Текст книги "Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей"

Часть шестая
Кровные узы

Глава 95
Электрическое тело

Редондо-Бич, штат Калифорния

5 декабря 1980 года

Не понадобись ей марки, она бы и не зашла на почту. Забросила бы стопку писем в свой ящик, откуда их забирает почтальон, или в другой, что на углу, когда пошла бы с детьми на пляж смотреть пеликанов.

Но марок не было, а помимо них накопилось еще много других мелких дел: заверить кое-что у нотариуса, сделать фотокопии, разобраться с налоговыми декларациями…

– Твою же эм! – пробормотала она, вылезая из машины, хотя справиться с беспокойством и подавленностью это не помогло. – Твою же чертову эм! – Вот несправедливость. Кому, как не матери маленьких детей, иногда нужно выругаться?

Может, вместо этого говорить «Святой Рузвельт!», как делает ее собственная мама? Это выражение попало в лексикон Джема, когда ему и четырех не было, а тот, в свою очередь, рассказал о нем Мэнди, так что малышей оно не покоробит.

В последний раз было легче. Ладно, не совсем. Что касается самого важного, было куда тяжелее. Просто эти… эти… эти банковские счета, договоры, аренды, недвижимость, письменные уведомления… они засасывают в трясину. Брианна раздраженно шлепнула себя по ноге пачкой запечатанных конвертов. Иногда ей хотелось бросить все это к чертям и, взяв Джема и Мэнди за руки, даже не пройти, а пробежать сквозь камни.

Всего этого имелось не очень много – поначалу. Да и было с кем оставить, конечно же. Сердце сжалось при мысли о том дне, когда Брианна забила крышку на деревянном ящике, хранившем скромную историю ее семьи: отцовское серебро, передаваемое из поколения в поколение, фотопортреты родителей мамы, папина коллекция первых изданий книг, медсестринский колпак времен Второй мировой войны от маминой формы из госпиталя имени королевы Александры – с едва уловимым запахом йода. Слова из записки Роджеру, которую она приложила к этому ящику, отдавались невероятной болью: «Однажды ты мне сказал… что каждому нужна история. Вот моя…»

В тот момент она была уверена, что больше никогда не увидит ни Роджера, ни тем более свое серебро.

Брианна толкнула дверь почтового отделения с такой силой, что та ударилась о стену, и все обернулись. Покраснев, она прикрыла дверь с преувеличенной осторожностью и едва слышно прошла через весь зал к ящику, стараясь не смотреть людям в глаза.

Она по одному просунула конверты в ящик, с мрачным удовлетворением избавляясь от утомительного груза. Готовиться к возвращению в прошлое, оставив все здесь – это одно, но если знаешь, что однажды, лет двадцать спустя, ты снова вернешься сюда (или вернутся твои дети) и все может понадобиться… Брианна шумно сглотнула. Что ж, это уже совсем другое, как говаривал ее отец. Нельзя бросить все на дядю Джо, он ведь…

Брианна машинально посмотрела на свой абонентский ящик, а увидев в нем письмо, замерла на месте. Волоски на руках встали дыбом. Она прошла по грязному линолеуму и потянулась к замку, понимая, что послание не похоже ни на квитанцию, ни на заявление о выдаче кредитной карты – это явно не официальное письмо.

Брианна ввела код – G-H-I-D-E-I, – и маленькая дверца отворилась, выпуская наружу запахи вереска, гор и торфяного дыма, такие резкие, что перед глазами поплыло и стало трудно дышать.

Обычный белый конверт, на котором ее имя было выведено уверенным округлым почерком Джо Абернатти. Внутри лежало что-то другое, еще один конверт, а в нем выпуклость – может, какая-то печать? Брианна вернулась в свою взятую напрокат машину и только тогда вскрыла письмо.

Внутри оказался сложенный вдвое листок с сургучной печатью, от сильного нажима пера чернила кое-где проступили с обратной стороны бумаги. Письмо из восемнадцатого века. Брианна прижала его к лицу, вдохнула, но аромат дыма и вереска уже выветрился, если он ей вообще не почудился. Не пахло даже железистыми чернилами – лишь старой хрупкой бумагой.

