Текст книги "Небесное Око"

Глава 7
Мантльуэлл

Он снова стоял на часах, охраняя вход в покои Альвен.

Ему никак не удавалось побыть одному.

Вот уже два дня, как Альвен сидела в заточении. Время от времени из-за двери раздавался плач ребёнка. Дьюранд понимал, что дверь, ведущая в покои Альвен, уже никогда не откроется, и раздумывал, что он скажет в своё оправдание, когда предстанет перед престолом Всевышнего. Нет уж, если лорд Радомор решил уморить свою жену-прелюбодейку, Дьюранд ему не помощник.

Одним из первых порывов Дьюранда было сбросить с дверей засов и, подхватив женщину с ребёнком, броситься вниз по лестнице. Естественно, сначала надо будет избавиться от стражника, стоявшего с ним в паре. Но это не единственный стражник, с которым пришлось бы схватиться. Внизу лестницы стоял караул, воины несли стражу в трапезной, не говоря уже о том, что в самом городе было полно солдат.

«Есть и другой способ», – подумал Дьюранд, уставившись на шлем своего напарника. Можно избавиться от стражника, а потом спустить женщину с ребёнком прямо во двор через окно, не ломая голову над тем, что делать с воинами, охраняющими внутренние покои замка. Именно так поступали настоящие герои в балладах, которые пели скальды, – они помогали красавицам бежать из высоких башен, связав верёвки из одежды или постельного белья.

Он попытался представить эту картину: Альвен с плачущим ребёнком спускаются по верёвкам, связанным из простыней. От окна до каменных плит двора – пятнадцать фатомов. Длина простыни – примерно пять футов. Если у Альвен в покоях наберётся штук двадцать простынь – что ж, тогда, быть может, у них и есть шанс.

Дьюранд закрыл глаза, тасуя в голове варианты и возможности, словно колоду карт. К чему безрассудный героизм? С Радомором надо поговорить. Лицом к лицу. Он представил самого себя в трапезной: чужак, незнакомец, ведущий напыщенные речи о жене-прелюбодейке своего господина. Безнадёжно. Впрочем, больше ничего не приходит в голову. Несчастная Альвен не может поговорить с собственным мужем! Право обращаться к Радомору напрямую теперь имеют только чернецы.

«Как же я мог забыть, – неожиданно спохватился Дьюранд. – Замок, Ферангор и земли Ирлака не принадлежат Радомору, это владения старого герцога Аильнора». Раз владелец замка – герцог, известный своим благородством, он должен узнать, что за безумие здесь творится.

Увы, герцога не было в городе.

Дьюранд почесал затылок, стараясь скрыть охватившее его отчаяние от второго стражника. Какой прок от герцога, если его отделяют от города десятки лиг? Дьюранд посмотрел на отделанную железом дверь. Герцог может вернуться в любой момент, но сколько ещё продержится Альвен? А ребёнок? Самое большее – пару дней. А если в их покоях нет воды, тогда им осталось и того меньше.

Дьюранд повернулся ко второму стражнику:

– Я пошёл вниз.

Воин, удивлённо моргая, уставился на Дьюранда.

– Пока я не вернулся – смотри в оба, – добавил Дьюранд, спускаясь по ступенькам вниз.

На этот раз Дьюранд, не доходя до пышущей жаром трапезной, свернул в боковой проход. Перед ним был коридор, очерченный рядами арок с окнами. Когда он выглянул в одно из окон, то обнаружил, что оно выходит прямо в трапезную – перед его взором предстала бритая голова Радомора и чернецы в мрачных одеждах, стоящие возле него. Дьюранд отпрянул, прижавшись к стене. Его могут убить, но сейчас на кону стояла не только его жизнь.

Дьюранд тихо вздохнул и, крадучись, направился по коридору – ему было нужно попасть на самые нижние уровни замка. В подвалах любого замка должен быть подземный ход, ведущий наружу. Интересно, когда стражник, стоявший вместе с ним в карауле начнёт беспокоиться и поднимет тревогу? Наверное, он решил, что Дьюранд пошёл до ветру. Скоро он поднимет тревогу.

Узкие мрачные переходы привели Дьюранда в подвальные помещения замка, сложенные из массивных валунов, – царство затхлости и мрака. Там он и обнаружил узкий проход, вырубленный в стене. Должно быть, это и есть подземных ход.

