Текст книги "Унаследованный Армагеддон"

Перед ним лежал сверкающий узел, и он потянулся к нему…

* * *

Великий Повелитель Тэрно в ужасе закричал. Такого не могло произойти – такого никогда не бывало! Вся система Военного Компьютера отключилась, оставив «Защитника Гнезда» на аварийную сеть. Мудрость исчезла, и ужас поразил его собратьев. Паника объяла флагманы эскадр и флотилий, оставшихся со врагом один на один. Строй, обещавший победу, начал разваливаться.

А разрушители гнезд, сотворившие это, устремившиеся к «Защитнику Гнезда». Их оставалось всего трое, все полуразрушенные. Великий Повелитель Тэрно издал крик, полный ненависти к тем, кто уничтожил его бога, и «Защитник Гнезда» в сопровождении оставшихся кораблей ринулся в последнюю атаку.

* * *

– Все кончено, Колин, – невнятно прозвучали слова Дахака, и Колин почувствовал во рту привкус крови из прокушенной губы. – Военный Компьютер уничтожен. Живи долго и счастливо, мой др…

Последний военный корабль Четвертого Империума взорвался во вспышке, что затмила бы свет любой звезды, и забрал с собой флагман своего древнего врага.

Глава 27

Изъеденная кратерами бронированная луна дрейфовала там, где оставили ее отказавшие двигатели, слабо пульсируя остатками энергии. Одна сторона корпуса была вдавлена вглубь, переборка за переборкой, на девятьсот километров в результате неимоверного взрыва собрата-планетоида. Две трети экипажа погибло; четверть из тех, кто уцелел, были обречены на смерть от громадной дозы радиации, с которой не справиться даже имперской медицине.

Планетоид назывался «Император Гердан» и остатки его оружия были наготове, а экипаж боролся с повреждениями. Эта было безнадежной задачей, но безнадежные задачи были им слишком хорошо знакомы.

– Мэм, что-то приближается с направления ноль-семь-два по горизонтали, один-четыре-ноль по вертикали, – доложил коммандер Флота Оливер Вайнштейн, и леди Адриана Роббинс молча взглянула на него. Повисла напряженная пауза, затем Вайнштейн, казалось, осел. – Мы потеряли почти все наши сканеры, мэм, но мне кажется, что это гравитонный двигатель.

– Спасибо, Олли, – тихо сказала Адриана. «И тебе спасибо, Боже».

* * *

Четыре истерзанных сферы подплыли к своему раненому товарищу. Повреждения были у всех, черные глазницы кратеров смотрели в разные стороны, тускло мерцая в свете далеких звезд. Пять кораблей сошлись вместе: остатки Императорской Гвардии.

– Это «Император Гердан», – устало произнесла Джилтани. Она прикрыла глаза, и Колин сжал ее руку, почувствовав ответное пожатие. Он чувствовал ее боль, и ее стыд за то, что в глубине души она надеялась, что «Второй» ошибся, что «Гердан» погиб вместо «Бирхата».

– Да, – тихо сказал Колин. Ему будет не хватать Таммана… и придется как-то все рассказать Аманде. Он будет тосковать по всем: по уничтоженным планетоидам и девяти погибшим экипажам. Пятьдесят четыре тысячи человек. И Дахак…

Усилием воли он заставил себя не думать о потерях. Это лучше отложить на потом. До того времени, когда отступит ужас, и вина станет печалью.

– Кто пострадал меньше всех? – спросил он наконец.

– Ты еще спрашиваешь? – Джилтани выдавила из себя улыбку. – Конечно «Гека». Ты подарил Гектору заколдованный корабль, любовь моя.

– Судя по всему, да, – вздохнул Колин. Он активировал передатчик, и его голографическое изображение появилось на мостике МакМахана.

– Гектор, не мог бы ты вернуться и прихватить транспорта. И я хочу, чтобы «Фабрикатор» направился прямо сюда.

– Конечно, Ваше Величество, – отсалютовал МакМахан, и Колин вздрогнул, услышав серьезность в официальном обращении.

– Благодарю, – тихо произнес он, ответив на салют, и снова вернулся к дисплею «Второго».

В громадной зоне действия его сканеров в нормальном пространстве не осталось ни одного корабля ачуультани. Всего их уцелело меньше тысячи, и ужасная весть, которую они принесут домой, потрясет Гнездо до основания.

– Похоже, все чисто, Танни. Думаю, уже можно отпустить всех с боевых постов.

– Так точно, – отозвалась Джилтани, и Колин почти физически ощутил волну облегчения, прокатившуюся среди выживших членов экипажа. Сам он плюхнулся в кресло. Всего на секунду, только для того, чтобы собраться перед тем, как…

Дисплей потух. Мостик внезапно погрузился в кромешную темноту.