В конверте была и небольшая записка от дяди Джо.

Дорогая Бри.

Надеюсь, ты успеешь получить это письмо. Его прислал управляющий имением из Шотландии. Говорит, новый жилец Лаллиброха отправил всю мебель на склад, однако большой письменный стол из кабинета не прошел в дверь. В общем, они вызвали спеца по антикварным вещичкам, чтобы разобрать этот стол – управляющий заверил меня, что все было сделано очень аккуратно. Внутри обнаружились три марки с королевой Викторией и вот это письмо.

Я его не читал. Если ты еще не уехала и хочешь забрать марки, сообщи мне, а если нет, я отдам их Ленни – он собирает коллекцию.

С любовью, дядя Джо

Брианна свернула записку, разглаживая складки, и положила ее в сумочку. Хотелось прочитать письмо в каком-нибудь другом месте, более укромном и тихом, где никто не увидит, как она дает волю чувствам. На печати – из серого свечного парафина, а не сургуча – виднелся отпечаток большого пальца Роджера. Она бы и так узнала его почерк, но след от крючковатого шрама не оставлял сомнений. Роджер поранился, когда чистил ножом рыбу – они с Джемом поймали лосося в озере Лох-Несс. Брианна часто целовала этот шрам: и пока порез заживал, и когда рана уже затянулась.

И все-таки ждать она не могла. Трясущимися руками достала карманный ножик и осторожно, стараясь не повредить, поддела печать. За годы свечное сало растеклось по кругу, а ломкая печать треснула у Брианны в ладони. Она жадно схватила обломки и перевернула письмо.

На лицевой стороне было написано: «Брианне Рэндолл Фрэзер Маккензи. Не открывать, пока не потребуется».

Прочитав это, Брианна рассмеялась, но смех вырвался всхлипом. Желая скорее прочитать письмо, она смахнула с глаз слезы.

И тут же выронила письмо, едва увидев первую строчку.

15 ноября 1739 года.

Подняв его, Брианна заметила: год был подчеркнут, чтобы она точно не упустила его из виду.

– Как это, черт возьми, ты… – сказала она вслух и зажала рот рукой. В таком положении Брианна и продолжила читать.

Душа моя.

Я знаю, что ты думаешь, и одновременно не знаю. Наверное, тебе придет в голову мысль, что я прибыл сюда в поисках Джеремайи и нашел его, но это не тот, кого я искал.

Я просил помощи в Лаллиброхе, где познакомился с Брайаном Фрэзером (он бы тебе понравился, да и ты ему тоже), а он через капитана Джека Рэндолла – представляешь? – достал мне личные знаки Королевских военно-воздушных сил. Я опознал надписи на них.

Мы (Бак по-прежнему со мной) ищем Джема с самого прибытия, однако пока не напали на след. Ты знаешь, что я не сдамся, и так как наши расспросы в землях северных кланов не дали результатов, я займусь единственной имеющейся зацепкой и выслежу владельца этих жетонов.

Не представляю, что ждет нас дальше. Пусть шансы на то, что ты получишь мое послание, крайне малы, я должен был известить тебя.

Храни Господь тебя и Джема, где бы сейчас ни находился бедный малыш. Могу лишь надеяться и молить Бога о его безопасности – его и моей дорогой Мэнди.

Люблю тебя и буду любить всегда.

Р.

Только когда слезы закапали на руку, Брианна поняла, что плачет.

– О господи. Роджер.

***

Поздно вечером, когда дети уже спали, а сквозь открытые двери балкона в комнату проникал шум Тихого океана, Брианна достала новый блокнот на пружинках и «космическую» ручку «Спейс-пэн» (должна писать вверх ногами, под водой и в условиях невесомости) – наиболее подходящую для ее задумки письменную принадлежность.

Брианна нашла хорошо освещенное место, присела, потом встала и налила себе холодного белого вина, поставила бокал на столик рядом с блокнотом. Она обдумывала это весь день, так что начать было нетрудно.

Трудно предугадать, сколько лет будет детям, когда – и если – они прочитают ее записи, поэтому Брианна не старалась ничего упрощать. Только не в таком сложном деле.

