Текст книги "Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей"

Глава 99
Радар

Бостон

9 декабря 1980 года

Джем нервничал. Мама с дядей Джо делали вид, будто все хорошо, но даже Мэнди поняла, что что-то не так: на заднем сиденье «Кадиллака» дяди Джо она ерзала так, словно в штанах у нее ползали муравьи, а еще все время натягивала на голову свой свитер, качая темными кудряшками.

– Да сядь ты нормально, – пробормотал Джем, но Мэнди, как он и ожидал, не послушалась.

Вел дядя Джо, мама разглядывала карту.

– В чем дело, Мэнди? – рассеянно спросила мама, делая пометки на карте карандашом.

Мэнди отстегнула ремень и села на коленки. Вытянула руки из рукавов свитера, так что те повисли, а из ворота торчало только лицо.

– Я восьминог! – пролепетала она, болтая рукавами из стороны в сторону. Джем не выдержал и рассмеялся. Маму она тоже насмешила.

– Не восьминог, а осьминог, – поправила мама. – А теперь сядь и пристегни ремень. Хотя ног у него действительно восемь, – добавила она. – Или рук. Не знаю.

– А у тебя всего четыре конечности, – сказал Джем Мэнди. – Мам, это значит, она четырног?

– Возможно, – ответила мама и вернулась к изучению карты. – Как насчет парка Коммон? – спросила она у дяди Джо. – По самой длинной оси это всего четверть мили. Надо бы еще заглянуть в городской сад, если…

– Да, хорошая идея. Я высажу вас с Джемом на Парк-стрит, а сам проеду по Бикон до конца парка и обратно.

Было холодно и облачно, в воздухе кружили редкие снежинки. Приятно снова увидеть бостонский парк, пусть даже деревья стояли голые, а трава пожухла. Там все равно гуляли люди: одетые в разноцветные зимние шапки и шарфы, они выглядели счастливыми.

Машина притормозила на Парк-стрит, напротив остановки туристических автобусов, что проезжали каждые двадцать минут. Папа однажды покатался на всех оранжевых, с открытыми проходами. Тогда стояло лето.

– Милый, ты взял перчатки? – Мама уже вышла и заглядывала в окно машины с улицы. – Мэнди, побудь с дядей Джо, мы скоро вернемся.

Джем вылез из серого «Кадиллака» и натянул перчатки. Машина уехала.

– Закрой глаза, Джем, – тихо попросила мама и сжала его руку. – Ты чувствуешь Мэнди?

– Да, конечно. Чувствую. – До того случая в туннеле он не думал о Мэнди как о маленьком красном огоньке, но теперь все было именно так. На огоньке проще сосредоточиться.

– Хорошо. Можешь открыть глаза, – сказала мама, – только не переставай думать о сестре. Скажи, если вдруг она окажется слишком далеко и ты потеряешь ее.

Однако Джем ощущал Мэнди до тех самых пор, пока «Кадиллак» не приехал обратно – на время чувство ослабло, а затем снова усилилось.

Они решили попробовать еще раз: дядя Джо увез Мэнди до самой Арлингтон-стрит, к дальней части городского сада. Джем не терял связи с сестрой, хотя ему стало холодно и скучно.

– Она его слышит, – отчитался дядя Джо, опустив стекло. – А ты, дружок? Чувствовал свою сестренку?

– Ага, – терпеливо ответил Джем. – В смысле, я могу сказать, где она или вроде того. Не то чтобы я слышу какие-то голоса в голове. – И это хорошо, не хватало ему еще болтовни Мэнди – или чтобы она подслушивала его мысли. Кстати, об этом он раньше не задумывался.

– Ты же не читаешь мои мысли? – нахмурившись, спросил он у сестры, заглядывая в открытое окно. Мэнди, сидевшая спереди, удивленно посмотрела на Джема. Большой палец был мокрый – видимо, всю дорогу она его сосала.

– Нет, – не совсем уверенно ответила Мэнди. Все это ее слегка пугало. Как и самого Джема, который в этом ни за что не признался бы – ни сестре, ни маме.

– Вот и хорошо, – сказал он, похлопав Мэнди по голове. Она терпеть не могла, когда он так делал, и ответила злобным рычанием. Джем отступил назад и ухмыльнулся.

– Если придется повторить еще раз, можно, я поеду с дядей Джо, а Мэнди останется с тобой? – спросил он у мамы.

