Текст книги "Камень Света"

Глава 13

Через некоторое время на берег ручья выбежали Атара, мастер Йувейн и пыхтящий Мэрэм. Атара сжимала в руках лук, а Мэрэм размахивал мечом. Мастер Йувейн держал «Сэганом Эли»; мысль о том, что он будет цитировать ее Морйину или швырнет в него книгой, заставила меня дико расхохотаться.

– Что случилось? Мы слышали, как ты кричал.

– Да, мы слышали, как ты разговаривал сам с собой и кричал. На кого ты кричал, Вэль? – спросил прямолинейный Мэрэм.

– На Морйина. Или просто на иллюзию – трудно сказать.

Я посмотрел на стальное мерцание своего клинка, каким-то образом вновь целого.

– Морйин был здесь? – спросила Атара. – Разве такое возможно? И куда он делся?

Я указал на слабый свет солнца на востоке. Потом на лес, на север, запад и юг и наконец ткнул куда-то в небо.

– Отведите Вэля в лагерь, – велела Атара мастеру Йувейну и Мэрэму, словно отдавая приказ, и направилась в лес.

– Ты куда?

– Посмотреть, – просто ответила она.

– Нет, не ходи! – Я шагнул вперед, желая остановить ее, но понял, что теряю сознание. Я покачнулся и упал бы, если бы Мэрэм не подхватил меня мощной рукой.

– Отведите его в лагерь! – повторила Атара, скрываясь за деревьями.

Мастер Йувейн и Мэрэм отволокли меня в лагерь, будто пьяницу, усадили у костра, прикрыли плащом. Пока Мэрэм растирал мне шею и холодные руки, мастер Йувейн нашел какую-то красноватую траву в своем деревянном сундучке и приготовил чай, отдававший железом и горькими ягодами. Мне стало теплее. Однако ледяное ничто, которым Морйин коснулся моей души, все еще сидело внутри.

– По крайней мере твоя лихорадка прошла, – сказал Мэрэм.

– Да. Умирать от холода гораздо приятней, – заметил я.

– Ты не умираешь, Вэль. Что тебе сделал Морйин?

Я постарался рассказать им о своем сне – и о том, что произошло у ручья. Но слова куда-то пропали. Невозможно описать бесконечный и бездонный ужас. По крайней мере я не смог.

Через некоторое время подействовал горячий чай, моя голова прояснилась, и я полностью пришел в себя. Светало, солнечные лучи тронули деревья. Я прислушался к песенке алого тангара, распевавшего на ветке дуба, любовался звездоподобными белыми чашечками златонитника, росшего в тени березы, жадно впитывал каждый блик, звук и запах. Мир казался замечательно и чудесно реальным.

Я уже собирался взять меч и пойти посмотреть, как там Атара, когда она неожиданно вернулась.

Девушка вышла из-за деревьев тихо, как лань. В ярком свете ее лицо было пепельно-серым. Она подошла и села рядом со мной у огня.

– Ну? – спросил Мэрэм. – Что ты видела?

– Люди. – Трясущимися руками Атара дотянулась до котелка с чаем. – Серые люди.

– Серые люди? Что ты имеешь в виду?

– Девять или больше. Одеты во все серое и на серых лошадях. Их лица отвратительны: серого цвета, словно сланец.

Она замолчала и глотнула чаю, а на лбу Мэрэма выступили крупные капли пота.

– Может быть, их лица такого цвета из-за сумерек, хотя вряд ли. Похоже, это не совсем люди.

Мастер Йувейн присел рядом и тронул ее за плечо.

– Прошу, продолжай.

– Один из них посмотрел на меня. У него не было глаз; точнее, его глаза не такие, как у людей – серые и прикрыты пленкой. Но он не слеп. Так посмотрел на меня… Словно я обнажена, а он знает обо мне все.

Атара глотнула еще чаю, потом взяла меня за руку.

– Глядеть в его глаза – все равно что глядеть в ничто. Так пусто, так холодно… я заледенела. Я чувствовала, что он хочет со мной сделать. Я… я не могу описать. Это хуже, чем люди холмов. Смерти я не боюсь, пыток, наверное, тоже. Но этот человек… он хотел убивать меня вечно и выпить мою душу!

