Текст книги "Слуга Дракона"

И он снова рассмеялся. Илна не очень поняла, действительно ли запевала считает свою шутку удачной. Или просто желает развеселить ребенка. Наверное, и то, и другое, решила она, обнаружив, что и сама улыбается.

– Здесь просвет в лесу, – Чалкус мечом указал в сторону. – Скорее всего, другие прошли именно тут, возможно, мы увидим их следы на берегу. Я предлагаю дождаться рассвета и затем двинуться вглубь острова.

– Разве мы не собираемся возвращаться на корабль? – спросила Илна.

– Каждое решение нашего Вонкуло все глубже вгоняет нас в полное дерьмо, дорогая Илна, – сказал запевала. – Думаю, нам лучше держаться самим по себе.

– Полагаю, вы правы, – согласилась девушка. – По крайней мере, пока не настанет время обеда у местных жителей.

Она отыскала углубление меж корней инжира, чьи ветви создавали зеленую подстилку для ее спины. Спать Илне не хотелось, но почему бы не устроиться поудобнее? Насколько это возможно в таких обстоятельствах.

– Иди сюда, Мерота, – позвала она девочку. – Положи голову мне на колени и постарайся уснуть. У нас был длинный день.

– Да уж, – с улыбкой подтвердил Чалкус. Сам он устроился повыше, охраняя проход сквозь ветви. Лунный свет играл на искривленном лезвии меча, пока моряк снова и снова полировал его комком овечьей шерсти.

Помогая Мероте устроиться, Илна прислушивалась к песенке, которую он напевал вполголоса:

– Оба мы вольны как птицы, – я женюсь, когда случится. Так же как и ты…

Глава 15

Гаррик сидел в зале заседаний, положив локти на стол, он уронил на них голову. Он знал, что вокруг него люди, слышал, как Лиэйн о чем-то тихо переговаривается с канцлером Ройясом и тройкой старших помощников. Вопрос касался петиции граждан вольного города Геракса на востоке Орнифола. Они пытались опротестовать Королевский Закон о налогообложении, ссылаясь на Хартию, дарованную им герцогом Вальболгом Сильным. Этот документ они почитали доказательством юридической самостоятельности.

Вальболг умер семьсот пять лет назад. Признавая в принципе законность этой Хартии, правительство во главе с Ройясом занимало следующую позиция: поскольку королевская монархия пресекла династию герцогов, то новые законы отменяли старые, принятые века назад. Дело скиталось по судам уже лет пять, если не все двадцать, и тормозило весь процесс перестройки законоуложения, затеянный Гарриком.

– О Пастырь, помоги мне, – простонал принц, беззвучно шевеля губами. – Я понимаю важность происходящего, но просто не могу удержать глаза открытыми.

– Я бы взял вооруженный караул и за ночь доскакал до Геракса, – раздался голос короля Каруса в его голове. – Вытащил бы непокорных жителей из постелей, согнал на главную площадь и держал бы в кольце мечей и алебард, пока зачитывал им новый закон.

– И не подумаю сделать подобное, – заявил Гаррик, тем не менее усмехаясь словам предка.

– Да и я бы сейчас не стал, – расхохотался Карус. Король носил придворное платье из прочной шерсти: короткая туника ярко-желтого цвета и оранжевые обтягивающие штаны, которые он заправлял в высокие сапоги. Вот и сейчас – он стоял перед ментальным взором Гаррика: яркий, как пылающий огонь, и такой же живой и искрящийся весельем. – В прошлом мне случилось проделать такое дважды, и оба раза жители этих городов впоследствии захлопывали передо мной свои ворота… стоило только замаячить на горизонте подходящему узурпатору. Ты же слишком сообразительный паренек, чтоб повторять мои ошибки и затруднять себе путь к успеху.

– К тому же у меня хорошие советчики, – ухмыльнулся Гаррик, с трудом справляясь с усталостью.

Он резко встал, вызвав удивленные взгляды окружающих. Наверняка, они ожидали, что вот-вот грохнусь мордой об стол, подумал Гаррик. И были недалеки от истины.

