Текст книги "Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве"

– Нет, нет, все в порядке.

– И не забудьте заглянуть потом за кулисы. Я бы хотел познакомиться с Джоном… ведь так его зовут?

– Да.

Джон. Она бросила взгляд на часы. Без четверти два! А на два у них назначена встреча с Томом Гарднером. Ясное дело, она уже не успеет. Можно бы позвонить Джону из театра, но это задержит ее еще больше. Уж лучше извиниться на месте. Странное дело: она могла поклясться, что провела в театре не больше часа!

– Мне нужно идти, – сказала Клэр. – Я опаздываю на встречу.

Вставала она медленно, чтобы не спровоцировать головокружение. Оно накатило на нее и на этот раз, но почти сразу прошло.

Рэнди последовал за нею в фойе, где по-прежнему висела красочная афиша. Распахнув входную дверь, Клэр вышла на улицу.

– Спасибо вам, Клэр, – сказал Рэнди, придерживая ее за руку. – Спасибо, что согласились побеседовать со мной, – они так и стояли рядом, ощущая друг друга сквозь тяжелые шерстяные пальто. – Как насчет того, чтобы еще разок отобедать вместе?

Этот вопрос удивил Клэр. Ей хотелось сказать «да», но она не решалась. Как, скажите на милость, ей забыть о Марго, если она намерена и впредь общаться с ее братом?

Рэнди заметил ее сомнения, однако истолковал их не совсем правильно.

– Чисто платоническая встреча, – добавил он. – После развода я превратился в настоящего отшельника. Ничего кроме работы да редких, но волшебных моментов на этой сцене, когда я охотно притворяюсь кем-то другим, – он бросил взгляд на серое, затянутое облаками небо. – Я прожил так уже год. Так здорово просто поговорить с кем-то, тем более, что вы – весьма симпатичная особа. С добрым, но храбрым сердечком.

– Я с удовольствием встречусь с вами, – эти слова вырвались у нее как бы сами собой. Привстав на цыпочки, она чмокнула его в щеку и тут же заспешила к машине. Ей не хотелось, чтобы он заметил ту смесь эмоций, которая отражалась сейчас на ее лице. Клэр сама не могла понять, почему спокойствие и комфорт, которые она ощущала в присутствии Рэнди Донована, мешались в ней с чувством неизъяснимой опасности.

12

Джереми, Пенсильвания 1959 г.

По утрам большая спальня на втором этаже наполнялась ярким солнечным светом и ароматным запахом кофе. Солнце врывалось в окна, заливая желтые обои и согревая темный дубовый пол. Две маленькие девочки мирно спали в своих кроватках, спрятав носы под пестрыми одеялками, которые их бабушка скроила из разноцветных кусочков материи. Первой обычно просыпалась семилетняя Клэр. Сонно потягиваясь, она касалась руками деревянного изголовья кровати и с удовольствием вдыхала поднимавшийся снизу аромат кофе. Ее пятилетняя сестричка, Ванесса, открывала глаза лишь после того, как Клэр окликала ее со своей кровати, да и тут она не спешила встать.

В одно чудесное июльское утро Клэр проснулась позже обычного и тут же поспешила разбудить Ванессу. Та выбралась из постели без особой охоты: она всегда ворчала и дулась до тех пор, пока ей не удавалось наконец ополоснуть лицо и почистить зубы. Клэр помогла сестре одеться, хотя Ванесса сама недурно справлялась с этой задачей. Вот и сегодня она настояла на том, чтобы самой застегнуть крохотные пуговки на летней блузке. Было еще довольно рано, когда девочки, опрометью сбежав по лестнице, распахнули дверь кухни.

– Что за красавицы у меня дочки! – поднявшись со стула, Мелли, по своему обыкновению, звонко расцеловала девочек. У ног радостно крутился Такер, их пятнистый пес. Мелли повернулась к своей матери, которая пекла в духовке ароматные булочки. – Только взгляни, мама! Разве они не красавицы?

Дора Сипаро, оставив на мгновение сковородку с маслом, окинула девочек оценивающим взглядом.

– Хорошеют с каждым днем, – промолвила она.

Устроившись на своем месте, Клэр аккуратно сложила руки на краю стола. Ванесса поспешила сделать то же самое.

