Текст книги "Еще кусочек! Как взять под контроль зверский аппетит и перестать постоянно думать о том, что пожевать"

Наперекор нашему мудрому организму

Люди толстеют из-за того, что едят больше тех, кто остается стройным. На протяжении десятилетий это объяснение раз за разом подвергалось сомнениям. Даже сейчас некоторые по-прежнему ставят под вопрос наличие зависимости между потреблением пищи и набором веса. Что ж, теперь у нас, наконец, есть убедительные данные в пользу того, что набор веса напрямую связан с перееданием.

Споры по этому вопросу могут быть связаны – по крайней мере, отчасти – с тем фактом, что при анализе записанных добровольцами данных обо всех съеденных ими продуктах разница между стройными и толстыми казалась минимальной. Это наблюдение привело к появлению разнообразных теорий о том, что первоочередную роль в наборе веса может играть скорость обмена веществ, состав рациона питания, а также генетическая предрасположенность. Прошло немало времени, прежде чем мы осознали, что все гораздо тривиальней: большинство людей недостаточно точно ведут записи о своем питании, а люди с избыточным весом делают это особенно небрежно. Мы так часто едим, даже не отдавая себе в этом отчет, что можно запросто недооценить количество поглощаемой нами пищи.

Когнитивные нейробиологи Шарон Пирми и Джон де Кастро сравнили потребление пищи между группой людей, которые набрали более 5 % своего текущего веса за последние полгода, и группой тех, чей вес за тот же самый период времени значительно не менялся [1].

Участников исследования снабдили ежедневниками и попросили подробно записывать каждый съеденный кусочек и каждый выпитый глоток жидкости, а также информацию о том, где, когда и с кем они ели и пили. Они также отмечали, насколько сильно они были подвержены чувству голода, жажды, подавленности или тревоги до и после каждого употребления пищи. Чтобы потом можно было проверить точность предоставленных ими данных, участникам также выдали по фотоаппарату, чтобы они фотографировали свою еду до и после трапезы – на каждой фотографии автоматически отмечались время и дата.

Исследования подтвердило, что люди систематически в значительной мере недооценивают количество употребленной пищи, причем эта закономерность наблюдалась в обеих исследуемых группах.

Однако между двумя группами было выявлено и кардинальное различие – набиравшие вес люди потребляли в среднем на 400 калорий в день больше, чем люди из второй группы. Такими темпами они стабильно набирали по килограмму каждые три недели.

В рамках другого исследования ученые наблюдали на протяжении нескольких лет за изменением веса у группы детей [2]. Как оказалось, вес их родителей, равно как и количество расходуемой энергии, являются менее значимыми факторами в наборе веса, чем количество потребляемых калорий. Дети, которые съедали больше, весили также больше.

Хотя интенсивные физические упражнения и помогают держать вес человека под контролем, многочисленные исследования показали, что по уровню физической активности далеко не всегда можно предсказать, насколько человек поправится [3].

Нарушение обмена веществ, как с удивлением обнаружили ученые, также не главная причина набора лишних килограммов. Более того, исследования показали, что люди с ожирением (официально больными ожирением считаются те, у кого индекс массы тела больше 30) или избыточным весом (индекс массы тела от 25 до 30) сжигают больше калорий, чем те, у кого проблем с весом нет [4].

Итак, наш вес напрямую зависит от того, сколько мы едим. Порой самое банальное объяснение оказывается единственно верным.

* * *

На протяжении почти столетия ученые были убеждены, что в организме человека работает некий биологический механизм, позволяющий достигать баланса между потребляемыми и расходуемыми калориями. Считалось, что этот динамический процесс позволяет поддерживать объем жировой ткани на относительно стабильном уровне и сводить к минимуму колебания нашего веса.

Предполагалось, что нашему организму удается поддерживать постоянный вес за счет сложной системы обратной связи под названием гомеостаз [5].

Подобно температуре или кровяному давлению, которые организм также стремится поддерживать в достаточно узком диапазоне, энергия – считали ученые – регулируется за счет некого гомеостатического процесса, благодаря которому запасы энергии в теле поддерживаются приблизительно на одном и том же уровне.

Этот механизм позволял нам ежегодно проглатывать сотни тысяч калорий, при этом сильно не прибавляя и не теряя в весе.

Это довольно замысловатая система, принцип работы которой в двух словах можно описать следующим образом: различные части нашего организма взаимодействуют и общаются между собой.

