Текст книги "Технологическая революция"

Глава 3. Ликвидация

1

9 мая 2005 год

Шли годы. Тимур рос в семейном кругу Василискиных здоровым и любимым сыном. Жизнь текла своим чередом и в большинстве своём была проста и обыденна. Ничего особенного не происходило. В пять лет мальчик ходил в садик и был в меру скромным и любознательным ребёнком. И вот однажды, одним ничем не примечательным днём, после обеда он лёг к себе в кроватку и задремал…

То, что происходило перед его взором, не вписывалось в шаблон привычной обыденности. Он ещё не успел полностью погрузиться в сон, но в то же время и не бодрствовал… Сквозь мутную пелену взгляд видит залитую солнцем комнату. Мальчишка не понимает, что происходит. Ощущение, неподдающееся описанию, окутывает его с головы до пят. С одной стороны, хочется пробудиться и развеять эту необъяснимую иллюзию. С другой, что-то, намертво зацепившись за подсознание, изо всех сил затягивает его в сновидение.

Проснуться не удалось. Смирившись с тем, что выход в реальность закрыт, мальчуган резко меняет тактику, переключив внимание с пробуждения на ещё более глубокое погружение в сон. Но и тут неожиданно сталкивается с непреодолимым препятствием. Вход в царство Морфея оказался залит вязкой, липкой массой. И ему не под силу преодолеть эту паутинообразную субстанцию, в которой тело и сознание липло и вязло всё глубже. Хотелось позвать на помощь, но, испугавшись, он просто забыл, как это сделать.

Выбившись из сил, Тимур вынужден был отпустить контроль над происходящим. Он остановился, огляделся вокруг и осознал, что застрял. Застрял между сном и явью, в этой бесконечно малой плоскости, которая сейчас являлась для него целым миром, и ничего не мог с этим поделать. Перед ним внезапно появилась сфера…

Видение это вызвало противоречивые чувства страха и восторга одновременно. Страх от неведомого зрелища, таящего в себе нечто необъяснимое, на фоне которого герой ощущал себя беспомощным и уязвимым. С другой стороны, сфера пыталась открыть ему какую-то запретную дверь, за которой его ждало что-то большое и значимое. Из глубин памяти он достал воспоминание о том, что эта встреча не была первой, но как только сфера оказывалась рядом, желая приоткрыть ему священную тайну, Тимура как бы отводило в сторону. Бывало он засыпал и не помнил продолжения, но чаще просыпался, понимая, что её уже не вернуть…

Вдруг комната, где он прилёг подремать, исчезла, словно кто-то вмиг убрал всё, оставив только тусклый белый свет. Ребёнок как будто был подвешенным в пространстве.

Она была совсем близко. С нечёткой, размытой оболочкой, мутная, играющая внутри оранжевым светом и насыщенная неведомым знанием, сфера медленно плыла в пространстве, издавая гул, словно фонивший ядерный реактор. Страх, получив инъекцию успокоительного, отступал, а вместо него появилось просто детское любопытство. Мальчишка, не отдавая себе отчёта, застыл и, как кролик возле удава, послушно ждал финальной сцены. Взгляд приближался к поверхности этого непонятого и одновременно великолепного шара, внутри которого…

Он уже физически ощущал, что через мгновение получит в своё распоряжение великую тайну, способную дать ответы на все интересующие его вопросы и объяснить Всё. Вообще Всё!

Впечатлённый ощущением такой магии, Тимур мысленно спросил.

– Что это?

Он ещё даже не успел осознать свой собственный вопрос, как ответ, не заставив себя ждать, пришел сам собой. В этом странном, лёгком воздухе, наполненном «сферическим шумом», он парил, обволакивая его сознание.

«То, из чего сделан мир… То, из чего сделан мир…»

Эта невидимая смесь, созданная из непознанного, висела в пространстве и всё сильнее, шипящим эхом пропитывала ещё чистый лист детского разума. Взгляд уже ласкал оболочку, готовый отдаться манящему образу, проникнуть в его глубины и получить заветный приз тайного знания…

Вдруг всё вокруг завибрировало. Его начало сильно трясти. Сфера вместе с этим пограничным миром рассыпалась на куски, вокруг царил хаос.

