Текст книги "№333, или Притворись, что любишь 2"

Глава 60. Твое тело – не твое дело!

Тогда же:

Ждана

Натан поднимает меня с пола, крепко к себе прижимает, а мне, наоборот, хочется убежать от него подальше. Тихо осознать произошедшее, зализать раны, ощупать себя…

«В конце концов, я имею на это право! Меня только что подвергли выключению!»

Ищу глазами часы, но их в комнате, кажется, нет. Проклинаю себя за то, что рассталась с привычкой всегда носить наручные… Следить за временем – подчас единственный надежный способ понять, выключали ли тебя и на сколько. Однако в последние годы они мне были не нужны, да и Натан не был замечен в любви к трупам, коим я себя считаю на моменты, когда оказываюсь в белой комнате.

«Почему он сделал это сейчас? Почему?!»

Я ненавижу Романа Войтова всеми фибрами своей души, но я была благодарна ему за одну единственную вещь, которой он никогда не делал – он не выключал меня ни разу! О, конечно же, это было так не потому, что он уважал мои личные границы. Я не думаю, что во мне есть хоть что-то, к чему он мог бы отнестись с уважением. Ему просто нужны были мои эмоции, все мои эмоции, он ими питался, он ими жил. Если же меня выключить, какие уж тут эмоции? От бездушной куклы их не дождешься.

Зато мой второй по счету джентльмен, Данил Исаев, проделывал это со мной день через день.

Есть еще одно правило, вбитое в нас ментальными гвоздями, – мы не имеем права спрашивать джентльменов, что происходит во время отключения.

Однажды я, девятнадцатилетняя дура, спросила об этом нашего гипнотерапевта.

«Если бы джентльмен хотел, чтобы ты была в курсе того, что с тобой происходит, он бы просто тебя связал, и всё. Это более интимная процедура! Это только между мужчиной и твоим телом. Твое сознание не должно участвовать…»

Твое тело – не твое дело… Примерно так.

Я старалась отрешиться, я очень старалась, но это ведь невозможно! По крайней мере для меня… Мне важно иметь над собой контроль по многим причинам. Я еще с детдома привыкла всегда быть начеку, чуять опасность носом, а тут опасность есть – и немаленькая, а я ничего не могу сделать! Чувство беспомощности для меня – адское испытание, а тут расслабься и отдайся… Страшно, просто неимоверно страшно. Кроме того, выключение – это такая гадость, которую ты даже можешь не заметить, если делать это не так топорно и неумело, как это сделал Натан. Не проори он «достаточно» столько раз, я могла бы и не узнать. Хотя нет, узнала бы, ведь он не вернул меня в то же положение, в каком я находилась до действа.

Я бы, может, и привыкла к тому, что меня выключают, однако через некоторое время стала находить на теле мелкие порезы, засосы, синяки, а потом нашла в телефоне Данила те самые видео… Этот ублюдок часто снимал процедуру, делал кино!

Исаев был помешан на сексе, однако в моменты выключения занимался со мной отнюдь не оным. Уносил меня в свою «особую» комнату, как он ее называл, раздевал, клал на стол, а потом водил по моему телу ножом. Когда я увидела, с каким удовольствием на своей уродливой морде он играет этим ножом, а потом прикасается к тем же местам губами, меня просто вырвало. Кстати, внешне-то он был вполне ничего себе мужчина, но после тех видео я его морду терпеть не могла.

После этого потеряла сон. Я боялась, что однажды Данил слишком войдет во вкус и пырнет своим ножом, когда буду в отключке. Просто зарежет, и всё… Заплатит за меня штраф, а дочь даже никогда не узнает, что со мной случилось. Мне начало казаться, что меня отключают по тридцать раз на дню. Я всё время носила часы, постоянно следила за временем.

Каждый день мне было страшно, каждый день я молилась, чтобы это закончилось. И вот Натан возвращает этот страх в мою жизнь. А ведь я уже даже за джентльмена его не считала!

– Натан, сколько времени?

Он удивлен моим вопросом, тем не менее достает телефон, проверяет.

– Восемь вечера, а что?