– Господа! – произнес принц. Все подпрыгнули от неожиданности, даже Ройяс, который за последние месяцы довольно хорошо успел изучить нового хозяина дворца. Гаррик вовсе не собрался кричать, но он настолько сосредоточился на поисках наиболее вразумительных слов, что забыл проследить за тоном. В результате из глотки его вырвался форменный рев.

Лиэйн – вот уж кто знал юношу лучше других – приветливо улыбнулась, но эта улыбка скрывала искреннюю озабоченность. Она видела, что Гаррик засыпает на ходу.

Проблема заключалась не только в этом деле Геракса, хотя само по себе, оно могло утомить кого угодно. Но рабочий день принца, начавшийся еще до рассвета, был посвящен куче сходных проблем. Снаряжение флота, передвижения в вооруженных силах, наводнения в графстве Толл-Спрингс, которые смыли половину посевов ячменя (по свидетельству местных жителей); судебные же курьеры казначейства утверждали, что весь урожай собран и зерно припрятано в закрома.

Эти вопросы и еще дюжина других; каждый из них важен и с ходу не решается. Интересно, и что должен делать Гаррик? Обыскивать каждый амбар и коровник в Толл-Спрингс, разыскивая мешки с ячменем? Решение подобных проблем исчерпывало силы Гаррика ор-Рейзе, доводя его до крайнего истощения.

Уже долгие месяцы принц Гаррик провел в решении государственных вопросов, и впереди его ждали все новые и новые проблемы.

– Итак, вот что я предлагаю, господа, – произнес он уже более спокойным тоном. В глазах у него на миг потемнело, но юноша взял себя в руки. Попытался даже улыбнуться, получилось не очень-то. – Мы уведомляем граждан Геракса, что закон о королевском налогообложении еще задерживается в верховном суде, но… при одном условии. Наше правительство выпускает в свет долговое обязательство на сумму… скажем, в размере годового налога с доходов Геракса и прилегающих районов. Данная бумага может являться предметом торга.

– Исключено, Ваше Высочество. Они никогда не пойдут на это, – влез один из помощников Ройяса, прежде чем канцлер успел шикнуть. – Мы уже предлагали вам нечто очень похожее.

– В том же самом уведомлении делаем приписку, – продолжал Гаррик, не обращая внимания на замечание. – Вежливо запрашиваем список адресов для расквартирования восьми тысяч солдат. Объясните, что правительство планируют разместить армейские соединения вне столицы, и Геракс окажется первым таким городом, если наши планы реализуются.

– А мы в самом деле планируем это, Ваше Высочество? – выпалил еще один помощник. – В Гераксе всего четыреста двенадцать облагаемых налогом домов и …

В этом месте Ройяс наставительно поднял палец, и помощник проглотил свои дальнейшие выводы.

– Клянусь Дузи! – заявил Гаррик. – Мы сделаем это, если горожане не пойдут на предложенный компромисс!

– Думаю, они согласятся, – вступил Ройяс. – Я подготовлю необходимые документы, Ваше Высочество.

Затем, обернувшись к своим помощникам, он ворчливо распорядился:

– Пошли! Пусть принц Гаррик хоть немного отдохнет!

Юноша снова рухнул на свое место у стола, хорошо еще локти успел подставить… Сквозь жалюзи пробивался яркий свет, но Гаррик видел лишь размытое пятно. Он слышал, как Лиэйн разговаривала – с ним? или Ройясом? – затем дверь захлопнулась.

– О да, у тебя неплохие советники, парень, – донесся до него голос короля Каруса. – Но ты и сам хороший принц.

Гаррик рассмеялся вместе со своим предком и, еще не закончив смеяться, провалился в сон – где тоже для него не предвиделось покоя. Он вместе с Карусом покинул зал заседаний, пройдя прямо через стену, и зашагал по городу. Диковинный маршрут, на котором сменялись не только улицы, но и эпохи.

Ночь то и дело перебивалась дневным светом. Время от времени Гаррик встречал знакомые лица, но большей частью даже костюмы людей не будили у него никаких воспоминаний. Разок перед ними промелькнула процессия, которая несла огромную статую Госпожи из золота и слоновой кости, работы Гудвина из Кариса. Это творение, по словам Каруса, сгорело вместе с вэллисским храмом Госпожи за несколько поколений до его рождения.

