Текст книги "Пространство и Бытие. Сборник статей"

Все сословия и отдифференцированные социальные структуры присутствуют внутри этого пространства, включенные в него методом инклюзии – в терминологии Н. Лумана. Таким образом, социальное пространство на этой стадии представляет собой общность, мета-объект, который конструируется в сознании носителей трехмерной пространственной парадигмы. На четвертом этапе своего развития общество окажется в состоянии выстроить государственную структуру характеризующуюся балансом различных ветвей власти. В религии утверждается идея монотеизма.

Но в этом повелевании, как следствии возвышения одних над другими, Хайдеггер обнаруживал фундаментальный эффект визуальной экспансии: «…В таком возвышении заключается постоянная возможность обозревать все вокруг. Мы говорим: нечто „обозревать“, „окидывать взглядом“, то есть „господствовать“ над чем-либо… Возвышающееся надо всем обозревание – это то господствующее „зрение“, которое находит свое выражение в часто приводимом высказывании Цезаря: veni, vidi, vici – „пришел, обозрел все вокруг и победил“. Победа – это просто следствие совершенного Цезарем обозревания и зрения, имеющего характер actio»[162]162
  Хайдеггер М. Парменид… – С. 94–95.


[Закрыть]. Человек, обладающий сознанием уровня 3-D ППМ, побеждает пространство. Благодаря этому в XX столетии «пределы нашего Я могут быть настолько расширены, что они, в конце концов, включают в себя весь мир»[163]163
  Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. – М., 2005. – С. 57.


[Закрыть].

Духовные поиски этого периода выражаются в единстве мира и взаимоотражении друг в друге разнородных явлений, воплощаясь в рамках русского космизма, а также в идеи ноосферы. Характерной чертой этого периода становится мобильность общества. То, что на одномерном этапе развития общества было индивидуальным подвигом – выход за пределы границы ближней зоны, теперь становится социальной нормой, а понятие «родина» в значительной мере девальвируется. В экономическом плане мир становится глобальным.

Формы культуры четвертого этапа развития общества характеризуются, прежде всего, личностным содержанием и ярко выраженной визуальностью. Теперь эти формы отражают свободу человека и его способность действовать самостоятельно, исходя из вполне конкретных личных побуждений. Соответствующий период развития культуры – эллинизм в древнегреческой истории, Готика, пришедшаяся на вторую половину Высокого и на Позднего Средневековья, барокко и различного рода направления конца Нового времени, одним из самых ярких был импрессионизм.

Четвертый этап стимулирует разного рода инновации, активное внедрение в практику промышленного производства и жизни научно-технических достижений. Это период активного осмысления места человека в мире. Характерным становится «отождествление знания с доказуемостью и замена религиозного мифа каузальным, научной теорией. Отсюда и абстрактные деньги как чистая каузальность экономической жизни в противоположность сельскому товарообороту являющемуся тактом, а не системой напряжений»[164]164
  Шпенглер О. Указ. соч. – С. 106.


[Закрыть]. Так Новое время обеспечивает эффективное взаимодействие различных социальных структур (прежде всего, носителей научного знания, торгово-промышленной буржуазии, финансового и банковского капитала, а также высших государственных структур) в контексте 3-D ППМ обеспечивает индустриальную революцию, а позже – определяют научно-технический прогресс.

Заключительный этап развития общества. На ранних этапах развития общества все социальные структуры органически связаны между собой и каждая выполняет определенную функцию внутри общества. По мере личностного развития происходит атомизация общества, личное становится для человека важнее общественного. С окончанием этапа 3-D ППМ наступает «старость» этноса, снижается его пассионарность, начинается распад социальных структур и происходит возврат к целостности темных веков. При этом информация о достигнутой целостности сохраняется в коллективной памяти и когда процесс развития начинается сначала, то он идет на более высоком уровне.

* * *

Полученные результаты, позволяют констатировать, что на каждом этапе истории общество представляет собой устойчивую конфигурацию структур, образованных носителями различных ППМ – людьми разного качества. Эти социальные структуры возникают последовательно, по мере развития человека как личности. Появление в обществе групп носителей ППМ более высокой размерности обеспечивает социальный прогресс, который проявляется через расширение социального пространства, усложнение его структуры и приближение к целостности более высокого уровня. В таком контексте любые другие внешние факторы (материальные и экономические) предстают вторичными, каковыми им и надлежит быть.

