Текст книги "Отражение в окне"

Выходной

За окном уже стемнело, а пережито за день было настолько значительное количество событий, что в совокупности эти два фактора вынудили Костю завершить планирование и начать приготовления ко сну.

– Джим, я могу предложить вам занять мою кровать, а сам лягу на диване.

– В этом нет никакой необходимости, сэр, джинны не нуждаются во сне.

– Если вы в чем-то не нуждаетесь, это не значит, что не можете получать от этого удовольствие, – парировал Костя. – Вы же употребляете еду, хотя в ней тоже не нуждаетесь, да и кофе пришелся вам по вкусу.

Джим на секунду задумался и кивнул:

– Пожалуй, вы правы, сэр, но рациональнее будет все же потратить свободное время не на сон, а на изучение информации о современном мире.

Костя слишком устал, чтобы пытаться переубедить в чем-либо Джима, и сказал, что в таком случае сам займет свою кровать, пожелал джинну доброй ночи и отправился в сторону ванной. С каждым шагом усталость наваливалась на него все сильнее, и, дойдя до двери ванной комнаты, Костя взялся за дверную ручку, подержался за нее пару секунд, после чего плюнул на гигиену и, как был – в уличных джинсах и рубашке, – упал на кровать, замотался в одеяло и мгновенно уснул.

Когда Костя проснулся, за окном ярко светило солнце. Дождливые и промозглые дни ранней осени наконец сменились днями, полными света, теплого безветрия и сухого шелеста под ногами. Каждый год Костя с нетерпением ждал эти недели бабьего лета и ощущал их как незаслуженный подарок от природы. Часы бессовестно показывали без двадцати минут полдень, а на диване похрапывал не нуждающийся ни в еде, ни во сне джинн. Костя, обнаружил, что проснулся в той же позе, что и уснул, будто вообще не спал, а просто прикрыл на мгновение глаза, и за это мгновение кто-то промотал всю ночь. Он тихонько размотался из одеяла и бесшумно прошел в ванную комнату, где с наслаждением принял затяжной душ.

Настроение было приподнятое, и, обливаясь горячей водой, Костя подумал, что на работу теперь ходить нет никакого смысла. От этой мысли настроение стало настолько великолепным, что захотелось бежать вприпрыжку. «А отчего бы, собственно, и не побежать?» – подумал Костя.

Он, как и почти каждый другой человек, периодически принимал решение начать с понедельника бегать по утрам, а раз жизнь все равно изменилась, почему бы и не осуществить наконец что-нибудь, за что потом можно будет себя уважать? Таким образом, решение было принято. В принципе, после принятия этого решения Костя уже зауважал себя достаточно, чтобы на этом сегодняшние занятия спортом можно было бы и закончить. Но, подумав, что залог успеха может крыться как раз в том, чтобы начать бегать не с понедельника, а с воскресенья, Костя вытерся, накинул на себя халат и пошел искать спортивный костюм.

Выйдя из ванной, Костя обнаружил, что Джим уже проснулся и издает посудой на кухне ободряющие звуки.

– Доброе утро, Джим, – весело поприветствовал его Костя. – Как спалось?

– Доброе утро, сэр, – несколько сконфуженно ответил джинн, – да, в конечном счете я все же решил последовать вашему совету и получить удовольствие ото сна.

Костя заметил, что к ноутбуку были подключены наушники:

– Что-то слушали?

– Да, сэр, чтобы лучше представлять детали нашего плана, я решил ознакомиться с современным изобразительным искусством, от которого перешел к искусству музыкальному. Должен сказать, за последние сто лет музыка сделала куда более заметный скачок в своем развитии, и многие современные музыкальные композиции пришлись мне по вкусу.

– Рад это слышать. А теперь прошу извинить меня, я собираюсь на утреннюю пробежку. – Костя не стал уточнять, что это первая его утренняя пробежка за обозримое прошлое.

– Очень хорошо, сэр. Спорт не только укрепляет тело, но освежает мысли и очищает саму душу. Я почти завидую вам.

– Нет ли в таком случае у вас желания составить мне компанию?

