Текст книги "Выбор Шивы"

В начале съемки журналист отключил внешние динамики на шлеме: зачем лишние звуки, если камера и так слышит его по внутреннему каналу?! При этом Стал прекрасно слышал все, что творится вокруг него. Он как раз потянулся к кнопке на запястье и включил внешние динамики своего шлема, когда услышал за спиной какой-то шум, заинтересовался и обернулся.

Ирма сидела в кабине истребителя. Ее по-прежнему трясло после боя. Шланги ее комбинезона не отключались от системы жизнеобеспечения истребителя, а механики уже копошились вокруг ее машины, нарушая тем самым все мыслимые и немыслимые правила техники безопасности. Сама Ирма тоже пользовалась малейшей возможностью, чтобы нарушить некоторые из этих правил, но, повинуясь элементарному инстинкту самосохранения, всегда отключала шланги скафандра от истребителя, когда его обслуживали. Во время прочистки, промывки и перезарядки системы жизнеобеспечения могло произойти все что угодно. Замена разрядившихся сверхпроводниковых колец на только что заряженные без полного отключения системы тоже сулила не самые приятные неожиданности. А если какой-нибудь механик случайно отключит поле, разделяющее вещество и антивещество в боеголовке одной из ракет типа FM-3, которые сейчас устанавливают на истребители, мало не покажется всему кораблю! От такого внутреннего взрыва «Анджела Мартене» просто разлетится на куски!

Чаще всего Ирма не думала о таких вещах, но в обычных условиях для обслуживания и перевооружения истребителя типа F-4 требовалось не менее получаса, а теперь Тольятти сообщил, что они снова стартуют через десять минут. Выходит, механикам придется пойти на такие нарушения правил техники безопасности, за которые при других обстоятельствах их отдали бы под трибунал. Причем это происходит во всех ангарах на борту «Анджелы Мартенс»!..

Ирме казалось, что перед ее глазами с большой скоростью прокручивают видеозапись. Она решила, что вероятность погибнуть от взбесившейся системы жизнеобеспечения в кабине истребителя гораздо меньше, чем быть задавленной каким-нибудь магнитным подъемником рядом с ним, и осталась на месте. Она как раз допила заряженный электролитом напиток, который ей передали с кухни для пилотов, когда в ангаре раздались душераздирающие вопли.

Винсент Стал не понял, что за шум раздался у него за спиной, а то успел бы увернуться. Но вместо того, чтобы отпрыгнуть в сторону, он повернулся кругом. Перед ним распахнулись створки. Оказалось, что «ниша», в которой он прятался, – устье скоростного транспортера, доставлявшего в ангар боеприпасы.

Сейчас на тележке транспортера, двигавшейся со скоростью двести километров в час, лежало шесть ракет типа FM-3 длиной по четыре метра и по шестьдесят сантиметров в диаметре.

В общем и целом репортеру невероятно повезло – удар пришелся ему не выше середины бедра. А еще ему повезло в том, что на «Анджеле Мартенс» служили отличные хирурги, а санитары прибежали сразу после того, как тележка отрубила ему левую ногу и превратила в мясной фарш правую.

В конечном итоге военно-космический флот даже оплатил его протезы.

Буксировочные лучи захватили истребитель Ирмы Санчес и установили его на направляющие катапульты. Ирма изрыгнула проклятие. Эскадрильи штурмовой группы «Анджелы Мартенс» стартовали по мере готовности. Девяносто четвертая эскадрилья с ее опытными пилотами должна была стартовать одной из первых, но теперь вылетала одиннадцатой по счету из-за этого кретина журналиста. Тольятти задержал старт остальных машин эскадрильи, ожидая, когда истребитель Ирмы будет готов. Он не хотел, чтобы она потеряла свое место в информационной сети Девяносто четвертой эскадрильи. Они вылетали на очень опасное задание, а если бы Ирма отстала, ее включили бы в группу отставших истребителей из других эскадрилий. Георгиу был бы вынужден поступить именно так, потому что ударной группе сейчас требовались все ее истребители, и в первую очередь опытные ветераны. Группы же пилотов, никогда не летавших в бой вместе, были обречены на гибель.

