Текст книги "Человек-Паук. Веном-фактор"

Рыдающий, взбешенный Питер натянул на себя костюм и присоединился к преследованию грабителя. Тот спрятался неподалеку, на старом складе. Путями, недоступными для полиции, Человек-Паук проник внутрь, загнал взломщика в угол, обезоружил его и хорошенько отдубасил… а затем, ужаснувшись, долго смотрел в лицо человеку, которого однажды не потрудился остановить.

Он по-прежнему видел его словно наяву. Любые другие воспоминания могли милосердно стереться из памяти. Но не это. С той жуткой ночи Человек-Паук усвоил урок: с большой силой приходит большая ответственность. Вина в смерти дяди тяжким грузом осела на его совести, и хотя за прошедшие годы ее вес несколько ослаб, Питер сомневался, что когда-нибудь сможет полностью избавиться от нее… да и что вообще хочет этого.

И вот он снова заглянул внутрь склада, готовый ко всему, но не увидел ничего особенного. «Отличный шанс провести испытание, ничуть не хуже других», – подумал Питер, стараясь не шуметь, распаковал камеру и штатив, поставил его возле края люка, проверил направление камеры и убедился, что платформа поворачивается без проблем. Сегодня можно обойтись без вспышки, вместо этого он вставил в камеру катушку новой супербыстрой пленки ASA 6000, которая позволит камере снимать с доступным светом и убережет ее от недружелюбных глаз.

«Ну хорошо, а теперь посмотрим, какую историю скрывает этот склад».

Тихо ступая, он подошел к другому люку-окну и заглянул внутрь. У этого люка сохранилось больше стекла, ограничивающего обзор. Питер протер стекло перчаткой и снова заглянул внутрь. «Ничего».

Человек-Паук направился к третьему люку. У этого, как и у первого, не хватало большей части стекла. Теперь, однако, он кое-что услышал: приглушенные голоса, лязгающие звуки, с которыми переносили что-то тяжелое, скрип металла по металлу. Он заглянул внутрь. Внизу виднелась какая-то размытая форма. Паук прищурился.

На полу склада неподвижно лежал скрючившийся охранник. «Без сознания? Мертв?»

Человек-Паук с треском проломил самую большую стеклянную панель, задержавшись только для того, чтобы выпустить нить паутины, затормозившую его падение. Приземлившись, он огляделся по сторонам и застал четверых мужчин бандитского вида, погружавших большие металлические канистры, похожие на нефтяные бочки, в грузовик, стоящий возле грузовой рампы склада. Мужчины замерли при виде его, их глаза были широко распахнуты, рты открыты – бандиты определенно оказались не готовы к его появлению.

«Ну, не настолько уж не готовы», – подумал Человек-Паук, когда один из них достал пистолет. Но бандит двигался с обычной человеческой скоростью, а его противник обладал паучьими рефлексами. Он выбросил руку вперед и выпустил в стрелка толстую, клейкую струю паутины. Та приклеилась к пистолету, Питер вырвал его и швырнул в горы мусора, купающиеся в тенях у противоположной стены склада. Стрелок вскрикнул – похоже, его палец застрял на спусковом крючке, и теперь он стоял, тряся рукой и ругаясь на чем свет стоит.

– Урок тебе на будущее, – сказал Человек-Паук.

В это время остальные бандиты двинулись к нему, и один из них тоже достал пистолет.

– Да бросьте вы, разве не видели, что тут произошло?

Второй бандит выстрелил, и Паук метнулся в сторону, кувыркнулся, выпустил еще одну струю паутины, выхватил второе орудие и зашвырнул его следом за первым.

– Еще желающие?

Первый из четверки кинулся к нему в попытке сократить дистанцию и перейти в рукопашную.

– Ну, раз вы настаиваете, – покорно, но с некоторым удовлетворением вздохнул супергерой.