Развитие общества и его структур происходит как последовательное разворачивание этапов личностного развития человека, выражающихся через морфогенез ППМ, на все более высокие социальные уровни, что обнаруживает в этих процессах фрактальную природу.

Особенно отчетливо парадигмальный цикл индивидуальной жизни воспроизводится в Древнегреческий период западноевропейской истории. Темные века разрушают социальную структуру и процесс формирования социальных структур начинается сначала в Средние века. Эти две эпохи, которые начинаются с темных веков, оказываются напрямую движимы индивидуальным развитием человека. Это означает, что социальные структуры в эти эпохи формируются в обществе по мере развития человека. Соответственно историческая периодизация внутри этих эпох, а также периодизация развития социальных структур напрямую связана с этапами личностного развития и на каждом этапе воспроизводит их социально-психологическую матрицу. Процесс когнитивной эволюции в рамках однородной социальной среды, движимый только индивидуальными мутациями, идет крайне медленно, что подтверждает древнейшая история. А потому в Античности и средневековье чрезвычайно важна роль жречества или духовенства.

Поскольку на последующих этапах Западноевропейской истории темные века не повторяются, то социальные структуры, сформированные в обществе в Средние века, сохраняются. Это существенно изменяет процессы, сохраняя их базовые механизмы, связанные с личностным развитием. В обществе одновременно присутствуют носители всех ППМ и все социальные структуры, эффективно стимулируя развитие человека и ускоряя исторические и социально-культурные процессы. В этих условиях место веры занимает культура. Роль духовенства начинает снижаться, а формула индивидуального развития – принимать формы, существующие в настоящее время. Человек обретает самостоятельность и все более оказывается в оппозиции к социуму. Наступает время «проекта модерн».

На всех этапах исторического развития структура общества является прямым отражением структуры сознания носителей ППМ высшего уровня. Именно эти личности определяют величину социального пространства и обеспечивает его связность и целостность. Сословия и социальные структуры находятся внутри этого пространства.

Предложенный подход к проблеме формирования социальных структур с позиций парадигмы пространственной многомерности позволяет связать проблемы личностного и социального развития, индивидуального и коллективного, выявить их взаимообусловленность и, тем самым, снять антагонизм антропного и социального подходов к проблемам бытия.

Библиография

Аристотель. Политика. Собр. соч. в 4-х т. Т. 4. – М.: Мысль, 1984.

Платон. Законы. Собр. соч. в 4-х т. Т. 4. – М.: Мысль, 1994.

Дьюи Дж. Реконструкция в философии. – М.: Логос, 2001.

Лосев А. Ф. Гомер. – М.: Гос. уч. – пед. изд-во, 1960.

Луман Н. Дифференциация. – М.: Логос, 2006.

Луман Н. Самоописания. – М.: Логос, Гнозис, 2009.

Мамардашвили М. К. Необходимость себя. Введение в философию [Электронный ресурс] – URL: http://mamardashvili-neobhodimost.oflosofi.ru/?q=chast_29, свободный.

Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. – М.: Издат. дом «Территория будущего», 2005.

Моль А. Социодинамика культуры. Изд. 3-е. – М.: Издательство ЛКИ, 2008.

Ортега-и-Гассет Х. Вокруг Галилея (схема кризисов) / Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды / М.: Весь мир, 1997.

Сидоров А. С. Знахарство, колдовство и порча у народа Коми. – СПб.: Алетейя, 1997.

Слотердайк П. Сферы. Макросферология. В 3 т. Т. 2: Глобусы. – СПб.: Наука, 2007.

Сорокин П. Система социологии. Т. 2: Социальная аналитика: Учение о строении сложных социальных агрегатов. – М.: Наука, 1993.

Степанов С. С., Птуха А. Р. На развилке менталитетов. Действенные рецепты для инноваций, бизнеса и закона в России. – СПб.: Алетейя, 2010.

Туманс Х. Рождение Афины. Афинский путь к демократии от Гомера до Перикла (VIII–V вв. до н. э.). – СПб.: Гуманитарная Академия, 2002.

Хайдеггер М. Парменид. – СПб.: Владимир Даль, 2009.

Хальбвакс М. Замечания к социологической постановке проблемы классов / Хальбвакс М. Социальные классы и морфология. – М.: Институт экспериментальной социологии; СПб: Алетейя, 2000.