Это знание могло бы помочь, засеки я время, когда заходила в это проклятую библиотеку! Расслабилась, забыла про правила предосторожности… Доверилась! По факту я очень давно ему доверилась, и теперь пришло время расплаты.

– Мне нужно в дамскую комнату… – тихо прошу.

Глава 61. Зомби-стерва

Тогда же:

Ждана

– Спокойно! – приказываю себе, глядя на бледное отражение в зеркале туалетной комнаты. – Ничего страшного не случилось!

Наверное… Однако я ни в чем не уверена.

Генерал Натана – орган достаточно внушительного размера, но я давно к нему привыкла. Не знаю, почувствовала бы, если бы у нас с ним что-то было или нет? Проблема еще в том, что в состоянии выключения я автоматом становлюсь активной в сексуальном плане. В трусиках мокро, как будто меня ласкали языком, хотя далеко не факт, что куннилингус имел место. Это просто всегда так, и от этого мерзко. Будто я испытываю удовольствие от дикого, животного страха, в который погружаюсь при мысли, что меня могут выключить в любой момент.

«Мог ли он отдать меня Шилову?»

Этот придурок – явный садист, на теле бы остались отметки.

Закрываюсь в кабинке, стаскиваю платье и осматриваю себя как могу тщательно, ощупываю. На груди и бедрах никаких синяков или чего-то подобного, губы не саднит, причем ни верхние, ни нижние.

Невольно вспоминаю, как Натан косился на Шилова, стоило тому на меня посмотреть, когда мы только пришли на банкет.

«Всё же вряд ли подпустил бы его ко мне, он ведь собственник».

Однако я никогда не узнаю это наверняка. Я очнулась на полу с ушибом на плече и не знаю, как это вышло.

Самое ужасное во всей этой истории – я больше не буду чувствовать себя в безопасности с Натаном. Волшебный оазис, где мне было так хорошо и спокойно, теперь кишит крокодилами, которые разевают пасть и мечтают меня сожрать. Я больше никогда не почувствую себя там хоть сколько-нибудь счастливой.

– Добро пожаловать обратно в Трусляндию, Жданочка! – шепчу себе под нос, выходя из кабинки.

Тогда же:

Натан

Как последний дурак караулю Ждану у выхода из дамской комнаты. Всё прокручиваю в голове недавние события. У меня такое ощущение, что я там, в библиотеке, глыбу льда обнимал, а не свою невесту. И ни слова… она не сказала мне больше ни одного гребаного слова, не потрудилась объяснить, что же случилось.

«Нормально…»

Одному богу известно, как меня бесит такой ее ответ.

По-моему, то, что сейчас произошло, так же далеко от нормального, как Земля от Солнца.

«Сколько еще таких вот секретов ждет меня в будущем?»

Едва дожидаюсь мою зомби-стервочку из дамской комнаты, прижимаю к стене прямо в пустом коридоре и задаю животрепещущий вопрос:

– Что это за хрень сейчас произошла в библиотеке? Ты можешь мне объяснить? То есть стоит кому-то посчитать по-немецки вслух, и ты уже зомби?!

Ждана и без моих возмущений бледная, как полотно, но должна понимать, что мне тоже нелегко. Ведь я не виноват в том, что она подверглась какой-то там гипнообработке.

– Мое тело реагирует только на голос моего джентльмена…

– Могла бы и предупредить о таком жирном скелете в шкафу! – возмущаюсь еще громче.

– А ты как будто не знал? – прищуривается она.

– Нет, не знал! Мне Шилов только что рассказал!

Ждана замирает, жадно глотает воздух и шипит:

– Натан, а зачем ты произнес эту цифру? Из любопытства, что ли?

Тут немного тушуюсь, пожимаю плечами.

– Не без этого…

– А давай я из любопытства тебе палец отрежу, проверю, больно ли тебе будет?

Ее слова для меня как оплеуха.

– Я не думал, что тебе будет больно!

– Ну да, наверное, должно быть приятно от осознания того, что со мной можно делать что угодно, а я даже не смогу защититься!