– Мне кофе, пожалуйста, – сказала Клэр.

– Мне кофе, пожалуйста, – послушно повторила Ванесса.

Мелли придвинула стул Ванессы поближе к столу.

– Да, мэм, – сказала она.

Мелли налила девочкам по чашке кофе – точнее, плеснула немного кофе в их широкие чашечки, долив их затем молоком. Бабушка поставила рядом тарелки, на которых красовалось по свежевыпеченной булочке, щедро посыпанной сахарной пудрой.

После этого Мелли уселась за стол рядом с дочками. Ее длинные белокурые локоны были того же оттенка, что у Ванессы: в солнечных лучах они сияли, будто золотые. Клэр в этом смысле пошла в отца: ее темные густые волосы совсем не блестели. Очень скоро она должна была вступить в тот возраст, когда такие вопросы приобретают первостепенное значение.

– Вы же знаете, девочки, какой сегодня день? – спросила Мелли, зажигая сигарету.

Клэр с негодованием наморщила носик.

– Мелли! – возмущенно запротестовала она.

Клэр не раз заявляла матери о том, что не желает заниматься летом подсчетом дней: это лишь приближало ее к сентябрю – то есть к школе и к Вирджинии.

– Пятница? – спросила Ванесса. Она пока не ходила в школу, а потому охотно подыгрывала матери.

– А кто приезжает к нам по пятницам? – глаза у Мелли лучились за струйкой сигаретного дыма.

– Папа! – выкрикнула Ванесса.

– Именно, Ангелок. Вот уж радости-то вам будет!

Ванесса так и просияла, сверкнув белоснежными зубками. Лен Харт обожал баловать свою младшую дочь. Все это знали, однако обходили молчанием.

Лен приезжал на ферму только на выходные, поскольку всю неделю работал в Вирджинии страховым агентом. Девочки ужасно скучали по нему, но Мелли каждый вечер рассказывала им о том, что папа делает у себя на работе и как он скучает по жене и дочкам. А это было почти так же, как если бы он все время жил с ними.

Приезжая на выходные, отец играл с ними в увлекательные игры и брал с собой на экскурсии. Он понимал, что ему нужно придумывать что-то особенное, чтобы отвлечь девочек от деда и карусели.

После завтрака Дора наливала в термос кофе и клала в бумажный пакет пару булочек. Все это девочки должны были отнести деду в амбар.

Сам амбар стоял на краю широкого зеленого поля. Девочки радостно бежали к нему по траве, а Такер прыжками следовал за ними. Клэр, как старшая, несла термос, а Ванессе доставался пакет с булочками.

Чем ближе они подходили к амбару, тем больше он им казался. Выкрашен он был в ярко-красный цвет – совсем как ногти у Мелли.

Такой же громадной была и дверь в амбар, но к этому лету Клэр подросла настолько, что уже могла самостоятельно открывать ее. Она потянула за левую створку, и Ванесса пулей промчалась внутрь, прижимая к груди пакет с булочками.

– Открой двери настежь, Клэр, – раздался из мастерской, прилепленной к боку амбара, звучный голос Винсента Сипаро. – Денек сегодня будет жарким.

Чтобы распахнуть двустворчатую дверь, Клэр пришлось поставить на землю термос с кофе. В боку амбара образовался гигантский проем, и красочная карусель только что не выкатилась на улицу. Прямо у входа находилась любимая лошадка Клэр – белый Титан с развевающейся золотой гривой. Начни сейчас карусель вращаться, и Титан с другими скакунами наверняка умчался бы в зеленые луга.

Ванесса, оказавшись в мастерской, вскарабкалась на один из тяжелых деревянных стульев и протянула деду пакет с булочками. Пакет к этому времени успел немного промаслиться, и Винсент аккуратно отодвинул его на край стола. Ему нравилось поддерживать рабочее место в чистоте и порядке.

В мастерской пахло деревянными стружками и самим Винсентом. Эти запахи накладывались друг на друга годами. Тут был и аромат крема, которым он пользовался, когда причесывал свою редеющую шевелюру, и сладковатый запах трубочного табаку. Во время работы Винсент иногда клал трубку в рот, хотя курил он только вечерами, удобно расположившись у себя на веранде. Порой сюда примешивался запах краски или масла, которым он смазывал механизм, приводивший в движение карусель. Все это были на редкость приятные, завораживающие запахи, и для девочек не было на земле лучшего места, чем мастерская их деда.

