Текст книги "Отражение в окне"

Променад

Когда, совершив все необходимые покупки, Костя наконец добрался до дома, от мелкого утреннего дождя не осталось и следа, а через поредевшие тучи начинало проглядывать солнце. Увешанный пакетами с едой, как новогодняя елка игрушками, Костя протиснулся в дверь своей квартиры и опустил все покупки на пол. Из кухни вышел Джим.

– Вы уже вернулись, сэр? Позвольте помочь вам.

С этими словами Джим поднял с пола миниатюрный тортик, с которым Костя планировал позже зайти к Константину Эдуардовичу, и отнес его на кухонный стол, после чего сел обратно за ноутбук. Костя разулся, перетащил пакеты на кухню и, начав раскладывать провизию по шкафам, осведомился:

– Как успехи в ознакомлении с «принципами ведения дел в современном мире»?

– Вынужден констатировать, что за последнюю сотню лет появилось впечатляющее количество новых сфер деятельности, в специфике которых я еще не успел разобраться. Но, по счастью, многое осталось неизменно, например, принципы таких базовых вещей, как торговля или реклама. Оценив особенности этих направлений в условиях современных информационных технологий, могу вас заверить, что концентрация усилий на получении денежных средств будет нерациональным расходованием наших временных ресурсов. Иными словами, в настоящее время заработать можно, занимаясь чем угодно, например, тем, что для вас действительно является важным. Данное обстоятельство подводит меня к закономерному вопросу: что же вы хотите в действительности?

По всем ощущениям Кости, больше всего он хотел погасить долг, а принимая во внимание уровень своего благосостояния, заметно уменьшившегося после пополнения кладовых, решение именно этой задачи считал действительно важным. Однако джинн оставался непреклонен в своем убеждении:

– Сэр, просто представьте, что долга уже нет. Чем бы вы хотели заняться в таком случае?

– Джинн, я хочу обзавестись состоянием, превышающим состояние мистера Блэка, – настаивал Костя, – вы ведь должны исполнять мои желания? Так вот это оно и есть.

– Исполнение желаний хозяина, действительно, является базовым условием нашего существования, так же как вам необходимо для существования дышать. Но если один вдох вы пропустите, серьезного вреда вашему здоровью это не принесет. Так и мы можем усилием воли сдерживаться, и уклоняться от исполнения прямых указаний, разумеется, только для блага хозяина в соответствии с правилами гильдии.

– Надо полагать, в данном случае, вы намерены сдерживаться ради моего же блага?

– Вы весьма проницательны, сэр.

– И надолго джинны могут, образно говоря, задерживать дыхание?

– Точно никто не знает, но одному моему коллеге удалось сменить трех хозяев, прожив с ними бок о бок суммарно чуть больше ста лет, не выполнив при этом ни одного поручения.

Костя сглотнул. Джинн медленно вдохнул и еще медленнее выдохнул.

– Покойный мистер Блэк никогда не ставил самоцелью получение прибыли, которая стала следствием, а не причиной создания его строительных компаний, того, что было дорого его сердцу по-настоящему. И осмелюсь заметить, что только такой подход к ведению дел может сделать человека действительно счастливым, каковым и был ваш дальний родственник. Если поставить целью получение денежных средств, по мере приближения к заветной сумме вы начнете желать получить еще большую сумму и так раз за разом. Вы будете становиться все богаче и все несчастнее от того, что цель все время ускользает. Мистер Блэк же просто делал то, что хотел, – он строил здания. И завершение каждой стройки приносило ему удовлетворение, ведь целью было каждое новое здание само по себе. Безусловно, для реализации большинства задач требуется финансовое обеспечение. Я готов это взять на себя при условии, что вы сформулируете задачу, выполнение которой будет по-настоящему желанно. А, как я уже сказал, заработать при правильном подходе можно на чем угодно. Поэтому гарантирую, что долг вы погасите, но исключительно вследствие выполнения настоящего желания.