– Ждана, я вообще-то был рядом, с тобой в любом случае ничего плохого бы не случилось!

Она смотрит на меня и всем своим видом показывает, что не верит. Это уже круче оплеухи.

– Милая, если ты думаешь, что я могу сделать тебе что-то плохое, какого хрена ты согласилась за меня замуж?

– Хватит витать в облаках, Натан! Я знаю, сколько за меня запросили бы, если бы ты захотел меня выкупить, и знаю твои финансовые возможности…

Тут же начинаю скрежетать зубами от ярости:

– Опять назовешь нищебродом?! Ну давай! Смелее…

– Ты не нищеброд, конечно! Просто я тебе не по карману… – пожимает она плечами.

А вот это уже даже круче удара битой по затылку.

Изо всех сил борюсь с желанием схватить ее за горло и хорошенько сдавить.

– Возьми такси и езжай домой, Ждана!

Глава 62. Триллион мыслей

Тогда же:

Натан

Я разворачиваюсь и ухожу… Хотя вместо этого мне хочется долбить стену кулаком пока либо руку не сломаю, либо стену не пробью.

Впервые за время наших с ней отношений я не слежу за тем, как она доберется домой.

«Зачем она это сказала?»

Заставляю себя вернуться в зал, усаживаюсь на том же месте, где мы совсем недавно сидели вдвоем. В центре зала идет какое-то шумное и тягуче-сладко пахнущее представление. Повара готовят десерты из карамели и фруктов, а я даже не могу сконцентрировать на чем-то взгляд.

Мозги кипят.

«Получается, она совсем в меня не верит? Я для нее балабол, и мои слова ничего не стоят!»

Я не делал бы предложения, сомневаясь в том, что смогу вырвать ее из лап клуба. Но, получается, она в это на самом деле не поверила? Может, поэтому и сомневалась, соглашаться ли на мое предложение?

Из головы не идет выражение Шилова: «Ты хоть представляешь, что с ней вытворяли до тебя?»

Выходит, до недавнего момента не представлял. Дико и тошно думать, что с ней делали и как часто это делали, учитывая ее болезненную реакцию на некоторые вещи.

«Тебе нужна жена, для которой норма, когда ее имеют в бессознательном состоянии?» – еще одна фраза Игната, которая не идет из моего сознания, хоть палками ее из мозга выколачивай.

Мне не нужна жена, над которой издевались годами. Тем не менее Ждана такая, и я ничего не могу с этим поделать. Я знал, что ей пришлось в жизни несладко, еще до того, как сделал предложение, просто не представлял насколько!

Интересно, как бы она себя вела, если бы я не был фактически ее хозяином. Что, если она и согласилась-то за меня замуж только затем, чтобы сбежать из клуба? Может быть, я для нее что-то вроде спасательного круга? Она не очень-то верит в спасение, но шанс есть, и она просто решила его не упускать?

Получается, ни о какой любви с ее стороны не может идти и речи. Она сделает всё, лишь бы остаться со мной, потому что я для нее наименьшая из бед. В том числе будет изображать любовь столько, сколько будет нужно…

В памяти всплывает наш самый первый вечер в моей квартире, когда я приказал ей притвориться, что она в меня влюблена. И она притворилась, да так притворилась, что я повелся на нее, как шестнадцатилетний мальчишка. До сих пор идет активное слюноотделение, когда вспоминаю, какой она была тогда со мной – голодная до ласки, жадная до оргазмов, которые я ей дарил, млеющая от любой близости.

У меня не было партнерши ярче нее, да мне она и не нужна. Я Ждану хочу! А как она относится ко мне на самом деле – теперь большой вопрос.

«О чем я только думал, когда просил ее притвориться, что любит?!»

Купил игрушку и играл, пока не сломалась…

Насколько лучше бы было, прояви она любовь ко мне постепенно. Однако это невозможно в нашей с ней ситуации. Всё уже свершилось, и мы имеем то, что имеем. Я понимаю это, но безумно хочу, чтобы ее чувство ко мне было искренним. Я нуждаюсь в ее любви, я ее жажду! Но есть ли она у нее? Что-то я сомневаюсь… Я для нее – просто выгодный вариант! А мне оно надо? Быть чьим-то выгодным вариантом? Я вообще-то живой человек, у меня чувства имеются, и мне бывает больно, вот прямо как сейчас….

