Текст книги "Арфист"

Конечно, бабушка бы меня за такие мысли и действия не одобрила и посчитала бы, что я свернул на темную дорожку. Но ведь все это, как говорил один известный литературный персонаж, «не корысти ради». Я этой незнакомой девушке, по сути, большую услугу оказываю. Пробудившись и став частью Соборной души, она многое выиграет и, пожалуй, скажет мне потом спасибо… В перспективе… По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Между тем пауза затягивается, а выполнять задание все-таки надо. Так что беру инициативу в свои руки и начинаю разговор:

– Будем знакомы. Меня зовут Владимир.

– Очень приятно. Светлана.

– Знаете, вам очень идет это имя… Кстати, Светлана, вы никуда не торопитесь?

Ее белая струна звучит в тональности легкого смущения.

– Да вроде бы не очень, а что?

– Хотел предложить составить мне компанию и прогуляться. В конце концов, вы такой стресс пережили. Нужно это как-то компенсировать.

Белую струну я больше не трогаю, опасаясь переусердствовать, а вот фиолетовой и голубой слегка касаюсь, добавляя в звучание первой желание посмотреть достопримечательности в хорошей компании, а второй – больше доверия к собеседнику. Похоже, память предков начинает работать – нужные приемы всплывают в мозгу словно сами собой. И успешно – она улыбается, а белая струна звучит несмелой радостью и легким предвкушением.

– Ну как я могу отказать моему спасителю? Согласна. А куда? Я не местная, в Питер приехала из Суздаля на несколько дней. Вроде и план разработала, куда сходить и что посмотреть, но здесь столько всего интересного – глаза разбегаются. Так что гид, хорошо знакомый с городом, будет очень кстати.

– Вот видите, как удачно все вышло! Я – и менно тот, кто вам нужен.

– Я очень этому рада, Владимир! Так куда же мы пойдем?

– Ну, мы совсем рядом с Дворцовой площадью, туда грех не зайти, потом предлагаю по Миллионной к Марсову полю. Там поблизости очень много мест, которые вам просто обязательно надо увидеть.

* * *

Путь до Марсова поля короток. Я его даже не заметил – побочный эффект приятного общения с интересной женщиной. Когда первая робость ушла, Светлана оказалась отличной собеседницей. Слава богу, значит, я не перестарался с воздействием и не повредил ничего в ее прекрасном звучании. Лишь белая струна теперь выдает несколько иную тональность и глаза чуть ли не сияют. Все-таки жаль, что прогулка так быстро кончается – я только во вкус вошел.

Смотрю на Светлану. Она оглядывается по сторонам с восхищенным и слегка ошарашенным видом. Вопрос можно бы и не задавать, но мне хочется:

– Ну как?

– Потрясающе! Мне даже трудно передать словами свои ощущения!

– То ли еще будет, – усмехаюсь я. – Пойдемте в центр. Вон туда, к Вечному огню.

Светлана с готовностью кивает. Больше нет нужды подстегивать ее воздействием на струны – она идет за мной по собственному почину. Во мне что-то вроде угрызений совести, будто я ее в ловушку заманил, хотя для ее же блага действую. В том числе. Не оставляет мысль – неужели нельзя иначе? Без манипуляции, не ковыряясь своими грязными лапами в чужой душе? Но я не вижу другого способа. Тех, кто, подобно мне, пойдет на ритуал, просто услышав правду, тех, кто не пошлет сразу, сочтя психом или сектантом, – единицы. На честности далеко не уедешь. Ну да, а вербуя народ в Соборную душу обманом и такой вот химией, уедешь? Оправдывает ли цель средства? Бабушка бы сказала, что нет. Но ее принципы – не догма же. Например, путь недеяния – не для меня. Вон отец принципиально своими способностями не пользовался, и к чему его это привело? А саму бабушку ее «толстовство»? Что толку быть арфистом и прятать свою Силу от всех?

Я не успеваю закончить спор с самим собой – его прерывает тихий голос Светланы:

– Володя, все нормально?

– О да! – Мне удается улыбнуться достаточно искренне. – Просто это место оказывает на меня особое воздействие.

– Я понимаю. На меня тоже.