Джинн говорил уверенно и при этом столь мягко и вкрадчиво, что убедил Костю. Правда, не в том, в чем хотел. Костя понял, что уговорить Джима заняться погашением долга ему не удастся. Впрочем, поначалу результат джинна устроил – Косте пришлось сдаться и оставить надежды решить свою основную проблему. Правда, лицо его при этом приняло такие кислые и скорбные черты, что в совокупности они говорили о приближающемся отчаянии и потере способности желать что-либо в принципе. Поскольку хозяин, не имеющий желаний, был для джинна профессиональной катастрофой и практически крахом карьеры, Джиму пришлось пойти на компромисс:

– Могу я предложить вам заключить соглашение? Если в ходе исполнения вашего желания нам не удастся погасить долг, я обещаю решить эту проблему, не отвлекаясь более ни на что.

Косте за неимением лучшего варианта, пришлось согласиться.

– Как правило, – продолжал джинн, – в повседневной рутине люди забывают о том, чего хотят на самом деле. Чтобы разобраться в себе, вам следует ненадолго отвлечься. Есть несколько наиболее подходящих для этого методик. Например, можно заняться медитацией или сочинением четверостиший на возвышенные темы, но я бы предложил совершить променад по городу, тем более что вам не помешало бы обновить гардероб, а мне, признаться, хотелось бы обзавестись аналогичным устройством, – джинн указал на Костин ноутбук, – только, если возможно, более компактным.

Костя понял, что появилась возможность проверить на деле способности джинна, воспользовавшись его очевидной слабостью к умной технике. Он сделал задумчивый вид:

– Думаю, вам нужен смартфон, – Костя сделал многозначительный вид, который произвел должное впечатление на джинна, – но, боюсь, мои финансы не позволят проспонсировать данное приобретение. Так же, как и обновление гардероба. А с учетом моего долга перед Британией кредит мне не получить.

У джинна загорелись глаза, он мечтательно повторил:

– Смартфон… В данном случае получение денежных средств будет лишь средством достижения цели и вреда не принесет, – моментально заключил Джим. – Не возражаете, если я обеспечу нас необходимыми финансами?

– Ну… раз вы говорите, что вреда не будет, думаю, можно рискнуть, – как бы нехотя согласился Костя.

– Какая сумма, на ваш взгляд, покроет наши издержки?

– Возможно, тысяч в двести рублей мы бы могли кое-как уложиться, – сказал Костя с лицом, говорящим, что этой суммы и впрямь хватит внатяжку.

Джинн сел за ноутбук и застучал по клавишам, параллельно бурча под нос то ли самому себе, то ли поясняя свои действия Косте:

– Я предполагал, что нам потребуются стартовые средства. Чтобы впустую не тратить время, мы сыграем на колебаниях цен, спрогнозировать которые для меня не составило никакого труда. Совсем недавно над побережьем Каспийского моря сформировался циклон, который, согласно моему опыту приведет к масштабному затяжному шторму. Как известно, только в этих водах обитает белуга-альбинос – единственный источник невероятно ценной белой икры, которую я успел заказать, как только спрогнозировал изменения погоды.

Костя следил за резвым бегом курсора по экрану, слушал слова Джима, но понимание того, как и что он сейчас делает, все равно не приходило, будто все происходило во сне. Джинн продолжал:

– Да, так и есть, четверть часа назад о возможном шторме уже догадались метеорологи. Шторм вызовет временное прекращение добычи икры, и она неминуемо подорожает. Нам остается только дождаться отклика цен на сообщение о непогоде и продать икру в тот момент, когда разница цен покроет наши издержки.

Джинн зашел на какой-то англоязычный торговый портал, где отображалась текущая стоимость икры Джима, при виде которой Косте захотелось стать иранским рыбаком.

– Но на что вы купили икру? – испугался Костя новых долгов.

– Пока ничего покупать не требовалось. Я лишь оформил заказ, товар зарезервировали, а счет за икру по старой цене будет действителен еще три дня.

