Текст книги "Воздушная битва за Крым. Крах нацистского «Готенланда». 1943—1944"

Дивизия входила в 18-ю армию и должна была полностью переправиться в Эльтиген еще в первом эшелоне. Однако туда успели доставить лишь один полк, управление и штаб дивизии. Напомним, что 15 ноября 18-я армия была выведена из подчинения упраздненного Северо-Кавказского фронта и отозвана в резерв. И поэтому 16 ноября тогда еще полковник Косоногов получил приказ командующего армией покинуть Крым и отбыть со своим штабом обратно на Тамань.

Боты вышли на рейд Эльтигена, там их взял на буксир КТЩ № 081, который повел их в Кротов. При этом генерал-майор Косоногов находился на боте ПВО № 10 (зав. № 351), который специально поставили концевым, чтобы снизить вероятность подрыва на мине. Из-за сильного тумана отряд несколько раз становился на якоря, а во время движения боты постепенно течением сносило на юг. В итоге они вышли к побережью Тамани не у Кротова, а в районе мыса Панагия. Лейтенант Виктор Подупейко – старший в отряде ботов – принял решение отвернуть в море, чтобы не попасть на прибрежные камни.

Что в этот момент произошло на боте ПВО № 10, точно неизвестно, но он своим ходом вышел из строя вправо и пошел вперед прямо к камням в районе мыса. При этом с других катеров и ботов видели, что комдив Косоногов стоял на мостике бота и что-то приказывал его командиру лейтенанту Владимиру Басалаеву, стоявшему перед ним навытяжку. Бот продолжал идти вперед, не отвечая на сигналы семафора старшего в отряде, и вскоре подорвался на мине. Все находившиеся на борту мгновенно погибли. Поскольку тела не были найдены, их объявили пропавшими без вести[5]5
  Еще 3 ноября Косоногов за высадку и бои в Эльтигене был награжден орденом Суворова и представлен к званию Героя Советского Союза. Однако после того как он пропал без вести, представление было сразу же отозвано. Лишь после освобождения Крыма удалось установить, что 12 декабря его останки выбросило волнами около Феодосии. Косоногов был опознан советскими пленными и затем 18 декабря похоронен. И 16 мая 1944 г. ему все же посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.


[Закрыть].

17 ноября из-за установившейся плохой погоды активность авиации с обеих сторон значительно снизилась. Тем не менее Ил-2 смогли в течение дня сбросить на Эльтигенский плацдарм 600 кг грузов.

Поскольку переправа по морю накануне ночью прошла в целом успешно, контр-адмирал Холостяков решил повторить ее следующим вечером. В 18.10 из Кроткова вышли груженные боеприпасами боты ПВО № 12, 23, 24 и 25 и моторный баркас № 35. Вместе с ними следовали два сторожевых катера, а в дозоре впереди – два торпедных и один артиллерийский катер.

В проливе снова стоял туман, и три бота смогли благополучно достичь Эльтигена. Были переправлены 4,5 тонны боеприпасов и 21 человек. Боты взяли на борт 27 раненых и 82 (!) командировочных, после чего благополучно вернулись в Кротков вскоре после полуночи.

Бот ПВО № 12 отстал еще на подходе к плацдарму и, не найдя в тумане места высадки, вернулся неразгруженным. Однако пропал без вести моторный баркас № 35. Вероятно потеряв ориентировку, он вышел к берегу южнее Эльтигена у позиций немецкой батареи 2./613, где все находившиеся на нем 12 человек вскоре погибли в бою с румынскими пехотинцами, а сам баркас разбит.

18 ноября из-за плохих метеоусловий над Керченским полуостровом и проливом авиация обеих сторон не летала вообще. К ночи погода улучшилась, и У-2 из 889-го НЛБАП выполнили 133 самолето-вылета на снабжение десантников, сбросив более 15 тонн боеприпасов и продовольствия.

К этому времени обстановка на плацдарме была непростая. Изголодавшиеся десантники вели ночной образ жизни, поскольку днем плацдарм хорошо просматривался противником и при малейшем движении по нему открывался артиллерийский огонь. Среди раненых и больных была крайне высокая смертность. При этом 20 % грузов, сбрасываемых авиацией, приходили в негодность при ударах о землю. Еще треть просто не доставалась десантникам: половина из них падала в море или на вражескую территорию, а другая оказывались на нейтральной территории и затем уничтожалась вражеским артогнем. Командиру 318-й ГСД полковнику Василию Гладкову, руководившему всеми частями на плацдарме, порой приходилось принимать суровые меры, вплоть до расстрела, к нарушителям дисциплины. Прежде всего это относилось к тем, кто под покровом ночи растаскивал и затем скрывал продовольствие из мешков, упавших на нейтральной территории.