Мама с сомнением глянула на него, потом на Мэнди и кивнула – кажется, поняла, что Джем имел в виду. Она открыла переднюю дверь, и Мэнди с радостью выскочила наружу.

Напевая себе под нос, дядя Джо развернулся, повернул направо и поехал вперед, мимо большого театра и франкмасонского здания. Он так крепко сжимал руль, что костяшки его пальцев побелели.

– Волнуешься, дружище? – спросил он, проезжая мимо Лягушачьего пруда, осушенного на зиму. Грустное зрелище.

– Ага. – Джем шумно сглотнул. – А вы?

Дядя Джо посмотрел на него с некоторым изумлением, а потом снова стал следить за дорогой.

– И я тоже, – тихо ответил он. – Но все будет хорошо. Ты отлично позаботишься о маме и Мэнди, и вы найдете папу. Снова будете вместе.

– Точно, – согласился Джем, опять нервно сглатывая.

Какое-то время они ехали молча, прислушиваясь к тому, как по стеклу, будто рассыпанная соль, скребет снег.

– Мама с Мэнди там замерзнут, – прервал тишину Джем.

– Скоро уже закончим, – заверил его дядя Джо. – Ну как? Все еще чувствуешь ее?

Джем отвлекся: он думал о стоячих камнях и о туннеле. А еще о папе. Живот свело.

– Нет, – честно ответил он. – Нет! Я ее не чувствую! – Джем запаниковал и напрягся. – Поехали обратно!

– Уже поворачиваю, дружок, – среагировал дядя Джо и развернулся прямо посреди дороги. – Глостер-стрит, запомнишь? Надо будет сказать твоей маме, чтобы она высчитала расстояние.

– Хорошо, – ответил Джем, уже не обращая внимания на дядю Джо. Он прислушивался к сестре. Раньше он вообще об этом не задумывался, не придавал значения тому, ощущает он Мэнди или нет. Сейчас Джем сжал кулаки, приставив один к груди, прямо под ребра, где было больно.

Вот она, словно никуда не исчезала и всегда была с ним – как палец на ноге или вроде того. Джем резко выдохнул, и дядя Джо спросил:

– Теперь чувствуешь?

Джем кивнул. Ему стало невыразимо легче.

– Молодец, – со вздохом расслабив плечи, сказал дядя Джо. – И не отпускай ее.

***

Брианна подобрала тряпичную куклу Эсмеральду с пола гостевой комнаты и аккуратно положила рядом с Мэнди. Четыре мили. Все утро они колесили по Бостону и выяснили, как далеко действует обоюдный радар детей. Джем теряет сестру на расстоянии чуть больше мили, зато Мэнди ощущает его за целых четыре. Брианну Джем тоже чувствует, хотя не так четко и только вблизи, Мэнди же слышит ее так же далеко, как и брата.

Надо бы записать это в «Руководстве», но Брианна так замоталась, что поиски карандаша представлялись невыполнимой задачей – вроде экспедиции к истоку Нила или покорения Килиманджаро. Завтра.

При мысли о завтрашнем дне тело переполнил адреналин, и Брианна резко вышла из обессиленного ступора. Завтра все начнется.

Когда дети легли спать, Брианна и Джо все обговорили. Гейл сидела в углу и молчала, в полумраке то и дело мелькали белки ее глаз.

– Надо делать выбор в пользу Шотландии, – настаивала Брианна. – Сейчас декабрь, корабли не ходят до весны. Если мы пройдем через камни в Северной Каролине, то застрянем там до апреля, а в Шотландию попадем лишь летом. К тому же путешествие через океан в восемнадцатом веке – то еще удовольствие. Я пойду на такое с детьми только под страхом смерти… Да и ждать слишком долго.

Брианна отпила вина, проглотила, но ком в горле так и остался на месте – как и после предыдущих шести глотков. За полгода с ним может случиться все что угодно.

– Я… я должна найти его.

Супруги Абернатти переглянулись, и Гейл нежно положила руку на колено Джо.

– Ну конечно, – произнесла Гейл. – И все же, ты уверена насчет Шотландии? А те люди, что пытались забрать Джема? Они не будут поджидать тебя там?

Бри засмеялась – пусть неуверенный, это все же был смех.

– Еще один повод поскорее уехать. В восемнадцатом веке не придется каждую секунду озираться по сторонам.

