Текст книги "Ураган Уайетта"

III

После невероятной тишины ветер опять стал набирать силу, и Джули сказала:

– Вы были правы. Ураган возвращается.

– Боюсь, что да, – согласился Росторн. – Жаль.

Джули сморщила нос.

– Только я начала высыхать – на тебе. Опять придется сидеть под этим проклятым водопадом.

– По крайней мере, у нас есть кое-какая защита, – усталым голосом сказал Росторн.

Во время передышки, которую им дал ураган, было так тихо, что снизу до них доносился неясный шум голосов множества людей, а часто и отдельные звуки. Долго и пронзительно кричала какая-то женщина, потом ее вопли внезапно и резко прекратились. Джули и Росторн переглянулись, но ничего не сказали друг другу.

Они ожидали, что люди начнут подниматься вверх по склону, но никого не было видно.

– Местные люди знают, что такое ураган, – заметил Росторн. – Они ждут его повторения.

– Интересно, как там война? – спросила Джули.

– Война? – Росторн усмехнулся. – Никакой войны уже нет. Разве Уайетт не говорил вам о том, что случится с Сен-Пьером во время урагана?

– Он говорил, что будет наводнение.

– Наводнение! Это слишком слабо сказано. Если сражающиеся войска были в Сен-Пьере, когда ударил ураган, то теперь их там нет – ни правительственной армии, ни мятежной. Все. Конфликт разрешился очень просто. Какие-то жалкие остатки войск, может, и сохранились, но это не имеет значения. Война окончена.

Джули посмотрела сквозь безлистные сучья деревьев на серое небо. Она надеялась, что Уайетту удалось вовремя покинуть город. Может быть, он был где-то внизу на склонах долины Негрито.

– А что с базой? – спросила она.

Росторн сокрушенно покачал головой.

– То же самое. Уайетт рассчитал силу волны, и она должна была целиком поглотить мыс Саррат. Но командующий Брукс мог принять правильное решение и эвакуировать базу. Он неглупый человек.

– Дейв пытался ему внушить мысль об опасности, но он не стал его слушать. Он предпочел следовать советам этого дурака Шеллинга. И вообще он типичный упрямый вояка, этакий морской волк – «Мне плевать на торпеды!», «Мне плевать на ураган!» – Сомневаюсь, что он эвакуировал базу.

– У меня сложилось другое впечатление о Бруксе, – возразил Росторн. – Я знал его неплохо. Он должен был принять трудное решение, но я уверен, что он все-таки сделал то, что надо.

Джули вновь с тоской посмотрела наверх, на высокое дерево, стоявшее на краю оврага, ветви которого уже напрягались под порывами ветра. Пора было вновь отправляться в убежище. Она сознавала, что думать о судьбе Уайетта было бесполезно, что она могла сделать? Сейчас важнее было заботиться о том, кто был рядом с ней.

Росторн выглядел очень плохо. Он тяжело дышал и с трудом говорил. Лицо его утратило живость, и кожа на нем приобрела нездоровый пергаментный оттенок. Глаза ввалились и темнели на лице, как два провала. Движения были замедленными и неуверенными, руки дрожали. Пребывание в воде в течение еще нескольких часов могло оказаться для него роковым.

Джули сказала:

– Может быть, нам все-таки спуститься вниз?

– Лучшего убежища, чем то, мы все равно не найдем. Овраг полностью защищает нас от ветра.

– Но вода?

– Моя дорогая, мокро будет всюду, уверяю вас. – Он слабо улыбнулся. – Вы беспокоитесь обо мне?

– Да, – сказала Джули. – Вы не очень хорошо выглядите.

– Я и чувствую себя нехорошо, – признался он. – Врач говорил мне, что я не должен перенапрягаться. Но он не учел того, что могут случаться войны и ураганы.

– У вас что-то с сердцем?

Он кивнул.