Вбежав в комнату, Клэр вручила дедушке термос. Стоило Винсенту открыть его, и воздух наполнился ароматом свежего кофе.

– Что-то вы припозднились сегодня, дамы, – заметил он. – И я никак не мог решить, с чего мне начать свою работу. Даже не знаю, что бы я делал без вас.

Девочки захихикали. Дед говорил так всегда. И как он только справлялся с работой, когда они уезжали в Вирджинию?

Мастерская была почти такой же длинной, как амбар, только гораздо уже. Вдоль одной из стен стояли прочные столы, на которых часто можно было увидеть некрашеные фрагменты из дерева – то конскую голову, то хвост. Их еще предстояло склеить вместе, превратив в полноценную фигуру. Возле узкой стенки в дальнем конце помещения расположились шкафчики, в которых хранилась краска и рабочие инструменты. Часть другой длинной стены занимали окна. И на каждом пятачке свободного пространства висели фотографии – по большей части еще черно-белые. Это были изображения карусельных лошадок, которых вырезал прадед девочек, Джозеф Сипаро. Его лошадки кружили на каруселях по всему миру. Он и научил мастерству резчика своего сына Винсента. И хотя никто уже не спешил покупать деревянных лошадей, Винсенту до этого не было дела. Он занимался этим ради собственного удовольствия, создавая карусель для себя самого. Ну и, конечно же, для своих внучек.

– Можно мне поиграть с пластилином, дедушка? – спросила Ванесса, сверкнув белозубой улыбкой. Клэр со вздохом прикрыла ладошкой рот: у нее недавно выпал передний зуб, и она старалась поменьше улыбаться.

В углу мастерской стоял шкафчик, в котором хранились их игрушки. Скакалки, мячи, кубики и многое другое. Здесь же лежал и пластилин – любимое развлечение Ванессы. Однако находился он на верхней полке, так что сама она никак не могла до него дотянуться.

– Да, ты можешь поиграть с пластилином, – загадочно промолвил дед. – А вот Клэр уже исполнилось семь. Самое время, чтобы начать работать с деревом.

– С деревом? – изумленно глянула на него Клэр.

Наклонившись, Винсент достал из-под стола кусок дерева размером с кирпич и маленький нож.

– Иди сюда, детка, – он слегка отодвинулся от стола, чтобы Клэр могла залезть к нему на колени. – Это бальза, очень мягкое дерево. Вырезать по нему достаточно просто. Я буду показывать, а ты учись, хорошо?

– Да, – Клэр смотрела на кусок с почтением и некоторой опаской. Во взгляде Ванессы, пристроившейся напротив, светилась неприкрытая зависть.

С полчаса Винсент учил Клэр правильно обращаться с ножом. Она сидела, прислонившись к его груди, так что седая борода деда легонько колола ей висок. Ванесса время от времени отвлекалась от куска пластилина, поглядывая на сестру с затаенной завистью.

– В один прекрасный день, Вэнни, ты тоже сможешь этим заняться, – сказала ей Клэр, слезая с коленей деда и устраиваясь рядом за столом. Та мрачно кивнула и вновь принялась месить кусок пластилина. Лепила она, как обычно, что-то маловразумительное.

Винсент включил большой вентилятор, сунул в рот незажженную трубку, и все трое приступили к работе. Такер дремал в углу, время от времени повизгивая. Всякий раз, когда он дергал во сне хвостом, Ванесса негромко хихикала.

Такер здорово удивил их, когда они приехали на ферму этим летом. Он показался меньше обычного, зато пятен на белой шкуре было гораздо больше. Он чаще лизал им руки, а порой, когда они бросались бежать, докучливо хватал за ноги. Собственно говоря, выглядел он совсем другой собакой, однако все почему-то называли его Такером.

– А где настоящий Такер? – спросила у Мелли Клэр.

Мелли бросила взгляд на свою мать.

– Эту собаку и правда зовут Такер, – ответила она.

– Я имею в виду, где другой Такер?

Мелли наклонилась, чтобы погладить самозванца по голове.

