Текст книги "№333, или Притворись, что любишь 2"

Глава 75. В погоне за меченым

Тот же день:

10:00

Натан

– Так… Ну, вот она выходит, – комментирует видео Громов.

Мы склоняемся над монитором в офисе охранной фирмы, которая следит за безопасностью дома. К счастью, все видеозаписи хранятся на сервере, так что нужное находится быстро.

Смотрю на то, как Ждана выходит из подъезда, и сердце начинает стучать с утроенной силой. Подмечаю, как тяжело она вздыхает, смахивает слезы, а потом достает огромные солнцезащитные очки и скрывает за ними лицо. Медленно бредет в сторону, а плечи продолжают подрагивать, как будто до сих пор всхлипывает.

Тихо матерюсь себе под нос.

«Что тебе стоило просто взять и вернуться? Не рыдать на улице, а вернуться! Пусть бы наорала на меня, устроила сцену…»

Как же сильно мне тогда хотелось от нее хоть каких-то эмоций, хоть малейшего доказательства того, что у нее есть чувства! Оказывается, эти доказательства всё время были у меня под носом, но я был слишком глуп, чтобы догадаться. Слишком сконцентрировался на своем горе, о Ждане не думал.

Чувствую себя так, словно в меня вмонтировали кипятильник и включили его. Изнутри жжет и давит, а еще неимоверно болит…

Громов моих эмоций, конечно, не видит. Просто анализирует видео.

– Она пошла налево, что там находится?

– М-м-м… Магазин, остановка… Но вряд ли это могло ее заинтересовать, она не пользовалась общественным транспортом, предпочитала такси.

– Тогда почему не вызвала его к дому?

На это у меня ответа нет, просто пожимаю плечами.

«Куда же она пошла? Неужели просто сбежала?»

Подальше от клуба, от меня… Я бы поверил, что такое возможно, если бы не одно мелкое девятилетнее рыжее «но»! Ждана никогда не бросила бы Аню, а значит, с ней что-то случилось.

– Поехали, будем ориентироваться на местности, – предлагает Громов. – Может быть, на вашей улице где-то установлены еще камеры.

Через час:

Натан

– Вот наш объект… – говорит детектив, домотав видео до нужного момента.

Меня коробит, что он зовет Ждану объектом, но, по сути, для него она именно объектом и является.

Охранник супермаркета грозно на нас поглядывает. Поначалу ни в какую не хотел показывать нам записи, но мне удалось его уговорить. Евро – очень убедительная валюта.

Наблюдаю за тем, как Ждана плетется от моего дома мимо супермаркета прямо к остановке, и гадаю: «Что ей там понадобилось?»

Она пропускает несколько маршруток. Даже не смотрит в их сторону, просто стоит на месте, как будто приросла. А потом происходит то, чего никак не ожидаю увидеть. К Ждане сзади подходит какой-то кудрявый мужчина, что-то шепчет ей на ухо, и моя любимая вдруг становится точно в такую же позу, как тогда в доме Трубачёва. Она выставляет вперед грудь, кладет ладонь на бедро, как будто ее сейчас фотографируют для журнала, и замирает.

Изображение с камеры не слишком хорошее, но мужчина смотрит почти прямо, так что его лицо можно рассмотреть достаточно четко. Он уродлив как смертный грех. Горло в каких-то ожогах, а на щеке что-то вроде S-образного шрама.

Мне кристально ясно, что он только что сделал. Ждана стоит как кукла. Урод подходит к ней, берет на руки и куда-то уносит, а она даже не дергается. Через секунду какой-то бритый бугай забирает ее сумки. Причем они проделывают это всё так спокойно, будто похищение женщины с автобусной остановки – самая обыденная вещь в мире. На том пятачке есть несколько человек, но они как будто даже не замечают того, что произошло. Возможно, просто не хотят замечать.

«Во люди…»

– Что за хрень! – хмурит брови Громов.

Почти кричу в ответ:

– Зуб даю – это один из джентльменов фонда! Он только что выключил мою Ждану!

– Выключил? – не понимает детектив.