Паук отошел в сторону, уворачиваясь от стремительного броска врага, и выпустил струю паутины ему в ноги. Клейкая масса обвилась вокруг лодыжек мужчины, и Человек-Паук дернул изо всех сил, помогая бандиту растянуться на полу с наилучшим эффектом. Второй, лишившись оружия, попытался было врезать стенолазу доской, но от волнения ударил мимо. Паук начинал получать удовольствие от происходящего. Он поднял кулак – и не промахнулся. Звук идеального попадания в челюсть, так до странности похожий на звук от бейсбольной биты, идеально отбившей в «хоум-ран», эхом разнесся по складу. Бандит повалился, словно мешок картошки, и больше не вставал.

– Хрупкая челюсть. Это объясняет пристрастие к пистолету, – прокомментировал Паук, когда на него набросился третий бандит.

Этот не стал кидаться сломя голову, а остановился в метре, повернулся и сотворил то, что при нормальных обстоятельствах могло бы сойти за вполне приличный удар ногой с разворота. К сожалению, обстоятельства оказались далеки от нормальных – головорезы всех мастей пытались свалить Человека-Паука такими ударами еще несколько лет назад, когда стали популярны фильмы о кунг-фу. И хотя сам удар был неплох, наносящий его бандит, видимо, никогда не слышал о методах защиты против него. Пауку нужно было лишь сделать шаг назад, а затем схватить так соблазнительно повисшую в воздухе ногу и сильно потянуть на себя. Мужчина потерял равновесие и с размаху рухнул прямо на копчик. Раздался хруст, и незадачливый каратист закричал от боли.

– На твоем месте я бы сделал рентген, – посоветовал Паук, обмотав парня парой слоев паутины прежде, чем тот смог подняться на ноги. – А теперь…

Его чутье резко загудело – сильнее, чем во время первого осмотра склада. Паук изо всех сил прыгнул как можно дальше вправо. И хорошо, поскольку слева от него тут же с оглушительным БУМ! и ослепительной вспышкой что-то взорвалось, повалил густой дым, во все стороны взметнулись грязь и мусор.

Свет и звук казались до ужаса знакомыми: слишком часто Человеку-Пауку приходилось сталкиваться с ними раньше. «Тыквенная бомба», – подумал он. Паук припал к полу – тело отозвалось слабой болью от воздействия ударной волны, но в целом он не пострадал – и пристально вгляделся в густой дым. Прорвавшись сквозь плотную клубящуюся пелену, на своем фирменном реактивном глайдере – излюбленном средстве передвижения – перед ним появилась оранжево-синяя фигура Хобгоблина.

Рядом с Пауком взорвалась еще одна бомба, он снова метнулся в сторону и затем прыгнул еще раз, уходя из зоны поражения.

– Хобби! – крикнул он. – Ну почему ты не можешь ограничиться играми с обычными фейерверками, как это делают остальные детишки твоего возраста? Подобное антисоциальное поведение наверняка подпортит твою репутацию!

Мерзкий смешок пролетел у Паука над головой; он кувыркнулся и отпрыгнул, чтобы разминуться с энергетическим разрядом из перчатки Хобгоблина.

– Человек-Паук, – произнес злодей своим фальшиво веселым тоном. Кроваво-алые глаза злобно сверкали из-под тени оранжевого капюшона. – Тебе действительно не стоит заниматься вопросами, которые тебя не касаются. Или чем-либо еще кроме организации собственных похорон.

Очередная пара энергетических разрядов пропахала бетон перед Человеком-Пауком, а Хобгоблин продолжал парить у него над головой. Паук отскочил от разрядов и бросил быстрый взгляд на давешнюю четверку бандитов. Они уже начали постепенно приходить в себя, а те, кто был опутан паутиной, пытались высвободиться. «Как нехорошо. – Человек-Паук взглянул на грузовик. – Все может пойти совсем не по плану. Мне нужно поставить паучий маячок на эту…» Еще одна тыквенная бомба просвистела мимо него, и снова паучье чутье вовремя предупредило его, он отскочил в сторону – но недостаточно далеко. Ударная волна подтолкнула его в спину.

– Хобби! – закричал Паук. – Я ждал от тебя чего-то получше. Сколько таких штучек ты уже бросил в меня за все это время? И до сих пор никакого результата!