– Ну и куда ты собрался? – поинтересовался кто-то. Из темноты на Дьюранда надвинулся один из солдат Радомора, сжимавший в руке свечу.

– Смена, – решил рискнуть Дьюранд.

Солдат, прищурившись, посмотрел на него.

– Силы ада, ты кто? Новенький? Тебя Дурмунд зовут.

– Почти, – кивнул Дьюранд. – Тебя что, оставили здесь одного?

– Ага. Свечу вот дали, – от рябого солдата несло луком. – Но я только заступил.

Дьюранд уставился на солдата. Господи, как же ему надоело врать!

– Я и не собирался сменять тебя, – признался он, сразу почувствовав облегчение.

– Тогда чего…

– Я не намерен больше здесь оставаться.

– Увидел, что характер у Радомора крут и решил удрать? – солдат приподнял бровь.

– Да, – кивнул Дьюранд.

– Что ж, понимаю. Только не милорда тебе надо бояться, а Гоула. Он очень не любит ребят, которые сначала берут денежки, а потом пускаются в бега. А особенно он не любит тех, кто много слышал и много знает. Гоул такой нервный в последнее время – ужасно боится оплошать, а все из-за советников его светлости. А если ты сбежишь, это будет означать, что Гоул оплошал. Ты так беду на него накличешь, – солдат улыбнулся. – Ступай, откуда пришёл, и выкинь мысли о побеге из головы. Если у тебя в кармане есть звонкая монета, считай я тебя не видел.

– У меня ни гроша.

– Ну, с собой у тебя может ничего и нет, но…

Дьюранд бросился на солдата. Схватив его, как тряпичную куклу, он со всей силы приложил его о стену. Голова гулко стукнулась о камень. Дьюранд ожидал, что солдат попытается вырваться, начнётся драка, на шум прибегут другие, но вместо этого воин обмяк в его руках.

Дьюранд разжал пальцы, и солдат мешком повалился на пол. Видимо, Великие Силы внимательно наблюдали за ним, протягивая в самые ответственные моменты руку помощи. Дьюранд искренне надеялся, что ему помогают Силы Света.

Крадучись, на ощупь, он двинулся по узкому туннелю, прорубленному в стенах. Спустя некоторое время, он почувствовал облегчение – в его лицо дохнул свежий воздух, влажные стены расступились, и он оказался под открытым небом. Он стоял во внутреннем дворе – неподалёку вздымались стены святилища, шпили которого были усажены грачами, воронами, сороками. Птицы время от времени пикировали вниз и, важно задрав клювы, принимались разгуливать по двору.

Дьюранд кинулся к конюшням, вскочил на пегого коня, которого вряд ли кто-нибудь стал бы искать, и сквозь распахнутые ворота припустил в город.

Оказавшись на улицах города, Дьюранд потянул за уздцы, заставляя коня перейти на шаг. Уже опустились сумерки, мимо него спешили домой люди. Стража ждала удара колокола, чтобы закрыть ворота. Один из стражников даже сказал Дьюранду:

– Тебе повезло. В этом чёртовом святилище уже час как должны были отзвонить к закрытию врат.

Дьюранд подумал о птицах, слетевшихся к святилищу, и об осквернённой иконе в Торментиле. Интересно, что стало с бесстрашным Патриархом? Дьюранда охватило желание пришпорить лошадь, которую он украл из замковой конюшни, но он взял себя в руки, пытаясь изобразить на лице скуку. Он должен добраться до последних ворот.

Наконец они показались впереди, и Дьюранд крепко сжал в руках поводья. Он почти вырвался.

Медленным шагом он проехал под каменным сводом надвратной башни, и когда он уже ощущал чарующий вкус свободы, кто-то рассмеялся. Дьюранд содрогнулся. За спиной зияла распахнутая пасть ворот. Ещё один взрыв смеха, который теперь явственно звучал у него над головой. Чёрными кляксами со стены на него смотрела пара грачей.

Дьюранд, пришпорив лошадь, устремился к горизонту.

Всю первую ночь он скакал вслепую, полагая, что Мантльуэлл, где находился герцог, расположен где-то на юге. Спросить было некого. Всю ночь его преследовали птицы-падальщики.

Когда Око Небес поднялось над горизонтом, а в полях появились крестьяне, Дьюранд принялся спрашивать у них дорогу. Рядом постоянно кружили грачи. Порой, когда они подлетали достаточно близко, Дьюранд кидал в них камни. Иногда они взмывали так высоко, что превращались в чёрные точки, порхающие в облаках.

