Текст книги "Чэпл-Хил"

25

Джордан Бреннер вышел из кабинета Джуда Райкена. Лиза взглянула на него, стараясь не улыбнуться. Все уже все знали, и Джордан, разумеется, остался последним.

– Добрый вечер, мистер Бреннер, – сказала она.

– А, да, добрый вечер.

Лиза смотрела ему вслед. Убедившись, что он уже не услышит, она сняла трубку внутреннего телефона и соединилась с Кэролайн.

– Идет.

Кэролайн успела вовремя передать дальше.

– Эй, идет, ш-шш, приготовьтесь.

– Всего доброго, Кэролайн, до завтра.

Кэролайн встала и произнесла.

– Может, заглянете в зал, мистер Джордан, перед тем как уйти?

– Что еще...

– Сюрприз!!!

Он не успел оглянуться, как в руке у него оказался стакан шампанского, и отовсюду посыпались поздравления. Его похлопывали по спине, жали руку и пропели почти целиком «Лучшего парня».

Сейчас здесь собрались все сотрудники. Джуд Райкен, конечно, был главным, он поднял тост за него, тоже похлопал по плечу и попросил сказать несколько слов.

Джордан поблагодарил всех присутствующих, отделавшись обычной в таких случаях короткой речью. Когда наконец он сумел как следует оглядеться вокруг, то заметил, что в зале не хватает одного человека. Здесь не оказалось Натали. Немного обидевшись, он все же забеспокоился, что, возможно показался ей сегодня, слишком назойливым, когда они застряли в двери.

«Черт побери, – подумал он. – Ведь она меня когда-то любила и, похоже, готова опять полюбить».

– Ты не забыл, что есть еще один человек, которому, я уверен, будет очень приятно узнать эту новость, – сказал, подойдя к нему, Джуд.

– Да, – согласился Джордан, – но я скажу ей все сам.

– Я мечтал об этом дне долгие годы, Джордан.

– Я тоже, – не сразу ответил Джордан, чувствуя на сердце тревогу.

Натали работала допоздна, а Джордан ждал ее все это время у себя в кабинете. Он нарочно дал ей дополнительное поручение, чтобы она задержалась. Он хотел, чтобы к тому времени, как она закончит, никого кругом не осталось.

Он сидел и спокойно ждал, обдумывая, что ей сказать, попивая шампанское. Когда бутылка опустела, он подошел к холодильнику, достал еще одну и, взяв второй стакан, пошел к Натали.

Он так и не решил окончательно, что скажет ей. Конечно, можно попробовать открыть ей правду, но он все же боялся. Он подошел к двери и, приоткрыл ее, увидел, что она сидит к нему спиной, читая дело. Она показалась ему сейчас до того красивой, что у него даже защемило сердце. Он вдруг вспомнил, сколько времени они провели вместе в университетской библиотеке. У нее всегда была привычка, вырвав листок из тетради, складывать бумажные самолетики и долго вертеть их в руках. Иногда это получалось у нее совершенно бессознательно, и она лишь удивлялась, заметив, что держит что-то в руке. Если самолет получался такой, что мог летать, она подбрасывала его в воздух, и он, никем не замеченный, пролетал по библиотеке, потому что студенты сидели, уткнувшись носами в книги.

Сейчас Натали опять занималась тем же.

Джордан наблюдал, как она снова и снова складывает бумажку, пока наконец сама не заметила самолетика в своей правой руке. Она удивилась, будто не поняла, как он попал к ней, а потом рассмеялась, приготовившись его запустить. Она подбросила его в воздух, а Джордан, подхватив на лету, в считанные доли секунды отправил обратно, и самолетик, задев ее нос, приземлился на открытую книгу.

Натали расплылась в довольной улыбке и засмеялась, видимо решив, что у нее в этот раз получился самолет-бумеранг. Она бросала его снова и снова, и он опять летел к Джордану, который, притаившись возле двери, не выдавал себя.

Джордан снова забросил самолетик ей на колени.

Натали засмеялась беспечным смехом, который он всегда так любил, но лицо ее почему-то вдруг погрустнело.