– Другого Такера пришлось отдать, детка, – сказала она. – Ты же помнишь, как он любил крутиться вокруг вас?

Клэр кивнула.

– Ну вот. Бабушка с дедушкой знали, что ему тут будет очень одиноко без вас, и отдали его в семью, где много детишек. Там ему очень хорошо, правда, мама?

На губах у Доры мелькнула грустная улыбка.

– Правда, дорогая, – ответила бабушка.

Пришлось Клэр и Ванессе привыкать к новому Такеру. Конечно, он был слишком тощий и надоедливый, но лучше уж такой пес, чем никакого.

Поиграв с часик со своим пластилином, Ванесса отправилась в амбар, чтобы немного вздремнуть. Винсент застелил пару ящиков старыми одеялами, и девочки отдыхали на них каждый день. Но Клэр сегодня совсем не хотелось спать. Она усердно трудилась над куском дерева, не отвлекаясь на всякие пустяки. Спустя какое-то время Ванесса вновь появилась в дверях мастерской.

– Дедушка, почему бы нам не покататься теперь на карусели? – робко заметила она.

Винсент улыбнулся и положил на стол инструменты. Вынув изо рта трубку, он пригладил и без того аккуратную бородку.

– Полагаешь, вы потрудились уже достаточно, чтобы заработать поездку? – поинтересовался он.

Клэр кивнула и вытянула руку, чтобы показать ему свежую мозоль. А Ванесса с гордостью ткнула пальцем в пластилиновое нечто. Подхватив девочку на руки, Винсент подошел к ее творению.

– Ну-ка, ну-ка, – произнес он. – Да нет, это не лошадка. Жираф, так ведь?

– Да! – радостно захихикала Ванесса.

– Жираф с очень странным хвостом.

– Да!

– Смотрю, ты трудилась с таким же усердием, что и Клэр. Значит, катаетесь обе! – сказал он, снимая Ванессу с рук.

Клэр первой устремилась к карусели. Быстро забравшись на платформу, она тут же подбежала к Титану. Этим летом она стала дотягиваться до поводьев и могла уже, пусть и не без труда, самостоятельно забраться на лошадь. Тем временем Винсент усадил белокурую внучку на спину серой лошадки. Ванесса заявила, что эта лошадь нравится ей больше всего, но у нее на каждый день была новая любимица. А Клэр любила Титана уже несколько лет – с тех пор, как он впервые появился на карусели. Заиграла музыка – «Тротуары Нью-Йорка», и карусель понеслась по кругу.

Всякий раз, проносясь мимо медного кольца, Клэр старалась дотянуться до него одной рукой, и рано или поздно ей это удавалось. Ванесса, та даже не пыталась. Ей это вовсе ни к чему, заявляла она. Впрочем, дед и без того разрешал ей прокатиться еще разок.

Обедали дед и внучки вместе с Мелли и Дорой на кухне фермерского дома. Все знали, на какие жертвы шли обе женщины, чтобы организовать эту семейную трапезу – всякий раз им приходилось пропускать свои любимые сериалы. Ванессу так даже назвали в честь одной из гламурных телезвездочек. Ну, а Клэр унаследовала имя от сестры Доры, умершей много лет назад.

Мелли сидела за столом в атласном халате. Руки она держала подальше от тарелок, чтобы не испортить свежий маникюр. Еще она успела накраситься и завить волосы. Девочки не сомневались, что красивее их мамы просто нет на свете.

После обеда Винсент повел девочек прогуляться по лесу. Он показал им грибы, которые, по его утверждению, светились по ночам. Еще они второй раз за лето увидели пятнистого оленя. Дед знал о лесе практически все, и девочкам нравилось гулять, держа его за руки. В этом тенистом укрытии они оставались до тех пор, пока не спала дневная жара, после чего поспешили вернуться в мастерскую.

Ближе к вечеру, когда солнце разливало по полям свой бронзовый свет, раздался шум машины: это возвращался домой Лен Харт. Выбежав из амбара, девочки стремглав помчались по зеленому полю. Когда они добрались наконец до дома, отец уже стоял во дворе, крепко обнимая Мелли. Сестры скакали вокруг до тех пор, пока он не оторвался от жены и не поднял их на руки – сначала Ванессу, а затем Клэр. Так они и стояли там вчетвером, болтая и посмеиваясь, озаренные золотистым светом заходящего солнца.