Карус улыбнулся своему далекому потомку. Как и прежде, это путешествие нелегко давалось древнему королю, но – как и прежде – он не оставлял Гаррика одного. Плечом к плечу они направлялись к реке, над которой висел волшебный мост – его-то ни с чем не спутаешь.

Как только они ступили на мост, образы Вэллиса, нынешнего и прошлого, растаяли и исчезли. Зато мост приобрел материальность и красоту: остроконечные флероны, венчающие опоры, длинные вымпелы развевались на ветру, который, странным образом, никак не касался одежды Гаррика и его спутника.

Они были не одиноки на мосту. Туда-сюда сновали люди, большей частью пешеходы, но попадались и всадники. Проехала даже высокая карета с форейторами впереди и сзади. Людей хватало, но они не теснились, а свободно проходили друг сквозь друга. Каждый из них шел по своему мосту – нематериальному, но реальному для него самого. Это было место, где пересекались множественные планы вселенной.

Гаррик крепче сжал руку короля. Нет ничего хуже, чем чувствовать себя одиноким в таком чужом и враждебном мире. Как бы ни сложилось их дальнейшее путешествие, уж, по крайней мере от этого горестного чувства Гаррик был избавлен.

На сей раз сила, которая ими управляла, быстро забросила путников во временную мышеловку Клестиса, затем – сквозь каменные стены дворца Ансалема. Им даже не пришлось тратить время на головоломную внешнюю лестницу. Не прошло и минуты, как они стояли в покоях Ансалема. Легкий свет сочился через алебастровую ширму, но основным источником освещения служило восточное окно, забранное золоченой решеткой.

– О? – Сам хозяин поднялся с мраморной кушетки и уставился на Каруса. – Похоже, я вас знаю, господин… не правда ли? Ах, ну конечно же, вы король!

– Я приходил к вам, когда был жив, – ответил Карус. Он стоял неподвижно, сцепив руки за спиной. Гаррик подозревал: чтобы не схватиться за рукоять меча. Король вообще не любил колдунов, и Ансалем не сделал ничего хорошего, чтобы изменить его мнение. – И после того мы еще однажды встречались с вами.

– Вы уже призывали нас сюда прежде, лорд Ансалем, – пояснил Гаррик. Он обнаружил, что амфисбена, трепещущая над мраморной кушеткой, сильно отвлекает его и мешает сосредоточиться. Она напоминала солнечный зайчик от невидимого зеркала, который плясал где-то на периферическом зрении. – Скажите, вы хотите, чтоб мы как-то вам помогли?

Покачивая головой, Ансалем прошествовал к окну.

– Не припомню, чтобы я вас призывал, молодой человек, – сказал он. – Честно говоря, я вообще вас не помню.

Он бросил взгляд на короля из-за плеча юноши, и лицо его прояснилось.

– Вот вас я помню. Вы хотели, чтоб я омочил свои руки в крови… и стал похож на вас.

Карус пожал плечами. Даже посторонний человек, не говоря уж о Гаррике, сразу бы увидел, как он напряжен.

– Я просил у вас нечто, чего вы мне не захотели дать, – медленно произнес он. – И, возможно, чаще, чем следовало, проливал кровь. Я вообще совершил много ошибок в своей жизни. Надеюсь, сейчас я их не повторяю.

– Так что вы хотели, лорд Ансалем? – повторил свой вопрос Гаррик. – Может, мы здесь, чтобы помочь вам с вашими планами?

– Вот уж не думаю, – со скрытой усмешкой ответил волшебник. – Ведь вы вроде бы не маги? Или я ошибаюсь? Да и в любом случае мне не нужна ничья помощь. Взгляните-ка на это!

Он указал на зарешеченное окно и отступил в сторону, чтобы гости могли полюбоваться видом Клестиса. Гаррик вопросительно посмотрел на своего предка. Тот криво улыбнулся и сжал плечо юноши. Вместе они подошли к окну.