– Мне достаточно попасть один раз, – произнес Хобгоблин сквозь завывания реактивного глайдера, – но раз уж ты настаиваешь…

И немедленно на Паука посыпался целый ливень из острых электронных «летучих мышей» – и летали они в опасной близости к супергерою. Блеск их краев скрывала темнота, но Человек-Паук уже имел возможность внимательно изучить эти по-настоящему мерзкие маленькие устройства – легкие графитовые и монакриловые «крылья» с отдельными миниатюрными системами наведения и острыми как бритва краями. «И кто меня за язык тянул», – подумал Паук, сопротивляясь желанию разогнать жужжащий вокруг него рой – «мыши» в мгновение ока могли оттяпать ему палец, а то и всю руку. Он пригнулся и, как можно быстрее укатившись с их пути, спрятался за парой канистр в надежде запутать «мышей-с-лезвиями».

– Так лучше? – сладким тоном поинтересовался Хобгоблин.

Паук, стремившийся избежать внимания атакующих его устройств, не ответил, но рискнул взглянуть вверх. «Он прилетел сюда через световой люк. Интересно, засняла ли его камера? Что ж, это мы выясним. А пока надо убрать его отсюда. У него и так слишком большое преимущество в скорости, и в помещении я буду легкой мишенью. На открытом пространстве у меня больше шансов его скрутить».

Человек-Паук пустил струю паутины в край светового люка по соседству с камерой и забрался вверх на максимально возможной скорости.

– Трус! А ну, вернись! – проскрипел ему вслед Хобгоблин.

Оказавшись на улице, Паучок огляделся по сторонам. Сразу несколько зданий в этом и соседнем квартале тянулись вверх больше чем на десять этажей. Он выстрелил паутиной в ближайшее строение и быстро метнулся следом. И к своему величайшему удовлетворению, услышал, как камера за его спиной щелкает, меняет позицию и снова щелкает. «Хорошая девочка. Просто продолжай в том же духе».

Хобгоблин, стоя на глайдере, вылетел через световой люк, не заметив фотоаппарата. «Что бы ни случилось, – подумал Паук с несколько пугающей радостью, – эти снимки станут бомбой».

Яркий, громоподобный взрыв рядом напомнил Паучку: сейчас его должны заботить более насущные взрывчатые вещества. «Мне нужно лишь держаться подальше от бомб достаточно долго, чтобы успеть выдернуть из-под него эти санки».

Но для этого Человеку-Пауку необходимо было закрепиться в максимально выигрышной позиции, в идеале, ему пригодилась бы ловушка, в которую без раздумий влетит Хобгоблин. На создание такой времени не хватало. «И все же, – подумал Паучок, – шанс есть. Вот эти два дома стоят довольно близко». Он завернул за угол здания, к которому крепилась его паутина, но вместо того чтобы выстрелить в сторону следующего здания и продолжить лететь, Паук притянул себя к стене и прижался. Хобгоблин промчался мимо и улетел дальше вперед, по всей видимости, предположив, что и Паучок поступил так же. «Отлично. Вечно он излишне горячится».

Теперь Паук вернулся туда, откуда прилетел, выстрелил несколько струй паутины в соседнее здание, почувствовал, что они надежно закрепились, затем опустился пониже и выпустил еще несколько паутин. В темноте они оказались почти не видны. «Теперь от меня требуется лишь промчаться здесь с Хобби на хвосте, и одна из них угодит ему точно в грудь и сбросит с этого глайдера».

Человек-Паук поспешил взобраться по стене здания, огляделся по сторонам, но ничего не увидел. «Хорошо». Он прикрепил еще одну нить паутины, принялся ждать…

…и внезапно услышал вокруг себя знакомый гул. «Мыши-с-лезвиями» последовали за ним со склада.

Паук без промедления спрыгнул со стены и на полной скорости помчался прочь, в надежде сбросить с хвоста «мышей» пронесшись в опасной близости от стены следующего здания. Несколько преследовательниц врезались в стену, и вниз хлынул град из осколков графита. Но остальные продолжали лететь за ним, а одна «мышь» подобралась совсем близко и впилась ему в ногу. Паучку удалось отшвырнуть ее в стену ближайшего здания, но теперь в его ноге зияла рана длиной в пять сантиметров, не глубокая, но обильно кровоточащая. «Вот тебе и прекрасная идея», – подумал Человек-Паук и пальнул паутиной в ту сторону, где парящий Хобгоблин наблюдал за весельем и истерически хохотал.