– Не беспокойтесь, моя дорогая. Вы мне все равно ничем не поможете. Чего уж я точно не смогу, так это возобновить беготню по горам, так что я просто сяду под этот водопад и буду ждать конца урагана. – Он открыл глаза и посмотрел на нее. – Вы способны любить, дитя мое. Уайетту повезло.

Немного покраснев, она тихо сказала:

– Не знаю, доведется ли мне его увидеть.

– Уайетт – человек упрямый, – сказал Росторн. – Если перед ним есть какая-то цель, он не допустит, чтобы его убило. Это помешает его планам. Он очень беспокоился о вас в тот день, когда началась война. Не знаю, о чем он думал больше, – о вас или об урагане. – Он потрепал ее по руке, и она почувствовала дрожь его пальцев. – Думаю, он и сейчас ищет вас.

Порыв ветра пронесся между голыми деревьями и осушил слезы на ее щеках. Она вздохнула и сказала:

– Пора идти. Здесь нам не поздоровится, когда начнет дуть по-настоящему.

Он поднялся на ноги с почти слышным скрежетом, его движения были медленны и неверны.

Они подошли к краю оврага. Вода по-прежнему катилась через скалу над их пещерой, хотя и не так сильно. Росторн вздохнул.

– Не особенно удобное ложе для такого мешка со старыми костями, как я. – Ветер развевал его жидкие волосы.

– Наверное, надо спускаться, – сказала Джули.

– Сейчас, сейчас, моя дорогая. – Он повернулся в сторону склона. – Мне кажется, я слышал голоса, совсем недалеко. – Он протянул руку по направлению к Сен-Пьеру.

– Я ничего не слышала, – сказала Джули.

Ветер завыл сильнее в ветвях деревьев.

– Наверное, это был просто ветер, – сказал Росторн и улыбнулся уголком губ. – Вы слышали, что я сказал? Просто ветер! Довольно смешно и глупо так говорить об урагане. Ну ладно. Пойдемте, дорогая. Ветер, действительно, сильный.

Он подошел к большому дереву и оперся об его ствол, нащупывая ногой удобный для спуска камень.

– Я вам сейчас подам руку, – сказала Джули.

– Ничего, – он наклонился вперед и начал спускаться.

Джули готова была последовать за ним, но в это время рядом раздался такой грохот, будто промчался скорый поезд. Ураганный шквал налетел на дерево, и оно издало зловещий треск, Джули повернулась и посмотрела наверх.

– Берегитесь! – крикнула она.

Дерево, подмытое водой, под напором ветра вдруг стало крениться набок. Обнаженные корни ломались и вырывались из склона оврага, и его ствол, как ужасающий таран, пошел прямо на Росторна.

Джули бросилась к Росторну, и в этот момент, он поскользнулся и скрылся среди камней. Дерево, падая, повернулось, и одна из его ветвей ударила Джули по голове. Она зашаталась, упала навзничь, и дерево, треща ветвями и сучьями, рухнуло прямо на нее. Джули почувствовала страшную боль в ногах, и мир завертелся вокруг нее красным колесом. Потом все звуки, даже рев ветра, стихли, красное колесо превратилось в серое, и тут же наступила полная тьма.

Сначала Росторн не понял, что произошло. Он слышал крик Джули, и в ту же секунду его бросило на землю и понесло куда-то. Он не скоро пришел в себя от падения по склону оврага. В груди сильно щемило – нехороший признак старой его болезни, и он знал, что пока не восстановится дыхание и не успокоится сердце, двигаться было опасно. Через некоторое время он смог сесть и посмотреть наверх. Он увидел кучу перепутанных, изломанных ветвей.

– Джули! – позвал он. – С вами все в порядке?

Голос его был еле слышен в крепчавшем ветре. Он крикнул несколько раз подряд, но ответа не было. Он в отчаянии смотрел на склон оврага, зная, что должен заставить себя подняться по нему, но не будучи уверен, сможет ли это сделать. Медленно он начал подниматься, стараясь экономить остатки сил, используя каждый надежный камень для отдыха.