Раньше король Карус видел в колдовских чарах причину распада Королевства Островов. Теперь он убедился, что ошибался, но побороть свою неприязнь никак не мог. Сохранять вежливость по отношению к Ансалему ему было так же трудно, как Гаррику стерпеть паука на своем лице.

Из окна им открылся диковинный вид – не развалины древнего города, которые они наблюдали с моста. Но и не тот живой Клестис, который когда-то предстал перед Карусом. Сейчас перед ними простирался прекрасный город: сверкающие здания, разбросанные между ними сады, в которых беззаботные горожане собирали фрукты и орехи. Изобилие овощей и цветов… Цветы были повсюду – на крышах домов, на уличных клумбах, даже на перилах балконов.

По улицам бродили стада, гладкие и откормленные, они лениво пощипывали травку. В городе царило изобилие – и для людей, и для животных.

Вдалеке Гаррик заметил кого-то из горожан, доившего корову, которая стояла возле символического колышка – он служил не столько для привязи, сколько для обозначения места, где надлежало производить дойку. Хотя у них в Барке в основном использовались овцы, Гаррик примерно представлял себе, сколько молока может дать хорошая дойная корова. Так вот, человек внизу давно уже перекрыл все нормы. Он носил ведро за ведром, а молоко все не иссякало.

– Это все ненастоящее, – заявил юноша. – Молоко, фрукты… все фальшивка.

– Оно могло бы быть настоящим, – слегка нахмурился хозяин. – И стало бы, если б…

Ансалем бросил взгляд назад, на каменную кушетку.

– Думаю, произошла ошибка, – сказал он. – Но я не мог даже предположить… Я решил вздремнуть после того, как изъял Клестис из канвы времени. А мои помощники связали меня амфисбеной и заперли здесь навечно. Зачем, скажите на милость, они это сделали?

– Потому что они хотели использовать вашу мощь в своих личных целях, – безжалостно ответил Карус. – Не удивлюсь, если они мечтали самолично править Островами. И развязали им руки именно вы – потому что мнили себя слишком хорошим для реального мира. И решили заменить его вымышленным, созданным по собственному вкусу.

– Неужели это сделал Пурлио? – Лицо мага скривилось в плаксивой гримасе. – Хотя, полагаю, больше некому – только он и другие помощники…

– У меня есть друг – волшебница Теноктрис, – сказал Гаррик. – Так вот она говорит, что вы собрали коллекцию мощных артефактов, безопасных для вас, но могущих представлять опасность для менее сильных магов. Она приезжала как-то к вам в Клестис, но уехала, испугавшись влияния этих сил.

– Не припоминаю такой волшебницы, – печально покачал головой Ансалем. – Впрочем, боюсь, я многое забыл. Я действительно собирал повсюду магические безделушки. Мне нравилось обладать ими, это не приносило никому вреда. В моей коллекции присутствовал один из Морских Владык. К тому времени как я обнаружил его, он уже превратился в марказит. Но тем не менее жизнь еще теплилась в этом существе – пусть и в непривычном виде. Разве мог я оставить его там, где им завладел бы какой-нибудь профан, скажите мне?

– Но именно так и случилось, – беспощадно напомнил Карус, в его голосе звучал металл. – Судя по всему, ваш Пурлио.

– Ну да, я ошибся, – признал Ансалем. – Может, я сейчас смогу сделать для вас то, о чем вы просили тогда?

Несколько мгновений король молчал, затем расхохотался – так, как умел только Карус. Он взял волшебника за обе руки и промолвил:

– Не стоит, лорд Ансалем. Я вовсе не уверен, что это надо. Тогда вместе мы могли бы изменить ход событий – по крайней мере, на время… но я не уверен, что к лучшему. Теперь мне это ясно.

Карус покачал головой и отошел от волшебника. В нем больше не чувствовалось былого напряжения.

– Эх, если бы кто-то мог указать нам, что делать, – горько произнес он. – Клянусь, я бы сделал!

– Господин? – обратился Гаррик к волшебнику. – А можем мы вас как-нибудь вызволить из этой… ловушки? Из этой клетки? Ведь не исключено, что именно для того вы и привели нас сюда?

