Текст книги "Палеолибертарианство vs. этатизм. Сборник статей на темы либертарианства и Австрийской экономической школы"

15. Частная собственность – первая

Именно с этого заявления стоило бы начинать какие-либо декларации политикам. Проблемы людей начинаются тогда, когда они забывают об этом принципе и ставят что-либо превыше. Она начинается с частной собственности на свое тело и заканчивается принципом первопринадлежности окружающих объектов, которые в дальнейшем могут обмениваться по различным частным соглашениям людей.

Когда кто-либо забывает, что частная собственность – первая, то все человечество начинает становиться на грань исчезновения. Ведь вместо понятных всем правил игры, где каждый управляет своим и не покушается на чужое – на смену приходит просто принцип того, как более изощренно украсть чужое. Это может быть право на чужое тело под предлогом повестки из военкомата, или право на чужую недвижимость из принципа «мы тут новые манифесты намутили». Самый простой же способ воровства – объявить налоги.

Проблема людей заключается в том, что слишком часто они зачем-то принцип частной собственности приносят в жертву каким-либо «богам». Под ними можно иметь ввиду все, что угодно, когда внезапно создается мнение, что существует некое исключение из правил, позволяющее нарушать частную собственность. Можно провозглашать любые ценности определяющими для себя и своих близких (в случае их согласия с ними), но они не должны выходить за рамки частной собственности. К сожалению же значительно чаще мы видим, что как только какая-то ценность становится важной для людей и набирает сторонников, как тут же она становится «суперценностью», и подминает под себя права частной собственности других. Часто определяющим тут становится такой момент, как прецедент. Если в истории какого-то народа было много прецедентов, когда частную собственность приносили в жертву каким-либо «богам», то люди в принципе понимают, что такое может повториться. Например, если после 1917-го года ходили отряды большевиков и нападали на частных собственников помещичьих хозяйств, то и индивидуумы даже в наше время не чувствуют себя полностью уверенными, что их там дачи, или дома не будут снова национализированы. То есть, прецеденты предыдущих времен по нарушению принципов частной собственности накладывают на людей определенную ментальную неуверенность в части распоряжения ею. Более того, это касается не только имущества, но и даже правом распоряжаться собой. Как описывал Александр Дюма революционные будни во Франции, то там вполне было достаточно подозрительности, чтобы нападать на людей, и потом их казнить через ту же гильотину. Именно поэтому большинство рьяно старалось выдавать себя за ярых патриотов, но и их потом отправляли в жернова революции еще более фанатичные персоны.