– Да, вся эта затея просто смех, не правда ли? Давай проверим, будет ли так смешно и дальше?! – крикнул Паучок и помчался прямо на противника, не обращая внимания на энергетические разряды и тыквенные бомбы. Даже у Хобгоблина найдутся причины понервничать, если замаячит перспектива попасть внутрь облака собственных «летающих бритв». И действительно, суперзлодей отступил, изо всех сил отбиваясь бомбами и энергетическими разрядами. Паучок мрачно улыбнулся под маской, заметив, что его враг полетел прямо туда, в пространство между двумя зданиями, где он растянул свою паутину… Затем, совершенно неожиданно, Хобгоблин резко развернулся, его плащ взметнулся позади него, и швырнул тыквенную бомбу прямиком в Человека-Паука. Угодив под обстрел, тот оказался не в состоянии увернуться, и бомба устремилась прямо ему в лицо.

Паучок упал. Его спас только инстинкт паучьего самосохранения: струя паутины вырвалась из его запястья, приклеилась к краю ближайшего здания и замедлила скорость, с которой он летел к крыше старого склада. Но этого не хватило, чтобы смягчить падение. Паук тяжело рухнул на крышу и остался лежать, в глазах его потемнело, а мир покачнулся.

«Я мертв, – подумал он, – точно мертв. Или вот-вот умру».

Он мог слышать лишь завывание глайдера, зависшего в воздухе над ним, мог видеть лишь, как разлетаются по сторонам кусочки попавшего под струю реактивных двигателей гравия. Он знал, что Хобгоблин склонился над ним.

– Все это неважно, – сказал Хобби и рассмеялся, на этот раз уже не так истерически. У этого смеха была цель, довольно мерзкая – в нем слышалось искреннее наслаждение. – Прямо сейчас ты, несмотря на все остроумие, хотел бы никогда в жизни не слышать обо мне. А вскоре весь город пожалеет о моем существовании. – Еще один приступ смеха. – Подожди и увидишь.

Смех затих вдали вместе со звуками глайдера. Человек-Паук лишь краем уха уловил, как Хобгоблин разносит своих подчиненных на складе, приказывая им пошевеливаться, привести себя в порядок, загрузить грузовик и убраться отсюда подальше. Должно быть, после этого он ненадолго отключился, поскольку следующее, что он услышал – это звук удаляющегося вдаль грузовика, растворяющийся в величественном океане городских шумов.

Прошло какое-то время, прежде чем он смог подняться. «Щелк, вжик, щелк, вжик», – услышал он какой-то шум. Камера. Ее линзы отслеживали его движения. Движения одного очень оглушенного и побитого Человека-Паука, который, шатаясь, держась за голову и постанывая, приближался к камере. «Щелк, вжик», – пропела камера. И замолчала. Кончилась пленка.

Паучок тяжело плюхнулся рядышком, взял фотоаппарат и спустя мгновение нажал на маленькую кнопочку перемотки пленки. «По крайней мере, это сработало, – подумал он. – Но теперь я никогда не выясню, что здесь происходило. У меня даже не было времени установить маячок на этот грузовик. Ладно… готов поспорить, мы скоро обо всем узнаем. Что бы это ни было, это что-то крупное… в противном случае Хобби бы в это не ввязался.

А мне тем временем лучше вернуться домой».

2

«В ЭФИРЕ радиостанция WGN. В Нью-Йорке час сорок пять ночи. Температура воздуха двадцать девять градусов по Цельсию выше ноля, на улице легкий ветерок. Похоже, завтра все станет еще хуже. Наш крайне точный прогноз погоды обещает туманную, жаркую и влажную погоду на ближайшие дни, ожидается, что завтра столбик термометра поднимется до тридцати пяти градусов с ожидаемой влажностью девяносто два процента».