– И долго надо будет ждать?

– С учетом того, что цена уже начала расти, думаю, до требуемого нам уровня, она дойдет минут через десять. Могу я пока узнать реквизиты вашего банковского счета?

Четверть часа спустя Джим с Костей, разбогатевшим на четыреста с небольшим тысяч (Костя устроил небольшую диверсию, тайком отключив роутер, раздающий интернет, чем позволил белой икре вырасти в цене еще немного, прежде чем джинн смог ее продать), вышли из квартиры номер девять. После успешного эксперимента Костя, уверовав в способности Джима, воспрял духом и действительно был готов искать в себе сокровенные желания. Джим же начал атаковать Костю вопросами про смартфоны, устройство современного общества и бросающуюся в глаза интеграцию одного в другое.

Костя решил повести Джима в торговый центр у железнодорожного вокзала – самый крупный из находящихся в шаговой доступности. Темп для прогулки задал джинн, и Костя подумал, что не передвигался так медленно, вероятно, с тех самых пор, как научился ходить. Благо от туч не осталось и следа, вовсю светило солнце, и в целом погода нашептывала не спешить скрыться с улицы. Выйдя на привокзальную площадь, Джим с подозрением осмотрелся и спросил:

– Сэр, сегодня какой-то праздник?

– Да вроде нет.

– Быть может, какое-нибудь другое значимое событие в общественной жизни города?

Костя с удивлением посмотрел по сторонам.

– Нет, а почему вы спрашиваете?

– То есть все себя ведут совершенно повседневно?

– Вполне.

Джим еще раз обвел площадь взглядом, несколько секунд о чем-то размышлял, потом спросил:

– Почему же у каждого прохожего, кроме тех джентльменов, вид, будто он опаздывает на какое-то важное мероприятие?

Строго говоря, упомянутые джентльмены не были пешеходами, они вообще уже давно никуда не ходили, ибо эта площадь была и их работой, и их домом, а также местом для отдыха и дружеских встреч. При таком высоком уровне оптимизации жизнедеятельности, чем бы им ни заблагорассудилось заняться в конкретный момент времени, они автоматически оказывались в нужном месте, отчего их можно было смело считать самыми пунктуальными горожанами.

Костя задумался. Из уст джинна этот вопрос не звучал риторически, более того, он вообще становился нетривиальным и требующим вдумчивого ответа. Косте даже пришлось подключить поверхностный самоанализ, ведь он сам обычно передвигается по совершенно привычным маршрутам ради рутинных дел именно с таким видом.

– Думаю, все дело в том, что люди хотят внешним видом отогнать от себя других людей, поэтому и стараются выглядеть спешаще-опаздывающими. Почти каждый человек сейчас старается избежать внезапного разговора, причем неважно, разговора с незнакомцем или с тем, кого он знает. В случае с незнакомцем, скорее всего, разговор будет сведен к попытке что-то продать, что не может принести ничего хорошего по определению. В случае знакомого человека все еще хуже – придется говорить.

– Но сэр, что же плохого в разговоре со знакомым человеком?

– В самом разговоре – ничего. Плохо то, что это будет разговор вживую. – Джим удивленно посмотрел на Костю. – Сейчас поясню. Благодаря технологиям, которые вас так впечатлили, современный человек привык общаться на расстоянии, например, при помощи того же телефона, который мы собираемся для вас приобрести, или компьютера, который вы уже освоили. И общение современный человек предпочитает в виде переписки. Так он может без спешки подумать, что именно сказать, как это сформулировать и совершенно спокойно отослать собеседнику текстовое или, прости господи, надиктованное в телефон голосовое сообщение. В случае живого общения нет времени подумать над словами, надо сразу говорить, а люди, отвыкшие от подобной импровизации, попав в такую ситуацию, начинают паниковать, теряются, и разговор приятелей становится трудным, мучительным и неловким для обоих.

