Текст книги "Злые ветры Запада"

Уиллис кивнул. Дуайт удивился, но… Команда Изабель слушала ее всегда, не пререкаясь и не споря, когда знала задачу и цель. А их Изабель от ребят не скрывала. Так что морду они ему хотели набить лишь из чувства оскорбленного достоинства и погасшей злости, а вовсе не по ее указанию. Хотя вряд ли она попросила бы их об этом.

Уиллис дождался первого подошедшего. Зная команду, Дуайт предполагал, что им все равно, с кого начинать. Но подошел, надо же, строитель. Высокий детина в чистых брезентовых штанах на подтяжках, хлопковой клетчатой рубахе и с роскошными усищами. Стоял, пожевывая дешевую сигару, и бегающими глазами искал кого-то, кроме Марка. Облачение священника работяга увидел только у стола.

– Ты что-то хочешь сказать? – неожиданно поинтересовался совершенно спокойный Гибсон, сидящий к нему спиной. – А?

– Мужчине всегда есть что…

Договорить он не успел. Гибсон ударил быстро, локтем вверх. Детину согнуло пополам, но ненадолго. Добавив сверху, Гибсон отправил его на пол, пнул и сплюнул.

– А что… – Он покосился на оторопевших людей за соседними столами. – С какого это времени приезжие нам здесь указывают, что и кому говорить? Верно, парни?

Парни дружно оскалились. Потеха началась сразу и повсюду. Загрохотали отодвигаемые стулья, дружно завизжали шлюхи и почему-то высоко заорал один из ranchieros с мексиканской границы. Дуайт отодвинулся, стараясь не упускать из виду опасных ситуаций вокруг.

Влезая в драку в «Беллатриксе», точно можно было знать одно: не убьют. В «Беллатриксе» дрались честно. То есть без ножей, дубинок, отломанных у стульев ножек, битых бутылок и, как ни жаждал обратного Козлоногий, без оружия. Все знали – нельзя. Попавшемуся на таком доставалось и сразу, и чуть позже. От охраны заведения и от дяди хозяина. А дядей хозяина являлся не кто иной, как Генри Аллен Лаудермилк, окружной судья. Генри Аллен Лаудермилк выписывал свидания с конопляной тетушкой крайне быстро и живо. И нарушивший негласный закон споро начинал сучить ногами на виселице, всегда стоявшей на центральной площади Вегаса.

Ну и, само собой, драки прекращались с вмешательством охраны. Хотя вмешивалась она не сразу. Порой выпустить пар для любого выпивохи куда лучше таким образом. А за порчу имущества, если что, расплачивались сразу. Иначе дорога снова вела к Его Чести Лаудермилку. А там все было просто: или известняковый карьер, или работа в пустыне с водопроводом. Ни то, ни другое буянов не прельщало.

Пока никто не вмешивался, и драка жила собственной жизнью. И если водовозы с радостными «гип-гип» все же добрались до своих врагов, то остальные оказались втянуты в ее торнадо уж совсем непонятными способами. Дуайт не удивлялся. Нервы, страх, агрессия и желание выместить все это на ближнем своем давно стали нормой.

Проторчи безвылазно несколько месяцев на ранчо, где из забав только самопальный виски и опостылевшие знакомые лица вокруг. Прикати в город, где тебя все равно обманет скупщик, купи все необходимое для жены, для детей, для мамы жены и ее отца, потом еще добавь сверху совершенно ненужные тебе цацки для украшения гостиной, и что? Много ли от этого появится в тебе любви к ближнему? Особенно когда по бульвару взад-вперед шляются не просто шлюхи, а, Господь милосердный, самые настоящие «голубые»?

Помаши заступом на проклятом Богом и людьми куске прокаленной и твердой, как дьяволова задница, земли. От рассвета и до заката долби ее киркой, выбрасывая чертовы камни и чьи-то кости. Укладывай в ее пышущее жаром нутро тяжеленные трубы в джутовой оплетке и закручивай толстенные гайки, срывая ногти. А мимо, покачиваясь на передке фургонов с цистернами, проезжают сраные городские водовозы и, попыхивая хорошим табачком, норовят харкнуть в твою сторону. Приятно?