Мозг является центром управления этой запутанной сети передачи данных, используемой для контроля энергии в нашем организме [6].

Эта сеть включает в себя мозг, центральную и периферическую нервные системы, желудочно-кишечный тракт, эндокринную систему, жировую ткань и так далее. Гипоталамус получает сигналы со всех концов сети, обрабатывает эту информацию, а затем принимает решение о необходимых действиях, которые нужно предпринять для поддержания стабильного веса тела.

На деле же оказалось, что эта саморегулирующаяся система, какую бы важную роль в организме она ни играла, далеко не такая эффективная, как полагали многие ученые. Если бы она могла настолько точно поддерживать энергетический баланс, люди не набирали бы так много лишних килограммов [7]. Организм нашел бы способ остановить этот процесс либо за счет более интенсивного сжигания калорий, либо за счет подавления аппетита. Очевидно, что ни того, ни другого не происходило.

На протяжении последнего десятилетия ученые пытались объяснить этот парадокс – для этого они усиленно искали изъяны в этой саморегулирующейся системе. Увы, обнаружить им ничего не удалось. Хотя ими и были выявлены некоторые генетические и биохимические дефекты, эти отклонения оказались достаточно редкими для того, чтобы объяснить самые распространенные формы ожирения.

Роберт Де Ниро, изрядно поправившийся для своей роли в фильме «Бешеный бык» – после чего он снова похудел, – на своем примере продемонстрировал ограниченные возможности описанной гомеостатической системы [8]. У голливудских звезд общего со среднестатистическим американцем, может, и мало, однако благодаря поступку Де Ниро у нас появились любопытные экспериментальные данные, получить которые другим способом было бы весьма проблематично.

Сначала он поправился на 27 килограммов, налегая на калории, после чего избавился от большей части этого веса.

Когда я спросил его, как ему это удалось, Де Ниро объяснил, что первые 15–18 килограммов сбросил без особого труда. «Это все равно что растянуть резинку, а затем ее отпустить», – объяснил он.

Последние же 10 килограммов дались ему гораздо сложнее. Его организм словно был настроен остановиться на более высоком весе, чем до того, как Де Ниро поправился. Чтобы вернуться к своему прежнему весу, Де Ниро пришлось взять всю свою волю в кулак и быть максимально бдительным. Он сравнил этот процесс с выходом алкоголика из запоя.

Даже не представляя биологической подоплеки происходящего с ним, Де Ниро все равно чувствовал, что дело тут не только в гомеостатической системе, контролирующей энергообмен в организме.

Несмотря на увлеченность всеми исследователями гомеостазом, это не единственный механизм, влияющий на количество потребляемой пищи. Ученые продемонстрировали, что количество съеденного зависит не только от сигналов, посылаемых мозгом для поддержания стабильного веса. В деле замешан другой участок мозга, работающий по совсем иной схеме, и зачастую именно он берет бразды правления в свои руки. Речь идет о так называемой системе вознаграждения (она же система внутреннего подкрепления).

Причем в мозге большинства американцев в борьбе между энергетическим балансом и вознаграждением победу пока что одерживает именно система вознаграждения.

* * *

Подобно описанной гомеостатической системе, система вознаграждения нашего организма необходима нам для выживания: она мотивирует нас на поиски того, что доставляет нам удовольствие, в частности еды и секса. За счет мощных биологических сил у нас возникает желание завладеть чем-нибудь – достаточно сильное, чтобы приложить усилия для его осуществления, – а после получения желаемого мы тут же испытываем кратковременные приятные ощущения. Подобное предвкушение вознаграждения и становится мотивацией для активных действий с нашей стороны.

Нервные пути, задействованные в механизме мотивации, развивались у нас на протяжении тысячелетий с одной-единственной целью – не дать нам погибнуть [9]. Будучи активированными каким-то раздражителем из окружающей среды, они генерируют эмоциональную реакцию, которая впоследствии управляет нашим поведением. Говоря другими словами, мы получаем информацию и действуем в зависимости от ее характера. Если нам говорят «это хорошо», мы приближаемся, чтобы получить пользу, если же нам говорят «это плохо», мы отступаем.

Существует возможность искусственно активировать центры вознаграждения (удовольствия) головного мозга за счет стимуляции их электрическим током, что иногда и делается в ходе различных опытов на животных [10]. Так, одно исследование показало, что при стимуляции заднего латерального участка гипоталамуса животные съедают гораздо больше, чем обычно.