Кирилл тряс малыша за плечи, а Таня прикладывала холодный компресс сыну на лоб.

– Проснись! Проснись!

Первые секунды Тимур ничего не понимал. Он смотрел на людей, вытворявших невесть что с его телом, и не узнавал их. Он сам забыл, кто он и откуда взялся.

Таня обтирала его лицо смоченным в холодной воде полотенцем и причитала. Кирилл, убедившись, что сын очнулся, прижал его к себе и долго не отпускал. Несколько секунд спустя разорванные, растрёпанные лоскуты неведомого мира соединились в знакомую картинку его комнаты, где после обеда он прилёг и задремал в своей кроватке. Какое-то время они сидели молча.

– Ну ты напугал нас! – обеспокоенно начал отец семейства.

– Боже мой! Ты смотри, на нём лица нет.

У Тани на глазах были слёзы. Испуганная, она молилась, твердя про себя заученные ещё в детстве библейские молитвы.

Маленький Тимур действительно был мертвецки бледен, по лицу струились капельки холодного пота. Но перестав дёргаться в конвульсиях и вздохнув несколько раз полной грудью, он, медленно шевеля синими губами, еле слышно пробормотал:

– Не нужно было меня трогать…

Таня взяла его на руки, прижала к себе и влажной от пота рукой гладила волосы.

– Всё хорошо, малыш, всё хорошо.

Это же время

Москва,

Центральное управление ФСБ

Комиссар ещё раз мысленно отсканировал информационное поле и открыл глаза. Идентификация объекта завершена.

Значит ты теперь Тимур Василискин… Первый контакт за более чем пять лет. Не густо. Ну, этого достаточно.

Он сухо подытожил собственную мысль, поднялся с кресла и зашагал к выходу из кабинета…

В здании на Лубянке-2, всегда кипевшей своей тайной жизнью, сегодня, 9 мая, несмотря на понедельник, особой активности не наблюдалось. Страна отмечала 60-ю годовщину победы над фашистской Германией, и подавляющее большинство сотрудников, отдавая дань аппарату, кормившему их и их семьи, добросовестно трудились на Красной площади, вокруг неё, в городе, стране и за её пределами. В здании оставались только дежурные и перегруженные недоделанными срочными делами оперативники. В постоянно бурлящих коридорах сегодня властвовала тишина, изредка нарушаемая стуком башмаков и хлопками дверей.

Седовласый старик, отчеканив по повидавшему жизнь паркету добрую сотню тяжёлых шагов, вошёл в приёмную. Увидев его, белокурая секретарша опустила голову, делая вид, что очень занята. Без стука он целенаправленно открыл дверь и оказался в кабинете. Бесшумно пройдя по ковру, он остановился перед начальником отдела управления собственной безопасности ФСБ.

Полковник Прохоров сидел за старым громоздким столом, заваленным картонными и клеёнчатыми папками, внимательно штудируя какой-то выцветший документ. Вошедший волчьим взглядом скользнул по столу и впился в глаза субъекта, находившегося напротив него.

Глянув на Седого, хозяин кабинета оторопел. Этот взгляд мог означать только одно. Что-то шло неладно, а точнее – из рук вон плохо. Прохоров старался контролировать свою речь.

– Что-то случилось? – с наигранной непринужденностью поинтересовался он.

– Пять с половиной лет назад вы получили задание – сопроводить новорождённого ребёнка из Петербурга в Москву.

От этого спокойного зловещего голоса у полковника побежали по спине мурашки. Если Седой кого-то поощрял, из его уст лилась мелодичная музыка, уносившая объект поощрения в самые глубины его довольного эго. Но если случался прокол, это было настоящее мучительное испытание для любого. Даже повидавший жизнь Прохоров чувствовал сейчас необъяснимое чудовищное давление.

– Посмотрите, товарищ полковник, каков был последний пункт инструкции этого задания.

Полковник порылся в файлах компьютера, найдя то, что искал. Изо всех сил стараясь не показывать своего явного волнения, он медленно читал.