– И что ты сделала? – спросил Мэрэм.

– Попыталась выстрелить в него. Однако мои руки застыли. Я собрала всю волю, чтобы поднять лук и прицелиться, но было слишком поздно – он проехал мимо.

– Отлично! – Мэрэм поморщился. – Похоже, Вэль прав. Нас действительно преследуют – серые люди без душ.

Солнце поднималось все выше, а мы по-прежнему сидели у костра и обсуждали, кто такие наши таинственные преследователи. Мэрэм боялся, что человек, с которым столкнулась Атара, – сам Морйин. Как еще объяснить ужасный сон и видение, посетившее меня?

Мастер Йувейн сказал, что это могли быть посланцы Морйина.

– У лорда Лжи множество слуг, и самые ужасные из них – это те, что отдали ему свои души.

– Может, их нанял Кейн? Вдруг он поджидает меня дальше по дороге в компании каменнолицых убийц?

– Если они хотели убить тебя, почему просто не спустились к ручью? – осведомился Мэрэм.

У меня не было ответа. Также я не мог сказать, почему серый человек и его спутники не напали на Атару.

– Кем бы они ни были, они знают, где мы. Что нам теперь делать, Вэль?

– Здесь, на дороге, мы станем легкой добычей, – ответил я, немного подумав.

– Будь добр, мой друг, не называй нас добычей .

– Извини, – сказал я, улыбаясь. – И все-таки, не вернуться ли нам в лес?

Судя по карте, которую я изучал в Меше, Нарский тракт изгибается к северу перед ущельем в Шошанской гряде и перед Сумой. Там же заканчивается огромный лес и начинаются более обжитые места.

– Мы можем через лес добраться до Сумы. Там будут холмы, которые укроют нас, и ручьи, которые помогут скрыть следы.

– Ты имеешь в виду реки, в которых мы утонем, и холмы, за которыми спрячутся убийцы. – Мэрэм с минуту раздумывал, пощипывая густую бороду. – Меня беспокоит, что дорога изгибается к северу. Почему? Древние алонийские строители обходили какое-то место? Что, если леса скрывают еще одну Черную трясину – или нечто худшее?

– Смелее, мой друг. – Я снова улыбнулся. – Хуже Черной трясины ничего быть не может.

С этим все согласились. Поспорив еще немного, мы пришли к выводу, что надо ехать через лес.

Мы быстро свернули лагерь и поехали между деревьями прочь от дороги, забирая на запад. Я предполагал, что Сума лежит в тридцати – сорока милях к северо-западу. Если бы мы слишком далеко зашли в новом направлении, то оставили бы ее на юге. Эта перспектива не пугала меня – уверенные, что оторвались от преследователей, мы могли бы вернуться назад и отыскать Нарский тракт. Правду сказать, я хотел уехать подальше от дороги и углубиться в лес.

Деревья стали тоньше и выше, в основном нам попадались дубы, возвышавшиеся над тополями и каштанами. Пока ехать было нетрудно, так как подлесок состоял из низких папоротников, да и лошади легко находили себе пропитание. Я возглавлял отряд, за мной следовал мастер Йувейн с двумя вьючными лошадьми, Атара и Мэрэм замыкали группу. Все – за исключением мастера Йувейна – снарядили луки и при первой опасности готовы были выхватить мечи.

Мы встретили несколько оленей, лакомившихся листвой, и множество белок, но не заметили никаких признаков присутствия Каменноликих, как Мэрэм назвал серых людей. Солнце стояло уже высоко, меня вновь охватила лихорадка, а кровь текла расплавленным железом. Казалось, кто-то мечет в меня стрелы ненависти – я почти физически ощущал, как бритвенно-острые лезвия вонзаются мне в голову.

– Прости, что не могу дать тебе лекарства от твоей хвори, – сказал мастер Йувейн. Он заметил, как я тру голову, и смотрел на меня с тревогой.

– Может, от этого и нет лекарства. Красный Дракон такой злой… Как он может быть таким злым?

– Он слеп, ибо не видит различия между добром и злом. Или думает, что делает добро, тогда как на самом деле – нечто противоположное.

Наставник считал, что Красный Дракон не считает себя злым. Однако я в этом сомневался. Что-то в разуме Морйина говорило о том, что он наслаждается тьмой.