Хальбвакс М. Социальные рамки памяти. – М.: Новое издательство, 2007.

Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. В 2 т. Т. 2. – М.: Мысль, 1998.

Элиаде М. Космос и история. – М.: Прогресс. – 1987.

Юнг К.-Г. Психологические типы. – СПб.: Азбука, 2001.

Парменид. А приобщение к бытию ты разве не называешь возникновением?

Аристотель. Называю.

Парменид. А отрешение от бытия не есть ли гибель?

Аристотель. Конечно.

Парменид. Таким образом, оказывается, что единое, приобщаясь к бытию и отрешаясь от него, возникает и гибнет.

Аристотель. Безусловно.

Парменид. А так как оно – единое и многое, возникающее и гибнущее, то не гибнет ли многое, когда оно становится единым, и не гибнет ли единое, когда оно становится многим?

Аристотель. Конечно.

Платон (Парменид 156 a-b)

Постмодернизм прокладывает путь к постижению бытия в рамках языка. М. Хайдеггер, избравший этот путь одним из первых, основывал свой выбор на убеждении, что язык представляет собой «дом истины бытия»: «Бытие изначально отдает себя в слово»[165]165
  Хайдеггер М. Парменид. – СПб., 2009. – С. 168.


[Закрыть]. В действительности, это весьма рискованное утверждение. Сам Хайдеггер предупреждал, что в своем стремлении прояснить основные значения слов, мы нередко руководствуемся недостаточно обоснованными представлениями о языке, что приводит к распространенным ошибкам. «Не надо думать, что слова имеют какое-то изначальное чистое значение, которое со временем искажается и утрачивается… То, что мы называем основным значением слова, есть его изначальное, которое появляется не в первую, а в последнюю очередь и даже тогда ни в коей мере не предстает как некая обособленная и препарированная структура, которую мы могли бы представить как таковую»[166]166
  Хайдеггер М. Парменид… – С. 53, 55.


[Закрыть].

Если понимать язык расширительно, как сумму «языков» поэзии, искусства, науки и проч., то, выявляя в структурах этих «языков» общее, можно выйти на онтологический уровень анализа. Не случайно такого рода латентную общность разных сущих – общность, интерпретируемую как сущность, сам Хайдеггер в ряде случаев напрямую соотносил с бытием. Но если рассматривать исключительно текстуальный контекст, то, в таком случае, возможности языка явно переоцениваются. Постмодернистское сознание, впрочем, как раз полагает объективность научных построений, которые мыслятся через язык, в обход человека. Это очень напоминает убежденность классической философии в объективности логики, действующей опосредованно «через людей», а также обесчеловеченные конструкции марксизма с их самодвижением продукта и «объективностью» развития производственных отношений. Основу этой постмодернистской убежденности составляет идея о том, что язык и мир изоморфны, а их основу составляют взаимоподобные структуры. Соответственно полагается, что мир можно читать как текст, открывая в этом тексте самые глубокие истины бытия. К сожалению, это не так.

Попытки устранить человека из нашего описания тщетны. И если классическая философия еще могла позволить себе игнорировать человека, то у постмодернистов его уже нет. И в этом заключается объективная логика развития философской мысли.

Язык соотносится с миром опосредованно. Он изоморфен не миру, а прежде всего, коллективному бессознательному. Структура, которую язык обретает на каждом этапе когнитивной эволюции, фактически, соответствует структуре модели мира, выстраиваемой сознанием.

Относительно понятия «бытие» язык хранит множество смыслов[167]167
  Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. – С. 68.


[Закрыть]. Но легкость интерпретации словесной формулы иллюзорна. Язык формируется на вполне определенной стадии развития сознания, после чего он рутинно эксплуатирует однажды закрепленные смыслы. Трансформация этих смыслов происходит крайне медленно, сохраняя свою генетическую природу. Для того, чтобы описать новое знание, исследователям приходится пробиваться сквозь напластования привычных смыслов. И здесь есть два варианта: либо на основе имеющегося материала выстраивать сложные смысловые конструкции, напоминающие громадье птолемеевой солнечной системы, либо изобретать новые слова, которые сами превращаются в барьеры для тех, кто захочет понять сказанное. Попытки возврата к истокам, породившим смысл анализируемых терминов, чреваты опасностью оказаться в ловушке иной реальности бытия, смысл которой остается не расшифрованным. И тогда возникают различного рода толкования, поэтические и мифологические аллюзии, что в научном плане чревато ошибками стратегического характера.