В тех же США, во всяком случае, последние полтора века принцип частной собственности не нарушался столь откровенно. Там, конечно же, было тоже много всего плохого, налоги, инфляция, войны, отказ от золотого стандарта, частичное резервирование, «Великая депрессия», но все же ментально, путем прецедентов, было создано общее представление о том, что частная собственность – первая. На базе этого люди могут все же чувствовать себя уверенно, и какой-нибудь реднек с ружьем едва ли потерпит какое-либо самоуправство извне у себя на ранчо. Он просто его достанет и пустит в ход, если возникнут какие-либо проблемы, вот и все. В странах СНГ же что-либо подобное пока сложно себе представить. Вроде и есть частная собственность, но нет права на оружие, потому ее сложно оборонять. К тому же есть опасная тенденция чиновников издавать законы, которые всячески ставят под вопрос право распоряжаться ею: то – реновация, то – планы проложить дорогу по вашей недвижимости, то – объявляется мобилизация без всякой внешней агрессии, да еще и озвучиваются планы отбирать ее у тех, кто из-за нее уезжает в иммиграцию. То есть, в странах СНГ у людей основная проблема – как раз в недостатке богатого опыта прецедентов, когда столетиями никто особо глобально не посягал бы на частную собственность индивидуумов. Рано или поздно, но лошади бьет под хвост какая-то вожжа, и она начинает брыкаться. В результате чего весь накопленный опыт, допустим, десятилетий честных рыночных сделок – летит к чертям собачьим в угоду новым тенденциям и трендам. Даже когда десятилетиями у людей все складывается хорошо, они почему-то ментально начинают думать, что с ними – что-то не так. Они начинают хотеть каких-то потрясений. Это хорошо видно особенно в России, когда начал появляться рынок и блага после возврата частной собственности в 90-х, пусть и не в лучшем виде, но все равно почему-то начали формироваться непонятные тенденции к агрессии на частную собственность. Стало принято всячески и везде выискивать недругов, поддерживать курс на «Back To USSR» вместо того, чтобы радоваться приходу всех этих, ранее неведомых «ништяков». Механизм того, как это все происходит – глубоко понятен с точки зрения психологии. Если в детстве у человека было много проблем, когда он был ребенком, то его психика говорит ему, что это – и есть норма. Если он родился в семье алкоголиков и ничего не видел, кроме пьяных разборок, то очень вероятно, что именно это он и будет воспроизводить в дальнейшем, если не сможет создать для себя богатый опыт положительных прецедентов. И вот, вроде как такой успешный из себя человек, даже если вырывается «из грязи в князи», то потом почему-то все равно спивается, и проматывает имущество, как-то нелепо гибнет в пьяной драке там. То же часто происходит и с людьми, которые, например, вышли из СССР. Они почему-то все время норовят воссоздать ситуацию агрессии на частную собственность, и именно это состояние объявляют для себя желанным. Потому, что так было, когда они были молодыми, а поскольку таких людей – очень много, то все они внезапно начинают хотеть воскресить «Совок». И вот мы видим массовую поддержку всяческих войн, преследований по политическим мотивам, отъема недвижимости, фирм, национализации, и тому подобного.

Из данного цикла воспроизводства насилия выйти можно только одним способом – объявить, раз и навсегда, и закрепить конституционно один-единственный принцип, что частная собственность – первая, и всегда, и во все времена ссылаться на него, кто бы что ни сказал, и ни сделал вопреки этому. Еще важнее – создать столетний опыт прецедентов, когда частная собственность не нарушается хотя бы в самых грубых чертах. Вам не нравится, что частный собственник построил бизнес-центр на своих землях, который видно из центра города? – Это ваши проблемы, ведь частная собственность – первая. Вас возмущает, что бывшие сельхозугодья используются не для выращивания овощей? – Это ваша проблема, ведь частная собственность – первая. Вы хотели бы проложить новую скоростную трассу, но владелец дома шлет вас куда подальше? – Это ваша проблема, ведь частная собственность – первая. Вас злит внешний вид молодежи, которая ходит, приспустив штаны? – Это ваша проблема, ведь частная собственность – первая. Вам не нравится, что фермер купил участок и разводит у себя скот? – Это ваша проблема, ведь частная собственность – первая. Чиновник издал указ о мобилизации на военную службу, прислал военкома, который был ранен из самообороны? – Это их проблемы, ведь частная собственность – первая. Вор пытался угнать автомобиль и был застрелен при попытке скрыться от владельца? – Это его проблемы, ведь частная собственность – первая. Вас возмущает, что родители не хотят отдавать своих отпрысков в школу? – Это ваши проблемы, ведь частная собственность – первая. Вам не нравится, что блогер получает больше прибыль, чем шахтер? – Это ваши проблемы, ведь частная собственность – первая.

Все, что могут сделать люди – это повторять этот принцип до бесконечности, тогда цикл воспроизводства насилия будет уничтожен и вытеснен принципом воспроизводства частной собственности. При этом важно понимать, что это отнюдь не означает того, что люди должны отказываться от своих ценностей. Нет, это значит только то, что они не должны ставить их выше принципа частной собственности. Не должно быть «богов», которым можно было бы принести его в жертву, вот и все. Во имя просвещения ли, защиты культурных ценностей, государства, национальной самобытности, полов, возрастов, рас, экологии, религии, воспитания, идеологии или каких-либо других благих целей это ни заявлялось, но это должно отвергаться в ту же минуту, как подобные устремления вырываются в окружающий мир от кого-либо.