И вот теперь из-за этого осла репортера, сунувшего нос куда не следовало, вся Девяносто четвертая эскадрилья стартовала последней. А на таком задании больше замыкающей рисковала только ведущая эскадрилья.

Когда вернулись последние из отставших истребителей, Прескотт со своим штабом все еще с тревогой изучал поступавшую информацию.

Машины с трудом успели перевооружить, и измученные пилоты бросились навстречу паучьим канонеркам, которых было в три раза больше, чем истребителей. Впрочем, мастерство пилотов и техническое превосходство их машин не замедлили сказаться. Большинство канонерок было сбито в отдалении от кораблей ударной группы. Большинство… Но не все! Прорвавшиеся канонерки бросились на мониторы союзников. Сначала они выпустили по ним одну за другой все свои штурмовые ракеты для ближнего боя, а потом пошли на таран. Три монитора и три пытавшихся заслонить их линейных крейсеры были уничтожены.

Однако при этом были сбиты все паучьи канонерки, а у Первой ударной группы еще остался триста шестьдесят один истребитель.

Бише возбужденно обратился к Прескотту:

– Господин адмирал! Нельзя упускать такую возможность! Мы перевооружим истребители штурмовыми ракетами типа FRAM и…

Ландрум засверкал глазами. Как и многие пилоты космических истребителей, раньше он неодобрительно косился на начальника оперативного отдела штаба, никогда не пилотировавшего истребитель. Однако Бише скоро усвоил гибкий подход к операциям ударной группы, Ландрум успокоился, и они прекрасно сработались. Однако старые предрассудки не умерли, а лишь затаились, пробуждаясь в трудные моменты.

– Если вы успели заметить, коммодор, – отрезал Ландрум, – наши эскадрильи понесли большие потери в ходе двух схваток, происшедших почти без перерыва. Вы же не считаете наших пилотов роботами?!

– Ваши напоминания излишни!..

– Довольно! – Негромкий голос Прескотта пресек зарождавшуюся перепалку.

– Стивен прав, – продолжал адмирал, подчеркнуто избегая фамилий и званий. – Нам нужны истребители для защиты от камикадзе. Кроме того, нельзя забывать и то, о чем мы стараемся не думать.

– Что вы имеете в виду? – спросила Мандагалла.

– »Пауки» наверняка вызвали сюда подкрепления не только из Первого гнезда, но и из более отдаленных систем. Кто знает, как долго им сюда лететь? Ударная группа появится здесь примерно через сутки, но паучьи подкрепления могут подоспеть еще раньше. Вот тогда-то нам очень пригодятся наши уцелевшие истребители. Поэтому, – продолжал адмирал, глядя прямо в глаза внезапно притихшим подчиненным, – вместо того чтобы использовать против «пауков» истребители, мы двинем на них наши тяжелые корабли. – Прескотт мрачно усмехнулся, глядя на ошеломленные лица слушателей. – Полагаю, «пауки» будут удивлены не меньше вас, – заметил он. – Поэтому мы поступим именно так. Паучья эскадра ослаблена потерей командных кораблей, и у нас есть все шансы выйти победителями из ракетной дуэли. Кроме того, нам больше не нужно преграждать противнику путь к узлу номер три, так как «пауки» не проявляют к нему особого интереса, а ударная группа появится из него всего через день, – негромко, но настойчиво добавил адмирал. – Решение принято. Прошу вас отдать соответствующие приказы.

Штабные офицеры закивали и стали расходиться, но Прескотт, словно внезапно о чем-то вспомнив, подозвал к себе начальника оперативного отдела штаба:

– Жак! Прошу вас на минуту задержаться.

