Текст книги "Деление на ноль (сборник)"

Он уже давно придумал, как предъявить новый телефон сослуживцам, чтобы это выглядело будто бы случайно: ещё в салоне он поставил будильник в телефоне на полдесятого (разумеется, он знал инструкцию наизусть и поэтому ему было легко это сделать).

И получилось всё, действительно, наилучшим образом: в полдесятого, когда все сослуживцы уже приняли самый деловой вид и в кабинете наступила тишина, у Алексея Алексеевича в портфеле мелодично запел телефон. Он неторопливо достал его из портфеля и, наморщив лоб, сделал вид, будто читает на экране какое-то важное сообщение. Все сотрудники немедленно оживились: на самом деле, поскольку с верхнего этажа ещё не поступало никаких распоряжений, никто не знал, чем на самом деле нужно заниматься.

«О! – воскликнул с искренней радостью всё тот же молодой сотрудник. Он как раз ожидал повышения по службе и поэтому сидел за своим столом, бесцельно раскладывая пасьянс в компьютере. Но, услышав звонок, тут же вскочил со своего места. – Алексей Алексеевич! С обновкой вас! Позвольте взглянуть?» Алексей Алексеевич будто бы нехотя протянул ему телефон.

«Отличный аппарат! – сказал сотрудник с некоторой даже завистью (душа Алексея Алексеевича беззвучно пела). – Я и сам себе такой собирался купить, да всё некогда».

Тут собрались вокруг стола и другие сотрудники. Они передавали телефон друг другу и искренне поздравляли Алексея Алексеевича. Люди – они добрые, на самом деле, что бы там про них ни говорили. Кто-то даже предложил, что надо бы купить тортик и сухого вина и после работы это отпраздновать, но его не поддержали: после работы все сразу же убегали со службы как угорелые. У всех ведь семьи, дела, магазины, продукты.

Весь день Алексей Алексеевич просидел именинником. Он положил телефон на стол справа от Ведомости и занялся работой. Ему очень хотелось позвонить куда-нибудь: в службу точного времени или, может быть, в справочное бюро, но это было как-то неудобно делать при всех.

В конце рабочего дня к Алексею Алексеевичу подошёл всё тот же молодой сотрудник и шепнул ему на ухо, что договорился с другими молодыми сотрудниками зайти в одно местечко неподалёку, чтобы отпраздновать покупку. Алексей Алексеевич сначала было испугался «одного местечка», но потом махнул рукой: не каждый же день он покупает телефон – один раз можно.

Так что после работы молодые сотрудники повели его в какой-то подвальчик. Алексей Алексеевич проходил мимо него каждый день, но ему ни разу не пришла даже в голову такая мысль, что туда можно зайти.

Внутри подвальчик оказался неожиданно уютным и нестрашным. На каждом его сантиметре была какая-нибудь шутка: например, на табличке вместо «столик заказан» было написано «столик наказан». В туалетной комнате, куда Алексей Алексеевич зашёл вымыть руки, изнутри на двери было множество разнообразных крючков, щеколд, задвижек, цепочек, так что какой-нибудь подвыпивший человек мог бы остаться там навсегда. Рядом с обычной туалетной бумагой висела наждачная с надписью «садо-мазо». У Алексея Алексеевича было очень хорошее настроение, и все эти нехитрые шутки его от души развеселили.

Однако, когда стали заказывать напитки, Алексей Алексеевич заглянул в меню и пришёл в ужас, но решил, что совсем уж ничего не заказать нельзя и поэтому заказал себе чашку чаю, хотя и она стоила ровно в пятьдесят раз больше, чем она стоит на самом деле. Но молодые сотрудники добродушно засмеялись над Алексеем Алексеевичем, сказали, что они угощают, и заказали ему какой-то напиток, цену которого Алексей Алексеевич даже побоялся посмотреть.

