ненавидел. «А что, мысль шальная, но верная. Брошу всё, продам, и уеду отсюда на природу. Посмотрю на жизнь другими глазами. И если повезёт – глазами этого добродушного деда».

Майская церемония

На торжественной церемонии вручения боевых наград собрались все однослуживцы Алексея. Все выжившие из отряда… Каждый из них отметился на войне и проявил себя как верный товарищ, способный подать руку помощи в трудную минуту. Церемония подходила к концу. Все с нетерпением ожидали момента, когда очередь подойдёт к их любимому командиру.

– Медалью за взятие Киева награждается старший сержант Алексей Петров!

Солдаты ликовали. Долгая война подошла к концу, и теперь начиналась новая жизнь. Они заслужили эту победу. Их усилиями враг был разбит, остатки его войск спешно расформировывались, а кто-то бежал сдаваться, не дожидаясь подхода основных сил Евразийской фаланги.

Наступило мирное время. Тёплый май на редкость щедро делился с природой солнечным светом. Земля просыпалась ото сна, и её цветущие поляны с сочными травами, молодые рощицы деревьев с распустившимися почками, извилистые журчащие ручьи на пригорках радовали глаз любого прохожего. В воздухе царило настоящее оживление небесных сил: стайками летали чайки, высматривая в водах рек добычу, чирикающие воробьи, словно ручные, бойко носились среди людей в собственной манере танца, а соловьиная трель мелодичным напевом приветствовала новую жизнь, вселяя в каждое окно многоквартирных домов толику счастья. Весна бурлила. Всё вокруг оживало, возрождаясь после зимнего пленения. Всё радовалось новому дню. Дню, который мог не наступить после войны…

После торжественного вручения медалей боевые товарищи решили провести время вместе. Вспомнить ратные подвиги, подумать о неведомом грядущем, и наконец, просто пофилософствовать. Бригада Петрова стала известна за счёт последнего. В окопах между обстрелами её командир не травил байки и анекдоты, а рассказывал об истории вечных идей. В полку многие смеялись над чудным сержантом, но он никогда не обижался. Впрочем, при случае его острый язык всегда посылал «ответку», порождая не одну конфликтную ситуацию. Поэтому остальные решили просто смириться с его ребячеством, иначе «себе дороже будет». А потом начали уважать…

Многое изменилось, когда в одной из лобовых атак противника несколько своих батальонов были полностью уничтожены, стёрты в пыль, а маленький отряд Петрова не понёс ни единой потери, словно их хранила неведомая сила, которая, по словам псалмопевца, каждый раз защищала крылом своим и забирала на руки, чтобы не приблизилось зло и нога не преткнулась о камень. Появилась байка будто он призвал к себе на помощь самих ангелов, и они пришли.

Байки появлялись и исчезали по малейшему поводу, поэтому никто не относился к ним серьёзно. Например, на войне он всегда улыбался. Одни говорили, что это улыбка кровавого убийцы, другие – что это улыбка смертника, третьи – что это обычная улыбка перед предвкушением битвы. Эти теории его особенно веселили, ведь на войне стоит ценить каждый день, который живёшь, поэтому бояться и скорбеть никому не престало. Однако порой на лице сержанта отражалась не отрешенная задумчивость, характерная для его философской и религиозной мысли. В глазах проступала бездна печали, но никто не мог знать о её причинах. Может быть, это была печаль человека, обреченного на вечные земные скитания. Её природу в отличии от природы дежурной улыбки никто не решался разгадывать. Выяснить эту тайну удалось только одному человеку, его другу, который воспользовался случаем после церемонии вручения боевых наград.

Когда официальная часть церемонии закончилась, Алексей не стал терять даром время и пригласил товарища на чаепитие. Здесь в уютной атмосфере можно было заняться любимым делом в спокойствии и умиротворении. Философия приводит людей к Истине, часто повторял он. Но на этот раз инициативу перехватил друг, стремясь разгадать тайну командира.

– Как думаешь, Лёх, кто правит этим миром, Эрос или Танатос? – спросил старый однополчанин Димка, обмывая дома с сержантом блестящие награды.

– Да всё это враки. Мир тогда жил бы одним гедонистическим совокуплением и убийством себе подобных. Но даже древние народы никогда не зацикливались на этом. Везде существует искусство духа. Без него ничего бы и не было. Ни горячих подлинных чувств, ни рационального холода разума, ни нравственной философии, объединяющей эти понятия. Везде царит гармония духа, где Эрос и Танатос одни из низших его проявлений – с умным видом изрёк сержант, расставляя на столе угощения.