– Ни малейшего… то есть… я должен приготовить завтрак к вашему возвращению, – выкрутился Джим.

Вернувшись с пробежки и поднявшись на свой этаж, Костя услышал из-за собственной двери крайне громкую музыку. Видимо, Джим, более не боясь разбудить Костю, вместо наушников подключил к ноутбуку очень неплохие колонки, которыми Костя не отваживался пользоваться, чтобы не беспокоить соседку снизу. Вспомнив о существовании Зои Петровны, он похолодел. Трясущимися руками Костя достал ключи и открыл дверь. Рев тяжелейшего рока обрушился на него, едва не порвав барабанные перепонки. Он в панике вбежал на кухню и обомлел. Зоя Петровна сидела за столом и вытирала слезы, а Джим с лицом, как обычно ничего не выражающим, в чрезвычайно женственном фартуке готовил блины и перекрикивал невероятно темпераментную немецкоязычную группу, переводя слова на русский:

– …в этот момент под сапогом влюбленного ломается камень… – Джим, переворачивая блин, дал солисту пропеть еще строчку, и снова с каменным лицом заорал на Зою Петровну: – …который больше не хочет оставаться частью скалы… и крик сообщает всем… что они оба срываются вниз на землю.

Зоя Петровна закрыла лицо руками и заплакала навзрыд. Джим наконец заметил Костю, не спеша подошел к ноутбуку и поставил песню на паузу.

– Константин, как ваша пробежка?

– А-а-а… – растерянно протянул Костя.

– Оказывается, Зоя Петровна, как и я до недавнего времени, не слышала эту лирическую группу и в благодарность за знакомство с творчеством такого талантливого коллектива поделилась секретом своих великолепных блинов и даже любезно одолжила мне фартук.

Тронутая до глубины души лирикой немецкой поэзии соседка поднялась из-за стола, прижимая руки к груди, и впервые по-доброму посмотрела на Костю.

– Здравствуй, Костя. – Она подошла к Джиму, нежно, поматерински взяла его за руку. – Очень рада нашему знакомству, но не буду вам мешать.

Джим улыбнулся ей:

– До свидания, Зоя Петровна, я постираю фартук и завтра же вам его верну.

Уходя, соседка пожелала Косте приятного аппетита, что для него стало первым пожеланием чего-то приятного из ее уст. Костя проводил ее ошалелым взглядом и молча ушел в душ не столько для того, чтобы смыть с себя пот, сколько для того, чтобы под успокаивающей водой осознать уровень всемогущества джинна.

Вернувшись на кухню, Костя обнаружил, что не напрасно вчера основательно затарился в продуктовом магазине: стол был сервирован на двоих, но свободного места на нем не оставалось. При этом разнообразию блюд мог позавидовать решительно любой праздничный стол из Костиных воспоминаний.

Хотя большую часть яств джинн в итоге употребил самолично, в конце трапезы Костя все равно практически не мог шевелиться. Поняв, что, соблюдая джентльменский режим питаний, ему придется бегать еще и по вечерам, а лучше – и днем, Костя подумал, что питаться лучше вне дома, где Джим не сможет реализовывать свои кулинарные умения.

Находясь после завтрака в состоянии столь умиротворенном, что оно граничило с комой, Костя предложил – уж коли сегодня воскресенье – устроить выходной и от распространения повсеместного добра. Джим, видимо переоценивший возможности своего волшебного желудка, также находился на грани обморока, был явно не в состоянии разрабатывать, а тем более реализовывать грандиозные планы и принял это предложение с явным облегчением.

Минут десять они сидели молча и не шевелясь, после чего Джим, справившись с одышкой, сказал, что в свободное время джентльменам следует обогащаться духовно, для чего они обычно посещают культурные мероприятия. Костя, уловив намек на спектакль, не будучи при этом завсегдатаем театров, поспешил предложить ознакомиться с достижениями кинематографа, справедливо заметив, что кино со времен мистера Блэка сделало шаг в развитии не меньший, чем музыка. После ознакомления с репертуаром ближайшего кинотеатра было решено пойти на фильм, события которого происходили во времена, хорошо знакомые джинну.