Где-то около полудня он увидел мальчика, стоявшего на дороге с синим куском материи в руках. Слева и справа от дороги раскинулись поля. Дьюранд натянул вожжи, увидев, что на самом деле в руках мальчика – праща. На поле показался мужчина, в бороде и одежде которого застряла солома. Мужчина подошёл к мальчишке и заметил Дьюранда.

– Странные дела творятся… сколько воронов. Дурные знаменья, – пробормотал он. – Приходится просить сына их отпугивать. Одного он даже сшиб.

– Где-нибудь неподалёку есть храм или святилище? – спросил Дьюранд.

– Было святилище, да развалилось.

– Развалилось? – по спине Дьюранда пробежал холодок.

– Словно его жуки источили. Рассыпалось в труху.

Дьюранд сложил ладони в знак Небесного Ока.

– Ты говорил о воронах?

– Вороны, грачи – какая разница?

Дьюранд покачал головой. Дорога в ста шагах от того места, где они находились, поднималась вверх. В ветвях деревьев Дьюранд увидел чёрную тень. Должно быть птица.

– Найдите священника. Мне надо торопиться.

Мужчина кивнул, опустив руку мальчику на плечо.

– Вы не знаете, как добраться до Мантльуэлла?

– Езжай прямо. Тебе нужен утёс на Хайшильском тракте. Там вообще много утёсов. Из одного из них как раз и бьёт святой источник Мантльуэлла.

Дьюранд кивнул, подумав об Альвен, томящейся в башне. Похоже, ехать осталось не так уж и долго.

– Да защитят вас Святые заступники, – кивнул Дьюранд, трогаясь в путь.

Он надеялся, что мальчику удалось убить из пращи хотя бы одного грача, но понимал, что это скорее всего самообман. Грачи были явно непростыми – их либо послали чернецы, либо это были сами чернецы, обратившиеся в птиц. Ну и болван же он! Надо было брать хорошую скаковую лошадь – а что за клячу он выбрал?! Он представил, как будет оправдываться у престола Всевышнего: «Мать с ребёнком умерли по моей вине, а я ещё вдобавок лошадь украл. Только лошадь была дешёвой, грех невелик». Стражи Райских Врат, услышав такое, тут же бросят его в геенну.

Дьюранд знал – за ним уже послана погоня. Если он успеет и доедет до герцога в срок, все ещё, может, обойдётся.

Он пришпорил коня. Поля сменились дубравами. Ирлак был совсем непохож на его родину, Гирет. Дьюранд услышал голоса, доносящиеся с нагого и безжизненного серого холма, возвышавшегося над лесом, словно гигантская устричная раковина. Сзади, трепеща крыльями, взмыла в небо стайка скворцов – погоня была гораздо ближе, чем предполагал Дьюранд, Гоул находился от него на расстоянии полёта стрелы.

Дьюранд пустил коня в галоп. Впереди на расстоянии всего одной лиги показались утёсы – если он до них доберётся, быть может, ему удастся спасти Альвен жизнь. Дьюранд нёсся по дороге, слыша сзади стук копыт. Как он ни всматривался вперёд, он так и не смог разглядеть ни деревеньку, ни монастырь. Решив, что он пропустил нужный поворот, Дьюранд представил схватку с солдатами Гоула.

Неожиданно лес расступился, и перед Дьюрандом предстала каменная гряда с трещиной, образующей проход в поросшее мхом и папоротником ущелье, из которого струился ручей. Дьюранд с шумным всплеском влетел на коне в воды источника, распугивая склонившихся над водой и бормочущих молитвы паломников, похожих на родственников, шепчущихся у комнаты тяжелобольного.

Дьюранд соскользнул с коня и бросился мимо недоуменно взирающих на него пилигримов в ущелье, по камням которого бежал поток, наполняя его эхом, напомнившим Дьюранду о колодце в крепости Ферангора. Однако здесь, в отличие от крепости, мрачный каменный свод не заслонял ясного неба. Дьюранду показалось, что он вдруг оказался внутри раковины гигантской улитки.

