Текст книги "Покаяние"

ЗАПОЙ

 
Я вышел из комы. Гитара разбита.
Страницы в тетрадях уже отцвели.
Жара уже спала, но окна открыты,
И запахи гроз в мои стены вошли.
 
 
И шепчется дождь (когда в комнате тихо)
О прошлых ошибках, молчанье пера.
В вишнёвом саду разрослась повилика,
На дичке давно облупилась кора,
 
 
Трава во дворе уже выше колена,
Собака худая скулит на цепи.
Без рук человечьих потрескались стены,
И что-то исправить, – желание спит.
 
 
Я вышел из комы. Срока за строкою, —
Дыхание муз ещё склепом разит.
За крепким напитком дрожащей рукою
Я вновь потянусь… и измажусь в грязи.
 
 
И мутным испуганным взором окину
Извечный бардак в отупевшей главе.
Я снова не выберусь из паутины
И спать упаду в лопухах во дворе.
 

«Голый на кухне холодной…»

 
Голый на кухне холодной,
После скандалов любви,
Я молодой, но не модный…
Душу ты мне не трави!
 
 
Не горячись понапрасну
И не клянися ты мной.
Я постаревший, но страстный,
С не поседевшей главой.
 
 
Сколько верёвке не виться,
Шея поплачет о ней.
Надо же было родиться
Мне среди пасмурных дней!
 
 
Ты мне нагадана миром.
Я и не гад, и не свят.
В светлой холодной квартире
Я написал наугад
 
 
О не сложившейся роли,
О не сбывшемся сне.
Драки, сердечные боли:
Всё это плачет по мне.
 
 
Плакал и я, напиваясь.
Кто эти слёзы поймёт?
Поэт, не достигнувший рая,
В ад его бес не возьмёт.
 
 
Нет на таких, нынче, моды:
Голым не сыплют салют.
Совесть времён и народов,
Коих народы не чтут.
 

«Год молчанья и измен …»

 
Год молчанья и измен —
Обычный год.
Воет ветер перемен,
Осушая пот
Липкий после сна.
Запах этих стен
До рвот
Надоел совсем!
Вот-вот,
Я сойду с ума.
Что во мне не так?
Как быть?
За какой пятак
Пропить
Виды из окна?
Мне бы Божий знак
Забыть!
Я не знаю, как
Решить
Формулу вина.
 

«Безумие накрыло эту полночь…»

 
Безумие накрыло эту полночь.
Зима тревожно спит, не видя сны.
В который раз прошу у Бога помощь,
Кляня себя за тяжесть всей вины.
 
 
В который раз я ленью измордован
В бетонной клетке комнаты чужой.
В который раз твержу я это слово,
Которое не пустит снова в бой.
 
 
А я почти убит и похоронен —
Живой мертвец с истлевшею душой.
Печаль-тоска в бокале не утонет,
И ласки девушек мне не дадут покой.
 
 
И Истина мне не даёт вернуться
Туда, где ещё верят мне и ждут.
И шансы, словно струны, звонко рвутся;
И все мосты за мною снова жгут.
 
 
И я уж не метаюсь, я спокоен.
В который раз с тоскою жду конец.
Как богатырь, который вечно болен,
Как совестью израненный подлец.
И, может быть, я не вернусь обратно.
Зима проспит пришествие весны.
Я всё равно буду просить не внятно
Прощение за тяжесть всей вины.
 

«Душа переболела и остыла…»

 
Душа переболела и остыла,
Меж двух дорог свернула не туда.
Меж небом и землёю бродит сила.
Но тщетно вилами рисуется вода,
 
 
И хмурится, порою, подсознанье.
Потомков памяти невольные стихи
Слагает дух, ушедших на закланье
По лунной тропке, на лице реки.
 
 
Душа уж и не вспомнит, как устала,
Когда горела. И мольба
Меж небом и землёю затерялась,
Как родина казнённого раба.
 
 
Пока ещё не приняты уставы,
Дела потомков всё ещё плохи.
Но уж трубит десятою октавой
Безумный гений музы и строки.
 
 
Проснётся, может быть, ещё свобода,
Когда меж строчек сбудется судьба.
Пройдёт, быть может, год за годом,
И доберётся к небесам мольба.
 

«Всё это странно и нелепо…»

 
Всё это странно и нелепо.
Для Вас, читатель, я – поэт.
Но я могу поклясться небом
В том, что меня на свете нет!
 
 
Нет, не любил я, не любимый!
Нет, не бросал стихи в огонь!
Весь путь, наигранный и мнимый,
Мне не ложился на ладонь!