13

Вьенна

Оторвавшись на миг от телефона, Джон увидел Клэр. Та в своем красном халате стояла на пороге кабинета.

– Выезжаем через тридцать минут, – заявила она, многозначительно указывая на часы.

Джон прикрыл рукой трубку.

– Джил Клейтон, – шепнул он, кивая на телефон. Клэр глянула на него с нескрываемым изумлением. За последние три года они не раз пытались уговорить Джила, разработавшего программу инновационного фитнеса, принять участие в их выездном семинаре, но все безрезультатно. И тут вдруг он позвонил сам и заявил, что в этом году график позволяет ему присоединиться к их компании.

Клэр, просияв улыбкой, исчезла в коридоре.

– Словом, – говорил Джил, – в следующую субботу я буду в ваших краях. Мы могли бы встретиться втроем – вы, я и Клэр, чтобы окончательно утрясти все детали.

Джон открыл записную книжку и недовольно поморщился. На следующую субботу они успели назначить очередную конференцию, и он затруднялся сказать, какое из этих событий было главнее. Что ж, придется им с Клэр на этот раз разделиться.

– На следующей неделе у нас пройдет конференция в Балтиморе, – сказал он Джилу. – Но кто-нибудь из нас непременно останется здесь, чтобы встретиться с вами.

Приехав на кухню, он обнаружил там Клэр и Амелию. Женщины стояли, склонившись над стойкой и внимательно изучая какой-то рецепт.

– Привет, Джон, – улыбнулась ему Амелия. Ее прямые, коротко стриженные волосы успели полностью поседеть за несколько лет, прошедших с момента смерти Джейка. Однако седина настолько удачно сочеталась с цветом ее глаз, что Джон напрочь забыл естественный оттенок волос Амелии. – Клэр дала мне рецепт маникотти, – заметила она, – однако получилось не слишком удачно. И теперь мы пытаемся понять, что тут нужно исправить.

Мысль о еде пробудила в нем аппетит.

– Мы и сами давненько не делали ничего подобного, – сказал он, обращаясь к Клэр. – Может, приготовим к приезду Сьюзан? Она любит маникотти.

Сьюзан должна была приехать домой в конце недели, чтобы забрать свою машину.

– Конечно, – Клэр продолжала изучать рецепт. В какой-то момент она взглянула на часы в микроволновке, и Джон явственно ощутил ее беспокойство. – Все, я поняла, в чем тут дело.

Подойдя к столу, она взяла сумочку и стала в ней рыться. На стол высыпалась мелочь, клочки бумаги и ключи.

– Не могу найти свою любимую ручку, – промолвила Клэр, раздраженно нахмурившись. Она поднесла сумочку к лампе и стала внимательно просматривать ее содержимое.

Джон перехватил взгляд Амелии. Та кивнула в сторону его жены, как бы спрашивая: «Что это с ней такое?» В ответ он лишь пожал плечами, хотя и догадывался, в чем тут дело. Весь день Клэр могла говорить только о пьесе, как будто их пригласили не в затрапезный театр, а в Белый дом. Что им надеть на этот вечер? Во сколько лучше выехать? Приход Амелии явно не вписывался в это настроение.

– Ты не видел случаем ручку, которую подарил мне на день рождения? – спросила мужа Клэр.

– Нет, – подъехав к столу, он достал из ящика обычный карандаш и сунул его в руку Клэр. – Пиши вот этим.

Клэр захлопнула сумочку и быстро нацарапала что-то на карточке, после чего вручила ее Амелии.

– Теперь должно получиться, – улыбнулась Клэр. Однако ее улыбке явно не хватало привычного тепла, и Амелия не могла этого не заметить.

– С тобой все в порядке, дорогуша? – она легонько сжала руку Клэр.

– Все хорошо, просто мы уже опаздываем, – Клэр нервно провела рукой по волосам.

Джон взглянул на часы. Половина седьмого. А представление должно начаться в восемь. Да у них еще уйма времени!

– Ладно, ребята, желаю вам хорошо отдохнуть, – сказала Амелия. Похлопав Джона по руке, она вновь взглянула на Клэр. – Проследи за тем, чтобы девочка как следует расслабилась.