РУКОВОДСТВО

ДЛЯ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ ВО ВРЕМЕНИ.

ЧАСТЬ 2

Итак. Папа написал о том, что, по его мнению, мы думаем о случившемся – в плане частоты, физического воздействия и морали. Во второй части будут описаны предварительные гипотетические условия для путешествия во времени. Назовем ее научным разделом, хотя информации для применения метода в исследовательских целях пока слишком мало.

Однако любой научный подход начинается с наблюдений, а их у нас достаточно для того, чтобы набросать несколько гипотез. Проверяя их…

Из-за сильной дрожи Брианне пришлось отложить ручку и пару минут отдохнуть, пока не исчезнут черные круги перед глазами. Стиснув зубы, она продолжила:

Гипотеза №1. Временной портал/вихрь или как там называется эта чертова штуковина образован пересечением силовых линий. (Под ними подразумеваются линии геомагнитной силы, а не прямые линии на карте, соединяющие древние сооружения вроде укрепленных поселений на холмах, каменных монументов и мест религиозного поклонения. Предположительно эти линии совпадают или проходят параллельно с геомагнитными, но твердых доказательств тому нет.)

Подтверждение гипотезы: имеется. При этом мы не знаем, являются ли стоячие камни частью этого вихря или же они отмечают место, где древние люди видели, как их современники шагнули вперед по траве и… вдруг исчезли.

– Исчезли, – пробормотала Брианна себе под нос и потянулась за бокалом. Она хотела выпить вино, когда закончит – в виде награды, но сейчас оно было нужно скорее как средство первой помощи. – Если бы они просто исчезли. – Брианна сделала глоток, затем второй и вернула бокал на место. Во рту остался приятный цитрусовый привкус.

– Так о чем это я? Ах да, об исчезновении…

У папы получилось обнаружить многие известные по сказаниям линии, что ведут к стоящим в круг камням. Теоретически для подтверждения гипотезы №1 можно проверить геомагнитную полярность горных пород поблизости, но задача кажется трудновыполнимой. Конечно, мы в силах измерить магнитное поле земли – Карл Фридрих Гаусс научился делать это году в 1835-м или около того, только вот в одиночку таким не занимаются.

Необходимое оборудование есть у тех, кто работает над геологическими изысканиями, например, в Обсерватории Эскдейлмьюир, принадлежащей Британской геологической службе – я читала хвалебную статью о ней в газете. Цитирую: «В подобных обсерваториях измеряют и предсказывают такие магнитные условия, как магнитные бури, которые иногда влияют на работу связи, электричества и другую человеческую деятельность».

– Другую человеческую деятельность, – шепотом повторила Брианна. – Та-а-ак.

Эти приборы используют и в вооруженных силах, – написала она, немного подумав.

– Точно, и военные тоже…

Ручка замерла над бумагой, но добавить было нечего, так что Брианна перешла к следующему пункту.

Гипотеза №2. При прохождении через временной вихрь путешественник может защититься от вредного воздействия с помощью драгоценного камня (желательно ограненного, см. записи Гейлис Дункан на эту тему).

Возникает вопрос: почему именно ограненный? Возвращаясь через Окракок, мы в основном пользовались обычными камнями, как и многие другие путешественники.

Предположение: Джо Абернатти рассказывал мне об одном из своих пациентов, археологе, который упоминал некий научный труд, посвященный стоячим камням в Оркни – те издавали звуки, похожие на ноты, если ударить по ним деревянной палкой или другим камнем. Любой кристалл – а у всех драгоценных камней внутренняя структура схожа с кристаллом – при ударе отзывается характерной вибрацией; таков принцип работы кварцевых часов.

Так что, если кристалл, который проносят с собой, вибрирует в ответ на колебания камней – или, наоборот, провоцирует эти колебания? И каково тогда физическое воздействие? Ч.Е.З.

Брианна сделала сноску внизу страницы и пояснила: «Ч.Е.З. – Черт Его Знает».

Подтверждение: не имеется, если не считать вышеупомянутых записей Гейлис Дункан (хотя, возможно, у нее есть и другие несистематизированные материалы – их вы найдете в большом депозитном сейфе в Банке Шотландии, что в Эдинбурге. Ключ будет у дяди Джо, или он передаст его вам через кого-то другого).