Джордану ужасно хотелось продолжить игру, но сейчас он позволил самолетику упасть.

– Хм, два раза их трех – не так плохо.

Подавив смешок, Джордан приблизился к ней, поднял бумажную игрушку и положил к ней на стол.

– Вы давно там стоите?

– Не очень, мне нравится смотреть на вас.

Он подошел ближе, поставил на стол два стакана, вытащил пробку из бутылки и налил шампанского.

Натали подумала, что он уже немного выпил. Ее не покидало ощущение, что она не должна быть тут с ним сейчас – на душе стало тревожно. Наконец она захлопнула книгу и принялась убирать стол.

Джордан удивленно на нее взглянул.

– Что это значит? – спросил он.

– Вы, кажется, принимаете сегодня поздравления?

– Какие?

– Вы же теперь совладелец фирмы? Джордан усмехнулся.

– Да, вроде, а что?

Натали выключила настольную лампу.

А разве вы не этого добивались?

– И да, и нет.

– То есть?

Джордан оглядел комнату, подошел к окну и посмотрел на темнеющий вдали город.

– А разве не понятно? – спросил он, повернувшись к ней.

– Объясните. – Натали понимающе улыбнулась.

Джордану теперь стало легче говорить с ней откровенно.

– Я никогда не узнаю, почему стал совладельцем – потому что я этого заслуживаю или потому что я зять Джуда Райкена.

– Это не имеет никакого значения.

– Не имеет значения?

Натали подошла к нему. Он все еще стоял у окна к ней спиной.

– Возможно это не мое дело, – сказала она, – но, по-моему, у вас есть два выхода. Первый – беспокоиться о том, что вы сказали, но это все равно бесполезно.

Джордан прислушался.

– А второй?

Натали говорила быстро и убежденно.

– Второй – использовать новое положение, чтобы что-нибудь изменить.

– Что изменить? Вы имеете в виду здесь, в фирме, или вообще?

Он жестом показал на ночное небо так, как будто кроме него за окном ничего не было.

– Вы прежняя идеалистка, как я понимаю?

– Простите, вы о чем?

Джордан рассмеялся и отпил шампанского.

– За идеализм и убежденность! Вы всегда относились к тому, что делали, очень серьезно.

Натали посмотрела на него как не умалишенного.

– Вы о чем, мистер Бреннер?

Больше он не мог выдержать.

– Я прошу, Натали, зовите меня Джорданом, а не мистером Бреннером. Мы же одногодки. У нас одинаковое образование, мы люди одного круга... Ну прошу вас, зачем формальности?

Натали была смущена. Она хотела одновременно выскочить за дверь и упасть в объятия этого мужчины.

– Очень поздно.... Джордан. – Она отступила. Но он остановил ее, успев встать в дверном проеме.

– Выслушай меня. – Он обратился к Натали, смотревшей на него широко открытыми, полными недоумения глазами. – Когда к тебе последний раз притрагивался мужчина?

– Не понимаю?

Джордан дотянулся до нее и взял за плечи.

– Семь лет не знать мужчин – не слишком долго? Ты была влюблена до того, как все это случилось?

Натали задрожала. Она попробовала оттолкнуть его, но он держал ее крепко.

– Вы, может быть, переработались, мистер... мистер Джордан?

– Нет, со мной такого не бывает. Я знаю предел своих возможностей.

Натали засмеялась.

– А как тогда называется то, чем вы сейчас занимаетесь?

– Пока я не превышаю своих полномочий.

– Какого рода? – Глаза Натали были сейчас ярко-синими и огромными, и в них светилась неземная красота. Он не мог дольше выдержать испытания.

– А вот такого. – Он сделал попытку поцеловать ее, но она отвернулась, и его губы коснулись только ее щеки.

– Вы женаты.

– А вы красивы.

Натали смутилась, но не двинулась с места, и Джордан, почувствовав себя увереннее, с наслаждением отметил, что она начинает немного дрожать.

– Слушайте, мне кажется, я понимаю, почему вам трудно, – сказала она, едва дыша.

– Понимаете? – Он все еще обнимал ее.

