Текст книги "№333, или Притворись, что любишь 2"

Глава 64. Один разочарованный мужчина

Тогда же:

Натан

Уходя с чемоданом, она даже не хлопает дверью, сучка! Просто ее закрывает, как будто вышла за хлебом, а не вон из моей жизни.

Ну хоть какую-то эмоцию проявила бы! Хоть как-то показала, что ей не всё равно…

Когда я увидел кольцо, так показушно лежащее на кофейном столике, и сопящую во сне Ждану, у меня разве что пар из ушей не повалил. Сняла мой подарок и спокойно легла спать! Потом еще этот чемодан…

Неужели было непонятно, что я сказал ей собирать вещи на эмоциях? Как еще я должен был реагировать на ее поведение? Да, это больно, осознавать, что твоя любимая девушка ведет себя как марионетка, а на самом деле на тебя чихать хотела. Это очень больно!

Когда я стянул руки Жданы ремнем и понял, что она действительно готова сделать абсолютно всё, что прикажу, у меня в глазах потемнело, и я сказал то, что сказал… А она возьми и снова послушайся!

Неужели так трудно повести себя как нормальная баба с чувствами? Разрыдаться, кинуться на шею, признаться в любви… Именно этого мне от нее и надо было. Понять, что она со мной не по долгу службы, что хоть немного для нее значу.

Я как последний идиот всю ночь сидел в баре напротив, ждал от нее звонка или сообщения.

Какого-нибудь самого паршивого сообщения.

«Натан, вернись!»

«Натан, я не хочу уходить…»

«Натан, ты козел!» – в конце концов, сошло бы и это! Нормальный вариант, кстати. Ну накричала бы, хрен с ним, драться полезла – как на того мужика восьмого марта… Но нет же!

«По-моему, ты малость перебрал!» Ее слова. Причем произнесены так спокойно, будто ее каждый день откуда-то выгоняют. Кто так реагирует? Исключительно равнодушные суки!

Ну да, я перебрал, причем конкретно так, я бы даже сказал – основательно. Но несмотря на обилие выпитого в баре спиртного, в голове ясно, как утром в погожий день.

Я, между прочим, шел домой мириться! А тут эти чемоданы с кольцом…

Пора признать – у моей невесты ко мне нет никаких чувств. Она, может, и невестой моей становиться не хотела, если судить по первой реакции. Я сам себе всю эту любовь придумал!

«Может, она еще вернется?»

Эта мысль прошивает мозг разрывной пулей, а сердце истекает кровью в ожидании. Думать больше ни о чем не могу, только о ее возвращении.

Иду в прихожую, сажусь прямо на пол напротив двери и гипнотизирую ее взглядом.

Если Ждана решит прийти, я хочу узнать об этом в ту же секунду, в тот же миг. Только ее нет!

Проходит пятнадцать минут, двадцать, а она не возвращается.

Достаю телефон, смотрю на время – семь тридцать, а вернулся домой я, кажется, в семь. Скорее всего, Ждана уже на пути обратно в клуб.

«Интересно, как часто у них проводятся аукционы?»

Она вполне может стать лотом на следующем. И я это допущу? Полная хрень!

Набираю ее номер, слушаю долгие гудки. По идее она ведь должна взять трубку, так? Она ведь со мной не по души велению и сердца хотению. Считай, быть моей девушкой – ее работа! Так какого лешего не берет телефон?

Недолго думая, пишу сообщение: «Ждана, вернись!»

Не дождавшись ответа, пишу снова: «Ждана, пожалуйста, вернись!»

И снова молчок. Хотя, может быть, здесь и не нужно ничего отвечать. Она просто приедет обратно, и всё! Жду еще пять минут, десять, пятнадцать… Еще через полчаса мне кажется, что я провел в этой прихожей вечность.

Снова ей звоню, и на этот раз мне в трубку рассказывают, что абонент недоступен. Первая мысль – села батарейка? Поэтому не звонит? Потом вспоминаю, как она, прежде чем выскочить из квартиры, выдирала из розетки мобильный с зарядкой. Значит, телефон был заряжен!