Важно: первые два раза бабушка Клэр обходилась без драгоценных камней (правда, на пальце у нее было кольцо: в первый раз обручальное, во второй – из золота и серебра).

Бабушка говорила, что с камнем ей было немного легче, но ощущения у каждого субъективны, так что не знаю, стоит ли придавать этому значение. Для меня проход с камнем оказался самым ужасным…

Может, не стоит об этом? Брианна помедлила и все же решилась, ведь ее личный опыт – тоже важные данные, а раз информации мало… Она дописала предложение и продолжила.

Гипотеза №3. Драгоценный камень позволяет путешественнику лучше контролировать место/время своего появления.

Брианна нахмурилась и вычеркнула слово «место». Ничто не указывает на то, что люди перемещаются в другое пространство. Хотя это было бы чертовски удобно… Брианна вздохнула и взялась за ручку.

Подтверждение: информации мало. Нам известны лишь несколько путешественников, кроме нас самих, и пятеро из них, коренные американцы (члены политической группы «Монтокская пятерка»), брали с собой камни. В процессе один погиб, другой выжил и отправился на 200 лет назад, а третий, Роберт Спрингер по прозвищу Зуб Выдры, сумел преодолеть более длинную временную дистанцию и оказаться (примерно) за 250–260 лет до своего отбытия. Мы не знаем, что стало еще с двумя членами группы; возможно, они попали в другое время и упоминаний о них не сохранилось (трудно отследить путешественника, не имея сведений о его настоящем имени, внешности и эпохе) или же их выбросило из временного вихря. Могли они и просто умереть внутри его.

Мысль об этом так разволновала Брианну, что она отложила ручку, сделала несколько глотков вина и только потом продолжила.

Судя по дневнику Зуба Выдры, все они проходили через портал с драгоценными камнями. Сам он взял крупный опал, с ним же и намеревался вернуться. (Это тот самый опал, который в Северной Каролине взорвал Джемми – вероятно, из-за высокого влагосодержания огненных опалов.)

Странно, но в то время ей и в голову не пришло проверить, сможет ли Джемми нагреть воду, прикоснувшись к ней. Хотя, если подумать, все легко объясняется: она просто не хотела подвергать детей опасности и тем более узнавать, что они обладают некими странными силами.

– Интересно, часто ли случаются браки между путешественниками во времени? – вслух спросила Брианна. Трудно сказать, сколько людей обладают подобным геном – если это ген, хотя, похоже, так оно и есть. Скорее всего, их не так уж много, иначе бы народ каждый день исчезал в районе Стоунхенджа и камней Калланиша. Подобное обязательно бросалось бы в глаза.

Брианна на мгновение задумалась, вертя пальцами ручку. Каковы были ее шансы встретить Роджера и выйти за него замуж, если бы не путешествие во времени? Крайне малы, ведь в Шотландии они очутились, потому что маме надо было узнать, что стало с мужчинами Лаллиброха.

– Что ж, я не жалею, – сказала Брианна, обращаясь к Роджеру. – Ничуть…

Размяв руки, она снова взялась писать, но поняла, что еще не продумала свои гипотезы дальше – хотя бы в мыслях все должно быть разложено по полочкам. Как объяснить существование временного вихря в контексте единой теории поля, если даже Эйнштейн с этим не справился?

– Где-то ведь есть обоснование, – сказала Брианна и потянулась за бокалом. Эйнштейн работал над теорией, которая объединила бы принцип относительности и электромагнетизм, а об относительности здесь как раз и идет речь – правда, в этом случае она не ограничена скоростью света. Чем же тогда? Скоростью времени? Формой времени? Может, время искажается на пересечении электромагнитных полей?

А еще даты: скромный опыт показывал, что путешествовать намного легче и безопаснее в дни солнца и огня, а также при солнцестоянии и равноденствии… По спине Брианны пробежала дрожь. О стоячих камнях было известно не очень много, но все указывало на то, что большинство из них поставили в особые круги с астрономическими целями. Например, когда свет попадает на конкретный камень, это означает, что приближается парад планет, влияющий на геомагнитную обстановку в округе?