Длинный вечер цвета беж царит над Питером. Солнца уже не видно – оно скрылось за оставшимися позади зданиями. Люди на Марсовом поле еще гуляют, но внутри самого мемориала – никого, за исключением прохаживающейся кругами одинокой женской фигуры. Я знаю, кто это, и понимаю, что круги она описывает не просто так – готовится открыть врата на Изнанку. Моя миссия близка к завершению: сейчас Пробуждающая получит новую кандидатку.

Я слегка ежусь, пересекая границу мемориала. Незримый рубеж зоны готовых открыться врат. Уже чувствую холод Изнанки.

Дарья смотрит на Светлану и ловит ее взгляд. Девушка замирает, не сводя глаз с Пробуждающей. Не знаю, что это – гипноз, ментальное воздействие или что-то еще, но, так или иначе, Светлана уже во власти Дарьи. А значит, все – пост сдан, пост принят. Я тут больше не нужен, и дальнейшего мне видеть не следует. (Взгляд Пробуждающей достаточно красноречив, и ее струны – тоже.) Отвернувшись, шагаю в сторону выхода, но Светлана вдруг ловит меня за руку.

– Куда вы? Не уходите! Пожалуйста!

Лицо Пробуждающей внешне остается столь же спокойным и дружелюбным, только белая струна ее дает тональность удивления… и еще чего-то. Не могу разобрать, потому что сосредоточен на кандидатке. Что творится со Светланой? По идее, Дарья должна полностью переключить ее на себя. Откуда же этот сбой? Похоже, я напортачил – все-таки переборщил с воздействием на струны девушки… И это нужно срочно исправить, разорвать связь между нами.

Опять приходится работать с листа, импровизировать. Разорвать установившуюся чувственную связь должно быть не сложнее, чем создать ее. Обратный алгоритм касания струн… Прислушиваюсь к мелодии, которую играет душа Светланы, и стараюсь вспомнить, как она звучала до моего воздействия. Вернуть все в прежнее состояние. Подобно тому, как аккомпаниатор подбирает нужную мелодию на своем инструменте, я сейчас, полностью полагаясь на свое чутье арфиста, осторожно восстанавливаю прежнее звучание души моей новой знакомой. Вот так: фиолетовая, белая, зеленая… Верно? Не совсем… Еще чуть-чуть: зеленая, белая, фиолетовая… кажется, порядок.

Сияние в глазах Светланы постепенно гаснет, а на смену ему приходят удивление и даже страх. Впрочем, когда их с Дарьей взгляды снова встречаются, эти эмоции исчезают сами собой. Теперь Пробуждающая полностью владеет вниманием девушки. Она приближается к ней вплотную и кладет руки ей на плечи.

Я поспешно отворачиваюсь. Вот сейчас мне точно пора. Вроде ничто более не удерживает меня здесь. Или удерживает? Тревога? С чего бы? Да, ритуал пробуждения – не пикник на лужайке, но Дарья говорила, что опасности для жизни он не несет. Худшее, что может случиться – потеря сознания. Тогда в чем дело? Может, чувственная связь со Светланой оборвана не до конца с моей стороны? Если так – тем более надо уйти!

Ускоряю шаг и покидаю зону открывающихся врат. Не оглядываюсь – знаю, что никого там не увижу – обе участницы ритуала уже на Изнанке. Возникшее было желание дождаться Дарью после ритуала и обсудить с ней назревшие вопросы резко отметается, как заведомо дурацкое – Пробуждающей точно будет не до меня. Позвоню ей позже. Завтра, например. Да, точно, так и сделаю!

Глава 10
Денис. Ведьма на Изнанке

Санкт-Петербург. 17 июня 2017 года

Холодно, промозгло, мрачно и тихо. На Изнанке всегда так, независимо от времени года. Но боль постепенно унимается, это плюс. Что же так плохо-то? Ведь всего три дня, как от целителя. Или это мне приключение в морге аукается? Черта с два бы я иначе сюда полез, но несколько часов в физической реальности – и мне от боли небо с овчинку покажется.

Невский здесь словно вымер. Он не похож сам на себя. Надо знать эту никогда не спящую улицу – на ней всегда огни, всегда люди (хоть чуть-чуть, да есть), и, конечно, она всегда звучит. Торжественно, маршево, духовыми или органом, скрипками или виолончелями. А здесь – мертвая тишина.