Он почти добрался до верха.

Когда Росторн протянул руку, чтобы в последний раз схватиться за камень и подтянуться, его тело пронзила резкая боль. Казалось, что кто-то вдруг вонзил в его грудь раскаленный железный прут, сердце стало шириться и словно раскололось на части. Он издал мучительный крик, и его тело скатилось по склону оврага и неподвижно застыло на дне, омываемое бегущей водой.

Глава 10

I

Уайетт съехал с дороги и подвел лендровер к зарослям кустов на склоне. Затем, найдя в земле почти незаметную выемку, поставил туда машину. Это было все, что он мог сделать, чтобы обеспечить ее безопасность. Доусон спросил:

– А почему бы нам не остаться внутри?

Уайетту пришлось разочаровать его.

– Машину может перевернуть, несмотря на то, что ее подпирают кусты. Не будем рисковать.

Доусон вынужден был отбросить надежды на то, чтобы спастись от дождя и ветра, и они начали искать место, где могли бы укрыться сами. Ветер был уже сильный и, крепчая с каждой минутой, сбивал их с ног. Вскоре они натолкнулись на фланг посланного сюда Фавелем отряда. Солдаты заканчивали рыть убежище, и Уайетт попросил у них лопату, чтобы соорудить окопчик для себя и Доусона.

Копать здесь оказалось трудно – земля была каменистой, слой почвы тонкий, и Уайетт смог сделать лишь небольшое углубление. Но он постарался расположить его между скалами так, чтобы те образовали надежную защиту против ветра.

Закончив, он сказал Доусону:

– Вы оставайтесь здесь, а я хочу повидать кого-нибудь из офицеров.

Доусон расположился за скалой и выразительно посмотрел на небо.

– Глядите, это вам не прогулка при легком весеннем ветерке.

Уайетт по-пластунски отполз от скалы. Ветер облепил его тело, словно некий гигант обхватил его пятерней в попытке оторвать от земли. Но он только плотнее прижался к ней и продолжал двигаться вперед. Скоро он дополз до окопчика, где виднелся узел из форменной одежды, который, распрямившись на его зов, оказался солдатом.

– Где ваш командир? – прокричал Уайетт.

Солдат большим пальцем ткнул в сторону склона.

– Далеко?

Солдат выкинул три пальца – триста футов или метров? В любом случае далековато. Удивленные карие глаза посмотрели, как Уайетт отполз от окопа, и скрылись опять под шинелью.

Уайетт потратил немало времени, чтобы отыскать офицера. Когда он нашел его, то обнаружил, что уже видел его в штабе Фавеля. К счастью, и тот узнал Уайетта, и его губы расплылись в белозубой улыбке.

– Привет белому человеку, – прокричал он. – Спускайтесь сюда.

Уайетт втиснулся в окопчик офицера. Переведя дыхание, он спросил:

– Вы не видели здесь белой женщины?

– Нет, никого не видел. Здесь вообще никого нет, кроме моих солдат. – Он опять широко улыбнулся. – Солдат-неудачников.

Хотя Уайетт и не ждал никаких хороших новостей, но все же был разочарован. Он спросил офицера:

– А где население? Как оно это все переносит?

– Люди все там, ближе к Негрито. Каково их настроение, я не знаю, мы еще не успели выяснить. Я послал несколько человек вниз, но они еще не вернулись.

Уайетт подумал, что солдаты этого отряда проделали колоссальную работу. Они совершили марш-бросок на десять миль, затем зарылись в землю, и все это за два часа.

– Я вообще-то ожидал увидеть кого-нибудь здесь, – добавил офицер.

– Да нет, ниже безопаснее, – сказал Уайетт. – Там ветер вряд ли будет больше восьмидесяти-девяноста миль в час. Здесь – дело другое. Здесь более открытое место. Как твои солдаты перенесут пребывание здесь?