– Мы с ним беседовали. И теперь я не могу выбросить из головы его слова.

А как узнать, где правда, а где ложь, если не слушать?

Приноровившись к неровной поступи лошади, мастер Йувейн пролистал страницы «Сэганом Эли», Отыскав нужную, он прочистил горло и стал читать.

– Я бы посоветовал тебе медитировать. Ты помнишь Вторую медитацию Света? Она вроде твоя любимая?

Я кивнул, скривившись от боли, так как помнил ее прекрасно: закрыв глаза, я словно погрузился в ночную тьму. Потом, глядя в темное небо, представил себе Утреннюю звезду, сиявшую ярко, как солнце. Ее свет надо заключить внутри себя, как обещание того, что за ночью всегда следует день.

– Тяжело, – сказал я после нескольких бесплодных попыток. – Повелитель Иллюзий делает свет похожим на тьму, а тьму – похожей на свет.

– Худшая ложь та, для которой используют истину. Теперь ты должен все время присматриваться, чтобы понять, где правда, Вэль.

– Ты имеешь в виду, что я прислушивался ко лжи Морйина?

– Не произноси его имя, прошу! Да, это я и имею в виду. Хотел испытать свою храбрость? Но никогда не смей слушать его, даже во сне.

– Это мои сны? Или его?

– Твои. Однако биться за то, чтобы они и остались твоими, надлежит ещё более яростно, чем за то, чтобы меч врага не достиг твоего сердца.

– Как?

– Научившись просыпаться и видеть в снах.

– Это возможно?

– Конечно. Даже во сне ты вполне владеешь собой, не так ли?

– Нет, иначе Красный Дракон не выпустил бы меня из своей комнаты.

Мастер Йувейн кивнул и улыбнулся.

– Видишь, наша воля к жизни ускоряет понимание. А понимание влечет пробуждение. Вот упражнения для работы со снами, с которыми ты должен работать, если не хочешь вылететь из школы.

– Вы научите меня?

– Попытаюсь, Вэль. Искусству сновидения нужно учиться очень долго.

Пока мы забирались все глубже в лес, он объяснял основы этого древнего искусства. Каждую ночь, ложась спать, я должен был стараться понимать сны. Более того, я мог создавать союзника – сновидение, которое бодрствовало бы и приглядывало за мной, пока я сплю.

– Помнишь медитацию заньшин, которой я учил тебя перед поединком с лордом Сальмелу?

– Ее невозможно забыть.

– Тогда используй ее. Главное, правильно воспринимать свою сущность. Постоянно задавай себе вопрос: «Кто я?» Если ты думаешь, что знаешь, спроси себя: откуда исходит знание? Тот, кто знает, – и есть твой союзник. Тот, кто всегда остается рядом и бодрствует, когда ты спишь.

Он предложил мне выполнить древнее упражнение, которое можно найти в «Медитациях». Следовало представить у себя в горле прекрасный мягкий цветок лотоса. Его лепестки нежно-розовые, слегка выгнутые, а в центре – яркое красно-оранжевое пламя. На кончике пламени нужно было сосредоточиться, так как пламя представляет сознание, а лотос символизирует его пробуждение.

– В конечном счете ты научишься контролировать и оформлять собственные сны.

– Даже если Повелитель Иллюзий снова нападет на меня?

– Особенно в этом случае. Твои сны священны, Вэль. Не позволяй их красть.

Лагерь разбили на холме под высокими дубами. Правда, там было мало растительности, которая скрыла бы нас – только кустики лавра и огневика, – но в конце концов мы нашли местечко, откуда неплохо просматривались окрестности, на тот случай, если бы серолицые вздумали напасть. Я лег спать, представляя себе лотос. Увы, упражнения помогли мало, так как ночью меня терзали ужасные сны. Я опять перебудил всех криками. Зато настоящими союзниками, из плоти и крови, были друзья; они присматривали за мной, тогда как эфирный союзник мастера Йувейна – что-то не особенно.

Большую часть следующего дня мы пытались сбить с толку преследователей: ехали по неглубоким ручьям, чтобы не оставлять отпечатков копыт, делали круги на вершинах холмов, чтобы запутать следы, пробирались сквозь заросли колючей ежевики, даже возвращались. Однако острая боль в моей голове свидетельствовала о том, что наши действия не возымели успеха.