– Непременно, – пообещал тот.

Переодевшись наконец в вечерний наряд, Клэр заметно успокоилась. Для театра она выбрала красное платье, которое всегда нравилось Джону. Однако в последнее время он почти не видел его на жене.

Джон уже снимал с вешалки серый твидовый пиджак, когда возле дома остановилась какая-то машина. Мотор заглох, хлопнула дверца.

Клэр с помадой в руке выглянула из комнаты.

– Кто бы это мог быть? – спросила она.

Щелкнула входная дверь, из кухни донесся звонкий голосок:

– Эй, я дома!

Сьюзан. На пару дней раньше срока. Джон вопросительно глянул на жену.

– Мы тут, Сьюзи, – откликнулась она. Спустя пару секунд на пороге спальни возникла Сьюзан.

– Привет, привет! – улыбнулась она. – Я смогла вырваться домой пораньше, а потому решила не ждать вторника.

Клэр поспешила обнять дочку.

– Как же я рада видеть тебя! – воскликнула она.

На Сьюзан красовались черные джинсы и черные ботинки, на фоне которых ярким пятном выделялась ее зеленая шерстяная куртка. Синяя бейсбольная кепка была низко надвинута на лоб. Темные волосы ручейками стекали ей на плечи. Не девушка, а загляденье, подумал Джон, с улыбкой протягивая ей руку.

Наклонившись, Сьюзан коснулась губами его щеки.

– Куда это вы направляетесь при всем параде? – поинтересовалась она.

– В театр, – ответила Клэр, поправляя на Сьюзан воротничок.

Та, отступив назад, внимательно оглядела мать.

– В этом платье ты смотришься на редкость сексуально, – заметила она.

Клэр разгладила подол платья.

– Сексуально? – с удивлением переспросила она. – Да это самое простое платье!

Взглянув на нее, Джон подумал, что обе они, в общем-то, правы. Ткань платья слегка поблескивала, однако покрой отличался простотой и скромностью. Большинство женщин выглядело бы в нем весьма незатейливо, но только не Клэр. Этот огненный цвет удивительно шел к ее темным волосам, а мягкая ткань выразительно подчеркивала линию груди и бедер.

– Сьюзи права, – заметил он. – Ты выглядишь потрясающе.

Клэр признательно улыбнулась в ответ.

– В любом случае, я бы предпочла сегодня остаться дома, – сказала она, обращаясь к Сьюзан. – Зря ты не предупредила нас, что приедешь пораньше. У тебя что, нет завтра занятий?

– Есть. Поэтому мне придется уехать прямо сегодня.

– Сегодня? – улыбка на лице Клэр угасла.

– Ты же только приехала, – добавил Джон.

– Глупо было не воспользоваться подходящим случаем, – пожала плечами Сьюзан.

– Но мы-то надеялись, что ты побудешь с нами несколько дней, – промолвила Клэр.

Сьюзан решительно покачала головой.

– Прости, мам, но я не могу. Сейчас перекушу что-нибудь и сразу назад.

Клэр взглянула на часы.

– Получается, мы совсем не сможем побыть с тобой.

«Как раз то, что ей нужно», – подумал Джон. Сьюзан спланировала все как нельзя лучше.

– Послушай, мам, я бы вообще не приехала домой, если бы не оставила тут из-за метели свою машину. Так почему бы не счесть мой приезд дополнительным плюсом?

Джон невольно улыбнулся. Доводы Сьюзан отличались порой такой иррациональностью, что к ним невозможно было отнестись всерьез. В любом случае, он разделял разочарование Клэр. Ему тоже хотелось, чтобы дочка побыла дома несколько дней.

– Может, пропустим спектакль? – предложил он Клэр. Сам он не разделял энтузиазма жены по поводу этой постановки – даже после того, как она зачитала ему газетную рецензию, в которой игра всей труппы (и особенно Рэнди Донована) именовалась «потрясающей».

Клэр собралась было ответить, но Сьюзан ее опередила.

– Пап, я задержусь тут всего на пару секунд.