– Совместно с представителем фармацевтической компании сопроводить новорожденного до НИИ Склифосовского, проконтролировать доставку до отделения патологии новорожденных. Проследить за процедурой усыпления. Доложить об исполнении задания руководству. Покинуть объект.

Полковник добросовестно зачитал инструкцию пятилетней давности и вопросительно глянул на нависшую над столом фигуру. Взгляд Седого сверху, словно бур, погружающийся в каменистую породу, сверлил хозяина кабинета. Пауза, сопровождавшаяся бегающим взглядом последнего, затянулась. Прохоров нервно сглотнул. Седой повторил:

– Проследить за процедурой усыпления. А уже после покинуть объект. Исполнял Шумилин?

– Он самый. Что-то не так?

– Последний пункты инструкции ваш сотрудник почему-то проигнорировал. И объект каким-то образом остался жив.

– Вы ничего не путаете, Комиссар? Мне доложили, всё прошло гладко. Если это так, то…

– Он жив и это так! – резко и сухо повышенным тоном прервал его Седой, утверждая очевидное. Ему не нужно было что-то объяснять, он знал. Просто знал и всё.

– Но даже если так, это же ребёнок, какую угрозу он может нести? И что за таинственная история такая? Может, вы всё же посвятите меня в это тёмное дело, и всё будет проще и понятнее?

Прохоров пытался защищаться и хотел знать, что за «козу» ему подсунули в тот злополучный день.

Седой почти вплотную приблизил своё изрытое морщинами лицо к лицу Прохорова. Полковник смотрел в волчьи не моргающие глаза. Голову сдавило…

– Нам противостоят определённые силы, товарищ полковник, вникать в структуру которых вашему отделу не нужно. А излишнее любопытство может иметь далеко идущие и нежелательные последствия. Всё, что от вас требуется, это профессиональный подход и чёткое выполнение инструкций. Только так наше государство, а в данном случае и мир в целом, будут чувствовать себя в безопасности.

С каждым произнесённым словом «гостя» Прохоров ощущал нарастающее чудовищное давление в своей черепной коробке, словно это были не слова, а тиски, сжимавшие его голову. Из носа струйкой побежал ручеёк. Обогнув губу, он скатился к подбородку. Капли крови, срываясь с лица полковника, разбивались о потёртый, лежащий на столе документ, превращаясь в жирные бордовые кляксы. Начальник отдела собственной безопасности ФСБ вынул из кармана платок и, прижав его к носу, покорно произнёс.

– Да, конечно…

В начале октября 1999 года ему было поручено, на первый взгляд, странное и нелепое задание – перевести новорожденного младенца из Петербурга в Москву, в НИИ Склифосовского, передать его представителю международной фармацевтической компании и проследить за процедурой усыпления. Получив задание, будучи исполнительным управляющим спец мероприятиями службы внутренней безопасности, в то время майор Прохоров недоумевал. Никаких подробностей ему не сообщили. Разговор с начальством оказался размытым и уклончивым.

« – Вам дано задание, товарищ майор, выполняйте!» – последняя фраза вышестоящего руководства пресекла дальнейшие попытки получить какую-то информацию, касающуюся этого странного и даже абсурдного задания. Несмотря на необъяснимую нелепость приказа, Прохоров подошёл к нему со всей ответственностью. Мало ли что ему неизвестно и непонятно! Приказ есть приказ, и даже в такой форме, раз уж его отдали сверху, обсуждению он не подлежит.

Прямое исполнение этого задания легло на плечи недавно поступившего на службу в органы безопасности старшего лейтенанта Шумилина. Посвящать новичка в подробности дела майор не счёл необходимым. И задание для непосредственного исполнителя выглядело, как сопровождение новорождённого. Пункт «усыпления» начальник убрал во избежание лишних вопросов, надеясь, что всё пройдёт гладко.

« – Лев Николаевич, вам всё понятно?» – сухо и официально поинтересовался Прохоров после изучения Шумилиным всех инструкций.

« – Так точно, товарищ майор. Будет сделано.»