Для поднятия морального духа штаб СКФ в ночь на 18 ноября направил на плацдарм радиограмму, в которой сообщал о награждении участников Эльтигенского десанта. Сразу 34 человека, включая Гладкова, получили звание Героев Советского Союза. Многие были награждены орденами и медалями. В этот день в качестве «подарка» десантникам выдали по 300 граммов сухарей.

Цель: Камыш-Бурун

Утром 19 ноября в Керченском проливе продолжался шторм, но погода для действий авиации постепенно улучшилась. В 07.45 пилоты двух разведчиков Р-40Е из 30-го ОРАП ВВС ЧФ доложили, что в Камыш-Буруне находятся сразу 15 немецких БДБ. Это сообщение вызвало в штабах Приморской армии и Черноморского флота переполох, граничивший с паникой.

Из-за нелетной погоды авиаразведка в последний раз навещала эту военно-морскую базу трое суток назад – 16 ноября. Тогда летчики насчитали только 7 барж. Флотское командование решило, что двукратное увеличение говорит не иначе как о готовящемся противником морском десанте! И это накануне запланированного на 20 ноября наступления советских войск на плацдарме северо-восточнее Керчи. Получив эту информацию, генерал Петров приказал немедленно уничтожить скопление барж ударными силами 4-й ВА и ВВС ЧФ.

К налетам на Камыш-Бурун были привлечены все имевшиеся Ил-2 из 11-й ШАД ВВС ЧФ, 214-й и 230-й ШАД, включая 8-й ГШАП и 622-й ШАП, которые получили приказ временно отвлечься от доставки грузов в Эльтиген. К этому моменту в этих трех авиадивизиях имелось в общей сложности 120 исправных Ил-2.

Налеты на Камыш-Бурун продолжались с 10.10 и до 16.50. Сначала 16 Ил-2 из 7-го ГШАП и 210-го ШАП сбросили на стоявшие у причалов суда фугасные и осколочные бомбы. Затем в 14.13 четверка штурмовиков с бреющего полета вылила на них гранулированный фосфор. Летчики отчитались о двух поврежденных баржах, а сам рейд прошел без потерь.

В 13.35 порт атаковали 10 Илов из 190-го ШАП, сбросившие 26 фугасных и 16 осколочных бомб. Потом их сменила следующая группа в составе 7 Ил-2 из 622-го ШАП.

Всего штурмовики 214-й и 230-й ШАД выполнили 47 вылетов, а флотские – из 8-го и 47-го ШАП, а также 23-го ОШАП – 63. Удар по базе нанесли и 6 Пе-2 из 40-го БАП ВВС ЧФ. Ими было сброшено около 35 тонн бомб (12 ФАБ-250, 124 ФАБ-100, 145 ФАБ-50, 228 АО-25М-35, 125 АО-25, 24 АО-10 и 114 АО-8), вылито 350 кг фосфора и 105 кг дымовой смеси, выпущено 12 PC-132 и 299 РС-82!

Советские истребители выполнили 101 самолето-вылет на сопровождение штурмовиков и 79 – на расчистку воздушного пространства. Еще 30 самолето-вылетов было совершено на воздушную разведку.

При этом собственные потери советской авиации оказались незначительными. Зенитным огнем в районе Камыш-Буруна был сбит Ил-2 младшего лейтенанта Бориса Александрова из 3-й эскадрильи 47-го ШАП ВВС ЧФ (экипаж погиб), еще 5 штурмовиков получили повреждения, из которых два затем совершили вынужденные посадки на брюхо уже на Тамани.

В 11.38 пара Ме-109 атаковала четверку Ил-2 из 47-го ШАП и незначительно повредила три из них. Сопровождавшие их пара Як-1 и пара Як-7Б из 9-го ИАП запоздали с помощью, но потом младший лейтенант Анатолий Гудинский доложил об уничтожении в районе Камыш-Буруна одного мессера.