– Ты, случайно, никого не… – хмуро начал Джо, но Брианна покачала головой:

– В Калифорнии – нет. И здесь тоже. Хотя я не расслабляюсь. – Брианна приняла и другие меры предосторожности, знакомые по кратким и сдержанным рассказам отца о Второй мировой войне, упоминать о которых сейчас не стоило.

– И как ты сможешь обезопасить детей в Шотландии? – Гейл ерзала на краешке стула, готовая в любую минуту вскочить и проверить, все ли в порядке с Джемом и Мэнди. Брианна ее понимала.

Вздохнув, Брианна убрала с лица прядь волос.

– Думаю, есть два – даже три – проверенных человека. Им я могу доверять.

– Думаешь, – скептически повторил Джо.

– Единственные люди, заслуживающие моего полного доверия, находятся в этой комнате, – честно ответила Бри и подняла бокал. Джо отвел взгляд и прочистил горло. Глянул на Гейл, и та кивнула ему.

– Мы пойдем с тобой, – уверенно заявил Джо. – Гейл присмотрит за детьми, а я позабочусь о том, чтобы до отправления тебя никто не тронул.

Брианна прикусила губу, желая сдержать слезы.

– Нет, – сказала она и тоже откашлялась, чтобы унять дрожь в горле, вызванную чувством благодарности и мыслью о том, как по улицам Инвернесса будут расхаживать два доктора Абернатти. Не то чтобы в шотландском Высокогорье совсем не было черных, но встречались они редко и обязательно привлекли бы внимание. – Нет, – повторила Брианна и сделала глубокий вдох. – Для начала мы отправимся в Эдинбург, там я достану все необходимое и никто меня не заметит. С друзьями свяжусь в самый последний момент, когда все будет готово. Люди не успеют узнать, где мы, а к тому времени я вместе с Джемом и Мэнди уже… пройду сквозь камни.

От одного слова «сквозь» на груди стало тяжко. Между тогда и сейчас пролегла мучительная пустота. Между Брианной с детьми и Роджером.

Абернатти долго не сдавались – точнее, они не сдались вообще. Наверняка попытаются переубедить ее за завтраком, однако Брианна верила в собственное упрямство и, сославшись на усталость, сбежала от их добродушных тревог, чтобы побыть наедине с собой.

Она и правда устала. Однако кровать, в которой она спала вместе с Мэнди, не манила Брианну. Надо было немного побыть одной, расслабиться перед сном. Внизу, судя по звукам, стелили постель. Брианна сняла обувь и тихонько спустилась на первый этаж: свет горел на кухне и в конце коридора у кабинета, где на большом диване устроился Джем.

Брианна хотела заглянуть к сыну, но ее внимание привлек знакомый металлический «треньк». Заглянув на кухню через раздвижную дверь, она обнаружила там Джема: мальчик стоял на стуле и пытался достать из тостера «Поп-Тарт».

Услышав ее шаги, Джем оглянулся. Он продержал горячее печенье в руке слишком долго и, обжегшись, выронил его.

– Ifrinn!1212
  Черт! (гэльск.)


[Закрыть]

– Чтобы я больше такого от тебя не слышала, – проговорила Брианна, поднимая упавшее печенье. – Скоро мы отправимся туда, где люди понимают этот язык. Вот, держи. Молоко будешь?

Удивленный, Джем замешкался, а потом птичкой вспорхнул со стула, сжав вместе ноги, и с шумом приземлился на пол.

– Я понял. Ты тоже хочешь?

Горячий черничный «Поп-Тарт» с плавящейся белой глазурью и стаканом холодного молока вдруг показался Брианне прекраснейшим лакомством. Она кивнула, разломила печенье на две части и положила каждый кусочек на бумажную салфетку.

Подкрепившись в приятной тишине, Брианна наконец поинтересовалась:

– Не мог уснуть?

Джем покачал взлохмаченной рыжей головой.

– Может, почитать тебе? – Брианна и сама не ожидала, что предложит такое: сын уже слишком взрослый для сказок, хотя всегда присутствует, когда она читает на ночь Мэнди. Джем бросил на нее недовольный взгляд, но потом, что удивительно, кивнул и бросился на третий этаж за книжкой, откуда вернулся с новым изданием «Детских сказок о животных».