Напиток оказался очень вкусным, с трубочкой. Алексей Алексеевич от непривычки моментально опьянел, но как-то так, очень легко и приятно. Молодые сотрудники что-то оживлённо обсуждали и заказывали всё новые напитки и блюда. Алексей Алексеевич не понимал ничего из того, что они говорили, но радостно смеялся вместе со всеми – просто потому, что ему было хорошо.

Вскоре молодой сотрудник, который до того о чём-то шептался с другим молодым сотрудником, хитро посматривая на Алексея Алексеевича, подозвал официанта и что-то ему тоже шепнул. Официант кивнул головой и через некоторое время вернулся с двумя высоким бокалами, которые поставил перед Алексеем Алексеевичем.

«А теперь, – сказал молодой сотрудник, встав и попросив тишины. – Я хочу выпить за дорогого Алексея Алексеевича и попросить у него прощения. Алексей Алексеевич! Не сердитесь, прошу вас, на меня, за то, что я тогда над вами пошутил. Я ведь это совсем не со зла, а от большой к вам любви и уважения. Ну и, конечно, поздравляю вас с прекрасной покупкой – пусть этот телефон служит вам долго-долго!»

Растроганный Алексей Алексеевич чокнулся своим бокалом с молодым сотрудником и со всеми остальными сотрудниками тоже, и сделал глоток. «Нет-нет! – хором закричали сотрудники. – До дна! А потом второй тоже до дна!»

Алексею Алексеевичу не хотелось портить такой хороший тост и он послушно выпил сначала один бокал, а потом второй. «Что это?» – спросил он после шёпотом у своего соседа.

«А, это? – сосед беззаботно махнул рукой. – Это коктейль такой просто. Называется «недобитый фашист». «Что фашист? Почему фашист?» – испугался Алексей Алексеевич. «Да не волнуйтесь вы так, – рассмеялся сотрудник. – Это просто шутка такая». «А, шутка, – успокоился Алексей Алексеевич. – Да, смешно тут». Он хотел рассказать сотруднику про наждачную бумагу, но тот его уже не слушал.

Очнулся Алексей Алексеевич на каком-то мосту. В Петербурге очень много мостов и всегда можно очнуться на любом, главное – вовремя сообразить, на каком из них ты очнулся. Алексей Алексеевич посмотрел налево и увидел Петропавловскую крепость, которую не узнать просто невозможно, из чего он сделал вывод, что мост этот Дворцовый.

«Как же я сюда попал? – задумался Алексей Алексеевич, и вдруг его охватила паника. – Телефон!» Он сунул руку во внутренний карман – всё в порядке, телефон был на месте. Алексей Алексеевич успокоился, но тут его поразила другая мысль: «Портфель!» Портфеля нигде не было. Алексей Алексеевич стал вспоминать, что там было важного в этом портфеле, но в голове у него был какой-то туман, и он так ничего и не вспомнил. Вытащив телефон из кармана, он посмотрел время (было глубоко за полночь) и понял, что прямо сейчас найти портфель ему не удастся. Хорошо хоть телефон он положил в нагрудный карман пиджака.

«Ну и ладно! – махнул рукой Алексей Алексеевич (в последнее время он, сам того не замечая, очень часто стал махать рукой). – Скорее всего, я его забыл там, в подвальчике. Завтра зайду по дороге на службу и заберу – не может же быть, чтобы его там украли».

Тем не менее, нужно было как-то добираться домой. Порывшись по карманам, Алексей Алексеевич нашёл несколько десятикопеечных монет и один железный рубль.

«Однако! – подумал Алексей Алексеевич. Он точно помнил, что до этого у него были две синие тысячные бумажки, оставшиеся от жалования после покупки телефона. – Неужели обобрали?»

Однако, подумав, он вспомнил, как в подвальчике предлагал заплатить за всех, его останавливали, говорили, что у него всё равно столько нету, но он всё же вроде бы эти деньги кому-то отдал. Так что не обобрали.