Потягивая вино, Брианна просмотрела исписанные страницы и хмыкнула.

– Ну и мешанина. – Разрозненные записи не потянут на научную теорию, какой от них вообще толк?

Однако мысли об электромагнетизме не шли у Брианны из головы. У каждого тела, как известно, есть собственное электрическое поле. Наверное, поэтому человек и не расщепляется на части, проходя сквозь камни? Поле удерживает его в целости. Тогда понятно, зачем нужны драгоценные камни: если повезет, то для путешествия хватит силы своего поля, при этом энергия молекулярных связей кристалла делает его более мощным, поэтому…

– Черт, – выругалась Брианна, когда мыслительный процесс зашел в тупик. Она виновато глянула на коридор, ведущий к детской комнате. Малышам известно это слово, но им не стоит знать, что мама его использует.

Откинувшись на спинку кресла, она допивала вино. Под шум прибоя мысли свободно роились в голове, хотя вода не представляла интереса – Брианну по-прежнему занимало лишь электричество.

– О теле электрическом я пою, – тихо произнесла она. – Легионы любимых меня обнимают.

Вот это уже интереснее. Может, Уолт Уитмен понял что-то такое… ведь если электрическое притяжение «легионов любимых» оказывает воздействие на путешествия во времени, это объяснит и видимый эффект концентрации внимания на определенном человеке, верно?

Брианна думала о Роджере, стоя у камней Крейг-на-Дуна. А на Окракоке все ее мысли были заняты родителями – к тому моменту она прочитала письма и знала, где именно они находятся… Имеет ли это значение? Она попыталась представить папино лицо, и ее переполнила тревога, которая лишь усилилась при воспоминании о Роджере…

«Выраженье лица превосходно».

Следующая строчка эхом откликнулась у нее в голове: «Но сложенный хорошо человек выражен не только в лице». А дальше так:

 
Он выражен в членах, суставах своих, изящно выражен в бедрах, запястьях,
В походке своей, в осанке, в гибкости стана, колен, – его не скрывает одежда,
Сила и ловкость его пробивается сквозь все ткани,
Он идет, восхищая вас, словно поэма иль даже больше,
Помедлив, взгляните вы на спину его, на затылок, лопатки1010
  Из стихотворения Уолта Уитмена «О теле электрическом я пою» (перевод М. Зенкевича).


[Закрыть].
 

Дальше Брианна не помнила, но ей и не нужно было. Она уже успокоилась.

– Я бы узнала тебя везде, – сказала она своему мужу и подняла бокал с остатками вина. – Sláinte1111
  Твое здоровье (гэльск.).


[Закрыть].

Глава 96
В Шотландии не жалуются на нехватку волос

Мистер Камберпэтч оказался высоким сдержанным мужчиной с нелепой стрижкой, из-за которой его рыжие кудряшки любопытно торчали в стороны. По словам мистера Камберпэтча, он выменял жетоны на подсосного поросенка, оловянную кастрюлю с прожженным дном, подлежащим ремонту, шесть подков, зеркало и половину комода.

– Не особый из меня ремесленник, да? – сказал он. – Почти никуда не езжу, но вещи сами меня находят, да-да.

Судя по всему, Камберпэтч не врал. Его крошечный домик был до самой крыши забит всякой всячиной – некогда пригодной, а теперь требующей ремонта.

– Как торговля? – спросил Бак, удивленно разглядывая старинные дорожные часы с ручкой, разобранный по деталям механизм которых аккуратно лежал на облезлом серебряном блюдце.

– Случается, – кратко ответил мистер Камберпэтч. – Что-нибудь присмотрели?

Вежливо поторговавшись, Роджер приобрел помятый ящик для посуды и холщовый спальный мешок, слегка подпаленный с одного конца – видимо, какой-то солдат расположился в нем на ночь слишком близко к костру. В благодарность за покупку мистер Камберпэтч сообщил имя человека, у которого достал жетоны, и подсказал, где его искать.

– Дешевое украшение, – пожав плечами, бросил хозяин. – К тому же старушка отказалась держать их в доме, вдруг все эти числа связаны с магией и тому подобное. Колдовство она не одобряет.