На флагманском мостике царило напряжение. Никто не решался заговорить.

«Пауки» отказались принять сражение и отступали к узлу номер два, а Прескотт преследовал их, не сомневаясь, что вот-вот появятся корабли Заарнака.

Однако прошло еще два дня, и теперь в глазах всего экипажа «Ривы-и-Сильвы» светился немой вопрос: «Где же Заарнак?!»

Прескотту было все труднее и труднее смотреть в эти глаза.

«Отчасти в этом виноват я сам! – думал он, мучаясь мыслями, которые тоже не решался произнести вслух. – Я всех успокаивал и обнадеживал. Всем известно, что Второй ударной группе пришлось преодолеть такое огромное расстояние, на котором рассчитать точное время прибытия невозможно. Но мои люди забыли об этом, потому что я убедил их, что в совершенно определенный момент появится свет в конце туннеля… Но где же все-таки Заарнак?!»

Адмирал отогнал эти мысли, уставился на голографический дисплей, изображавший всю систему ЭП-5, но не нашел там ответа на мучивший его вопрос.

«Я позволил увлечь себя к узлу номер два, – признался себе Прескотт. – Мы уже почти рядом с ним. Это очень опасно. Хорошо бы послать в него разведывательные ракеты. Вот если бы они у меня были!..»

Горько усмехаясь своим мыслям, адмирал все-таки принял решение.

– Антея!

– Слушаю вас, господин адмирал!

– Прекратите преследование противника и оторвитесь от него.

– Будет исполнено! – Мандагалла не очень ловко старалась скрыть облегчение. – Я скажу Жаку, чтобы он…

Из отмеченного на главном дисплее невидимого узла пространства появилось множество багровых точек – условных обозначений вражеских кораблей.

Капитан флагмана наверняка тоже их увидел. Тут же завыла сирена, объявившая тревогу на корабле, но Прескотт ее не слышал.

– Покажите узел! – рявкнул он.

На крупномасштабном изображении было видно, что из узла вылетела туча канонерок.

Прескотт и начальница его штаба многозначительно переглянулись. Прибыли паучьи подкрепления, наверняка давно уже поставленные в известность курьерскими ракетами о нынешней позиции первой ударной группы. А ведь все ее истребители в ожидании сражения вооружены ракетами для ударов по тяжелым кораблям!..

– Перевооружайте истребители! – с деланным спокойствием приказал Прескотт.

Ирма Санчес, запыхавшись, влетела в ангар. На мониторе путь из кубрика до ангара был невероятно длинным. Однако Бруно Тольятти обогнал ее только в длинном коридоре, соединяющем стартовые площадки, на которых в готовности стояли четыре уцелевших истребителя Девяносто четвертой эскадрильи.

– Не стоило так торопиться, – с трудом проговорил запыхавшийся командир эскадрильи, кивнув на механиков, суетившихся вокруг истребителей, меняя внешние лазеры на космические «пушки». – Выходит, опять канонерки!..

– Боже мой! – пробормотала Ирма, прислонившись к переборке и приглаживая взъерошенные короткие черные волосы. – Опять!..

Два последних пилота, уцелевших из состава Девяносто четвертой эскадрильи, прибежали еще до того, как старший механик жестом показал им, что они могут занимать места в машинах. Пока техники подключали шланги ее скафандра к системе жизнеобеспечения, Ирма проверила остальные системы истребителя, а потом опустила забрало шлема. Буксировочные лучи подняли ее истребитель и установили его на катапульту. Перед Ирмой было анизотропное энергетическое поле, а за ним – усеянный звездами мрак. Другие эскадрильи уже начали стартовать, и палуба корабля дрожала, как мост под колесами товарного поезда.