Ложиться Джем не хотел и потому устроился рядом с Брианной на диване. Она читала, приобняв сына за плечи и чувствуя его тепло. Вскоре дыхание Джема замедлилось.

– Папа всегда читал мне, когда я просыпалась среди ночи и не могла заснуть, – тихо сказала Брианна, переворачивая последнюю страницу. – Это я про дедушку Фрэнка. Было спокойно, прямо как сейчас. – А еще очень уютно – в теплых лучах желтого света.

Несмотря на сонливость, Джемми заинтересовался.

– Он был как наш дедушка? – Брианна иногда рассказывала детям про Фрэнка Рэндолла, чтобы его не забывали, но он оставался лишь прозрачной тенью по сравнению с другим, реальным дедушкой, которого еще можно вернуть. На сердце вдруг легла тяжесть, и Брианна поняла свою мать.

Ох, мама…

– Он был другим, – тихо ответила Брианна, уткнувшись в огненные волосы сына. – Хотя тоже воевал, как и наш дедуля. А еще он был писателем и ученым, как папа. У всех троих имелось… то есть имеется нечто общее – все они заботятся об остальных людях. Это и отличает хорошего человека.

– Понятно. – Джем с трудом сопротивлялся сну. Брианна уложила его среди одеял, накрыла и пригладила хохолок на макушке.

– Мы его увидим? – сонным голосом спросил Джем.

– Папу? Конечно, увидим, – пообещала Брианна, придавая голосу уверенность.

– Нет, я про твоего папу… – уточнил мальчик, прикрывая глаза. – Если мы пройдем через камни, то встретим дедушку Фрэнка?

Брианна изумленно раскрыла рот, но не нашлась с ответом, а Джем спустя мгновение уже засопел.

Глава 100
Это твоя скотина?

Стоячие камни не кусаются, не поспоришь, однако это не значит, что они вовсе не представляют опасности.

Роджер и Бак обнаружили круг из камней всего за полтора дня. Чтобы упростить задачу, Роджер нарисовал угольком нечто похожее на тыльной стороне ладони, и это сработало. Местные жители отнеслись к ним с невероятным любопытством, а некоторые еще и покрутили пальцем у виска, глядя на чужаков, но в итоге сочли их просто странными. Все знали, где находятся камни.

Одна из семей в крошечной деревушке, состоящей из церкви, трактира, кузницы и нескольких домов, даже предложила своего младшего сына в качестве провожатого.

Наконец, они пришли к приземистым каменным столбам. Поросшие лишайником и обточенные ветром, столбы возвышались у неглубокого озера, полного камышей. Сливаясь с пейзажем, камни выглядели вечными и безвредными, и все-таки от одного их вида Роджера переполнил страх. Ему стало так холодно, будто он стоял голым на ветру.

– Ты их слышишь? – пробормотал Бак, не отводя глаз от каменного сооружения.

– Нет, – буркнул в ответ Роджер. – А ты?

– Надеюсь, что нет. – Однако Бак вдруг вздрогнул, словно кто-то прошел по его могиле.

– Это твоя скотина? – ухмыляясь Роджеру, спросил мальчишка.

Показывая на камни, он объяснил, что согласно местной легенде они считаются заколдованным скотом, который застыл на месте, когда перегонщик напился и утонул в озере.

– Так все и было, – заверил парень, перекрестив сердце. – Мистер Хакфурт нашел тут хлыст!

– Когда? – выпалил Бак. – И где живет этот мистер Хакфурт? Если они правильно поняли, хлыст был обнаружен неделю или две назад. Роджер с Баком желали увидеть находку, и мальчик пообещал отвести их к мистеру Хакфурту.

Мистер Хакфурт оказался худощавым светловолосым юношей, местным сапожником. Изъяснялся он на том же малопонятном нортумберлендском диалекте, но благодаря вмешательству их сопровождающего – которого, кстати, звали Ридли – Хакфурт понял, чего от него хотят, послушно достал «волшебный хлыст» и осторожно положил перед гостями.

– О боже, – сказал Роджер, едва увидев его. Хакфурт кивком показал, что вещь можно потрогать, и Роджер коснулся хлыста. Крепкая лента машинного плетения была два фута в длину и дюйма три в ширину, упругая поверхность блестела даже в полумраке мастерской сапожника. Это часть ремня пилота Королевских военно-воздушных сил. Значит, они нашли те самые камни.

