Текст книги "Стэн Ли. Эпоха Marvel"

А вот что писали Рафаэль и Сперджен:

Когда новые комиксы Marvel возымели успех, вопросы об авторстве и участии в создании того или иного персонажа стали важными как юридически, так и этически. Однако… когда комиксы вышли за пределы офисов Marvel… самый достоверный способ обеспечить лучшую серию супергероев заключался в том, чтобы все участники вносили свой вклад посредством идей, какие только возникали в их головах. (7)

Когда «Фантастическая четверка» наконец вышла в продажу, комикс действительно напоминал некое продолжение первого «современного» супергероя Timely / Atlas, Доктора Друма. Кто знает? Возможно, Гудмен предложил создать супергероев, а Друм стал пассивно-агрессивной попыткой покончить с прихотью Мартина и продолжить работу, которую сотрудники уже на себя взяли.

И действительно, в том же месяце, когда дебютировала «Фантастическая четверка», компания, ко всему прочему, выпустила пять фэнтезийных комиксов, два вестерна, три романтических комикса и один юмористический. (Всего вышло двенадцать комиксов, демонстрирующих, что ограничение на выпуск восьми изданий в месяц, первоначально наложенное Independent News, было ослаблено.) Если присмотреться, то можно сказать, что большинство других изданий, выпущенных компанией в том месяце, были созданы с бо́льшим усилием и энтузиазмом, чем «Фантастическая четверка». Тем не менее в дебюте команды, очевидно, присутствовала какая-то скрытая искра.

Относительно мрачное впечатление от первого выпуска «Фантастической четверки» осталось у фаната, который имел более глубокое представление об истории СМИ и компании. Рой Томас, двадцатичетырехлетний учитель английского языка в средней школе Миссури, написал в фэнзин ComiCollector:

Несмотря на недостатки – а в первом выпуске насчитывается несколько вопиющих, – ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ЧЕТВЕРКА обещает стать одним из лучших комиксов. (8)

Томас похвалил Существо, назвав его «устрашающим борцом за справедливость», а затем продолжил: «В период слишком красивых суперменов что-то должно напоминать нам о том, что доброта и привлекательная внешность не обязательно являются синонимами».

И действительно, Томас (который впоследствии стал автором комиксов и даже главным редактором Marvel), вероятно, почувствовал инновационное и страстное звено первого выпуска «Фантастической четверки»: Существо. В то время как Рид Ричардс, физически напоминающий Уорда Кливера из сериала 1950-х годов «Оставь это Биверу» (с англ. Leave It to Beaver), рассуждал как ученый из научно-фантастического фильма 50-х годов, а Джонни и Сью придерживались довольно стереотипных речевых образов из комиксов, Бен Гримм и Существо развивались по ходу истории. В начале номера Существо разговаривало формально, заявив после неудачного выстрела напуганного полицейского: «В первый раз он промахнулся… вот только второго шанса у него не будет».

Но к концу создания команды, на странице 13 (из 25, которые займет история), Бен заявляет в гораздо более разговорной манере: «Нет больше Бена… как подметила Сьюзен. Теперь я… СУЩЕСТВО». Позже, когда команда вступает в бой против Человека-крота, Существо побеждает чудовищного каменного воина. Увидев это, Сью заявляет: «У тебя получилось, Бен! Ты его победил!» На что Бен отвечает: «А ты как думала? Или я не Существо?»

Таким образом, на просторах первого выпуска из персонажа с формальной речью Существо/Гримм быстро превратился в героя, который заимствовал манеру Уильяма Бендикса и Бродерика Кроуфорда. Обратите внимание на «пузырь» со словами: «Или я не Существо?» (англ. I’m the Thing, ain’t I?). В английском варианте между ain’t и I существует дополнительный интервал. Можно предположить, что Ли изначально написал aren’t I?, или даже am I not? но затем понял, что персонаж в процессе развития требовал неформальной речи.

Кирби, как и контуровщик Джордж Кляйн, тоже уделял больше внимания Существу, чем другим персонажам. Поскольку Существо обладало большей силой и индивидуальностью, чем другие участники выпуска, можно сделать вывод, что Джек, как и Стэн, каким-то образом персонализировал и отождествлял себя с героем, начиная с самого первого его появления. В последующие годы Кирби все больше и больше отождествлял себя с Существом, и до такой степени, что в истории 1978 года он представил себя в роли альтер эго персонажа. (Ли выступил в роли лидера группы Мистера Фантастик.)