– Да, выключил…

Пытаюсь объяснить ему про гипноз и кодовое слово, а он машет рукой:

– Я слышал об этом от жертв, но не видел… Так вот как они это делают…

– Нам нужно найти этого ублюдка! – стучу по столу с такой силой, что стоящий рядом охранник аж подпрыгивает. – Можно выяснить, кто это?

– Я постараюсь, – кивает Громов. – Очень уж приметная у него внешность…

Он поворачивается к охраннику и просит:

– Скопируйте нам эту запись!

– Не положено! – тут же начинает артачиться тот.

Готовлюсь снова воспользоваться чудесами убеждения европейской валюты, но детектив меня опережает, громко басит:

– Пускать нас сюда тоже не положено. Хочешь, чтобы мы доложили об этом твоему начальству?

Тот же день:

18:00

Натан

Моя задница уже буквально приросла к кожаному дивану в приемной детективного агентства. Секретарь Громова влила в меня около полудюжины кружек кофе с каким-то диковинным бразильским орехом, а заодно скормила весь запас домашних булочек, которые принесла жена детектива. Забавная девушка по имени Валерия с таким же удивительно рыжим цветом волос, как и у Жданы. Понять не могу, почему мне раньше не нравились рыжие…

Наконец в приемную врывается Громов.

– Пойдемте со мной, есть новости! – радует он меня и тянет в переговорную.

Включает планшет, пододвигает ко мне, открыв фото того урода с S-образным шрамом на щеке.

– Это Роман Войтов. Нашли благодаря отметине!

В подробностях рассказывает про мудака. Останавливается на последних годах его жизни:

– Бывший владелец сети магазинов быстрого питания. Заработал приличное состояние…

– На здоровом питании? – хмурю брови.

– На наркоте, которую толкал через свои магазины!

– Ничего себе… – чешу затылок.

Громов тем временем продолжает:

– Последние полгода сидел в тюрьме за распространение, но, видимо, всё же нашел, кому дать на лапу, поскольку вышел сухим из воды. Правда, поработал стукачом, но факт остается фактом – он на свободе!

– Вышел и решил заняться похищением женщин? – хмурю лоб. – Чем ему так приглянулась моя Ждана…

– О, ты сейчас удивишься…

Громов листает на планшете фото и вдруг показывает мне одну, где этот ублюдок стоит в обнимку с моей любимой.

– Узнаешь?

О, да, я узнаю… Более чем! Мне тошно думать, что они были вместе.

«Так, это всё было до меня, это прошлое… Глупо ревновать к прошлому!»

– Фото сделано на одном из благотворительных вечеров, которые Войтов любил посещать. Забавно, правда? Наркоторговец на благотворительном вечере – как двуличны люди… Мои ребята нашли еще несколько их совместных фотографий в сети. Разные мероприятия, разные года, вероятно, он держал ее у себя несколько лет… Похоже, вышел из тюрьмы и решил вернуть свою любимую игрушку!

«Только она уже не его! Она моя! И она не игрушка…»

– Где он сейчас? – рычу хриплым голосом.

– А вот это пока не удалось выяснить… Мои ребята наведываются по всем известным адресам, но пока глухо!

Глава 76. Грани безумия Романа Войтова

На следующий день:

Среда, 24 августа 2022 года

16:00

Натан

То и дело поглядываю на телефон, хотя на столе лежит пухлая папка документов, с которыми мне надо разобраться. Давно лежит, часов с двенадцати, но с меня сегодня работник как балерина из комбайнёра – присутствую в офисе чисто номинально. С таким же успехом мог бы остаться дома, но там совсем тошно: куда ни глянь, всюду мерещится Ждана. Этой ночью она снова мне снилась и опять умирала во сне. Я от этих снов уже схожу с ума.

Вздрагиваю от пиликания телефона. Нет, это не звонок, всего лишь оповещение о новом письме. Открываю и вглядываюсь в фото брюнетки, гадая, на кой черт Громов мне это прислал. Потом понимаю: девушка неуловимым образом похожа на Ждану. Разрез глаз, форма носа, фигура, правда у нее практически нет груди, не то что у моей любимой. Но фото привлекают внимание отнюдь не красотой модели. Левая сторона лица девушки до крови обо что-то счесана. На руках следы, как будто ее связывали ремнем, причем очень агрессивно связывали. Нижняя губа припухла и явно разбита, а на подбородке синяк.