– Разумеется, мы пропустим спектакль, – промолвила Клэр. – Поедем вместо этого поужинаем… Как насчет «Аниты», детка? Твой любимый ресторан. А потом можно…

– Да нет же, мама, – возразила Сьюзан. – У вас на вечер свои планы, а у меня и правда нет времени.

Плечи у Клэр поникли. Она печально взглянула на Джона.

– Во сколько у тебя завтра первое занятие? – спросил он Сьюзан.

– Часов в одиннадцать, – ответила та.

– Может, тогда поедешь утром? Так тебе не придется рулить в полной темноте.

– У меня еще есть пара дел с утра.

– С ней все будет в порядке, – сказала Клэр, расчесывая волосы. – Сьюзи превосходно водит машину. Не зря же она получила в школе ту награду!

– Мама, не такой уж я превосходный водитель, – раздраженно заметила Сьюзан. – Если уж на то пошло, самый обычный, – она наконец-то расстегнула куртку, однако не спешила ее снять. – Мне очень жаль, что я не могу задержаться на подольше. В следующий раз, – она направилась к выходу. – Пойду, приготовлю себе поесть, а потом сразу в дорогу.

Как только Сьюзан вышла из комнаты, Клэр печально вздохнула.

– Ладно, – сказала она, обращаясь к Джону. – Хорошо уже то, что девочка не хочет пропускать занятия. А машину она и правда водит замечательно.

Джон в ответ только улыбнулся.

– Ну что, ты готова? – только он спросил, а Клэр уже была на ногах.

* * *

Джон решительно отказывался понять, откуда взялась та пробка, которая встретила их на Кленовом бульваре. Они по сантиметру продвигались вперед, в сторону театра, беседуя по пути о Сьюзан. Но чем плотнее становилось движение, тем реже отвечала на его реплики Клэр. Джон видел, что думала она уже не столько о дочери, сколько о предстоящем вечере.

Наконец машины совсем остановились, и Клэр в третий раз бросила взгляд на часы.

– Все в порядке, – успокоил ее Джон. – Всего только половина восьмого, да и движение по улице вновь возобновилось.

– Вот, должно быть, в чем проблема, – Клэр указала на грузовик, который тащил за собой помятый BMW. – Бедняги, – добавила она. – Надеюсь, никто не пострадал.

Спустя какое-то время Джон заметил, что Клэр поднесла сумочку к окну и прижала ее к стеклу.

– Что это ты делаешь? – удивленно спросил он.

– Огни в боковом зеркале, – ответила она. – Мне бьет в глаза.

Джон бросил взгляд в зеркало бокового вида. Масса машин, и только. Ничего необычного. Джон вновь посмотрел на Клэр. Та, глядя прямо перед собой, прижимала сумочку к стеклу. Джон ничего не сказал на это. В последнее время его жена вела себя на редкость странно.

На обед с Рэнди у нее ушло почти два часа. В результате она опоздала на встречу с Томом Гарднером, одним из консультантов их фонда. Вдобавок она никак не могла сосредоточиться на дискуссии, так что даже Том это заметил. «Клэр, ау, – окликнул он ее. – Где бродят твои мысли?»

Та, вспыхнув, стала извиняться, однако взор ее по-прежнему блуждал где-то далеко. Джон в этот момент понял, что интерес Клэр к Марго сместился каким-то образом на брата последней.

Когда они остались наконец наедине, Клэр вновь извинилась за свое опоздание. Она рассказала Джону о билетах на спектакль, упомянув и о том, как ей хочется познакомить его с Рэнди.

– Мне хотелось бы иногда встречаться с ним за ланчем, – добавила она с некоторой нерешительностью. Сидя у себя за столом, Клэр что-то рассеянно чертила на листе бумаги. – Я бы не возражала, если бы наши отношения с ним переросли в дружеские, вроде тех, что существуют у вас с Пэт.

Джон подумал о Пэт и об их дружбе. Очень прочной и очень трогательной. И совершенно платонической. Подобное сравнение помогло ему вернуть душевный покой.

После работы он вновь отправился в спортзал. И всякий раз, когда его вновь начинали донимать мысли о Рэнди и Клэр, он вспоминал о своих встречах с Пэт. Та прекрасно умела слушать. Беседуя с ней, Джон всегда чувствовал себя в центре внимания. Она охотно расспрашивала его о деталях, которые вряд ли были бы интересны кому-то другому. Он представлял ямочки на щеках у Пэт, благодаря которым она выглядела очень ранимой и очень молоденькой. Должно быть, и Рэнди был таким же милым, добродушным толстяком. Неудивительно, что Клэр так нравилось общаться с ним.