– Тот, кто идет за нами, умеет читать не только те следы, что мы оставляем в грязи, – сказал мастер Йувейн.

– Если мы не в состоянии скрыться от Каменноликих, то должны найти место, где их можно встретить и перестрелять, – заявила Атара.

– Ты их уже встретила у ручья, – заметил Мэрэм. – Как ты убьешь вожака стрелой, если не в силах выстрелить?

Атара, стыдившаяся своего оцепенения перед липом серолицых, отвернулась, глядя в заросли сумаха.

– Не понимаю я. Если врагов много, а нас мало, почему бы им просто не напасть и не покончить с нами?

– Ты никогда не видела медвежью травлю? Гончие поднимают медведя и гонят, пока его не убьют охотники.

Весь этот день в сырых лесах, полных аманитов, ангельской смерти и других ядовитых грибов, я чувствовал себя так, будто бы по моей голове стучат закованным в железо кулаком. Мэрэм и Атара тоже стали мучиться кошмарами. Только мастер Йувейн, казалось, был защищен от ужасных видений, которые насылал на нас Морйин, желая лишить сна и покоя. Но на следующее утро и он проснулся с лихорадкой и головной болью. Мэрэм предположил, что мы пили дурную воду, может быть, из ручья, отравленного мертвым животным, или поели сомнительных грибов. Мастер Йувейн усомнился в этом. Он стоял около своей лошади, потирая лысую голову.

– На отравление гнилой плотью или растениями не похоже. Нет, брат Мэрэм боюсь, наши гончие подбираются все ближе.

– Что ж, учтем, – сказал я, желая подбодрить Мэрэма, который страдал от страха больше, чем от лихорадки.

– Что ты имеешь в виду?

– Надо ехать как можно быстрее. Если Каменноликие истощают наши души, попытаемся по крайней мере истощить их тела.

– Но Вэль, они истощают и наши души, и наши тела. Как же нам справиться?

– А что остается? Подготовьте лошадей.

Все утро мы ехали по волнистой лесной земле. Местами, где деревья росли не так густо и почва была свободна от подлеска, мы пускали лошадей в галоп. Они хрипели и покрывались потом; мы тоже. Мне больно было смотреть на пену на удилах Эльтару. Но он без жалоб час за часом несся мимо покрытых мхом деревьев, взрывая землю огромными копытами. Другим лошадям приходилось хуже; Танар к концу дня почти обессилел, и только воля Атары заставляла его двигаться.

– Дальше он пойдет лишь под угрозой плети, – сказала она, когда мы остановились на берегу маленькой реки, чтобы напоить лошадей.

Девушка стояла возле Танара, сжимая в руках кожаную плеть. Я слышал, что сарнийцы иногда безжалостно стегают своих лошадей; Атара, по счастью, не желала следовать жестокой привычке.

– Нет, прошу, не надо. – Бока лошадей и без того были исцарапаны ежевичными кустами и кровоточили. Я перевел взгляд на мастера Йувейна, опершегося на лошадь так, будто его трясущиеся ноги могли подломиться в любой момент. У Мэрэма уже подломились. Он лежал на берегу, положив себе на лоб мокрую тряпку, и тихо стенал. – Мы все без сил. Давайте разобьем лагерь и отдохнем.

– Будь благословлен, друг мой!.. Но отдых? Я слишком устал, чтобы отдыхать. Меня будто здоровенная лошадь весь день била копытами по голове. Просто прикончи меня и избавь Каменноликих от забот.

– Мы много прошли сегодня. Может, они нас потеряли.

Однако ночные сны доказали обратное. Порой вскрикивала даже Атара. Я лежал рядом с ней у маленького костра, прислушиваясь к жалобным стонам ее и Мэрэма и к ночным насекомым: кузнечикам и сверчкам в кустарнике, к жужжанию комаров, жаждущих крови. Я не мог понять, что больше меня истощает – сны или бессонница. Если это был отдых, то лучше бы мы всю ночь ехали.