В предыдущих заданиях коренастый исполнительный старший лейтенант показал своё мастерство и надёжность. Никаких нареканий в его сторону не имелось, и Прохоров с облегчением и спокойной душой переложил на Шумилина бремя ответственности.

Как и ожидалось, старший лейтенант приказ исполнил чётко. Лично сопроводив «груз» до НИИ Склифосовского, он добросовестно доложил руководству о выполненном задании. Дальнейшие полномочия органов госбезопасности по контролю над новорожденным на этом заканчивались, так как были переданы комитету здравоохранения.

Последствия намеренно убранного последнего пункта инструкции сейчас костью в горле встали у полковника…

Седого на Лубянке величали «Комиссар». Официально он давно уже был за штатом, но по требованию руководства постоянно курировал все основные направления деятельности службы безопасности. Может, поэтому, а может, потому что тот обладал неимоверной внутренней силой, спорить с ним никто не смел. Если вам что-то было поручено, за это необходимо было нести полную ответственность, иначе бед не оберешься.

За всё время работы в ФСБ, а это более сорока лет, у Комиссара ни разу не было сбоя или ошибки. Он был прямолинеен, конкретен и требователен. На всех собраниях и планёрках его всегда ставили в пример. Считалось, если в деле Комиссар, оно будет успешным. Имидж профессионала, подтверждённый временем, поднимал до небес его абсолютный авторитет.

Седой обладал каким-то врожденным даром видения, и от его чуткой интуиции не уходила ни одна деталь, ни одна мелочь. Поговаривали, что он даже может читать мысли, и за эту особенность персонал старался избегать встречи с человеком, на лице которого за сорок лет службы никто и никогда не видел улыбки.

– Что требуется? – осторожно поинтересовался Прохоров, стерев кровь с лица и рукавом кремовой форменной рубашки размазав её по лежавшему на столе документу.

– Как только пакет с инструкциями ляжет вам на стол, покажите весь свой профессионализм, товарищ полковник.

И, сделав акцент на слове полковник, Седой также бесшумно скользнул по ковру и растворился за массивной дубовой дверью.

2

26 июля 2005 года

– Ну что, девчонки и мальчишки, нас ждёт райский отпуск!

Кирилл вытянул руки с белыми открытыми конвертами вперёд и с улыбкой до ушей смотрел на супругу с сыном.

Таня с нескрываемым восторгом, от души радуясь и хлопая в ладоши, кричала:

– Ураааа!

А Тимур с подобранными на полу цветными флажками в руках, в такт протяжного пения мамани, подпрыгивал и вертелся на месте. В этот момент всем было весело и радостно. Светлое помещение их комнаты ещё больше озарялось восторгом смеющихся людей. В конвертах были билеты на остров Кипр и в Греческую столицу город Афины.

Их ждали лучшие номера в лучших отелях полного пансиона. Изысканная местная кухня, коктейли-шедевры от кипрских барменов, тёплый морской воздух, развлечения круглосуточно для детей и взрослых…

Ежегодный отпуск Василискиных проходил, как правило, в их загородном доме. Полезно, по-летнему интересно и однообразно. Посёлок «Новый», просторная веранда, речка, сад, огород, фрукты, мухи, шашлыки. В общем, привычное загородное безделье.

Сразу после Нового года они твёрдо решили устроить себе настоящее, достойное глянцевых журналов приключение. Честно копили свои кровные денежки, и в этот раз впервые воспользовались банковским кредитом. Когда глава семейства вернулся из турагентства, сжимая в ладонях долгожданный, запланированный маршрут в сказочный мир отдыха, аура их жилища заметно посвежела и засияла радужными переливами. На этой волне Кирилл сделал сыну серьёзный подарок.

– Иди ко мне, Тима.

Отец протянул руки навстречу. Радостный сын прыгнул в объятия папы.

– Сегодня ты обретаешь особый статус и посвящаешься в группу войск специального назначения. Теперь ты гордость и отрада нашей Отчизны и надёжная защита нашей семьи,

– громко и торжественно произнёс Кирилл, положив руки на ещё пока хрупкие мальчишеские плечи.