Чуть позже в обзоре ComiCollector Томас высказал мнение: «Если добавить чуть больше воображения (как историям, так и иллюстрациям) и, возможно, ввести пятого персонажа, такого как Нэмор… Думаю, комикс мог бы удостоиться большого тиража». (9)

Безусловно, начиная со второго и третьего выпусков воображения действительно прибавилось. Вместе с тем пришло понимание, чем на самом деле являлся комикс и чем мог стать. Однако потенциал зародился именно в первом выпуске. «Фантастическая четверка» № 1 представляет собой хаотичный беспорядок, будто восставший против тщательно продуманных историй, которые создавались в то время DC Comics. Если предположить, что переданные Кирби наброски (те немногие, которые существуют как доказательство работы команды Ли – Кирби) являлись шаблоном для тринадцатистраничного выпуска, то об истории нельзя сказать подобного. (Синопсис можно найти во многих местах, включая 358 выпуск «Фантастической четверки».) Вступительные инструкции Ли выглядели следующим образом:

История может начаться со встречи с Фантастической четверкой. Как только герои собираются, подпись сообщает читателю, что мы вернемся на несколько недель назад, чтобы увидеть, как все начиналось…

Отсюда синопсис переходит к воспоминаниям о происхождении команды. Но, как нарисовал Кирби в опубликованном варианте, первые восемь страниц повествуют о настоящем. Рид Ричардс запускает сигнальную ракету, вызывая остальную часть команды в штаб (в Централ-сити в безымянное здание). Без всякого упоминания в синопсисе мы вдруг получаем вводную сцену для каждого из трех других членов команды.

Мы видим, как Сьюзан Шторм срывается с чаепития, изумляя прохожих, сбитых с ног кем-то невидимым. Мы видим Существо в пальто, шляпе и солнцезащитных очках. Он собирался подобрать одежду для своего громадного тела, но спустя миг уже пробивался через улицы и канализацию, чтобы скорее попасть на собрание. Наконец, мы видим Джонни Шторма, работающего над хотродом в местном гараже. Внезапно он вспыхивает пламенем и уже мчится по небу к источнику сигнала, преследуемый самолетами ВВС, пилоты которых не знают, кто он или что (согласно подписи к повествованию, маршрут по какой-то причине занимает у него «меньше часа»). Самолеты выпускают ядерные ракеты, от которых в последнюю секунду его спасает растянувшийся Мистер Фантастик.

Увлекательные, хотя и нелогичные, представления персонажей занимают семь страниц. Наконец, на девятой странице мы переходим к воспоминаниям, которые хотел увидеть Ли, и узнаем о происхождении команды и злополучном космическом полете «к звездам», целью которого было победить «коммуняк». Попав под космическое облучение (гений Рид «забыл» должным образом защитить космический корабль), команда превращается в Фантастическую четверку и клянется использовать полученные силы во благо человечеству. Клятва изложена на странице тринадцать.

На четырнадцатой странице, попав уже в настоящее, Рид рассказывает о таинственном исчезновении атомных станций по всему миру. Далее мы попадаем во «Французскую Африку», где расположена еще одна станция. Внезапно ее тоже засасывает в дыру в земле, из которой вдруг появляется гигантское зеленое чудовище (представленное на обложке выпуска) и набрасывается на группу солдат. Затем под командованием своего хозяина, Человека-крота, монстр возвращается в «ядро Земли».

Дальше история переходит в штаб Фантастической четверки, где команда узнает о последней краже атомной станции. Немыслимым образом Рид догадывается, что источник всех неприятностей находится на Острове Монстров. На своем частном самолете команда отправляется на остров, название которого, без сомнения, отпугивает любопытных туристов. Там они сражаются с парой – кого же еще? – монстров. Человек-крот захватывает Джонни и Рида. Затем Человек-крот вспоминает собственное происхождение, как и открытие острова вместе с одноименными жителями.

В финальной сцене, которая занимает две страницы и состоит из пятнадцати очень тесных панелей, команда убегает от монстров. Человек-факел использует пламя, чтобы «вызвать оползень, который оградит от этих тварей», хотя, глядя на рисунок, создается впечатление, что он поджаривает их заживо прямо под землей. Рид заявляет, что отпустил Человека-крота: «Я оставил его… Больше он никого не потревожит!» – и команда улетает, глядя в будущее на одном из наименее захватывающих панно, когда-либо нарисованных Джеком Кирби.