16. Легитимные полномочия и права частной собственности

Проблема современной цивилизации – это проблема нелегитимных полномочий. Настоящие полномочия на что-либо принадлежат собственникам по праву первопринадлежности и тем, кому они их передали в соответствии с добровольными договорами. Нет добровольного договора – нет и полномочий на что-либо, в этом суть. Первопринадлежность создает нормальные отношения между людьми, этику взаимоотношений. Она образует традиции, институты как систематизированные формы отношений. В противном случае же возникает ситуация, когда людей «женят без собственного согласия» на что-либо. Понятно, что говорить о какой-либо этичности в такой ситуации просто смешно, но, к сожалению – это реалии наших дней. Нас каждодневно пытаются втянуть в какой-либо «блудняк», на который мы не подписывались. При этом система тратит колоссальное количество отобранных у населения налоговых денег на то, чтобы обрушить на их же головы какую-то просто неимоверную пропаганду выгодной ей системы ценностей. Конечной целью этого является просто то, чтобы люди в процессе своей жизнедеятельности были приучены подносить ложку с едой не к своему рту, или там своего отпрыска, а того, кто якобы лучше распорядится этим ресурсом вместо них. Вот и вся хитрость. Стоит же случиться какой-то большой глобальной беде, так и становится понятно, что то же государство все равно для решения проблем не готово взять на себя все издержки, ему мало наших денег. Если случилась война – оно нас же стремится призвать в армию за наши же деньги, несмотря на то, что берет на нее огромные налоги. Простите, но какой тогда смысл в вашей услуге, если вы все равно решаете проблему налогоплательщика руками самого налогоплательщика? Он и сам может купить себе танк и организовать ополчение совместно с другими собственниками соседних территорий. Это примерно как если бы вы вызывали электрика, платили ему деньги за проводку кабеля, а он бы заставлял вас собственноручно лезть в электрощиток и рисковать жизнью.

Государство постоянно придумывает особенные ситуации, которые якобы может решить только оно, чтобы забрать у людей еще больше полномочий – их естественных прав. Больше полномочий – больше возможностей заполучить чужие ресурсы. Вот только суть-то в том, что государство – это никакой не супермен, и если даже оно когда-то где-то решило какую-то проблему, то и любой другой специалист с этим справился бы ничуть не хуже. Только после решения проблемы ему можно уже не платить денег, так как нет потребности в услуге, а от государственного сервиса уже не отказаться. Он и дальше будет питаться налогами.

Другая проблема – именно государство определяет нужды людей, а не они сами. Так выясняется, что Олимпиада – это прямо самая насущная потребность человека, чтобы в телевизоре какая-то гимнастка получила медальку, кстати, не такую уж и золотую. Реального золота в ней – чуть больше 1%. Их призы – фуфло, как и все их соревнования. Разве что за налоговый счет государство выделит победителям денег из бюджета. Люди выступают спонсорами всяческой глобальной чепухи вместо того, чтобы одеть, обуть, накормить себя, членов своих семей, создать хорошие условия, купить недвижимость там, транспорт. Вместо этого радуются фальшивым медалькам. Да даже спортивные состязания бизнес организует в сто раз лучше – он знает, на какие мероприятия люди готовы платить деньги за трансляции и билеты, а на какие – нет. Вот только не нужно ему мешать, если лучшие клубы мира по футболу хотят организовать Суперлигу, то именно такая форма им удобней для создания мощной отрасли жизнедеятельности. Раз не даете им развиться, заставляете вернуться в удобный чиновникам формат, то и никаких денег новые перспективные футболисты не получат, не будут интересны суперклубам. Сейчас же это – прекрасный рынок, позволяющий лучшим спортсменам зарабатывать миллионы евро просто на качестве своих профессиональных навыков и приносящий огромные прибыли множеству людей, вовлеченных в процесс: от владельцев клуба, до обычных специалистов по газонам, ухаживающим за футбольными полями. Отличный пример того, что именно рынок решает, кто будет получать больше денег и за что. Лучшие клубы же с каждым годом получают возможности платить все большие гонорары лучшим профессионалам своего дела и показывают пример более слабым, как именно следует вести футбольную бизнес-деятельность, чтобы она была прибыльной.