Следующее утро – думаю, это был двадцать восьмой день Эште – выдалось облачным и прохладным. Все с трудом сели в седла, даже мастер Йувейн, спавший достаточно крепко. Я вспомнил рассказы отца: в долгих походах отсутствие хорошей еды и отдыха истощало самых отважных воинов. У нас не было ни того, ни другого. Вчера мы ели, не слезая с лошадей, да и то – несколько заплесневелых бисквитов и подпорченные орехи. Мэрэм, которому пообещали пива, даже пожаловался, что не хочет пить. Отверг он и жесткие полоски антилопьего мяса, предложенные Атарой, – сказал, что у него нет сил жевать.

Сил не было ни у кого. Мы ехали почти месяц. Путешествие истощило нас, одежда порвалась и испачкалась. Из-за быстрой езды в предыдущие дни моя рана открылась, и я чувствовал, как одежда под кольчугой мокнет от крови. И все же я пустил Эльтару в галоп. Однако остальные наши лошади могли идти лишь шагом.

После полудня – тяжело было определить время, так как солнце скрылось – я задремал в седле. Эльтару зашлепал по ручью и разбудил меня. Но и потом я все время проваливался в сон. Однажды меня совсем сморило, и я чуть не свалился с лошади. Мне едва удавалось заставлять Эльтару идти в нужном направлении, на северо-запад. Каждый раз, приходя в себя, я замечал, что он свернул на юг, словно дорога там была лучше.

– Мы заблудились, да? – спросил Мэрэм, оглядывая окружавшую нас стену деревьев.

– Нет, все правильно.

– Ты уверен? Может, нас некоторое время поведет мастер Йувейн? Он единственный, кто еще не засыпает.

Увы, мастер Йувейн совершенно не имел чувства направления, и даже Атара, казалось, утратила ориентацию. Небо было затянуто тучами и скрыто под густым пологом ветвей, не удавалось даже толком определить направление по солнцу. И никто, кроме меня, не умел отличать стороны света по мху на вязах или расположению цветов в тени берез. Я отлично понимал, куда нам ехать, но для этого требовалось как-то не спать.

Я отчаянно боролся со сном, сосредоточившись на боли в боку, однако очень скоро мои глаза вновь закрылись. Как долго я спал, сказать не могу. Когда я наконец пришел в себя, то увидел, что Эльтару опять повернул на юг. Похоже, ему страшно хотелось идти именно в том направлении, словно он чуял там кобылу и все его тело трепетало от желания. Я вспомнил, как его инстинкт помог нам выбраться из Черной трясины. Не поможет ли он нам теперь скрыться от Каменноликих? Я-то оплошал… Ничего не говоря остальным, я дал ему свободу.

Так мы проехали еще несколько миль на юг. Откуда-то из переплетения ветвей и листвы донесся голос безымянной птицы: ее крик напоминал карканье ворона, но был глубже и, казалось, предупреждал нас о чем-то.

У меня возникло щемящее чувство, что мы пересекли невидимую границу запретного королевства. Всякий раз, когда я старался рассмотреть, что так влечет Эльтару, какая-то более сильная воля воспрещала мне приглядываться. Словно сама земля здесь охранялась некими невидимыми стражами. Как только я пытался осознать, что же я чувствую, то понимал, что прикасаюсь к раненому боку или смотрю на кровь на руке – или думаю о том, как люблю Атару. Мой разум скользил по поверхности некоего зеркала, отражавшего лишь меня самого.

С остальными тоже происходило что-то странное. Я ощущал нежелание Атары ехать дальше и сомнения Мэрэма: назад, назад, назад . Даже великий интерес к лесам мастера Йувейна сменился страхом перед ними.

Но потом мягкий ветерок вдруг стал свежим и чистым. Сладкий запах волшебства повис в воздухе, дышалось легко и свободно. Меня потрясли деревья – гигантские дубы возносились на высоту в две сотни футов. Подлесок исчез, почва покрылась ковром золотых листьев. Были и цветы: фиалки, златонитник и еще какие-то совершенно мне незнакомые – со множеством красных заостренных лепестков, похожих на язычки пламени. Про себя я называл их огнецветками, их запах освежал, как глоток родниковой воды. Лихорадка стихла, головная боль исчезла. Все чувства словно обновились, стали глубже. Я мог разглядеть складки серебристой коры дуба в трех сотнях ярдов от нас и расслышать движение соков внутри его могучего ствола.