– Вы хотите сказать, что все люди вокруг нас, смотрящие на экраны своих телефонов, сейчас с кем-то переписываются?

– Уверен, что большинство из них заняты именно этим. Сейчас вообще принято переписываться постоянно. То есть люди любят общаться, просто оставаться при этом в полном одиночестве. К тому же в данном формате можно вести одновременно несколько диалогов с разными людьми. К сожалению, такая переписка обычно не носит высокохудожественный характер. Более того, люди все реже пользуются собственными словами и все чаще используют чужие. Дело в том, что большинство из тех немногих, кто сейчас умеет красиво, емко или оригинально выражать свои мысли, сделали это своим ремеслом – как раз одной из тех сфер деятельности, которую, думаю, вы не успели осмыслить. Они конструируют лаконичные и остроумные высказывания, соответствующие основным точкам зрения на произошедшие события, и оформляют полученные несколько фраз в виде картинок, которые распространяют в интернете. Остальным же людям остается только найти подходящую чужую мысль и переслать ее собеседникам. Такое положение дел закрепляет косноязычие, и постепенно человек, увязший в подобном общении, разучивается самостоятельно формулировать собственные мысли, а со временем – и генерировать мысли в принципе. Его диалоги будут состоять примерно из одинаковых шаблонных фраз, написанных к тому же с катастрофическим количеством грамматических и пунктуационных ошибок, и чужих мыслей в виде забавных картинок.

– Какую ужасную картину мира вы нарисовали! Но, сэр, я не заметил в вашей речи и тени косноязычия.

– Я не поклонник переписок, мне нравится видеть глаза собеседника и эмоции на его лице, а читать предпочитаю книги.

Костя действительно был противником постоянной болтовни в сети, он с наслаждением презирал людей, не вылезающих из социальных сетей и мессенджеров, отчего был крайне непопулярен во всех кругах. Поэтому профессия, доставшаяся ему волею судьбы, его полностью устраивала – общаться приходилось по большей части с компьютерами.

– Знаете, – решил сменить тему Костя, – несмотря на великолепный завтрак, я проголодался. Позвольте поднять нам настроение менее изысканным, но легендарным в современном мире блюдом.

Они как раз оказались около ларька с шаурмой. Джим ответил:

– Не смею вас останавливать, но мне еда не требуется.

– Но ведь ничего страшного с вами не случится, если вы поедите ради самого процесса?

Джим смутился.

– Безусловно, мне приходилось много раз пробовать еду, чтобы корректно готовить ее для хозяев, но разделять с ними трапезу было бы неэтично. Хоть я и выделяюсь из обычной прислуги, тем не менее являюсь ее частью, а правила приличия не позволяют прислуге принимать пищу вместе с хозяином.

– Возможно, в высших кругах до сих пор действуют подобные правила, но в моем сословии неэтично есть в одиночку. Поскольку я также придерживаюсь правил приличия, если вы откажетесь от этого великолепного блюда, мне придется остаться голодным.

Джинн выглядел пристыженным и растроганным.

– Вы очень добры, сэр, мне давно так не везло с хозяином.

– Вот и договорились, только перестаньте, пожалуйста, называть меня хозяином.

– Я постараюсь в вашем присутствии воздержаться от этого слова.

Купив две шаурмы в сырном лаваше, они продолжили путь.

– Как вам наше величайшее кулинарное достояние?

– Не могу сказать, что привычный для меня классический британский завтрак можно назвать хоть сколько-нибудь здоровой пищей, но количество заболеваний, которое должно вызвать систематическое употребление в пищу данного блюда, едва ли может быть компенсировано его вкусом[3]3
  Традиционный британский завтрак включал в себя жареные яйца, жареный бекон, жареные колбаски, жареный тост, жареные грибы, жареные помидоры, масло и джем. Если же англичанин начинал излишне часто жаловаться доктору на боли в сердце, англичанину предписывали перейти на диетическую версию этого завтрака, в которой жареные грибы заменялись тушеной фасолью.