Окружающая реальность постоянно вынуждает людей идти к интересующим целям очень уж сложными и окольными путями, но которые одобряет государственная пропаганда, формируемые ею ценности – как-то так все же плотно оседают в умах, и это очень мешает в жизнедеятельности. Ведь людям приходится формировать не ту модель поведения, которая соответствует задаче, а просто ту, на которую не будет агрессивно реагировать замутненный государством разум окружающих обывателей, и самих его квазиинститутов. И вот, вместо зарабатывания денег на своих услугах – бизнес вынужден доказывать, что он – экологичный, что платит налоги, что правильно заполняет отчетики, что не перетруждает сотрудников, что патриотичный, что не против котиков, что он – «не верблюд». Ну и тут под бизнесом можно иметь ввиду вообще любого человека, а не обязательно коммерческую структуру. Мы все – бизнесмены в том смысле, что ставим себе цели и пытаемся их достичь, чтобы улучшить какую-то свою ситуацию в чем-либо. Австрийская школа экономики позволяет понять людям то, что все мы хотя бы немного глупы, так как выбираем слишком сложные и часто неправильные способы достижения интересующих целей. Начиная с того, что зачем-то десять лет учимся тому, большая часть чего нам не пригодится в жизнедеятельности, вместо того, чтобы если уж учиться, то тому, что нам абсолютно точно понадобится. Скажите честно, вам точно нужно знать, где на глобусе находится Гондурас? Я так сильно полагаю, что не очень, а вот знание, что делать, если кто-то подавился во время еды – нам всем бы очень не помешало. Практические навыки это самое обучение – не очень-то и дает.

Каждое действие по достижению цели сейчас стало слишком сложным, то, что наши предки просто шли и делали – теперь чаще всего запрещено. Чуть ли не каждое достижение цели сейчас должно сопровождаться каким-то «ритуальным танцем», в противном случае его объявляют нелегитимным. Как только люди обнаруживают простые и легкие способы достижения целей – туда приходит государство и объявляет это табу, так как оно хочет на этом нажиться. Сейчас абсолютно все стало очень сложным и забюрократизированным, многоактовым таким. Количество всяческих норм и регламентаций стало просто запредельным. Если бы человек из прошлого перенесся на машине времени в будущее, то он бы вообще ничего не понял, что происходит, и почему нельзя, например, просто собрать автомобиль и на нем ездить, а нужно долго бегать по инстанциям, собирая справки и разрешения, чтобы просто на нем передвигаться, даже если ездить на нем на небольшой скорости.

Идея любого института – как раз в том, что он получает добровольные полномочия от людей, и в их интересах что-либо делает. Если полномочий нет, то и вся идея служения людям начинает плыть. Это просто становится тем, что собирает дань и что-то имитирует, какую-то заботу о населении. Чем больше институтов имеет полномочий – тем они лучше исполняют свои функции, чем меньше – тем больше проблем у такого общества. Полномочия достигаются только через естественные права частной собственности. Если вам дали права на первый уровень доступа к чьей-то собственности, то вы не можете вторгаться на второй. Если вы получили аренду, то не можете претендовать на владение. Если работодатель нанял вас на какую-то должность, то вы не можете претендовать на часть его фабрики. Если вам продали землю без права играть на ней в гольф (без соответствующего титула собственности), то у вас нет права играть там в гольф. Конечно же, любой договор должен ссылаться на собственника и его волю, а не на приказы и распоряжения институтов без необходимой легитимности. Если они исходят от них, то только потому, что у них есть соответствующие полномочия тех, кто их им добровольно предоставил. Если некое шерифство обслуживает интересы деревни Гадюкино, то только потому, что все жители этого населенного пункта с этим согласны. Как только появляются желающие расторгнуть договор, так тут же теряется легитимность на дальнейшие действия этого института.