Одно из парковочных мест для инвалидов было свободно, и Джон пристроил там свой джип. Джону не составило труда спуститься в фойе театра, куда вела всего одна низкая ступенька. Клэр забрала у кассира их билеты, и они отправились в зал, предварительно сняв и повесив свои пальто.

Как только Джон перебрался на скамью, Клэр откатила его кресло к стене, где оно никому не мешало.

Народ быстро заполнял свои места, чему Джон был только рад: благодаря такому количеству людей стылый воздух часовни понемногу нагревался. Клэр погрузилась в изучение программы. Джон читал биографию Рэнди. Оказывается, Рэнди Донован был одним из основателей театра «Чейн Бридж». Джон просматривал длинный список спектаклей, которые успел поставить Рэнди (или в которых он выступал). Вдобавок, по словам Клэр, он был владельцем ресторана «Фишмонгер». Театр? Да еще и ресторан? Уж не гей ли он? Джон тут же устыдился своих подозрений, хотя было в них и нечто успокоительное.

Спектакль начался, и Джон сжал руку Клэр. За первые пятнадцать минут им удалось понять, что маленький французский городок Дассан страдает от голода, чумы и серьезного падения нравственных устоев. Группа женщин на сцене так долго оплакивала эти беды, что Джон в конце концов заскучал.

Внезапно из-за кулис показался высокий бородатый мужчина в темном костюме. Чародей, догадался Джон. Клэр заметно оживилась.

Рэнди Донован всецело царил на сцене. Никакая роль, кроме ведущей, ему бы просто не подошла. Он заметно выделялся на фоне остальных благодаря высокому росту и иссиня-черным волосам. Джону хотелось понять, было ли его обаяние продиктовано ролью, или же оно являлось частью его личности. И только в одном он уже не сомневался: невозможно было приравнивать Рэнди Донована к Пэт Вуковски.

– Ему выкрасили волосы, – шепнула Клэр. – На самом деле они не такие темные.

С этого момента Джон забыл о пьесе. Следующие полтора часа он занимался переоценкой собственной жизни, разбирая по кусочкам то, что когда-то сам же и сложил. Прежде эта жизнь представлялась ему прочной и нерушимой, а теперь вдруг показалась сделанной из хрупкого стекла.

Он целиком и полностью зависел от женщины, которая сидела сейчас рядом с ним. Она спасла его от жалости к самому себе, когда Джон был еще подростком, и научила обращать мрачнейшие мысли в созидательные идеи. Она была с ним и в горе, и в радости. Случалось Джону и заболеть. В такие моменты забота о нем целиком и полностью ложилась на плечи Клэр – в том числе забота о его интимных физических потребностях. Мысль об этом заставила Джона поморщиться.

Он крепче сжал руку Клэр, и та ответила на его пожатие. Однако взор ее по-прежнему был прикован к сцене.

У нее не было других любовников, кроме Джона. Она просто не знала, каково это – заниматься сексом с мужчиной, который способен ощутить прикосновения ее пальцев и с легкостью достичь эрекции.

– Ну как, тебе нравится? – шепнула ему на ухо Клэр, и Джон кивнул, пытаясь вновь сосредоточиться на пьесе. Рэнди уже танцевал на сцене – сначала с одной женщиной, затем с другой. Пиджак он успел снять, оставшись в одной белой рубашке. Под темной тканью брюк отчетливо выделялись мускулистые бедра.

Джон положил руку на собственное бедро. Мышцы на его ногах давным-давно атрофировались, да и низ живота не отличался особой упругостью. Интересно, насколько заметным был сейчас его животик?

О чем говорили Рэнди и Клэр за обедом? О Марго, разумеется. Неужели целых два часа?

Клэр высвободила свою руку, чтобы полистать программку. Закончив читать, она положила ее себе на колени, так и не прикоснувшись больше к руке Джона. Клэр даже слегка отклонилась от него. Джону казалось, что она от него ускользает, как ускользает и весь его привычный мир.