В 16.50 немецкими истребителями были атакованы 5 Ил-2 из 23-го ОШАП, которые в тот день были последней группой, атаковавшей порт Камыш-Бурун. Прикрывавшая их пара Р-39 из 57-го ГИАП вступила в бой, и юго-западнее озера Тобечикское лейтенант Владимир Шикалов сбил 1 Ме-109. При этом в воздушном бою была повреждена и одна «Аэрокобра», пилот был ранен, но благополучно вернулся на свой аэродром.

Большинство же групп Илов вообще не наблюдали вражеских истребителей. Это объяснялось тем, что мессеры в основном действовали в районе Керчи, где в тот день и развернулись основные же воздушные бои.

Помимо авиации, Камыш-Бурун с 14.44 по 17.50 обстреливали советские тяжелые батареи, располагавшиеся на побережье Тамани. Они выпустили 254 100-мм и 177 122-мм снарядов и записали на свой счет одну потопленную БДБ и несколько сильных взрывов в порту.

Налеты на Камыш-Бурун днем 19 ноября стали самым массированным воздушным ударом по военно-морской базе начиная с самого начала войны на Черном море в июне 1941 г.! И их результаты тоже оказались неплохими.

Были серьезно повреждены 4 БДБ:

– F139 получила 2 прямых попадания бомб и множество пробоин от пушечно-пулеметного огня;

– в F170 попали 4 бомбы;

– на F446 в результате прямого попадания бомбы были повреждены надстройки;

– в артиллерийскую палубу F535 также попали 2 бомбы, на барже вышли из строя машины и рули, был тяжело поврежден корпус.

Другие баржи (количество неизвестно) получили менее значительные повреждения от осколков и пушечно-пулеметного огня. На некоторых кораблях возникли пожары, но к вечеру все они потушены, все баржи остались на плаву. Из команд были ранены только 8 человек. Видимо, это объясняется тем, что на борту БДБ во время стоянки в порту оставались только расчеты зенитных автоматов, а вся остальная команда отдыхала на берегу. Так же в порту сгорела румынская наливная баржа-танкер MR.380 (TL.380).

Однако во время этих налетов немецкий флот все же понес весьма чувствительную потерю в личном составе. По совпадению, именно днем 19 ноября в Камыш-Бурун, для вручения наград морякам из команд БДБ, должен был приехать командующий кригсмарине на Черном море вице-адмирал Густав Кизерицки. Около 14.00 автомобиль «Опель-адмирал», в котором, кроме командующего, водителя и адъютанта, находились командующий сводной корабельной группой в Керченском проливе корветтен-капитан Пильцекер и командир 3-й десантной флотилией корветтен-капитан Мэлер, командовавший тогда всеми БДБ в Керченском проливе, въехал в Камыш-Бурун. Но уже на подъезде к гавани машину внезапно атаковала четверка Ил-2. По одним данным, они только обстреляли машину, по другим – еще и сбросили бомбы. Три человека, включая Кизерицки, погибли на месте, а Мэлер и адъютант получили тяжелые ранения.

Кизерицки стал единственный адмиралом кригсмарине, погибшим в ходе войны на Восточном фронте. Возможно, к тому приложили руку летчики 190-го ШАП из 214-й ШАД, заявившие, что в 13.35–13.45 южнее поселка Горкома (ныне является северной окраиной Камыш-Буруна) уничтожили две автомашины. Или же это была одна из четырех четверок 7-го ГШАП, которые начиная с 14.00 одна за другой наносили удары по зенитным батареям между тем же поселком Горком и Камыш-Буруном. При этом летчики, конечно же, понятия не имели, какой автомобиль обстреливают. Советская разведка узнала о гибели Кизерицки лишь несколько дней спустя.

Как уже упоминалось выше, 19 ноября основные воздушные бои происходили в районе Керчи, где люфтваффе совершили несколько налетов на захваченный советскими войсками плацдарм.

В 11.30 поступило сообщение, что «Штуки» бомбят позиции в районе Аджим-Ушкая. Вскоре туда вылетели шесть ЛаГГ-3 из 249-го ИАП. Уже пролетая над Керченским проливом, летчики увидели, как несколько групп «лаптежников» кружат в воздухе, пикируют, а внизу поднимаются огромные столбы разрывов. Истребители с ходу вступили с ними в бой, в ходе которого старший лейтенант Владимир Сазонов, лейтенанты Андрей Кулагин, Николай Кистаев и Николай Онопченко сбили по одному самолету. При этом сразу 4 ЛаГГа получили повреждения от ответного огня бортстрелков.