Погоняй свой фургон взад-вперед каждый день, под солнцем, в ветер, в песчаную бурю и в неожиданный колкий снег со льдом. Стой на карауле с «ремингтоном», выслеживая всплески на воде и косясь на дюны вокруг. Обернись и пойми, что от товарища детства Джека остались только ноги и кусок задницы, измочаленный, как в камнедробилке. А у городских ворот пропусти дилижанс с приехавшими к папочкам-мамочкам розовощекими миз из школ и пансионов Города ангелов. Нравится?

Дуайт знал, что Марк наверняка поспорил бы с ним об этом, но свои мысли про причины драки он вряд ли высказал бы командору.

Ваниль и корица стали гуще и живее. Дуайт сглотнул.

Изабель? Изабель, как и всегда прекрасная и недостижимая, заставляла отводить взгляд. Синее платье с открытой спиной сверху и с вырезом почти до кружевного белья снизу. Декольте она не любила, хотя и порой с грустью смотрела на белоснежные, темно-кофейные, смуглые и веснушчатые бюсты проходивших мимо красоток. После встречи с шиполапом, если та прошла не очень удачно, некоторые части кожи хотелось прятать поглубже и никогда не показывать кому бы то ни было. Но ее это нисколько не портило.

А ее красивые руки с длинными пальцами и короткими ногтями, всегда аккуратно покрытыми вишневым лаком? А сильные ноги, выставляемые напоказ при любой возможности? А кажущиеся припухшими темно-коричневые губы с мелькающим между ними языком? А упрямые и непослушные длиннющие волосы густо-смоляного цвета? А карие, подернутые томящей душу поволокой, глаза на пол-лица? Дуайт вздохнул, глядя на Изабель сегодняшнюю. Прическу она поменяла.

С правой стороны лица волосы падали вниз, закрывая кончик рта. Все остальное она забрала на затылок, стянув в тугой хвост. Он слышал про кое-что, но верить не хотел. Хотя, скорее всего, слухи и на самом деле выходили правдивыми. Дуайт вздохнул еще раз.

– Спокойно здесь никогда не бывает, да, Уиллис? – насмешливо спросила она, остановившись рядом с Дуайтом. – Пройдемте в более тихое место, джентльмены. А вы, ребятки, оставайтесь здесь, присматривайте, чтобы нас не беспокоили. Только сильно не увлекайтесь… да, Зои?

«Ребятки», если и были недовольны, промолчали. Ни взглядом, ни звуком не выразили недовольства. Хотя доверие в ее команде всегда было стопроцентным.

– Минни, – позвала Изабель давешнюю официантку, – зайди чуть позже, а пока принеси полный большой кофейник. И молока с сахаром.

– И эля, и сыра, и пирог с мясом, и кексов с изюмом, и еще раз кексов… – пробормотал командор, усмехнувшись.

– У нас нет кексов… – растерялась Минни, – есть пирог с ягодами, блины с патокой, и…

– Я пошутил. – Марк стал крайне серьезным.

Изабель кивнула и прошла по лестнице наверх.

Там, в стороне от основной публики, за широкими тяжелыми портьерами и металлическими дверями с кодовыми замками, располагались отдельные кабинеты. Любимое место Изабель с самого их с Дуайтом знакомства.

Моррис с любопытством оглядел светлый коридор. Покосился на двух здоровяков в полном штурмовом комплекте «Вудман». Охрана в «Беллатрикс» подбиралась серьезная, и пока товарищи этих двоих внизу растаскивали драку, здесь, наверху, компаньоны стояли расслабленно и уверенно. Потому что знали – в основных залах не подведут.

Изабель скрылась за второй дверью слева. Командор показал Дуайту на металл кромок по ее проему. Ну, что сказать? Да, бронирование двери примечательное. Не иначе как вывезли с военного объекта в свое время. Примечательно и закрывалась. Мягко, с еле слышным шипением дверь встала на место, полностью погасив все звуки снаружи.

«Беллатрикс» полностью соответствовал всем своим уровням. И первому, и второму. В стекле пузатых светильников покачивались огоньки свечей. За столом могли уместиться и ребятки Изабель, и весь экипаж Дуайта вместе с командором и Мойрой. Без задеваний друг друга локтями.