Как долго мы ехали среди величественных деревьев, сказать не могу. В этом лесном покое время и направление потеряли прежний смысл. Что-то каждую секунду менялось в самой земле, лес превращался в тайное царство. Такой лес был здесь миллионы лет назад – и пребудет еще столько же.

– Куда мы попали? – удивился Мэрэм, останавливая лошадь, чтобы полюбоваться необычными листьями.

Я слез с Эльтару. На небольшой полянке благоухали цветы: звездчатки с прекрасными белыми пятилепестковыми чашечками.

– У меня не болит голова, – отметил Мэрэм. – И лихорадка исчезла.

Атара и мастер Йувейн согласились, что тоже чудесным образом чувствуют себя лучше. Они спешились и присоединились ко мне.

– На земле есть места великой силы, – сказал мастер Йувейн. – Целительные места. Должно быть, это одно из них.

– Почему я о них никогда не слышал? – спросил Мэрэм.

– Вот именно, почему , брат Мэрэм? Разве ты не помнишь, что в «Книге Эпох» говорится о вильдах?

– Мне очень жаль, не помню. А вы, сир?

Мастер Йувейн кивнул и процитировал:

Есть место, близкое земле,

Сокрытое в туманной мгле.

Там, где поляны зелены,

Целебной магии полны.

В зеленом море островок,

Сам зеленее, чем листок.

Растет здесь все: цветы, листва,

И изумруды, как трава.

Здесь места горькой злобе нет,

В лесах не гаснет жизни свет,

Ни меч, ни нож, ни дрот, ни яд

Ее ростков не омрачат.

О ней тоска нас в путь зовет:

О пламени, что рук не жжет,

Невидимо земным глазам —

Лишь Галадинам в небесах.

Их дети пляшут меж дерев,

Сплетая сладостный напев,

Мечтая о лесах иных,

Что вечно ожидают их.

После того как он закончил, Мэрэм потеребил бороду и промолвил:

– Я думал, это лишь древняя легенда.

– Надеюсь, что нет.

– Ну, куда бы мы ни попали, похоже, нам удалось оторваться от Каменноликих. Как ты думаешь, Вэль?

Я прикрыл глаза, пытаясь ощутить змею, что запустила зубы в мой позвоночник. Однако мое существо было свободно от всякого зла. Даже жжение киракса остыло под прохладными дуновениями ветра.

– Похоже, оторвались, – кивнул я. Вокруг все заросло огнецветками, фиалками и звездчаткой. Стайки лазурных птиц напевали сладкие песни в ветвях деревьев. Я и не мечтал встретить такое полное жизни место. – Наверное, они не могут нас здесь учуять.

– Почему бы нам это не отпраздновать? – предложил Мэрэм. – Выпьем немного прекрасного бренди из подвалов твоего отца, не зря же мы тащим его с самого Меша!

Даже мастер Йувейн решил нарушить обет воздержания. Атара, которая могла бы упрекнуть наставника за нарушение принципов, с радостью присоединилась к общему празднику. После того как Мэрэм открыл флягу и разлил по кружкам немного бренди, девушка нетерпеливо повела носом над жидкостью, вдыхая аромат. Мастер Йувейн прикоснулся к бренди языком и поморщился: можно было подумать, что в его кружке огонь.

– За наше избавление от Каменноликих. Уж в этих-то лесах нет никакого зла! – воскликнул Мэрэм.

Только он собрался припасть к своему напитку, как прозвучал мелодичный голос:

– Конечно, нет, Бородач.

Из-за дерева в тридцати футах от нас неожиданно вышел человек – в рубахе, сотканной из серебристого материала, невысокий и тонкий, с кудрявыми каштановыми волосами, бледной кожей и лиственно-зелеными глазами. В маленьких руках незнакомец сжимал лук и стрелу с кремневым наконечником.

Его необычный вид так потряс Мэрэма, что мой друг пролил большую часть бренди себе на бороду и грудь.

– Ты кто? Мы и не знали, что здесь кто-то живет. Мы не причиним тебе вреда, человечек, – зачастил он.

Не успели мы и глазом моргнуть, как незнакомец направил стрелу прямо на Мэрэма.