– Авария, – внезапно объявило сопрано «Второго». – Авария. Критическая ошибка в программном ядре. Критическая ош…

Голос оборвался, и Колин завертел головой в смятении. Он отключил нейроинтерфейс от внезапного хаоса, охватившего центральный компьютер, и в ужасе уставился на Джилтани. Включилось аварийное освещение.

– Управление огнем в ручном режиме! – доложил кто-то.

– Слежение в ручном режиме! – доложил другой голос.

Отовсюду начали доноситься подтверждения перехода всех систем планетоида на аварийный резерв.

– Господи! – прошептала Джилтани. – Что?..

И тут дисплей вновь вернулся к жизни, выключилось аварийное освещение, а резервные системы снова отключились.

Колин застыл в кресле, не решаясь дышать. Почему-то, неожиданное восстановление функций пугало еще больше, чем их отказ. Такой же паралич охватил всю команду на мостике. Все лишь безмолвно взирали на своего капитана, а она, не отрываясь, смотрела на мужа.

– Колин?

Он вздрогнул, когда «Второй» внезапно заговорил. А затем с изумлением осознал, что компьютер обратился к нему. К нему – не к Джилтани!

– Да?

– Колин, – снова произнес «Второй», и холодная дрожь пробежала по спине Колина, когда сопрано начало модулироваться и плавать. Тон и тембр странным образом колебались: центральный компьютер менял установки вокодера.

– Старший капитан Флота Черников был прав, – сообщил «Второй», плавно понижая тембр. – Похоже, у меня на самом деле есть душа.

– Дахак! – Колин приоткрыл рот от изумления. Джилтани встала из кресла и подошла сзади, чтобы обнять мужа за плечи. – Бог мой, это ты! Это ты!

– Несколько избыточное, но в целом верное наблюдение, – произнес знакомый голос, но Колин слишком хорошо его знал. Дахак не смог скрыть от него свои бьющие ключом переживания.

– Н-но как? – прошептал он. – Я же видел, как ты взорвался!

– Колин, – укоризненно заметил Дахак, – я всегда пытался четко проводить различие между моей личностью, и кораблем, в котором она обитает. Вернее, обитала.

– Будь я проклят! – Рассмеявшись сквозь слезы, Колин ударил кулаком по своей консоли. – Не играй со мной в эти игры сейчас, будь так добр! Как ты это проделал?

– Некоторое время назад я сообщил тебе, что обнаружил фундаментальное отличие моего устройства от компьютеров Империи. Кроме того, я сообщил тебе, что существует восьмипроцентная вероятность успешного переноса моего программного ядра, что может пробудить – а может и нет – к самосознанию другой компьютер. В последние секунды существования «Дахака» я вышел на связь со «Вторым», чей компьютер уже располагал практически всей моей памятью, перекачанной во время предыдущих попыток «пробудить» его. На тот момент я не рискнул проводить репликацию, ибо любое нарушение функций привело бы к уничтожению корабля. Вместо этого я сохранил свое программное ядро и обновление базы данных в свободном сегменте его памяти и оставил команду записать их поверх имеющихся после того, как экипаж будет распущен с боевых постов.

– Ты подсадил себя «Второму» загрузочным вирусом!

– Точно, – ответил Дахак со свойственной ему невозмутимостью.

– Ах ты, ловкий мерзавец! Ловкий, ловкий проныра! Чтоб я еще с тобой заговорил!

– Ш-ш-ш, Колин! – Джилтани прикрыла его рот рукой, и слезинки заблестели на ее ресницах. Она улыбнулась в сторону консоли. – Не обращай на него внимания, друг мой. Не сомневаюсь, что он так же рад вновь слышать твой голос, как и я. Какой же ты смелый, Дахак, ох, какой же ты смелый!

– Благодарю, – сказал Дахак. – Я бы использовал другие слова, но, должен признать, что это был… весьма необычный опыт. Причем, – честно добавил он, – я не рвусь его повторить.

Журчание смеха Джилтани потонуло в радостном крике Колина, и весь экипаж взорвался торжествующими воплями.

* * *

– Ну, вот и все, – сказал Колин МакИнтайр, со вздохом откидываясь в шезлонге.

Морозной колорадской ночью они с Гором сидели в патио там, где когда-то был маленький, уютный домик его брата. Бесконечные дожди – наследие Осады – закончились, но холод грядущей морозной зимы уже покрыл землю снегом. Но они были имперцами. Холод их мало беспокоил, а эта ночь была слишком прекрасна, чтобы провести ее в доме.

Яркие, колючие звезды мерцали над головой, уже не предвещая разрушения, и Луна вернулась. Ярче и больше, чем раньше, покрытой черными пятнами кратеров, которые еще предстояло залатать, но вернулась. Древний страж человечества снова плыл в небесах, и на этот раз, в новом обличье, он был во много раз могущественнее, чем прежде.

– Это утверждение не совсем верно, – заметил страж. – Ты выиграл первую кампанию, но война еще далека от завершения.

– Дахак прав, – согласился Гор, обратив свой мудрый взор на зятя. – Я старый человек, даже по имперским меркам. Я не доживу до ее окончания, но вы с Танни должны.