– Да, я поняла сразу, в первый день, когда мы встретились здесь. Вас беспокоит вовсе не то, заслужили ли вы свою долю как владелец фирмы, – все дело в том, что вы вообще не уверены, что вам надо работать именно здесь.

Она храбро взглянула на него, внимательно изучая его лицо. Джордан застыл от изумления. Он не представлял себе, что она нисколько не утратила проницательности. Теперь он видел перед собой прежнюю Натали Парнелл, свою утраченную любовь, бывшую невесту – и единственный шанс на возможное счастье.

– Я пока еще сама не знаю, кто я такая, Джордан. Но, мне кажется, что и вы тоже.

Джордан чуть не лишился дара речи.

– Что?

– Кто вы такой, – повторила она мягко. Он пришел в полнейшее замешательство.

Натали глядела на него, и в. ней явно боролись какие-то чувства.

– Кто вы такой? – повторила она опять едва слышно.

Он пошел плечами, стараясь побороть растерянность.

– Я – Джордан Бреннер, новый совладелец фирмы...

– Нет! – воскликнула Натали до того громко, что оба они удивились. – Прекратите сейчас же, я думаю, вы поняли, о чем я.

Джордан подумал, что он вот-вот рехнется.

– Значит, вы хотите знать, кто я такой, сказал он. – Он осторожно притянул ее к себе. Она не сопротивлялась. – Натали...

Натали начинала отвечать на его ласку. Чье-то незнакомое лицо из прошлого смешалось в ее сознании с лицом Джордана.

– Деннис... я хочу сказать Джордан... Джордан поцеловал ее в затылок.

– Деннис был твоим школьным дружком. Он теперь женат, и у него трое детей, он живет в Тинеке, в Нью-Джерси.

Натали насторожилась и посмотрела ему в глаза.

– А откуда ты это знаешь, тебе сказал доктор Лейн?

Джордан больше не мог бороться с собой. Он провел пальцем по ее лицу и поцеловал ее в губы. Он почувствовал запах меда и росы и подумал, что сейчас умрет, если она оттолкнет его.

Натали его не оттолкнула. Они целовались вначале осторожно, но потом она прижалась к нему, он растворился в ней, и все годы безнадежности и боли сразу куда-то исчезли.

Натали дрожала. Ее руки обвили его шею, ему так хотелось, чтобы она забыла о горечи, печали и потерях.

– Нельзя, – прошептала она, но не шелохнулась, и он ее не отпустил.

– Разве? Поройся в памяти, Натали.

Он снова поцеловал ее. Все, все вернулось – страсть, упоение, легкость, с какой она возбуждалась от его прикосновений. Он не отпускал ее долго-долго, наслаждаясь тем, что вновь обрел, и молясь, чтобы она тоже вспомнила его. Но к ней воспоминания не возвращались, для Натали сегодня все начиналось сначала.

Джордан сделал последний шаг к свободе, которой он так упорно добивался.

26

Когда Джордан выходил из машины, Шейла стояла в дверях в черном шелковом белье, держа в руке стакан.

– Браво победителям! – поприветствовала она его.

«О нет, только не сейчас». – Он сразу понял, что она пьяна. Опять.

– Мой муж получает повышение по службе и даже не звонит, чтобы мне рассказать? Может, ты приехал домой попраздновать? С кем же ты отмечал радостное событие?

– Довольно! – Он хотел пройти мимо нее, но она загородила дверь и съездила ему по физиономии так сильно, как только смогла.

– Я еще жива, ты, скотина, и тебе придется со мной считаться!

– Дай мне войти. – Джордан попробовал протолкнуться мимо нее, но она не пускала его на лестницу. – Уйди с дороги!

– Не уйду, пока не выслушаешь меня.

До чего он устал от этих сцен, а сегодня ему особенно не хотелось, чтоб все началось сначала. Он устало посмотрел на нее.

– Ну ладно, Шейла, в чем дело?

Она улыбнулась.

– Это уже лучше.

Джордан сел на ступеньку, а она устроилась рядом и взяла его за руку.

– Я подумала, – сказала она, и интонация ее стала теперь более мягкой, – нам с тобой надо быть больше вместе, только вдвоем. Нам есть, о чем поговорить. Если бы мы могли провести какое-то время совсем одни, может быть, все снова бы наладилось. Я знаю, у нас получится. Я приняла решение – отправляю Адама в частную школу.