Выяснив все свои обстоятельства, кроме попадания на Дворцовый мост, Алексей Алексеевич немного приободрился: пешком, так пешком. До дому можно дойти за час, ну полтора – ничего страшного. Он поднял воротник и бодро пошёл домой через Васильевский остров, так ему показалось короче.

Несмотря ни на что, настроение у него было по-прежнему хорошее. И мысли у него были все какие-то новые и неожиданные: «А вот, – думал он, – скажем, Людмила Сергеевна! А что? Очень симпатичная женщина».

Однако это была слишком важная мысль, и Алексей Алексеевич решил её обдумать на свежую голову. Поэтому он стал думать про другое: а не взять ли ему, действительно, отпуск да и поехать куда-нибудь. Куда там все ездят? Да хоть бы в Турцию! Там, как рассказывала одна сослуживица, недорого и кормят очень хорошо. Отчего бы ему и не съездить в Турцию? Почему это ему ни разу ему в голову не приходило?

Мысль о том, что можно вот так вот запросто взять и поехать в Турцию так поразила Алексея Алексеевича, что он даже остановился. И вдруг только сейчас заметил, что уж довольно давно рядом с ним едет машина с погашенными фарами.

Машина тоже остановилась, хлопнули дверцы и к Алексею Алексеевичу подошли два милиционера: один, видимо старший, с усами, а другой сержант, наверное – Алексей Алексеевич плохо разбирался в погонах, но тоже с усами.

«Документы, пожалуйста», – вежливо сказал старший. Алексей Алексеевич стал торопливо рыться в карманах. Хотя он никогда в жизни не совершил ни одного правонарушения, он почему-то страшно боялся милиции – наверное с тех самых пор, как покойная мама пугала его, тогда совсем маленького, милиционером. Но документов нигде не было – видимо, остались в портфеле.

«Нехорошо, гражданин, – строго сказал старший милиционер. – Придётся проехать в отделение». «А что? В чём дело? – окончательно перепугался Алексей Алексеевич. – Я что-то нарушаю?» «Конечно, нарушаете! – ещё строже сказал старший. – Ходите без документов ночью в нетрезвом виде. А у нас, между прочим, культурная столица! Что иностранцы про нас подумают? То-то и оно. Наркотики? Оружие есть?» «Что?!» – прошептал Алексей Алексеевич и от ужаса чуть не сел на тротуар.

Старший милиционер сделал знак сержанту и тот очень быстро и ловко обшарил все карманы Алексея Алексеевича и, в свою очередь, подал какой-то знак старшему. «Ну ладно, – несколько смягчился тот. – Вижу, что вы не террорист. Где живёте, хоть помните?» «Конечно, конечно, – заторопился Алексей Алексеевич, видя, что дела, вроде бы, складываются не так уж страшно. – Большая Зеленина…» «Ладно, – старший милиционер показал на машину. – Садитесь, довезём. Нам всё равно в ту сторону, а вас ещё кто-нибудь ограбит, пьяного-то».

Алексей Алексеевич не стал спорить с тем, что он пьяный, и послушно влез в машину.

Сначала Алексей Алексеевич опасался, что его всё же отвезут в отделение, но увидев, что машина действительно едет туда куда нужно, успокоился. В машине было тепло, накурено, неразбочиво бормотало милицейское радио и Алексей Алексеевич даже задремал после всех волнений. Но тут машина как раз доехала до станции метро и Алексея Алексеевича выпустили наружу. Старший милиционер ещё раз строго наказал ему немедленно идти домой и ложиться спать, и машина уехала, оставив Алексея Алексеевича на пустынной замусоренной площади перед метро.

«Ну вот и хорошо, вот и славно!» – почти напевал Алексей Алексеевич, поднимаясь по лестнице, удивляясь тому, как всё хорошо получилось: не только не арестовали, но даже и довезли до дома. А то идти бы ему ещё и идти.