– К сожалению, мы собираемся причинить вред тебе , большой человек. Так грустно, так нехорошо…

Пока мы все судорожно хватались за оружие, человечек свистнул, подражая голосу лазоревки. Из-за деревьев немедленно выступили его собратья, взяв нас в кольцо около двухсот ярдов в диаметре. Их были сотни.

– О Господи! – воскликнул Мэрэм. – Вэль, что делать?

Так вот почему Каменноликие не последовали за нами сюда – из одной опасности мы попали в еще большую. Эти люди были очень искусны в лесных науках, раз подкрались невидимо и неслышимо. Но почему я не почуял, что они нас выслеживают? Может, потому, что пытался закрыть свое сознание от Каменноликих?

– Опустите оружие, – сказал человечек, глядя на мой меч. – Пожалуйста, не двигайтесь.

Он снова свистнул, и кольцо вокруг нас стало сжиматься – мужчины и женщины приближались. Мне показалось, что их позиция была не самой лучшей: многие стояли на линии огня своих сородичей, которые не смогли бы в нас выстрелить. Но потом, глядя на гибкие движения их предводителя, я подумал, что они вряд ли промахнутся. Ничего не оставалось, как положить оружие на землю.

– Давай, давай, – подбодрил меня незнакомец, остановившись у дерева в десяти ярдах от нас. Остальные тоже остановились. – Теперь отойдите от ваших животных, пожалуйста, мы не хотим их поранить.

– Вэль! – завопил Мэрэм. – Они собираются нас убить – точно собираются!

Мне тоже так показалось. Точнее, они собирались нас казнить за преступление, которое мы совершили, вторгнувшись на их территорию. Как жаль, что, преодолев столько опасностей, мы должны умереть, словно загнанная дичь, в этом прекрасном и странном лесу.

– Давайте, давайте, – повторил человечек. – Отходите. Умирать грустно, но не будем затягивать.

Настало время проститься с землей и вернуться к звездам. Глядя на две сотни стрел, каждый из нас встречал смерть по-своему. Мастер Йувейн принялся читать слова из Первой медитации Света. Мэрэм прикрыл глаза рукой, словно не желая видеть свирепый маленький народец, и закричал, что он принц Дэли и что я принц Меша. Он сулил им золото и алмазы, он говорил им, что мы ищем камень Света и что они будут прокляты, если причинят нам вред. Атара спокойно потянулась к колчану. Она явно собиралась прикончить хотя бы одного и расстаться с жизнью в бою. Я же чувствовал великое ничто, зовущее меня во тьму. Почему я должен тянуть туда еще и людей, которые хотят лишь защитить свое лесное королевство? Так что я отошел от Эльтару, выпрямился и отбросил со лба волосы, мокрые от пота и противно липшие к лицу. Потом я поднял взгляд на зеленоглазых мужчин и женщин и замер в ожидании.

На мгновение – самое длинное в моей жизни – их предводитель застыл, странно на меня глядя. Потом он опустил лук и указал на мой лоб.

– Глядите, глядите – метка!

Удивленный шепот прошелестел по кругу маленького народца. Я заметил, что на их луках был выжжен значок в виде молнии.

– Откуда у тебя эта метка?

– Я ношу ее с рождения.

– Тогда ты благословлен. И я рад, что нам не придется вас убивать.

Мэрэм радостно вскрикнул, но Атара все еще держала стрелу на натянутой тетиве.

Мужчина попросил отложить оружие. Иначе, сказал он, его люди будут стрелять в руки и ноги.

– Пожалуйста, Атара, – промолвил я.

С великой неохотой Атара вернула стрелу в колчан и убрала лук в чехол, притороченный к седлу.

– К сожалению, мы должны вас связать, – сказал мужчина. – Надеюсь, вы понимаете, что это необходимо? Вы очень крупные и быстро хватаетесь за оружие.

Он снова свистнул. Приблизились несколько женщин и связали нам руки за спиной.

– Меня зовут Данали, – промолвил мужчина. – Мы отведем вас туда, где вы сможете отдохнуть.

Представив себя и остальных, я спросил его:

– Что это за место? И как называется твой народ?

– Это Лес, – просто ответил он. – А мы – локилэни.

Сказав это, он повернулся, чтобы вести нас дальше в чащу.