Что мне дает это знание? Получается, она слышала мои звонки, видела сообщения и решила отключить мобильный, чтобы я ее не доставал. Она не собирается возвращаться!

Встаю с пола, плетусь на кухню, достаю из нашей с ней винной полки бутылку Мадеры, хотя и понимаю, что после всего выпитого она явно лишняя. Но мне просто необходима хоть какая-то анестезия. Откупориваю, делаю несколько жадных глотков прямо из бутылки. При этом даже не чувствую вкуса.

Возвращаюсь в гостиную, укладываюсь на то же самое место, где лежала Ждана. Делаю новый глоток, и реальность будто бы уходит на задний план. Комната раздвигается, и я словно лежу в парке на голой земле, а встать не могу, что-то не пускает.

Тот же день:

18:00

Натан

Когда просыпаюсь, сначала не понимаю, почему я на диване, а не в спальне.

Голова болит так, что хочется выть, а еще я совершенно не помню, как добрался домой из бара. Во рту так мерзко, будто туда нагадили кошки.

Иду в ванную, скидываю пропахшую вчерашним «весельем» одежду и встаю под горячий душ. Воспоминания о вчерашней ночи и сегодняшнем утре всплывают в голове будто вспышки. И чем больше этих вспышек, тем мне хреновее.

– Я прогнал Ждану! – вдруг доходит до меня.

Поначалу это кажется каким-то абсурдом, но я помню чемоданы, помню кольцо на кофейном столике.

И всё, провал… Дальше пустота.

Выскакиваю из ванной, чуть не падаю на скользком кафеле, надеваю халат прямо на мокрое тело и бегу в спальню. Проверяю – Жданы нет, впрочем, как и ее вещей.

– Я ее правда выгнал!

Трясу головой, иду искать телефон. Он почему-то находится на полу в прихожей. Проверяю звонки. Их очень много, причем с десяток и от Кирилла тоже. Но от моей рыжей стервочки ни одного. Смотрю сообщения, вижу свои послания Ждане.

И тут до меня доходит: это не я ее выгнал, это она ушла…

Глава 65. Мертвая

Тогда же:

Натан

Мне бы только один звонок, только один! Один долбаный звонок – и лучше, конечно, в дверь! Пусть бы просто позвонила в эту дверь, я бы открыл и…

«И что потом? Она бы всё равно была ко мне равнодушна!»

Как раз это в новых реалиях становится для меня совсем не таким важным, как вчера. Не могу представить свою жизнь без Жданы! Не могу, и всё тут… Жаль, что она может, причем с легкостью, раз даже спорить со мной не стала.

Настолько же я привык думать, что она всегда будет рядом! Отвыкать от такого точно буду долго.

Уже выхожу из прихожей, как вдруг слышу этот треклятый звонок. В дверь!

Наверное, она всё-таки решила отреагировать на сообщения.

У меня всё внутри замирает, а в кровь впрыскивается столько адреналина, что мог бы в нем искупаться.

«Так, стоп! – приказываю себе. – Чувства отставить, ты просто откроешь дверь, заведешь ее внутрь, заберешь у нее этот гребаный чемодан. Жаль, в сейф не поместится, чтобы точно не сбежала… Потом обнимешь и закажешь еду. Никаких разговоров, никаких выяснений, скандалов и тем более ремней на руках… Завтра спокойно всё обсудим и начнем строить новую жизнь».

– А пить я, кажется, брошу. Появился повод…

Несусь вперед как очумелый, поворачиваю ручку замка, резко открываю дверь… а там не Ждана! Даже близко не она.

– Судя по тому, как вытянулось твое лицо, ты не очень-то рад меня видеть… – басит Кирилл, заходя в квартиру. – Какого хрена ты не отвечаешь на звонки, Карц! Я тебе все телефоны оборвал! Даже твой секретарь не знает, где ты!

– Давай не сегодня… – вяло пытаюсь отбиться.