Он хотел проскользнуть в свою комнату незаметно, но это ему, конечно, не удалось. Софья Андреевна немедленно выглянула из своей комнаты и с изумлением стала рассматривать Алексея Алексеевича: раньше он никогда не позволял себе приходить так поздно. «Добрый вечер, Софья Андреевна», – приветливо сказал Алексей Алексеевич, но Софья Андреевна ему не ответила. Тут Алексей Алексеевич сделал неловкое движение, от которого с вешалки обрушилась чья-то твёрдая каракулевая шуба. «Да вы пьяны!» – с отвращением сказала Софья Андреевна, захлопнула дверь своей комнаты и загремела ключом, видимо, опасаясь, что Алексей Алексеевич ворвётся в её комнату, устроит дебош и, что вполне вероятно, попытается её изнасиловать.

Алексей Алексеевич некоторое время постоял в прихожей неподвижно, а затем на цыпочках пробрался в свою комнату. Там он зажёг свет, снял пальто и сел на кровать. В комнате всё было по-прежнему, всё знакомое – та же лампа, стол, Ведомость, но Алексею Алексеевичу почему-то казалось, что он не был здесь давным-давно, будто бы он вернулся из какого-то далёкого и долгого путешествия.

Тут он зевнул и стал готовиться ко сну: разобрал постель, снял пиджак и полез в карман за телефоном, чтобы по своему обыкновению положить его на тумбочку. Телефона в кармане не было.

«Спокойно, спокойно! – приказал Алексей Алексеевич сам себе. – Я, наверное, по ошибке сунул его в карман пальто». Но и в пальто телефона тоже не было. Он тщательнейшим образом ощупал всю свою одежду – может быть за подкладку завалился? Но знал, знал при этом точно, что телефона больше нет – сердце не обманешь.

«Я же… Где же… – проносились в голове Алексея Алексеевича обрывки мыслей. – Я же на мосту время смотрел!»

Мысль о том, что телефон могла украсть милиция, была настолько невыносима и ни с чем несообразна, что Алексей Алексеевич, слегка даже подвывая от горя, залез в тумбочку, где у него уже года три стояла бутылка самой дешёвой водки для компрессов, сделал несколько глотков прямо из горлышка и снова рухнул на кровать.

Утром он позвонил на службу и сказался больным гриппом. У каждого человека, работающего на службе, есть ровно три возможности сказаться больным, когда он не болен, и Алексей Алексеевич в это утро использовал первую. На работе к его болезни отнеслись очень сочувственно и посоветовали горячее обильное питьё.

Совершив этот звонок, Алексей Алексеевич кое-как оделся и пошёл в ближайшее отделение милиции. Там он, вздрогнув, увидел за стеклянной перегородкой того самого старшего милиционера, который его накануне чуть не арестовал. Однако, приглядевшись внимательнее, понял, что ошибся: да, усы точно такие же и глаза такие же небольшие, но не он, другой.

«По какому вопросу, гражданин?» – спросил его дежурный неприветливо, зажимая трубку, по которой вёл очень важный разговор о каком-то вооружённом ограблении. «Да вот…, – заволновался Алексей Алексеевич, понимая, что очень мешает. – Телефон у меня пропал…» «Пишите заявление», – равнодушно сказал дежурный и собрался возобновить разговор. «Видите ли… – забормотал Алексей Алексеевич, – меня милиция остановила… И он пропал». «Пьяный были?» – спросил дежурный неприязненно. «Да нет, нет… Так, немного с друзьями… Он до того был, я время ещё смотрел… А потом милиция… И нету». «Вы хотите сказать, что вас ограбил патруль?» – зловеще спросил дежурный и нехорошо сузил глаза. «Да нет! Нет!! – совсем перепугался Алексей Алексеевич. – Я не знаю… Я может в машине обронил».