– Скоро у тебя состоится настоящее боевое крещение. В знак этого я как представитель десантных войск награждаю тебя именным боевым жетоном.

Кирилл надел на шею Тимуру тонкую металлическую цепочку с висевшем на нём овальным жетоном. Такой же носил он сам. На жетоне была гравировка с именем и фамилией Тимура, его дата рождения, группа крови и резус-фактор. «Тимур Василискин, 06.09.1999, 04 Rh-». В придачу к этому взрослому подарку отец вручил сыну игрушечный пистолет с пластмассовыми пульками. Мальчишка прыгал от радости.

– Я десантник! – картавя, вопил он.

– Вылетаем 31 июля, то есть послезавтра! – Кирилл схватил новоиспечённого бойца войск спецназначения, подбросил пару раз вверх и, прижав к себе, расцеловал…

В этот день, как и весь следующий, они готовились к грандиозному отпуску. Целый месяц такого желанного необычного отдыха. И не где-то в Подмосковье, а в лучших отелях Средиземноморья.

Настроение у всех Василискиных было радостное и приподнятое, и даже горячие споры о том, какой купальник взять с собой, и какая сумочка больше подходит к вечернему платью, были не в состоянии омрачить его. На душе было так здорово, что порой закрадывались сомнения, а будет ли отпуск так же хорош, как приготовление к нему? Но эти сомнения были похожи на сомнения счастливчика, выигравшего крупную сумму в лотерею и решающего, в какой же валюте получить свой выигрыш…

В ночь на 1 августа семья Василискиных вместе с группой летевших с ними из Москвы туристов благополучно приземлились на Кипре в аэропорту города Ларнака. Первое впечатление покорило обоняние. Вокруг пахло отдыхом. Непривычно тёплый влажный ночной воздух манил к морю ещё с трапа самолёта. Успешный трансфер, и в три часа ночи они, довольные, как новоиспечённые миллионеры, расположились в просторном номере пятизвёздочного отеля. Отпуск начался…

Вечно улыбающиеся киприоты с порога отеля угощали гостей местными напитками и сладостями. Казалось, рай не где-то на небесах, а в этом милом, необъятном холле чудесного отеля. Номер их был действительно шикарным. Светлым, просторным с двумя пугающими своими размерами кроватями и огромным телевизором на белоснежной тумбе. Ванная комната поражала своими размерами и оснащением. Терраса, кресла, холл впечатляли масштабами и роскошью. Каждое утро ваза с фруктами от доброжелательного персонала. Атмосфера комфорта пропитывала значимостью каждого гостя отеля.

– Да это же рай! – с утра проснувшись, с порога номера кричал довольный Кирилл…

СПА, сауны, аквапарк, тренажёрный зал, детский городок, пляж, рестораны, весёлые аниматоры, тёплое чистое голубое море и воистину райская атмосфера. За всем этим блаженством было незаметно, с какой нещадной скоростью переворачивались листы календаря, сокращая сказочное пребывание на отдыхе. Дни неумолимо летели вперёд. Погода была чудесная, ни облачка. Загар покрыл их тела красивым бронзовым окрасом. Каждое утро десятки служащих шныряли вокруг отдыхающих, создавая для них комфорт и райские условия, выполняя любые пожелания. Шезлонги на берегу, бары на пляже, море, бассейны и фонтаны, вся эта забота об отдыхающих на протяжении первой половины отпуска обволакивала чувством бесконечного блаженства…

Однажды Тимур пожаловался на то, что устал и хочет поспать в номере, где всегда работал кондиционер. После обеда он прилёг отдохнуть и незаметно начал проваливаться в сон, но вдруг поймал себя на мысли, что это не сон, а чудное видение, которое он не успел досмотреть у себя дома в Подмосковье…

Он снова «застрял» между сном и явью. Но сделал это намеренно. На этот раз страха мальчик почти не ощущал, если не считать лёгкого опасения за то, что может проснуться и видение исчезнет. Всё повторялось так же, как и три месяца назад. Она была рядом. На этот раз появившаяся из неоткуда туманная сфера переливалась внутренним светом и казалась ещё красивее. Теперь гул, исходивший от неё, был приятной музыкой в исполнении нового друга.