– С нами все будет в порядке, – сдержанно ответил офицер. – Мы – солдаты Джулио Фавеля. Мы привыкли к вещам похуже.

– Не сомневаюсь, – сказал Уайетт. – Но и ветер этот достаточно нехорош.

Офицер энергично закивал головой в знак согласия. Затем представился.

– Меня зовут Андре Делорм. У меня была плантация в долине Негрито. Я надеюсь, что когда с Серрюрье будет покончено, я получу ее обратно. Приезжайте навестить меня, мистер Уайетт. Вы повсюду на Сан-Фернандесе желанный гость.

– Спасибо, – ответил Уайетт. – Но я еще не знаю, останусь ли здесь.

Делорм посмотрел на него широко открытыми глазами.

– Но почему? Вы спасли народ Сен-Пьера, вы научили нас, как погубить Серрюрье. Вы будете здесь великим человеком. Вам поставят памятник, наподобие того, что стоял на площади Черной Свободы. Гораздо лучше любоваться на статую того, кто спасает, а не убивает.

– Спасает? – произнес Уайетт саркастически. – Но вы же сами сказали, что я научил вас, как погубить Серрюрье и его армию.

– Это дело другое, – Делорм пожал плечами. – Фа-вель говорил мне, что вы виделись с Серрюрье и он не поверил вам.

– Да.

– Ну вот, значит, он сам виноват в том, что погиб. Он сглупил.

– Я должен возвращаться, – прервал его разговор Уайетт. – Там у меня друг остался.

– Лучше бы вам остаться, – сказал Делорм, прислушиваясь к завываниям ветра.

– Нет, он ждет меня.

– Хорошо, господин Уайетт. Но не забудьте навестить меня в Ла Карьер, когда все пройдет. – Он протянул коричневую мускулистую руку, и Уайетт пожал ее. – Вы не должны уезжать с Сан-Фернандеса, мистер Уайетт. Вы должны остаться и помогать нам в борьбе с ураганами. Мы же тут не все время деремся друг с другом. – Он улыбнулся. – Только когда это необходимо.

Уайетт вылез из окопчика и чуть не задохнулся от налетевшего на него ветра. Он предпочел бы остаться с Делормом, но знал, что должен вернуться. Если что-то случится с Доусоном, ему с его забинтованными руками трудно будет помочь себе, и Уайетту надо было быть с ним. Обратный путь занял у него около получаса, и он почти выбился из сил, когда перевалился через край их убежища.

– Я уж думал, что вас ветром унесло, – прокричал Доусон, подвигаясь. – Что там происходит?

– Ничего особенного. О Джули или миссис Вормингтон никаких сведений. Наверное, они ниже по склону, и это к лучшему.

– А где мы находимся по отношению к точке, которую тот парень показал на карте?

– Мы от нее примерно в миле.

– Что ж, придется сидеть в этой дыре, – сказал Доусон, запахивая поплотнее пиджак и прижимаясь к скале.

Пока Уайетта не было, он многое передумал в одиночестве и строил планы на будущее. После урагана он решил сразу же лететь в Нью-Йорк и привести в порядок свои дела. Затем он вернется на Сан-Фернандес, купит себе здесь домик, лодку и займется рыбной ловлей. Время от времени будет писать. Три его последние книги были неважными. Их, правда, раскупили благодаря неистовым усилиям Вайсмана, его секретаря, и критики были к ним снисходительны, но он сам в глубине души знал, что они никуда не годились. Он чувствовал, что потерял легкость пера и живость воображения, и это тревожило его. Но теперь он твердо верил в то, что сможет писать не хуже, а, может быть, лучше, чем прежде.