От всех этих мыслей в пору начинать биться головой об стену. На столе красуется шеренга разнокалиберных бутылок. Откупориваю коньяк и наливаю себе полную рюмку…

Через три часа:

Ждана

– Наконец-то!

Слышу звук отпираемой двери и спешу в прихожую.

На мне самый любимый пеньюар Натана – он лично мне его подарил. Красная паутинка, не скрывающая абсолютно ничего, а под ней такие же трусики. Поверх этого прозрачного великолепия шелковый халат. Собираюсь снять его при первой возможности.

– Привет! – говорю ему, как только он заходит в квартиру.

Натан не отвечает, молча буравит меня взглядом, и я решаюсь на более радикальный шаг.

– Натан, прости меня!

Я говорю это искренне, мне правда хочется откусить себе язык за те злые слова. В последние часы я успела прокрутить в голове триллион разных мыслей и пожалеть о многом. А еще мне очень страшно, что своим глупым поведением я могла сломать ту идиллию, которую мы с ним строили с такой любовью. Мне очень страшно, и я готова на что угодно ради примирения.

Однако Натан на мое извинение вообще никак не реагирует. Вдруг усмехается и предлагает:

– Поиграем, Ждана?

Я готова на что угодно, но только не на это!

Втягиваю носом воздух и невольно морщусь. В дыхании Натана больше алкоголя, чем в бутылке коньяка.

– Ты пьяный…

– Ну и что? Тебе какая разница, пьяный я или трезвый? Хамлю или нормально общаюсь, ты же всё равно сделаешь то, что я тебе прикажу, так?

Отшатываюсь от него, пячусь в гостиную, а он идет следом, хищно скалясь.

– В чем дело, милая? Не нравится, когда я с тобой так разговариваю?

– Не нравится… – отвечаю тихо.

– А ты терпи! Ведь так у вас заведено, да? Мужик говорит, а ты делаешь, верно? Я ничего не путаю?

– Верно…

Он идет на меня, и я продолжаю пятиться, пока не натыкаюсь на диван. Неловко плюхаюсь на него, а Натан возвышается надо мной, уродливый в своем пьяном гневе.

– И сколько их у тебя было? – спрашивает он с издевкой. – Тех, кто тебя имел за деньги!

– Если хочешь знать, за свою жизнь я спала всего с тремя мужчинами. И один из них ты, Натан!

Надеюсь, это хоть немного усмирит его пыл, но он мне не верит.

– Хрень! Я задал тебе вопрос и хочу услышать ответ!

– Я ответила… – стою на своем.

– Честный ответ, Ждана! – орет он с бешеными глазами.

– Не все покупают девушек для секса, Натан!

– А для чего еще? Чтобы книги читать? – При этом вопросе на его лице появляется мерзкая ухмылка.

– Натан, ты выпил! Давай поговорим завтра… – прошу, буквально молю.

Он тут же рычит в ответ:

– Никаких завтра! Но если не хочешь говорить, можно и не говорить! Ты же у нас такая скрытная девочка…

А потом он делает то, отчего всё внутри меня замирает и становится сложно дышать. Он расстегивает ремень на брюках, вытаскивает его и командует мне:

– Руки, Ждана!

Годами отработанная команда! Я научилась реагировать на нее молниеносно. Роман, как правило, гораздо меньше злился, если я быстро и с охотой выполняла его приказ. Поэтому сейчас тоже подчиняюсь сразу, практически инстинктивно.

Натан крепко стягивает ремнем мои запястья, а я привычно заставляю себя отрешиться: «Это не я, это не со мной…»

Ремень больно врезается в кожу, и я словно погружаюсь в мерзкое прошлое, где мне бесконечно страшно, и тут вдруг у самого уха раздается грозный ор:

– Серьезно, мать твою?! Ты позволишь мне отыметь себя вот в таком положении? У тебя хоть немного самоуважения есть? Мне не нужна на всё согласная шлюха, Ждана! Чтобы к утру тебя в моей квартире не было!