Кривлюсь после такого зрелища, закрываю почту, и в это время Громов решает почтить меня своим звонком:

– Полюбовался?

– Это не Ждана, – тут же ему заявляю.

– Конечно, не Ждана! Это медсестра из колонии, где отбывал срок Роман Войтов!

– Э-э-э… Не понял!

– Я веду поиски по всем фронтам, отправил людей опросить его соседей по камере. Хотел узнать о его возможных планах, и тут вылезла эта история с медсестрой, удалось скопировать снимки из личного дела. Она, кроме того, что лечит, еще и проституцией промышляет. Ну, Войтов ей приплатил за известного рода услугу. А потом не смог… Избил девушку и после этого заставил делать ему минет…

От этой истории у меня волосы на затылке дыбом.

«Моя Ждана сейчас у этого ублюдка!»

Вспоминаю, как нашел ее, замерзшую, в горах, закрываю глаза и словно наяву вижу тот огромный синяк на боку. Вполне вероятно, она тогда от него сбежала! Эта сволочь ее бьет, возможно, прямо сейчас, а я ничего не могу сделать!

«Моя маленькая, хрупкая девочка…»

– Думаю, у нас мало времени, Карц! Войтов вполне способен искалечить свою жертву… или того хуже. Вспоминай, упоминала ли Ждана раньше этого гада? Что вообще тебе о прошлом рассказывала?

– Молчала как партизанка, ничего не говорила! Громов, найди мне его! Из-под земли достань! Я любые деньги заплачу…

– Мои ребята прочесали все места, где он раньше бывал в Краснодаре, проверили недвижимость, которая раньше была в его собственности, опросили знакомых… Я ищу, но пока глухо! Он как сквозь землю провалился… Ты подумай, может, что вспомнишь…

Это вряд ли. В последние дни я только и делаю, что прокручиваю в голове нашу со Жданой жизнь, но в моих воспоминаниях нет никаких подсказок, где она может быть сейчас.

«У Кирилла ведь тоже отличный детектив, позвоню еще и ему…»

Всё лучше, чем поджариваться изнутри от неизвестности.

В тот же вечер:

Ждана

– Отчего ты не хочешь выпить вина, милая? – спрашивает Войтов с самой мерзкой улыбкой, которая у него только бывает.

«Вина? Спасибо, дураков нет!»

Далось мне его вино… Или у меня уже паранойя, или он и правда добавляет что-то в этот напиток каждый день, потому что его вино действует как дурман, даже если делаю крохотный глоточек. Не исключаю вариант, что Роман обрабатывает чем-то сам бокал.

– Спасибо, просто немного болит голова… – старательно изображаю из себя малахольную, делаю глоток воды, а потом засовываю в рот кусочек красной рыбы, запеченной в духовке. – Это очень вкусно, милый!

Сегодня ужин готовил сам Войтов. Он любит творить на кухне что-нибудь эдакое. Блюдо вкусное, дорогое, но я бы предпочла есть обычные сухари с Натаном, чем самую изысканную еду, приготовленную этим уродом. От него мне ничего не нужно.

«Натан…» – его имя отзывается болью в сердце и рождает в душе тоску, черную, как нутро могилы.

Я очень хочу обратно к Натану несмотря ни на что. Одни паршивые сутки – несоразмерно малая плата за полгода счастья, которое он так щедро дарил. И я уже давно простила ему те грубые слова и дела. Всегда считала себя гордой женщиной, но сейчас готова просить на коленях, чтобы забрал меня обратно. Ничего не хочу больше, чем оказаться сейчас в его квартире, в его руках.

Только кто же меня пустит… И кто примет?

– Осталось два дня, ты в это веришь, Элена? Уже в эту субботу мы с тобой будем ужинать здесь же как муж и жена, а потом совершим то, о чем так мечтали… Наша брачная ночь будет особенной…

«Болта тебе лысого, а не брачную ночь, ублюдок!»