– Что?

– Да, я позвонила в школу Святой Анны для мальчиков.

– Святой Анны?

– Да, знаешь, – это прекрасная школа в Норс-Хилз, где учатся мальчики Сары Грегор.

Джордан оторопело посмотрел на нее.

– Она идиотка.

Шейла рассмеялась, и он отвернулся, чтобы не чувствовать ее дыхания.

– Ей там очень нравится, и она предлагает нам...

– Она предлагает? – Он зло усмехнулся.

– Какого черта, кто-то еще будет мне предлагать избавиться от собственного сына?

В ее голосе послышались властные нотки.

– Этой осенью Адам уезжает в частную школу, решено окончательно.

– Да пошла ты. – Он схватил ее и хотел ударить, но вовремя удержался. – Ты не посмеешь никуда отправить Адама! Забудь об этом!

Но Шейла привыкла добиваться того, чего хотела, и последнее слово всегда оставалось за ней. Сегодняшний разговор не представлял собой исключения. Она посмотрела на Джордана и улыбнулась омерзительной улыбкой.

– А ну-ка попробуй, помешай мне.

Ее слова врезались в его сознание. С него было достаточно.

– Я ухожу спать – один, поняла, один.

Джордан не заметил, что за ними наблюдают сверху два маленьких глаза. Адам, спрятавшись за перилами лестницы, слышал каждое их слово.

Из глаз его текли слезы, а лицо исказилось от ужаса. Остаток ночи он проплакал, зарывшись с головой в одеяло. Он не знал точно, что происходит, но понимал: что-то очень плохое, и отчаянно просил, чтобы отец пришел ему на выручку.

В эту же ночь Адам приснился Натали. Не Джордан, не Деннис, не лодки и не дни рождения. Ее сознание наводнили дети. И особенно один ребенок. Она проснулась от беспокойства. Магнитофон доктора Парата стоял на ночном столике, она включила его и продолжила прежнюю запись:

– У меня повторяются сны о детях, и особенно, об Адаме Бреннере. В этот раз он взбирался со мной на гору, мы были связаны веревкой. Потом он неожиданно соскользнул и упал, но веревка осталась, и он висел, но это было не опасно, колья, которые я вбила в гору, держали крепко. Потом склон горы превратился в стену огромной комнаты, а я оказалась привязана к ним той же веревкой, что спасла Адама Бреннера. Люди вытягивали веревку из моего тела...

Натали нажала на кнопку. Она неожиданно почувствовала неловкость и страх. Она снова легла, и ей показалось, что веки ее стали тяжелее, и она снова уплывает в тот же самый сон. Только теперь из нее вытаскивали эластичные трубки. Она была привязана к кровати, и люди, стоявшие рядом, смеялись над ней. Они продолжали вытягивать трубку, пока что-то тяжелое не застряло в ней.

Тянуть стали сильнее, но ничего не получалось, они вытащили Натали из кровати. Ей было странно стоять посреди больничной палаты и видеть предметы, которые, как она знала, ей не принадлежали.

«Я сплю», – поняла она. Пол у нее под ногами был очень холодный, а потом стал теплее и даже слишком горячий. Натали перешла опять на более прохладное место.

Возле ее двери остановилась женщина, которую она тут же узнала.

– Мама?

Женщина улыбнулась.

– Ты чудесно выглядишь, Натали.

Она посмотрела вниз, на красивое длинное платье, в которое была одета.

– Сегодня выпускной вечер, скоро придет Деннис.

– Знаю, – ответила мама, – я тебе принесла вот это.

Она протянула ей красивый кулон.

– Мама, зачем, это же твой изумруд.

– Твоя бабушка подарила мне его, когда я кончала школу, перед самой смертью. Я хочу, чтоб он был у тебя.

Натали испугалась:

– Потому что ты тоже должна умереть?

– Что? Что значит умереть? Эй, Парнелл, ты в уме?

– Мама, не уходи!

– Эй, это я – Франческа. Где ты там, Натали?