Наконец настал черед Девяносто четвертой эскадрильи. Первым стартовал Тольятти. Потом ускорение вжало в кресло Ирму. Катапульта швырнула ее машину сквозь силовое поле. Покидая искусственную силу тяжести на борту монитора и проходя сквозь его силовое поле, Ирма, как обычно, испытала мгновенную дурноту. Впрочем, тошнота тут же прошла, и громадина «Анджелы Мартенс», совсем не похожей на изящные эскадренные авианосцы, стала уменьшаться на кормовом дисплее. Двигатель истребителя заработал. Ирма без особого труда нашла ориентиры в пространстве, но потом взглянула на тактический дисплей, и ей стало по-настоящему плохо.

Реймонд Прескотт тоже созерцал приближавшиеся канонерки.

Хотя некоторые паучьи кораблики погибли в результате совмещения по выходе из узла, ударной группе еще не приходилось сталкиваться с таким полчищем канонерок, а ведь сейчас у нее было гораздо меньше истребителей, чем раньше.

К счастью, до узла номер два было еще достаточно далеко, и союзники перевооружили и катапультировали истребители как раз перед тем, как их настигли канонерки. Сейчас истребители и канонерки сражались не на жизнь, а на смерть на короткой дистанции.

Истребителей было слишком мало. Им было не остановить все канонерки. Все больше и больше паучьих корабликов пробивалось к ударной группе, обстреливая ее корабли сверхскоростными штурмовыми ракетами и идя на таран. Корабли союзников начали гибнуть.

– Внимание, ракеты!

Взвыла душераздирающая сирена, предупреждающая о неизбежном столкновении. Прескотт и остальные члены экипажа на мостике опустили противоударные зажимы и забрала шлемов. Сразу после этого корабль ВКФ Земной Федерации «Рива-и-Сильва» стал содрогаться, словно от ударов огромного молота.

Когда все наконец закончилось, Прескотт, в отличие от многих других, был еще в сознании. Впрочем, он почти пожалел об этом, наблюдая за лихорадочной работой аварийных команд и изучая список погибших кораблей.

«Три гормских монитора, – с усилием повторял он про себя, – четыре гормских сверхдредноута, ударный авианосец „змееносцев“, оба земных командных эскадренных авианосца…»

И это было еще не все – немало уцелевших кораблей получили повреждения еще большие, чем его флагман.

В довершение всего вслед за канонерками из узла пространства стали появляться тяжелые корабли. Один за другим они присоединялись к уже находившимся в ЭП-5. Теперь объединенная паучья эскадра в два с лишним раза превосходила своей численностью ударную группу Седьмого флота и двинулась к ней.

– Прикройте поврежденные корабли, – спокойно приказал Прескотт. – Используйте тяжелые корабли с мощной противоракетной обороной. Не подпускайте «пауков» к авианосцам… Надо бы отозвать истребители и реорганизовать их информационную сеть, но некогда. «Пауки» в любой момент могут атаковать нас челноками-камикадзе, и истребителям придется нас прикрывать.

Словно услышав последние слова адмирала, стоявший рядом с главным дисплеем Стивен Ландрум воскликнул:

– Господин адмирал! Паучьи челноки!

Ирма Санчес уже очень долго вела отчаянную схватку. В какой-то момент она увидела в отдалении вспышку, и в ее наушниках засвистели помехи. Это погиб Бруно Тольятти. Она почувствовала себя совсем одинокой в этом безнадежном бою.

Потом в ее наушниках прозвучал чей-то дрожащий голос. Она не сразу поняла, что говорит младший лейтенант Месвами – молокосос, хваставшийся своими подвигами в Первом паучьем гнезде.

– Господин лейтенант! Прорвалась группа паучьих челноков! Нам их не перехватить. Они летят прямо к «Анджеле Мартенс»!

Сначала уставшая Ирма не могла понять, почему Месвами говорит об этом именно ей, а потом до нее дошло, что новый заместитель Тольятти по оперативным вопросам тоже погиб, и она осталась старшим по званию офицером своей эскадрильи.