– Красивая теория. Но даже на войне ты говорил, что ни о чём не жалеешь. Что в трудных ситуациях всегда поступал правильно, в согласии со своим сердцем. – Димка по-заговорщицки пригнулся к командиру и поднял брови. – Я ничего не путаю?!

– Да, всё так. – настороженно кивнул Алексей, не понимая, к чему его хотят подвести. – А в чём твой вопрос?

– Ты всем говорил, что никогда не пьёшь. Даже мне. И ты всегда отказывался, когда тебе предлагали. Но сегодня ты достал вино и сам предложил его мне. Это на тебя не похоже. И печаль на твоём лице ни о чём хорошем не говорит. Радостный день, а ты грустишь.

Сержант горько улыбнулся и закрыл глаза, словно погружаясь в далёкие воспоминания.

– Ты всё правильно сказал. Я действительно ни о чём не жалел и не жалею в своей жизни. И совести меня не в чем упрекнуть. Это вино – традиция. Я достаю его каждый год на первой неделе мая в качестве траура по человеку, которого однажды потерял.

Ему было тяжело говорить. Повисло молчание. И затем гримаса притаившейся боли отразилась на лице.

– Но как такое случилось? Ты никогда не рассказывал об этом случае.

– Долго рассказывать, да и неохота. Я и сам толком не понял, что случилось. Речь об одной девушке… Это прозвучит наивно, но я влюбился в неё всем сердцем. Мы общались так словно всегда были вместе, понимая друг друга с полуслова, и искренне смеялись как брат и сестра, которые знакомы с рождения. После каждой встречи во мне просыпался ангел. Я парил на крыльях величайшей радости, которую не знает ни один смертный человек. Но потом случилось страшное. Может меня кто-то оклеветал, может неправильно сам себя повёл. Она ушла без объяснения причин. В такой же тёплый майский денёк как этот. С тех пор мне суждены мучения и душевные терзания. Я себя сильно ругал, пытался вспомнить каждую мелочь, которая помогла бы распутать клубок. Но всё тщетно. – Алексей сделал паузу, собираясь с силами. – В тот день судьба подарила мне последнюю возможность увидеться с ней. Мы ехали в одной маршрутке. Она плакала. Я пытался извиниться сам не зная за что. Но тщетно. Так и проехал мимо своего счастья. С тех пор прошло много лет, но мне не даёт покоя одна мысль. Что мне надо было плюнуть на все церемонии и просто обнять её, утешить. Обнять и больше никогда ни за что не отпускать. Чтобы всё исправить… Эх, ладно, что гадать, коли да кабы. Если я о чём-то и жалею, так только об этом. – сержант снова вздохнул и заполнил бокалы. – Запомни, Дима, алкоголь убивает. Но нам, смертникам, делать нечего. Наградили в траурный день меня.

– А потом, что случилось потом? – недоумевая спросил он.

– Потом? Чтобы жить дальше, я одевал на себя маски. Каждый день – новую. Ну а после этого случилась война, сам знаешь.

За окном вечерело. Из-за отсутствия свободного времени такие встречи были особенно приятны друзьям, поэтому личные дела могли подождать.

– Так значит миром всё-таки правят Эрос и Танатос? – с вызовом спросил Дима. По его задумки эта шутка должна была отвлечь командира от грустных воспоминаний. Но тот решил ответить серьёзно:

– Нет. Миром правит Вера, Надежда и Любовь. Я в это верю. А о Танатосе забудь. Мы победили, и это главное. Россия останется Катехоном только на этих столпах.

Перед уходом боевой товарищ возразил:

– По преданию София похоронила всех троих…

– Да, но после смерти они восторжествовали: «крепка, как смерть, любовь… Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее» (Песн.8:6—7).

– Я всегда знал, что ты неубиваемый оптимист. Воистину: «Кто любит… тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна» – улыбнулся товарищ, в ответ процитировав послание Иоанна.

Первая неделя мая подошла к концу. Для сержанта временнАя спираль сделала очередной оборот по своей оси. Последний? Никто этого не знал. Его надежда умирала и воскресала каждую весну. А он был её жрецом. Жрецом, мечтавшим однажды разрушить свою традицию.