Осторожные расспросы мистера Хакфурта, однако, оказались бесполезны. Он нашел «волшебный хлыст» на мелководье, среди озерных камышей – вот и все. Больше ничего примечательного он там не видел.

Правда, во время его рассказа Ридли слегка дернулся. Когда они вышли из дома сапожника и добрались до окраины деревни, Роджер замер и сунул руку в карман.

– Спасибо тебе, мастер Ридли, – поблагодарил Роджер, доставая монету в два пенса, от вида которой мальчишка просиял. Он вложил ее в ладонь парня, и тот уже собрался было идти, но Роджер остановил его, взяв за плечо. – Еще кое-что, мастер Ридли. – Глянув на Бака, Роджер вытащил жетоны.

Ридли занервничал, его круглое лицо побледнело. Бак довольно фыркнул и схватил мальчика с другой стороны.

– Расскажешь нам о том человеке, – вкрадчиво попросил Бак, – и я не сломаю тебе шею.

Роджер бросил на Бака недовольный взгляд, однако угроза сработала. Ридли сглотнул так шумно, словно пытался съесть гриб целиком, а потом заговорил. Учитывая непонятный говор и волнение паренька, понять его оказалось нелегко, но суть они уловили.

– Отпусти его, – сказал Роджер Баку и сам убрал руки от мальчишки. Покопавшись в кармане, Роджер выудил оттуда еще один медный пенни и протянул Ридли. На лице парня отражались то страх, то возмущение, а в итоге он схватил монету и побежал, то и дело оглядываясь назад.

– Он доложит родным, – заметил Бак. – Нам лучше поторопиться.

– Ты прав, поторопиться надо, но по другой причине – скоро стемнеет. – Ослепительный желтый шар солнца уже катился к горизонту холодного неба цвета охры. – Идем, пока еще можно найти дорогу.

Если Роджер правильно разобрал слова Ридли, то странно одетого мужчину (кто-то принял его за эльфа, кто-то за жителя севера, причем под севером одни имели в виду Шотландию, а другие Скандинавию) угораздило появиться на ферме в двух-трех милях от камней, где на него напали члены недружелюбного клана под названием Уод.

Они забрали у незнакомца все, что показалось ценным, избили его и бросили в овраг – так, похваляясь, члены клана рассказали перегонщику скота, который попался им по пути и спросил про чужака.

Случившееся заинтересовало всю деревню, хоть и не настолько, чтобы кто-то отправился на поиски чудного мужчины. Правда, когда сапожник Хакфурт нашел странную полоску ткани, слухи уже было не остановить. Волнение достигло предела тем самым днем: один из работников мистера Куортона пришел в деревню к бабуле Рэкет, чтобы та вскрыла ему нарыв, и брякнул, мол, незнакомец, говорящий на малопонятном языке, пытался стащить пирог с подоконника миссис Куортон. Хозяин поймал его и держит взаперти, пока не придумает, как поступить с жуликом.

– И что он может придумать? – спросил Роджер у Ридли. Тот напыщенно поджал губы и качнул головой.

– Прикончить его. Или отрубить руку. Мистер Куортон не жалеет воришек.

Вот и все, что они узнали от мальчишки, не считая приблизительного расположения фермы Куортона.

– Две мили на запад по эту сторону стены и потом немного на юг, вдоль ручья у гребня горы… – мрачно проговорил Роджер, ускоряя шаг. – Если выйдем к ручью до темноты…

Бак пошел за ним к тому месту, где они оставили лошадей.

– А вдруг у Куортона собака? – спросил он.

– Тут у всех собаки.

– Ох ты ж господи!

Глава 101
Всего один шанс

Луна не светила – им повезло, хотя имелись в этом и свои недостатки. Фермерский дом и другие постройки окутала такая непроглядная тьма, что Роджер с Баком вовсе не нашли бы их, если бы не успели приметить еще в сумерках. Они дождались темноты и выдержали еще полчаса после того, как в доме погасили тусклые свечи, дабы убедиться, что все жильцы – и собаки – уже спят.

Роджер нес потайной фонарь, прикрыв заслонку. Бак споткнулся обо что-то и с криком упал на землю. Как оказалось, он потревожил огромного спавшего гуся, который с еще более громким воплем бросился на Бака, пуская в ход клюв и хлопающие крылья. Вдалеке раздался резкий пытливый лай.