– Инкапсулирование может быть разрушено лишь извне, – грустно ответил Ансалем, – и лишь с помощью амфисбены. А она, как вы видите, находится внутри, со мной.

Гаррик заставил себя бросить взгляд в сторону змеевидного существа, мерцавшего на грани времени и пространства. Иногда обе ее головы появлялись в поле зрения, но затем все исчезало, и мраморная кушетка выглядела совершенно пустой. Оставалось лишь ощущение неминуемой угрозы – столь же осязаемое, как змейка перед этим.

– Но, может быть, нам удастся вынести талисман? – спросил Гаррик. – Наша подруга-волшебница попытается нарушить вашу капсулу… Или поищет более могущественного мага для этих целей.

– Ценю вашу идею, молодой человек, – произнес Ансалем тем тоном, каким взрослый человек объясняет ребенку, почему небо голубое. – Беда в том, что вы нереальны. Как и все остальное здесь… за исключением меня самого.

И кабинет волшебника растворился. Или, может, это сам Гаррик исчез из мира Ансалема? Юноша снова шел по мосту рядом со своим предком. Он оглянулся и увидел за своей спиной руины Клестиса – города, угодившего в ловушку вечных сумерек. Без всякой надежды на будущее.

– Теперь мне жаль его, – донеслись слова Каруса. Он кричал, но Гаррик, скорее, читал слова по его губам, чем слышал. – Будь моя воля, я бы дал ему еще один шанс. Такой, как я получил с тобой, парень.

Навстречу им маршировала армия. На этот раз Гаррик мог хорошенько разглядеть ее: верхом на трупах лошадей ехали трупы воинов. То там, то здесь мелькали кости, обглоданные рыбами или крабами, но холодная бездна останавливала нормальный процесс разложения.

Над армией реяло знамя с черным крабом на белом фоне. Оно развевалось над головой человека в белых одеждах. Лицо казалось смутным пятном, но по фигуре Гаррик узнал одного из помощников Ансалема, который встречал короля Каруса во время его визита к волшебнику.

Когда маг-призрак поравнялся с Гарриком – каждый на, своем плане, он обернулся. Юноша заглянул в его глаза и обнаружил там не больше чувств, чем в глазах паука.

– … еще один шанс, – прошептал голос Каруса в мозгу: принца, когда он с содроганием вынырнул из своего сна и очнулся в дворцовом зале для заседаний.

* * *

Во время сумасшедшего бега Шарина правой рукой сжимала рукоятку пьюльского ножа, а левой держалась за обратку лезвия возле острия. Сил держать нож, как полагается – в одной руке, у нее не осталось. А вложить его в ножны девушка не решалась, боясь, что не успеет выхватить его в случае опасности.

А опасность была тут как тут: судя по крикам, гули двигались широкой цепью, которая замыкалась впереди беглецов. Таким образом, они образовывали петлю, которой надлежало сомкнуться на шее жертв.

– Я больше не могу… – задыхаясь словами, пожаловалась Шарина.

– Ятоже, – ответил Далар. Он-то не хрипел и не задыхался – возможно, это объяснялось иной конструкцией горла – но изъяснялся коротенькими, экономными словами. – Найдем дерево, чтоб прислониться спиной… и передохнем. По сюжету я должен был бы умереть первым, – с горьким юмором прокудахтала птица, – но кто его знает, каково чувство чести у наших врагов.

Большинство деревьев вокруг них составляли дубы, тсуги и нечто, отдаленно похожее на можжевельник. Некоторые из них были настоящими великанами, простоявшими не один век. Шарина имела возможность наблюдать, как осваивался Кордин – во время первой остановки с птицей-похитительницей, но, похоже, за минувшее тысячелетие дикая природа снова вернулась к своему мрачному великолепию.

Ветви деревьев поросли седым мхом, с них продолжало капать, хотя дождь на время прекратился.

Вопли гулей слышались теперь чаще и ближе. Судя по всему, чудовищ было не меньше десятка. Девушке почему-то припомнилось, что они с Даларом так и не пообедали. Смешно! Можно подумать, это что-нибудь бы изменило в нынешней ситуации…

– Смотри! – крикнула она и указала своим широким ножом на заброшенное строение, почти похороненное под буйной растительностью. Она проделала это с такой горячностью, что, потеряв равновесие, чуть не упала. – Туда! Мы сможем забраться внутрь по тису.