Стены ущелья расступились и перед Дьюрандом предстал небольшой пруд, который наполнял бьющий из скалы источник, дававший начало ручью. Вокруг пруда сгрудились около семи человек, судя по одежде и стати – благородного происхождения. У края пруда Дьюранд приметил коленопреклонённую фигуру. Как только Дьюранд увидел благородное лицо, обрамлённое седыми локонами, он понял – перед ним герцог Аильнор, сын короля Карондаса.

– Ваша светлость… – начал Дьюранд.

Несмотря на, то что в бородах и волосах людей, окружавших пруд, проступила седина, реакция их была молниеносной. Сильные руки скрутили Дьюранда, он услышал, как воины с лязгом выхватывают из ножен мечи.

– В полдень свет Небесного Ока падает на воды источника, – вздохнул коленопреклонённый герцог. – Но сегодня, как и прежде, Небесное Око скрывают тучи. Исцеления не будет.

Герцог встал с колен. Черты его лица поразили Дьюранда – перед ним стоял настоящий правитель – мудрый, благородный, достойный того, чтобы его лик чеканили на монетах. Герцог взглянул на Дьюранда и замер – казалось, Аильнор что-то увидел в его глазах:

– Ты?! – воскликнул он.

Руки стражников сдавили Дьюранда ещё сильнее.

– Нет, нет, – покачал герцог головой и знаком приказал воинам отпустить Дьюранда.

Аильнор шагнул к нему и, протянув руки, коснулся его лица. Дьюранду показалось, что в серых глазах герцога мелькнуло благоговение.

– Сны, – выдохнул герцог.

– Я видел твоё лицо. Ты… изменился. Страшные вещи представали пред моим взором… Скоро, очень скоро мои останки возложат в фамильный склеп, где покоятся мои предки, – герцог кинул взгляд на пруд и снова воззрился на Дьюранда.

– Я принёс печальные вести, ваша светлость, – собравшись с духом, начал Дьюранд.

– Думаю, это только начало, – прошептал герцог, приблизив своё лицо к лицу Дьюранда, словно собираясь его поцеловать.

– Ваш сын… – начал Дьюранд.

Что ему сказать? Сказывалась бессонная ночь, проведённая в пути. Герцог закрыл серые глаза.

– В Торментиле мы получили известия, – произнёс Дьюранд, – известия из Ферангора. Альдуан из Варренделя…

– Они любили играть детьми. У них были игрушечные лошадки. Помню, как Радомор дрался с ним у нас в конюшне на деревянных мечах.

– Альдуан мёртв, – выдавил из себя Дьюранд.

– Его утопили, – кивнул герцог, не раскрывая глаз. – Его ведь утопили, так?

– Да, – ужас сковал Дьюранда. Как герцог узнал об этом? – Его утопили.

– А как же Альвен? – спросил герцог. Именно поэтому я прискакал к вам.

– Ребёнок. Мой внук. Где он?

– Он в покоях леди Альвен. Они заперты.

– Некогда эти покои принадлежали моей жене, – произнёс Аильнор.

Дьюранд вздохнул, собираясь продолжить:

– Он запер их в башне и поставил стражу. Входить к ним запрещено. Башня станет им могилой.

Герцог кивнул. Дьюранд был готов рассказать больше: о Беоране, Кассонеле и заговоре, но герцог Аильнор, ссутулившись и волоча ноги, направился к выходу из ущелья.

– Мне нужно подумать.

Дьюранду и воинам из свиты герцога ничего не оставалось, кроме как последовать за герцогом.

Потрясённый новостями, герцог брёл по струящимся водам источника. Он вышел из ущелья как раз в тот момент, когда к скале со своим отрядом подъехал Гоул. Герцог вскинул руку вверх, отдавая молчаливый приказ, и его воины, обнажив мечи, встали полукругом, загораживая Гоулу проход.

Гоул поднял кулак, приказывая своим солдатам оставаться на месте. Дьюранд не мог поверить, что некогда был среди этих подлецов, которых считал рыцарями. Сейчас он понимал, что они были кем угодно, но только не рыцарями, несмотря на то, что пытались себя за них выдавать.

– Что это значит? – потребовал ответа герцог.

– Мы шли по следу дезертира, – прорычал Гоул, кивнув на Дьюранда. – Насколько я вижу, вы его уже нашли.

– Дезертир, – повторил герцог, шагнув к Гоулу.