– Да выключи ты уже эту штуку бога ради, – послышался чей-то усталый голос.

Гарри вздохнул, потянулся к приемнику и уменьшил громкость.

– Не могу заснуть, не послушав новости, – ответил он, ворочаясь на тонком, изрядно сплющенном спальном мешке.

Его спутник, наполовину спрятавшийся в картонной коробке, обернутой выброшенными одеялами Армии спасения и многочисленными чередующимися слоями газет и одежды, фыркнул.

– А я не могу спать с новостями! Почему бы тебе не воспользоваться наушниками, раз уж они у тебя есть? Боже правый! – И он беспокойно заерзал внутри своей коробки.

Гарри что-то согласно пробурчал и начал в темноте копаться в вещах в поисках маленькой коробочки, в которой хранились наушники для транзисторного радио. Звук эхом разносился по пустому старому складу: других источников шума здесь не было. И все же Гарри, несмотря на жару, надел на себя почти всю свою одежду. Никогда не знаешь, кто… или что… будет ползать кругом. Лучше заранее позаботиться о защите и хранить те немногие пожитки, что еще остались, как можно ближе к себе.

Они с Майком ночевали здесь уже около недели: забрались через служебный вход в переулке – дверь вела к одному из грузовых лифтов, на которых, когда это здание функционировало, опускали на склад ящики и коробки. Этот конкретный лифт по назначению не использовали уже много лет. Немного магии с ломиком, который Майк таскал с собой для самообороны, – и вот они уже внутри. Они сумели протиснуться на нижний этаж, а затем поднялись по осыпающейся лестнице на складской уровень.

«Их» склад оказался новее некоторых из окружающих зданий. Похоже, его построили в конце сороковых или начале пятидесятых годов, когда эту часть города охватил промышленный бум. По общему виду помещения Гарри предположил, что оно пустовало примерно лет десять. По крайней мере, оно выглядело так, будто никто не чистил или не поддерживал его в порядке в течение именно такого периода времени. Весь пол оказался усеян кусочками отвалившейся краски и осыпавшейся штукатурки, большая часть блокирующих свет элементов, наклеенных на стеклянные окна, давно отслоилась. В некоторых местах светившее без устали солнце обожгло стекло до прозрачного блеска. У одной стены стояли большие старые пыльные бочки, по всей видимости, забытые предыдущим владельцем здания, ну, или нынешним, кем бы они ни были.

Они не увидели никаких признаков того, что этим местом пользовался кто-то еще – весьма необычно для этого района. Здесь повсюду рыскали скваттеры и бродяги, ищущие место для ночлега на ближайшую ночь, или на пять, или на десять. Незаселенное, это здание оказалось настоящим сокровищем, секретом, который Гарри и Майк держали при себе и никогда не обсуждали в течение дня, когда выходили на улицу, копались в мусоре и попрошайничали.

– Представь, сколько еды ты бы смог купить на деньги, которые тратишь на батарейки для этой штуки, – пробормотал Майк.

Гарри фыркнул. Его друг был всецело сосредоточен на поисках еды. Что бы ни говорили о Майке, он точно не голодал. Но собеседник из него получился никудышный. Гарри, с другой стороны, хоть и не имел своего дома, любил знать обо всем, что происходило вокруг. Он же не навсегда останется нищим… по крайней мере, ему нравилось себя в этом убеждать.

В то же время было сложно представить, как он сможет выбраться из той ямы, в которую рухнул два года назад. Сокращения в «Беринг Аэроспейс» оставили его, опытного авиамеханика, на улице, и он не смог получить работу даже в «Макдональдсе», потому что они сочли его слишком старым и слишком квалифицированным.