Она взглянула на тактический дисплей: сопляк Месвами прав! Она постаралась перебороть смертельную усталость и позабыть горе.

– Попробуем их догнать! – рявкнула она. – За мной!

Вслед за этим она думала только о том, что надо любой ценой догнать и уничтожить эти челноки.

Реймонд Прескотт наблюдал за тем, как остатки его штурмовых групп борются с челноками-самоубийцами. Потом он набрал побольше воздуха в грудь, поднял глаза от дисплея и кивнул Мандагалле и Бише.

– Пора отходить, – негромко сказал он. – Идем к узлу номер три.

В суматохе последних часов никто не заметил, как на флагманский мостик поднялся Мукерджи. Обычно Прескотту удавалось не допускать его туда во время боя, хотя от его присутствия на совещаниях в штабной рубке было и не отвертеться.

Покрытое каплями холодного пота лицо Мукерджи светилось надеждой.

– Вы собираетесь уйти в ЭП-4?

– Ни в коем случае, адмирал Мукерджи. Вы что, забыли о кораблях, оставшихся в ЭП-6? Что с ними станет, если их там бросить?!

– Но ведь мы все погибнем, если немедленно не отступим в ЭП-4!

– Коммодор Мандагалла, – ледяным тоном сказал Прескотт, глядя прямо в глаза Мукерджи, – сейчас я разъясню вам мой приказ. Мы будем двигаться к узлу номер три таким курсом, что противник сможет отрезать нас от него.

На мостике повисло гробовое молчание, нарушаемое только шумом все еще трудившихся аварийных команд. Потом Мукерджи едва слышно прошептал:

– Вы сошли с ума!

– А вы, адмирал Мукерджи, арестованы за неповиновение командиру, – с довольным видом сказал Прескотт.

Не веря своим ушам, Мукерджи разинув рот смотрел на Прескотта, но тот, не обращая на Мукерджи ни малейшего внимания, повернулся к дисплею.

Мукерджи беспомощно огляделся по сторонам. Офицеры штаба Прескотта избегали смотреть ему в глаза. Он повернулся и двинулся было к лифтам, но остановился и снова повернулся к Прескотту. Его лоснившееся от пота лицо было искажено ужасом, в котором сквозило нечто большее, чем просто страх смерти.

Даже если Прескотт чувствовал на себе взгляд Мукерджи, он не подавал вида, пристально следя за дисплеем, на котором условные обозначения кораблей его ударной группы двигались в общем направлении сиреневой точки, обозначавшей узел номер три, а багровые точки паучьих тяжелых кораблей постепенно вклинивались между ними и узлом. Мукерджи смотрел на эти обозначения с таким ужасом, словно видел на дисплее палача, намыливавшего веревку. Тянулось тягостное молчание. Даже аварийные команды стали меньше шуметь по мере того, как ударная группа двигалась навстречу неминуемой гибели.

Потом Прескотт словно увидел на дисплее нечто долгожданное. Он решительно выпрямился и повернулся к офицерам своего штаба:

– Ложитесь на курс, о котором я сообщил вам заранее!

– Будет исполнено!

Начальник оперативного отдела штаба Прескотта стал раздавать приказы. Мукерджи опять не поверил своим ушам, но слух его не подводил. Зеленые условные обозначения на дисплее стали разворачиваться, ложась на курс, который только что произнес Жак Бише. Теперь ударная группа летела в сторону от узла номер три, прямо в глубь звездной системы ЭП-5.

Мукерджи смотрел на Прескотта так, словно перед ним был скорпион или опасный маньяк, как он, собственно, только что и назвал своего командира.

«Пауки» тоже изменили курс и пустились в погоню за кораблями союзников, развернувшись кормой к узлу номер три. Мукерджи наконец нашел в себе силы заговорить.