Я скорее прекращу дышать, чем лягу с ним… Проблема в том, что именно это, скорее всего, мне и придется сделать. Он не отпустит, не позволит сбежать. Он крайне осторожен и даже приставил к дому охрану: двоих крепких тренированных ребят. Они день и ночь дежурят у входной двери, проверяют окрестности.

Дом находится у самого берега моря, но меня даже искупаться одну не пускают – рядом или Войтов, или один из его бритоголовых амбалов.

Я не смогу пустить Войтова в свое тело. Это последний рубеж, при взятии которого прекращу быть собой, не смогу этого пережить, сломаюсь… Если вдруг не случится чуда, и мы поженимся, Роман Войтов живой меня не получит! Только в качестве трупа и никак иначе…

– Я ведь могу доверять тебе, Элена? – он бесцеремонно вторгается в мои грустные мысли.

– Конечно, ты можешь мне доверять!

Он делает огромный глоток вина и пускается в пространные речи о значимости доверия. В последнее время обожает философствовать за ужином, ведь в любимую игру со мной пока еще не поиграешь… А я тем временем смакую рыбу, пытаюсь насладиться вечером. Пусть в жуткой компании, пусть под тяжким моральным прессом, но ведь этих вечеров в моей жизни осталось всего два. Ценю что имею.

В субботу будет уже восемь дней с тех пор, как Войтов меня забрал. Думаю, Ане успели подыскать приемных родителей, ведь он сказал, что это произойдет в течение нескольких дней. Я сделала всё, что могла… Дальнейшая судьба дочери от меня не зависит, а значит, моя роль сыграна. Так или иначе, всё закончится через два дня.

Я уже знаю, как это сделаю. Пойду в свою комнату, чтобы привести себя в порядок, и уже не выйду. В сундучке с косметикой припрятала маленький, но очень острый нож. Резать буду не вены – не нужно, чтобы меня спасали. В человеческом теле есть гораздо более уязвимые места. Невольно глажу свое горло, нащупывая пальцами те места, где проходят сонные артерии.

Это не самоубийство, это самозащита!

Лишь бы не дрогнула рука…

Глава 77. Свадебное платье

На следующий день:

Четверг, 25 августа 2022 года

20:00

Ждана

– Ты прекрасна… – тянет Войтов, разглядывая меня со всех сторон.

Мы здесь единственные клиенты. Роман хорошо заплатил, чтобы хозяйка свадебного салона закрылась пораньше. Вокруг нас уже битый час носится продавщица. И вот наконец Войтову понравилось выбранное мной платье: огромное, как облако, пышное, жемчужно-белое, с облегающим лифом и голыми плечами.

– Ты в нем чистая и невинная, как слеза младенца… – тянет он, облизывая губы, и вдруг приказывает: – Расшнуруйте ее!

Я поднимаю подол и, очень стараясь на него не наступить, тихонько двигаюсь к примерочной.

– Стой, Элена! – хмурит он брови. – Расшнуруйте ее прямо здесь и оставьте нас на время, я позову…

Глаза продавщицы округляются, но она подчиняется без единого слова. Подходит сзади, развязывает тугой корсет и оставляет меня прямо посреди комнаты.

Я придерживаю руками лиф и замираю, боясь вздохнуть.

«Что ты задумал, придурок?!»

Почти сразу понимаю – вопрос глупый, всё и так очевидно.

Держался, держался и… не сдержался. Роман расстегивает на своих брюках ремень, нарочито медленно вытаскивает его и идет ко мне. Наслаждается производимым эффектом, хищно улыбается.

– Руки, Элена!

Еще бы ему не улыбаться – полгода со мной не играл в эти игры! У меня дух захватывает от злобы и страха. Два таких разных и в то же время сильных чувства…

– Ром, но мы не дома, давай подождем! – прошу жалобно.

– Я сказал, руки! – требует он гораздо резче.

Понимаю, лучше подчиниться сразу, потом меньше достанется… Но очень сильно не хочу! За месяцы нормальной жизни отвыкла быть битой, расслабилась, приняла уважительное отношение Натана как данность.