Но от Трубачёва просто так не избавишься. Он шагает вглубь квартиры, останавливается у того самого дивана, где я провел этот день. Видит початую бутылку Мадеры и сразу делает свои выводы:

– Нашел когда бухать…

– Ну прости, первый раз за многие годы прогулял работу…

– Хрен с ней, с работой! После вчерашнего половина Поляриса до сих пор подшофе, никто толком ничего не делает… – продолжает он, раздражая своим голосом мои барабанные перепонки.

– Тогда что тебе здесь надо? – морщу лоб.

– А вот надо! Ничего, что ты привел в мой дом проститутку? Ничего, что ты позволил моей жене с ней подружиться? Она общалась с моими детьми… Ты вообще соображаешь, что ты делаешь, Карц?!

Еле сдерживаюсь, чтобы от всей души ему не врезать. Спрашиваю, скрежеща зубами:

– Поговорил с Шиловым, да?

– Да, поговорил! Он сказал, ты доводам разума не внемлешь! Какая женитьба на шлюхе, Натан! Ты вообще соображаешь, что ты делаешь? Кого ты вводишь в наш круг?!

Прежде чем ответить, несколько раз глубоко вздыхаю, пытаюсь объяснить мое видение ситуации:

– Половина жен наших друзей – шлюхи! Модельки, тусовщицы, которые за модные тряпки облизывали всех подряд! Ждана не в пример чище их!

– Нормально ты сейчас жен друзей опустил! – Он скрещивает руки на груди. – Не сравнивай профессиональную шлюху и их, количество партнеров слишком разное…

– Если так судить, я тогда кто? – усмехаюсь зло. – Такая же шлюха, только мужского пола! Сколько у меня их было, страшно вспомнить…

Кирилл прищуривается и резко выдает:

– Более чем уверен, что за деньги ты всё же не трахаешься! Или я чего-то не знаю? Секс за плату – это секс за плату… Как ты вообще умудрился начать жить с девочкой по вызову?!

– Похоже, Шилов тебе толком ничего не рассказал! У нас всё было не так, она не обычная девочка по вызову!

И я рассказываю ему про аукцион, про систему годовых контрактов, про клуб «Всемогущих».

– Карц, ты не обижайся, но это какая-то голубая муть! Какой дворец внутри развалин? Какие девушки-лоты? Бред сивой кобылы…

– Шел бы ты домой, Трубачёв!

– Мы не договорили, и я не уйду, пока ты не поймешь, что на шлюхе жениться нельзя!

Слово «шлюха» из уст друга каждый раз действует на меня как крепкий удар под дых.

– Если не хочешь, чтобы я разбил об твою голову ту бутылку, – показываю взглядом на несчастную Мадеру, – вали отсюда, да побыстрее!

Лицо Кирилла резко превращается в злобную маску. Вижу, хочет многое мне сказать, но ограничивается одним лишь словом:

– Трезвей!

И уходит.

Той же ночью:

Натан

Легко сказать – трезвей!

Не могу, не сегодня…

Я звонил Ждане триста пятьдесят миллионов раз, я отправил ей больше пятидесяти сообщений, написал несколько писем на почту, проверил даже тот аккаунт в соцсети, который она использовала для продвижения Кириной группы. По всем фронтам молчок.

«Неужели больше про меня даже не вспомнит?»

Не могу в это поверить, не могу осознать. Как можно еще вчера с удовольствием с человеком спать, принять его предложение, а на следующий день внести в черный список? Обида? Ну да, тут я постарался. Готов извиниться и за ремень, и за те грубые слова, только перед кем извиняться-то?

Ближе к трем утра вспоминаю, что у меня есть контакт менеджера Жданы. Недолго думая набираю номер и попадаю, конечно же, на голосовую почту.

– Любишь спать ночью?! Гнида паршивая!