– Что это?

«То, из чего сделан мир… То, из чего сделан мир…».

Эти слова без звука уже более чётко слышались в аморфном киселе знакомого пространства. Взгляд вплотную приблизился к оболочке. Точнее, к той энергетической плёнке, из которой она была соткана.

Как красиво.

Наслаждаясь, Тимур плотно прижался к сфере. Мгновение, и он пересёк эту грань… Он внутри.

Здесь бурлящий свет наполняет его сущность, пьяня знаниями и открывая панораму вокруг. Ощущения обострились и наполнились чем-то очень родным и в то же время незнакомым. Пока ничего не понимающий мальчишка наслаждается нахлынувшей на него информацией и наблюдает с центра сферы за тем, что происходит за пределами этого удивительного пузыря. Он видит, как летит по бескрайнему простору с невообразимой быстротой в неуязвимой капсуле вокруг огромного, кипящего, пламенного ядра, на неимоверном от него расстоянии. Как пассажир центрифуги, поставив воспроизведение записи своего полёта на возможный максимум. Непередаваемое ощущение.

Вот это карусель!

В эти мгновения перед ним мелькали слова, знаки и формулы, пока ничего для него не значащие. Было тепло и приятно. Тимуру захотелось выйти за пределы сферы и подлететь к центральному гигантскому сияющему ядру. Он физически ощущал его манящее притяжение, но тут его неожиданно выбросило и понесло в противоположную сторону спиной вперёд. Прочь от долгожданного места встречи. Сначала Тимур испугался, что снова не сможет понять, для чего он здесь, но всё же решил довериться своему видению и просто наблюдал.

Он уже прилично удалился, обнаружив, что сфера была не одна. Время заметно ускорилось. Ещё несколько похожих шаров с невероятной скоростью неслись вокруг сияющего ядра, обгоняя друг друга, то исчезая, то появляясь, и образовывая своими орбитами оболочку уже другой сферы, внутри которой происходило это чарующее зрелище.

Время ускорялось. Сферы неслись всё быстрее и удаляясь дальше в неизвестность, открывали совершенно потрясающую панораму. Таких сфер с закупоренными в них мечущимися частицами, наполненных бешеной энергией, было бесчисленное множество. Между собой они соединялись плотными цилиндрическими, почти прозрачными светящимися мостами, состоящими из чистой энергии.

Участник своего же видения удалялся все дальше и дальше, быстрее и быстрее. Монотонный гул превратился в хор «поющих горошин». От всех этих головокружительных скоростей, выбрасывающих чудовищное количество энергии, вокруг мерцало переливающееся сияние. Словно сказочная фея махнула волшебной палочкой, и всё вокруг озарилось добрым, ласкающим глаз светом…

Он уже был совсем далеко. Сейчас весь этот конструктор походил на раскалённую, многослойную решётку, которая, удаляясь, только разрасталась. Всё пространство вокруг было заполнено вибрирующими сферами. От этой картины его отбрасывало дальше и дальше, уже так далеко, что это яркое огромное поле, казавшееся бесконечным и нёсшееся перед его глазами, тускнело и вскоре слилось в единую мутную плоскость и наконец стало совсем чёрным…

Какое-то время мальчик не понимал, летит он или остановился и смотрит в непроглядную мглу. Но вот в погасшей пустоте замелькали блики, с каждой секундой становясь ярче. Теперь этот чёрный бездонный круг, стоявший перед его взором, обрамляла серая, влажная, лучистая, казавшаяся живой ткань.

Чёрное Солнце с серыми лучами? – подумал Тимур.

Но не успел развить эту мысль, как, удалившись ещё дальше, увидел вокруг серого круга молочное поле, пронизанное кровавыми ручейками, посреди которого и находилось его «чёрное Солнце». Огромные створки медленно сомкнулись, закрыв загадочную панораму… Вот они снова раскрылись, и, удалившись от этой картины ещё, он понял, что это. Это был …глаз.