Есть еще один момент, который вообще не принимается во внимание. Дело в том, что постмодернистское обращение к лингво-текстуальному контексту происходит на нисходящей ветви когнитивной эволюции западноевропейской истории, а это накладывает весьма специфический оттенок на получаемые выводы.

* * *

Учитывая сказанное, постараемся в качестве начала обнаружить в разговорном языке то общее, что может роднить его с другими языками, которыми в своей творческой деятельности пользуется человек, и что напрямую роднит его структуру со структурой сознания.

Начнем с простого или, как говорил Хайдеггер, с «маленького словечка» «быть».

Быть — многозначный термин. Более того, это термин многоуровневый по своей смысловой глубине. И в этой многоуровневости укрывается смысл бытия.

Прежде всего, словосочетание «я есмь» определяет качество субъекта: «я был пионером», «я буду чемпионом» или «я – летчик», «я – мужчина». Во второй группе примеров глагол «быть» опускается, но подразумевается. Словосочетание «ты еси» определяет качество объекта. «Быть в качестве» – близко к метафоре, как инструменту познания, действующему на ранней стадии развития сознания, когда других механизмов кроме сравнения неизвестного сущего с известным сущим еще нет. В любом случае эта словесная формула фиксирует линейное соотношение, которая может быть определена как одномерная связь двух сущих.

С другой стороны, глагол «быть» может использоваться для обозначения местоположения, локации в пространстве и/или во времени: «на небе была луна», «я буду у тебя в пять часов». Здесь мы опять наблюдаем линейную связь двух сущих – в первом случае как прямое соположение; во втором – предполагаемая по умолчанию включенность в последовательность событий, связываемых и описываемых временем.

Еще одну функцию глагола «быть» обеспечивает частица «бы», ставшая показателем ирреальных наклонений. Употребляемая самостоятельно, а также в соединении с другими частицами и гипотактическими показателями, частица «бы» генерирует целую россыпь популярных сочетаний: «вот бы», «еще бы», «хотя бы», «якобы», «лишь бы», «ладно бы», «когда бы», «чтобы», «дабы», «кабы» и др. И здесь снова присутствует линейное соположение – одномерная связность двух сущих, обоих принадлежащих области вероятного.

Отметим, что во всех приведенных примерах мы обнаруживаем пространственный аспект, представленный одномерной связностью двух сущих.

Наиболее фундаментальный смысл глагола «быть» содержит функция существования, описывающая «присутствие в мире». Именно она представляет собой одну из главных тем и проблем философии. Попытка определить смысл «присутствия в мире» с легкостью порождает разнообразные спекуляции. Ну конечно же, я есть. Я же есть… Вон дерево – оно есть… Есть мир. И он был, есть и будет, вне зависимости от факта моего бытия. Или его нет? А может быть здесь кроется какой-то фундаментальный смысл, недоступный простому сознанию?

Философия предлагает различные варианты ответов на эти вопросы. Эти варианты можно представить в виде схем или моделей. Хайдеггер полагал, что бытие открывается через четверицу, ни один из элементов которой не выступает самостоятельно. Эти элементы – небо и земля, божественное и смертные – пребывают в изначальном единстве, предшествуя всему присутствующему, и их одно-сложенность пребывает в вещи. Но со временем смысл и суть этих элементов неоднократно менялся. Постепенно из четверицы последовательно исчезают все ее компоненты. В итоге, к Новейшему времени, кроме бытия как такового, в этой модели не остается ничего. Сознание постмодерна окончательно рассыпает все сущее в прах. В этих условиях бытие объявляется первейшим из бытийствующих сущих. Но в таком случае его следовало бы соотнести с характеристиками пространства, порождающими сущее, например, с его структурой. Но об этом мы ничего достоверного сказать не можем. Возможны предположения, но этого совершенно недостаточно для научного обсуждения.