Затем в тот же сектор прибыли еще шесть «Лавочкиных», но уже из 62-го ИАП ВВС ЧФ. На этот раз летчики встретили бомбившую плацдарм группу из 12 Хе-111, и младшие лейтенанты Рыбкин и Владимир Холявко в паре сбили один «Хейнкель».

В 15.40–16.39 и 16.54–17.22 на прикрытие десанта в районе Аджим-Ушкая вылетали еще две группы истребителей 249-го ИАП, которые также вели бои с Ю-87 и доложили о трех подбитых самолетах. Один из них был на счету командира полка майора Петра Козаченко. Еще одну «Штуку», сбитую в районе Керчи, в тот день засчитали старшему лейтенанту Василию Исаеву из 42-го ГИАП.

Активно в течение 19 ноября действовал и 66-й ИАП. В 12.40–12.50 северо-западнее Керчи четверка Р-39 провела бой с Ме-109, в ходе которого младшие лейтенанты Виктор Бойченко и Анатолий Тютин сбили по одному самолету. Но вскоре «Аэрокобра» самого Бойченко (бортовой № 9) на высоте 3000 м была со стороны солнца атакована мессером. Истребитель сразу же вошел в штопор и стал неуправляемым, после чего пилот выпрыгнул на парашюте. Учитывая, что все произошло над берегом и дул сильный ветер, Бойченко очень повезло! Он не только приземлился на суше, но и в расположении своих войск на плацдарме. Следующей ночью летчика вывезли на бронекатере «на материк», и через два дня он вернулся в свой полк.

В 16.02 четверка Р-39 из 66-го ИАП на высоте 4500 м над Керчью перехватила группу из 18-ти Ю-88. И затем в районе села Большой Бабчик старший лейтенант Александр Добрынин сбил один бомбардировщик. Еще один «Юнкерс» после атаки младшего лейтенанта Тютина ушел «с черным дымом со снижением».

Вскоре к Керчи прибыли еще 4 «Аэрокобры» из того же 66-го ИАП во главе с Героем Советского Союза старшим лейтенантом Павлом Камозиным. Через короткое время их пилоты увидели 2 истребителя, которые опознали как ФВ-190. Камозин вышел в атаку на один из них, открыв огонь с 200 м. После этого фоккер сразу резко ушел влево с набором высоты, а его ведущий, наоборот, бросил машину в пике. Камозин последовал за первой целью, но в решающий момент произошел довольно редкий случай. Его «Аэрокобра» попала в спутную струю противника, от которой треснуло и вывалилось стекло пилотской кабине! Разумеется, о дальнейшем преследовании не могло быть и речи, и мифические «Фокке-Вульфы» скрылись.

ЛаГГ-3 лейтенанта Павла Боброва из 88-го ИАП был подбит в бою над Керчью. Летчик перетянул через весь пролив, но разбился во время аварийной посадки уже около Темрюка. Также в бою над Керченским проливом был сбит ЛаГГ из 25-го ИАП ВВС ЧФ, его пилот – младший лейтенант Георгий Кругляков – погиб.

Всего 19 ноября 4-я воздушная армия выполнила 436 вылетов, в том числе во второй половине дня Ил-2 из 622-го ШАП, вернувшись к снабжению Эльтигенского плацдарма, сбросили на него 36 мешков с грузами. Армейские истребители провели 17 воздушных боев, в ходе которых, по советским данным, сбили 9 самолетов при двух своих потерянных. На счету ВВС ЧФ было 214 вылетов и 2 сбитых самолета, при потере двух своих.

Увы, никаких потерь в составе люфтваффе и их союзников в этот день не зафиксировано.

Румынские Ju-87D-3 дважды атаковали советские позиции на Керченском полуострове. Сначала восьмерка из Esc.81 во главе с сублокотенантом Мирчей Бадулеску, которую сопровождали шесть «Мессершмиттов», совершила налет на Аджим-Ушкай. В ходе боя с советскими Яками сержант-майор Георге Капдемай, летавший в качестве бортрадиста/стрелка на самолете ведущего группы, смог подбить один истребитель.

Затем 11 «Штук» во главе с командиром Esc.85 сублокотенантом Овидиу Черчелом нанесли удар по Аджим-Ушкаю. Их тоже прикрывала шестерка немецких истребителей, однако огнем советских истребителей был снова поврежден один румынский самолет с бортовым номером 19. Два дня назад он уже был поврежден зенитным огнем, отремонтирован и введен в строй и вот теперь после возвращения в Каранкут снова должен ремонтироваться.