Отшвыриваю телефон за ненадобностью. Опрокидываю в рот остатки найденной в шкафу бутылки коньяка и заваливаюсь в постель. Ложусь на то место, где обычно спала моя любимая – не могу больше называть ее стервочкой даже мысленно, и плевать, что заслужила. Подушка пахнет ею, тонко так, мне приятно до дрожи и в то же время больно от этого запаха. Я ужасно по ней скучаю.

«Если она не вернется, я сойду с ума…»

Сам не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Мне снится наш последний отдых на море. Она бесподобна в белом купальнике. Мы плаваем, гуляем, лежим на песке… а потом Ждана куда-то пропадает. Я ищу ее и не могу найти, громко зову, кажется, даже кричу во сне. И вдруг она показывается из воды, просто выходит из нее – и при этом как будто не дышит, по крайней мере ее грудь не вздымается, нет характерного движения. А еще у нее глаза бесцветные, мертвые какие-то глаза. Огромные, как блюдца, и мертвые. Она – больше не она, а какая-то потусторонняя тварь. Но она мне даже в таком виде люба…

Просыпаюсь в холодном поту, смотрю на часы – десять ноль-ноль.

В комнате жарко, как в аду, потому что я забыл включить ночью сплит. Врубаю его на полную мощность. Потом трясу головой, силясь отогнать от себя образ Жданы с бесцветными, мертвыми глазами, и не могу. Мне будто приклеили фото к обратным сторонам век.

В душе появляется стойкая уверенность – с ней что-то случилось. Точнее я бы даже сказал – прямо сейчас случается. Не могу объяснить, откуда взялось это знание, но оно есть, и от этого мне просто невероятно паршиво.

«Она же не может быть и в самом деле мертва, так?!»

Хватаюсь за телефон, снова пытаюсь дозвониться сначала до Жданы, потом до менеджера. Но успех тот же, точнее его нет совсем.

Я должен ее найти, поговорить, пусть даже пошлет, но я обязан убедиться, что с ней всё в порядке. Не вздохну спокойно, пока с ней не пообщаюсь.

Тут мобильный оживает.

Не глядя беру трубку и разочарованно фырчу, когда слышу голос Кирилла.

– Карц, неделю назад договаривались, что эта суббота рабочая! Где ты есть? Или еще не протрезвел? Отец уже грозился тебя уволить…

– Увольняй! – резко чеканю.

Собираюсь положить трубку, но Трубачёв это предчувствует и идет на опережение:

– Успокойся! Поговорить хочу! Есть тема… В общем, не телефонный разговор, приезжай в офис… А лучше приезжайте вместе со Жданой, обещаю, больше никаких наездов, я хочу у нее кое-что уточнить. Просто пообщаемся.

От такого желания друга мне становится смешно.

– Я бы тоже очень хотел с ней поговорить!

– В смысле?

– Ты ее у меня вчера видел? – спрашиваю с издевкой.

– Нет…

– То-то же! Мы поругались, и она вернулась туда, откуда я ее взял… У нас разбег, так что зря ты по моему поводу беспокоишься…

– Тогда сам приезжай! Я немного копнул в историю клуба «Всемогущие»… Есть что рассказать…

Глава 66. Выполненное обещание

За день до описанных выше событий:

Пятница, 18 августа 2022 года

13:00

Ждана

Я почти успеваю допить пятую кружку какао. Его вкус, кажется, пропитывает мой язык насквозь, и от этого мне мерзко. Но здесь принято пить какао, и я делаю новый глоток, еще один и еще… Чем занят похититель и когда уже включит?

Припоминаю, среди наших раньше ходили байки о том, что одну из девушек держали в белой комнате несколько недель. Кормили внутривенно, как-то ухаживали, но в сознание не приводили. Джентльмену нравилось, что она оставалась бессловесной и обездвиженной, почти мертвой. Не знаю, возможно такое или нет, но люди же как-то остаются живыми в коме, так что, наверное, возможно. Но не думаю, что после такого длительного заточения можно сохранить разум. Хотя кого интересует наш разум?

«Твое тело – не твое дело!» – крутятся в голове слова гипнотерапевта.

И тут кодовое слово гремит в ушах колокольным звоном:

– Genug!