Почему способность «забывать» о бытии оказывается «миссией» человека, его главной функцией? Почему такого рода беспамятство прогрессирует от поколения к поколению? Что должно происходить с человеком, с его сознанием, чтобы процесс «забывания» бытия реализовывался как главный тренд того же бытия? Впрочем, что означают все эти исчезновения, сокрытия, смерти, как не продукт разума? Концепция, разрабатываемая каждым философом, определяется его мировоззренческой позицией, его видением мира и себя в этом мире, его способностью к абстрактному мышлению, к рефлексии. Характер модели определяется механизмами обработки информации, т. е. элементарными структурами сознания. В таком случае, чем досократики отличаются от Платона? И чем Платон отличается от средневековых схоластов? А в чем «специфика» сознания Декарта, Ньютона, Канта и, наконец, Ницше и Хайдеггера? Почему эти титаны мысли последовательно «углублялись во тьму», пока не достигли «полуночи»? И полночь ли это?

Человек задумывается о бытии, прежде всего, как о проблеме самореализации. Если при этом он мыслит об исполнении своей жизненной миссии, то такое понимание бытия, как присутствия в мире, означает «быть при смысле мира». Это очень серьезно. Это неимоверный масштаб – масштаб, при котором разверзаются небеса, а почва уходит из-под ног. Более того, эта проблема, когда она во всей остроте возникает в первый раз, переживается эмоционально и может быть осмыслена только гораздо позже – в зрелом возрасте. История получается весьма интересная: в начале происходит эмоциональная постановка проблемы, а возможная разгадка дается в конце, когда приходит умиротворение мудрости… Впрочем, на то, чтобы найти этот ответ, человеку может не хватить жизни. О проблеме бытия спорят во все эпохи. Так что, здесь не хватает тысячелетий исканий самых выдающихся умов. И тем не менее, решение этой проблемы является экзистенциальной задачей, которая неизбежно встает перед каждым из нас. В противном случае, крайне велик риск разочароваться в итогах собственной жизни. А что может быть страшнее, чем у последней черты осознать, что отведенное тебе время ты растратил зря? А растратить свое время зря в современном мире, ориентированном на вульгарное потребительство, чрезвычайно легко. Не случайно теперь все чаще реализуется поссессивная функция глагола «быть», описывающая обладание: «у меня есть дом в Испании», «он был весь в белом».

* * *

Единственный способ найти ответ на проблему бытия, как указывал Хайдеггер, это постараться осмыслить сущее в целом, т. е. в рамках онтоистории. Но такая процедура требует связности более высокого уровня, нежели временная, поскольку надо рассматривать не только и столько простые последовательности движения сущего, но и их соположения, синхронизмы, которые могут относиться к различным областям деятельности, а также периодам исторического времени. Такого рода связность можно обеспечить выбором в качестве фундаментальной категории – категории пространства.

В противоположность языку, пространственные представления напрямую, в реальном времени, отражают уровень связности структур сознания. Кроме того, пространственные представления неосознаваемы. Будучи зафиксированы в продуктах творческой деятельности человека объективным, т. е. независимым от человека, образом, они позволяют выявить сущностные процессы, понять и описать этапы когнитивной эволюции как онтологии истории.

Если время в качестве бытия предстает как непосредственная последовательность движения сущего, то, может показаться, что с пространством дело обстоит сложнее. Но пространство можно определить как соположенность сущего, т. е. как множественность в единстве, а также как потенцию бытия, как то, куда движется сущее во времени – к целому. В таком случае бытие есть движение сущего в пространстве — движение сущего, которое реализуется во времени.

Все живое, развиваясь, расширяет свое пространство. Расширение пространства – есть главная функция живого. Наиглавнейший лозунг жизни: размножение и расширение. Сокращение пространства отражает процессы деградации – угасание бытия. То, что не движется – мертво. Если нет движения сущего, то такое сущее представляет собой дефект целостности пространства – разрыв и не более того. То, что бытийствует, непременно движется и развивается. Или «восходит» – в терминологии Хайдеггера: «Всякий, кто есть, должен, поскольку он есть, быть так, чтобы он восходил перед самим восхождением… Греки же при этом мыслят восхождение как бытие»[168]168
  Хайдеггер М. Гераклит. 1. Начало западного мышления. 2. Логика. Наука о логосе. – СПб., 2011. – С.218.


[Закрыть]. Термин «восхождение» требует уточнения. Восхождение – это, безусловно, выход за собственные пределы. Причем выход с повышением качества. Только преодолевая себя в текущем качестве, в состоянии того, что есть, живое сущее может двигаться вперед, развиваться. А человек, восходя, должен совершать «порывы сознания», как писал М. Хайдеггер, или «акты трансценденции», как говорил М. К. Мамардашвили. Но что может означать «восхождение» в нашей терминологии?