Поскольку свободных финансовых средств у них почти не осталось, джинн исправил эту ситуацию по вчерашней схеме, но уже при помощи собственного телефона. Он перепродал несколько центнеров трюфеля, а также на будущее предзаказал каких-то моллюсков, сославшись на слишком раннюю миграцию аистов.

Кинотеатр в очень среднем городе Кости был также очень средним во всех отношениях. И хотя сам фильм тоже звезд с неба не хватал, тем не менее привел Джима в такой восторг, что, выйдя из кинозала, им пришлось вернуться к кассам и купить билеты на еще один сеанс. В этот раз Костя, обративший внимание, что по большей части впечатление произвела не художественная, а техническая сторона вопроса, решил пустить в ход тяжелую артиллерию и выбрал фильм в 3D. Выйдя из зала в этот раз, Джим был молчаливым и совершенно обалдевшим. Решив не испытывать судьбу, Костя, воспользовавшись временной недееспособностью Джима, повел его подальше от кинотеатра в самое тихое и спокойное место, которое смог придумать, – в городской краеведческий музей. Музей, как ему и полагается, располагался около уже знакомого джинну вокзала, а Костя, как и полагается современному жителю города, ни разу в этот музей не заходил, хотя регулярно видел его вывеску. Придя на место, он с удивлением обнаружил, что только вывеска от музея и осталась, а само здание давно переоборудовано под детский приют.

Пока джентльмены решали, как бы еще обогатиться духовно, к ним подошла очень невысокая, несколько растрепанная, но симпатичная девушка с листовками, призывающими оказать посильную материальную помощь подопечным приюта. Джинн ее сразу узнал:

– Добрый день, как ваши успехи с бездомными?

Теперь и Лена вспомнила нестандартно одетого мужчину.

– Здравствуйте, я решила, что беспризорным детям помощь нужнее. – И тут же сменила тон с приветливого на вызывающий: – Или вы попробуете убедить меня, что и им лучше оставаться на улице?

– Ни в коем случае, мисс, сегодня вы занимаетесь полезным и благородным делом.

– Но помогать мне вы по-прежнему не уполномочены?

– Напротив, думаю, сегодня наша встреча принесет пользу для каждой из сторон.

Джим повернулся к Косте и тихо, практически на ухо, чтобы услышал только он, сказал:

– Сэр, помните, я говорил о человеке, профессионально занимающемся добрыми делами? Думаю, сейчас подходящий момент, чтобы завербовать ее.

Костя кивнул, и Джим повернулся к Лене, продолжив в полный голос:

– Позвольте представить, моего… – Джим запнулся, вспомнив о просьбе Кости не называть его хозяином. – Константина, – закончил Джим, не уловив сомнительного звучания получившейся фразы.

Лена наклонила голову и с интересом посмотрела на мужчин. Она сопоставила услышанное только что «мой Константин» со вчерашним «мой хозяин», и ее воображение нарисовало весьма своеобразную картину. К счастью, хотя Костя и не знал детали их вчерашнего разговора, последних слов джинна хватило, чтобы он нарисовал в воображении картину, конечно не столь своеобразную, как Ленина, но не соответствующую действительности в той же мере. Он поспешил исправить ситуацию:

– Мой… – Костя старательно подбирал слово, – консультант Джим родом из Англии и не всегда точно изъясняется на русском. Мы с ним деловые партнеры, не более того.

Джим, осознав теперь свою промашку, виновато подтвердил слова Кости:

– Так и есть, прошу прощения, если мои слова ввели вас в заблуждение.

Лена немного расслабилась, теперь все встало на свои места:

– То есть, когда вы, Джим, – она внимательно на него посмотрела и перевела взгляд на Костю, – вчера сказали: «мой хозяин»…

– Я уже просил его воздержаться от этого термина, – покраснев, перебил ее Костя. – Могу я узнать ваше имя?

– Лена… а зачем, собственно, вам нужно мое имя?

Костя жестом предоставил Джиму провести инициацию активистки, и тот начал:

– Мы бы хотели обратиться к вам за помощью.