Сказать, что выпуск прощупывал свой путь, – значит ничего не сказать. Кто бы ни придумал первый номер комикса (Ли, Кирби, а может, и оба), история получилась грубой, непоследовательной, равнодушно нарисованной и безразлично построенной. Другие истории команды, поступившие в продажу в том же месяце, такие как «Роухайд Кид» (англ. Rawhide Kid) и «Странные истории» (англ. Strange Tales), были в разы лучше по мастерству и удобочитаемости и гораздо более отточенными. Читатель Билл Сарилл написал в письме, опубликованном в колонке третьего выпуска:

Только что закончил «Фантастическую четверку» [№ 1] и должен признать, что разочарован. Я ожидал лучшего от команды Ли – Кирби. Джек, однозначно, способен на большее. История страдает от «ползучего монстеризма», если перефразировать Джина Шеперда, который какое-то время доминировал в большинстве, если не во всех, ваших комиксов.

В отличие от случайного читателя Сарилл, очевидно, был серьезным поклонником, о чем свидетельствовало знание имен и карьеры Ли и Кирби. Примечательно, что отрицательный отзыв вообще попал в первую колонку писем. Хотя Ли часто утверждал, что он узнал об успехе «Фантастической четверки» благодаря внезапному потоку почты, на самом-то деле первые несколько столбцов содержали многочисленные отзывы сотрудников и фрилансеров, включая Сола Бродского, Стэна Голдберга и Джима Муни, чья деятельность была очевидна для тех немногих, кто о них знал. Другие письма поступали от серьезных поклонников с большой буквы, таких как Томас и Ронн Фосс. Что интересно, после обращения Сарилла Ли разрешил использовать драгоценное пространство (по сути, замаскированное под рекламную страницу) для печати заметки, которая не просто указывала на ошибки орфографии или рисунков, но и пристыжала Кирби и Ли за недобросовестное отношение к работе.

Не менее интересно, что Ли не стал защищать ни себя, ни Кирби, а буквально сказал: «Видите, насколько мы справедливые? Мы печатаем как положительные, так и отрицательные отзывы».

Конечно, напечатанное письмо Сарилла также позволило Стэну перенести имя модного писателя и радиоведущего Джина Шеперда на страницы комикса о супергероях, чтобы на подсознательном уровне напомнить аудитории, что этот комикс – эта компания и редактор – отличался от привычных для читателя изданий. Упоминание имя иконы университетских кампусов в ответ на критику стало неким признаком, что в комиксах происходило нечто, чего стоило придерживаться (что бы ни думал Билл Сарилл). (Шеперд, к слову, популяризировал фразу «Эксельсиор!» (англ. Excelsior!) еще до того, как Ли начал сам ее использовать.)

В отличие от более поздних и более отточенных работ Ли и Кирби важные сцены действия в первом выпуске «Фантастической четверки» не показаны, но, как ни странно, описаны. Отсюда следует вывод, что Ли был полон решимости рассказать историю, которая в некоторых отношениях отличалась от нарисованной Кирби. Джек, излагая рассказы по своему усмотрению (что зачастую наполняло их удивительной силой и выразительностью), оставил большое количество действий на последних двух страницах. При этом на них изображено множество небольших панелей, хотя разумно полагать, что читатель ожидал увидеть крупные панели, раскрывающие происходящее бурное действие.

Маловероятно, что дети 1961 года читали историю настолько внимательно, чтобы осознанно обратить внимание на двух капитанов, сражавшихся за управление штурвалом корабля. Борьба Ли и Кирби за контроль над сюжетом продолжалась в течение последующих десяти лет, однако конфликт почти чудесным образом привел к созданию лучших комиксов.

Тем не менее, как почувствовал Томас (и другие), несмотря на хаотичный и почти бессмысленный характер истории, закрадывалось ощущение, что что-то все-таки происходило.

Как отметили Рафаэль и Сперджен:

Двадцать лет безразличия и творческого презрения к супергерою в конечном счете сработали в пользу Кирби и Ли. Даже самые маленькие изменения казались радикальными и смелыми. (10)

Как Ли, так и Кирби проявил интуицию, не заботясь о логике и последовательности рассказов. Большее внимание они обратили на эмоциональное воздействие. Для Кирби было важно изобразить чувства персонажей и внести напряженность в повествование. Стэн находил важным речь (насколько выразительно герои излагали мысли и чувства). Собственно говоря, это оказалось не менее важным, чем сами истории, и именно такой подход в конечном итоге принес комиксам успех. Ученые могли бы назвать это диалектикой, продолжающимся матчем по армрестлингу за господство между двумя творцами. Читатели комиксов той эпохи, в том числе многие студенты колледжей, просто назвали это чем-то «крутым».