[Закрыть].

Костя пожал плечами:

– Посмотрим, что вы скажете, когда мы в следующий раз окажемся у подобного киоска.

Активистка

Как только со вторым завтраком было покончено, Костя, извинившись, ненадолго оставил Джима одного и убежал на вокзал в поисках двери с изображением мужского силуэта – медленный темп прогулки сделал их путь весьма продолжительным, а чая этим утром он выпил преизрядное количество. Вскоре после того, как Костя скрылся из виду, к Джиму подошла молодая несколько растрепанная, крайне скромно одетая, очень невысокая, но суммарно симпатичная девушка, вручила дешевого вида черно-белую листовку и попросила:

– Подпишите, пожалуйста, петицию.

Джим взглянул на листовку, на которой из-за ее оставляющего желать лучшего качества было решительно невозможно ничего разобрать, кроме номера телефона, и уточнил:

– Позвольте поинтересоваться, чему, собственно, посвящен сбор подписей?

– Помощи членам общества, которым не повезло в жизни так, как нам с вами, – взглядом, полным неподдельной жалости, она указала на самых пунктуальных джентльменов города.

– Чем же вы хотите им помочь?

– В первую очередь, их необходимо увести с улиц, обеспечить муниципальным жильем и работой. Они такие же люди, как и все остальные, но к ним обращаются как к отбросам и рабам, готовым за смешные деньги выполнять самую тяжелую работу. Своим высокомерным отношением мы сами загоняем их все глубже в прозябание в нищете среди горя и несчастья, – проговорила она отрепетированную речь.

– А вы уверены, что они несчастны и им нужна помощь?

Девушка опешила, что выдали невероятно широко раскрывшиеся глаза. Джим продолжал:

– Судя по всему, они гораздо счастливее вас и будут таковыми оставаться, если только вы их не переубедите, – будто в доказательство слов Джима со стороны бездомных раздался взрыв дружеского беспечного хохота. – Статистика говорит о том, что люди, так или иначе пришедшие к подобному образу жизни, в итоге находят в ней больше положительных сторон, чем отрицательных. Даже если их насильно вытащить в нормальную, по вашим меркам, жизнь, снабдив для этого всем необходимым, рано или поздно они все равно вернутся к прежней более безмятежной жизни. Впрочем, в этом городе наверняка есть люди, действительно нуждающиеся в помощи, но вы их не увидите на улице в приподнятом увеселительными напитками настроении. Они сейчас заняты работой на по-настоящему рабских условиях.

Окончательно растерявшаяся девушка неуверенно спросила:

– Может, тогда надо помочь им? Ведь рабство в современном мире недопустимо?

– Безусловно, недопустимо. Рабство в любом проявлении – явление ужасное и постыдное. Но, к сожалению, я не уполномочен подписывать документы за моего хозяина. Впрочем, он – человек весьма сопереживающий и добрый, уверен, он найдет возможность помочь вашему правому делу.

Теперь глаза девушки и вовсе заняли чуть ли не половину всего лица.

– Ваш хозяин?!

Джим кивнул:

– Добрейший человек. Он даже разрешил мне сегодня поесть. Я ему обязательно передам ваш буклет.

С этими словами Джим раскланялся и пошел навстречу вышедшему из здания вокзала Косте, оставив обомлевшую девушку в полнейшем смятении. Из оцепенения ее вывели пискнувшие на руке дешевые китайские часы, возвестив таким образом начало нового часа. Она посмотрела на время и, чертыхнувшись, побежала к автобусной остановке. В кармане зазвонил телефон.

– Лена, ты опять опоздала! – раздался в трубке раздраженный мужской голос.

– Пожалуйста, прости, уже бегу, десять минут! – протараторила она и спрятала телефон обратно.