– Не уходи! Не уходи!

Франческа трясла подругу за плечи.

– Ты что, бредишь?

Натали очень огорченно посмотрела на Франческу.

– Произошел несчастный случай.

Франческа огляделась вокруг.

– Несчастный случай? Где?

– Мне надо попасть в больницу.

Франческа заволновалась.

– Ты и так в больнице.

– Где моя мама?

– Кто?

– Моя мама. Она попала в автомобильную катастрофу. В какой она палате?

– Все нормально, Натали. Тебе снится сон. Проснись.

– Нет! Нет!

– Сестра, – закричала Франческа, – сестра, скорее!

Оглядевшись, Натали увидела, как накрытое простыней тело матери везут на каталке через больничный холл.

– Мама, ой, мама!

– Сестра, скорее сюда!

Доктор Парат примчался вместе с ординатором, и вдвоем они смогли уложить Натали в постель.

– Она что, сомнамбула? – спросила Франческа.

– Галлюцинации, – коротко ответил Парат, – надо дать не очень сильное успокаивающее, – распорядился он.

Теперь Натали мерещилось, что она совсем проснулась, но не может двигаться. Она посмотрела на себя сверху вниз и увидела, что ее живот вздымается кверху.

– Господи, у меня будет ребенок!

– Здесь? Сейчас? – Франческа обмерла.

Парат цыкнул на нее.

– Тихо, она вас все равно не понимает.

Он посветил на нее лампой и проверил зрачки.

– Ого, я никогда не встречал такого...

Натали стала отбиваться и кричать. Парат, сестра и ординатор вынуждены были ее удерживать.

Натали была близка к истерике.

– Я не могу двигаться, что вы со мной делаете!

– Вам так будет лучше, мы боимся, что вы себе навредите. – Доктор Парат успел дать ей успокаивающее, но оно еще не подействовало. – Я побуду с ней, пока она не перестанет сопротивляться.

Но Натали Парнелл не собиралась сдаваться.

– Вы не имеете права поступать так со мной, это мое тело, мой ребенок.

Франческа стояла возле ее постели:

– Она что, родит – прямо сейчас, здесь?

Парат выразительно посмотрел на нее.

– Будьте добры удалиться, мисс Луккези!

Натали увидела, что Франческа уходит.

– Мой ребенок, она взяла моего ребенка!

Натали вырывалась. – Верните мне моего ребенка!

Франческа потрясенно глядела на Натали.

– Какой ребенок?

– Мисс Луккези! Пожалуйста, уйдите!

Натали кричала вслед Франческе голосом, разрывающим сердце:

– Шейла... Шейла!

Франческа повернулась и заметила в глазах Натали тоску, волшебную силу притяжения матери к ребенку.

– Верните... мне... моего... ребенка! – Натали начала проваливаться в настоящий сон успокаивающее подействовало.

Парат подождал пять минут, перед тем как с ней заговорить.

– Натали, это доктор Парат. Вы меня слышите?

Она была очень слаба, но смогла узнать его. Дружелюбный тон успокаивал ее.

– Я вас слышу.

– Вы знаете, где вы?

– Да, в моей комнате.

– Хорошо. – Парат улыбнулся. – А какой сегодня день?

Едва шевеля губами, но вполне разборчиво, Натали ответила:

– Среда.

– Да, точно. А сколько вам лет?

– Тридцать один.

Доктор Льюис Парат выглядел совершенно счастливым, он посмотрел на сестру и ободряюще похлопал Натали по плечу, прежде чем уйти и дать ей возможность заснуть полноценным, спокойным сном.

Он был уже почти у самой двери, когда она позвала его.

– Доктор Парат? – спросила она дрожащим голосом. – Вы можете мне кое-что сказать?

– Я попробую, а что именно? – спросил он осторожно.

– Вы можете мне сказать, где мой ребенок!

Лицо доктора помрачнело. Он не хотел отвечать ей сейчас лишь потому, что не был уверен на сто процентов. Он был уверен на девяносто девять, а ему ужасно не хотелось скрывать от нее ответ.

– Спите, пожалуйста, мы поговорим обо всем утром.

– Вы обещаете?