Прямоугольное здание с остроконечной крышей целиком было сложено из тесаного камня, очевидно взятого из более ранних построек. В результате получилось довольно грубое подобие пирамиды на пьедестале, но эта неуклюжая конструкция обладала большим запасом прочности и пережила другие, более искусные творения древних времен.

Похоже, площадка вокруг здания неоднократно расчищалась за прошедшие века. Тоненькие деревца кедра – не толще шести дюймов в обхвате – начинали расти лишь в двадцати шагах от стен.

Однако на протяжении, как минимум, последнего поколения никто не ухаживал за зданием, и лес в жарком и сыром климате быстро наверстывал упущенное. Колючие заросли тиса оплели консоли крыши и пустили корни меж камней. Шарина разглядела щель – достаточно узкую, но ведь она стройная, а Далар после дождя и вовсе выглядел скелетом с мокрым прилипшим пухом. Может и получиться…

Просто обязано получиться!

Стены были весьма невысокие – всего восемь рядов кладки – Шарине чуть выше плеча. В другое время она могла бы просто с разбегу взбежать на стенку и по инерции долететь до крыши.

В другое время. А сейчас девушка аккуратно положила нож на край обросшей мхом крыши и начала карабкаться по стене, выискивая босыми ногами зазоры меж камней. Она очень устала, задыхалась и вряд ли смогла бы забраться без помощи Далара. Выяснилось, что пальцы у него не только короткие, но и очень сильные.

Строители соорудили стены совершенно глухими – ни окон, ни дверей.

– Далар, – позвала Шарина, протягивая руку товарищу, он выглядел уставшим не меньше ее. – Похоже, что это гробница.

Ее телохранитель издал серию кудахтающих звуков.

– Боюсь, очень кстати, – даже в подобной ситуации чувство юмора ему не изменяло.

Никакого страха, кстати, в его голосе не было. Девушка и сама с удивлением обнаружила, что не испытывает паники. Немудрено, подумала она, при таком крайнем истощении просто не оставалось места для эмоций – будь то страх или надежда.

– Лезьте внутрь! – скомандовал Далар. Он стоял с оружием наготове: обе пирамидки свешивались вниз, вращаясь каждая в свою сторону. Остатки цепочки создавали петлю длиной в шесть футов между руками воина. Шарине даже показалось, что вся конструкция слегка посапывает, как гончая, рвущаяся с поводка.

Вообще-то правильнее послать вперед птицу – она худее. А тут уж такое дело: застрянет первый, пропадать обоим. Но времени на препирательства не оставалось.

Прихватив с собой нож, девушка ужом стала протискиваться сквозь щель в каменной кладке. В это время на опушке леса показался первый гуль. На этот раз самец, и значительно крупнее того экземпляра, которого прикончил Далар. При виде жертв он завизжал – впечатление такое, будто металл разрывают на части.

Лаз сужался к внутреннему концу. Девушка как раз просунула голову внутрь гробницы, когда почувствовала, что плечи ее застряли. Неимоверным усилием она как можно дальше выдвинула вперед правую руку и прижалась к левой стенке.

Туника затрещала. Острые тисовые корни обдирали ей бок, но кто сейчас об этом думает! Еще одно мучительное усилие, рывок… и она свалилась в темноту. Снаружи, совсем рядом раздался вой гуля, окончившийся резким звуком вжик! – это бронзовая пирамидка ударилась о череп.

Шарина мысленно подготовилась к падению с высоты своего роста, но оказалось вдвое глубже. Уже на лету она сгруппировалась, но, к несчастью, ноги девушки разъехались на скользком полу, и она с размаху хлопнулась на спину. Да так, что искры из глаз посыпались.

Придя в себя, она обнаружила, что по-прежнему держит в руке нож. Ноннус гордился бы своей ученицей!

Ноги ее почему-то зависли в воздухе. Проморгавшись, чтоб восстановить зрение в темноте, Шарина разглядела отверстие в полу помещения. Ведь она могла свалиться…

Свет из щели в крыше внезапно померк – это лез Далар. Он перемещался ногами вперед.