По лицу Лены пробежало разочарование:

– Так вы тоже представляете какую-то общественную организацию?

– Можно сказать и так.

– И почему я должна помогать именно вам?

– Если мы добьемся успеха, у вас станет гораздо меньше работы, и делать ее будет намного проще.

Лена заинтересовалась:

– На что же вы замахнулись?

– Хотим соответствующим образом изменить общественное мнение, – уклончиво, но вполне правдиво ответил Джим.

Теперь на Ленином лице читалось уважение:

– Должно быть, вы представляете очень серьезную организацию. Обычно общественное мнение удается изменить или правительствам государств, или крупнейшим коммерческим компаниям. Сколько у вас людей?

– Строго говоря, на данный момент весь наш штат перед вами.

Лена смутилась:

– И давно вы ведете общественную деятельность?

– Со вчерашнего вечера.

Лена закрыла глаза. Вспыхнувшая было искра надежды угасла. Она поняла, что перед ней всего лишь два клоуна.

– Я смотрю, вам, ребята, амбиций не занимать. Извините, но я хочу оказывать реальную помощь, так что больше не отвлекайте меня.

– Уделите нам хотя бы полчаса вашего времени. Если мы не сможем вас переубедить, больше вы нас не увидите.

– У меня нет времени на личную жизнь, – с болью в голосе ответила Лена, – и тратить полчаса на пустую болтовню для меня непозволительная роскошь.

С этими словами она развернулась и зашагала прочь.

– Что вы планируете сделать за ближайшие тридцать минут? – сказал Джим настолько серьезно, что Лена вернулась.

– В здании за вашей спиной масса пустующих помещений, но у приюта нет денег, чтобы оборудовать их должным образом. Чтобы разместить в человеческих условиях хотя бы тех, кто уже находится там, нужно по крайней мере триста тысяч рублей. За полчаса я могу насобирать всего лишь тысяч десять. – Лена приукрасила действительность в несколько раз. – Но это на десять тысяч больше, чем я принесу приюту, потратив полчаса на ваши фантазии.

Ее глаза блестели от слез, полные гнева и бессилия. Костя обратился к джинну:

– Джим, думаю, деньги будут сейчас хорошим средством для достижения нашей цели.

Джим кивнул и сказал Лене:

– Позвольте нам внести всю требуемую сумму на счет приюта, а вы взамен уделите нам немного своего времени.

Лена опешила от такой щедрости:

– Если вы правда это сделаете, я помогу вам всем, чем смогу.

Джим достал телефон, и не прошло и десяти минут, как вся необходимая сумма была получена и перечислена на счет приюта. Лена почувствовала, что искра надежды вспыхнула с новой силой:

– Если вы готовы потратить такую уйму денег только чтобы поговорить со мной, на что же вы способны для осуществления своего замысла?

Костя ответил:

– Надеюсь, вы нам поможете это узнать.

Точка невозврата

В полном молчании, думая каждый о своем, они зашли в ближайшее кафе и заняли самый уединенный столик. Для Лены, которая еще не обедала, заказали полноценный набор из нескольких блюд, Костя же с джинном взяли по чашке чая – оба были еще не в состоянии что-либо жевать. Джим начал разговор:

– Лена, как вы уже поняли, мы в самом начале нашего пути, но полны решимости и с вашей помощью (или без нее) намерены дойти до конца. Не будем скрывать, эта помощь пришлась бы нам очень кстати. Нам нужны и ваш опыт, и ваши связи.

Джим вкратце обрисовал их план, не вдаваясь в природу их с Костей взаимоотношений, после чего дал Лене возможность обдумать услышанное. Спустя минуту она спросила:

– Костя, а чего ради вы все это затеяли?

Костя понял, что не может с ходу ответить на этот вопрос, хотя желание (в этом не было никаких сомнений) было правильным. Он задумался. В отличие от Константина Эдуардовича он не чувствовал себя счастливым человеком. Если сосед сверху просто не хотел лишиться своего счастья, то Костя хотел счастьем обзавестись. А что ему, собственно, мешало? Он пытался брать пример с Константина Эдуардовича, который существовал совершенно независимо от окружающих его людей, будто в собственном уютном мирке. Но Костя привык быть частью общества, доставляющего столько неприятностей и проблем, и, чтобы избавиться от его влияния на свою жизнь, он взрастил в себе презрение ко всем окружающим, начав раздражаться на их образ жизни и поведение.