– Тише ты! – прошипел Роджер, помогая своему предку встать. – Ты и мертвого разбудишь, не говоря о жильцах этого дома. – Он набросил на гуся плащ, и тот, сбитый с толку, стал молча ковылять под покровом темной ткани. Роджер зажал рот рукой, чтобы не рассмеяться, и все же фыркнул.

– Сам ты тише, – прошептал Бак, поднимаясь. – И не надейся, что я помогу тебе забрать плащ у этой зверюги.

– Он и так его сбросит. Зачем гусю плащ? Давай лучше подумаем, где могут держать пленника.

– Там, где дверь запирается на засов. – Бак отряхнул руки от грязи. – Точно не в доме, он для этого маловат.

И правда, в Лаллиброхе уместилось бы шестнадцать таких домиков. При мысли о поместье у Роджера кольнуло в груди.

В общем, Бак не ошибся: здесь было от силы комнаты две, ну и, может, еще чердак для детей. А раз соседи считали Джерри (если это действительно он) в лучшем случае иностранцем и в худшем вором или сверхъестественным существом, вряд ли Куортоны пустили бы его к себе в дом.

– Нет ли тут амбара? Ты, случайно, не разглядел в сумерках? – прошептал Бак, переходя на гэльский. Он встал на цыпочки, как будто это могло помочь лучше видеть в темноте. Глаза Роджера немного привыкли к мраку, и он различал очертания фермерских построек: кукурузное хранилище, сарай для коз, курятник. Чуть дальше – взъерошенный стог сена…

– Нет, – ответил Роджер на том же языке. Освободившись, гусь убежал с сердитым гоготом, и Роджер забрал свой плащ. – Ферма небольшая, для пахоты у них, пожалуй, всего один бык или мул. Зато я чую скот… навоз, понимаешь?

– Ага, коровы. – Бак бросился к квадратному строению из камня. – А вот и хлев. На двери должен быть засов.

Действительно, хлев оказался заперт.

– Только никаких коров я не слышу, – шепнул Бак, подходя ближе. – И пахнет чем-то затхлым.

Приближалась зима: возможно, фермеры зарезали или продали своих коров. И все же внутри кто-то был – судя по шороху и приглушенным ругательствам.

– Ладно, там правда кто-то есть. – Роджер поднял фонарь и сдвинул заслонку. – Откроешь засов?

Но не успел Бак дотянуться до него, как изнутри донесся крик и что-то с силой обрушилось на дверь.

– На помощь! Помогите! Помогите мне!

Пленник говорил по-английски, и Бак тут же отпрянул.

– Да замолчи ты, ради всего святого, – раздраженно сказал он. – Хочешь всех перебудить? Ну-ка, посвети сюда, – попросил он Роджера и, не без труда, отодвинул засов.

Дверь распахнулась, и в свете фонаря показался худощавый парень с непослушными светлыми волосами («Прямо как у Бака», – подумал Роджер). Ослепленный после мрака в хлеву, он быстро заморгал, а потом и вовсе прикрыл глаза.

Роджер с Баком переглянулись и одновременно зашли внутрь. «Это он, – говорил про себя Роджер. – Я уверен, что это он.

Такой молодой! Совсем еще мальчишка». Странно, но его не переполняли волнующие чувства. Роджер ощущал спокойствие и уверенность, словно все в мире вдруг встало на свои места.

– Как тебя зовут, дружище? – поинтересовался он на английском, осторожно коснувшись плеча парня.

– Лейтенант Маккензи, инициалы Джей-Даблью, – ответил тот, выпрямив спину и задрав подбородок. – Королевские военно-воздушные силы, личный номер… – Глянув на своего спасителя, юноша замолчал, а Роджер с опозданием понял, что, несмотря на свое спокойствие, широко улыбается. – Что смешного? – враждебным тоном спросил изумленный Маккензи.

– Ничего, – заверил его Роджер. – Я… я просто рад тебя видеть, вот и все. – Горло сдавило, и он откашлялся. – Давно ты здесь?

– Всего пару часов. У вас, случаем, нет ничего съестного? – с надеждой глянул Маккензи на Роджера и Бака.

– Есть, – ответил Бак, – только сейчас не время для перекуса. – Он оглянулся. – Пора сматываться.

– Да. Точно, пора, – на автомате согласился Роджер, не отрывая взгляда от двадцатидвухлетнего лейтенанта Маккензи.