По крайней мере, ему не нужно было содержать семью, он так и не женился. Так что, когда у Гарри закончились сбережения и он потерял свою квартиру, рядом не оказалось никого, кто испытывал бы к нему жалость или стыд за него. Он и сам с этим отлично справлялся, стремясь сохранить те капли гордости, какие мог себе позволить. Как минимум раз в неделю Гарри ходил мыться в отделения Армии спасения и обращался к различным благотворительным организациям, кормивших бездомных, только тогда, когда у него не было другого выбора. А самое главное, он изо всех сил пытался не отчаиваться. Старался питаться настолько хорошо, насколько возможно, и не фаст-фудом. Когда появлялись деньги, Гарри покупал свежие овощи и фрукты. В то время как остальные рылись в мусорных баках исключительно в поисках недоеденных бургеров, он, когда его не отвлекал бурчащий желудок, вполне мог заинтересоваться чем-то из прессы, например иностранной газетой или журналом. И, как справедливо сетовал Майк, были ночи, когда Гарри решал обойтись без еды, чтобы купить батарейки для своего приемника. Маленькое радио принадлежало ему с детства: отец подарил ему один из первых транзисторных радиоприемников. Он уже еле дышал, но Гарри отказывался выбрасывать его до тех пор, пока тот сам не сломается. В какой-то мере транзистор оставался последней ниточкой, соединявшей его со старой жизнью, а заодно и со всем остальным миром.

Гарри вставил наушники в разъем и принялся слушать.

«Гонконгская инвестиционная группа близка к заключению сделки со „Старк Индастриз“ стоимостью три миллиарда долларов на финансирование строительства жилого комплекса возле реки Гудзон, где застройщики некогда планировали возвести Телевизионный город. План создания огромного медиацентра на участке между 59-й и 72-й улицами провалился почти десять лет назад, когда городские архитекторы и местные активисты окрестили его левиафаном, который перегрузит инфраструктуру и исчерпает ресурсы района. Считается, что задумку Старка по возведению в этом районе жилья для малоимущих встретят с гораздо большим одобрением…»

– Я все еще слышу эту хреновину, – громко сказал Майк, – ты не можешь ее просто выключить?

Гарри очень сильно хотелось посоветовать своему товарищу обернуть вокруг головы подушку и заткнуться. Они стали ночевать здесь шесть дней назад, и постоянные жалобы Майка начинали действовать Гарри на нервы. Но он ничего не мог с этим поделать. Майк был подлецом и отморозком, и Гарри знал, что, если он попытается выгнать напарника отсюда, тот обязательно разболтает об этом месте всем, и вскоре склад забьется разными людьми, которые будут толпиться, воровать друг у друга, напиваться дешевым алкоголем, обдалбываться наркотой, в общем, сделают пребывание здесь куда менее приятным, чем сейчас. Поэтому Гарри убавил громкость приемника до минимально возможной и продолжил слушать новости.

«Окружной прокурор Тауэр заявил о намерении баллотироваться на очередной срок. Он сослался на свой превосходный послужной список и жесткость по отношению к преступникам со сверхспособностями. Ожидается, что Тауэр будет единственным кандидатом на эту должность…»

Гарри ждал, когда Майк снова начнет бурчать, но тот пока молчал. В конце новостного выпуска ведущий произнес: «…и если у вас есть подходящий сюжет, звоните 212–555–1212. Автор лучшей новости недели получит пятьдесят долларов».

Гарри зевнул. Он знал упомянутый номер наизусть, но шансы увидеть нечто достойное стать новостью для радиостанции считал мизерными.

– Я больше не могу, – простонал Майк, – я все еще его слышу!

Гарри открыл было рот, чтобы сказать «Да ты спятил!», а затем захлопнул его. Он знал, Майка недавно выписали из клиники Пэйна Уитни[2]2
  Клиника Пэйна Уитни – психиатрическая клиника в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена.


[Закрыть] в противоположной части города. Точнее, он сам себя выписал после того, как его доставили туда в полубезумном состоянии – Майк перебрал с тем, что на поверку оказалось плохой выпивкой… а возможно, и «Стерно»[3]3
  Стерно – популярный бренд денатурированного, технического спирта, которым часто пользуются (и травятся) бездомные, алкоголики и прочие неблагополучные слои населения.


[Закрыть]. В любом случае, Майк трое суток пользовался доступом к хорошей еде и гигиеническим принадлежностям, после чего сбежал. «Пришлось уйти, – объяснил он, когда Гарри снова встретил его на улицах, – они все время с тобой разговаривают. Ни на минуту не затыкаются. Я бы точно там свихнулся. А еще у них крысы в стенах бегают».