– Господин адмирал, – хриплым голосом начал он, – я…

Внезапно фиолетовый узел пространства озарился зеленым огнем, и Мукерджи осекся, глядя, как в ЭП-5 врываются первые орионские авианосцы.

Ошеломленное молчание на мостике тут же потонуло в ликующих возгласах.

Как только на орионских авианосцах стабилизировались электромагнитные катапульты, с них начали стартовать истребители. Тучи этих смертоносных юрких машин бросились прямо на «пауков».

– Они совсем рядом с противником, – рассуждал вслух Прескотт. – Значит, на каждом истребителе стоит по два излучателя первичной энергии. – Он повернулся к Мандагалле и Бише: – Разворачиваемся! Может, мы успеем взять в клещи некоторые корабли противника!

– Будет исполнено! – сверкая ослепительной улыбкой, ответила Мандагалла.

Мукерджи с трудом пришел в себя.

– Но как же вы… – начал он, но замолчал под суровым взглядом Прескотта.

– Я знал, что клык Заарнак скоро появится, – ледяным тоном ответил командующий Седьмым флотом. – Если помните, я не раз об этом говорил.

– Но об этом-то вы не говорили! – брызжа слюной, воскликнул Мукерджи, с возмущенным видом тыча пальцем в дисплей.

– Об этом я не говорил всем подряд, – все тем же ледяным тоном согласился Прескотт. – К чему было это делать, если кое-кто не желал понять, почему я так уверен в том, что Заарнак появится вовремя? Сам же я в этом не сомневался. Поэтому два дня назад я приказал коммодору Бише отправить курьерскую ракету коммодору Хирогоме.

Мукерджи невольно кивнул. Коммодор Стефания Хирогома командовала с борта разведывательного крейсера типа «Гунн» под названием «Команч» боевой группой в составе шести замаскированных кораблей, патрулировавших в ЭП-4.

– Эта курьерская ракета доставила ей подробные сведения об известных нам паучьих силах в ЭП-5. Я приложил к ней анализ возможных намерений противника и указал, что он наверняка скоро получит значительные подкрепления. Я приказал коммодору Хирогоме связаться с клыком Заарнаком по его прибытии в ЭП-4 и передать эту информацию, предложив ему направить в ЭП-5 свои авианосцы. Поскольку я подозревал, что «пауки» пристально наблюдают за узлом пространства, я приказал коммодору Хирогоме и клыку Заарнаку не отправлять мне курьерских ракет, подтверждающих прибытие второй ударной группы Седьмого флота в ЭП-4. Вместо этого коммодор Хирогома должна была послать нам ракету в семь ноль-ноль сегодня утром в том случае, если бы Заарнака еще не было. «Пауки» не должны были догадаться о том, что мы поддерживаем связь с приближающимися подкреплениями, а клык Заарнак с помощью разведывательных ракет наблюдал из ЭП-4 за происходящим в ЭП-5, поджидая самый благоприятный момент, чтобы здесь появиться.

Лицо Прескотта озарила в высшей степени зловещая усмешка, и Мукерджи сжался в комок.

– В отличие от кое-кого, – сказал Прескотт с нескрываемым презрением, – я не сомневался в том, что Заарнак поймет мои намерения и наилучшим образом использует наши маневры и паучью реакцию на них.

– Господин адмирал, я не знал… То есть я…

– Прошу вас замолчать, – сурово сказал Прескотт. – Отправляйтесь к себе в каюту и не смейте ее покидать!

Он отвернулся от Мукерджи, подошел к Мандагалле и стал наблюдать на главном дисплее за тем, как орионские истребители кромсают паучьи тяжелые корабли излучателями первичной энергии. Теренций Мукерджи еще несколько секунд смотрел на Прескотта глазами, полными ужаса, стыда и ненависти.

Потом он повернулся и нетвердыми шагами направился к лифтам.

С появлением штурмовых аппаратов с новых кораблей неприятеля стало ясно, что эту систему не удержать.