Другое исследование еще более наглядно продемонстрировало, на что способна система вознаграждения. В специальном помещении было подведено электричество к полу, и при прикосновении к нему животных неприятно било током. У дальней стены размещалась пища, добраться до которой подопытным животным можно было только по этому полу. Удар током был достаточной силы, чтобы животное, которое какое-то время не ело, отказалось от попыток добраться до заветной еды. В обычных обстоятельствах голод служил недостаточной мотивацией для животного, однако при стимуляции центра удовольствия результат был прямо противоположным: даже сытые животные были готовы пересечь пол под током ради того, чтобы получить заветное вознаграждение.

За пределами лаборатории существуют, разумеется, и другие раздражители. Это наталкивает нас на один довольно пикантный вопрос: способны ли они также стимулировать центры вознаграждения нашего мозга? Могут ли определенные продукты вынуждать нас есть их снова и снова без остановки?

Искусство удовлетворения вкусовых рецепторов

Чтобы понять, как еда стимулирует наш аппетит и почему гомеостаз то и дело дает сбой, нам нужно сначала разобраться с понятием «аппетитность» (вкусовая привлекательность) с научной точки зрения. В повседневной жизни мы называем аппетитными продукты с приятным вкусом, однако когда ученые называют тот или иной продукт аппетитным, они в первую очередь ссылаются на его способность стимулировать аппетит и вынуждать нас съедать больше, чем нужно. Аппетитность (вкусовая привлекательность) действительно подразумевает приятный вкус, однако в первую очередь она подразумевает наличие мотивации к этому вкусу стремиться. Именно поэтому нам и хочется есть снова и снова.

В основе аппетитности (вкусовой привлекательности) того или иного продукта лежит то, как он воздействует на все наши органы чувств. Как правило, самые аппетитные блюда содержат в том или ином сочетании сахар, жир и соль. Органолептические свойства аппетитных продуктов – прохлада и нежная консистенция молочного коктейля, аромат шоколадного пирожного, текстура хрустящих куриных крылышек, подслащенных медово-горчичным соусом, – стимулируют наш аппетит. Именно эта стимуляция или ее предвкушение, а не реальное чувство голода заставляют нас класть эти продукты себе в рот после того, как потребности нашего организма в калориях будут удовлетворены.

«Такая еда возбуждает наш аппетит, – говорит Питер Роджерс, занимающийся биопсихологией в Университете Бристоля в Великобритании. – Она выполняет роль стимула, побуждающего нас есть» [1].

В нашем пристрастии к сладкому нет ничего удивительного. Если новорожденному дать растворенный в воде сахар, то выражением лица он явно продемонстрирует удовольствие. И чем слаще будет раствор, тем больше он ему понравится.

Адам Древновски из Вашингтонского университета в Сиэтле 30 лет посвятил изучению чувства вкуса у человека, его вкусовых и пищевых предпочтений [2]. Подобно многим своим коллегам изначально основное внимание он уделял сахару, однако вскоре понял, что сахар сам по себе – не единственная причина, по которой мы так неравнодушны к сладостям. Если не задумываться о последствиях, то большинство из нас с удовольствием открыли бы пакет с сахаром и ели бы его прямо оттуда.

Никто не присматривался к содержащимся в продуктах жирам до 80-х годов прошлого века. «Главное внимание уделялось реакции на сахар, словно люди реагировали только на сладкий вкус», – говорит Древновски. Убежденный, что все не так просто, он решил это доказать. Ему удалось обнаружить, что нам нравится не сахар сам по себе, а сахар в сочетании с жиром. Именно жир, писал он, «отвечает за характерную текстуру, запах и вкус многих продуктов, а также в значительной мере определяет аппетитность (вкусовую привлекательность) той или иной еды».

Так как жир вызывает у нас во рту множество разных ощущений, не всегда можно понять, в каких продуктах жира больше всего, а также почему одним сочетаниям сахара с жиром мы предпочитаем другие. Мы можем только указать, какие продукты нам нравятся больше всего.