– Да, ваша светлость. Он поступил на службу к вашему сыну. Не прошло и недели, как он уже сбежал, бросив свой пост и украв лошадь, – Гоул показал на коня Дьюранда, который был привязан к кусту, растущему у самого ручья. – Кроме того, – продолжил Гоул, – он убил одного из моих воинов – Хагала. Проломил ему голову.

Герцог стоял перед Гоулом словно маг, которому предстояло унять надвигающуюся бурю.

– Твой дезертир принёс мне вести.

– Не сомневаюсь, ваша светлость, но прежде чем поверить в них, задумайтесь над тем, кто эти вести вам принёс.

– Я так и сделаю, сэр Гоул.

Старый капитан нахмурился, беседа была ему явно не по нраву.

– Ваша светлость, мне приказали доставить этого человека назад в Ферангор, – сказал Гоул, хотя, скорее всего, поймав Дьюранда, он собирался вздёрнуть его на первом же дереве.

– Я тоже чувствую необходимость отправиться в Ферангор, – кивнул герцог.

– Отлично. У вашей светлости есть охрана. Мы присмотрим за Дьюрандом, чтобы он не сбежал.

Герцог, прищурившись, посмотрел на Гоула и, кивнув, бросил:

– В Ферангор.

Кавалькада скакала по дороге. Гоул не сводил с Дьюранда глаз. Несмотря на усталость, Дьюранд не осмелился попросить остановиться на отдых. Он жалел о каждой минуте, которую провёл, охраняя покои Альвен в башне. Нужно было ехать в Мантльуэлл сразу же – в первую ночь.

Дорога поворачивала, на мгновение Дьюранд потерял из виду свиту герцога и тут же почувствовал острие кинжала, коснувшееся его горла.

– Слушай внимательно, – прорычал Гоул. – Ты выставил меня дураком перед лордом Радомором и его чёртовыми советниками. Ты показал, чего стоит твоя преданность. Думаешь, его светлости нужен свидетель, который знает о том, что произошло в замке? Как ты считаешь? Подумай об этом, тварь.

Гоул отпустил Дьюранда. Снова показались люди из окружения герцога, один из них с подозрением посмотрел на Гоула. Но он не увидел ничего особенного – Гоул крайне удачно выбрал время, чтобы подобраться к Дьюранду. Дьюранд вспомнил, как копал могилу Фальку. На теле гиганта было три раны – на руке, груди и спине. У Гоула во время схватки с исполином даже дыхание не сбилось. Дьюранд коснулся шеи – она была в крови.

Взошло солнце, осветив возвышавшийся на холме Ферангор, издалека похожий на остров среди безбрежного океана. Дьюранд мог различить крепость, шпили святилища и башню, ставшую тюрьмой для Альвен и её сына.

Герцог был мрачен. Воинов, повидавших многое, пробирала дрожь, когда герцог бросал на них взгляд своих серых глаз. Дьюранд вспомнил ужас в глазах герцога, когда тот впервые его увидел.

– Я не слышу звона колоколов, – голос герцога звучал громко в утренней тиши. – Патриарх должен встречать рассвет колокольным звоном.

– Быть может, они уже отзвонили? – предположил один из рыцарей.

– Нет, – покачал головой герцог, в его голосе слышалась мрачная уверенность. – В колокола никто и не ударял.

Глава 8
Ночь между двух холмов

Жители Ферангора провожали кавалькаду долгими взглядами. Стражники держали языки за зубами. Горожане казались Дьюранду моряками, которые, сгрудившись у края палубы корабля, смотрят на горизонт, ожидая надвигающуюся бурю.

Кавалькада въехала во двор замка, подняв в воздух десятки птиц-падальщиков, рассевшихся возле святилища. С каждой крыши на людей взирали тысячи глаз-бусинок.

Когда Дьюранд вошёл в замок, он почувствовал, что в замке повсюду солдаты Гоула.

В арке, венчавшей главную лестницу, появился ухмыляющийся чернец.

– Ваша светлость, – произнёс он, поклонившись так низко, что мазнул рукавом порог.

– Где мой сын? – спросил герцог.

– В трапезной, ваша светлость. Он ждёт вас.

Герцог, не проронив ни слова, прошёл в трапезную. Дьюранд проследовал за ним, обнаружив в трапезной ещё восемь вооружённых солдат. Кое-кто из них улыбнулся ему.

Когда они вошли, Радомор не сдвинулся с места, продолжая сидеть на троне отца.

Герцог стоял перед сыном точно так же, как стоял перед воинами Гоула в Мантльуэлле.