– Ромочка, пожалуйста, сейчас не надо! – снова начинаю его убеждать. – У нас же послезавтра свадьба, как я буду с разбитым лицом… а фото? Ты ведь хотел красивые фото… Их не будет, если ты…

Войтов понимает, что я права, и это его неимоверно злит.

Роман очень хочет красивые фотографии. Не раз рассказывал, как поставит их в рамке рядом с портретом умершей матери. Она и я… в качестве жены. Очень символично.

– Заткнись! – рявкает он и подходит близко-близко. – Я сам знаю, что и когда делать, Элена! Никогда не смей перечить!

Понимаю – еще чуть-чуть, и он взбесится, тогда пиши пропало. Молча протягиваю руки, и он стягивает их без всякой жалости.

– Так-то…

Войтов резко тянет белый лиф вниз, буквально сдирает с меня наряд. Ткань жалобно трещит, но поддается. Вскоре платье лежит у ног огромной белой лужей.

Роман с жадностью меня разглядывает.

Он всё сам подбирал: жемчужный пояс под чулки, белый, почти прозрачный кружевной бюстгальтер, открытые трусики. Заставил всё это надеть до примерки платьев и теперь смакует результат.

– Ты потрясающая… Ни одна женщина не может с тобой сравниться…

Роман тянет ко мне руки, гладит грудь – ту ее часть, что не прикрыта тканью лифчика, а у меня внутри всё сжимается от омерзения.

– Встань к стене, Элена! – приказывает он.

Перешагиваю платье и, цокая шпильками по паркету, иду в указанном направлении.

Он спешит следом, прижимает меня к стене своей массой, задирает руки над головой, гладит голый бок, потом щиплет за попку и приговаривает:

– Поверить не могу, что скоро станешь моей женой… Знаешь, когда я тебя увидел в тот самый первый раз на аукционе, не поверил своим глазам! Я бы выложил за тебя в два раза больше, в три раза… я бы отдал всё, что у меня есть…

Пока говорит, впечатывает меня в стену с такой силой, что мне становится больно. Продолжает держать мои руки вверху, свободной рукой берет за подбородок, заставляет задрать голову и впечатывает свои губы в мои.

Чувствую животом его эрекцию и содрогаюсь от отвращения.

«Неужели мой час пришел…»

Войтов тем временем продолжает:

– Я знаю, что люблю тебя гораздо сильнее, чем ты меня, но ты же видишь, я стараюсь заслужить взаимность!

«Он точно псих…»

Разве так добиваются любви? Разве у кого-то могут появиться чувства после такого?

Допускаю, что где-нибудь в параллельной вселенной я могла бы полюбить Романа Войтова, поведи он себя со мной как человек, а не как конченая тварь. Ведь он-то – не то что Натан – знал и про Аню, и про то, как сильно я ее люблю, как хочу быть с ней и как оценила бы простой домашний уют, нормальную семью. Если бы он отнесся к моему ребенку с пониманием, проявил доброту, постарался справиться со своими садистскими наклонностями… Пошли бы к психологу, постарались решить его проблемы с потенцией, может быть, попил бы какие-то лекарства…

Если бы он хоть попытался воспринять меня и дочь как живых людей, а не чучел, которых можно третировать, это был бы другой разговор. Я бы относилась к Роману с уважением, потакала его желаниям, стала хорошей женой и была благодарна! Поведи он себя как мужчина, а не как ублюдок-садист… Но нет! Этому человеку не нужна моя любовь, ему нужна лишь послушная кукла, вынужденная терпеть издевательства.

– Ты – ведьма, заколдовала меня…

Он тянется к моей шее и слегка прикусывает кожу.

– Ух, какая вкусная! Так бы и съел!

После этого с силой щиплет меня за попку и вдруг отступает, давая возможность нормально вздохнуть.

– Так уж и быть, я выполню твою просьбу, сегодня ничего не будет… Но запомни, послезавтра ты должна быть очень послушной… Иди переодевайся, нам пора домой! – Войтов машет рукой в сторону примерочной.