Либертарианство – это скорее сугубо юридическое дело, чтобы все полномочия соблюдались в том объеме, который люди предоставили кому бы то ни было. Всем было бы понятно, что это – наилучшее положение вещей в окружающем мире, но страхи людей создают вопросы вроде того, что некому будет строить дороги, оказывать медицинскую помощь там, или выполнять защитные функции. Страхи абсолютно необоснованные, так как на рынке огромное количество фирм, способных предоставлять подобные услуги, и даже большая конкуренция среди них, способствующая улучшению их качеству, и снижению цены на них.

Еще один важный момент – это законотворчество, никто не имеет право пересматривать в одностороннем порядке какие-либо заключенные личные договоры и выпускать новые законы без полномочий, опирающихся на естественные права людей, а последние едва ли захотят наделять кого-либо такими функциями в каком-то особо большом объеме. Ведь собственность люди чаще предпочитают контролировать сами, а нанимают дополнительную помощь – в каких-то особо сложных моментах, где им это сделать сложно. Например, чтобы установить законы на общих с соседями территориях, чтобы получить больше защитных услуг, урегулировать какие-то спорные вопросы. Сейчас же люди как будто живут возле вулкана, который того и гляди начнет извергаться, и строчить закончики, а отказаться от этой всей деятельности того же правительства нет никакой возможности. Сами люди тоже перестали строго понимать, на что у них есть полномочия, а на что – нет. Они часто боятся сделать что-то со своей собственностью, на которую у них есть все права, при этом совершенно легко совершают действия, на которых у них нет абсолютно никаких естественных прав, думая, что поступают правильно, так как кто-либо еще одобряет их эти действия. Стало очень типично стремиться «лезть со своим уставом в чужой монастырь», во всяком случае, очень много конфликтов везде возникает вокруг этого. Приходит одна группа демонстрантов и кричит, что они имеют право есть пончики по ночам, затем на них налетает другая, и кричит, что они не имеют право их есть. Чья собственность, чьи полномочия, тот решает, что там можно и нельзя делать. Тут даже прения никакие не нужны, есть у тебя клочок земли или договоренность с собственником, то смело сидишь себе и ешь пончики. Нет полномочий, но зато они есть у других – можно только попытаться спросить, не будут ли они против, если мы тут минут двадцать посидим и покушаем пончики. Либертарианская идея очень хорошо прочищает мозги на предмет наших полномочий: чем мы владеем и как мы это можем использовать лучше, но она одновременно и дисциплинирует в том смысле, что дает понять, где мы занимаемся ерундой, и зачем-то повсеместно лезем не в свои дела (не в свои полномочия, естественные права), из-за чего имеем какие-то проблемы. Самая типичная ситуация – когда на общественной собственности все пытаются навязать друг другу свои правила поведения, которые именно им приятны, тогда как там логичней застолбить небольшой участок и там делать то, что вы сами считаете нужным на тот период времени, который вам нужно там провести для достижения нужных, интересующих целей. Значительно типичней начинать ввязываться в какие-то там диалоги, споры и прочее, тогда как надо просто приходить, и делать то, что интересует. Если кто-то препятствует осуществлению вашей деятельности, то может быть к месту вспомнить про самооборону, но не ранее, чем в этом будет какая-либо реальная, а не мнимая надобность. Если недалеко от вас гуляет пьяный матерящийся алкоголик, то важно понимать, что он, в общем-то, имеет на это право. Если вы хотите, чтобы ваши дети его не слышали – лучше держите их в пределах своей частной собственности, но и вам никто не запрещает делать что-то подобное при надобности.