– Сын.

– Отец, – Радомор остался недвижим.

– Отчего не звонили колокола в великом святилище?

Радомор ничего не ответил, а чернецы обменялись понимающими улыбками.

– Я приехал из-за Альвен и её сына, – сказал герцог.

– Так.

– Я должен их увидеть.

– Это будет непросто, отец.

Глаза герцога вспыхнули:

– Хочешь сказать, что я опоздал?

– Отнюдь, – быстро заговорил один из чернецов. – Вы не опоздали. По крайней мере, не в том смысле, о котором вы подумали. Его светлости посоветовали сменить гнев на милость. Ему сказали, что держать жену с ребёнком в заточении недостойно благородного человека, но поймите, он был в гневе. Альвен хотела уехать из Ферангора, и существовали серьёзные опасения, что скандал выльется наружу. Первым порывом лорда Радомора было желание не выносить сора из избы, но поступок этого человека, называющего себя Дьюрандом, продемонстрировал лорду Радомору, что сохранить происшедшее в тайне будет непростой задачей.

– Где Альвен? – герцог, выслушав чернеца, снова перевёл взгляд на Радомора.

– Она отправилась в Гиретские земли, отданные ей в приданное, – ответил другой чернец.

– А ребёнок? Где мой внук?

– Она взяла его с собой, отец, – на этот раз ответил Радомор.

– Мы отправляемся за ней.

– Вы можете поступать, как пожелаете.

– Именно так, мой сын. А ты меня будешь сопровождать.

Радомор вскочил.

Дьюранд пристально всматривался в его лицо, пытаясь разглядеть хотя бы какие-нибудь тени эмоций, будь то ярость или торжество, – но он так ничего и не увидел. Глаза Радомора, чёрные, как магнит, уставились на Дьюранда.

Дьюранд понимал, что женщина с ребёнком, должно быть, уже мертва.

Они скакали на восток, словно где-то там, в конце путешествия, их ждала Альвен с ребёнком. Происходящее казалось игрой, заключительными куплетами саги, придуманной скальдом. Дьюранд ещё не знал, чем кончится эта игра, но выйти из неё он уже не мог. Дьюранд потёр шею. Пока игра не закончена, на его совести так и не будет невинно загубленных душ.

Его окружали две группы воинов: рыцарей и солдат, которые обменивались мрачными недружелюбными взглядами, сверкая глазами из-за забрал шлемов.

– Здесь, – когда солнце начало опускаться за горизонт, герцог Аильнор остановил кавалькаду. Двенадцатичасовой день подошёл к концу. Перед воинами в надвигающемся сумраке возвышался холм с плоской вершиной, поросший высокой травой и кустарником. Герцог махнул рукой в сторону вершины, и воины, подчиняясь, погнали вперёд лошадей – им предстояло разбить лагерь.

С вершины холма была видна река, чёрной лентой извивавшаяся в долине. Дьюранд с удивлением понял, что узнает эти места. Перед ним была река Бейндрол. Именно этой дорогой он и ехал из Акконеля, именно по этой дороге он гнался за кавалькадой Радомора. Наверняка ему уже попадался на глаза холм, на котором он сейчас стоит.

К Дьюранду подъехал Аильнор. Старый герцог не проронил ни слова, его глаза были устремлены вдаль, туда, где за рекой раскинулись земли Гирета. Люди спешивались, прыгая в траву. К Дьюранду и герцогу с поклоном приблизились чернецы.

– Ваша светлость, вы выбрали весьма занимательное место для привала. Весьма занимательное.

Герцог взглянул на поросшие лишайником нагромождения камней.

– Ах, да, – произнёс второй чернец, роясь в складках одежды. – У меня есть для тeбя подарок, – улыбнувшись, он протянул Дьюранду синий отрез материи. Дьюранд содрогнулся – чернец сжимал в руках пращу мальчика, которого он встретил по дороге в Мантльуэлл. Чернец сунул пращу Дьюранду в руки.

– А что у нас здесь? – поинтересовался чернец с интонацией фокусника, развлекающего толпу на ярмарке. Он поводил рукой рядом с ухом Дьюранда после чего разжал кулак. Дьюранд увидел, что чернец протягивает ему небольшой голыш – такой, которыми дети запускают в ворон:

– Тебе не о чем волноваться. Можешь оставить все это себе, – чернецы склонились в поклоне перед герцогом и удалились.