Древновски провел исследование, в рамках которого он добавлял различное количество сахара в пять разных молочных продуктов – обезжиренное молоко, цельное молоко, смесь молока и сливок, жирные сливки и жирные сливки, смешанные с подсолнечным маслом. В обезжиренном молоке жира вообще почти не было, в то время как смесь сливок с растительным маслом содержала более 50 % жира. Люди, которых он попросил выбрать наиболее понравившиеся продукты, ставили низкие оценки подслащенному обезжиренному молоку (с большим количеством сахара и минимальным содержанием жира) и сливкам без сахара (много жира, мало сахара). Стоило, однако, смешать одинаковое количество сахара с маложирным и жирным молочным продуктом, как люди неизменно отдавали предпочтение более жирному. Итак, на выбор людей одновременно влияло содержание и сахара, и жира.

В американской сети ресторанов знали об этом, когда пытались уговорить Дэвида Овертона, основателя сети, одобрить новое меню [3]. Как вспоминает один из поваров-технологов этой сети, курица в сладкой глазури и приготовленные в большом количестве сливочного масла блюда произвели на Овертона такое впечатление, что он тут же согласился.

Людям больше всего нравится сочетание сахара и жира – именно таких продуктов они готовы съесть больше всего.

Искусство удовлетворения вкусовых рецепторов во многом заключается в том, чтобы смешать жир и сахар в оптимальных пропорциях. Еда от этого может стать не просто аппетитной. Она может стать супераппетитной.

* * *

В то же время, однако, еду можно сделать слишком сладкой, слишком жирной или слишком соленой.

У многих из нас есть так называемая «точка блаженства», когда сахар, жир или соль доставляют максимальное удовольствие [4]. Ученые описывают этот процесс с помощью перевернутой U-образной кривой. По мере добавления сахара еда становится все более и более аппетитной до тех пор, пока не будет достигнута точка блаженства – максимум этой кривой, после которого дополнительный сахар уже уменьшает удовольствие от еды. Для сладких напитков этот максимум соответствует десятипроцентной концентрации сахара – напитки, в которых сахарозы больше, как правило, кажутся нам приторными и не нравятся.

Кривая, соответствующая соли, выглядит похожим образом, только более крутая, если верить специалисту пищевой промышленности Дуайту Риски, работающему во «Фрито-Лэй» (Frito-Lay) [5]. Незначительное изменение концентрации соли влияет на вкусовые качества значительно больше, чем аналогичное изменение содержания сахара, объясняет он. Вот почему еду запросто можно пересолить. Точка блаженства для соли в какой-то мере определяется и тем, в какой именно продукт ее добавляют – суп нам, например, нравится менее соленым, чем чипсы или крекеры. То, насколько нам нравится соленое, также может зависеть от сложившихся у нас вкусовых предпочтений.

* * *

Когда же удается добиться правильных пропорций, еда становится более соблазнительной [6]. Когда мы едим очень сладкую, жирную и соленую еду, нам хочется еще больше сладкого, жирного и соленого. Эта закономерность отчетливо наблюдается в исследованиях как на животных, так и на людях.

Барри Левин, врач и профессор школы медицины Нью-Джерси, наглядно продемонстрировал этот принцип на крысах. Он вывел особенную линию крыс, склонных переедать в условиях доступности высококалорийного рациона питания, – так в его распоряжении оказались предрасположенные к ожирению крысы. У другой линии крыс не было склонности к перееданию, равно как и предрасположенности к ожирению. Съев лишние калории, устойчивые к ожирению крысы, как правило, сокращали потребление пищи быстрее, чем те, что были к нему предрасположены.

Но стоило ему предложить обеим группам крыс жирную сливочную жидкость с высоким содержанием жира и сахара, эта закономерность изменилась. Все животные стали есть до отвала. По словам Левина, когда им давали такое аппетитное сочетание продуктов, «они попросту начинали обжираться». Увеличение содержания только жира в рационе устойчивых к ожирению крыс не приводило к их перееданию и набору лишнего веса. Но стоило начать им давать пищу с высокой концентрацией и жира, и сахара, и они прибавляли в весе так же быстро, как и предрасположенные к ожирению крысы на высококалорийном питании.

Разнообразие и доступность еды еще больше увеличивает склонность к перееданию [7]. Энтони Склафани в 60-х годах прошлого века, будучи студентом старших курсов в Чикагском университете, начал заниматься изучением причин чрезмерного потребления пищи. Животные, которых он кормил пищей с высоким содержанием жира, прибавляли в весе больше, чем те, которым давали обычный сухой безвкусный корм для лабораторных крыс, однако в полученных им результатах не было чего-то особенно выдающегося.