Я шел, и шаги гулким эхом отдавались по пустой улице. Другие звуки отсутствовали, и всякое движение тоже. Даже воздух не двигался – полный штиль. Небо выглядело не просто по-питерски пасмурным – сумерки без намека на багрянец заката, серые с легкой лиловизной, потому что Изнанка. Я двигался без особой цели, неведомо куда, просто чтобы не стоять на месте. Пользуясь отсутствием машин, прямо по центру проспекта между Екатерининским сквером и Театром комедии, мимо длинных и приземистых торговых рядов Гостинки, мимо башни на Думской… Все архитектурные изыски Питера здесь казались обманками, макетами или посмертными масками, лишенными даже подобия жизни. Справа католический храм Святой Екатерины, впереди – здание «Зингер» и Казанский собор. С каждым шагом мне все более становилось не по себе, будто я шагал по огромному склепу.

Звучание возникло внезапно, словно ниоткуда. Резкое, диссонирующее, режущее уши. Это сзади, не очень далеко, но и не совсем рядом. По пустому молчащему городу звучание разносится дальше. Человек. И паранорм, конечно – другие здесь не звучат. И он дико, невероятно напуган – темно-серая струна заглушала все остальные. Ребушки-воробушки, да ведь это страх смерти! Вполне реальной и осязаемой смерти, которая стремительно настигает. Я не видел и не слышал того, кто (или что?) вызывало такой ужас, но встречаться с ним мне совершенно не хотелось.

Я резко ускорил шаг и переместился на левый тротуар, прижавшись почти к самым домам – на середине улицы меня сквозняком пронизывало очень неприятное ощущение беззащитности. Возле Казанского собора я остановился и оглянулся. Человек, звучащий ужасом, вынырнул с Михайловской. Он бежал во все лопатки, но все же не успел: две гигантские черные членистые лапы буквально пригвоздили его к асфальту, проткнув насквозь. А следом из-за домов стал вылезать невероятных размеров паук, черный, как пещерная тьма.

Ужас, паника. Бежать, спасаться! Ноги сами понесли меня влево, по набережной канала Грибоедова. Вода… Питерские реки и каналы всегда мне помогали. Вода канала едва двигалась, но энергия от нее все равно исходила. Сзади неслась дикая какофония души агонизирующего паранорма. Пока она маскировала мое собственное звучание, но это ненадолго.

Заглушить его? Но как? Никогда еще передо мной не стояло такой задачи. Я бежал, пытаясь не позволить сердцу выпрыгнуть через глотку, и отчаянно пытался сообразить, что делать: невозможно погасить звучание человеческой души, не убив при этом ее обладателя. Мог ли паук слышать струны? Я бы не поставил свою жизнь на отрицательный ответ.

Рядом – место Силы. Банковский мост. Его грифоны – не просто красивые фигуры, на фоне которых всем охота сфотографироваться. Пусть на Изнанке и нет звучания, но Сила места должна оставаться – в едь на Марсовом поле все именно так. Я бежал со всех ног, стараясь только не оступиться на неровных плитах набережной. Впереди показались грифоны, а вместе с их появлением мне в голову пришла идея. Опять свалилась откуда-то извне. Пусть заглушить струны нельзя, но можно замкнуть свое звучание внутри себя, как музыку в наушниках. В месте Силы сделать это будет однозначно проще, как и всякий рискованный эксперимент.

Я добежал как раз в тот момент, когда звучание паранорма умолкло. Добежал и буквально врезался в одну из статуй. Встал на мост, чтобы здоровенная фигура находилась между мной и тварью на Невском, прижал ладони к холодному металлу грифонова бока и сосредоточился на себе. Создать виртуальный кокон, который не пропускал бы наружу то, что излучает моя душа, – задачка нетривиальная. Но мне словно подсказывал невидимый суфлер. Не каждое действие, а общие принципы, а дальше уже я домысливал сам, опираясь на свой десятимесячный опыт арфиста. Проблема в том, что даже если получится, я этого не пойму, поскольку сам себя буду продолжать слышать. Страх подстегивал меня, но не мутил разум, не вгонял в ступор.

Вот. Кажется, все. Теперь оставалось только молиться. Жаль, что я в Бога не верю. Ощущение, что это идет по Невскому, сложно передать словами. Вибрация ужаса исходила от чудовища и касалась самых глубинных уголков моей сути. Я не видел его, поскольку боялся выглянуть из-за статуи, и не слышал звучания. А от этого страх только нарастал. Звучат все. Даже «тихие», пусть едва слышно и невозможно разобрать, но все же. Звучат и полудемоны двоедушники. Молчат во всех смыслах лишь мертвые. Так что же это за тварь?!

Я замер за грифоном, концентрируясь лишь на том, чтобы сделать кокон для моего звучания непроницаемым. Убирайся в пень, тварь! Здесь пусто, никого нет! Только ты и твоя навсегда умолкшая жертва. Вибрация ужаса постепенно становилась слабее. Паук еще не ушел, но, похоже, удалялся… Как бы хотелось, чтобы это оказался кошмарный сон! Да только фиг там – реальность это. Самая что ни на есть.

– Боишься, арфист? – негромко прозвучал вдруг знакомый женский голос сзади. – Это правильно – бойся.

Я обернулся. Не спеша, с достоинством. Много чести – вздрагивать. Этого следовало ожидать. Конечно же, передо мной стояла она – моя зеркальная преследовательница. Без струн и без звучания. Если что, как убить ее во второй раз, я без понятия. Взгляд непроницаемый, а на губах усмешка. Неприятная встреча, но не более того: на фоне удаляющегося членистоногого кошмара какая-то мертвая ведьма не котировалась совершенно. Тем более напасть она не пыталась. Может, просто было нечем.

– Ааа, это ты.

– Ты ожидал увидеть кого-то другого?

– Нет. – Я покачал головой. – К сожалению.

Она тихо рассмеялась, откинув голову.

– А ты все так же любезен, арфист.

– Что тебе от меня надо?

– Это не такой простой вопрос, как тебе кажется. – Ее взгляд сделался колючим. – Я не в состоянии причинить тебе вред, в отличие от него. – Ведьма мотнула головой в ту сторону, куда удалилось чудовищное паукообразное нечто.

– Кто или что он такое?

Она поцокала языком.

– Интересный ты. Убил меня, а теперь вопросы задаешь?

– Это ты так говоришь, что убил. Я не помню.

– Очень удобно, не находишь? – саркастически уронила она.

– Можешь не верить, но это правда. Убил? Как? Когда?

Усмешка сбежала с ее лица.

– Оборвал мою черную струну. Несколько месяцев назад.

– И за что же, интересно? Из чистой любви к злодейству? Или, быть может, у нас произошел конфликт? Из-за чего?

Ненадолго повисла пауза. Лицо ее не отразило никаких эмоций, и даже синева глаз осталась безмятежной. Не хочет говорить? Потому что у самой рыльце в пушку? Или не помнит, как и я? Как же понять, если струн нет, а сама она, похоже, настроена изображать Зою Космодемьянскую на допросе?

– Молчишь? – бросил я резко. – Сдается мне, я просто защищался. Но ты этого не скажешь, потому что хочешь выставить меня виноватым.

– Ты ничего не знаешь.

– А ты? Ты знаешь? Или только делаешь вид? У тебя, кстати, неплохо получается выглядеть всезнайкой, но меня ты этим не купишь.

Вот тут ее, похоже, проняло. Бешенство полыхнуло в ее глазах всего на пару мгновений, но я уловил.

– Думай что хочешь, – процедила ведьма. – Я знаю все, что мне нужно знать, в отличие от тебя.

– И почему же ты застряла здесь? Только не говори, что тебе здесь нравится и ты наслаждаешься тишиной.

– А это, между прочим, тоже из-за тебя.

Я хмыкнул.

– Как оригинально! Везде я виноват! Упокоиться не можешь? Хочешь отомстить, что ли?

– Месть? Это странное и глупое изобретение живых. Жаль, что никто не проводил соцопроса среди плюнувших на труп врага: стало ли им после этого легче? Думаю, результаты такого исследования всех бы порядком удивили. А уж здесь месть и вовсе теряет остатки смысла.

– Тогда что?

– Не так быстро, арфист. Ты еще не заслужил, чтобы я тебе тут душу изливала. Ты пытаешься строить из себя крутого парня, но проблема в том, что ты не такой. Разве что на фоне обычных людей. У тебя есть Сила, да. Это мощное оружие, если уметь им пользоваться. Но ты не очень-то и умеешь да и знаешь очень мало. Все, на что ты способен – не более чем ярмарочные фокусы. А в серьезных делах они тебе не помогут.

– Да что ты говоришь?

– Ты попал в суровую передрягу, арфист. Даже не представляешь, в какую. Пока ты еще жив, но это ненадолго. Хочешь – верь, хочешь – нет, мне не нужна твоя смерть. Она меня даже не порадует.

– И кто же меня убьет? Этот паук?

– Кто знает? Может, он, может, кто другой. Кандидатов будет много, поверь мне. Ты ввязался в игру с очень серьезными ставками. Если хочешь знать, мне тебя даже жаль.

– Без твоей жалости я как-нибудь обойдусь.

– Зря ершишься! Ты многого не знаешь, я многого не могу. Возможно, в этом есть перспектива для сотрудничества.

Зашибись – опять «верю – не верю»! Еще одна несчитываемая! Везет мне на таких! Вот как, не слыша звучания, определить, лжет она или нет? Хотя почти наверняка лжет: у нее есть причины желать мне зла, но что-то ей от меня нужно. В сумме это может дать интригу с подставой. В такие игры я не играю.

– Опять хочешь, чтобы я тебе поверил? – чтобы не заметить сарказма в моем голосе, надо было очень постараться.

– О нет, ты еще не готов! Тебе нужно созреть для сделки, хорошенько прочувствовать, в какую бездну ты валишься. И когда я протяну руку помощи, ты уже не оттолкнешь ее просто так, из гордости, личной неприязни и потому, что считаешь меня плохой.

В ее тоне неожиданно проскользнула горечь.

– Это вряд ли.

– Не зарекайся. Твое мнение скоро изменится. Думаешь, у тебя сейчас неприятности? Они, считай, и не начинались.

– Твои апокалиптические пророчества начинают меня утомлять.

– Тогда на сегодня закончим, – ответила она. – Тебе надо все хорошенько обдумать. И напоследок добрый совет – не злоупотребляй Изнанкой. С недавних пор она перестала быть безопасной.

– Спасибо, я заметил.

– Тогда до скорой встречи!

Ведьма развернулась и двинулась прочь. Я наблюдал за ней до противоположного края моста, где ее силуэт мигнул и пропал. Ущипнул себя за шею и протер глаза. Бесполезно: она исчезла, аки дым.

Я поежился. Кажется, пора возвращаться. В реальный мир, к боли. Ее-то можно потерпеть, оглушить себя таблетками, а от воспоминания о пауке продирал озноб. Ну ее пока в пень, эту Изнанку! Пора кое с кем посоветоваться.

И я направился к ближайшей точке перехода.

* * *

Люблю «Кофе-хаус» на Сенатской пристани: стабильно вкусный кофе, а в комплекте к нему – вид на такую разную, но неизменно притягательную Неву.

Вот и сейчас играющая бликами недавно пробудившегося солнца невская вода действовала на меня умиротворяюще – то, что нужно после такого стресса. Меня все еще слегка потряхивало, но постепенно я приходил в норму. Психологически. А вот в физическом плане все не так радужно: боль возвращалась. Пока еще вялая, нудная, давящая, но пройдет часа два-три – и я полезу на стену, к гадалке не ходи. Зашибись перспектива!

Но пока не пришел ад, успевай получать удовольствие от последних нормальных часов этой субботы. Эх, можно было бы так просидеть весь день, причем желательно – ни о чем не думая! Мечты, мечты… Я чуть прикрыл веки, подставляя лицо ласковым утренним лучам. Но идиллия длилась недолго – вскоре на меня упала тень, и кто-то сел за мой столик. Открыв глаза, я встретился с хмурым взглядом Александры.

– Тебе не кажется, что ты злоупотребляешь моим к тебе хорошим отношением? Дергать меня по любому поводу…

– Пожалуйста, останови свою гневную тираду! – перебил я. – Из-за пустяков я бы тебя беспокоить не стал. Заказать тебе кофе?

– Будь так любезен!

Она повернулась к выросшей рядом официантке.

– Мне, пожалуйста, большой латте с шоколадным сиропом и корицей и чизкейк… за счет этого господина, – мстительно закончила она, указав на меня.

Я только улыбнулся и согласно кивнул, после чего официантка удалилась. Александра бросила на меня все еще недовольный взгляд и подняла палец, предупреждая мою реплику.

– О делах даже не заикайся! Ни слова не скажу, пока не получу свой кофе!

– Как угодно. – Несколько секунд я с наслаждением пил свой «капучино». – Тогда для начала немного светской болтовни. В воскресенье в полдень ко мне приезжает двоюродная сестра Лада из Казани. Она ищет работу журналистки. Жить пока будет у меня.

Александра округлила глаза.

– Ты что, нашел своих родственников?

– Как бы мне это удалось? Я же ни черта не помню! И ты мне совсем не помогаешь.

Она нахмурилась:

– Мы с тобой это уже обсуждали.

– Помню.

– Тогда не нуди. Скажи лучше, как вы нашли друг друга?

К этому вопросу я был уже готов – легенду продумал заранее.

– Она собиралась поехать в Питер и решила найти меня. А кто-то ей сказал про мой экстрасенсорный бизнес.

– Кто?

– Без понятия. Допроса с пристрастием я ей не устраивал.

– То есть ты вот так просто пригласил к себе неизвестную девушку из Казани только потому, что она назвалась твоей двоюродной сестрой?

– Я подумал, что даже если она мошенница, она может что-то знать о моем прошлом. А кому, как не мне с моим даром, выводить на чистую воду людей, которые выдают себя за других? Если же не мошенница – тем более стоит ее пригласить: меня порядком достало ничего не помнить о своей жизни!

– Понятно. – Пальцы Александры барабанили по стол у.

– А ты можешь что-нибудь узнать? – без особой надежды спросил я. – Лада Кузнецова, Казань. Ее e-mail и ссылку на профиль в фейсбуке я тебе кину.

– Постараюсь, – произнесла она нейтральным тоном, но по глазам я понял: стараться не будет. Или будет, но не для меня. Ох уж эта «контора»! – Кстати, мне не нравится эта тема с журналистикой. Ты хорошо подумал, прежде чем пригласить к себе жить репортера?

– Ты что же, думаешь, я каждый вечер за ужином буду обсуждать с ней детали нашего с тобой служебного сотрудничества?

– Специально не будешь, конечно. Но когда живешь с кем-то, всегда есть вероятность ненароком проговориться. А журналистка, ищущая работу, – самый опасный вариант. Такие носом землю роют, чтобы добыть какую-нибудь жареную информацию и зарекомендовать себя!

– Обещаю быть осторожным. И потом, не мог же я отказать родственнице, находящейся в стесненных обстоятельствах!

Судя по лицу Александры, она могла бы многое сказать по этому поводу, но меня выручила официантка, вернувшаяся с заказом, так что на некоторое время моя собеседница отвлеклась на кофе и чизкейк. Постепенно хмурое выражение исчезало с ее лица, сменяясь довольным, а потом и блаженным.

– Есть все-таки счастье в жизни! – произнесла она наконец, откинувшись на спинку стула. – Насколько я понимаю, это не все, что ты хотел сказать. Теперь я готова выслушать действительно плохие новости.

– Сперва ответь мне на один вопрос. Последние два-три дня «контора» следила за мной? Очень надеюсь, что да, хотя и не представляю, за каким чертом вам могло это понадобиться.

В глазах Александры вспыхнули удивление и тревога.

– Нет. Во всяком случае, мне об этом неизвестно. А что, ты заметил слежку?

– Да, – мрачно подтвердил я. – Но конкретных личностей не засек и не вычислил по струнам. Отсюда вывод, что работали не дилетанты. Сразу подумал про вас… Вот черт!

– А может, показалось?

– Не показалось, – с досадой отозвался я. Боль усиливалась, и настроение снова начало портиться. – Когда чья-то коричневая струна звучит в тональности пристального внимания, направленного на меня, это ни с чем не спутаешь. Но там было много народу. Кто-то из толпы. Грамотно работал гад! Похоже, знал, с кем имеет дело. К тому же…

– К тому же? Давай, колись, раз уж начал!

– Ты скажешь, что у меня не все дома.

– Знаешь, после наших совместных приключений я десять раз подумаю, прежде чем назвать кого-то сумасшедшим.

– Ну-ну, посмотрим… – Я огляделся. В кафе постепенно стал собираться народ. – Может, пройдемся?

Она кивнула. Я расплатился, и мы двинулись по набережной вдоль парапета по направлению к Благовещенскому мосту.

– В общем, мне тут предсказали скорую смерть, – произнес я, когда мы оказались на достаточном расстоянии от людей.

– Ну заинтриговал! И кто же этот Нострадамус?

– Скорее, Ванга, – мрачно усмехнулся я. – Это ведьма, которую я убил. Вернее, думаю, что убил.

– Что?!

– Кажется, самое время сказать, что я рехнулся?

– Ты ведь сейчас не о вчерашней двоедушнице, да?

– Нет. Речь о событиях примерно десятимесячной давности, то есть о том моменте, с которого я себя помню. Но до того… Меня нашли умирающим, верно? Я кого-то тогда убил? Или это тоже секретно?

У меня возникло ощущение, что мои слова отскакивают, как пули от бронированного автомобиля, а взгляд моей кураторши просто впивался в мое лицо.

– Ты сказал, что разговаривал с покойницей?

– Да.

– Где? Когда?

– Примерно час назад. На Изнанке.

– Что ты там делал?

– Мне было плохо. Изнанка унимает боль.

– Опять? Ты же недавно от целителя.

– Видимо, вчерашняя ночь не прошла даром.

Александра нахмурилась.

– Целитель пока не в состоянии помочь. Его энергия еще не восстановилась.

– Я знаю. Поэтому и справляюсь своими средствами.

– Так ты говоришь, встретил ее на Изнанке? Но это ведь не место для мертвых, так?

– Так. Однако она там почему-то застряла.

– Почему ты решил, что убил ее?

– Она так говорит. И потом, ее лицо мне смутно знакомо. Но я не могу вспомнить откуда… Так ты ответишь на мой вопрос? Когда вы меня нашли умирающим, я кого-то убил?

– Нет… Не знаю. Может быть.

– Что это значит?

– Нужно кое-что проверить. Ты хорошо запомнил ее лицо?

– Да. Видел не в первый раз.

– И только сейчас говоришь об этом?!

– Не хотел «дергать тебя по любому поводу», – не удержался от шпильки я.

– Не язви. – Она поморщилась. – Это очень серьезно. Тебе нужно пообщаться с нашим художником и составить ее фоторобот.

– Ты выглядишь встревоженной.

– Если это та, о ком я думаю, у нас, возможно, большие проблемы.

* * *

Боль уже грызла меня, как бешеная собака, и самое сильное обезболивающее, что нашлось в «конторе», помогало слабо. К счастью, терпение мое сегодня никто испытывать не собирался: характер у художника оказался не в пример более покладистым, чем у целителя. Во всяком случае, никакого ворчания по поводу неурочного вызова на работу мы не услышали. Впрочем, ведьмаки в «конторе», похоже, на особом положении и дозволяется им больше, чем простым смертным.

Пока мы с художником общими усилиями создавали на бумаге портрет изнаночной ведьмы, Александра нервно маячила за нашими спинами и с каждой минутой все сильнее хмурилась. Когда же работа была закончена, она чуть ли не вырвала у нас листок с портретом.

– Тввою ммааать! – с оттяжкой вымолвила моя кураторша, буравя рисунок ненавидящим взглядом.

– Это та, о которой… – начал я, но осекся под тяжелым взглядом Александры.

– Отличная работа, Игорь! – обратилась она к художнику. – Можешь идти домой. Прости, что выдернули, с меня причитается.

Когда мы остались одни, Александра буквально рухнула во вращающееся кресло.

– Давай уже, рассказывай! – поторопил я.

– Спирина Юлия Леонидовна. Одна из топ-адептов Северного ковена ведьм. Едва ли не сильнейшая из них. Была. В общем, у нее с верхушкой ковена возникли серьезные разногласия. В итоге на нее объявили охоту, как на опасного хищника. На ее счету много смертей. В том числе и…

– И?