Упомянутой «старушке» – миниатюрной, кареглазой, похожей на мышку – оказалось лет двадцать пять. Камберпэтч попросил ее сделать чай, а она, окинув гостей проницательным взглядом, решила навязать им еще пропавший сыр, четыре репы и пирог с изюмом – все по грабительской цене. Однако в общую сумму входили и ее собственные наблюдения по поводу мужней сделки, поэтому Роджер решил, что оно того стоит.

– Странные штуки, да? – «Старушка», прищурившись, глянула на карман, куда Роджер переложил жетоны. – Тот, продавший их Энтони, сказал, что получил все от волосатого мужчины. Такие, как он, живут на стене.

– На какой именно стене, хозяйка? – Бак, осушил чашку и протянул снова, прося добавки. Жена Камберпэтча внимательно посмотрела на него глазами-бусинками, явно принимая за дурачка, но что поделать, раз покупатели платят…

– На Римской, на какой же еще, – ответила она. – Говорят, ее построил старый король римлян, чтобы не пускать шотландцев в Англию. – «Старушка» ухмыльнулась, обнажая маленькие блестящие зубы. – Кому она нужна, эта Англия!

Дальнейшие расспросы не дали результатов; миссис Камберпэтч понятия не имела, что имел в виду торговец под «волосатым человеком» – просто сказал, а она и не задумывалась. Отказавшись купить у мистера Камберпэтча еще и нож, Роджер с Баком завернули еду в спальный мешок и решили, что пора идти, но тут Роджер заметил глиняную тарелку с кучей спутанных цепочек и потускневших браслетов, и луч дождливого света вдруг выхватил скромное красноватое сияние.

Видимо, его разум сделался слишком восприимчивым из-за слов Камберпэтча: он назвал жетоны, как и любую подвеску, украшением. Роджер замер и указательным пальцем подцепил с тарелки почерневший кулон на рваной цепочке – он как будто обгорел, в крупный гранат въелась сажа, но камень был ограненным.

– Сколько хотите за это? – поинтересовался он.

***

К четырем стемнело. Спать под открытым небом холодно, однако Роджера так и подмывало двигаться вперед, вот мрак и застал их на безлюдной дороге, где укрытием могла послужить лишь согнутая ветрами сосна. Разводить костер из гнилых бревен и влажных иголок – это вам не шутки. «Хотя времени у нас полно», – мрачно подумал Роджер, в сотый раз пытаясь высечь искру и в двадцатый раз попадая по пальцу.

Памятуя о неудачном опыте, Бак предусмотрительно захватил мешок торфа. Четверть часа они с Роджером изо всех сил дули на зарождающийся огонек, подбрасывали травинки и сосновые иглы, и вот наконец что-то из всего этого загорелось. Жара хватало, чтобы приготовить – или, скорее, немного подсушить – репу и согреть руки.

Они молчали всю дорогу от Камберпэтча: попробуй поговори, когда воет холодный ветер. За раздуванием огня и едой тоже особо не поболтаешь.

– Что будешь делать, если мы его найдем? – вдруг поинтересовался Бак, пережевывая репу. – Конечно, если Дж. У. Маккензи действительно твой отец.

– Я ужтр… – От холода в горле запершило. Роджер откашлялся, сплюнул и хрипло продолжил: – Я уже три дня об этом думаю, но до сих пор не знаю.

Ворча, Бак достал из спального мешка пирог с изюмом, разделил на две части и подал Роджеру его половину.

Еда оказалась неплохой, хотя пекарем миссис Камберпэтч точно не стать.

– С начинкой, – отметил Роджер, ловко подхватывая крошки и засовывая их в рот. – Хочешь сказать, ты не настроен идти дальше?

Бак покачал головой.

– Я не об этом, других вариантов все равно нет. Как ты и сказал, это единственная зацепка, даже если она никак не связана с малышом.

– А еще мы можем направиться прямо на юг к стене, не тратя время на поиски человека, от которого Камберпэтч получил жетоны.