– Кто вы такие? – уставился на них, в свою очередь, Маккензи. – Откуда взялись? Вы явно не местные!

Роджер покосился на Бака. Возможный ответ на такого рода вопрос они не обсуждали: Роджер боялся спугнуть удачу в поисках Джерри, а вот Бак…

– Из Инвернесса, – угрюмо выпалил он.

Глядя то на одного, то на другого незнакомца, Маккензи заметил рукав Роджера.

– Не в этом смысле! – Собравшись с духом, он уточнил: – Из какого времени?

Роджер дотронулся до холодной и грязной руки Джерри с такими же длинными, как у него самого, пальцами. В горле у него встал ком, и он не мог вымолвить ни слова.

– Далекого от тебя, – ответил вместо Роджера Бак, и в его голосе впервые послышалось отчаяние. – И отсюда. Из потерянного времени.

Эти слова поразили Роджера до глубины души. Он был так увлечен поисками Маккензи, что забыл, в какой ситуации оказались они с Баком. Джерри тоже был ошеломлен: его изнуренное, покрытое грязью лицо побледнело.

– О боже, – прошептал он. – Где же мы сейчас? И какой это год?

Бак напрягся – не из-за ответа Джерри, а потому что услышал какой-то шум. На ветер не похоже. Бак нервно переступил с ноги на ногу.

– Кажется, сейчас это часть Нортумбрии, – сообщил Роджер. – Слушай, нам пора идти, пока кто-нибудь не услышал…

– Что ж, тогда вперед. – Вокруг шеи у Джерри был намотан запачканный шелковый шарф – он расправил концы и засунул их под рубашку.

После пропахшего навозом хлева воздух снаружи показался особенно свежим и приятным, с нотками вскопанной земли и увядающего вереска. Троица быстро пробежала через двор, стараясь держаться подальше от фермерского дома. Джерри сильно хромал, и Роджер подставил ему плечо. В темноте внезапно раздался пронзительный лай, низким рыком его поддержала другая собака.

Роджер поспешно лизнул палец и поднял его вверх, чтобы определить направление ветра. Снова загавкали псы.

– Сюда, – прошептал Роджер, увлекая Джерри за собой. Он хотел как можно скорее уйти подальше от фермы и при этом не заблудиться. В итоге они вышли к вспаханному полю, где стали спотыкаться о куски земли.

Оступившись, Бак выругался себе под нос. Неуклюже переступая с борозды на гребень, Роджер придерживал Джерри за руку, но на больную ногу тот совсем не мог наступать. «Он был ранен. Получил медаль…»

Собаки заливались лаем уже намного ближе.

– Господи. – Роджер остановился, тяжело дыша. Где же тот чертов лес, в котором они прятались? Они ведь шли прямо к нему, но в подергивающемся свете фонаря виднелись лишь однотонные клочки поля. Роджер закрыл заслонку – лучше уж совсем в темноте.

– Идем! – Бак метнулся в сторону, и Роджер с Джерри волей-неволей последовали за ним. У обоих бешено стучали сердца. Боже, судя по лаю, их нагоняет целая свора собак. Среди лая послышался человеческий голос, отдающий команды: слов не разобрать, хотя суть и так понятна.

Они бежали, задыхаясь. Где именно – не разглядеть, дорогу прокладывал Бак. В какой-то момент Роджер выронил фонарь; тот с лязгом упал на землю и вскоре занялся ярким пламенем – из емкости вытекло масло.

– Черт!

Вперед, неважно куда, лишь бы подальше от пылающего столба и гула разгневанных голосов – их было уже несколько.

Вдруг показалась рощица, и беглецов обступили низкие, согнутые ветром деревья, в которых Роджер с Баком прятались ранее. Однако псы не отставали и с возбужденным лаем неслись по их следам. Роджер, Джерри и Бак были вынуждены продираться сквозь заросли вверх по крутому холму, поросшему вереском. Наступив на топкое место, Роджер намочил ногу до щиколотки и едва не упал – его подхватил Джерри, с трудом удерживавший равновесие, когда пришлось перенести вес на поврежденное колено. Опираясь друг на друга, они осторожно поковыляли вперед и вскоре выбрались из болота.