Всем инстинктивно очень хочется увеличить размер этих своих полномочий, опирающихся на частную собственность, но важно понимать, что в такой ситуации теряется адекватность восприятия ситуации, а с ней и успешность совершаемых действий. Вы не можете контролировать ситуацию, где нет вашей частной собственности. Например, вы не можете придти на общественный пляж и заставить всех вести себя определенным образом, например, следить, чтобы никто там не кидал мусор. Даже если у вас это получится на какое-то ограниченное время, то вам тогда придется постоянно тратить свое время на то, чтобы приходить туда снова и снова, и заставлять людей там не мусорить. Придется посвятить этому всю жизнь, но тогда, возможно, что вам будет нечего кушать. Проблемы решаются через делегирование полномочий управления частной собственностью, а не через попытки друг другу что-либо навязать. Даже если тут будет установлена какая-то справедливость, то она будет очень недолговечной. Ведь рано или поздно придет человек, которого она не устроит, а раз нет частной собственности, то нет и возможности глобально ему как-то помешать сделать так, как хочется именно ему.

Чем больше у вас становится собственности в результате эффективности совершенных вами действий, тем больше становится ваша влиятельность, хотите вы того или нет. Ведь при больших объемах – вам придется ее кому-то делегировать для более качественного управления, а, значит, именно вы будете задавать те правила, по которым будут проходить эти процессы. Если вы дали в аренду дачный участок, то понятно, что именно вы будете предъявлять требования на предмет того, что там можно и нельзя делать, и никто другой, «это ясно даже ежу». Просто тут очень часто возникает иллюзия, что некие стандарты устанавливаются большим количество людей, даже если сто человек живет на десяти квадратных метрах, а один – на тысяче, но это – очень опасная социалистическая иллюзия без реальных полномочий в худших традициях октября 1917-го года, когда горстки голодранцев грабили частных собственников, что привело к массовому голоду повсеместно и смертям миллионов честных людей. Именно собственник задает наилучшее положение вещей, он умеет обращаться с людьми и имуществом так, чтобы дела спорились во всех направлениях жизнедеятельности. Он доказал свои навыки, успешность своей модели поведения, он умеет и может даже давать рабочие места, если у него есть такое желание, либо же в любом случае покупает и продает товары в больших объемах, способствует развитию экономики, производств, и тому подобного. Так формируются естественные элиты в каком-либо обществе, через них заключается большое количество личных договоров и «правил игры» в какой-либо среде. Сейчас же элиты чаще формируются через государственно-налоговые способы получения дохода, чиновничьи привилегии, и это принципиально другой способ их создания, без опоры на частную собственность и реальных полномочий, вытекающих из личных договоров. Тут получается, что влиятельность получают не те, кто ее реально достоин, кто по праву лучший в честной конкурентной борьбе, кто знает, как успешно и качественно нужно вести дела, ну и понятно, что это приводит к далеко не лучшим тенденциям. Вместо бизнес-модели постоянного развития тут просто «командуют парадом» всяческие проходимцы и преступники, которые нарушают чужие естественные права.

Самое главное же следствие этих всех процессов заключается в том, что люди в результате не могут качественно управлять своей собственностью, они своими действиями обходят здравый смысл, идут не туда, куда хотят придти. Их предпринимательская функция дает сбои, они просто подчиняются общим тенденциям в обществе, формируемых чиновниками ценностям, как исходящим от наиболее влиятельных персон, вместо того, чтобы следовать лучшим, тянуться за естественными элитами к созданию успешных моделей тех или иных сфер жизнедеятельности. Отсутствие реальных полномочий, опирающихся на естественные права делает людей в конечном итоге неудачниками, которые не могут вести самую элементарную хозяйственную деятельность, осуществлять какие-то простейшие жизненные процессы, как это не умеют делать те же дети.