Первым из немецких летчиков, как обычно, отличился командир 6./JG52 лейтенант Хельмут Липферт, который в ходе вылета на разведку погоды в 06.30 в 3 км западнее Тамани сбил Як-1. Затем в 09.07 восточнее Баксы жертвой гауптмана Баркхорна стал еще один Як.

Потом пилоты 4./JG52 в одном вылете сбили сразу три Р-39: первые два – фельдфебель Ханс Эллендт: в 10.50 в районе села Ново-Николаевка и в 10.55 в районе села Палапан (ныне Белинское), а третий фельдфебель Штерль – в 10.58 восточнее Керчи.

Во второй половине дня две пары Bf-109G-6 по главе с гауптманом Баркхорном поднялись из Багерово, чтобы прикрыть группу He-111. Над Керченским проливом командир II./JG52 записал на свой счет еще 2 советских истребителя, пытавшихся атаковать бомбардировщики: Р-39 – в 14.15 восточнее Эльтигена и Як-1 – в 14.20 в районе мыса Тузла. Бои продолжались, и в 14.29 восточнее Баксы фельдфебель Хайнц Захсенберг из 6-й эскадрильи сбил Як-1.

Затем в 14.58 в бою в районе косы Тузла фельдфебель Эллендт добавил на свой счет уже третью в тот день «Аэрокобру». Точку поставил командир 5./JG52 обер-лейтенант Вильгельм Батц, сбивший в 15.20 восточнее Булганака очередной Як-1. Всего немцы записали себе 9 побед, что примерно вдвое превышает реальные советские потери.

В ночь на 20 ноября шторм в Керченском проливе продолжался, и контр-адмирал Холостяков не рискнул отправить катера с грузами в Эльтиген. Однако погода все же позволяла самолетам подниматься в воздух, и штаб Черноморского флота предпринял активные попытки выяснить ситуацию в атакованном накануне днем порту Камыш-Бурун. МБР-2 из 119-го МРАП ВВС ЧФ начиная с 17.50 19 ноября и до утра 20 ноября выполнили 12 одиночных вылетов на разведку, при этом в 6 вылетах летающие лодки сбросили на порт и стоявшие в нем суда по паре бомб ФАБ-100.

Пилоты двух вылетевших на разведку Р-40 из 30-го ОРАП ВВС ЧФ в 06.45, как и сутки назад, обнаружили в Камыш-Буруне все же 15 БДБ. Было решено снова нанести по порту воздушные удары. Однако привлечь к ним столько же сил, что и накануне, уже не получилось. Штурмовики 230-й ШАД поддерживали наступление на плацдарме северо-восточнее Керчи, а Ил-2 из 8-го ГШАП ВВС ЧФ и из 622-го ШАП должны были продолжать вылеты на снабжение Эльтигена. Плацдарм уже несколько дней был полностью блокирован с моря, а авиация не могла доставить необходимый объем грузов. Так, в ночь на 20 ноября бипланы 889-го НЛБАП совершили всего 13 вылетов.

В течение дня ВВС ЧФ выполнили четыре налета на Камыш-Бурун, в которых участвовали 12 Пе-2 из 40-го БАП, 6 Ил-2 из 47-го ШАП и столько же штурмовиков из 23-го ОШАП. Они сбросили 142 бомбы общей массой 13,6 тонны. При этом использовались в основном бомбы ФАБ-250 (на Пе-2) и ФАБ-100, что отчетливо видно из отношения количества бомб к их общей массе. При этом точность бомбежки на этот раз была выше, чем накануне. Экипажи «пешек» отчитались о потоплении двух барж, а летчики 47-го ШАП доложили о прямых попаданиях в две баржи, одна из которых была повреждена, а вторая – сгорела. Истребители эскорта отразили атаку пары Ме-109, сбив один из них.

Каждую выходившую на цель группу самолетов встречал плотный зенитный огонь, как с берега, так и с БДБ. Повреждений избежали только Пе-2. Из шестерки 23-го ОШАП были повреждены четыре штурмовика, один из которых сел на воду около косы Тузла и затонул (пилот и бортстрелок спаслись), а в 47-м ШАП повреждения получили пять из шести самолетов.