– Ну да, – нерешительно согласился Бак. – И что потом? Пойдем вдоль стены, спрашивая, не видел ли кто волосатого человека? Думаешь, там таких мало? В Шотландии вроде как не жалуются на нехватку волос.

– Если придется, так и поступим, – ответил Роджер. – Если этот Дж. У. Маккензи и правда бывал там, его появление наверняка вызвало пересуды.

– И как, длинная та стена?

– Длинная. Точнее, была такой, когда ее только построили: восемьдесят римских миль, а римская миля лишь немногим меньше английской. Не знаю, что от нее осталось, но, надеюсь, большая ее часть цела.

Бак состроил гримасу.

– Ну, в день можно пройти пятнадцать-двадцать миль, тут ничего сложного, идешь и идешь себе вдоль чертовой стены. За четыре дня обойдем всю. Хотя… – Бак нахмурился и откинул со лба влажную прядь волос. – Это если идти от одного конца до другого. А если мы сначала окажемся в середине? Пройдем половину, а там ничего, придется поворачивать обратно. – Он бросил на Роджера осуждающий взгляд.

Роджер потер лицо рукой. Надвигался дождь, на кожу начали капать первые мелкие капли.

– Обдумаю все завтра, ладно? У нас впереди долгий путь, времени составить план еще хватит. – Роджер вытряхнул из спального мешка лист репы и съел его, а мешком накрыл голову и плечи. – Хочешь укрыться или будешь спать?

– Мне и так нормально. – Бак пониже натянул свою шляпу с широкими полями, съежился и придвинул пальцы ног как можно ближе к затухающему костру.

Дождь тихонько стучал по холщовой ткани. Прижав колени к груди, Роджер подоткнул края мешка и, уставший и замерзший, но зато не голодный, решил утешить себя мыслями о Бри. Он думал о ней только по ночам и ждал этого момента даже больше, чем ужина.

Он представил Брианну в своих объятиях: вот она устроилась вместе с ним в спальном мешке, положив голову ему на плечо, в ее волосах блестят капли дождя и отражается огонь. Теплая, надежная, она дышит, прильнув к его груди, и два сердца начинают биться в такт…

– Интересно, что бы я сказал своему отцу, – вдруг проговорил Бак. – Если бы встретил его, конечно. – Из-под тени шляпы он глянул на Роджера. – А твой, он знал… в смысле, знает о тебе?

Бак помешал его фантазиям, и Роджер, хоть и раздраженный, ответил:

– Да. Я родился до его исчезновения.

– Вот как. – Бак задумчиво покачнулся назад, но промолчал. Образ жены исчез. Роджер попытался снова представить ее: она стоит на кухне в Лаллиброхе, из кастрюлек поднимается пар, длинный прямой нос Брианны покрылся влагой, рыжие локоны прилипли к лицу…

Он как будто слышал их с Брианной спор о том, стоит ли рассказывать Баку правду о его рождении.

«Разве у него нет права знать? – спрашивала Брианна. – Разве ты не захотел бы о таком услышать?»

«Я? Вряд ли…» – ответил Роджер тогда. А вот сейчас…

– Ты знаешь, кем был твой отец? – внезапно спросил Роджер. Этот вопрос уже несколько месяцев крутился у него в голове, но он не знал, вправе ли задать его.

Бак ответил ему озадаченным и слегка неприязненным взглядом.

– Что ты, черт возьми, имеешь в виду? Знаю, конечно. Точнее, знал. Он уже умер. – Лицо Бака скривилось от осознания. – Или…

– Или нет, раз ты еще не родился. Теперь дошло?

Видимо, до Бака и правда дошло. Он вскочил на ноги и уверенно зашагал куда-то. Он отсутствовал минут десять, и Роджер уже успел пожалеть о сказанном, однако Бак наконец-то вернулся из темноты и сел у тлеющего торфа, прижав колени к груди.

– Что ты имел в виду? – резко спросил он. – Знал ли я отца, к чему все это?

Роджер вдохнул запахи влажной травы, сосновых иголок и торфа.

– К тому, что ты родился не в том доме, в котором вырос. Ты в курсе?

Вид у Бака сделался настороженный и даже изумленный.