Я тут же убегаю, не веря своему счастью. В висках стучит, а губы горят так, словно рот Войтова был вымазан кислотой, когда меня целовал. И вдруг замираю на полпути, замечаю у стеллажа с перчатками сумку продавщицы. Из кармана псевдокожаного ридикюля торчит телефон и нагло меня дразнит.

«А-а-а!..»

Очень хочу осторожно его выхватить, тем более что Роман на меня сейчас даже не смотрит, поднимает платье, которое сам же и скинул на пол, осматривает его.

«Ну стащу я телефон, и что?» – усмехаюсь про себя.

Если позвоню кому-то из примерочной, Роман обязательно услышит. Хотя… вполне можно отпроситься в туалет. Он в другой части магазина, так что это хороший вариант.

«Кому ты собралась звонить, глупая?»

В полицию? Не смешите мои шпильки… Этим звонком только усугублю свое положение. Тогда уж фонд точно отправит Аню в Норвежский филиал.

Ане? Вот ей бы мне очень хотелось позвонить. Хотя бы еще один раз услышать ее голосок… Попрощаться… Стоп! Зачем ребенку знать о моих планах? Пусть уж лучше живет с мыслью, что я где-то есть, чем оплакивает. Так ей будет проще. Я бы, например, абсолютно точно предпочла думать, что когда-нибудь снова встречу маму, пусть через годы или даже десятилетия. Знание о смерти родителей – тяжкое бремя, ни к чему ей его нести.

Натану? Да, из моих мужчин он самый достойный… Но по итогу и самый жестокий! Как можно сначала показать человеку нормальную жизнь, а потом пихнуть его обратно в ад? Кто на такое способен? Все мои светлые чувства к нему вдруг трансформируются в лютую ненависть, и как же хочется эти чувства выплеснуть…

Тогда же:

Натан

– Мы проверяли эти места! – басит Громов.

А Хлебов, детектив Трубачёва, снова начинает доказывать свою правду.

Мой рабочий кабинет превращен в настоящий штаб. Вся стена в картах: здесь и карта России, и Краснодарского края, и самого Краснодара. Всё утыкано красными и синими булавками, обозначающими места, где Войтов бывал или мог бы быть.

Детективы спорят, решают, в каком направлении кто пойдет. Трубачёв здесь же, тоже раздает свои ценные указания, спешит поделиться мыслями, а я смотрю на всю эту неразбериху и потихоньку начинаю сходить с ума. Мне уже физически хреново оттого, что они тратят время на разговоры. Хочу орать в голос и рвать на себе одежду…И тут в кармане вибрирует телефон.

Звонят с неизвестного номера. Не хочу брать трубку, наверняка какой-нибудь новый клиент или служащий, мне сейчас не до работы. Однако какая-то невидимая сила всё же заставляет ответить.

– Я ненавижу тебя, Натан Карц! – шипят на меня из динамика мобильного. – Я тебя ненавижу!

Вслушиваюсь в гневную речь, перемешанную с горькими всхлипами, и не верю своим ушам.

– Ждана, это ты?!

На другом конце провода раздается резкое:

– Я…

Замираю на месте, чувствую, как кровь начинает стучать в висках.

– Родная, милая девочка, скажи, где ты?

– В аду…

И снова всхлипы, да такие горькие, что у меня словно останавливается сердце. Всего два коротких слова, но сколько в них смысла!

– Любимая, просто назови адрес! Я заберу тебя, слышишь?

Тут она резко прекращает рыдать.

– Я не знаю адрес, он держит меня в домике у моря неподалеку от Сочи. Первая береговая линия… Не знаю точно, где это, он каждый раз отключает меня, когда выезжаем или возвращаемся. Не хочет, чтобы знала, куда бежать… – в ее голосе слышатся нотки истерики. – Натан, пожалуйста, забери меня! Я умоляю, пожалуйста, найди и забери! Только сделай это до субботы, иначе…

И на этом связь обрывается.

– Ждана! Алло! Ждана! – ору в трубку, но на другом конце провода лишь тишина.