По данным кригсмарине, во время этих налетов 3-я десантная флотилия понесла серьезный ущерб:

– F386, получив в 15.35–16.17 три прямых попадания бомб, полностью выгорела и села кормой на грунт, фактически от нее остался остов корпуса;

– в F307 попали 2 бомбы, баржа получила тяжелые повреждения и вышла из строя до конца войны, простояв большую часть времени на ремонте;

– F446 получила 4 прямых попадания бомб, возникший на ней пожар удалось погасить только через два часа, и ее ремонт занял затем больше месяца.

Еще несколько БДБ отделались мелкими повреждениями от осколков бомб и пулеметно-пушечного огня штурмовиков.

В течение дня Ил-2 из 622-го ШАП, базировавшиеся на аэродроме около станицы Вестеблиевская, несколько раз вылетали для снабжения Эльтигена. Они сбросили на плацдарм мешки с боеприпасами и продовольствием общей массой 2,2 тонны.

«Истребительная авиация боевые порядки войск прикрывала слабо»

В семь часов утра 20 ноября началось наступление советских войск на плацдарме северо-восточнее Керчи. Его целью было взятие села Булганак, который был крупным опорным пунктом в немецко-румынской обороне. Пехота заняла первую линию окопов, но дальше продвинуться не смогла. Лишь небольшие группы из 55-й гвардейской СД добрались до южной окраины Булганака.

Штаб немецкой 17-й армии сразу же запросил поддержку ударной авиации. Утром пара Ju-87D-3 из Esc.73 – ведущий сублокотенант Думитру Пасаре – вылетела с аэродрома Каранкут на разведку погоды над Керченским полуостровом. Никакого истребительного эскорта у румын не было, и им пришлось полагаться только на себя, когда их атаковала пара советских истребителей. В результате на «Штуке» адъютанта Теодора Негулича (бортовой номер 8) были повреждены киль и руль направления. Тем не менее оба самолета благополучно вернулись на аэродром.

Затем в воздух поднялись два Ju-87D-3 из Esc.81 – ведущий сублокотенант Мирча Бадулеску. На этот раз их целью была разведка расположения наступающих советских войск. И снова они летели в одиночестве без прикрытия. Советские истребители пытались помешать им и даже повредили одну «Штуку» (бортовой номер 20), но румыны выполнили поставленную задачу.

После полудня обороняющиеся немецкие и румынские части наконец получили и обещанную воздушную поддержку люфтваффе. Первыми советские позиции бомбили He-111 из I./KG4, сбросившие полубронебойные осколочные бомбы SD50. Затем по расположению артиллерийских батарей и по залегшей пехоте нанесли удары две группы «Штук» из III./ SG3. При этом одна группа уже на отходе была атакована истребителями 4-й ВА, которые сбили Ju-87D-3 W.Nr.100034.

Потом около 15.00 8 «Штук» во главе с командиром Esc.85 сублокотенантом Овидиу Черчелом, опять летевших без всякого истребительного прикрытия, беспрепятственно сбросили бомбы на Аджим-Ушкай. Только лишь после разворота на запад они были атакованы приблизительно 20-ю истребителями – Як-1 из 42-го ГИАП и ЛаГГ-3 из 249-го ИАП.

В результате был поврежден Ju-87D-3 бортовой номер 5, его пилот адъютант Костаке Михай был легко ранен в обе руки, а бортрадист/стрелок капрал Василе Морару тяжело ранен в голову и ключицу. Тем не менее он смог совершить вынужденную посадку на аэродроме Багерово, после чего обоих румынских летчиков отправили в госпиталь.

Также повреждения получили еще две «Штуки» с бортовыми номерами 19 и 8. Однако никто из их экипажей не пострадал, и оба самолета благополучно вернулись в Каранкут.

Несмотря на то что истребители 4-й ВА выполнили 126 самолето-вылетов на прикрытие войск северо-западнее Керчи, они в большинстве случаев не смогли помешать воздушным ударам. Штаб Отдельной Приморской армии отмечал: «Истребительная авиация боевые порядки войск прикрывала слабо, действовала нерешительно. При наличии в воздухе 12–25 истребителей авиация противника бомбила боевые порядки войск безнаказанно, совершив за день до 170 самолето-пролетов бомбардировщиков, нанесла значительные поражения войскам».

Первым из пилотов люфтваффе уже не первый раз отличился лейтенант Хельмут Липферт, который в 06.40 над Керченским проливом, в 4 км западнее порта Ильич, сбил Як-9.