Сам Гарри верил в обратное. Он не был экспертом, но полагал, что Майк порой слышал и видел вещи, которых на самом деле не существовало. Его жалобы насчет радио, скорее всего, относились к той же категории.

– Я не могу убавить звук еще больше, – произнес он.

– Тогда ты просто скотина, вот ты кто, – негромко сказал Майк, – просто скотина.

Он выполз из своей коробки и стряхнул с себя два или три верхних слоя обмоток.

Гарри настороженно наблюдал за ним, гадая, не собирается ли Майк снова полезть в драку, как пару ночей назад, когда ему втемяшилось в голову, будто Гарри всю ночь бубнил себе что-то под нос. Это оказалась скорее жалкая попытка, чем настоящая драка, и все же окончилась она тем, что Майк демонстративно перенес свои пожитки на противоположную сторону склада, всем своим видом показывая: таким образом он наказывает Гарри за плохое поведение.

– Я не могу больше выносить этот шум, – произнес Майк, – я буду спать там.

И снова он принялся перетаскивать к стоящим у стены бочкам свою коробку и набитые разнообразным барахлом сумки, по одной за раз, нарочито показывая, сколько усилий и проблем создает ему эта ситуация. Между Майком и Гарри образовалась дистанция по меньшей мере в пятнадцать метров. Но Гарри этому даже радовался – вшам теперь придется топать гораздо дальше.

Перетащив свои пожитки, Майк приступил к достаточно трудоемкому процессу обратного заматывания в лохмотья и залезания в постель. Дождавшись, пока Майк закончит, Гарри с легким оттенком иронии в голосе прокричал:

– А теперь ты что-нибудь слышишь?

– Ничего, кроме звука из твоего огромного рта, – спустя мгновение донеслось в ответ.

Гарри смиренно приподнял брови и вернулся к прослушиванию радио.

«Аминокислоту впервые обнаружили в больших галактических облаках. По словам исследователей, это доказывает, что одна из важнейших молекул, необходимых для возникновения жизни, может существовать в глубоком космосе. Янти Мяо и Йи-Дженг Кнан из Иллинойского университета сообщили во вторник на научной конференции „Урбана“…»

– Эй, – раздался с противоположной стороны склада голос Майка, – я что-то слышу!

«Боже, – подумал Гарри, – я уже почти заснул».

– Что?

– Не знаю. Там что-то за стеной… какой-то грохот.

Гарри закатил глаза – такое было не впервые. Что-то барабанит по стенам, крысы или какие-то еще создания бегают по крыше…

– Боже правый, Майк, просто оберни голову подушкой или придумай другой способ. Оно уйдет!

– Нет, не уйдет! – ответил Майк с почти что довольной уверенностью. – В клинике никуда не ушло.

Гарри вздохнул.

– Слушай, просто ляг уже и спи.

– Оно все еще там, – возразил Майк, – грохочет!

Невообразимо уставший Гарри вынул из ушей затычки и прислушался.

Бамс.

Очень тихий, но определенно реальный звук.

– На этот раз ты прав, Майк, – мягко произнес он.

Бамс. И определенно что-то тяжелое, раз он услышал это через весь этаж.

Бамс.

– И какая чертовщина может быть в такое время ночи? – поинтересовался он.

Они лежали на противоположных сторонах склада, вглядываясь в почти кромешную темноту и прислушиваясь. В высоко расположенные окна проникал лишь слабый золотой свет – отражение уличных фонарей с соседней улицы. Он коротко блеснул в их глазах, когда товарищи по несчастью повернулись и взглянули друг на друга.

А затем воцарилась тишина – никаких больше «бамс».

– А-а, наверное, просто кто-то что-то разгружал, – спустя какое-то время произнес Гарри, – может быть, в 7-Eleven[4]4
  7-Eleven – крупная международная сеть небольших розничных магазинов.


[Закрыть] в соседнем квартале поздняя поставка пришла.

Майк застонал. Затем еще раз, и Гарри внезапно осознал: стонет вовсе не он. Звук исходил от самой стены. Долгий, медленный, напряженный звук… возможно, металла? Он уставился на источник.