При всем своем интересе и энтузиазме Томас был относительно редким читателем. Он и редактор ComiCollector Джерри Бейлс вместе с другими немногочисленными взрослыми поклонниками комиксов, некоторые из которых писали и читали фэнзины, вряд ли могли вызвать и поддержать интерес к конкретному комиксу или издательской компании. Они были всего лишь преданными любителями, заинтересованными в том, чтобы взглянуть на радости чтения комиксов своего детства взрослыми глазами, а не любоваться новыми супергероями. Их внимание, по понятным причинам, было сосредоточено на более многочисленных и признанных героях DC. Редактор DC Джулиус Шварц, как и Ли, уделял внимание самым преданным фанатам и предоставлял внутреннюю информацию. Но на тот момент знатоки не могли сдвинуть дело с мертвой точки. Но вот что у них точно было, так это способность влиять на содержание комиксов (как видно из предложения Томаса о возвращении Нэмора, персонажа золотого века Timely, на страницы комиксов). При этом они не имели никакого влияния на среднее звено читателей и не могли убедить их взяться за «Фантастическую четверку».

Но, как понял Гудмен, если «Лига справедливости» DC имела успех, то, возможно, увидев «Фантастическую четверку» в газетном киоске, ребенок будет готов рискнуть познакомиться с новой командой супергероев. В то же время обложка подразумевала, что новые персонажи на самом деле были знакомыми героями. Они как будто намекали, что «впервые собрались вместе в одном мощном журнале». Помимо любителей супергероев, возможно, почитатели других комиксов Timely (в особенности фэнтези, научной фантастики и монстров) также захотели бы вложить одну десятую доллара в нечто новое, чтобы скоротать августовские дни летних каникул.

Первый выпуск «Фантастической четверки» поступил в продажу в первых числах августа 1961 года (в зависимости от региона). Холодная война и космическая гонка были в самом разгаре. Двенадцатого апреля Юрий Гагарин полетел в космос. Пятого мая Алан Шепард стал первым американцем, побывавшим в космосе, а двадцать первого июля за ним последовал Гас Гриссом. Менее чем через неделю после выпуска «Фантастической четверки» напряжение между Советским Союзом и Западом воплотится в строительство Берлинской стены. Видя газетные заголовки, а также понимая дух времени, ребенок, просматривающий содержимое «Фантастической четверки», вполне мог испытать соблазн купить комикс, в котором американцы храбро летели в космос.

А попробовав новый комикс, эти дети купят следующий выпуск и расскажут друзьям о новых историях. Это и есть важный шаг к созданию хита – убедить детей рассказать приятелям о новом журнале, чтобы те добавили их к списку своих предпочтений. Эй, это всего лишь десять центов! На один батончик Hershey меньше в неделю? Или на один каучуковый мячик? Так почему бы и не попробовать?

То, что Томас и другие фанаты постарше видели в комиксе, также являлось очевидным для значительного числа менее ярых почитателей комиксов. В письме от 29 августа 1961 года Ли написал Бейлсу: «Судя по первым отчетам о продажах, мне кажется, что у нас есть победитель!»

Он продолжил:

Что касается будущего «Фантастической четверки», у нас будут:

• костюмы;

• другая художественная обработка Человека-факела;

• дополнительные новые персонажи в ближайшие месяцы.

(Не слишком удивляйся, если снова встретишь Нэмора или Капитана Америку… Так что оставайся с нами, приятель!)

В заключение Ли добавил:

Мы намеренно воздерживались… и не наделяли персонажей СЛИШКОМ большими силами. Нам кажется, что подобные эффекты в основном привлекают читателей МЛАДШЕГО возраста, а мы хотим (возможно, звучит тщетно?) охватить немного более взрослую, более утонченную аудиторию. (11)

Ли и Бейлс также вели переписку о седьмом выпуске «Удивительных недетских грез» (англ. Amazing Adult Fantasy), переименованном и обновленном комиксе «Удивительные приключения» (англ. Amazing Adventures), который вышел в том же месяце, когда дебютировала «Фантастическая четверка». Каждый выпуск «Удивительных недетских грез» содержал несколько коротких рассказов с неожиданной концовкой, написанных Ли и нарисованных Дитко. Хотя они мало чем отличались от других историй в жанре фэнтези и научной фантастики, которые то и дело появлялись в комиксах, наличие отличительного художественного стиля Дитко придавало комиксу уникальность. Продвижение журнала как литературы для взрослых («для взрослых» подразумевалось в значении «зрелый», а не «порнографический»), послужило важным шагом в развитии чувства уникальности читателя. Чувство исключительности и понимание причастности к чему-то важному станут ключевыми элементами в подходе Ли к созданию и продвижению всего бренда Marvel.