Затем пришел черед хорватских летчиков, которые в ходе одного вылета сбили сразу 3 ЛаГГ-3: первые два – унтер-офицер Зденко Авдич в 10.10 и в 10.12 восточнее Керчи, а третий – унтер-офицер Йосип Краньч в 10.13 над Керченским проливом западнее Тамани.

Можно предположить, что это были самолеты 790-го ИАП. Над Керченским проливом был сбит и упал в воду ЛаГГ-3 младшего лейтенанта Евграфа Тимофеева. Тело летчика через несколько дней прибило к восточной оконечности косы Чушка, где его похоронили бойцы 55-й гв. СД. В районе мыса Хрони был сбит «Мессершмиттом» и также упал в море истребитель младшего лейтенанта Павла Щербакова, но тело летчика не было найдено.

Был подбит и ЛаГГ командира эскадрильи старшего лейтенанта Петра Алейникова. Он смог дотянуть до аэродрома Фонталовская, но потерпел катастрофу при посадке. Опытный летчик, воевавший с августа 1942 г. и имевший на счету 3 личные и 6 групповых побед, погиб.

Однако старший лейтенант Павел Бабайлов из того же 790-го ИАП доложил, что севернее Булганака сбил один Ме-109. Также успеха добился сержант Николай Афанасьев из 66-го ИАП, сбивший западнее Багерово еще один мессер.

Вслед за хорватами с аэродрома Багерово по тревоге, на перехват замеченным около Оссовин советским истребителям, взлетели две пары «Мессершмиттов»: ведущие гауптман Герхард Баркхорн и фельдфебель Хайнц Захсенберг из 6-й эскадрильи. В 10.15 в районе мыса Хрони командир II./JG52 сбил Як-1, а спустя две минуты в 3 км северо-западнее того же мыса Хрони второй Як стал жертвой Захсенберга (это была его 40-я победа).

Во второй половине гауптман Баркхорн снова поднялся в воздух. Сначала в 13.40 восточнее Баксы он сбил очередной Як-1, а спустя пять минут над портом Керчи – Р-39.

Вечером 20 ноября, вскоре после наступления темноты, штаб Черноморского флота получил из Эльтигена сообщение, что волнение на море уменьшилось и что выгрузка грузов возможна. Уже в 19.20 из Кротков вышел транспортный отряд: катер-тральщик № 081 буксировал загруженные боты ПВО № 12, 20, 24 и 29. В охранении шли бронекатер № 312 и «боевой» бот ПВО № 25.

Около девяти часов вечера боты на подходе к Эльтигену встретились с тремя немецкими БДБ – F306, F521 и F573, находившимися в дозоре у плацдарма, и затем с ними в течение двух с половиной часов произошли несколько скоротечных боев. Тяжелые повреждения получил бот ПВО № 29, на нем вышла из строя 37-мм пушка, погибли четыре моряка из его команды, еще семь человек были ранены, но смогли добраться до Кроткова. Командир бота ПВО № 20 в ходе этих стычек потерял ориентировку и со всем грузом вернулся обратно. К плацдарму прорвались только два бота ПВО № 12 и № 24, которые доставили 2,3 тонны продовольствия. Взяв на борт 19 раненых, они благополучно вернулись в Кротков.

В пять часов утра 21 ноября вновь загруженные боты ПВО № 12 и № 25 вместе с не разгруженным ранее ПВО № 20 снова отправились к Эльтигену. Как и ранее, большую часть пути через пролив их на буксире вел катер-тральщик № 081. В охранении находились БКА № 321 и торпедный катер № 114.

На этот раз командам ботов пришлось вступить с бой с немецкими торпедными катерами, сменившими в дозоре БДБ, также по ним с берега вела огонь артиллерия. Около 7 часов утра все три бота смогли достичь места выгрузки и доставить на плацдарм 3,4 тонны продовольствия и 15 человек.

Однако при этом боты ПВО № 12 и № 20 были разбиты артиллерийским огнем и остались на берегу. Из их команд погибли несколько человек, включая командира бота № 12 лейтенанта А.А. Митина. Уцелевших, среди которых был тяжелораненый командир отряда ботов ПВО лейтенант Виктор Подупейко, погрузили на бот № 25, который доставил их в Кротков.

С наступлением рассвета штаб ВВС ЧФ для преследования немецких торпедных катеров, уходивших в светлое время от Эльтигена, направил две четверки Ил-2.