Тимур вылетел наружу из зрачка глаза и сейчас рассматривал всю картину в целом. Он нёсся всё дальше и дальше от этой необъяснимой реальности, а глаз продолжал медленно хлопать веками, обрамлёнными канатами ресниц, то закрывая, то обнажая чудесный мир, из которого он только что прибыл.

Глазная впадина, надбровная дуга, нос, волосы, губы, ухо, подбородок… Тимур глядел на появляющееся лицо, внимательно рассматривая знакомые черты.

Он всё удалялся и удалялся от непонятной для него панорамы. Картина сглаживалась, перед ним появилось лицо…

Какое знакомое лицо. Очень знакомое.

Время вернулось в свою исходную точку.

– Мама?!

Тимур сильно удивился, узнав обладательницу лица.

– Господи. Да что ж с тобой такое?!

Таня стояла на коленях на полу и держала его за руку с мольбой смотря на, как ей казалось, обезумевшего сына, с совершенно пустым взглядом, молчаливо глядящего в пространство сквозь неё.

– Тима. Тимочка. Сынок! Что с тобой?

Таня забормотала себе под нос что-то из библии…

– Мам, представляешь, я только что был в твоём глазу, в самой глубине! Я их видел! – после небольшой паузы, обдумав увиденное, объяснял Тимур.

– Кирилл! С сыном что-то не так. Нужно пойти к врачу. В этом отеле наверняка должен быть хороший терапевт.

– Да, идём прямо сейчас.

Кирилл наблюдал за бледным сыном, обливавшимся холодным потом. Его возбуждённый взгляд блуждал по номеру. Он был где угодно, но только не с ними.

– Да нет же. Я видел их! – пытался объяснить им свои видения взбудораженный мальчишка.

– Пап, мам! Я их видел! Да послушайте же!

Он окончательно очнулся от наваждения и понял что-то очень важное. Но как выразить это словами, не знал… Да и кто будет слушать с виду спятившего пятилетнего ребёнка!

– Что ты там мог видеть!? А ну рассказывай давай! – в упор смотря на него, требовал отец.

Глядя на рассерженного и испуганного родителя, Тимур осёкся о его взгляд, и уже не так уверенно произнёс.

– Ну… То, из чего сделан мир…

3

– Такое часто бывает с детьми во время смены климата и обстановки. Понимаете, температура, воздух, влажность, запахи, звуки, окружающие картины… Даже вкус имеет значение. Все пять чувств, которыми ребёнок воспринимает окружающую действительность, проходят сейчас своеобразные экзамены, – с приятным акцентом рассказывал до неприличия загорелый терапевт отеля, лет пятидесяти, с причёской из ковбойских фильмов семидесятых годов и тоненькими, чёрными с проседью усиками.

– Вот таблетки. Принимать два раза в день, утром перед завтраком и вечером перед сном. Попьёт и всё пройдёт. Они помогают адаптации к климату.

– Ой, спасибо, доктор!

Таня благодарно кивнула.

– Пожалуйста. Будут вопросы, заходите. С вас сорок долларов.

– Но у нас же страховка есть, – выдвинул аргумент возмущенный Кирилл.

– Страховка – это гарантия при несчастных случаях. А ваш случай очень даже счастливый.

Врач улыбнулся во весь рот своей белоснежной улыбкой и так стоял несколько секунд, испытующе глядя на Кирилла.

Спорить отец семейства не стал и протянул деньги. Доктор взял купюры и аккуратно прикрыл за туристами дверь…

– Ну, вот видишь, сынок, что врач сказал. Это от смены климата. Но не волнуйся, теперь есть лекарство и скоро всё пройдёт.

Было время ужина.

– Ладно, – согласился поникший Тимур.

Может, это действительно так.

И сожалея, что не нашёл поддержки со стороны самых близких для него людей, побрёл вместе с ними в ресторанчик, где его ждал утешительный приз. Печенье с изюмом и вкусный молочный коктейль.

* * *

Москва Центральное управление ФСБ

Седой открыл глаза.