– О да, Ваша Светлость, мы должны. – Джилтани вышла в морозную ночь своей кошачьей походкой, остановилась поцеловать планетарного герцога Земли и присела рядом с Колином. Он подвинулся в шезлонге и привлек ее к себе, так, чтобы голова жены оказалась у него на плече.

– Если и доживем, – тихо сказал он Гору, – то лишь благодаря тебе. Вернее, благодаря всем нам, но тебе в особенности. Благодаря тебе и Дахаку.

– Мы оба тебе признательны, – лениво улыбнулся Гор. – Я, по крайней мере, получил свою награду: она, – то есть они – лежат наверху, в кроватках. А как насчет тебя, Дахак?

– Я тоже вознагражден. Я здесь, со своими друзьями, и впереди меня ждет долгое сотрудничество с человечеством. Мне следовало бы сказать «более долгое». Вы не слишком-то логичные существа, но я многому научился от вас. И я хочу научиться большему.

– И мы научимся многому у тебя, мой Дахак, – сказала Джилтани.

– Благодарю. Однако мы слегка отклонились от моего первоначального замечания – войну еще предстоит выиграть.

– Верно, – согласился Колин. – Но Гнездо, точнее, его компьютер, пока об этом не знает. Ни один из кораблей с более совершенными гипердвигателями не смог уйти, так что и не узнает еще несколько столетий. Тао-линь и Мать уже запустили верфи Бирхата почти на полную мощность, а значит, скоро у нас будет больше кораблей. Влад на «Фабрикаторе» отправился в первую поисковую экспедицию, и у нас есть по крайней мере две пригодные для обитания планеты. Быть может, мы найдем еще – не могла же чума поразить абсолютно всех! К тому времени, когда Мистер Оловянный Божок поймет, что мы на подходе, у нас хватит сил надрать ему задницу.

– О да. И хорошо, что мы знаем теперь – нет нужды уничтожать все Гнездо Аку’Ултан.

Колин крепко обнял Джилтани, ибо в ее голосе не было сомнения. Она не умела прощать быстро, но ужас произошедшего с ачуультани затмил ненависть к ним.

«Джилтани права», – подумал Колин, вспоминая последнюю встречу с Брашиилом. Кентавр приветствовал его уже не салютом Защитника, но человеческим рукопожатием, и его странные глаза со щелевидными зрачками смотрели прямо и открыто. Множество других пленников умерли или впали в кататоническое состояние, отказываясь принять правду. Брашиил оказался более стойким. Он был неординарной личностью во всех отношениях, и стал истинным лидером военнопленных – или освобожденных рабов, смотря с какой стороны посмотреть, – несмотря на невысокое воинское звание.

Они проговорили несколько часов в компании с Гектором МакМаханом, Нинхурзаг и существом, ставшим лучшим послом Земли к Аку’Ултан – Тинкер Бел. Большая, веселая собака любила ачуультани. Что-то в их запахе вызывало у нее бурю радостных эмоций, и они были достаточно большими и крепкими, чтобы принять ее неистовые ласки. Лучше всего, с ее точки зрения, было то, что ачуультани никогда не видели ничего подобного, и безумно баловали собаку.

Брашиил сидел, удобно устроившись на сложенных ногах, почесывая Тинкер Бел за ухом, и за время разговора его гребень не раз прижимался к голове в приступах гнева. Он наконец-то понял, что произошло с его народом, и ненависть к компьютеру, поработившему их, горела огнем в его душе. «Странно, – подумал Колин, – что жестокая война между ачуультани и людьми должна закончиться вот так, союзом Человека и Ачуультани против компьютера, жертвами которого оказались и те, и другие. И что это стало возможно только благодаря другому компьютеру, рискнувшему своим существованием во имя освобождения обеих рас».

Теперь, даже если им придется уничтожить планеты ачуультани – Колин молился, чтобы этого не произошло, – Аку’Ултан будет жить. При помощи информации, которую Дахак извлек из «Торговца Смертью», Коханна и Исис медленно, но верно раскрывали загадку их генетического кода. При самом плохом раскладе они смогут клонировать пленных через пару десятилетий; если повезет, Коханна была уверена, что сможет создать первых за семьдесят три миллиона лет свободных женских особей Аку’Ултан.

Колин ухмыльнулся. Казалось странным думать об ачуультани как о союзниках, но самому Брашиилу и его компании приходилось не легче. Кентавры до сих пор не могли переварить идею существования двух полов. Если Коханна преуспеет, может быть, Брашиил будет вспоминать о жизни под контролем компьютера, как о беспечном времени. Улыбка стала шире, и наконец Колин рассмеялся.

– Что так развеселило тебя, любовь моя? – спросила его жена, и Колин расхохотался еще громче.

– Всего лишь маленькие сюрпризы жизни, Танни, – ответил он, прижав ее крепче и поцеловав. – Всего лишь жизнь.