Первая из них включала спецштурмовики из 3-й эскадрильи 47-го ШАП, которые, в отличие от обычных серийных Илов, были вооружены двумя 37-мм пушками НС-37, что позволяло уничтожать хорошо бронированные цели. Прикрывали эту четверку пара Як-1 и пара Як-9 из 9-го ИАП ВВС ЧФ, которые смогли связать боем пару Ме-109, в свою очередь прикрывавшую отход торпедных катеров. Штурмовики смогли без помех атаковать врага, но поразить малоразмерные и маневренные цели так и не смогли.

Это было следствием того, что стрельбу из пушек НС-37 пилот Ила мог вести только короткими очередями не более 2–3 выстрелов. Причем при стрельбе сразу из обеих пушек самолет «мотало» по курсу и тангажу, и он сбивался с линии прицеливания. При пальбе же из одной пушки попасть в цель было возможно только первым выстрелом, так как штурмовик резко разворачивало в сторону стреляющей пушки, и поправка в прицеливании становилась практически невозможной.

Затем торпедные катера должна была догнать и атаковать четверка обычных Ил-2 из 8-го ГШАП, которая уже имела больше шансов на успех. Ее ведущим был заместитель командира 1-й эскадрильи старший лейтенант Андрей Дорофеев – опытный пилот, уже выполнивший 86 боевых вылетов и награжденный двумя орденами Красного Знамени, не раз водивший группы на атаки немецких судов между Феодосией и мысом Такиль, а накануне 20 ноября – на штурмовку Камыш-Буруна.

Однако на этот раз случилось непредвиденное. После взлета с аэродрома Анапа Дорофеев благополучно довел свою четверку до Крымского полуострова, но затем во время разворота в районе озера Тобечикское по какой-то причине потерял ориентировку. И вместо того, чтобы лететь на юго-запад, он фактически повернул на восток, к побережью Тамани. Поэтому, когда Дорофеев в 08.38 увидел Кротков, он решил, что это и есть вражеская пристань около мыса Такиль, после чего, не раздумывая, атаковал стоявшие там катера.

Удар пришелся по бронекатеру № 304, который, как было описано выше, получил повреждения в ночь на 11 ноября, потерял ход и был снесен течением на мель около Кроткова, и по находившемуся поблизости катеру-тральщику № 081. В результате бронекатер получил новые повреждения, погиб его командир лейтенант Дмитрий Фомин и два моряка получили ранения. Две пробоины достались и КАТЩ № 081.

Экипажи остальных трех Ил-2 вовремя заметили фатальную ошибку ведущего и в атаку даже не выходили. Приказом командующего Черноморским флотом старший лейтенант Дорофеев был разжалован в рядовые, но остался в своем полку и далее летал в качестве обычного летчика. Затем 6 февраля 1944 г. в банальной автомобильной аварии около аэродрома Анапа он получил тяжелые травмы и на следующий день умер в госпитале от кровоизлияния…

В течение 21 ноября 4-я ВА выполнила 362 самолето-вылета, а ВВС ЧФ – 76 вылетов, в том числе Ил-2 из 8-го ГШАП и 622-го ШАП сделали 28 рейсов на снабжение Эльтигена, сбросив около 4,5 тонны грузов. Армейские летчики-истребители доложили о 12 воздушных боях и 15 сбитых самолетах, а их флотские коллеги – о трех сбитых самолетах при трех своих потерянных.

Этот день сложился непросто для летчиков 66-го ИАП. В 11.15 шестерка Р-39 во главе со старшим лейтенантом Павлом Камозиным вылетела с аэродрома Вышестеблиевская на очередное задание по прикрытию Керченского плацдарма. Поначалу небо было чистым, но в 11.45 с запада появились четыре Ме-109, и завязался бой «пара на пару».

Стороны периодически менялись ролями: то мессеры заходили в хвост «Аэрокобрам», то наоборот, то и те и другие обстреливали друг друга на встречных курсах. При этом к сражению на ходу подключились еще и истребители ЛаГГ-3. Камозин поначалу атаковал одну пару Ме-109, потом, так и не открыв огонь, переключился на другую, заходившую в хвост его товарищам, и в итоге в районе высоты 175,4 сумел сбить один истребитель.

Тем временем пара младших лейтенантов Михаила Кондакова и Федора Русакова была атакована немцами спереди, со стороны солнца. Разминувшись с противником на встречных курсах, Кондаков развернулся и попытался зайти мессерам в хвост. Однако те тотчас разделились: один резко ушел вверх в сторону солнца, а другой – спикировал вниз.