– Вообще-то… Ааа, ладно, под мою ответственность. Ее подозревали также в исчезновении твоего предшественника.

– В исчезновении? Я думал, он мертв.

– Ты недалек от истины. Это почти наверняка так, хотя тела его мы не нашли.

– За что она его убила?

– Точно не известно. На тот момент мы его только-только завербовали. Может, она узнала об этом.

Я утомленно потер виски.

– Ничего не понимаю. А можно узнать его имя?

– Нет! – ответила Александра прямо-таки молниеносно.

– Зашибись! – в сердцах бросил я. – А что с ее смертью?

– Тут все еще загадочнее. Ее тело нашли на Марсовом поле через некоторое время после исчезновения твоего предшественника. Видимые причины для смерти отсутствовали, и прежде чем кремировать тело Спириной, ее самым тщательным образом обследовали. Исследование показало здоровые сосуды и никаких признаков заболевания сердца, но тем не менее умерла она от обширного инфаркта. А подобные вещи на пустом месте не происходят. Получается, смерть не естественная.

– А я здесь с какого боку?

– Тебя нашли в нескольких метрах от нее. Без сознания. Ты тоже пребывал на грани смерти. Тебя еле выходили. Мы не знали, был ли ты с ней связан, а если да, то каким образом. Подозревали, конечно. Но твоя потеря памяти все усложнила. Рассматривался еще вариант, что и ты, и она пострадали от одного и того же убийцы, но это не подтвердилось. Собственно, ни одна из гипотез не подтвердилась… Однако ведьмы ковена определили у тебя паранормальные способности. Поэтому мы взяли тебя под свое крыло.

– Она утверждает, что я убил ее. Значит, это вполне возможно.

Александра нахмурилась.

– Теоретически да. Если ты оборвал ее черную струну, смерть от такого воздействия вполне могла выглядеть, как инфаркт. Но крутизна Спириной тогда просто зашкаливала. Никто в ковене с ней совладать не мог. Даже не в одиночку. Как это удалось тебе, ума не приложу. Ее боялись. И в ковене, и у нас. Очень боялись. И по заслугам. Когда она умерла, мы на радостях чуть вечеринку не закатили. Смущало одно – мы не знали, кто ее убил, и опасались, что убийца может оказаться еще хуже. Хотя, если это ты… Возвращение этой ведьмы не сулит ничего хорошего, и то, что она цепляется к тебе – тоже. Черт, мы же сожгли ее труп!

– Но кремировать души человечество пока не научилось…

Я замолчал. В глазах темнело от боли, мысли путались. Руки начали подрагивать. Мысль рассказать Александре о пауке и о том, что Спирина – возможно, не самая большая из наших проблем, всплыла и тут же утонула в море боли. Это еще одна длительная беседа. Я ее просто не выдержу. На сегодня хватит!

Взгляд Александры наполнился тревогой.

– Что, так плохо, да?

– Еще хуже.

– Обезболивающего?

– А толку? Ты дала мне его час назад. Я должен уйти на Изнанку.

– Только не туда! Там же Спирина!

– Она – призрак, неупокоенный дух и сделать мне ничего не сможет.

– И все-таки…

– Саша, тебе нужен труп еще одного внештатного консультанта? Так он у тебя скоро будет!

У нее даже плечи опустились.

– Ну ладно. Что тебе нужно для перехода?

– Комната с большим зеркалом. И без людей.

– Есть такая.

– Веди.

– А как ты…

– Саша!

– Ладно-ладно! Ты держись только!

Я плохо помню, как добрался до раздевалки – похоже, работал уже автопилот. Ростовое зеркало на двери шкафа-купе. Очень хорошо. Я сомневался, что смогу шагнуть, например, через зеркало в трюмо, – сил не было от слова совсем. Достал из кармана спичечный коробок, открыл, извлек маленький кусочек гравия. Оттуда. С изнаночной версии Марсова поля. Материальный предмет с той стороны в месте Силы – не обязательное условие для перехода, но очень его облегчает, что для моего состояния немаловажно. Теперь сжать кусочек гравия в ладони и глянуть в зеркальные глубины, постаравшись не увидеть своего отражения. Пахнуло холодом.