«Номер машины помните? Не помните? Как старший представился? Не представился. Понятно. Документы ваши покажите – паспорт, прописка… Ах, нету! Эй, сержант!» Но Алексей Алексеевич был уже на улице – выскочив из отделения, он тут же свернул в какую-то арку, заскочил в парадное, из которого как раз выходила старуха с коляской, вбежал на пятый этаж и, задыхаясь, спрятался там за мусоропроводом, ожидая воя милицейских сирен.

Через полчаса, так ничего и не дождавшись, он бесшумно спустился вниз и, сделав огромный крюк, добрался до дома. Там он, стуча зубами, допил водку из бутылки и попытался снова заснуть. Но тут позвонил молодой сотрудник и радостно сообщил, что портфель Алексея Алексеевича жив и здоров, лежит всё в том же подвальчике и его можно в любой момент оттуда забрать.

Алексея Алексеевича уже вовсе не интересовал его портфель, но там был его паспорт, и поэтому он, надев старое своё пальто, чтобы обмануть милицию, всё же доехал (к счастью, у него был проездной билет) до подвальчика и забрал там портфель. Заглянул – всё на месте, и даже на самом дне лежит старый его телефон с раздвижной антенной.

Доехав до своей станции, Алексей Алексеевич зашёл в сберкассу и забрал все деньги с депозита. Теперь это уже было можно сделать, потому что настал тот самый чёрный день.

По дороге из сберкассы домой он купил ещё немного водки, чтобы не сойти с ума.

В общем, Алексей Алексеевич и на следующий день не пошёл на службу, и ещё на следующий, и вообще никогда больше не пошёл. Со службы каждый день звонили – сначала интересовались здоровьем, потом стали спрашивать, когда он появится. Алексей Алексеевич что-то врал в трубку, а потом звонить перестали, чему он был очень рад.

Как это часто случается с никогда не пившими людьми, он вдруг бурно и неудержимо запил. Даже сосед-алкоголик иногда встречаясь с Алексеем Алексеевичем возле туалета, качал сокрушённо головой: «Ну, ты, брат, того, полегче…»

Соседка Софья Андреевна пыталась его спасти – ежедневно вызывала участкового, скорую психиатрическую помощь, службу спасения и вообще всех, кого только можно вызвать по телефону, но всё безуспешно. Всего через пару месяцев служба спасения, выломав дверь, нашла Алексея Алексеевича мёртвым на полу.

* * *

«Ну-ну, – скажет всё давно уже понявший читатель. – Конечно же, после смерти Алексей Алексеевич сделался призраком и стал бродить по городу Петербургу в поисках своего телефона».

И что автор может возразить такому читателю? Да ничего он не может возразить. Был бы автор поизобретательнее, он непременно придумал бы к этой истории какой-нибудь неожиданный или фантастический конец. Но увы – жизнь наша, за малым исключением, однообразна и предсказуема.

После смерти Алексея Алексеевича с несколькими патрулями петербуржской милиции действительно произошёл ряд тщательно засекреченных от общественности происшествий. После этих происшествий состоялось тайное собрание всех милиционеров города Петербурга. Про это собрание ничего доподлинно не известно – в основном слухи и враки. Например, рассказывают шёпотом, что будто бы в середине этого собрания стояла чаша, куда каждый патрульный милиционер должен был накапать своей крови и принести страшную клятву, а потом каждый должен был сделать из этой чаши глоток. Ну и другую, тому подобную, чепуху.

Но так или иначе, с тех самых пор петербуржская милиция больше никогда не отбирает у подвыпивших прохожих мобильных телефонов. И если даже такой гражданин сам станет предлагать милиции свой телефон, его скорее застрелят из табельного оружия, чем к этому телефону прикоснутся. Если не верите – можете попробовать сами.

Так что иногда даже и от такой глупой жизни и смерти, как у Алексея Алексеевича, может быть польза. Польза – она штука такая.