Он колебался довольно долго, понимая, что ее юридическое чутье в полном порядке.

– Да, – ответил он твердо, – обещаю. – Он вышел из комнаты совершенно потрясенный.

«Думаю, Натали, я могу вам сказать, где ваш ребенок. Я даже готов рискнуть ради этого моей жизнью и репутацией», – подумал он.

27

За окном еще только всходило солнце, когда доктор Парат, сидя у себя в кабинете, протягивал инспектору Вольферу чашку кофе.

– Значит, вы полагаете, что знаете теперь ответы на все вопросы? – Вольфер с почтением поглядел на страницу медицинской книги, полную схем строения мозга.

– Нет, но я уверен, что Натали знает, и считаю, что вам пора включиться. Несколько часов назад эта история превратилась из пусть необычного, но чисто медицинского случая в запутанное дело, требующее вмешательства закона. Боюсь, что здесь всплывет такое, о чем даже подумать страшно, а не то что произнести вслух.

– Вы говорите так, будто ночью вас посетил Джуд Райкен.

– А ведь вы это сами предсказывали, – рассмеялся Парат, – похоже, этого господина вы знаете как свои пять пальцев.

– Джуд Райкен – стреляный воробей, голыми руками его не возьмешь. Но на этот раз, кажется, он сам себя перехитрил. Так что поглядим, кто кого одолеет, – мы его, или он нас.

Нельзя сказать, чтобы доктора Парата вдохновила подобная перспектива.

– Думаю, нам предстоит повоевать. – Он вздохнул и потер глаза. – Уверен, он помешает мне опубликовать книгу.

– Наверняка. У вас ничего не получится, если вам будет препятствовать такой классный юрист, как Джуд Райкен. Но что вы теряете – бестселлер? У вас их и без того целая куча, и обязательно появятся новые.

С последним утверждением Парату было трудно не согласиться.

– Вы же не можете одновременно заступаться за Натали и издавать книгу. Спрашивается, что важнее – Натали Парнелл или успех? Вам надо решиться, то и другое одновременно исключается.

– Во мне идет непрекращающаяся борьба.

– При чем тут борьба – не пишите на этот раз книгу. Дайте возможность этой женщине вернуться к нормальной жизни. Зачем делать ее несчастье достоянием публики?

– И тогда Джуд Райкен спокойно выходит сухим из воды.

Парат помрачнел.

– Ничего подобного. Четыре пропавших месяца, украденный ребенок и рубец на животе у Натали Парнелл – это не пустяк. – Вольфер придвинулся к Парату и в упор посмотрел на него. – Давайте поступим благородно, доктор, не делайте шуму, и Натали получит назад своего сына.

– Вы не знаете этого наверняка.

Вольферу его реакция показалась неожиданной.

– Если вы сможете убедить меня в том, что Шейла Райкен украла ребенка, то я могу поклясться, что верну его Натали.

Доктор помолчал, а потом, горестно вздохнув, произнес:

– Прости-прощай, лучший бестселлер.

Вольфер встал и похлопал Парата по плечу.

– Вы мужик что надо, доктор!

– Чего не скажешь о Райкене.

– Ничего не поделаешь, он тоже человек, и у него есть свои слабости. – Подойдя к двери инспектор остановился, и почесал в голове. – И все же здесь есть одна загвоздка, которая не дает мне покоя.

– Что еще?

– Ведь этому типу ничего не стоило добыть для своей доченьки любого младенца на черном рынке и узаконить усыновление, не говоря уж о том, что она могла взять на воспитание ребенка, вообще не нарушая закона. Ума не приложу, зачем ему понадобилось лезть из кожи вон, чтобы своровать сына Парнелл?

Доктор Парат умоляюще посмотрел на него, поднял руки кверху и замотал головой.

– Довольно. Я думаю мы зададим этот вопрос тем, кто в состоянии на него ответить.

– Миссис Бреннер, – согласился Вольфер.

– Совершенно верно. – Парат взглянул на часы. Стрелки показывали всего шесть тридцать. – Я позвоню ей часа через два, а пока попытаюсь хоть немного вздремнуть.