Пора кончать с этим. Игра затягивается…

В кабинете Прохорова Комиссар положил конверт на массивный стол.

– Все инструкции здесь.

Он испытующе смотрел в глаза полковнику.

– Самолёт через два дня. На время операции спрячьте вашу сентиментальность на самую верхнюю полку «тайного архива», – предупредил Седой.

– Если что не получается, не стесняйтесь просить помощи.

– Конечно, Комиссар. Всё предельно ясно. Будет сделано.

Сейчас полковник был готов на многое, лишь бы избавить себя от компании вездесущего смотрителя за безопасностью.

– И в этот раз без ошибок, господин полковник.

Взглядом он сделал контрольный выстрел в глаза хозяина кабинета и, как всегда, бесшумно растворился за дверью.

Прохоров тут же вызвал к себе Шумилина…

На днях группа под его руководством вычислила банду террористов, готовящих подрыв жилого здания. Капитан играл роль курьера по передаче денег за взрывчатку. Грамотно отработав свою роль, он обеспечил группе спецназа возможность чётко и быстро нейтрализовать преступников.

– Товарищ капитан. Поздравляю! – Прохоров пожал руку сотруднику, отметив его заслуги в завершенном на днях задании.

– Лев Николаевич, послезавтра в аэропорту Ларнака, на Кипре, чартерным рейсом в Афины следует группа русских туристов. Ситуация в стране не стабильна, выступаем в качестве страховки. Инструкции здесь.

Полковник похлопал по папке, из которой торчали распечатанные на принтере листы.

– Никаких приключений. Стандартный контроль, и готовим вам погоны майора.

После инструктажа Шумилина, Прохоров доложил Седому о начале операции.

Седой вызвал к себе одного из оперативных сотрудников и через пять минут провёл личный инструктаж.

– Лейтенант, слушай меня внимательно. По плану операции подчиняешься капитану Шумилину. По факту выполнения задания лично мне. Вот здесь все инструкции.

Он протянул конверт лейтенанту.

– Операция совершенно секретная. По каждому этапу задания докладывай своему руководителю обо всём происходящем. По факту жду от тебя лично сообщение о выполненном задании. Как понял?

– Всё понятно, товарищ Комиссар. Будет сделано.

4

13 августа 2005 г., Кипр

Последняя их ночь в отеле веяла особой романтикой. На улице ни ветерка, полнейший штиль, а море походило на гигантское зеркало, в котором отражались звёзды и светлый диск луны. Тимур уснул незадолго до полуночи. А Таня с Кириллом ночью гуляли по тёплому морскому песку. Кирилл вспоминал время, когда они первый раз встретились. Перед ним стояла та милая четвероклашка, с дерзким взглядом, полным жизни и уверенности. Теперь это родная, неотразимая и вечно желанная женщина. Уже под утро, стоя на берегу опустевшего пляжа, она смотрела ему в глаза, лукаво улыбаясь.

– У меня задержка больше месяца. Вчера сделала тест. И знаешь, что?

– Что?

– Две полоски.

– Ты беременна?!

Кирилл ушам не верил.

– Не может быть! Шутишь!

– Сама поверить не могла. Ещё дважды проверила. Точно.

Опомнившись, очумелый муж нёс её на руках до самого номера. Свободные и счастливые, обнявшись, они уснули на террасе…

Проснувшись в 6 утра с волшебным впечатлением от вчерашней новости о скором пополнении в их семье, Василискины помурлыкали друг дружке тёплые слова и после вместе начали упаковывать свои чемоданы, изрядно потяжелевшие от кипрских сувениров. Ожидая трансфер возле рецепции, родители перекидывались тёплыми взглядами, наслаждаясь атмосферой вокруг и обществом друг друга, а Тимур возле входа в отель гонял голубей. Полукругом высаженные пальмы и рядом фонтан с красно-жёлтыми рыбками, словно из какой-то сказки, возвращали Таню и Кирилла в беззаботное детство, а прилетевший ветерок ласкал их загорелые лица, приятно обдувая лёгкой утренней прохладой.

Ещё две недели рая в Афинах. В городе богов.