Я будто восстаю из могилы. Очертания белой комнаты исчезают, забываются, открываю глаза и… не верю тому, что вижу. Закрываю их, с силой жмурюсь в надежде, что это обман зрения, что мне показалось, но, когда распахиваю веки, картина не меняется. Передо мной абсолютно счастливая и при этом совершенно безумная рожа Романа Войтова!

– Привет, милая! Я же обещал, что заберу тебя… – говорит он всё тем же хриплым, механическим голосом.

Открываю рот, чтобы заверещать, и затыкаю его ладонью, из последних сил давлю в себе панику. Пытаюсь нормально вздохнуть, но воздух будто отравлен Войтовым. В нем больше нет кислорода… Такое чувство, словно меня не до конца включили. Меня начинает трясти, а Роман тут же хлопает ладонью по моей щеке и громко требует:

– Дыши!

Потихоньку-помаленьку наполняю легкие воздухом. Пытаюсь понять, где я и что со мной происходит.

Роман держит меня на руках, сам сидит на небольшом диване. Мы находимся в крохотной комнате, хотя обстановка здесь очень даже роскошная. Вдруг замечаю, что пейзаж за окном движется. Кажется, мы в доме на колесах, куда-то едем. Комната отделена от водительской кабины плотной перегородкой. И на верхушке этой перегородки висят электронные часы.

«Час дня… – замечаю тут же. – Это сколько же прошло времени?! Натан вернулся рано утром, и тогда же я оказалась на улице, а сейчас уже за полдень!»

Значит, едем уже много часов! И сейчас мы можем быть где угодно…

В этот момент чувствую, что Роман плотнее прижимает меня к себе. Невольно морщусь от омерзения.

– Ты в порядке? – начинает хмуриться Роман. Выражение счастья пропадает с его рожи как и не бывало.

«Нет, урод ты паршивый, я не в порядке!» – хочу закричать и боюсь, что эти мысли без труда читаются на моем лице.

Некоторое время после выключения мне сложно себя контролировать, так было всегда. Кроме того, у меня давно не было практики, если не считать того, что произошло в доме Трубачёвых. Однако я как никто знаю, насколько важно Войтову получить от меня именно ту реакцию, которую он придумал в своих больных мечтах.

Чтобы скрыть явно проступающее омерзение, усиленно изображаю недомогание.

– Элена! Элена… – Роман усиленно меня трясет. – Знал же, что этот гипноз жуткая дрянь! Ты в порядке?

– Мне очень нехорошо…

Пытаюсь изобразить вымученную улыбку и дать ему хоть тень того, что он от меня хочет:

– Рома… я так рада, наконец-то я тебя вижу…

В этот момент он с облегчением выдыхает.

– Я знал… Я чувствовал, что ты меня ждешь! Знаешь, Элена, если бы я хоть заподозрил, что это не так, что ты счастлива с тем уродом, я бы убил тебя, а потом и себя! Но ты была несчастлива! Я видел слезы на твоих глазах… Милая, со мной ты никогда не заплачешь! Ты правда ждала меня, Элена?

– Каждый день… – с силой выдавливаю из себя.

«Каждый день молилась о том, чтобы тебя прибили за решеткой!»

– Я верил, что твои последние слова тогда в тюрьме были правдивы… – хрипит он. – Я знал…

На некоторое время Роман замолкает, а потом выливает на меня поток не слишком связанных мыслей:

– Теперь всё… теперь мы заживем по-другому… У меня кое-что было, Элена! Кое-что удивительное… В тюрьме я попал в лазарет и там повстречал ее… Ту, которая меня излечила! Я теперь могу по-другому, Элена! Я могу! Точнее, с ней я почти смог, медсестра помогала мне рукой и губами, и я достиг…

До меня не сразу доходит, о чем он.

«О боже… Кто-то ему подрочил! Интересно, по собственной ли инициативе? Хотя вряд ли, скорее всего, подкупил…»

– Прости, милая, прости, я не подумал, тебе наверняка больно это слышать… Ведь я фактически изменил… Но теперь мы можем решить нашу с тобой маленькую проблему…

«Это он так называет свою импотенцию? Маленькая проблема?»