Враг явно знает, где находится невидимый узел. Значит, система Франос в опасности. Если позволить неприятелю сейчас уничтожить все соединение Флота на большом расстоянии с помощью новых штурмовых аппаратов, Франос некому будет защищать.

Остается только немедленно оторваться от врага и отойти. Конечно, новые потери неизбежны и во время отхода, но большинство кораблей успеет уйти во Франос!

– Садитесь, лейтенант Санчес!

Ирма села, и коммандер Георгиу оторвал глаза от лежавшей перед ним бумаги:

– Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Коммандер Тольятти был блестящим офицером!

– Так точно! – сказала Ирма и подумала: «Так почему же тебе не оставить меня в такой момент в покое?!»

– Он довольно долго был вашим командиром, и я ознакомился с вашим послужным списком. Вы летаете в состава Девяносто четвертой эскадрильи с момента удара из Зефрейна и накопили солидный боевой опыт, сослуживший вам добрую службу после гибели коммандера Тольятти. Ведь вы не только сами вернулись живой на корабль, но и вывели из боя последнего уцелевшего пилота вашей эскадрильи.

– Я очень старалась!

– Но теперь от Девяносто четвертой эскадрильи остались только вы и этот пилот, которого недавно перевели к вам из эскадрильи, расформированной в Первом паучьем гнезде. Так что из первоначального состава вашей эскадрильи остались только вы, лейтенант.

Ирме как-то не думала об этом, но…

– Так точно!

– Вам известно, что со второй ударной группой прибыли новые истребители и пилоты, которые нам так нужны, чтобы хоть как-то привести в порядок штурмовые группы наших авианосцев. Однако ввиду больших потерь эскадрильи придется реорганизовывать. Вас и младшего лейтенанта Месвами, а также механиков бывшей Девяносто четвертой эскадрильи переведут в эскадрильи, которые не понесли таких страшных потерь.

Услышав от начальника, что с ней не собираются делать ничего страшного, Ирма несколько секунд чувствовала вполне понятное облегчение. Она по-прежнему будет делать свое дело под командой профессиональных военных, которые будут отвечать за ее дальнейшее существование!

Потом до нее дошел настоящий смысл слов Георгиу.

Значит, эскадрилью расформируют! Но как же?!

– Значит, нашей эскадрильи больше не будет?! – Ирма выпалила это, прежде чем поняла, что она говорит.

– Мне очень жаль, но выхода нет… В противном случае придется назначить командиром эскадрильи вас и дать вам совсем неопытных пилотов… – Георгиу замолчал, вопросительно глядя на Ирму.

«Меня? Командиром эскадрильи?! Да ведь командир всегда делает за остальных пилотов всю дурацкую писанину, следит за выполнением идиотских требований начальства… А теперь командиром буду я?!»

Сначала это показалось Ирме полным абсурдом, и она уже раскрыла рот, чтобы наотрез отказаться, но…

Расформировать эскадрилью – значит еще раз убить Тольятти!

– Я попробую, – сказала Ирма не своим голосом.

К ее невероятному удивлению, на губах Георгиу заиграло что-то вроде улыбки.

Но ведь он не умеет улыбаться!

Потом лицо командира штурмовой группы приняло привычное серьезное выражение, и Ирме подумала, что ей почудилось.

– Поймите меня правильно, лейтенант! Вас не оставят командовать эскадрильей навсегда. У вас просто неподходящее звание. Эскадрильей должен командовать капитан-лейтенант, а вы и старший лейтенант без году неделя, и никто не станет ни с того ни с сего повышать вас в звании. Вы будете командовать эскадрильей только до конца операции.

– Я понимаю…

– Ну вот и хорошо. Сейчас я отдам необходимый приказ и объявлю его остальным пилотам, а потом доложу капитану Ландруму, что Девяносто четвертая эскадрилья цела!