Бейлс написал Ли: «“Удивительные недетские грезы” превзошли все ожидания и, вероятно, будут хорошо продаваться». Он также отметил: «Фанаты жалуются, что не могут найти комиксы в местных магазинах». Сколько фанатов? Что ж, позже в том же письме он упоминает о «приблизительно 500 поклонниках». Скорее всего, это означало, что около 500 человек подписались на ComiCollector и/или на Alter Ego. Обещанные Стэном изменения Бейлс прокомментировал следующим образом: «Большинство корреспондентов требовали этих изменений еще до того, как увидели обзор Роя».

Таким образом, где-то между желанием создать комикс, «каким он его видел», а также осознанием возможности привлечь более широкую, искушенную аудиторию Стэн Ли интуитивно догадывался, что успех будет зависеть не только от детей и ностальгии давних поклонников комиксов, но от более взрослого читателя или эрудированной молодежи, ищущих нечто серьезное. «Фантастическая четверка» и «Удивительные недетские грезы» стали началом исследований возможностей и потенциала.

Знал он или нет, но Стэн разрабатывал издательскую стратегию, которая также являлась личной стратегией, способом выжить в маргинальной компании в маргинальной отрасли. В свои тридцать восемь лет Стэн Ли столкнулся с классическим кризисом среднего возраста. Ему хотелось большего, ему хотелось расширить резюме на тот случай, если бы он почувствовал необходимость уйти или был вынужден оставить работу по чужому желанию. Его самостоятельные публикации и синдицированные проекты оставались успешными, но не до такой степени, чтобы оставить штатную должность. Но даже если Стэн и не собирался уходить из Timely, ему все равно предстояло укрепить свое положение. Гудмен время от времени давал ему редакторскую и писательскую работу в журналах, не относящихся к комиксам, но этого было недостаточно, чтобы полностью переключиться на другую сторону компании. А комиксы, хоть и стабильные на тот момент, совсем недавно такими не являлись. Как долго они еще просуществуют?

Ли привык к пригородному образу жизни, который обеспечивал своей семье благодаря основной и внештатной работе. Да, он хотел уйти от комиксов, но при этом не желал прощаться с привычным образом жизни. Уметь работать на двух фронтах – вот что было бы достойным «Удивительных недетских грез».

Стэн Ли рассказывал историку Дэвиду Хайду о своем положении до «Фантастической четверки»:

Я ненавидел ее [работу над комиксами в то время]. Я всегда был на грани ухода. «Я останусь еще на несколько месяцев или на год, накоплю денег, а потом уйду». Но у меня никогда не получалось накопить достаточно. Более того, каждый раз, когда я думал об уходе, я получал прибавку, или нам давали новую работу, которая казалась интересной. Кроме того, мне нравилось работать с художниками. У меня появилось много друзей.

Поэтому в глубине души я всегда [думал]: «Что ж, уйду в следующем году». Все потому, что мне казалось, что такая работа не подходила для взрослого парня, мечтающего чего-то добиться. Я писал истории, которые Мартин Гудмен всегда называл «чтивом для детей либо для недалеких взрослых». (12)

Таким образом, благодаря «Фантастической четверке» и «Удивительным недетским грезам» Ли начал трансформацию, не меняя место работы. Он, как и всегда, давал своему боссу то, чего тот хотел (долю супергеройской моды на рынке комиксов), но одновременно с тем Стэн обращался к более взрослой, более искушенной аудитории. Ли создавал комиксы для культурно-грамотных людей, которые знали, кто такой Джин Шеперд. Каким-то образом он пытался сделать комиксы не просто детскими приключениями, но и вовлечь их в культурный диалог.

Возможно, Стэн Ли и не принадлежал к элите «Лиги плюща», которую Гудмен нанял для работы над низкопробными журналами. Да, он, может, и не пошел дальше средней школы ДеВитта Клинтона. Но почему он, как и его одноклассник Пэдди Чаефски, не мог стремиться к большему и лучшему? Возможно, если бы он занялся более сложной работой, кто-нибудь из «настоящего» издательства рискнул бы и нанял его. А если эта стратегия не работала, какая тогда разница? Ему нечего было терять.

Это был не совсем план (ни для карьеры, ни для комиксов), но начало чего-то. Чего-то, что могло привести к весомому результату.