Наверное, он напишет книгу об этих днях. Ему всегда хотелось написать что-нибудь публицистическое, и вот тема была рядом. Он расскажет читателям о Бруксе, о Серрюрье и Фавеле, о Джули Марлоу и Папегайкосе и тысячах людей, очутившихся в горниле войны и урагана. И, конечно, это будет рассказ о Уайетте. О себе он напишет совсем немного или ничего не напишет. Что, собственно, он сделал, кроме того, что способствовал аресту Уайетта и причинил неприятности другим? Это тоже войдет в книгу, но никакой фальшивой риторики, никакого восхваления в духе Вайсмана в ней не будет. Книга должна быть по-настоящему хорошей.

Он поворочался, укладываясь поудобнее, чтобы лучше противостоять усиливающемуся ветру.

Прошло некоторое время, и Сан-Фернандес снова подвергся налету стихии. Снова могучие ветры терзали остров, вздымаясь со стороны моря, словно ангелы мщения, и яростно набрасывались даже на горную твердыню в попытке сокрушить ее и свалить в океан, откуда она вознеслась. Ураган, конечно, вносил свою лепту в длительный процесс уничтожения этой части суши – оползнем в одном месте, руслом потока в другом, отколотым от горы камнем в третьем, но чтобы совсем стереть ее с лица земли, потребовалось бы еще множество ураганов.

Живой природе досталось от урагана гораздо больше, чем твердым неодушевленным скалам. Травы и кусты были вырваны из почвы и ветер унес их прочь, деревья ломались, как спички, и даже жесткие колючки, жадно цеплявшиеся корнями за каменную землю, держались из последних сил. Животные и птицы в горах погибали сотнями.

А каково было людям?

На склонах долины Негрито лицом к лицу с ураганом оказались почти шестьдесят тысяч мужчин, женщин и детей. Многие из них умирали, не выдержав напряжения, другие умирали от холода, от ударов о камни, от болезней. Некоторые из-за нелепых случайностей. Но все же число умерших не могло бы сравниться с числом погибших, останься они в Сен-Пьере.

В течение десяти часов ураган бушевал над островом. И каждая минута была наполнена бесконечным оглушительным шумом и яростными атаками ветра. Людям ничего не оставалось делать, как теснее прижаться к земле в надежде остаться в живых. Так и Уайетт с Доусоном скрючились в своей неглубокой норе за скалой, чтобы, как выразился Доусон, «пересидеть» ненастье.

Ураган достиг своей наивысшей точки в одиннадцать часов утра, и после этого ветер постепенно стал стихать. Уайетт понял, что внезапного падения ветра, как это случалось в зрачке урагана, на этот раз не будет, и процесс его успокоения займет несколько часов. До тех пор ветер будет сильным.

Только в три часа дня ветер стих настолько, что можно было хоть и с трудом стать во весь рост. Уайетт не мог дольше лежать. Он сказал Доусону:

– Я спускаюсь в долину.

– Думаете, уже можно? – спросил Доусон.

– Ничего, сейчас уже достаточно безопасно.

– Хорошо. Как мы пойдем?

– Лучше всего, я думаю, спускаться прямо вниз. – Он посмотрел в сторону окопа Делорма. – Я хочу еще раз поговорить с командиром.

Они, ковыляя, прошли по склону, и Уайетт, наклонившись над окопом, крикнул Делорму:

– Я советую вам и вашим людям еще час посидеть в укрытии.

Делорм выглянул наружу.

– Вы спускаетесь вниз? – Его голос был усталым и осипшим.

– Да.

– Тогда мы тоже. – Он приподнялся в своем окопе и начал шарить в кармане. – Людям трудно будет сидеть еще один час. – Он сунул в рот свисток и резко засвистел. Тут же местность вокруг стала оживать, солдаты показались из своих дыр и окопов. Подошел сержант, и Делорм отдал ему серию быстрых распоряжений.

– Будьте осторожны, когда будете спускаться, – сказал Уайетт. – Сейчас нетрудно ногу сломать. Если встретите любого белого человека, дайте мне знать.

Делорм улыбнулся.

– Фавель говорил мне, что мы должны найти некую мисс Марлоу. Кажется, вы ею интересуетесь.

– Говорил? – воскликнул Уайетт в удивлении. – Откуда ему об этом известно?

– Фавелю известно все, – произнес Делорм с гордостью. – Он ничего не пропускает. Я думаю, что он узнал об этой женщине из разговоров с англичанином – Костоном.

– Я должен буду его поблагодарить.

Делорм покачал головой.

– Это мы должны вас благодарить, мистер Уайетт. Мы многим вам обязаны. Если я увижу мисс Марлоу, я вас извещу.

– Благодарю. – Уайетт посмотрел на Делорма. – Я обязательно приеду навестить вас на вашей плантации. Где, вы сказали, она находится?

– Вверх по Негрито – у Ла-Карьера. – Делорм улыбнулся. – Только подождите, пока я приведу ее в порядок. Сейчас, я думаю, от нее мало что осталось.

– Подожду, подожду, – заверил его Уайетт и отошел.

Спускаться вниз оказалось трудным делом. Порывы ветра били все еще очень сильно, почва под ногами раскисла и ползла. По дороге было много упавших деревьев и ям, которые надо было обходить. Лишь спустя четверть часа они наткнулись на первого человека. Рядом с ним в небольшом углублении неподвижно лежало еще несколько тел. Доусон посмотрел на них, и выражение ужаса появилось на его лице.

– Они мертвы, – сказал он. – Это все мертвецы. Уайетт подошел к ним, наклонился над одним из тел и потряс за плечо. Человек медленно поднял голову и тупо уставился на Уайетта. Уайетт отнял руку, и голова упала назад.

– Ничего, они очухаются, – сказал Уайетт. – Пошли. Солдаты присмотрят за ними.

Доусон посмотрел вверх.

– Вон они уже спускаются. Пошли дальше.

Они продолжили путь вниз по склону и теперь на каждом шагу натыкались на людей – лежавшие вокруг тела больше походили на комки старой, небрежно брошенной одежды. Никто из них не двигался, и Уайетт время от времени подходил к ним ближе, чтобы посмотреть, что с ними.

– Они все, к счастью, живы, – сказал он Доусону. – Но они сами еще не знают, выжили они или нет.

– Они, наверное, в шоке?

– Ну да, – сказал Уайетт. – Я читал об этом, но сам никогда не видел. Вообще, чтобы пережить все это, нужно нечто большее, чем просто желание выжить, нужна цель – вот как у этих. – Он показал рукой на спускавшихся по склону солдат. – Пошли. Здесь нам делать нечего. Фавелевские солдаты сами займутся людьми. Мы спустимся до воды и потом пойдем вверх по долине.

У воды они впервые увидели трупы – прибитые к берегу новоявленного озера тела утонувших, и в первый раз им попались люди, действовавшие хоть как-то осмысленно. Несколько мужчин и женщин медленно шли, оглядываясь по сторонам, видимо, в поисках родных. Они были подобны заводным автоматам и на вопросы Уайетта не хотели или не могли отвечать. Уайетт махнул на них рукой и сказал Доусону:

– Пошли вверх по долине, где-то там, кажется, видели белую женщину.

Когда они прошли примерно полмили, им попалась женщина, прижимавшая к груди ребенка. Ребенок был мертв, и его голова неестественно болталась, как у сломанной куклы. Но женщина, казалось, не замечала этого.

– Какой ужас! – проговорил Доусон. – Какой безнадежный ужас! Ну что тут сделаешь?

– Ничего, – согласился Уайетт. – Да нам и не надо ничего делать, пусть ею займутся соотечественники.

Доусон бросил взгляд на склон.

– Да тут же тысячи людей. Что может сделать один отряд? Нет ни лекарств, ни докторов, ни госпиталей в Сен-Пьере, готовых принять людей. Многие из этих людей, видимо, умрут.

– Посмотрите сколько народу на другой стороне долины, – сказал Уайетт показывая на другой берег. – Так по всему течению Негрито. Да, найти среди них одного человека – невыполнимая задача.

– Но Джули белая, – заметил Доусон. – Ее легко заметить.

– Здесь много белых, таких же, как мы, – мрачно отозвался Уайетт. – Пошли.

Они продолжали свой путь, и Уайетт то и дело останавливал кого-нибудь из более или менее пришедших в себя людей и спрашивал их о белой женщине. Некоторые не отвечали, некоторые грубо ругались, некоторые бормотали что-то невразумительное, но о белой женщине они, было видно, ничего не знали. Раз Уайетт с криком «Вот она!» одним прыжком настиг какую-то женскую фигуру и схватил ее за руку. Женщина в испуге обернулась, и они увидели кремового цвета лицо окторонки.

Наконец, они дошли до места и начали поиски более методично, переходя от одной группы людей к другой. Но в течение часа они не нашли ни Джули, ни какого-либо другого белого. Доусон был в ужасе от того, что он видел, и предположил, что только на одной стороне Негрито было больше тысячи погибших и бессчетное количество раненых и покалеченных.

Люди в основном пребывали в состоянии шока, они либо сидели, тупо глядя перед собой, либо бесцельно бродили вокруг. Воздух был наполнен стонами и криками. Лишь немногие пришли в себя и начали участвовать в спасательных операциях.

Джули не было.

– Но этот человек не мог ошибиться, – настойчиво повторял Уайетт.

– Нам остается продолжать поиски, – сказал Доусон. – Больше ничего.

– Мы могли бы пройти к прибрежной дороге. По крайней мере, нам известно, что они направлялись по ней.

– Нет, сначала надо до конца проверить здесь, – возразил Доусон, – смотрите, сюда направляется один из фавелевских парней. Такое впечатление, что он идет к нам.

Уайетт резко повернулся в сторону, куда показывал Доусон. Солдат подбежал к ним.

– Вы ищете белого?

– Женщина? – спросил Уайетт сдавленным голосом.

– Да, она вон там, за склоном.

– Пошли, – почти закричал Уайетт и побежал. Доусон устремился за ним. Они поднялись на вершину небольшого склона, за которым обнаружилась небольшая низина, заполненная людьми. Их было человек двести. Ближайшие, увидев их внезапное появление, встрепенулись и подняли головы, уставившись на них.

– Вон она, – сказал Доусон и тут же остановился. – Это Вормингтон.

– Она должна знать, где Джули, – взволнованно сказал Уайетт и быстро пошел через толпу, лавируя среди людей. Он схватил миссис Вормингтон за руку и выпалил:

– Вы живы. А где Джули? Мисс Марлоу?

Миссис Вормингтон посмотрела на него и разразилась рыданиями.

– О, наконец-то, наконец-то я вижу белое лицо. Как я рада.

– Что случилось с Джули? С остальными?

Ее лицо сморщилось.

– Они убили его, – истерически проговорила она. – Они его застрелили и воткнули в него штык… потом еще… еще… Боже мой… кровь…

Уайетт похолодел.

– Кого его? Росторна? Папегайкоса?

Миссис Вормингтон смотрела на тыльные стороны своих рук.

– Было много крови, – сказала он с неестественным спокойствием. – Она была очень красная.

Уайетт с трудом сдерживал себя.

– Кто был убит?

Она вскинула голову.

– Грек. Они меня обвинили в этом. Но это не я, не я. Я не нарочно. Я должна была сделать это. А они обвинили меня.

– Кто и в чем вас обвинил? – спросил Доусон.

– Эта девчонка, эта паршивка. Она сказала, что я убила его, но это не я. Его убил солдат с винтовкой и штыком.

– Где сейчас Джули? – настойчиво спросил Уайетт.

– Не знаю, – визгливо ответила миссис Вормингтон. – И не хочу знать. Она меня все время била, и я убежала. Я боялась, что она убьет меня, она сама так сказала.

Уайетт в изумлении посмотрел на Доусона, затем тихо но с затаенной угрозой спросил:

– Откуда вы пришли?

– Мы пришли с той стороны, со стороны моря. Потом я убежала. Там была река, водопад, мы все намокли. – Она содрогнулась. – Я думала, что схвачу воспаление легких.

– Там разве есть река? – спросил Доусон Уайетта.

– Нет.

Миссис Вормингтон явно было в состоянии шока, и ее следовало расспрашивать осторожно, как ребенка, чтобы чего-нибудь от нее добиться.

– Где эта река? – нежно спросил Уайетт.

– Наверху, на вершине горы, – ответила она смутно.

Доусон шумно вздохнул, и она перевела взор на него.

– А почему я должна вам говорить, где они? – вдруг взорвалась она. – Они вам наврут обо мне с три короба, только и всего. – Она сжала пальцы в кулаки так, что ногти впились в ладони. – А она пусть подохнет так же, как желала этого мне.

Доусон похлопал Уайетта по плечу.

– Давайте отойдем.

Уайетт был в ужасе от состояния миссис Вормингтон и легко позволил отвести себя в сторону, Доусон сказал:

– Слушайте, она же сумасшедшая. Что она болтает?

– Да, совсем свихнулась.

– Тем не менее я убежден, что она знает, где Джули. Что-то сильно напугало ее, причем это не ураган, ураган лишь усугубил дело. Вполне возможно, что она-таки убила Эвменидеса, и Джули видела это. Это значит, что она боится быть обвиненной в убийстве. Она, конечно, сумасшедшая, но, я думаю, что она больше притворяется, старая лиса.

– Мы должны извлечь из нее информацию, – сказал Уайетт. – Но как?

– Предоставьте это мне, – кровожадно заявил Доусон. – Вы англичанин, джентльмен, не умеете обращаться с такими типами. А я американский сукин сын чистой воды, я вытряхну ее наизнанку и вправлю ей мозги.

Он вернулся к миссис Вормингтон и заговорил нарочито умиротворенным тоном:

– Ну, миссис Вормингтон. Мне-то вы расскажете, где находится мисс Марлоу и мистер Росторн.

– Ничего подобного. Я не выношу, когда обо мне сплетничают и распространяют слухи.

Голос Доусона приобрел металлический оттенок.

– Вы знаете кто я такой?

– Конечно. Вы Большой Джим Доусон. Вы мне поможете выбраться отсюда, правда? – Она плаксиво заныла. – Я хочу домой, в Америку.

Он сказал сурово:

– Значит, вы знаете, кто я. И знаете мою репутацию. Я человек крутой. У вас есть только один шанс быстро оказаться дома – сказать, где находится Росторн. Иначе я вас привлеку по делу об исчезновении британского консула. Можете быть уверены, что без расследования тут не обойдется, англичане люди консервативные и не любят, когда исчезают их служащие.

– На верху склона, – проговорила миссис Вормингтон тусклым голосом. – Там есть пещера.

– Покажите. – Он проследил взглядом направление ее руки. – А вы неплохо перенесли этот ураган, – сказал он сумрачно, вновь глядя на миссис Вормингтон, – значит, о вас кто-то заботился. Вы должны быть благодарны за это, а не ругаться.

Он вернулся к Уайетту.

– Все в порядке. Там наверху есть пещера или что-то вроде этого. Они там. – Он махнул рукой.

Не говоря ни слова, Уайетт бросился к склону и стал быстро подниматься по нему. Доусон, ухмыльнувшись, последовал за ним, но не столь поспешно. Вдруг вверху раздался рокот мотора. Он поднял голову и увидел, как из-за кромки склона появился, словно большой кузнечик, вертолет.

– Эй! – закричал он. – Морская авиация идет на помощь! Они вернулись.

Но Уайетт был уже далеко впереди, карабкаясь вверх так отчаянно, будто спасал свою жизнь. Может, так оно и было.