– Приятного сна, доктор, а я пока загляну в одно заведение. – Он мрачновато ухмыльнулся: – Как по-вашему, если я вежливо попрошу Джуда Райкена позволить мне порыться в его личном шкафу, а потом полистать папки на буквы «П» и «Р», он позволит?

– Желаю удачи, инспектор. И спасибо за все.

Наконец Вольфер решил дать ему отдохнуть и вышел в коридор. Поравнявшись с дверью Натали, он задержался, чтобы взглянуть, как она. Осторожно приоткрыл дверь, он, к своему удивлению, обнаружил, что ее кровать пуста. В темной комнате царил ужасный беспорядок, а магнитофон, который все время стоял на ее ночном столике, исчез.

Вольфер снова с удивлением поглядел на часы.

«Неужели она так рано уехала на работу?» – подумал он.

Кто-то вдруг дотронулся до его плеча, и от неожиданности он чуть не подпрыгнул до потолка. Обернувшись, инспектор вздохнул с облегчением.

– Никогда больше так не поступайте, мисс Парнелл.

– Не обижайтесь, я собиралась на работу и вдруг увидела вас.

– На работу? в шесть утра? Не рановато?

– Только не для юриста. Мне надо кое в чем разобраться на месте, в офисе. Провести небольшое расследование.

Вольфер расхохотался, но быстро успокоился, и мысль его лихорадочно заработала.

– Расследование – я не ослышался? Забавно, что вы употребили именно это слово. Дело в том, что я собираюсь заняться тем же и там же.

Натали посмотрела на него подозрительно.

– Там же?

– Думаю, нам по пути. Вы что-то заподозрили, Натали? Может, мы сможем оказаться друг другу полезны? Могу я подвезти вас в этот, э-э, офис. – Он указал рукой на выход.

Натали согласно кивнула.

– Можно спросить вас, инспектор Вольфер? – обратилась она к нему.

– Все, что угодно.

– Почему меня не покидает дурацкое ощущение, что вы следите за мной?

– Слежу? Нет, вы меня не правильно поняли. Я же сказал – нам по пути. В котором часу сотрудники обычно приходят на работу?

– Как правило, около восьми. – Она взглянула на настенные часы в холле. – У нас еще куча времени.

– Что значит у нас? – не понял Вольфер.

Натали не ответила. Опередив его, она распахнула дверь. Вольфер понял, что совершил ошибку. Он напрасно посвятил ее в свои планы, но как иначе ему добраться до этих папок? Теперь надо постараться сделать так, чтобы они не попали в руки к ней самой. Когда они уселись в полицейскую машину и поехали в центр города, Вольфер стал лихорадочно соображать, чем ему лучше заняться, чтобы прокормить семью, после того как Джуд Райкен сживет его со свету.

Шейла Райкен сидела у себя в гостиной, нервно покусывая заусенец, пока доктор Парат просматривал какие-то записи. Отхлебывая понемногу кофе, она искоса поглядывала на него. Инспектор Вольфер, скромно забившись в угол, разглядывал развешенные по стене семейные фотографии. Показав на ту, где с удочками в руках стояли Джордан и Адам, с гордостью поглядывая на лежавшего у их ног крупного окуня, он спросил:

– Который из них поймал здоровенную рыбину – Джордан или ваш сынок?

Шейла не ответила. Она все еще не пришла в себя после вчерашнего. Подняв голову, она посмотрела на Парата и, глядя ему прямо в глаза, спросила:

– Как себя чувствует Натали?

– Нормально. – Взяв чашку, он отпил кофе. – Осталось только раскрыть одну тайну.

Шейла похолодела.

– Тайну?

– Объяснить загадочное стечение обстоятельств, если вам так больше нравится, – ответил Парат и изобразил на своем лице самую лучшую из хорошо отработанных улыбок. – Кофе отличный.

Он тоже посмотрел на семейные фотографии и, заметив среди них небольшой портрет Адама, подошел и стал его разглядывать.

– Удивительно похож на отца.

– Да, – Шейла улыбнулась и, не поднимая головы, смахнула прилипшую к юбке ворсинку. – Копия.

Парат все не унимался.