Сидя на заднем сидении покрытого дорожной пылью и копотью видавшего виды автобуса неоднозначного цвета, она собралась с мыслями и припомнила, что однажды читала про эксперимент, проведенный где-то в Америке. Тогда бездомному человеку предложили весьма крупную сумму денег в обмен на съемки документального фильма о том, как же он этой суммой распорядится. В итоге не прошло и года, как все деньги были растрачены, а подопытный вновь стал бездомным. Выходит, тот солидный мужчина хоть и нес какую-то чушь про хозяина, по меньшей мере отчасти был прав, и петиция, даже собрав необходимое количество подписей, была, вероятно, в конечном счете обречена.

Девушка снова чертыхнулась, впрочем, не особо расстроенно. Она привыкла, что петиции чаще всего не приводили к желаемым результатам, поэтому предпочитала волонтерство в более персонализированном формате, когда она могла лично работать напрямую с проблемой до получения результата. Например, за это утро она успела разнести три продуктовых набора, оставшиеся со вчерашнего дня, инвалидам и получила искренние улыбки благодарности, помогла безработному составить и отправить в несколько организаций резюме после того, как устроила его на курсы обучения компьютерной грамотности, помогла с ними справиться и в награду получила трогательные объятия, полные признательности, а также накормила колбасой дворовую кошку, получив в ответ мурчащее чавканье.

При этом альтруистом она себя не считала и вообще придерживалась мнения, что альтруизма как такового не существует, а каждым человеком так или иначе движет эгоизм, хотя ничего ужасного в этом она не видела и воспринимала как закон природы. Просто кому-то для удовлетворения собственного эго требуется добиться превосходства, либо возвысившись самому, либо втоптав окружающих, а кого-то тешит эго, когда те же окружающие ему признательны и благодарны.

Выскочив из автобуса, она увидела презентабельного молодого человека в компании не менее презентабельной молодой особы. Она его окликнула:

– Привет, Сереж, как жизнь молодая?

В ответ Сережа лишь отправил взгляд, полный презрения, и сказал своей спутнице, что его, видимо, спутали с другим, не столь великолепным Сергеем.

Лена горько вздохнула и тихо, чтобы ее не услышали, сказала:

– И тебе всего хорошего.

Не так давно она вытащила его из крайне неблагополучной семьи, выбила для него комнату в общежитии и устроила на престижную работу – все же очень многие помнили добро и готовы были костьми лечь, но выполнить Ленину просьбу. Сергей ее боготворил и регулярно звонил с отчетами о своих успехах, безустанно благодарил и даже присылал цветы ровно до тех пор, пока не вошел в высшее общество и не счел зазорным общаться с представителями рабочего класса. Поначалу он испытывал уколы совести, отвечая на ее звонки, что занят, перезвонит позднее, и не перезванивал, но со временем окончательно пропитался мировоззрением сильных мира сего, отчего совесть атрофировалась полностью, и начал просто сбрасывать Ленины звонки, не испытывая при этом ничего, кроме раздражения. Лена все понимала и даже не злилась на него, просто удалила очередной номер из телефонной книги. Подобная неблагодарность от бывших подопечных была редка, но тем сильнее ранила, впрочем не отбивая желание заниматься помощью нуждающимся, а наоборот, заставляя работать еще упорнее в поисках ответной доброты.

Наконец Лена влетела в кафе и приземлилась за столик к молодому человеку обиженного вида с поджатыми губами. Он сидел с ужасно прямой спиной, положив обе руки перед собой на стол, и в целом выглядел как неприступная крепость в глухой обороне. Перед ним стояли две опустевшие тарелки разного калибра и большая кружка со следами выпитого кофе, свидетельствовавшие о том, что он даже не пытался дождаться Лену.

– Привет, прости, пожалуйста, за опоздание.

– У тебя постоянно – подчеркиваю, постоянно – не хватает на меня времени.

Лена развела руками.

– Ты же знаешь, скольким людям нужна моя помощь и внимание.

– А мне, значит, внимание не нужно?