Часть 3
«Прозрение»

Глава 63. Собранный чемодан

Тогда же:

Ждана

Он награждает меня презрительным взглядом, пихает обратно на диван, уходит и хлопает входной дверью.

Я вздрагиваю от резкого звука, в то же время безумно рада, что он ушел, что ничего мне больше не сделает. Я стойкая, много чего могу пережить, но не насилие от дорогого мне человека. Мое сознание подобного точно не выдержит.

Даже не сразу понимаю, что ремень все еще на моих запястьях. Натан ушел прямо так, без него… и оставил меня связанной!

– Гад!

Мне так обидно за всё, что он сегодня наговорил и сделал, что хочется орать в голос. Самоуважения у меня, видите ли, нет… Я бы на него посмотрела, если бы его периодически связывали ремнем и били без права защититься! Сволочь он, а еще эгоист махровый – махровее не придумаешь!

Кое-как с помощью рта расстегиваю этот пыточник и швыряю подальше. Потом иду на кухню, стягиваю с себя сексуальный халат и пеньюар, бросаю их прямо в… мусорное ведро. Подаркам Натана там самое место, ведь он выбросил в помойное ведро кое-что поважнее – мое человеческое достоинство, да что там, всю меня!

Возвращаюсь в спальню и достаю чемодан – тот самый, с которым сюда приехала, и начинаю складывать вещи. Обхожу квартиру, не желаю здесь оставить ничего своего. Хочу стереть себя из его жизни, чтобы ничего не напоминало о том, что я вообще здесь когда-то была. Скоро становится очевидно, что одного чемодана мало. Подарков от Натана у меня гораздо больше, чем просто один пеньюар. Здесь книги, ноутбук, шахматы из слоновой кости, смешная статуэтка кота. Кусочки нашей с ним жизни…

«Всё в помойку?»

Не могу я это в помойку!

От подарков Войтова мне хотелось быстрее избавиться, но подарки Натана мне хочется хранить вечность как самые драгоценные артефакты. Я все эти вещи люблю! Я его люблю…

Вот она, правда жизни, – я способна влюбляться только в моральных уродов!

Хотя ровно до сегодняшнего дня Натан таким не был, он вообще казался мне во многом идеальным. Интересный, сексуальный, перспективный… Мне нравилось в нем всё, кроме его прохладного отношения к детям. Отчасти еще и поэтому я так и не призналась ему в том, что у меня есть Аня. И всё же он – мудак, эгоистичная свинья, которой чуть хвост прижали, а он уже готов растерзать обидчика в клочья. Я его обидела, да, но он мне стократно вернул! Даже тысячекратно!

Когда заканчиваю с вещами, на улице уже глубокая ночь, точнее суперраннее утро – три часа. А Натана всё нет. Подсознательно – да что там, и сознательно тоже жду его возвращения каждый миг, каждую минуту.

Как здорово было бы, войди он сейчас в спальню, упади на колени и примись просить прощения за свой гадкий поступок…

«Мечты!»

Выношу чемодан с сумкой в гостиную, ставлю у входа. Сама переоделась в джинсы и майку. Готова выйти в любую минуту и больше никогда не вернуться, но всё же в фонд не звоню. Натан ведь дал мне время до утра, так? Значит, у меня есть еще несколько часов. Даже не подумаю вызывать машину раньше девяти.

Может быть, утром он по-другому взглянет на ситуацию, и мы спокойно поговорим.

Сажусь на диван, на то самое место, где он еще совсем недавно стягивал мне руки ремнем. Морщусь от воспоминаний. Беру подушку, ложусь на нее. Гипнотизирую наши с Натаном фото на телефоне, замечаю, что осталось всего десять процентов зарядки, достаю зарядное устройство, включаю в розетку возле дивана, снова откидываюсь на подушку.

«А что мне делать с кольцом?»

Даже без оценки видно, что это авторская работа и камень высочайшей пробы. Может быть, Натан хотел бы получить его обратно?