Накрытый алым бархатом тяжелый деревянный круг на мощной разлапистой ноге не ломился от еды. Ее как раз было немного. Виноград из Калифорнии, сыр из Нью-Мексико, запеченные ребрышки и громадный кусок барбекю по-техасски из Остина. Почему-то их уже ждали кофейник, молочник, сахарница и готовые чашки на всю компанию. Сахар, что и говорить, явно привезли с Кубы. Так же, как и сигары, ждущие своего часа в деревянном ящичке-хьюмидоре.

Командор сел на стул с высокой спинкой, никак не выказывая эмоций по поводу кабинета. Моррис, что странно, их тоже не проявлял. Дуайт хмыкнул, в очередной раз подумав про многое недосказанное товарищем. Мойра удивления не скрывала, потрогав портьеру на стене и тихо вздохнув. Бархат, тяжелый, шевельнувшийся величественно и по-королевски, стоил куда дороже всего ее гардероба.

– Джентльмены… – Изабель поднесла чашечку с кофе, втянула запах. Нос, красивый, как высеченный скульптором, аристократично шевельнулся. – Нам стоит обсудить детали и мелочи, полагаю?

– Согласен. – Марк отказался от кофе, предложенного Мойрой. – Именно детали и, несомненно, мелочи. Одну из деталей стоит обсудить незамедлительно, мисс Сааведра.

– А именно? – Изабель покосилась на Дуайта, сдунув прядь, упавшую на левый глаз.

– Именно присутствующего здесь сержанта Оаху и возможные осложнения из-за вашей с ним закончившейся связи.

– Вы, командор, заметили совершенно точно. Закончившейся. Попрошу впредь не возвращаться к этой теме и принять к сведению тот факт, что никаких неприятных последствий это не вызовет. Что было, то прошло.

– Все услышали? – Марк обвел взглядом команду. – Хорошо. Услышано, оценено, принято, мисс Сааведра.

– Вы, пастыри Новой Церкви, меня порой удивляете. – Изабель поставила чашечку, налила еще. – Не боитесь пользоваться тем, что разрушило такое величие.

– Мене, мене, текел, упарсин… – Командор положил ладони на стол. – Вот и значение слов: мене – исчислил Бог царство твое и положил конец ему; текел – ты взвешен на весах и найден очень легким; перес – разделено царство твое и дано Мидянам и Персам, сказал Даниил Валтасару. Но вера моя крепка, и мы не Вавилон блудливый.

Молчание повисло нелепо и тяжко. Моррис кашлянул, провел языком по самокрутке, совершенно игнорируя кофейного цвета «кохибас» в хьюмидоре, подвинул подсвечник и закурил.

– А по тем девкам с яйцами, что пинали на улице, такого и не скажешь. Не Вегас, а истинный вертеп вавилонский.

Командор покосился на него. Моррис надвинул шляпу на глаза и откинулся на стуле, спрятавшись в тени.

– Когда надо выходить? – спросила Изабель у командора, снова полностью игнорируя остальных.

Дуайт не удивился. Морриса она всегда не любила, хотя чем он отличался от Гибсона – порой было совершенно непонятно. Когда эти двое общались и надирались вместе, то их можно было различить по волосам, не более того. Два пьяных диких и опасных животных, так и косящихся вокруг в поисках очередной драки. Или шлюх.

Ну а Мойра? Изабель не любила женщин. Зои? Зои стояла наособицу. Зои стала Изабель другом, компаньоном, телохранителем и, крайне редко, подушкой для совсем уж редких слез. Остальных женщин Изабель не любила и не замечала.

– Завтра после ленча, – ответил командор, пристукнув ладонью, – с утра мне надо кое-что сделать.

– Дорога длинная, на ночь придется вставать в пустыне? Хотя… – Изабель тронула вытянутую серьгу из серебра. – Два экипажа, вооружения достаточно…

– Мы пойдем на машине Оаху, – командор улыбнулся, – и это именно так. Не стоит переживать за ночь, экспедиция находится под сенью силы нашей Церкви. Ваша машина выдвинется по координатам, которые я вам передам. Они будут страховать именно вас, мисс Сааведра.

– Так не пойдет… – Изабель упрямо выставила острый подбородок. – Такого договора не было.

– Никакого не было, мисс Сааведра. – Марк улыбнулся. Очень мягко, очень добро. – Не стоит спорить, вы не в том положении.

– Священник и шантаж, надо же, – улыбнулась Изабель. Красиво, как и всегда, с еле заметной грустью. – Не удивлена.

– Нечему удивляться, мисс Сааведра, у русских есть пословица, как ее… А, да. С волками жить – по-волчьи выть.

– Хорошо. Тогда, джентльмены, я вас более не задерживаю. – Изабель встала. – Прибуду к вашему отелю к ланчу.

Внизу все уже полностью успокоилось. О драке напоминала только совсем молодая метиска, азартно трущая паркет. Гибсона и компанию Дуайт не заметил.

– Советую всем нам хорошенько выспаться. – Марк зевнул. – Путь не особо длинный, но надо быть внимательнее, чем обычно.

– Добрый совет, – кивнул Моррис, покрутил головой и направился к стойке, прятавшейся в конце зала, – а для еще более доброго сна нужно принять снотворного.

– Проследишь за ним? – Марк обернулся к Дуайту.

Ответить тот не успел. Мойра, жевавшая зубочистку, хмыкнула:

– Этим займусь я. Милашке Дуайту есть чем заняться.

Она ткнула пальцем за его спину. Командор поморщился и пошел к выходу. Дуайт не оборачивался. Незачем было. Ее запах он всегда узнавал. Везде и всегда.

– Нам надо поговорить. – Когда ее пальцы легли на его плечо, Дуайт вздрогнул. – Прямо сейчас.

Он кивнул, соглашаясь. Разговора с ней пришлось ждать долго. Целый год.

В «Беллатриксе» оставаться не стоило, и дорогу до ее дома Дуайт помнил прекрасно. Изабель молчала, только шелестел шелк легкого пальто, накинутого поверх платья. Ехать она также не захотела. Так и шли. Красивая и опасная женщина, твердо вбивавшая каблуки в брусчатку, и не менее опасный и куда менее красивый мужчина, чуть отстающий.

Что он знал про нее? Про женщину, с которой хотел быть всегда? Крайне мало. И очень много.

Изабель де Сааведра, последняя из старой аристократической семьи, жившей в Нью-Мексико столетиями. Семьи, несколько раз чуть не погибшей. В войну Севера и Юга, в войну с мексиканцами, в войну с племенами чиутэ. Ее дети, присягавшие звездно-полосатому флагу, равно как и флагу конфедератов, гибли на других войнах. Но семья выжила даже в Великую войну, отдав в горнило бойни на старом континенте пятерых сыновей. А вот пережить Бойню не сумела.

Совсем молодой Изабель подобрали маркитанты из Третьего рейнджерского, гнавшего остатки армии Конфедерации к Мексиканскому заливу. В Третьем она и выросла, дослужившись до уорент-офицера. Когда парни из Третьего попали под вал созданий Козлоногого у Остина, Изабель оказалась одной из двадцати выживших. Третий рейнджерский восстановить уже не смогли.

Гибсон и Уиллис пришли с ней в Вегас через полгода после того. Два капрала, своими руками похоронившие юнцов, набранных в руинах Калифорнии. Два капрала, хранившие метки от детей Козлоногого и еле вырвавшиеся из их лап. Каждый из двоих помнил, что жизнью он обязан уорент-офицеру Сааведра, лишившейся в тот день кожи от левого плеча до лопатки. Ее смогли восстановить коновалы из передвижного госпиталя спустя неделю. Среди смуглого бархата возник островок растекшегося расплавившегося сыра.

Зои присоединилась к ним позже.

Четверка ходила от Вегаса до Фриско и обратно. Забиралась до Орегона и пропустила, как сквозь сито, Аризону и Неваду. Гибсон, нюхом чуявший все секретное и дорогое, вел группу за собой. Изабель находила старые карты и координаты, покупателей и необходимых поставщиков. Их даже пытались несколько раз приструнить местные воротилы. Пытались заставить работать на себя. После пяти подобных встреч и добрых двух десятков отморозков, умерщвленных различными способами, от них отстали. Слава о неудержимой четверке черноглазой Изабель перевесила всю имеющуюся жадность. Страх и здравый смысл победили.

Тогда они и встретились. Дуайт и Изабель. Встретились на горе самим себе.

Дверь в ее доме открывалась, как и раньше: по отпечатку пальца хозяйки. Кому другому, по незнанию или злому умыслу решившему взломать сталь в дюйм толщиной, причиталось угощение: встроенный огнемет. И прочие милые подарки. Однажды в программу Анны-Марии, электронной домоправительницы, были введены папиллярные линии Дуайта. Но это было давно.

Изабель сидела в кресле. Крутила в руках локон, прячась в тени. Правой стороны ее лица Дуайт еще не видел.

Новый диван был удобным. Короткий, на вычурно выгнутых ножках, обитый светлой тканью с еле заметным цветочным рисунком. Молчание затягивалось.

– Не клеится разговор… – Изабель усмехнулась. – Налей вина, сержант. Приказываю, как лейтенант.

Она могла бы и не приказывать. Вино оказалось там, где и всегда: за дверцей резного невысокого шкафчика в колониальном стиле.

– У тебя прибавилось тату. – Она оказалась рядом совершенно незаметно, тепло вздохнула ему в шею. – Скоро лица не будет видно.

– Это не страшно.

Дуайт налил вина. Красное калифорнийское с ярким запахом можжевеловых ягод мягко текло по краям стеклянного бокала на тонкой ножке. Изабель очень любила пить вино именно так, глядя сквозь него на свет, изредка болтая его, придерживая за эту самую чертову ножку.

– Это не страшно, – повторил он, – мое лицо все равно останется моим. Прости меня, Изабель.

– Прощаю, – сказала она легко и свободно. – Только не думай, что мое прощение такое легкое. Я виновата и сама, но все же мне простительно.

– Ты девочка, тебе простительно.

– Дуайт, Дуайт… – протянула она и села назад в кресло. – Показать, во что превратился мой глаз?

Он сглотнул, поворачиваясь. Свет она прибавила, ненамного, но его хватило.

Ажурное переплетение титановых нитей, тесно обнимавших своих серебряных сестер, мерцало тусклым блеском. От виска и до крыла носа, сужаясь к уху. Черный выпуклый оникс окуляра смотрел мертво и пристально. Следы от шрамов и шрамчиков на смуглой коже, побелевшей по краям, прижатые к протезу, темнели.

Изабель, замершая с выпрямленной спиной, смотрела на него оставшимся карим бриллиантом, чуть слышно дыша. Дуайт переступил на месте ослабевшими ногами, опустился на колени и уткнулся лицом в бархат платья. И гулко, глотая воздух, всхлипнул. Пальцы Изабель, сильные и тонкие, опустились на его затылок, вцепились, заметно подрагивая.

– Токомару Оаху, – всхлипнула Изабель, – где же ты был так долго? Дурак Оаху, ты такой дурак… Такой же, как и я дура.

Дуайт не отвечал, не шевелился, ловил короткое и уже умершее «сейчас». Его «сейчас», уже ушедшее в прошлое. Его «сейчас», наполненное тем, чего больше никогда не будет. Запахом его Изабель. Ее, Изабель, болью. Ее и его слезами, их горечью и радостью. Дуайт, замерший в ее коленях, просил прощения и у нее, и у тех, кто был с ним последний год. А за окном темнела ночь Вегаса, подкрашенная огнями. И вряд ли нужно было еще что-то для счастья. Пусть и на короткое ускользавшее «сейчас».

Pt. 6: Orion

 
Ступая на тропу войны,
Не забудь о способе похорон.
 

«Песни койота». Джордж Сент-Клер из Фриско

Солнце уже начало прятаться за горизонт, когда командор довольно хмыкнул и указал Хавьеру на что-то. Тот кивнул и повернул «Кугуар» влево, сбрасывая скорость.

Дуайт повернул башню. «Что-то» оказалось всего-навсего дряхлой, но еще державшейся бензоколонкой «Юнайтед Ойл». Первая буква четко бросалась в глаза и без остатков краски. Огромная, Козлоногий ее знает, как до сих пор не рухнувшая.

Машина рыкнула двигателем и встала.

– Мойра?

Марк повернулся к девушке и открыл бортовой люк, выходя первым, с «исповедником» наперевес. Дуайт развернул башню, прикрывая тыл и слыша, как, чертыхаясь и ворча, выбрался Моррис.

– Все спокойно, Дуайт, расслабься. – Изабель вытекла из броневика по-кошачьи, хрустнула мелким гравием под подошвами. Засунула назад голову. – В округе сейчас никого нет. Кроме вон тех могильщиков. Но нам на них наплевать. Дуайт?

Дуайт подумал и открыл люк башни, высунулся. Изабель, торча наружу своим красивым задком, уже разговаривала с Хавьером. Изабель, ставшая сама собою, той, которая встречалась с Дуайтом два прекрасных года.

– Хави, amigo, mucho gracias, вел великолепно. Как и всегда.

Хавьер, это Дуайт знал наверняка, расплылся в улыбке, став похожим на любимого жирного кота одной из своих тетушек. Изабель он любил лишь чуточку меньше самого Дуайта. Широкой и теплой братской любовью.

Дуайт поискал глазами Мойру, но не нашел. Следы девушки вели в здание бензоколонки, и он даже начал переживать. Но зря. Скорее стоило переживать по другой причине.

Съезд, предназначенный для машин с топливом, выгружавших его здесь давным-давно, неожиданно ожил. Песок, густо засыпавший металл пандуса, зашевелился, перемешиваясь в странно двигающиеся кучки.

– Что за хрень! – Моррис опустил винтовку, глядя на чудо. – Padre?!

– Это не хрень, Моррис, – пояснил командор и накинул капюшон, – это скорее чудо Господне.

Песок сыпался. Где-то под землей гудела мощная установка. Металл скрипел, раскрываясь лепестками. За ними, пощелкивая и чуть треща, загорались лампы.

– Один из оазисов… – Изабель покачала головой. – Но я же смотрела и здесь, когда искала их. Как?

– Я же говорю… чудо Господне, надежда праведных и добрых людей. – Марк стукнул прикладом по броне «Кугуара». – Заезжай внутрь, Хавьер. Нам предстоит ночевать здесь.

Машина рыкнула и покатила вниз. Хавьер осторожничал, но недолго. Бетон, залитый на скат, рассчитывался на вес куда как больший, чем у разведывательного броневика. «Кугуар» въехал внутрь, и группа последовала за ним.

Дуайт оглянулся, поразившись скорости закрытия входа. Стальные плиты наехали друг на друга, заново сцепившись воедино. Послышалось сильное гудение и еле слышный шелест, доходивший снаружи. Поразмыслив, Дуайт понял: песок. Бункер прятал свою тайну.

– Комнаты для отдыха по коридору, – сказал Марк.

Он остановился рядом со стойкой, накрытой большим листом маскировочной пленки. Хотя сейчас она казалась одним куском пыли, принявшей странную форму. Марк сдернул пленку, подняв серые клубы. Тут же, утробно чмокнув, заработала автоматическая вентиляция, убирая последствия пыльного взрыва от электронных машин, стоявших на выгнутой большой столешнице.

– Божья благодать на мою дурную голову… – Моррис замер. – Padre, ударьте меня вашим распятием, если не прав. Но… но это же рабочие вычислительные машины на кристаллических процессорах, да?

– А жаль, – бросил командор, запуская компьютеры.

– Чего? – удивился Моррис.

– Ты добровольно просишь ударить тебя символом веры в Господа нашего. Это вроде бы богохульство, но ты сам и просишь покаяния. А я не могу бить покаявшегося… хотя и хочется. Ты прав, заблудшая душа, это именно кристаллы.

– Что это за место? – Дуайт оглянулся.

Подземный ангар темнел угрюмой громадой. Лампы под потолком освещали совсем немного.

– Бункер КША… – пояснила Изабель и провела пальцем по столу, стоявшему у входа. На темной замше перчатки появилась жирная серая полоса пыли. – Их немного, и порой они пустые. Но искать их все равно стоило.

– Этот не пустой, – улыбнулся Марк, – здесь нас ждет лишнее доказательство благословения Господня. Ведь дело наше правое.

– О чем вы, padre? – Моррис закурил. Дым, светлый, пахнущий прерией и усталостью, поплыл вверх, под потолок, невысокий относительно размеров ангара.

Зашипело. На освещенный пятачок упала длинная тень. Мойра, выскочив чертиком из неприметной ниши сбоку, нажала кнопку скрытого замка. Дверь с тихим шипением вжалась в стену, скрипнула и пропала. Вот только была, и нет.

Командор поднял еще один рубильник, осветив дальний конец ангара и несколько высоких и низких прямоугольников, накрытых брезентом, который густо покрывала вездесущая пыль.

– Я, Моррис, говорю о нем, вон о том здоровяке, что повезет нас в самую преисподнюю, аки конь святого Джорджа.

И указал на длинный и самый высокий силуэт.

– И что это? – Дуайт не спешил идти к указанному механическому «коню».

– Доказательство, очередное, того, что порой Господь наделяет людей поистине настоящим гением. Это боевая машина.

– Я бы сильно удивился, – парировал Моррис, затушив самокрутку об каблук сапога, – если бы там оказался комбайн для сбора кукурузы, к примеру.

– Кукурузу собирают не комбайнами, – поправил его Хавьер, зачарованно уставившись на громаду, скрытую под брезентом и пушистым пыльным ковром, – ее собирают…

– С помощью ниггеров, я знаю, – перебил его Моррис и сплюнул, – да и черт с ним.

– Вперед, джентльмены, – скомандовал командор, шагнув к механическому великану, – у нас с вами не так много времени, чтобы привести его в порядок.

– И что там?

Хавьер явно волновался. Дуайт не спешил за остальными, стоя рядом с Изабель. Волнение Хавьера понятно: мексиканец очень любил технику.

– Поистине чудо, друг мой. – Марк остановился за несколько футов от великана, потянул рычаг на стене. – «Ле Турно-Вестингауз Хантер»…

Хавьер замер, преисполнившись благоговения. Дуайту слова командора ни о чем не сказали. Изабель удивленно приподняла бровь.

Рычаг привел в действие лебедку, удерживавшую брезент поверху. Моррис слишком поздно понял причину, по которой командор закрыл лицо рукавом. Брезент величественно, под стать имени громады, скользнул вниз. Царственно, лениво и неумолимо, как песок в дюнах. Пыль, добавив торжественности, с достоинством неторопливо потекла вниз.

Хавьер выдохнул. Моррис, отплевавшись от пыли, промолчал. Как, впрочем, и остальные. За исключением Изабель.

– На кого же на таком охотиться? На мамонтов с Аляски?

«Охотник» впечатлял, внушал уважение и заставлял задуматься о горючем. Дуайт просто не мог себе представить, сколько же галлонов топлива необходимо громаде с пятью мостами и высотой с добрый дом на два этажа?

Чуть выдающийся мощный нос с отвалом, больше смахивающим на таран. Дуайт разглядел все еще блестящие суставы механизма, явно помогавшего амортизировать удары огромного острого треугольника, похожего на наконечник арбалетной стрелы. Покатую кабину хотелось титуловать не иначе как рубкой. Хотя океан и суда Дуайт видел очень давно. Сразу за ней виднелся горб вместительного кузова. Украшавшие его детали не узнать было невозможно: подвижные бойницы пулеметов с возможностью изменения угла стрельбы. Узкие длинные окошки, прикрытые лепестками брони, виднелись всего в двух местах. Башня с боковыми пилонами. Чудовище…

– Шарнирное сочленение. – Хавьер тихонько подкрался к середине диковинного транспортного средства и откровенно любовался на какой-то узел, закрытый подвижными бронированными сегментами. – Разворот головной части на сорок пять градусов на месте… Madre de Dios!

– Ты посмотри на покрышки, Хави. – Мойра, в очередной раз удивив, оказалась рядом с ним. – Мало того что их не каждая пуля возьмет, так если и возьмет – нам на это наплевать. Внутри не только воздух, они двойные.

– Заметил. – Хавьер покосился на нее с выражением… заинтересованного одобрения? – Во второй части дублирующий двигатель? Хотя… на чем он работает?

И тут Дуайт, проследив его взгляд, замер. Недоверчиво пригляделся и выдохнул.

На второй части махины, выступая желто-черным значком, весело смотрела в мир эмблема радиации.

– Пресвятая Богородица, – выдохнул Хавьер, сглотнув. Кадык так и прыгнул под густой черной щетиной на шее. – Как же так?

– Да все хорошо, толстячок, – утешила его Мойра, хлопнув по плечу, – не переживай. Экранирование полное, никаких утечек. Умели делать.

– Марк. – Дуайт покосился на командора. – Откуда это?

– Расскажу. Но не сейчас. Нам пора работать. Надо все проверить, подготовить транспорт к дороге. Выезжаем с рассветом. Подготовиться, выспаться…

Дуайт кивнул. Командор прав, с любой стороны. А проверять транспорт надо обстоятельно. Ехать им предстоит в не самое спокойное и мирное место.

– Мойра, покажи парням, где и что. Хотя нет… – Марк покрутил головой. – Там комнаты для отдыха, есть плитка, кофе, галеты, бекон и консервы. Мойра, сделай, пожалуйста, нам ужин. А мы, мужчины, пойдемте потрудимся.

– А я мужчина? Или Мойра? – поинтересовалась Изабель.

– Вы, Изабель, завтра будете нашими глазами, – пояснил командор, снимая плащ. – Поэтому лягте и постарайтесь отдохнуть подольше. Там есть книги, если не захотите спать, почитайте.

Дуайт про себя согласился. Чем дальше, тем меньше ему нравилась экспедиция. А сейчас, после прошлой ночи… Он немного жалел, что вообще влез в опасную миссию. И если Изабель сможет отдохнуть, дав им шанс хотя бы часть пути проехать без проблем, о чем спорить?

– Что за надпись? – Моррис показал на нос механического монстра.

– Имя.

Марк задумчиво посмотрел на свой нагрудник, но так и не попросил помочь с ремнями. Дуайт уже не удивлялся. Порой ему казалось, что командор, даже будучи в Форт-Кроссе, ходит в нем в уборную.

– Имя?

– Да, солдат, – подтвердил Марк, решив не снимать амуницию. – Это по сути сухопутный бронированный корабль. У каждого корабля должно быть имя. Его зовут «Орион». «Орион» – охотник.

– Охотник должен быть незаметным. – Моррис почесал щетину. – А его хрен не заметишь.

– Охотясь на медведя, прятаться глупо. – Командор взял свой мешок и пошел к «Ориону». – Самое главное в этой охоте – вовремя, сильно и точно ударить. Вот как он.

– Даже и не знаю, что сказать, padre… – протянул Моррис. – Вы, впрочем, как и всегда, сражаете напрочь логикой и интеллектом.

Командор не ответил, скрывшись за опущенным люком. Дуайт подхватил вещи, свои и Изабель, пошел за ним.

«Орион» вблизи казался еще больше. Колеса поднимались практически в рост Дуайта. Люк, его нижнюю откидывающуюся половину, справедливо снабдили ступеньками. Командор, поднявшийся раньше, чем-то неторопливо щелкал. Еле слышно загудела турбина внутри второго корпуса. Свет, мягкий, разгорающийся с каждой секундой, превратил стальную громаду в… во что-то уютное. Моррис, идущий за Дуайтом, только присвистнул. А Хавьер, не забыв про санктумарию, к нему присоединился.

– Он проектировался перед самой Бойней.

Марк, сложивший вещи, свои и Мойры, на откинутую удобную скамью по борту, не садился. Прошел за переборку, в кабину. Сразу же раздались щелчки, шипение и прочие милые слуху разом встрепенувшегося Хавьера механические звуки.

– По заказу тогда еще общего командования сил фронтира. «Орион», несмотря на вооружение, предназначен для научной работы. Машину, собранную на предприятиях «Вестингауз», испытывали всего несколько раз. Полевые испытания проводились возле Врат у Фриско, потом ее погнали в Анахайм, а в результате она оказалась здесь.

– Какое общее командование? – Моррис, обнаруживший работоспособную вытяжку, радостно крутил в пальцах сигарету. – А?

– Янки и дикси, солдат, – пояснил выглянувший из проема Марк. – Хавьер, приглашаю ознакомиться. Моррис, ты еще успеешь прокурить здесь все, выйди в ангар.

– Никто меня не любит, – сообщил Моррис и последовал совету. – А про северян… это интересно.

Дуайт оглянулся. Создатели «Ориона» не поскупились на комфорт, рядом с ним старина «Кугуар» казался дохленьким мулом против серьезного скакуна.

Высокие бронеплиты потолка, просторный салон для десанта… пассажиров, поправил себя Дуайт. Если он не ошибался, то один из встроенных и выкрашенных в белый цвет шкафов – холодильник. Явно делали северяне, куда как более изнеженные по отношению к южанам. Во время войны, конечно. Дикси ценили мирный домашний комфорт не меньше.