– Здесь дырка в полу! – крикнула девушка, она постаралась своим телом загородить отверстие.

Далар свалился внутрь. Уже на лету Шарина пихнула его плечом, прочь от опасной дыры. Какая там была глубина, девушка не могла сказать. Во всяком случае, при скудном освещении разглядеть дно ей не удалось.

Снова стало темно, огромная когтистая лапа просунулась в отверстие и стала шарить по воздуху. Далар изготовился, держа в обеих руках свою цепь.

– Нет! – громко крикнула Шарина. – Лучше поддержи меня!

Бросив оружие, птица присела на корточки и сложила руки замком.

– Давай, – скомандовала девушка, наступая на импровизированную подставку.

Одним резким движением Далар встал и поднял Шарину на уровень своих плеч. Описав плавную дугу, пьюльский нож обрушился на локоть монстра.

Хрустнула кость, когти конвульсивно дернулись, и на пол гробницы упало предплечье гуля. Тот с воем отпрянул, оставляя на краях щели кусочки кожи и плоти.

Шарина приземлилась на полусогнутые ноги, птица подхватила ее. Снаружи вой раненого гуля сливался с воплями его соплеменников, окруживших здание.

Девушка скорчилась на полу гробницы, казалось, ноги отказываются ей служить. Неверными руками она сжимала свой нож, затем – почти не соображая, что делает, – принялась очищать его подолом туники.

Горько улыбнулась. Все равно разодранная одежда ни на что больше не годилась…

Гули не уходили, девушка слышала их ворчание. Ни один из них не мог пролезть в узкую щель, но мерзкие твари принялись толкать и раскачивать камни.

– Вы чувствуете запах? – спросил Далар. – Здесь чья-то нора.

Шарина принюхалась, и в ее сердце родилась безумная надежда – мы спасены! Но затем лицо ее окаменело. Вслух она сказала:

– Да, мы в змеиной норе. А я уж было подумала: это мой хозяин явился… чтобы забрать нас на следующую ступень.

– Змеиной? – переспросил Далар. Цепочка свесилась на ярд-другой с ладони и снова спряталась. Да уж, не слишком удобное оружие в таком замкнутом пространстве. Впрочем, девушка не сомневалась, что ее телохранитель сумеет использовать все плюсы сложившейся ситуации. – Ясно. Должно быть, большая змея.

Внутренние стены гробницы – если только это действительно была гробница (ни гроба, ни похоронных дрог не наблюдалось) – были оштукатурены и покрыты фресками. В нижнем углу вылез огромный корень, который теперь медленно догнивал без срубленной верхушки. Почвенная влага и мелкие животные расширили отверстие, которое когда-то проделал корень – так, что камень, в конце концов, вывалился из стены.

Образовался лаз, который облюбовала себе змея. Шарина разглядела змеиную чешуйку на краю камня. Немаленькую, надо сказать, – крупнее, чем отверстие, которое девушка могла образовать между большим и указательным пальцами.

– Попробуем проползти по туннелю, – предложил Далар. – Возможно, дальше он расширяется.

Глаза Шарины уже адаптировались к слабому свету, и она видела: нора еще уже, чем щель в крыше. К тому же они не знали, как далеко тянется ход… Но, с другой стороны, он мог расширяться ближе к поверхности земли.

– Хорошо, – решилась девушка. Свет в помещении снова померк: очередной монстр загородил отверстие. Оба пленника бросили быстрый, отчаянный взгляд наверх – так смотрит кошка на прогибающиеся в буфетной доски.

Гуль отошел в сторону, раздалось ворчание одновременно нескольких тварей. Камень на крыше заскрипел, но удержался на месте. Это вызвало злобный вой гулей.

– Ладно, – повторила Шарина. – Надо попробовать… Но только давай немного передохнем.

– Согласен, – кивнул Далар. – Мне тоже это необходимо. Думаю, у нас в запасе около часу… Используем его, чтобы отдохнуть и набраться сил.