В темноте глазам свойственно обманывать, поэтому поначалу Гарри попросту не поверил тому, что увидел. Стена возле канистр клонилась к ним, вытягивалась, будто сделанная из гибкого материала; казалось, кто-то давил на нее с другой стороны. Затем вся стена как будто осела, превратившись в порошок, и словно стекла вниз, наклоняясь все дальше внутрь…

А затем с ужасным грохочущим лязгом несколько больших бочек оторвались от стены… оказались оторваны тем, что пыталось пробраться сквозь стену, толкало их… самые нижние упали на пол и покатились. Другая бочка, стоящая повыше, покачнулась, наклонилась, затем рухнула и треснула.

Она упала прямо на картонную коробку, в которой спал Майк. При первом же жутком шуме, донесшимся от стены, он выскочил наружу и благополучно избежал попадания под канистру, но не избежал ее содержимого, которым его обильно окатило при падении. Какой-то металлический химический запах наполнил воздух.

Майк встряхнулся и принялся прыгать кругом и размахивать руками, ругаясь на чем свет стоит…

– Какого черта, это что еще за…

Последняя из бочек рухнула и покатилась прочь, заглушая его ругательства. А затем что-то прыгнуло сквозь дыру в стене.

Гарри взглянул на это что-то и сглотнул… а затем сглотнул еще раз, поскольку его рот мгновенно превратился в пустыню – проглатывать стало нечего. Стоящая в складских тенях тварь казалась чернее темноты вокруг. Тот блеклый свет, который еще оставался в помещении, просто исчезал словно в черной дыре, стоило ему упасть на эту фигуру. По форме она напоминала человека, большого, мощного, с огромными бледными глазами…

Майк все еще размахивал руками, прыгал и ругался, поэтому не сразу заметил появившееся нечто. Гарри изо всех сил старался не двигаться и не шуметь в своем спальном мешке. Может, сейчас у него и не было телевизора, но он часто смотрел на светящиеся экраны, когда проходил мимо магазинов электроники. И Гарри узнал эту жуткую фигуру, наполовину человека, наполовину бог знает что, – последнее время она мелькала в новостях довольно часто. И тут наконец взбешенный Майк заметил пришельца и двинулся на него, грозя кулаками.

Существо не обратило внимания на Майка. Оно присело на корточки, словно какое-то странное животное. Из огромной зубастой пасти высунулся жутко длинный язык, широкий, цепкий и слюнявый, и начал слизывать вещество, выплеснувшееся из треснувшей бочки. Майк бросился на существо, безумно размахивая руками, словно собирался отпугнуть бродячую собаку.

Несколько мгновений пришелец его не замечал. Гарри лежал совершенно неподвижно, он весь вспотел, а кровь бешено стучала в ушах. Черное существо продолжало лакать своим огромным змеиным языком, и казалось, будто его огромная клыкастая пасть расплылась в улыбке.

Но Майк так далеко зашел в своем раздражении и паранойе, что подскочил прямо к существу и пнул его.

И тогда оно его заметило.

Сначала внимания удостоилась нога Майка. Огромный язык обвился вокруг нее и принялся скользить вверх и вниз, словно хотел досуха слизать окатившую Майка жидкость. Бездомный подпрыгнул, взревел от злости и раздражения и ударил темную фигуру.

Тогда существо взревело само, на куда более высокой ноте, чем Майк, и набросилось на своего обидчика.

Потребовалось не так много времени, чтобы существо опробовало на Майке свои зубы. Гарри лежал, парализованный настоящим ужасом, а не только страхом за самого себя. В конце концов крики прекратились; черное существо оторвало последние заинтересовавшие его куски и отбросило в сторону жуткое нечто, бывшее некогда Майком.

Затем пришелец вернулся к процессу питья, такому естественному и благочинному, словно обычный зверь пришел на водопой в саванне. Он слизывал каждую каплю пролитой жидкости, не брезгуя и кровью.

А затем существо поднялось на ноги и вдумчиво, как человек, огляделось по сторонам своими огромными бледными сверкающими глазами.