– Тот же рот, подбородок, нос ... разве только глаза и волосы… – Доктор покачал головой и хотел продолжить, но прежде посмотрел на Вольфера, чтобы понять, заметил ли тот, как умно и тонко он действует. – А у кого-нибудь в вашей семье были голубые глаза и прямые волосы?

Шейла пожала плечами.

– Возможно, у моего деда, – ответила она равнодушно.

Доктор Парат вернулся на свое место и сел. Он помолчал. Следующий вопрос, который он намеревался задать, был решающим, и ему важно выбрать подходящий момент. Он сделал очередной глоток кофе, покосился на Вольфера и произнес:

– А Натали никогда не говорила с вами о ребенке?

Растерявшись, Шейла сделала вид, что не поняла вопроса.

– О ребенке? Она что, упоминала о каком-то ребенке?

– Ну да, уверяет, будто помнит, что у нее был ребенок, – не дрогнув, сообщил Вольфер, наконец оторвавшись от фотографии. – Бедная девочка, слава Богу, у нее начинает восстанавливаться память. Скоро она, наверное, вспомнит все, да доктор?

– Думаю да, – кивнул Парат. – А пока затвердила, что был ребенок, – и все тут. Мы обнаружили у нее на теле рубец, который говорит о том, что она, возможно, действительно перенесла кесарево. И я подумал, что вы единственный человек, который способен пролить свет на эту загадку.

Шейла встала и отвернулась. Ее лицо стало белым как мел.

– Э-э, видите ли, мне бы не хотелось касаться столь деликатной темы. Много лет назад я дала Натали слово молчать.

– Да, но учитывая столь необычные обстоятельства... Ведь в интересах Натали узнать правду. Уверен, она бы со мной согласилась.

Шейла задумалась, потом повернулась, улыбаясь до того застенчиво, что показалась им искренней.

– Вы меня убедили, – сказала она, и по очереди поглядела на обоих мужчин. – Да, у нее действительно был ребенок. Еще до того как они познакомились с Джорданом. Натали отдала его на воспитание, потому что не хотела, чтоб он узнал.

Доктор Парат внимательно наблюдал за Вольфером, и, когда тот едва заметно кивнул, произнес:

– Благодарю вас, миссис Бреннер. Я тронут вашей откровенностью. – Он помедлил. Еще один вопрос, если не возражаете, – когда у нее родился этот ребенок?

Шейла насторожилась, глаза у нее беспокойно забегали:

– Я затрудняюсь сказать точно, собственно я не знаю...

Парат не сдавался.

– Меня интересует только одно – это произошло в старших классах школы?

– Видите ли, как сказать; насколько я знаю, все случилось как раз перед тем, как она приехала сюда, в Чэпл-Хил. Да, да, летом перед поступлением в университет. – Она сосредоточилась, а потом кивнула: – Да, верно, она была беременна, когда кончала колледж.

– Еще раз спасибо, миссис Бреннер. Поверьте, все останется между нами.

– Да, спасибо, – подал голос Вольфер. Он снова взглянул на фотографию Адама. – Славный у вас паренек. – Он посмотрел на нее приветливо. – Знаете, что я вам скажу, – он удивительно напоминает мне одного человека.

– Да что вы? – На лице Шейлы вновь появилась деланная улыбка.

Вольфер сдержанно кивнул.

– Надеюсь, мы еще встретимся.

Когда посетители наконец ушли, Шейла облегченно вздохнула. Слава Богу, отец успел предупредить ее. Старый добрый папочка – для него не существует неожиданностей. Но все же ей стало не по себе, и она отправилась прямиком к бару. Было только начало девятого, но сегодня она сделала для себя исключение. Положив в стакан кусок льда, Шейла налила себе утренний коктейль, чтобы заглушить ощущение вины и неотвратимости надвигающегося возмездия. Ей показалось, что даже стены теснее сдвигаются вокруг нее. Если у Натали восстановится память, то в ее жизни не останется ничего, кроме пустоты. Она тоже взглянула на фотографию Адама. Да сходство с отцом просто поразительное. Нос, овал лица, уши... но улыбка, волосы – это, безусловно, досталось от матери.