Точка бытийствует линией.

Линия бытийствует плоскостью.

Плоскость бытийствует трехмерностью.

Этот принцип реализует живая природа, начиная с самых простейших форм[169]169
  Берг Р. Почему курица не ревнует? – СПб.: Алетейя, 2013. – С. 55–85.


[Закрыть].

Таким образом, мы обнаруживаем в бытии пространственный аспект. Хайдеггер утверждал, что бытие есть время, а время есть бытие. Развивая этот тезис предположим, что и пространство является бытием, а бытие – пространством.

Если точка не бытийствует, то она не движется.

Если линия не бытийствует, то она либо неподвижна, либо перемещается в рамках одномерного пространства.

Если плоскость не бытийствует – она либо неподвижна, либо перемещается в рамках двумерного пространства.

Трехмерное сущее, которое не бытийствует, либо неподвижно, либо перемещается в рамках трехмерного пространства – пространства своей сущностной размерности.

Привычное моделирование процессов и явлений в рамках классической физики, осуществляемое через замену трехмерных объектов материальными точками, подменяет качественный аспект количественным и нарушает фундаментальный принцип бытийности.

В физике точка может не только занимать любое место в пространстве, но и свободно перемещаться в нем. С точки зрения бытия в трехмерном пространстве может перемещаться только трехмерное сущее.

Точка же принципиально неподвижна, как неподвижны лейбницевские монады.

Точка принадлежит нуль-мерному миру в котором нет движения.

Линия принадлежит одномерному миру где движение может происходить только по одной координате.

Плоскость принадлежит двумерному миру где движение возможно только по двум координатам, совпадающим с плоскостью, и т. д.

Истинное бытие есть повышение размерности и как следствие выход за ранее занимаемые пределы, т. е. движение перпендикулярно реализованным размерностям.

Наше существование в трехмерном мире (а тем более существование активное), создает иллюзию бытия, но, в действительности, это лишь иллюзия. Не случайно Хайдеггер говорил о том, что не все из настоящего является присутствующим, т. е. тем, что принадлежит сути. Для разделения бытия истинного и неистинного он вводил понятия «актуальное» и «неактуальное» бытие.

Повышение размерности обнаруживает потенцию целого, дарит мгновения озарения, восторга соприкосновения с абсолютом.

Повышение размерности движения сущего означает его рождение в этой новой размерности.

Бытие есть постоянное рождение в более высоком качестве.

Из рассмотрения нашей модели, можно сказать, что точка, бытийствуя, должна устремляться вперед и превращаться в линию. Но прежде она должна обнаружить «впереди» себя потенцию для этого движения, т. е. пустоту, которой до этого не знала. Линия превращается в плоскость обнаружив пустоту «сбоку», т. е. в направлении новой, еще не освоенной размерности. Плоскость расширяется в трехмерность, также лишь после обнаружения пустоты «вокруг себя». Еще Аристотель отмечал пустоту как причину движения. Хайдеггер понимал причину, как произведение, представляющее собой выведение к явленности, к истине как непотаенности бытия: «Боги и люди, поскольку они есть, есть только потому, что восходят в открытое и таким образом никогда не могут от него сокрыться»[170]170
  Хайдеггер М. Гераклит… – С. 219.


[Закрыть].

Можно предположить, что живые существа осваивают размерности пространства, следуя инстинктам. Но что заставляет одноклеточные микроорганизмы двигаться по тем же законам? Здесь можно только строить предположения. И одно из них – латентная структура пространства. О человеке можно говорить с большей долей уверенности: ему дан мощнейший инструмент – сознание, которое наделяется функцией быть причиной рассмотренных пространственных трансформаций.

Последовательное повышение целостности сознания (вследствие увеличения связности его элементарных структур) делает сознание все более эффективным и позволяет не только увеличивать объем обрабатываемой информации, что влечет расширение границ окружающего мира, обнаруживает «пустоту», но и структурирует обрабатываемую информацию. В результате расширение границ освоенного пространства происходит не равномерно. Структурирование информации сознанием задает направление, по которому обнаруживается «пустота».

Для человека пространство субъективно. На эту особенность указывал еще И. Ньютон. Пространство не доступно ни нашим чувствам, ни приборам. Поэтому достоверно можно говорить только о пространственных представлениях человека.