– Древнее место, – помолчав, произнёс Аильнор. Он так и не задал вопроса о праще.

– Да, ваша светлость, – согласился Дьюранд.

– Камни, – кивнул Аильнор на валуны, – это могилы. Они были здесь задолго до того, как сюда пришли наши предки, задолго до высадки Крейдела. Говорят, Гирет был назван в честь обитавшего в этих землях племени безжалостных дикарей, таившихся среди берёз, когда Селугир-кормчий вошёл в залив Акконеля.

Дьюранд сжал в руке пращу, принадлежавшую мальчику.

– Твой род из Гирета? – поинтересовался герцог.

– Да, ваше сиятельство. Мой отец владеет Коль.

– Ах да, припоминаю. Древний род. Как и мой. Должно быть, плыли вместе с Серданом Крэйделом. Как ты думаешь?

– Не знаю, ваша светлость, – Дьюранд знал, что Аильнор вёл свой род от Сердана.

– Родословная имеет большое значение. Мы – Сыны Атти. Мы заботимся о чистоте крови наших детей, словно они скаковые лошади. Но делаем мы это не зря.

Герцог кивнул на лагерь, седые волосы сверкнули серебром:

– Тебе знаком этот холм?

– Нет, ваша светлость.

– Где-то там, – герцог махнул рукой в сторону реки, – у реки – Фецкая лощина. Там некогда разыгралась страшная битва. Холмы образуют небольшую долину в форме подковы, поросшую дубами. Один из наших далёких предков привёл в эту лощину целую армию. В балладах скальдов сказано, что из долины никто так и не вышел. На том месте, где сейчас находимся мы, воздвигли монастырь. Он простоял тысячу лет, но потом сгорел дотла.

– Уже в те времена наши роды могли похвастаться своей древностью.

Герцог кивнул и спешился. Дьюранд последовал его примеру.

– Я хочу, чтобы ты сбежал. Погоди, покуда все улягутся.

Дьюранд замер, воззрившись на герцога. Его слова были для него полнейшей неожиданностью.

– Я должен доиграть эту партию, – продолжил герцог – Должен, покуда есть хотя бы тень надежды. Я не оставлю своего внука. Но ты молод, а я опасаюсь, что мой сын вряд ли оставит тебя в живых. Удивляюсь, как тебя ещё не убили. Впрочем, за этим дело не станет. Быть может, уже завтра утром этот смерд Гоул с улыбкой сообщит всем, что прикончил тебя при попытке к бегству. Быть может, он даже убьёт одного из моих рыцарей, а потом, когда уже покончит с тобой, сунет тебе в руки кинжал. Мой сын горд, мысль о том, что ты сбежал, разнося по долам весть о его позоре, для него невыносима.

Герцог, окинув взглядом лагерь, заприметил Радомора.

– Говорят, что он шёл во главе авангарда королевской армии. В первый день Бороджин и его гейтанцы обрушились на королевскую рать, словно волны бушующего моря. Дорогую цену заплатил мой сын и воины, сражавшиеся бок о бок с ним, но они не дрогнули и не побежали. Они были героями. На второй день государь Рагнал держал авангард в резерве, солдатам надо было отдохнуть и восстановить силы. Радомор был ранен, многие убиты. Но в битве наступил перелом. Гейтанцы дрались, как бешенные псы, и, казалось, Бороджин вот-вот сломит строй королевских войск. И тогда мой раненный сын встал с постели и бросил остатки изломанного авангарда на врага. Каждый шаг стоил им десятка жизней. Они прорубились к Бороджину… или это Радомор прорубился… словом, наступление гейтанцев захлебнулось. Столько славных воинов полегло… Погибли все, кто был с Радомором.

Герцог замолчал.

– Сын, которого я знал и любил, пал в том сражении. Его не вернуть, – продолжил Аильнор. – Когда моя супруга была ещё жива, будущее казалось нам совсем другим.

– Ваша светлость, – начал Дьюранд. – Я должен вам сказать одну вещь. Из Беорана приезжал гонец. Вашего сына склоняют к измене.

Длинная тень от холма протянулась в сторону Гирета. Аильнор молчал.

– Вы в опасности, – с настойчивостью в голосе произнёс Дьюранд.

Старый лорд посмотрел ему в глаза и пророкотал:

– Когда все уснут, беги в сторону лощины. Думаю, что за тобой не погонятся.