Внутри, в легких, все горело, но они, хоть и замедлив шаг – по крутому склону не взбежишь, – продолжали переставлять ноги, одну за другой, одну за другой… Перед глазами у Роджера поплыли круги, он споткнулся, упал, а Джерри снова поднял его.

Когда они наконец-то забрались на холм, все трое были с ног до головы в грязи и царапинах от кустов.

– Куда… мы идем? – прохрипел Джерри, вытирая лицо краем шарфа.

Роджер покачал головой – он все еще не мог отдышаться, хотя вдруг заметил воду.

– Мы ведем тебя… обратно. К камням у озера. Откуда ты… появился. Вперед!

Теперь, подгоняемые целью и скоростью, они спускались с другого склона холма вниз – так быстро, что едва не катились кубарем.

– Как… вы нашли меня? – спросил Джерри у подножия холма.

– По жетонам, – резковато ответил Бак. – По ним и отследили твой путь.

Роджер засунул руку в карман, желая вернуть жетоны Маккензи, но передумал. Вот что его поразило: вопреки всем обстоятельствам он обнаружил Джерри Маккензи и совсем скоро ему придется снова с ним расстаться, скорее всего навсегда. Если, конечно, все пройдет хорошо…

Его отец. Папа? Вот этот бледный хромой парень на двадцать лет моложе самого Роджера? Не таким он представлял его всю свою жизнь.

– Идем же. – Теперь Бак подхватил Джерри и повел его через темные поля, то сбиваясь с пути, то снова находя дорогу по созвездию Ориона.

Орион, Заяц. Потом Большой Пес. Звезды, мерцающие в холодном мрачном небе, успокаивали Роджера. Они неизменны, они будут светить вечно – ну, почти, на его-то век хватит – над его головой и над головой этого мужчины, где бы каждый из них ни оказался.

Холодный воздух обжег легкие. Бри…

А вот и они, приземистые каменные колонны, различимые в темноте лишь на фоне мелких волн, вздымаемых ветром на поверхности озера.

– Что ж, – прохрипел Роджер и, сглотнув, вытер лицо рукавом. – Здесь мы тебя покидаем.

– Покидаете? – сипло переспросил Джерри. – Но вы ведь…

– У тебя было что-то с собой, когда ты проходил через камни? Какие-нибудь драгоценности?

– Да, – изумленно ответил Джерри. – В кармане лежал не-ограненный сапфир, только от него ничего не осталось. Он как будто…

– Сгорел, – угрюмо закончил за него Бак. – Ну? – обратился он, судя по всему, к Роджеру. Тот думал о Брианне, но все-таки полез в кожаный мешочек на поясе и достал оттуда подвеску с гранатом. Роджер отдал нагревшийся от его тела камень Джерри, и парень машинально зажал его в холодной ладони.

– Возьми его, это хороший камень. Когда будешь проходить, – сказал Роджер, наклоняясь к Джерри, чтобы тот понял всю важность его слов, – думай о своей жене Марджори. Думай только о ней, представь, что она перед тобой, и тогда иди. И не вспоминай своего сына. Только жену.

– Что? – ошарашенно спросил Джерри. – Откуда тебе, черт возьми, известно имя моей супруги? И как ты узнал о моем сыне?

– Неважно, – ответил Роджер и обернулся.

– Черт, – тихо выругался Бак. – Они приближаются. Вижу свет.

И правда, над землей равномерно покачивался какой-то огонек, словно его несли в руках, однако, присмотревшись, Роджер никого не увидел. По всему телу прошла сильная дрожь.

– Thaibhse, – прошептал Бак. Роджер знал это слово – так называют духа. Причем злобного.

– Да, может быть, – отозвался Роджер, – а может, и нет. Тебе в любом случае пора идти, – сказал он Джерри. – Помни: думай о своей жене.

Шумно сглотнув, Джерри крепко обхватил камень в руке.

– Да… верно. Что ж, спасибо, – неловко поблагодарил он.

Роджер был не в силах говорить и лишь улыбнулся в ответ. Бак вдруг дернул его за рукав и показал на мерцающий огонек. Конец передышке – им тоже пора смываться.

Бри… Роджер сжал кулаки. Однажды он уже достал камень и сможет сделать это снова. Мыслями он по-прежнему был с тем человеком, которого они оставили у озера. Оглянувшись, Роджер увидел, как Джерри хромающей, но решительной походкой направляется к порталу. Он выпрямил спину, один конец его шарфа развевался на ветру.