– Мы с тобой теперь сможем по-настоящему, без игры и до конца… Мы можем…

Он кладет руку мне на бедро. Чувствую рвотный позыв невероятной силы, в то же время не скидываю его клешню. Четко понимаю – если начну сопротивляться, он озвереет, как раньше. Чем закончится потасовка в таком маленьком пространстве? Ничем хорошим! Для меня так уж точно.

Смотрю на него с максимальным количеством поддельной любви во взгляде. Настоящей он, похоже, никогда не видел, поскольку не отличает… И старательно меняю тему беседы:

– Ромочка, а почему у тебя такой механический голос? Ты болен?

Его лицо моментально грубеет, почти жалею, что спросила.

– У меня была травмирована гортань…

– О боже! Как же это вышло? – старательно изображаю беспокойство.

– Надрыв голосовых связок, – разъясняет он, еще крепче прижимая меня к себе. – Во время драки один уголовник уперся коленом мне в горло… Всё это твоя вина! Я из-за тебя попал в тюрьму!

Он с силой сдавливает меня, больно впечатывает пальцы в мое плечо. Вырваться не смогу, даже если очень постараюсь.

– Ромочка, прости… – пищу сдавленно.

И он отпускает, благодушно поясняя:

– Я за это тебя давно простил… Нам с тобой очень повезло, Элена! Мой бухгалтер – гений! Всё-таки удалось вернуть доступ к офшорам, а потом и выйти на нужных людей… Конечно, потратился, но теперь я свободен! Не беглец от правосудия, а настоящий свободный человек!

– Как тебе это удалось?

– Когда вышел на нужных людей, прокурор пошел на сделку при условии, что я сдам кое-кого… Не твоя забота, Элена! Главное – всё закончилось, и теперь я своего не упущу. Мы поженимся! Будем жить как в шоколаде!

Во рту прочно поселяется не пойми откуда взявшийся привкус какао, много лет его не пила… До такой степени резкий, что снова начинает ужасно мутить.

– Мне надо в туалет… – тихо прошу.

– Конечно, милая… Конечно!

Он позволяет мне встать с его колен, но держится рядом. Встает возле крошечной уборной. Когда закрываю дверь, кажется, всё равно слышу его тяжелое дыхание. Похоже, его совсем не смущает такая слышимость. Даже здесь никакого уединения. Хочу закричать что есть мочи, но не могу позволить себе даже тихо всплакнуть. Лишь две беззвучные слезинки – вот и всё. Считай, оплакала свою спокойную жизнь, больше ее у меня не будет, если вообще выживу.

Стоит мне совершить хоть одну ошибку, и Роман озвереет…

Глава 67. Свадьба – спасение!

Тогда же:

Ждана

– Как ты там, моя милая? – слышу сквозь хлипкую дверь туалета роботоподобный голос Войтова.

Согласна утопиться в раковине, лишь бы к нему не выходить. Но есть вероятность, что, если задержусь, то он попросту вытащит меня отсюда за волосы. С него станется, давно рук не разминал. Хотя, может быть, в тюрьме на той медсестричке… Очень ей сочувствую – почему-то мне кажется, что там всё было далеко не по доброй воле. Не могу представить, чтобы кто-то по собственному желанию захотел сделать ему приятно.

– Всё хорошо!

Выхожу в комнату, и мой мерзкий тюремщик снова норовит заграбастать меня в свои лапы.

– Ром, мне бы воздуха… – прошу, старательно изображая умирающего лебедя.

– Может быть, тебе лучше поесть?

– Да, было бы здорово… – начинаю активно кивать. – Давай остановимся и пообедаем в каком-нибудь кафе?

«Там-то я от тебя и сбегу, извращенец ты эдакий!»

Он как будто читает мои мысли, резко серьезнеет, щурит глаза и шипит ядовито:

– Никаких кафе! Я больше никому в целом мире не дам на тебя взглянуть!