Лена нежно положила свою руку на его, сжатую в кулак.

– Леш, ну как мне загладить свою вину? Хочешь, сходим сегодня вечером в кино?

Молодой человек страдальчески вздохнул и закатил глаза.

– Лена, я так больше не могу. Ты стала уделять мне слишком мало своего драгоценного времени.

Справедливости ради, раньше она действительно проводила с ним по много часов почти каждый день – без постоянного контроля и поддержки избавить человека от сильнейшей алкогольной зависимости невозможно. Одна из множества общественных организаций, в которых состояла Лена, поручила ей Алексея как совершенно безнадежного алкоголика. Когда самое сложное осталось позади и ей удалось убедить Алексея в существовании проблемы, он принял ее помощь и от недели к неделе насыщенной терапии пропитывался к ней признательностью и уважением. Надо отметить, что гораздо большей признательностью к Лене преисполнилась его сестра Катя. Довольно быстро они стали близкими подругами, а поскольку каждая из них испытывала финансовые трудности на перманентной основе, начали снимать одну крошечную квартирку на двоих. С учетом того, что некоторые общественные организации худо-бедно помогали финансово или снабжали продуктовыми наборами, Лена со своей зарплаты библиотекаря вполне могла раскошелиться на половину ренты.

Работу в библиотеке Лена выбрала по ряду причин, главной из которых был сменный график, оставляющий большую часть времени на волонтерство. Вторым немаловажным фактором было то, что чтение на рабочем месте не только не возбранялось, но даже приветствовалось, а без литературы сохранить трезвый рассудок при таком образе жизни было бы, скорее всего, невозможно. Ближе к окончательному выздоровлению Алексей сказал, что восхищается Лениной самоотдачей и хочет вместе с ней помогать остальным, попавшим в беду, чтобы они всегда могли быть рядом, чем покорил ее сердце. Они начали работать в паре, но довольно быстро выяснилось, что Алексею больше нравится получать, чем отдавать, и он под разными предлогами начал увиливать от бесплатной работы, а поняв, что вне этой работы он может видеться с Леной не слишком часто, стал уговаривать ее сократить работу на безвозмездной основе. Не добившись в уговорах успеха, сейчас он решил поставить вопрос ребром.

– Пора выбрать, что тебе важнее: я или твоя бесплатная – подчеркиваю, бесплатная – работа.

Глаза Лены наполнились слезами.

– Но ведь только благодаря этой работе мы познакомились! И ты сам говорил, что восхищаешься этим занятием…

– Лена, пора повзрослеть и начать выстраивать свою жизнь, а не жизни всех этих твоих бесконечных неудачников.

– Давно ли ты сам перестал быть одним из этих неудачников?! – Лена, испугавшись собственных слов, зажала себе рот руками.

Алексей побагровел и медленно выдавил из себя:

– Что ж, в таком случае… – Он вытер рот салфеткой и, скомкав, бросил ее на тарелку перед собой. – Желаю тебе найти себе какого-нибудь наркомана, такая зависимость заставит дольше терпеть тебя!

Алексей резко встал и с гордым видом ушел из кафе, предоставив Лене возможность оплатить счет за его обед.

Так Лена поняла, что из телефонной книги придется удалить еще один номер. В слезах она позвонила Кате.

– Ой, дура-ак, – ответила Катя, выслушав сбивчивый, прерываемый всхлипываниями, пересказ недавних событий. – Когда у тебя ближайшее окно?

Катя никогда не посягала на Ленино время, занятое работой, считая его практически священным и потому абсолютно неприкосновенным.

– Сегодня ве… вечером, – размазывая по щекам тушь, прохныкала Лена.