В этот момент раздался грохот: гули решили использовать ветви деревьев для разрушения крыши. Это меняло дело – вряд ли в их распоряжении будет час… Но какое-то время есть.

– Да, нужно отдохнуть, – сказала Шарина, и ее усталый смех эхом отразился от низкого потолка гробницы.

* * *

– Госпожа Илна, – послышался вкрадчивый голос Чалкуса, – еще не совсем рассвело, непонятно: сменилась ночная вахта на утреннюю или нет. Но думаю, мы сможем увидеть это с берега. Если вы и девочка готовы вставать…

– Да, конечно, – Илна принялась осторожно тормошить Мероту. Ей не хотелось бы, чтоб моряк считал девочку обузой на том лишь основании, что она женщина, к тому же молодая. Илна вот тоже обрела самостоятельность – и вечно голодного братца в придачу, когда была еще моложе Мероты!

Хотя, если разобраться, не так уж много у них общего: у деревенской сиротки и девочки-аристократки… да и Чалкус вроде бы не собирался их бросать. Если только станет совсем худо. Еще хуже, чем сейчас…

– М-м? – сонно промычала Мерота, но тут же рывком села, испуганно тараща глаза по сторонам.

– Тш-тш, – успокоил ее Чалкус. – Мы собираемся прогуляться, госпожа. Ничего страшного не случилось. Просто уже достаточно светло, чтоб осмотреть окрестности. Грех не воспользоваться случаем…

Илна тем временем вглядывалась в море. Лампы на триремах погасли еще около полуночи, и сейчас трудно было разглядеть суда на фоне неба, только-только начинающего светлеть. По словам Чалкуса, сейчас самое время кораблям сниматься с мели, но девушка всю ночь прислушивалась и никакого шума не слышала.

– Да-да, – согласилась Мерота, потом жалобно сказала: – Чалкус? Мне так хочется пить.

– Этим мы тоже займемся, – пообещал моряк. – При таком количестве кустарника здесь обязательно должен протекать ручей. Думаю, мы скоро на него наткнемся. Но не забывайте: в первую очередь мы ищем не его. Так что держите ушки на макушке, а свои молодые глазки широко открытыми, хорошо?

– Да, Чалкус, – улыбнулась девочка. И они принялись выбираться из-под корней дерева, как всегда – Мерота плотно зажата между взрослыми.

Он умеет обращаться с женщинами, несмотря на то, что является пиратом и убийцей. А может, именно потому и умеет…

Тропинка резко пошла в гору. Самыми крупными здесь являлись дубы, вязы и амбровые деревья, но все они еще были молодыми. Самое высокое едва достигало тридцати футов в высоту. Они пропускали довольно много света, поэтому внизу буйно разрослись оливы и ежевика, местами образуя непроходимую стену.

Чалкус осторожно продвигался вперед. Ветки олив он отгибал в сторону, колючие кусты утаптывал, если считал, что они помешают идущим сзади женщинам. Его собственные мозолистые подошвы на шипы не реагировали.

При этом моряк держал меч обнаженным, но не использовал его в борьбе с кустарником. Глаза его неустанно прочесывали заросли по сторонам.

По дороге наверх Илна не раз оборачивалась посмотреть на корабли. Но густая растительность не позволяла ничего разглядеть, кроме ближайших окрестностей. Девушка решила не беспокоиться раньше времени.

Чалкус первым достиг гребня, тянувшегося параллельным курсом к берегу.

– Ничего себе! Забери меня русалка! – воскликнул запевала, слегка расслабившись. – Илна, дорогая, подойдите сюда и объясните мне, дураку, что это такое мы здесь видим!

Девушка нахмурилась, но сдержала раздраженную реплику. Действительно, что взять с дурака? А если б даже и можно, то сейчас у них есть более важные заботы. Легонько подталкивая перед собой девочку, Илна вскарабкалась туда, где стоял моряк.

Открывшийся вид ее удивил. Вместо дикой перепутавшейся растительности она увидела аккуратно высаженный и ухоженный сад. Несомненно, фруктовый, правда Илна затруднялась распознать круглые яркие плоды. Точно не яблоки, да и для персиков окраска не подходит, а других фруктов девушка у себя в деревне не видела.