В результате он действительно отгородился от социума, но в то же время Костя не был так же самодостаточен, как Константин Эдуардович, и ему недоставало контакта с другими людьми. Выходит, ему так понравилась идея сделать окружающих добрее потому, что тогда он смог бы начать общаться с коллегами не только по рабочим вопросам, не боясь смешков за спиной, знакомиться с новыми людьми, не опасаясь быть унизительно отвергнутым, улыбаться прохожим на улице, не видя в ответ презрительные гримасы. Он смог бы сближаться с людьми, не ожидая предательства. И всего этого ему не хватало, чтобы почувствовать себя счастливым человеком.

Он посмотрел в глаза Лены и спокойно, без стыда ответил:

– Я это затеял из-за эгоизма. В том мире, каким мы хотим его сделать, мне будет проще жить.

Лена думала, что услышит пафосные слова о мире во всем мире и прочую патетическую чушь, которой ей, впрочем, всегда было достаточно, чтобы ввязаться в очередное предприятие, и никак не ожидала такого ответа. Но именно такой ответ заставил ее проникнуться к Косте уважением за его честность в первую очередь перед самим собой.

Лицо же Джима не выражало ничего. Видимо, для него истинная причина выбора Костей такого желания была понятна и очевидна изначально. Он лишь заметил:

– Лена, вы должны согласиться, что вне зависимости от причин Константина, успех в нашем деле, как я и говорил, приведет в том числе к тому, что люди будут куда охотнее откликаться на ваши просьбы помочь в благородных делах.

Лена оценила слова Джима, пришла к выводу, что с этим действительно нельзя было не согласиться, и сказала:

– Если допустить, что у вас хватит ресурсов на реализацию плана, если допустить, что вы найдете достаточно талантливых художников, которые согласятся вам помогать, то, возможно, дело и выгорит. И в таком случае, да, я была бы чертовски рада знать, что чем-то помогла вам. Но чем именно вы хотите, чтобы я помогла?

Джим ответил:

– Вы справедливо заметили, что нам нужны художники и ресурсы для реализации плана. Художниками Константин займется завтра, а с ресурсами как раз можете помочь нам вы.

Лена даже хохотнула:

– Джим, видно, что вы умный человек, но, по-моему, даже полному глупцу очевидно, что я бедна как церковная мышь. Вы же с Константином с легкостью отдали на благотворительность грандиозную, по моим меркам, сумму. Отсюда выходит, что мои ресурсы ничто рядом с вашими.

Джим возразил:

– Мы с вами говорим о разных вещах. Деньги, о которых говорите вы, являются далеко не самым важным ресурсом, и с ними ваша помощь не требуется. Я же имел в виду ресурс людской. Рано или поздно настанет черед той части плана, когда будет пора наносить картины на здания. Мы, безусловно, к этому моменту придумаем, как максимально упростить этот процесс, чтобы любой человек, даже ни разу не державший кисть в руках, мог с этим справиться. Но все равно потребуется немало сплоченных людей, готовых ради одной идеи заниматься вещами, пусть и не приносящими никому вреда, но, как мне объяснил Константин, все же не совсем законными. Мы не можем просто нанять маляров, хотя это было бы, конечно, самым простым путем решения задачи. В таких условиях нам необходимо доверять каждому участнику предприятия, а доверять можно только тому, кто работает не из-за денег, а ради идеи. Если я правильно понимаю, это как раз по вашей части. Именно так вы работаете сами и, я уверен, знаете, как найти таких же самоотверженных людей. С этим нам и нужна ваша помощь.

Лена просияла:

– Да я вам хоть сейчас могу собрать небольшую толпу таких же самоотверженных отморозков, одна половина которых придет в восторг от вашей затеи в целом, а вторая половина – от возможности принять участие в самом масштабном акте вандализма за всю историю города. В любом случае каждый из них будет готов сам заплатить немалую цену, чтобы стать частью вашего движения, и уж точно любому из них можно доверять безоговорочно.