– Значит, так. Во-первых, я люблю своего брата, но вспомни, что хорошего он для тебя сделал. Это не должно занять много времени. Хочешь, я отвечу за тебя? Один раз подарил цветы. И ты носилась с ними как с писаной торбой. Потому что ничего другого он для тебя не сделал, и ты пыталась выжать из этого события все возможное. Во-вторых, забей. Мы найдем тебе нормального мужика без букета психических расстройств и закидонов. Хотя такие тебе не нравятся. Значит, найдем мужика с красивым букетом психических расстройств. В-третьих, я сама собиралась тебе звонить, потому что меня повысили и, что гораздо важнее, дали нормальную зарплату, так что сегодня вечером мы празднуем. Подчеркиваю, празднуем, – Катя передразнила любовь «подчеркивать» Алексея, – твое избавление от моего братца на широкую ногу.

– Катька! Я так за тебя рада! – неподдельная радость за лучшую подругу моментально высушила слезы на глазах Лены. – Ты давно заслуживала повышения.

– Давай, боец, держись и не роняй слезы попусту. Скоро заживем!

– Я уже не плачу, пока, Кать.

Лена выдохнула и достала ежедневник, чтобы проверить, куда еще надо успеть сегодня. Выяснилось, что на очереди масса дел и ей совершенно некогда переживать за себя, поэтому она достала зеркальце и на скорую руку навела на лице некое подобие красоты.

Она поймала себя на мысли, что перспектива заниматься делами из ежедневника вместо общения с Лешей, будь они еще парой, вызывает у нее только радость. Выходит, их разрыв стал для нее облегчением. Она поморщилась от этой мысли. Значит, вроде как уже и незачем плакаться в Катину жилетку, хотя было жалко времени, потраченного на Алексея, так что моральная поддержка все равно будет кстати. Причем не жалость, а именно поддержка. В жалость Лена не верила так же, как и в альтруизм. Точнее, не в саму жалость, а в ее благотворность. Она считала, что это чувство исключительно деструктивно, и в первую очередь для того, кого жалеют, поэтому никогда никому не разрешала себя жалеть, хотя сама регулярно грешила этим и одергивала себя.

В общем, пролистав свои записи в ежедневнике, Лена побежала помогать не остро, но все же нуждающимся в помощи людям. Без жалости. С Катей она договорилась на восемь часов вечера, так что должна успеть вычеркнуть три, а если повезет – четыре пункта из своих списков.

В безлюдном захламленном переулке стояли трое подростков и обсуждали свои подростковые дела. Двое из них выглядели вполне прилично, насколько это вообще возможно подросткам. Внешний вид третьего (он был покрупнее одноклассников) прямо-таки кричал о вызове обществу и его устоям – эдакий стереотипный плохиш. Мимо них, уткнувшись в телефон, прошла девочка в мешковатой куртке с накинутым на голову капюшоном, скрывающим лицо. Без капюшона было бы понятно, что этой девочке давно за двадцать, но в нем из-за роста она больше походила на ученицу средней школы.

Подросток покрупнее указал на нее одноклассникам провокационным взглядом. Один из них ответил:

– Оно тебе надо? Завязывай ты с этим.

Второй поддержал:

– Я в этом участвовать не буду. Ничего хорошего их этого не выйдет, да и мобильник – дешевая китайская фигня.

Оба понимали, что физически остановить крупного товарища у них шансов нет, зато есть шанс (и притом неплохой) выхватить у него, предприми они такую попытку. Поэтому пытались облагоразумить словами. Но бунтарь не воспринял ни эти, ни еще несколько последующих доводов.

Плохиш хищно свистнул, великовозрастная школьница рефлекторно обернулась, но тут же вернулась к переписке. Свистун не успел разглядеть ее лица, двое же его собеседников узнали свою знакомую. Бунтарь грозно пошел за жертвой, оставив одноклассников за спиной. Один из них взглядом показал другому, что Лену надо спасать, другой в ответ усмехнулся и скорчил гримасу, говорящую: да брось, мы оба знаем, кто огребет в этой схватке. Переживающий прикинул в уме вероятности и успокоился.

Хулиган натянул на лицо бандану, висевшую до того у него на шее как платок, и крикнул: