Текст книги "Битва судьбы"

Сановник

Все сложилось не так, как планировал Айлиль. После второго Совета его отправили командовать Южной армией, что стоит севернее Светлой реки, на границе с Новгородским княжеством. Отправили «как опытного и умелого командира», по выражению государя Брана. Но сердце вельможи, когда он покидал Эмайн Маху, ныло от ярости. Бран перехитрил его, услав туда, где невозможно плести интриги.

А ведь с первого Совета Айлиль вышел очень довольным. Пусть не получилось подорвать авторитет правителя, что с носящим Дар государем сделать невозможно, зато удалось заронить сомнения в сердца нобилей. Правление Брана, а точнее, всего клана Плавающих во Мраке, и так в последнее время вызывает сильное недовольство знати. Государство растет, укрепляется, драконы верно служат альвам, но старые роды в сиянии Дара все более ослабевают и отстраняются от управления. Теряют привилегии, влияние и власть.

Однако совсем скоро государю предстоит дальняя дорога на юг. После Последней ночи он может и не вернуться. Наследник еще юн, его можно не брать в расчет. Реальная, но все же не властная сила – маги. Кого поддержат они – неясно. Может быть, сына Брана, а может – и Айлиля, потомка двадцати поколений правителей, что водили войска в бой еще тысячу лет назад, когда предки Брана ловили рыбу на побережье. Прав на Деревянное Кресло у Айлиля не меньше, чем у нынешней династии.

Утром дня Медведя новый командир прибыл на границу. День ушел на то, чтобы разобраться в обстановке. В войске обнаружился полный беспорядок, так что к вечеру высокородный альв пребывал в скверном расположении духа.

Он как раз собирался приступить к ужину, когда в дверь постучали. Отставив только что взятую кружку, Айлиль спросил сурово:

– Кто там?

– Сотник Финнеган.

– Проклятье! – произнес Айлиль громко. – Входи. Но если ты потревожил меня зря, то пеняй на себя.

Вошел молодцеватый, подтянутый сотник, лихо отрапортовал:

– Командующий, пропал дозор на Светлой реке.

– Как так? – изумился Айлиль. – Что за дозор?

– Шестеро воинов из лесного патруля. Этих патрулей всего с десяток, и каждый обходит свой участок каждый день. Сегодня один из них не вернулся.

– Может, они задержались? – спросил Айлиль и тут же укорил себя за глупую мысль. Что может задержать солдат в лесу, где ни кабака, ни борделя. – Поиски начали?

– Да, но наших сил не хватает. И нужны собаки.

– Эй, там! – заорал Айлиль. – Кто в приемной. Перо и бумагу! А ты, сотник, присядь. Сейчас все решим.

Глава 9

Моряк

Море поразило Истарха с самого первого дня, когда он увидел его, – года в три. И с тех пор всегда будило в душе нечто, вызывало трепет. Вроде ничего особенного – волны до самого горизонта, но зрелище это никогда не надоедало ему, и даже сейчас, перед самым, быть может, важным днем в жизни он пришел на берег, чтобы посмотреть на бескрайний водный простор.

Волны вокруг острова Звезды, обиталища магов, не отличались ничем особенным. Сине-стальные водяные холмики катились один за другим, с глухим шипением расшибаясь о берег. Свежий ветер забирался под плащ, пытался добраться до тела, трепал волосы и свистел в ушах.

Истарх вздохнул – так и стоял бы до восхода, а то и до вечера, если бы не маги. Они призвали сюда лучших мореходов всех Зеленых островов не для того, чтобы те любовались утренним морем.

И никто из островных тиранов, что как один отличаются самодурством, не вздумал ответить отказом на этот призыв. Пусть маги никогда не вмешиваются в войны, которые вечно раздирают архипелаг, все знают, какую силу представляет собой остров Звезды и что ссориться с его обитателями себе дороже.

Вздохнув, Истарх развернулся и поспешил в сторону храма, чья крыша поднималась над деревьями в сотне шагов от берега. Святилище выступило из зелени огромное, страшное. Колонны придавали ему вид гигантской зубастой пасти. Пройдя через нее, Истарх вошел в зал, где собрались маги и все вызванные мореходы, числом двадцать, и оказался последним.

Феоклимен, верховный маг, кивнул, сделал знак помощникам и воздел руки. В храме сгустилась тишина. Младшие маги застыли статуями. Даже мореходы, шумные пасынки морской стихии, не двигались и почти не дышали, боясь помешать колдовству.

Напряжение нарастало, и в тот миг, когда Истарх готов был закричать, лишь бы вырваться из вязкого безмолвия, Феоклимен опустил руки и прошептал:

– Несите жребий.

Крайний справа маг исчез, будто смытый волной. Колыхнулись тяжелые синие занавеси, затем еще раз, и колдун вернулся, неся небольшой мешочек. Феоклимен принял его с величайшей осторожностью, погрузил руку в глубины замерцавшей ткани. В мешочке что-то зашевелилось, зеленая ткань яростно заколыхалась.

Слитный вздох пронесся по залу, словно ветер с моря на миг заглянул в него. Худые, костистые пальцы вынырнули на свет, сжимая извилистое змеиное тельце. Истарх вздрогнул, поняв, что верховный маг вытащил его тотем – Ужа.

Сверкающие, словно листья после дождя, глаза Феоклимена быстро отыскали Истарха, выделили из толпы. Голос старого колдуна обрел почти осязаемую мощь.

– Подойди ко мне, Истарх, – сказал он ласково, словно отец сыну. – Ты уже понял, что избран для Пути.

Пытаясь отвести взгляд, Истарх пошел вперед, к возвышению, где стояли маги. Тело ему более не подчинялось. Говорить было трудно, словно язык заменили куском камня, но он выдавил из себя:

– Я пришел!

– Вижу. – Лицо Феоклимена стало довольным. – Тот, кто может говорить под силой моего взора, способен на многое. Я верю, что ты выполнишь поручение, доставишь посланца нашего храма туда, куда нужно. Корабль ваш готов. Можете отплывать. Плотин!

– Я здесь, учитель! – Молодой маг с редкими даже среди жителей архипелага светло-зелеными волосами выступил из рядов собратьев.

– Да будет с вами помощь Творца. С тобой, Плотин, и с тобой, Истарх. Идите.

Верховный маг сделал повелительный жест, и Истарх ощутил, как кланяется, разворачивается и что ноги сами несут его к выходу. Мелькнули лица мореходов, где облегчение странным образом мешалось с завистью.

Выйдя из храма, Плотин махнул рукой. Они свернули налево и выбрались к той части берега, где Истарх не успел побывать. Когда вышли к морю, мореход не мог сдержать вздох восхищения. Корабль, представший его глазам, был прекрасен. Небольшой и изящный, он казался созданным для того, чтобы летать над волнами, обгоняя альбатросов и чаек.

Лодка с двумя дюжими матросами взяла на борт пассажиров, и вода застонала под ударами весел. Маг молчал, а Истарх не мог отвести взора от своего, да, теперь уже от своего корабля. И не имеет значения, что на этом красавце придется отправиться в далекие южные моря, откуда почти нет шансов вернуться.

Ветра в конце зимы непредсказуемы, драконы Остроухих быстры и беспощадны, но для чего живет мужчина Зеленых островов, как не ради опасности на воде? Море кормит, дает жизнь, но иногда убивает. С этим можно только смириться.

Ученик

– Интересно, охраняется тут граница или нет? – размышлял Хорт, продираясь через густые заросли бузины.

– Не хуже, чем на севере. – Родомист поправил сползший мешок. – Новгородское княжество опаснее для Эрина, чем наше.

Когда стало ясно, что граница неподалеку, на разведку, как и в прошлый раз, пошел Хорт. Оставил он спутников надолго, а вернулся недовольный, словно собака, у которой из-под носа стащили кость.

– Ну, что скажешь? – глянул на охотника Леслав.

– Тут, конечно, болот таких нет, как на севере, но засеки и дозоры встречаются. Придется попетлять.

– А как с той стороны границы нас встретят, ты думал? – спросил Ратан.

Хорт почесал грудь, в глазах его проступило изумление:

– Нет, не думал, – сказал он, покачивая головой. – А надо было.

– Думать можно что угодно, – проворчал Родомист. – Все равно, пока туда не придем, ничего не узнаем. Хватит лясы точить.

– Придем-то – оно, конечно, придем. И узнаем, – произнес Хорт несколько туманно. – Но не будет ли тогда слишком поздно?

– Может, и будет, – отозвался Родомист. – Но идти все равно придется. Или у тебя есть предложение получше?

Таковых не последовало, и Хорт первым скользнул в черно-белую паутину стволов. Почти сразу заставил свернуть в овраг, по которому пришлось идти пригнувшись. Через полверсты стены оврага ушли далеко вверх. Снег на дне лежал очень глубокий, и Леслав с ужасом представил, что было бы, окажись путники без снегоступов. Несколько раз Хорт поднимался по левому склону, выглядывал осторожно.

Когда овраг свернул на юг, дно вновь начало подниматься, но в этот момент охотник велел покинуть ложбину. Лезть по склону на снегоступах оказалось делом нелегким. Мешали кусты, что со всех сторон тыкались холодными ломкими ветвями. Когда пробирались через наиболее густые заросли, треск стоял такой, что Хорт недовольно морщился, всякий раз оглядываясь и свирепо цыкая на спутников.

Мучения закончились, когда вылезли из оврага и окунулись в темный еловый лес. Тут Хорт вновь оставил спутников и отправился на разведку, чтобы узнать, как стерегут границу с людской стороны. Но вернулся очень быстро, Леслав даже не успел отдышаться.

– Как дорога? – спросил Родомист.

– Все чисто, можно идти, – кивнул охотник.

Шли тем не менее осторожно, без торопливости. Если рядом люди, то кому-нибудь из них может захотеться пройтись по лесу. Перебрались через очередной овраг, и тут Леславу неожиданно сдавило болью виски, в глазах потемнело. Когда вновь обрел способность видеть, то первое, что бросилось в глаза, – учитель, с мучительным стоном оседающий на землю. Ратан подхватил его, но не смог удержать.

– Что с ним? – спросил Хорт с тревогой.

– Не знаю, – лязгая зубами, ответил Леслав. О магических ловушках учитель почти ничего не рассказывал, а уж о том, как с ними бороться, и подавно.

Не успел Леслав как следует испугаться, а маг зашевелился, слабо застонал. Когда открыл глаза, то в них плескалась такая боль, что юноша чуть не задохнулся от жалости.

– Что случилось, учитель?

– Ах, я дурак. – Родомист говорил тихо, приходилось напрягаться, чтобы разобрать слова. – Как я мог забыть? Ведь границы Новгородского княжества ограждает колдовская стена.

Маг приподнялся, с помощью Ратана встал на ноги.

– И что из этого? – спросил Хорт, и голос его дрожал натянутой тетивой.

– А то, что стена эта не пропускает на землю княжества враждебную правителям Новгорода магию.

– А ты здесь при чем? – В голосе Ратана звучало удивление.

– Стена также не пропускает любых существ, имеющих возможность управлять Силой или этой Силой живущих. То есть для магов и драконов она труднопроходима. Я – более сильный маг, чем Леслав, по мне и удар пришелся мощнее.

– Похоже, нам надо убираться отсюда очень быстро, – сделал вывод охотник.

– Именно так, – кивнул Родомист. – Через день-два тут начнется облава, дичью в которой будем мы.

– Но ведь у новгородских колдунов нет драконов? – спросил Леслав, хлопая глазами.

– Нет, и они не могут перемещаться столь быстро, как Остроухие. – Маг задумчиво огладил бороду. – Но от Новгорода до нас не более трехсот верст, и гонец, подгоняемый чарами, доберется за сутки.

– Что будем делать? – Леслав совсем по-детски закусил губу.

– Пойдем на восток, в глубь княжества. И лишь потом на юг, к степи. Тебе, Хорт, придется задержаться с нами на недельку.

– Что поделать? – развел руками охотник. – Не бросать же вас, остолопов.

Фаворит

Межамир как раз подписывал последнее распоряжение и предвкушал заслуженный отдых, когда в голове зазвонил маленький, но требовательный звоночек. Маг выругался, отшвырнул перо и с прытью, которую трудно ожидать от пожилого человека, выскочил из-за стола.

Когда бежал вверх по винтовой лестнице, ступеньки противно скрипели, напоминая о том, что их давно не чинили. А сам Межамир никак не мог вспомнить, кто из магов сегодня дежурит. Задыхаясь, ворвался в Сторожевой Покой. У большого стола, светящегося голубым огнем, стоял Снегирь.

Межамир облегченно вздохнул и выпалил, едва переступив порог:

– Где?

– Южный участок рубежа с Эрином, чуть южнее Светлой реки.

Огромная, сажень на сажень, живая карта Новгородского княжества, шедевр магического искусства, выглядела как обычно. Лишь в голубой стене, окружающей княжество, которая и испускала свет, обнаружилась небольшая прореха.

– Что там, как думаешь? Заклинание или дракон? – спросил Межамир, восстанавливая дыхание. Дырочка постепенно затягивалась, но более ничего на карте не двигалось. Заклинание отобразилось бы на ней темным облачком, дракон – собственным крохотным изображением.

– Не знаю, – ответил Снегирь, и по его тону Межамир понял, что старый маг удивлен. – Как бы не пришлось применять дальновидение.

– Без сомнений, придется, – решительно кивнул Межамир и закрыл глаза. Тьма сомкнулась вокруг него. Маг привычно сосредоточился на собственном позвоночнике, а когда ощутил в его основании жжение, вздернул себя вверх. Подобно герою сказок Длинноруких, Мюнх-Гаузену, что вытащил себя из болота за волосы.

Возникло ощущение полета, Межамир почувствовал себя перышком, попавшим в лапы могучего урагана. Мелькнули внизу дома и башни Новгорода, затем понесся лес, кое-где пересеченный шрамами дорог и лишаями деревень. Лучший дальновидящий среди магов княжества, Межамир легко скользил на потоках Силы, направляя полет к тому месту, где заметил прорыв.

Вот граница, река сверкает небрежно брошенной лентой белой ткани. Место прорыва маг ощутил всем телом. Но вокруг очень густые леса, даже сейчас, зимой, в чаще сложно что-либо разглядеть.

Долго метался он над землей, ощупывая, словно насекомое усиками, потоки Силы, пытался определить, что произошло, кто или что прорвало стену. Обнаружить не смог ничего. Вывод из этого следовал один – через границу прошел маг, умеющий скрыть свое присутствие, свернуть собственную Силу в тугой кокон.

Возвращение далось очень тяжело. Слишком долго Межамир пробыл вдали от тела, истощил и себя, и Снегиря, который во время сеанса играл роль источника дополнительной Силы.

Тьма вновь сомкнулась вокруг сильнейшего мага Новгорода, и он оказался в своем теле. Головная боль ударила, подобно копью, остро и безжалостно, так, что Межамир невольно застонал.

Рядом, вцепившись в стол, стоял Снегирь, лицо его было бело, как снег. Затем мир закружился безумным круговоротом, и пол со всего размаху ударил Межамира в лицо. Очнулся оттого, что по лицу текла вода. Помотал головой, осторожно открыл глаза. Вода перестал течь, и верховный маг увидел над собой озабоченное лицо Весемира:

– Все в порядке? – спросил тот.

– Да, я уже в сознании. – Межамир приподнялся, сел, обнаружив, что лежал на лавке. Голова болела не так остро, но достаточно сильно.

– Что удалось увидеть? – спросил Весемир, отставляя на лавку кувшин.

– Судя по всему, к нам прошел маг. Придется тебе ехать самому. Возьмешь человек сто из лесного полка. Неси бумагу, я подпишу приказ.

Зрение мутилось, рука дрожала, но Межамир заставил себя нацарапать нужные слова, криво подписался. Приложил перстень с кровавым рубином. На бумаге остался герб княжества – алый щит, украшенный турьими рогами. Весемир принял приказ, крикнул что-то в сторону. Заботливые руки поддержали падающего Межамира. Последнее, что он слышал, было повелительное:

– Отведете в покои. Разденете и уложите в кровать.

Воевода

Не успели пройти и полверсты с места обморока Родомиста, как маг забеспокоился. Чем-то ему не понравилось небо. Замер как вкопанный и уставился на восток. А потом как рявкнул:

– В укрытие!

Ратан недоуменно хмыкнул, а маг уже не стоял, а несся туда, где деревья выглядели наиболее густыми. Ничего не оставалось, как побежать следом. Родомист заставил спутников забиться в самый густой кустарник, так, чтобы и с двух сажен не было видно. Потом еще велел прикопаться снегом. А когда Леслав спросил, в чем дело, неожиданно ответил длинной речью:

– Маги, именуемые дальновидящими, способны создавать своего двойника из чистой Силы и отправлять его на далекие расстояния, дабы увидеть, что там происходит. Дальновидящих не так много, я, например, обладаю этой способностью в очень малой мере. Но над нами сейчас кружит двойник Силы одного из магов Новгорода. Пытается обнаружить нарушителей границы.

– И что делать? – встревожился Леслав.

– Лежать и не дергаться, – ответил маг строго. – Есть шанс, что он нас не заметит.

Лежать в кустах пришлось до самого вечера. Снег таял, вода протекала в рукава и валенки. Намокли все так, словно купались в одежде. И только когда оранжевое яблоко солнца коснулось вершин деревьев, маг позволил подняться. Но далеко путники не ушли. Едва тьма охватила лес, остановились и начали собирать хворост. Предстояло не просто приготовить ужин, а еще и высушить всю одежду.

Наследник

Море открылось неожиданно, огромное, могучее. Терик вздрогнул, осознав, что чуть холмистая, уходящая за горизонт серая равнина – уже не земля. Сине-серые волны высотой в несколько сажен обрушивались на берег, заставляли его трястись, а затем с рычанием отползали.

Немалый путь пришлось преодолеть, дабы увидеть эту картину. Остались позади нападения грифонов, что налетали, кровожадные и безжалостные, с северных гор, тяготы дороги по руслам рек. Более тысячи верст следов от саней оставили путники менее чем за пятнадцать дней. Спутники сына конунга похудели, измучились, как и лошади, которым довелось тащить тяжелые сани. Большая часть отряда, а также все кони завтра пустятся в обратный путь, а Терику и еще двенадцати отважным йотунам предстоит отправиться на юг водным путем.

– Ну что, приехали, – сказал Гуннлауг, старший шкипер, когда сани остановились, не доехав до края льда нескольких десятков шагов.

Наступило время спустить на воду корабль, специально построенный для этого путешествия. Стройный корпус, задранные нос и корма – типичный драккар, на каких йотуны уже сотни лет бороздят морские и речные воды. Вот только размеры меньше обычного, всего пять сажен в длину, полторы – в ширину.

Сани подтащили насколько можно близко к воде, затем распрягли коней. Застучали топоры – сани, сделанные из прочнейшей железной сосны, теперь придется уничтожить. Подрубать их следует осторожно, а учитывая прочность дерева, что с риском для жизни добывают на Грифоновом хребте, сделать это совсем не просто.

Сменилась не одна четверка рубщиков, на топорах появились зазубрины и вмятины. Затем треск огласил реку, и драккар с гулом подмял обломки саней, осел на лед. Тот треснул, пошел сеточкой морщин.

Навалились всем отрядом. Тяга немалая, но руки сильны, а лед – скользок. Деревянная глыба драккара сначала медленно, а потом быстрее и быстрее заскользила вниз по течению. Когда лед стал крошиться под ногами, йотуны остановились, тяжело дыша и утирая потные лбы. Корабль же, словно невиданный зверь, скользнул в темную воду, подняв фонтан брызг.

Закрепленным за нос канатом драккар подтянули к берегу, веревку обмотали вокруг стройной сосны, дабы не позволить деревянному красавцу уплыть.

– Дело сделано. – Гуннлауг потер руки. – Можно и за трапезу.

– Можно, – кивнул Терик. – Даже нужно.

Воины с хохотом откупорили бочки с пивом. Запылали костры, и по притихшему лесу потек аромат жареного мяса. Когда Терик глянул на веселящихся спутников, что пили за конунга, за Нордбург, за успех похода, то сердце его наполнилось силой и уверенностью. «Да я за этих парней даже в глотку к дракону полезу», – подумал он, делая объемистый глоток из кружки.

Веселье все крепло, и вскоре первая песня огласила берега, заставив волны на миг замереть в изумлении.

Охотник

Утро поднялось над лесом холодное и унылое. Какая-то безжизненная заря нехотя высунулась из-за деревьев, затем раздумала, спряталась, выставив вместо себя тусклый, бледный день. Когда Хорт проснулся, то с удивлением обнаружил, что раньше его встал Родомист.

Охотник только протирал глаза, а костер уже полыхал, и котлы, повешенные по всем правилам, исправно булькали, распространяя запахи каши и травяного отвара.

– Ты чего вскочил? – спросил Хорт, зевая.

– Не спалось, – просто ответил маг. Выглядел он плохо, чуть ли не хуже, чем когда не спал несколько ночей.

– Опять в неспящую красавицу вздумал превратиться? – выбираясь из мешка, вспомнил охотник известную сказку. Маг невесело улыбнулся.

Завтракали в молчании, лишь стук ложек и чавканье нарушали лесную тишину. В путь вышли как обычно, но двигались на удивление медленно. Хорт никак не мог понять почему. Препятствий особых не было, а версты уползали назад с величайшей неохотой, словно трупоеды от падали. Промучившись до полудня, охотник не вытерпел, спросил:

– Что нас за ноги держит? Почему мы так медленно идем?

– Ты забыл, Хорт, – со странной миной ответил маг, – сегодня двадцать восьмой день месяца, день Ворона, когда любое дело идет тяжело, как ни старайся. Хорошей ходки сегодня все равно не сделаешь.

– Вот как, – вздохнул охотник и дальше шел молча.

После полудня лес преобразился, появились признаки того, что неподалеку живут люди. Сначала путники наткнулись на вырубку, совсем свежую, потом одну за другой миновали две дороги. Затем Хорт учуял запах дыма, спешно повел маленький отряд южнее. Крюк сделали порядочный, версты в четыре, прежде чем охотник успокоился.

Прошли небольшой ельник, и тут Ратан непонятно зачем вырвался немного вперед. Вступил на подозрительно ровную белую поверхность и провалился по пояс. Раздался чавкающий звук.

– Болото! – воскликнул Леслав.

– Как ты догадлив, – буркнул охотник и, крикнув воеводе: «Только не двигайся!» – бросился к ближайшему дереву. Рубил быстро, длинный тонкий ствол трясся, белые щепки отскакивали одна за другой. Очистив от веток ствол, Хорт бросился обратно. К этому моменту Ратан погрузился уже по подмышки.

– Лови, – сказал охотник, и конец ствола подполз к воеводе.

Навалились втроем, дернули. Хорт ощутил, как слезает кожа с ладоней, но вечно голодное болото не спешило отпускать жертву. Потянули еще раз. С громким хлопком воевода вылетел из болота, как лягушка из воды, а спасатели, оглашая воздух руганью, повалились на землю. На Хорта упал Родомист, и это было не очень приятно.

Долго хохотали, определяя, кто кому чего отдавил, а потом зашагали дальше. Вымазанный по шею темно-коричневой жижей Ратан на ходу просох, и грязь начала отваливаться, подобно корочке на перепеченном хлебе.

– Да, – сказал маг, посмотрев на это безобразие. – Чего только в жизни не видел, а такого никогда.

Засмеялись все, даже на суровом лице воеводы появилась улыбка.