В ту ночь Дьюранду снилась кровь, вязкая, липкая, залившая всю верхушку холма. Ему чудилось лязганье оружия и шёпот. Слова сплетались друг с другом, наползали одно на другое так, что смысла их понять было невозможно.

Когда Дьюранд проснулся, стояла тишина. Он разглядел часовых, стоявших по разным сторонам лагеря. Пора. Но сначала нужно собраться. Он великолепно понимал, что без провизии и денег далеко не уйдёт.

Укрытый материей мешок лежал за шатром герцога Аильнора. Дьюранд неслышно прокрался мимо спящих людей и лошадей и тихо взял пару караваев хлеба и головку сыра. Но важнее всего были, конечно, его доспехи, которые ему удалось забрать из казарм Ферангора. Он протащил их на себе целые лиги, и даже теперь не допускал мысли о том, чтобы бросить их. «Не жадность ли это?» – мелькнуло у него в голове.

Старый герцог и Радомор встали лагерями отдельно друг от друга, повязав между ними коней, которые играли роль гусей на дворе у крестьянина, слишком бедного, чтобы позволить себе завести сторожевую собаку. Дьюранд пригнулся и принялся отвязывать своего жеребца. Лошади беспокойно трясли головами и фыркали. Дьюранда охватил приступ беспокойства – в темноте все лошади казались одинаковыми. Наконец, он приметил коня с глубокой седловиной, который показался ему знакомым.

– Дьюранд, – прошептал кто-то рядом.

Голос говорившего поразил его, словно удар ножа в спину. Из высокой травы показались тени поднимающихся людей.

Дьюранд рванул висящий на поясе кинжал.

– Смело, – кивнул Лазарь Гоул. Рядом с ним Дьюранд увидел фигуры воинов. Пять, может быть, семь человек. Дьюранд обратился к Небесам с молитвой о помощи.

– Но смелость тебе не поможет, – продолжил Гоул. Дьюранд в отчаянии огляделся, в одиночку ему не одолеть Гоула. А ведь рядом с ним ещё полдюжины людей. Он даже крикнуть не успеет.

Воины двинулись на него.

Дьюранд, пригнувшись, рванулся вперёд, бросившись на землю, волчком проскользнул под лошадью и снова вскочил на ноги, раскачиваясь из стороны в сторону, словно крестьянин, играющий в мяч. Вокруг него сгрудились лошади. Прыгая, пригибаясь, отскакивая то в одну, то в другую сторону, он устремился к лощине. Неожиданно он оступился, ноги потеряли точку опоры. Он повалился на землю и кубарем покатился вниз по склону холма.

Он лежал, обхватив руками голову, упирающуюся в ствол дерева. Видимо, он сильно ударился во время падения и потерял сознание. Дьюранд почувствовал во рту привкус крови и понял, что если бы он в последний момент не прикрыл голову руками, то удар о дерево наверняка размозжил бы ему череп.

В ноздри бил резкий запах, нависший над влажной землёй и дубами, покрывавшими лощину. Дьюранд вспомнил, как охотник ударом ножа вскрывает живот убитому кабану или оленю. Запах был очень похож. Страшным усилием воли Дьюранд заставил себя пошевелиться. Его в любой момент могут схватить люди Гоула. Негнущимися пальцами он ощупал живот – боли не было.

Он сел.

Было темно, словно Дьюранд оказался на дне пруда. Дьюранд с осторожностью поднялся на ноги и обнаружил, что земля все ещё идёт под уклон. Он попытался глубоко вздохнуть и скривился от ударившей в нос вони. Дьюранд счёл за лучшее двинуться вниз по склону. Падая и снова поднимаясь на ноги, он двигался в сторону реки. Когда его глаза привыкли к темноте, он заметил в сумраке белесые тени. Когда он пытался присмотреться к ним повнимательней, тени расплывались, исчезая из поля зрения.

Наконец земля под ногами выровнялась, но заросли деревьев, сплетавших друг с другом свои ветви, царапающие тело и разрывающие одежду, стали ещё гуще. Каждый шаг давался Дьюранду с великим трудом. В который раз, оступившись, он взмахнул рукой, пытаясь ухватится за сук, однако его ладонь ухватилась за опору, он почувствовал пальцами отнюдь не осклизлое холодное дерево. Это была человеческая плоть.