Знаю точно, что продать это кольцо не смогу, сердце разрывается от одной только мысли. Но и оставить не смогу тоже, оно мне душу прожжет, палец уже жжет – и неслабо.

Осторожно снимаю украшение, кладу на кофейный столик. Некоторое время разглядываю прекраснейшую вещицу и не замечаю, как засыпаю. Наверное, сказывается неимоверная усталость после этого проклятого дня.

Я не знаю, сколько минут или часов прошло. Сквозь туман сновидений слышу, как в двери поворачивается ключ, а в прихожей раздаются шаги. Осознаю, что в гостиной я уже не одна, в то же время не могу сообразить, наяву это или во сне. С трудом разлепляю глаза – в комнате уже очень светло. Пытаюсь сообразить, почему я уснула в гостиной, а не в спальне, и буквально подпрыгиваю от возмущенного возгласа Натана:

– Уже и вещи собрала? Молодец! Вижу, ты не очень-то страдала из-за того, что я тебя выставил! Ну так чего разлеглась? Иди, раз собралась!

Сна как не бывало. Смотрю на Натана и не верю тому, что вижу. Он явно не в себе: глаза красные, как у вампира, волосы всклокоченные, весь мятый, а перегар такой, что сбивает с ног.

– По-моему, ты малость перебрал, может, ляжешь спать? – прошу как можно более спокойным тоном.

– Я трезвый! – орет он.

Только на трезвого он похож разве что со спины, и то – если погладить рубашку.

– Более тебя не задерживаю! – чеканит он, тяжело дыша. – Или, может быть, ты мне хочешь что-то сказать? Если так, то самое время! А лучше проваливай, чтобы я больше тебя никогда не видел!

Буквально кожей чувствую его злость, ежусь от бешеного взгляда. Кусаю щеку до крови, чтобы не разреветься прямо здесь и сейчас, а Натан тем временем приближается. И что-то мне подсказывает, он не погладить меня хочет. Не переживу, если он решит вышвырнуть меня из квартиры силой. Лучше уж сама…

Как могу быстро выдираю телефон с зарядкой из розетки, пихаю в карман. Хватаю чемодан с сумкой и несусь вон из квартиры.

Оказавшись в лифте, буквально захлебываюсь слезами. Кое-как выползаю на улицу, достаю из сумки солнечные очки на пол-лица, прячусь за ними от мира и, стараясь не всхлипывать слишком громко, плетусь к остановке. Не на улице же стоять с сумками, а так можно сделать вид, что я просто жду.

А я еще на что-то надеялась, дожидалась утра…

«А-а-а!» – мысленно ору во всё горло, но это не помогает.

Меня вдруг переполняет такая злость, что, кажется, сейчас взорвусь.

Он ведь знал, кто я, когда делал мне свое проклятое предложение. Так зачем после этого повел себя как последняя скотина? Грош цена его признаниям в любви! Разве так любят, чтобы на улицу? Точнее, ладно бы на улицу, но он же знает, куда я сейчас пойду. Так с любимыми не обращаются!

– Вот вернусь и проору ему это прямо в лицо! – шепчу зло.

«Тебе очень хочется, чтобы он все-таки выставил тебя силой? Или пожаловался на твое поведение в фонд?» – спорит со мной моя рациональная сторона. Обычно эту расчетливую гадину не заткнешь, но сейчас я в таком бешенстве, что даже она уступает. В конце концов, мне терять нечего, всё равно уже выгнал, а наказание фонда я как-нибудь переживу. Вот пойду и выскажу ему всё, что думаю о его мерзком поступке, а заодно предложу засунуть его проклятое кольцо прямо в задницу!

Тянусь за сумкой и вдруг слышу со спины немецкую речь:

– Dreihundertdreiunddreißig…

Голос хриплый, будто бы записанный на старую пленку.

Да, выключать нас могут только наши джентльмены, настоящие или… прошлые!

– А-а-а… – ору уже в голос, когда оказываюсь в белой комнате.

– Привет, Ждана! – привычно здоровается со мной гипнотерапевт.