Пространство вторично по отношению к воспринимаемым объектам, на что впервые обратил внимание К. Ясперс. Это означает, что ощущение пространства формируется как некая производная восприятия сущего.

Как показали наши исследования, пространство, как оно воспринимается человеком, есть явление бытия сущего как целого. Здесь явление понимается, с одной стороны, как открытие, явление сущего человеку, а также как творение, создание того, чего не было самим человеком – с другой. Пространственные представления – это зеркальное отражение целостности сознания человека. Внешнее пространство, в восприятии человека изоморфно его внутреннему пространству.

Бытие есть движение сущего в направлении целостности через последовательное увеличение освоенного пространства и циклическое повышение его размерности.

Мерой движения бытия к целому является парадигма пространственной многомерности (ППМ).

ППМ позволяет зафиксировать инвариантные отношения, порождаемые элементарными структурами сознания. На этот вопрос «что означает мера?» Хайдеггер отвечал, обращаясь к опыту древних греков: «Изначальная краса… как проясняющаяся слаженность, воспламеняет, то есть проясняет просторы, в открытом которых появляющееся расходится в слаженную широту своего очертания и вида»[171]171
  Хайдеггер М. Гераклит… – С. 215.


[Закрыть]. Здесь каждое слово имеет глубокий смысл, усиливаемый их синергией, поэтому повторим ключевые положения: «изначальная краса», «проясняющая слаженность», которая «проясняет просторы», «в открытом которых появляющееся расходится в слаженную широту своего очертания и вида». Хайдеггер комментирует сказанное следующим образом: «Суть меры в изначальном смысле восходящих и самозамыкающихся просторов, вглубь которых устремляется взор человеческого смотрения и которым он открывается, чтобы таким образом усмотреть меру, то есть тот пространственный размах, в котором то или иное сущее появляется как таковое…»[172]172
  Там же. – С.216.


[Закрыть]. ППМ, как мера – это своеобразный алгоритм мышления (ср. кантовское: пространство – априорная форма рассудка), некая кристаллическая решетка, которая отражает развитие психики человека, а, соответственно, форму и внутреннее содержание продуктов его творческой деятельности. «Непрестанное восхождение „космоса“ может предоставить эту меру только потому, что „огонь“… бытийствует в себе самом как та благосклонность, в которой восхождение и замыкание удостаивают друг друга своим сущностным основанием»[173]173
  Там же.


[Закрыть]. И здесь опять уместно дополнить сказанное словами Хайдеггера: «Вопрос о структуре нацелен на раскладку того, что конституирует экзистенцию. Взаимосвязь этих структур мы именуем экзистенциальностью. Их аналитика имеет характер не экзистентного, но экзистенциального понимания. Задача экзистенциальной аналитики присутствия в плане ее возможности и необходимости преднамечена онтическим устройством присутствия»[174]174
  Хайдеггер М. Бытие и время. – Харьков: Фолио, 2003. – С. 28.


[Закрыть].

Число размерностей ППМ определяет качество мировоззренческой картины человека, качество создаваемых им продуктов в различных сферах жизни и качество самого человека, фиксируя уровень его личностного развития. ППМ абстрагирует характеристики пространственности, а потому описывает уровень целостности сознания и обеспечиваемого им мировосприятия, и задает научную парадигму в куновском смысле (как совокупность представлений, положений, законов и правил и проч.).

Если научная парадигма определяется эволюционными процессами, манифестацией которых является динамика пространственных представлений, то ППМ представляет собой фундаментальный параметр, некоторое упорядочение, «само являющееся способом извлечения порядка – порядок порядков»[175]175
  Мамардашвили М. К. Стрела познания (набросок естественно-исторической гносеологии) – М: Школа «Языки русской культуры», 1997. – С. 170.


[Закрыть].

Развитие элементарных структур сознания происходит в направлении увеличивающейся связности и образует цикл, который реализуется в виде последовательности геометрических форм возрастающей размерности – точка, линия, плоскость и тетраэдр. Эту последовательность мы назвали парадигмальным циклом.

Согласно определению, которое Хайдеггер называл «греческим», «человек есть… от самого себя восходящее сущее… Сущее, которое мы называем человеком, устанавливает свое отношение к сущему в его целом, посреди которого человек есть он сам как таковой»[176]176
  Хайдеггер М. Парменид… – С. 151–152.


[Закрыть].