Однажды совершенно случайно он усадил одну из крыс на лабораторный стол рядом с упавшим туда кусочком хлопьев для завтрака с высоким содержанием сахара и калорий. Его поразило, насколько быстро животное подобрало эту еду и принялось ее жевать.

Тогда Склафани решил провести на основе этого случайного наблюдения более формальный эксперимент. Ознакомив подопытных животных со вкусов этим хлопьев, он выпустил их на специально отведенном для экспериментов открытом пространстве. Крысы предпочитали жаться по углам и не были готовы идти через все помещение, чтобы поесть сухой безвкусный корм, однако стоило достать сладкие хлопья, как они наперегонки к ним бежали.

После этого Склафани решил изучить, какие последствия несет за собой рацион питания «из супермаркета». Еду, которой он кормил подопытных животных, можно купить в любом продуктовом магазине: подслащенный концентрат молока, печенье с шоколадной крошкой, копченая колбаса, сыр, бананы, зефир, шоколадное молоко и арахисовое масло. Десять дней спустя крысы, которых кормили едой из супермаркета, весили значительно больше, чем животные, питавшиеся обычным сухим кормом. Причем крысы из первой группы продолжали прибавлять в весе и в конечном счете весили в два раза больше своих собратьев из контрольной группы. Склафани сделал заключение, что кормление взрослых крыс «разнообразными аппетитными продуктами из супермаркета является особенно эффективным способом вызвать у них ожирение».

Почему они продолжали есть? Что случилось с механизмом гомеостаза, который должен уравновешивать количество потребляемых и сжигаемых калорий? Почему крысам не удалось уберечь себя от набора лишнего веса?

Склафани ответил на все эти вопросы одним предложением: «Для обычной крысы свободный доступ к аппетитной еде является достаточным условием для набора избыточного веса».

Вкупе с данными, собранными другими учеными, полученные Склафани результаты подтверждают идею о том, что биологическая система, предназначенная для поддержания энергетического баланса, может давать сбои, когда у животных оказывается открытый доступ к разнообразным продуктам с высоким содержанием сахара и жира.

Эксперименты на людях показывают аналогичную тенденцию, особенно если им предлагать их любимые продукты [8]. В рамках одного такого исследования участников просили вести подробные записи обо всех съеденных в течение недели продуктах, а также по шкале от одного до семи оценивать, насколько они были довольны каждым приемом пищи. Большинство людей ставили максимальные оценки блюдам с высоким содержанием жира и сахара. Как и следовало ожидать, такой еды они съедали больше: за один присест еды с оценкой семь потреблялось на 44 % больше, чем еды, рейтинг которой составлял три балла и ниже.

В ходе другого исследования ученые из национальных институтов здравоохранения поместили под наблюдение мужчин-добровольцев, чтобы тщательно отслеживать их питание [9]. Первые несколько дней участникам давали рацион, составленный для поддержания ими текущего веса тела. Так как у большинства мужчин был избыточный вес, то их ежедневный рацион составлял почти 3000 калорий (приблизительно 50 % этих калорий приходилось на углеводы, 30 % на жир и 20 % на белок).

После этого участникам разрешили есть все, что они пожелают, из двух торговых автоматов с разнообразными закусками. У них был круглосуточный доступ к сэндвичам с мясом и сыром; тортильям с фасолью; хлопьям, выпечке и сладостям; картошке фри, попкорну и чипсам; фруктам, овощам и прохладительным напиткам. Мужчин попросили как можно более точно придерживаться своего привычного рациона.

Вы, наверное, уже догадались, что из этого вышло.

Получив возможность есть без ограничений, участники съедали в среднем 4500 калорий каждый день – на 50 % больше, чем им было нужно для поддержания своего веса стабильным.

Один мужчина съел за день почти 7000 калорий – столько содержится в 17 чизбургерах. В целом участники эксперимента в период неограниченного доступа к пище также съедали гораздо больше жира и меньше белка. В среднем их рацион выглядел следующим образом: 48 % углеводов, 40 % жиров и 12 % белков.

Все эти эксперименты с научной точки зрения подтверждают то, что большинство из нас знает по собственному опыту: если нам предложить разнообразный выбор больших порций сладкой, жирной и соленой пищи, то многие из нас начнут ею объедаться.