А вот это уже по-настоящему страшно…

– Если хочешь есть, – продолжает он, – это можно сделать и здесь! Я припас для тебя шоколадку!

Представляю, как этот вкус обволакивает мой язык, и меня уже начинает тошнить по-настоящему. Войтов видит мою реакцию и отвечает строго:

– Если не хочешь сладкого, тогда потерпи, мы скоро будем на месте…

– Куда мы едем? – решаю спросить.

– Ты же любишь море, Элена! Я везу тебя на море…

«Чтобы утопить?» – вертится на языке злободневный вопрос, но я, конечно, не спешу его задать.

Присаживаюсь на маленький кожаный диван, позволяю Роману обхватить меня руками, всё равно близкого контакта не избежать. И старательно вглядываюсь в окно, мечтая увидеть хоть какой-нибудь ориентир. Очень скоро вижу знак: «Сочи 5».

«Я в пяти километрах от Сочи!»

Люблю этот город, не раз там бывала с Натаном. Здесь мы много гуляли, и я неплохо ориентируюсь на местности, однако в Сочи так и не въезжаем.

Трейлер дает круг, и мы сворачиваем в какой-то крохотный поселок, двигаемся дальше по пустой, почти заброшенной дороге. Через какое-то время останавливаемся у одинокого дома почти на самом берегу моря.

Красивейшее место! Пляж, солнце, вода, широкое одноэтажное строение. Как бы я хотела отдохнуть в таком месте… но только не с Романом Войтовым!

Едва подъезжаем, трейлер исчезает, а больше здесь и нет машин, разве что только в гараже, но он закрыт.

– Я всё здесь подготовил к твоему приезду! – гордо вещает Роман и ведет меня внутрь.

В каждой комнате белые лилии – любимые цветы его матери. Запах одуряюще сильный.

«Как же я их ненавижу…»

Всё чисто убрано, к нашему приезду даже сервирован стол. Но прислуги в доме не видно, он пустой, здесь только мы.

– Сейчас ты сможешь поесть, дорогая, – растягивает губы в уродливой улыбке Роман.

Когда вижу шеренгу вкусных блюд, у меня начинается неконтролируемое слюноотделение, тяну руку к канапе с красной икрой, но Роман резко хлопает меня по пальцам.

– Ай-ай-ай, Элена! Ты забыла манеры? Марш переодеваться к обеду! Приведи себя в порядок!

Только тут до меня доходит, что чемодан с сумкой остался в трейлере. Как и мой телефон!

– Но мне не во что… – пожимаю плечами. – Ты не мог бы вернуть мне мои вещи?

– Еще чего! – мгновенно начинает злиться он. – Ты не коснешься ни одной тряпки, которую дарил тебе он! Тебя ждет всё новое! Иди в спальню, Элена, и приведи себя в порядок!

Киваю, иду в указанном направлении.

«Может, мне удастся выбраться из окна? А что, мне же нужно время на приведение себя в порядок? Он не бросится искать меня сразу».

Захожу внутрь и вдруг слышу, как в двери поворачивается ключ.

– Рома, ты меня запер? – тут же кричу ему.

– Ради твоей же безопасности, Элена!

– Мне что-то угрожает?

– Я хочу обезопасить тебя от глупых мыслей…

«Всё же не поверил мне…»

Выглядываю в окно, а там решетки. Никак не выскользнуть…

– Дьявол! – пищу на ультразвуке.

– Всё в порядке? – тут же интересуется мой тюремщик.

– Ударила палец, ничего страшного!

«Он что, будет ждать меня всё время?»

Открываю шкаф, а там шеренга платьев. Back in USSR, что называется. Скорее всего, именно такие наряды носила его почившая мамочка. Похоже, когда Войтов это всё заказывал, крыша у него уже съехала окончательно.

Неспешно принимаю душ, долго накладываю макияж, кручу волосы. Сижу в комнате, пока Роман не начинает усиленно тарабанить в дверь:

– Я терпеливый, но не до такой же степени, Элена!