– Да, – ответил он. – Ну, в смысле, я подозревал. У родителей не было других детей кроме меня, вот я и думал, что, возможно, я… в общем, внебрачный сын папиной сестры. По их словам, она умерла как раз тогда, когда я родился, и еще она не была замужем, так что… – Бак пожал одним плечом. – Так что нет, не знал. – Бак бесстрастно посмотрел на Роджера. – А тебе-то кто сказал?

– Мать Брианны. – Удивительно, но Роджер вдруг почувствовал, что скучает по Клэр. – Она была путешественницей. Примерно в то время она жила в Лиохе и рассказала нам, что произошло. – Изнутри его переполняла пустота, словно перед прыжком с обрыва в глубокие воды. Надо идти до конца. – Твоим отцом был Дугал Маккензи из замка Лиох, глава клана Маккензи. А матерью – ведьма по имени Гейлис.

Лицо Бака не выражало никаких эмоций, а слабый отблеск пламени мерцал на широких скулах, доставшихся ему от отца. Роджеру захотелось обнять Бака, погладить по голове, утешить, как ребенка – ведь в этих больших удивленных глазах зеленого цвета он видел маленького мальчика. Однако он просто встал и ушел, чтобы дать возможность своему прапрапрапрапрадедушке побыть одному и переварить услышанное.

***

Боли не было. Роджер проснулся от собственного кашля, по вискам скатились капли росы. Вместо того чтобы заворачиваться в спальный мешок, он положил его сверху: материал был непромокаемым, но вот голову он накрыть не решился.

Роджер осторожно потрогал шею с грубым шрамом от веревки, что проходил по нижней выпуклой части гортани. Лег на бок, затем приподнялся на локте и попробовал прочистить горло. Вновь не больно.

«Знаешь, что такое подъязычная кость?» Еще бы не знать, из-за поврежденного голоса Роджер обошел немало врачей и теперь прекрасно разбирался в строении горла. Слова доктора Макьюэна ему понятны: к счастью, подъязычная кость у Роджера располагалась чуть выше и дальше, чем у большинства, что и спасло ему жизнь. Сломайся эта маленькая косточка, Роджер задохнулся бы.

Что ему снилось? Макьюэн? Виселица? Да, последнее. Первое время Роджер частенько видел подобные сны, хотя с годами они приходили все реже. Тем не менее он запомнил, как во сне смотрел вверх сквозь кружевное сплетение ветвей на привязанную к одной из них веревку, как пытался кричать сквозь кляп во рту. Лошадь неизбежно выскальзывала из-под тела… но на этот раз не было больно. Роджер проснулся, ощутив ногами землю, но не ощутив жгучую боль, от которой всегда сводило зубы.

Бак никуда не делся: сидел, съежившись под рваным пледом, купленным у Камберпэтча. Разумное приобретение.

Роджер снова опустился на бок, накрывая лицо так, чтобы свободно дышать. Присутствие Бака, честно говоря, его обрадовало, ведь Роджер подозревал, что, услышав правду о своем рождении, парень бросит его и пойдет прямиком к замку Лиох. Нет, он бы так не поступил, не сбежал бы украдкой. Надо отдать Баку должное: прими он решение направиться в замок, так бы и сказал Роджеру, дав напоследок ему в нос за то, что так долго держал все в тайне.

Когда Роджер вернулся к костру, Бак сидел на том же месте и не отводил взгляд от пепла. Роджер молча присел рядом, достал иглу с ниткой и начал зашивать разошедшийся шов в своем пальто.

Спустя какое-то время Бак заговорил.

– Почему сейчас? – спокойно спросил он. Его голос не звучал осуждающе. – Почему не сказал мне, когда мы были рядом с Лиохом и Крейнсмуиром?

– Я вообще не собирался ничего тебе говорить, – честно ответил Роджер. – Я просто задумался… о том, что мы делаем и что может произойти. И в голове вдруг промелькнула мысль: «Наверное, надо все рассказать». Вот я… – Роджер запнулся. – Я не планировал ничего сообщать. С другой стороны, так оно, пожалуй, лучше. У тебя будет время поразмыслить, хочешь ли ты найти своих настоящих родителей, пока мы здесь.