– Позвольте уточнить, мисс, что в вашем понимании есть «небольшая толпа»? Нам может потребоваться человек пятьдесят…

– Да без проблем!

– …или даже сто! – Джим сделал многозначительное лицо.

– Хоть двести! – беспечно отмахнулась Лена.

Джинн бросил Косте недоверчивый взгляд, как бы говорящий: неужели она действительно может организовать столько людей? Тот в ответ изобразил на лице выражение, как бы отвечающее: сам в шоке! Тогда они оба вопросительно уставились на Лену, как бы переспрашивая: двести?! Лена же безразлично пожала плечами, как бы заявляя: можно и больше. Тогда Джим вернулся к вербальному общению, решив, что языку мимики и жестов уж слишком доверять не стоит:

– Это, бесспорно, весьма крупный город, но неужели в нем работает столь значительное количество волонтеров?

– Нет, конечно. Но почти каждый из нас отвечает за нескольких подростков из не самых благополучных семей. И таких детей, к сожалению, в нашем городе хоть отбавляй. Но в данном случае это обстоятельство вам только сыграет на руку. Любой из этих трудных подростков придет в восторг, если ему предложат пойти под покровом ночи раскрашивать стены зданий. А если такое мероприятие инициирует его наставник из наших волонтерских рядов, который обычно призывает к куда более скучным и законным занятиям, подросток и вовсе не поверит своему счастью.

Костя смущенно спросил:

– Но разве это не антипедагогично?

– Напротив! Во-первых, в том, что мы хотим сделать, объективно нет ничего плохого и криминального. – Лена сама не заметила, как перешла к местоимению «мы» от прежнего «вы», что свидетельствовало о том, что идея ее увлекла по-настоящему и она неосознанно уже причислила себя к Костиной организации. – Во-вторых, такое мероприятие сильно сблизит подопечных с их наставниками. И в-третьих, в случае чего у меня есть хорошие знакомые, которые авторитетно признают это всего лишь арт-терапией, и нас в итоге максимум пожурят за то, что она немного вышла за рамки, – закончила Лена, скрестив на груди руки в победном жесте.

Костя восхищенно произнес:

– Лена, вы для нас – настоящая находка.

Джим подтвердил:

– Нам очень повезло встретить вас. Пожалуйста, предупредите ваших коллег о предстоящих делах, но пусть они до последнего момента ничего не говорят подопечным, иначе подростки с присущим им юношеским энтузиазмом могут нас не дождаться и взяться за дело самостоятельно, ведь нам потребуется какое-то время на подготовку.

– Сегодня же начну обзванивать своих друзей, – пообещала Лена.

Все складывалось удачно до невероятности – как в фильме или сне. Непродолжительный разговор оказался существенным шагом на пути к заветной цели, подтверждая тезис Джима о том, что незначительная на первый взгляд встреча может оказать в итоге колоссальное влияние на последующие события. Вся троица находилась в прекрасном расположении духа, и каждый ощущал реализуемость грандиозной затеи. Костя же и вовсе чувствовал неотвратимость успеха, поняв, что после посвящения в план Лены они прошли точку невозврата. Тем не менее Лена сидела как на иголках, понимая, что принципиальные вопросы, с которыми она может помочь, уже решены и больше она никакой пользы тут принести не может, в то время как ее ждут другие дела, хоть и не столь масштабные. Костя заметил ее беспокойство и не стал злоупотреблять ее временем:

– Лена, мы не смеем вас больше задерживать.

Они обменялись телефонными номерами, попрощались, и Лена с облегчением убежала на дальнейшие подвиги. Костя с Джимом не спеша допили чай и направились в сторону дома. Завтрак хоть и не без труда, но в итоге все же усвоился, и, учуяв манящий запах рядом с киоском шаурмы, Костя задал провокационный вопрос:

– Не желаете немного подкрепиться?

– Само собой, сэр, – беззастенчиво ответил Джим.