Текст книги "Как изменить мир. Социальное предпринимательство и сила новых идей"

Раньше в Палмарисе такой способ выращивания риса не применялся, потому что вода была слишком дорога. Но дешевая ирригация изменила все. «Используя систему затапливания, – объяснил Роса, – можно увеличить площадь земли, которую может использовать ферма, в четыре раза». Он сложил все факторы и получил следующее равенство: дешевая ирригация + неглубокие артезианские скважины + однофазный насос + высаживание рассады в воду = более эффективное использование земли, рост доходов, будущее сельской местности.

«Наконец-то, – сказал он, – у нас есть целостная система».

Составив свой план, Роса отправился в Рио-де-Жанейро, чтобы представить его Национальному банку экономического и социального развития[2]2
  Banco Nacional de Desenvolvimento Econômico e Social (BNDES).


[Закрыть], ответственному за долгосрочное финансирование национального развития. «Я показал им структуру издержек, и они просто подпрыгнули от радости, – вспоминает он. – Это было похоже на продажу сладостей детям».

Роса нашел мощную поддержку в лице Алуисио Асти, аналитика BNDES. Асти, который позже предложил кандидатуру Росы в Ashoka, не был любителем принимать желаемое за действительное и больше всего ценил точные данные. У Росы они были – диаграммы, на которых были показаны расходы фермеров, затраты на материалы, производительность скважин, ожидаемые урожаи риса и цены. На основании его расчета кредит, выданный банком, можно было погасить в течение четырех лет.

Для Асти было очевидно, что Роса – человек организованный и решительный. Особенно впечатлила Асти инициативность Росы. «Иметь отдел по развитию в небольшом селении в Риу-Гранди – само по себе инновация, – сказал он мне. – Особенно сельскохозяйственный отдел, который работал с мелкими фермерами».

Роса сказал Асти: «Если мы не добьемся успеха в этом проекте, жители Палмариса найдут свое решение, худшее из возможных. Они будут бежать в города».

В последние десятилетия многие миллионы сельских жителей Бразилии, как Оки, герой романа Джона Стейнбека «Гроздья гнева», покинули свои земли и уехали в города в поисках работы. Это приводит к массовым социальным потрясениям, росту безработицы и преступности. Бразильское правительство отреагировало на проблему принятием мер, которые боролись с симптомами, – например, попытками переселить безземельных селян на государственные земли, что было в лучшем случае временным решением. Роса же, напротив, боролся с первопричиной. И если бы он добился успеха, он бы показал стране новые пути выхода из сложившейся ситуации. Асти рекомендовал финансирование проекта.

Главным препятствием оставалось сопротивление со стороны Государственной электроэнергетической компании[3]3
  Companhia Estadual de Energia Elétrica (CEEE).


[Закрыть] и противостояние со стороны цементных и алюминиевых картелей. «Нам не были нужны подрядчики для выполнения работ, – вспоминает Роса. – Все можно было сделать с помощью техника, нанятого мэрией. Это была практически автономная система. И государственные компании знали, что, если мы добьемся успеха в Палмарисе, это может иметь для них неприятные последствия».

Для обеспечения политической поддержки электрификации сельских районов Роса встретился с журналистами и мэрами соседних городов, призывая их выступить в поддержку проекта. Тем временем он приобрел провода и заключил договор с двумя компаниями, которые согласились изготовить миниатюрные трансформаторы 5 кВ • А, необходимые для системы Амарала. Мелло составил график установки. Фермеры согласились предоставить деревья из своих собственных владений для электрических столбов. Роса обнаружил, что можно обойтись и тремя столбами на километр, четвертью от того количества, которого требовало правительство, нашел способ продлить срок службы деревянных столбов с 3 до 30 лет, обработав их креозотом. Все было готово, когда он вдруг получил письмо от CEEE, которым она отзывала свое ранее выданное разрешение.

Ней Азеведо немедленно позвонил Жаиру Соаресу, губернатору области, который назначил встречу с Росой, Азеведо и президентом СЕЕЕ. У Росы осталось яркое воспоминание о той встрече. Президент СЕЕЕ, надеясь положить конец проекту в Палмарисе, предложил Азеведо сделку, обещая провести обычную электрическую сеть, если тот откажется от проекта Роса.

Роса улыбнулся, вспоминая ответ Азеведо: «Ней сказал ему: “А не могли бы вы сделать это во всей области?” И тот вынужден был сказать: “Нет”. Тогда Ней заявил: “Я не продаю свои убеждения так дешево. Вы должны думать об этой проблеме и пытаться решить ее во всей области и во всей Бразилии”».

BNDES сообщил правительству области, что финансирование может быть сокращено, если СЕЕЕ будет препятствовать реализации проекта в Палмарисе. Вскоре в Палмарис на вертолете прибыл министр энергетики с договором, разрешающим Росе выполнять проект. «Я помню эту встречу как вчера, – вспоминает Роса. – Подписание этого документа было очень эмоциональным. Я до сих пор бережно храню его. Но нам предстояло выдержать еще несколько битв Давида и Голиафа».

В качестве главного коммерческого аргумента Роса сказал жителям, что его план мог бы обеспечить хозяйства электричеством по цене коровы. Через два года он и Мелло сдержали обещание: 400 сельских семей были подключены к электросети по цене $400, в 17 раз ниже правительственных расценок. 75 % фермеров купили водяные насосы, 80 % – холодильники или телевизоры. Другие приобрели оборудование для переработки риса, провели освещение, электрифицировали изгороди и установили водонагреватели.

Сначала большинство фермеров неохотно переходили к посадке риса в воду, но те, кто это сделал, были вознаграждены. Доходы выросли с $50–80 в месяц до $200–300. Для Росы самым убедительным доказательством собственной правоты было то, что почти треть обслуживаемых хозяйств – 130 из 400 – принадлежали людям, которые вернулись из города в Палмарис. Это было поразительно. Их возвращение показало, что, вопреки предположениям, можно было замедлить поток переселения из сел в города.

Роса убедился, что журналисты и политики были наслышаны о проекте в Палмарисе. Вскоре к нему стали приезжать техники из других областей. «В небольшие муниципалитеты в последние годы часто приезжают люди со всей Бразилии в поисках чего-то интересного», – вспоминает Азеведо. Правительство региона Рио-Гранди-ду-Сул попросило Алуизио Асти из BNDES организовать и провести совещание по электрификации сельской местности, так что у Росы и Мелло была возможность объяснить, как можно расширить проект.

Но СЕЕЕ не была готова вносить коренные изменения в действующие стандарты. «На этом совещании все чиновники государственной компании были по одну сторону баррикад, а Рикардо [Мелло] и я – по другую сторону», – вспоминает Роса. Начались прения. Роса утверждал, что новый стандарт необходим. Чиновники СЕЕЕ возразили, что его результаты неубедительны. «То, что вы сделали в Палмарисе, невозможно повторить где-нибудь еще», – сказали они.

После совещания СЕЕЕ отказывалась что-то изменять в своих стандартах еще почти год. Пока в конце концов проект в Палмарисе не привлек внимание вновь избранного губернатора Рио-Гранди-ду-Сул Педро Симона, который обещал расширить электрификацию по всему региону. BNDES предложил кредитную линию на развитие системы Росы. И все-таки в 1989 г. CEEE сдалась. Технический стандарт Росы был официально одобрен. «Наконец, – вспоминает Роса, – мы могли сказать, что не нарушаем закон».

В 1999 г. я посетил Палмарис и встретился с Росой. Он к этому времени переехал в Порту-Алегри и расширил свою деятельность на всю Бразилию. Пока мы ехали через рисовые плантации и пастбища, Роса был необычайно тих. Равнина была плоской, был виден горизонт.

В 1988 г., после того как шестилетний срок его полномочий истек, Азеведо больше не мог баллотироваться в мэры. Горожане Палмариса (у которых к тому времени уже было электричество) избрали кандидата-консерватора, который начал с того, что закрыл отдел Росы, уволил его техников и отказался от кредитов, по которым Роса вел переговоры. Вспоминая эти события, Роса прокомментировал: «У нас еще нет механизмов, необходимых для демократического правления. Каждый император приходит и разрушает все, что было до него».

«Очень грустно возвращаться сюда», – добавил он.

Мы ехали молча, потом Роса тронул меня за руку и потянул к обочине дороги. «Смотри, – сказал он, указывая на небольшую серую коробку на столбе. – Однофазные».

Я вышел из машины, чтобы рассмотреть поближе. Тонкий провод от столба тянулся к ближайшей ферме.

«Всего один провод, – сказал он. – Ты видишь?»

Эннио Амарал когда-то сделал свой первый трансформатор 5 кВ • А из бидона для молока.

Вернувшись в машину, Роса снова выглядел счастливым. Когда мы ехали, он периодически прерывал наш разговор, вставляя: «Смотри, однофазные!» или «Смотри, вон там однофазные!»

Мы навестили Пауло Сессиму, одного из первых сельских жителей – участников проекта в Палмарисе. Сессим вышел из своего дома, услышав, как затормозила машина, и широко улыбнулся, узнав Росу и поприветствовав его теплым рукопожатием. «Как много времени прошло», – сказал он, затем пригласил нас в дом и подал из холодильника прохладительные напитки. Я был благодарен ему за это. Из соседней комнаты слышался звук телевизора.

Я сказал Сессиму, что пишу о Росе.

«До того как появилось электричество, – сказал он, – мы танцевали при свете свечей и керосиновых ламп, стоящих в углах. Когда мы прикасались к лицу партнерши, на пальцах оставались следы копоти».

Сессим говорил не о 1930-х гг., а о 1980-х. Горожане и обеспеченные фермеры имели электричество в течение многих лет. «Входя же в дом бедной семьи, – вспоминает Роса, – можно было услышать разве что гудение ветра в проводах. Люди пользовались керосиновыми лампами».

«Когда Фабио впервые заговорил с нами об электричестве, – отметил Сессим, – мы сказали: “Его никогда здесь не будет”».

Теперь он не мог представить, как жил без него.

Недалеко от дома Сессима Роса показал мне памятник, который местные жители воздвигли в память об Эннио Амарале, который умер от рака в возрасте 45 лет, за несколько месяцев до начала работ в Палмарисе. На доске было написано:

«В борьбе за идеалы мы сталкиваемся с нечестными, завистливыми и некомпетентными людьми. Упорный человек не обращает внимания на них и не ведет им счет. Ибо тот, кто идет к свету, не думает о том, что творится во тьме.

Профессору Эннио Амаралу, который своей гениальностью, упорством и идеализмом дал возможность бедным людям с полей воспользоваться благами электроэнергии, – в знак нашей вечной признательности и благодарности».

«Эннио был очень чистым человеком, – сказал Роса, когда мы вернулись в машину. – Один из самых выдающихся людей, которых я когда-либо встречал».

В 1988 г. после всего того, что Роса сделал, он остался без работы. Он хотел продолжить работу над расширением проекта в Палмарисе, но ему нужно было зарабатывать деньги. К тому же он только что женился. Роса даже не знал, как позиционировать себя в резюме. Он был агрономом, но его работа выходила за рамки сельского хозяйства. Он был инженером, но технические вопросы занимали немного времени. Он работал в правительстве, но он не был государственным служащим. Большую часть времени он тратил на то, чтобы убедить людей попробовать что-то новое.

Тогда Алуизио Асти рекомендовал его в Ashoka.

Когда Роса встретил Дрейтона, он взглянул на себя с новой точки зрения. «Билл дал мне понять, что я был социальным предпринимателем, – сказал мне Роса. – Он показал, что моя роль заключается в том, чтобы оценивать явления, выходящие за рамки теории, и находить практические решения проблем, которые встречаются на этом пути».

Стипендия Ashoka – $9600 в год – обеспечила Росе достаточную финансовую опору для продолжения работы. Он путешествовал по Рио-Гранди-ду-Сул, содействуя электрификации сельской местности. Он арендовал землю, чтобы экспериментировать со способами посадки риса. Он знал, что BNDES предложил государству $2,5 млн в виде займов для электрификации села при условии, что они будут осуществлять надзор за проектом. Он ждал, пока СЕЕЕ, наконец, пересмотрит свои нормативы.

После того как новая норма 025 была утверждена СЕЕЕ, Роса организовал встречу мэров 42 муниципалитетов. В каждом из них Роса исследовал местность, разработал план распределения электроэнергии, а также выявил местных лидеров для организации сообщества. С 1990 по 1993 г. он и Мелло реализовали проект «Свет», проведя электричество 25 000 сельских жителей с низкими доходами. Работая с фермерами, выращивающими кукурузу, сою и производящими молоко, они продемонстрировали, что решения, найденные в свое время в Палмарисе, имеют самое широкое применение. Правда, с учетом инфляции стоимость проведения электричества для одного хозяйства поднялась до $600{41}41
  Fábio Rosa and José Fernando Gomes, Proluz I – Avaliação De Resultados («Proluz I – Evaluation of Results»), (Porto Alegre: Development Bank of Rio Grande do Sul, Government of Rio Grande do Sul, 1994).


[Закрыть].

Один из коллег Асти по BNDЕS познакомил Росу с Фернандо Селлес Рибейро, профессором Университета Сан-Паулу, в котором было лучшее отделение электроэнергетики. Изучив опыт Росы, Рибейро основал ресурсный центр для дешевой электрификации, взяв в качестве стандарта норму 025{42}42
  Fernando Selles Ribeiro, «Eletrificaão Rural de Baixo Custo» («Low-Cost Rural Electrification»), Ph. D. diss., University of São Paulo, 1994.


[Закрыть]. «Это положило конец продолжающемуся конфликту по поводу того, что наши стандарты будут работать только в одном месте», – вспоминает Роса.

В 1991 г. BNDES создал специальную кредитную линию для содействия дешевой электрификации на основании нормы 025. Другие штаты воспользовались этой моделью. Правда, перспективы электрификации Бразилии недолго казались безоблачными. Уже в следующем году, когда экономика вышла из-под контроля, правительство Бразилии сократило социальные расходы, и BNDES свернул свою кредитную линию.

Для Росы известие о том, что правительство прекращает поддержку дешевой, проверенной системы, которая способствовала уменьшению масштабов нищеты, стимулировала экономический рост и опережала отток населения из сельской местности, было непонятным. Во второй раз правительственные чиновники загоняли его в тупик.

«Я чувствовал себя Сизифом», – сказал он.

И решил избавиться от этого бремени.

В 1992 г. Роса основал коммерческую компанию Sistemas de Tecnología Adecuada Agroelectro («Агроэлектрические передовые технологические системы»), или STA Agroelectro, и начал заниматься распространением по всей Бразилии солнечной энергетики. «Это гораздо лучше, чем потратить десять лет жизни на споры с правительством», – объяснил Роса.

Солнечная энергетика – экологически чистая, возобновляемая, децентрализованная, установка оборудования проста. Но она имеет один серьезный недостаток – высокую стоимость. Роса видел: для того чтобы сделать солнечную энергетику более рентабельной, ее нужно укомплектовать чем-нибудь еще – так, как он соединил однофазную систему Амарала с ирригацией в Палмарисе. Выросший в семье гаучо, Роса знал, что одной из проблем в сельской местности Бразилии является недостаток ограждений участков для выпаса скота. Из-за высокой стоимости обычного ограждения фермеры редко использовали заборы. Это привело к чрезмерному выпасу скота, который повлек за собой деградацию пастбищ. Роса понимал, что, если использовать электрические ограждения и если солнечная электроустановка продавалась бы в комплекте с недорогими многожильными проводами и стекловолоконными штырями, это позволило бы снизить цену на ограждение на 8,5 %. Фермеры получают электричество, увеличение сельскохозяйственного производства, а также улучшают управление земельными ресурсами. Бразилия обладает большим поголовьем скота, поэтому рыночный потенциал такого предложения огромен.

Используя эту бизнес-модель, за пять лет компания STA Agroeleсtro установила 700 ограждений на солнечной энергии в 16 штатах Бразилии. Роса путешествовал из пампасов на юге Бразилии в леса Амазонки на севере, из серрадо (саванны) в центральной Бразилии, в сухие сертао (засушливые земли) во внутренней Бразилии и полузасушливые земли северо-востока. Он был вдали от дома по 2–3 недели в месяц, и его жена Льеж часто просила его прекратить эти поездки. Каждый раз, когда Роса приходил домой из офиса пораньше, его сын Жоао Педро спрашивал: «Ты опять уезжаешь?»

Вдали от дома Роса проводил дни под солнцем, устанавливая солнечные панели, насосы и освещение, измеряя загоны и прокладывая провода. По ночам он спал на фермах. К середине 1990-х гг. у STA работы были расписаны на полгода вперед, а сам Роса получил национальное признание как поставщик дешевой электроэнергии.

Хотя у Росы был бизнес – STA Agroeleсtro, он продолжал продвигать норму 025, предлагая свои услуги в качестве консультанта правительствам штатов. Даже без специальной кредитной линии BNDES правительства продолжали электрификацию сельской местности. В 1996 г. в Рио-Гранди-ду-Сул была начата реализация проекта «Свет II» с бюджетом в $34 млн, основанного на норме 025. Электричество должно было прийти в дома более 160 000 человек. По политическим причинам государственная компания отказалась от помощи Росы. Годы спустя правительство штата Сан-Паулу запустило проект электрификации сельской местности стоимостью $240 млн на основе системы Росы, рассчитывая снабдить электричеством более 800 000 человек.

В 1997 г., когда я впервые беседовал с Росой, он только что был приглашен в качестве консультанта в проект Сан-Паулу и был настроен оптимистично. Однако два года спустя он сообщил, что «Свет II» и проект в Сан-Паулу провалились. В Рио-Гранди-ду-Сул государственная компания обеспечила электричеством около 40 000 сельских жителей. В штате Сан-Паулу план был выполнен на четверть. В обоих случаях, как сказал Роса, проблема заключается в отсутствии мотивации для последующих действий. «Техники пытались выполнять проектные работы из своих кабинетов, – сказал Роса. – А надо было ехать к месту проведения работ!» К 1999 г. политический ландшафт в Бразилии снова изменился. Под давлением Международного валютного фонда правительство Бразилии лишилось своих энергетических предприятий. В 1997 г. Роса сказал мне, что ему придется действовать быстрее, так как электрификация сельских районов, начатая государством, будет остановлена, а энергетические предприятия приватизированы. Приватизация произошла быстрее, чем он ожидал. В результате электрификация сельских районов замедлилась до предела. «В течение многих лет я показывал правительству, что надо делать, – сказал Роса. – Я стал уважаемым человеком в Бразилии. Но после приватизации люди, которых я знал, остались в прошлом. Все изменилось».

Когда Роса говорил об этом, он не казался обескураженным или огорченным. «Среда и окружение изменились, – продолжал он. – Но необходимость в моей работе осталась прежней. Я предприниматель и как предприниматель всегда одержим идеей. Если дела идут не так хорошо, это еще не конец. Значит, надо больше работать. Если вы еще не добились успеха, продолжайте работать».

Но как насчет потраченных 17 лет жизни?

«Да, я очень сердит, – сказал Роса неохотно. – Каждый раз, когда я думаю об этом, я сержусь. Мне хочется кричать во всю силу своих легких. Но я пытаюсь превратить это чувство в позитивную энергию – в решения».

Я не ощущал жалости к Росе. То, что я чувствовал, было похоже на восхищение тем, как он проживает жизнь. Несмотря на все проблемы, он все еще видел себя в центре событий.

К концу 1990-х гг. Роса установил системы солнечной энергии по всей Бразилии. Он побывал почти во всех уголках страны, говорил с тысячами людей об их проблемах, и все истории, которые он слышал, были поразительно схожи друг с другом. Урожаи и доходы фермеров падали.

Миллионы бедных людей уже не могли прокормить себя на своей земле. Новое политическое движение – Movimento Sem Terra («Движение безземельных») – распространилось по всей Бразилии.

В середине 1990-х гг. под давлением этого движения правительство Бразилии приступило к реализации крупной земельной реформы, чтобы к 2002 г. распределить земли среди полумиллиона семей{43}43
  Mac Margolis, «A Plot of Their Own», Newsweek, Latin American International Edition, January 21, 2002, 8–13.


[Закрыть]. К сожалению, правительство не приняло мер по обеспечению этих людей электроэнергией и не предоставило им помощи в создании дееспособных ферм. В Рио-Гранди-ду-Сул, например, правительство просто переселило безземельных людей в пампасы, где они стали пахать луга, сажать рис, пшеницу, кукурузу и соевые бобы. Такое ведение сельского хозяйства нарушило почвенный слой, защищавший пастбища от ветровой и водной эрозии. Результатом стала деградация окружающей среды и… сохранение бедности{44}44
  Fábio Rosa, «My Week and Welcome to It», Grist Magazine, November 10, 2000, www.gristmagazine.com. См. также Mac Margolis, «Not As Green as They Seem», Newsweek, Latin American International Edition, 27 March 2000, 10–14.


[Закрыть].

^{Солнечная энергия в селах Бразилии}

По всей Бразилии большинство переселенных семей сегодня борются за то, чтобы прокормить себя. Часть из них покинула выделенные им земли, остальные едва сводят концы с концами. В некоторых регионах с земли ушла почти половина населения{45}45
  Margolis, «A Plot of Their Own».


[Закрыть]. У них у всех были примерно те же проблемы, с какими Роса имел дело в Палмарисе.

Эта экономическая спираль, идущая вниз, не уникальное явление, свойственное только для Бразилии или пампасов. В самом деле, пампасы, как и луга, имеют общепланетарное значение. Луга – вторая по величине экосистема на Земле – занимают обширные территории в Европе, Азии, Африке, Австралии и Америке. Как и влажные тропические леса, они находятся под угрозой исчезновения, но вместе с тем редко бывают под контролем и во многих частях мира сильно деградировали. Помимо того, что луга ценны как пастбища и места обитания представителей многих видов дикой природы, они являются основными территориями водосбора. Алан Савори, авторитет в области комплексного управления ресурсами, назвал воду ахиллесовой пятой современной индустриальной и постиндустриальной цивилизации. Он пишет: «Ее количество и качество определяются состоянием земли, на которой она находится»8.

В поисках путей решения этой проблемы Роса обратился к книге «Продуктивность пастбищ»9, написанной в 1957 г. Андре Вуазеном, французским фермером и биохимиком, который прославился тем, что мог часами сидеть на своей ферме в Нормандии, наблюдая, как пасутся коровы.

Вуазен сделал сенсационное открытие: ключевым фактором в выпасе является время. Если животные пасутся на одном участке слишком долго или если они вернулись на тот же участок слишком быстро после выпаса, пастбище выбивается.

Вуазен придумал систему, которая называется «рациональным или управляемым выпасом» скота, в котором пастбище разделяется на многочисленные загоны (огороженные территории), и животных регулярно перегоняют из одного загона в другой. Он установил четкое расписание, регулирующее этот процесс.

Управляемый выпас приносит немалую пользу, утверждает Вуазен. Фермеры могут уменьшить эксплуатационные расходы, снизить зависимость от минеральных удобрений и сократить закупку семян, уменьшить эрозию почвы, одновременно повысив продуктивность скота. Животные питаются равномерно, и навоз равномерно распределяется по почве. Биоразнообразие увеличивается, здоровье коров улучшается. Вместо того чтобы кормиться в коровниках, что вызывает стресс и заболевания у коров, они могли бы бродить по пастбищу и отдыхать в тени деревьев. Фермерам требуется меньше механизмов, они экономят на топливе и могут в безопасности работать вместе со своими детьми.

Методы Вуазена были реализованы во Франции и Новой Зеландии. Управляемый выпас позже был приспособлен для пастбищных угодий Африки. В последние десятилетия он распространился в Канаде и США, особенно в штате Висконсин, где он называется «управляемый интенсивный загонный выпас», и оказался более рентабельным, чем загонное хозяйство, один из самых популярных способов молочного животноводства{46}46
  Allan Savory, «Introduction», in André Voisin, Grass Productivity (Washington, D.C.: Island Press, 1988), XVII.


[Закрыть]. Однако когда «управляемый интенсивный загонный выпас» был введен в Бразилии, результат разочаровал, и от этого метода пришлось отказаться.

Роса подозревал, что у людей не нашлось времени, чтобы исправить ошибки. Роса подумал: если бы он смог показать, что система Вуазена работает в Бразилии, то мог бы повлиять на отечественное луговодство и государственную политику переселения в целом. «Это невероятно, – сказал он мне, – что на миллионах гектаров лугов, защищенных от снегопадов и сильных засух, никто не взялся за натуральную систему выпаса».