Понимаю, дольше медлить нельзя, и так провозилась больше часа. Когда выхожу, получаю в награду восхищенный вздох:

– Ты великолепна! Ты стоишь каждой тысячи евро, что я на тебя потратил… Ты бесценна, Элена…

Он тянет меня к себе, снова обнимает, а я старательно отворачиваю лицо, скрывая гримасу отвращения.

– Пойдем обедать!

Роман, кстати, тоже успел переодеться. Видимо, всё же не постоянно стоял у моих дверей. На нем теперь белая рубашка-поло и брюки.

Войтов позволяет мне сесть, наливает бокал вина. Я накладываю в тарелку немного мяса, тихо молюсь, чтобы успеть его съесть до того, как Роман придумает какую-нибудь каверзу, как это обычно с ним случается за праздничным столом, но куда там… Едва успеваю положить первый кусочек в рот, как он тянет бокал вверх:

– У меня тост! За самую прекрасную женщину в мире, которая теперь моя!

У него талант портить мне аппетит!

– Ага, – вымученно киваю.

Делаю глоток и вдруг чувствую, как меня ведет. Я, конечно, не алкоголик со стажем, да и спиртное на голодный желудок действует весьма активно, но опьянеть с одного глотка? Это слишком. Скорее всего, вино с сюрпризом. Тянусь к фужеру с водой и выпиваю его почти весь, сразу чувствую себя лучше.

– А, чего тянуть… Мы же взрослые люди…

Роман расстегивает пуговицы на горловине рубашки и вдруг восклицает:

– Давай сделаем это прямо сейчас, Элена!

– Что сделаем? – с опаской интересуюсь.

– То самое…

«Двинутому психу не терпится опробовать свои новые возможности?! За что же я такая везучая… Поела, называется…»

Демонстративно швыряю салфетку на стол, поднимаю на Войтова полный обиды взгляд и сквозь зубы цежу:

– Ты такой же, как все! Потаскун! Тебе лишь бы то самое… А на мои чувства плевать!

От такого выступления Войтов выпадает в осадок, смотрит на меня своими мелкими глазенками, жадно хватает ртом воздух и начинает орать:

– Да как ты смеешь?! Я ради тебя…

– Что ты ради меня?! – тут же его перебиваю. – Ты на мне женился, что ли? Тебе лишь бы постель, а жениться, может, даже не думаешь…

Роман задыхается от переизбытка чувств, краснеет и зеленеет одновременно, даже не знаю, как у него это получается.

– Ты не веришь, что я хочу жениться?!

– Решетки на окнах, гипноз, постель до того, как назвал меня своей женой… Факты – вещь упрямая, милый!

– Так хочешь замуж? – щурится он. – Ладно, справедливо… Я всё устрою, и нас поженят завтра же утром, тогда…

– А платье? Или ты хочешь, чтобы я венчалась в кружевном белье?

– Разве я могу отказать своей невесте в платье… – хмурится он. – Купим! Какое пожелаешь…

– Еще туфли и сумочку, фату обязательно… свадебный макияж… Но… Роман, мы никак не сможем управиться с этим всем до завтра, даже если прямо сейчас начнем что-то заказывать! Нужна как минимум неделя! Ты же хочешь, чтобы этот день запомнился нам двоим?..

– Меня больше интересует ночь… – признает он угрюмо.

– Опять ты про ночь! Я думала, ты серьезный…

– Скажи, дорогая, а не пытаешься ли ты просто потянуть время? Учти, я скорее убью тебя, чем позволю тому уроду, с которым ты прожила последние полгода, еще хоть раз тебя коснуться!

– Ромочка, но он выгнал меня! – распахиваю глаза до максимальных размеров и обиженно продолжаю: – Как ты мог такое подумать? Ты же видел, что я была с чемоданами… Если бы ты знал, как мне было тяжело…

– Хорошо, Элена, я докажу тебе серьезность своих намерений… Мы устроим достойную свадьбу!