Текст книги "Стихи и рассказы"

Поздравление с новосельем

 
Под пенье птиц, у речки в шалаше,
Прекрасно жить. Вы выбрали квартиру?!
Зачем вам душ, санузел и вообще
Жить, как живет почти что каждый в мире?
 
 
А как чудесно рано утром встать,
Умыться ключевой водой из речки,
А в кустиках покакать – благодать,
Накинуть на коня уздечку…
 
 
…И по полям галопом поскакать,
Показывая фиги миру.
И во все горло песенки орать,
Под ветра шум. Вы выбрали квартиру?!
 
 
А вечером, когда взойдет луна,
Под треск костра вам раздавить пол-литру.
Под шашлычек из мяса кабана,
Вот красота. Вы выбрали квартиру?!
 
 
Ну что вам в ней? Просторна и светла.
Ну, есть балкон, уютно и тепло.
Ну, телевизор, стулья, два стола,
И прочее, так скажем, барахло.
 
 
Конечно, плюсы есть, то несомненно.
Комфорт, и все, что улучшает быт.
Не надо для костра рубить полено.
Всегда ухожен, выбрит и умыт.
 

 
Нет комаров и грязи под ногтями,
Холодная, горячая вода.
Не надо мокнуть под дождями,
И холодильник под рукой всегда.
 
 
И телевизор. Лежа на диване,
Всегда посмотришь, скажем, «Ералаш».
А знаете, что вам скажу, миряне:
Пошел-ка в жопу тот шалаш!
 
 
Хочу поздравить с чудным новосельем.
Здоровья, благ и радости в дому.
Ну что же, господа, начнем веселье!
Вот только не налито. Почему???
 

Лестница

Лифт все-таки отключили.

Сеня потыкал кнопку несколько раз, но она была мертва.

Хотя объявление о том, что лифт закрывают на профилактический ремонт, было вывешено на первом этаже уже недели две назад, все равно это произошло как-то внезапно, как приход зимы.

Сеня еще пару раз нажал на кнопку, потом чертыхнулся и пошел на лестницу.

Двенадцатый этаж.

«Спускаться-то ладно, но вот как потом подниматься? – подумал он. – Да, история…»

До лестницы ему нужно было перейти балкон, выходящий на улицу, который отделял лифтовое помещение от непосредственно лестницы. Он миновал небольшой закуток, где находился мусоропровод, почему-то открытый, вдохнул неповторимый аромат крысятины вперемешку с чем-то кислым, толкнул дверь и вышел на балкон.

Свежий морозный воздух заставил его немного задержаться. Сеня облокотился на перила балкона и посмотрел вниз.

Было начало ноября, и зима в этом году пришла рано. Первый снег уже выпал недели две назад. Он то таял, то вновь накатывал, превращаясь в жижу, солнышко то приходило, то пряталось – в общем, непонятная погода, но сейчас было хорошо.

Темно. Где-то час ночи. Морозно. Снег падал большими белыми хлопьями. Плавно. Кажется, дунь на снежинку, и она полетит, как одуванчик.

Сеня засунул руку в карман своего красного пуховика, достал сигарету и закурил. С высоты двенадцатого этажа, где он стоял, дома напротив с беспорядочно зажженными окнами как-то размывались сквозь пелену падающего снега, а дальше вообще ничего было не разобрать – только светящиеся точки.

– Красота, – сказал он и улыбнулся, выдохнув дым, который растаял среди снежинок.

Слева скрипнула дверь. Сеня обернулся.

На балкон со стороны лестницы вышел очень толстый человек, в черном пальто с поднятым воротником. В его лысине сразу отразился свет от лампочки на балконе. Круглое лицо с оттопыренным правым ухом, маленький курносый нос и удивительно голубые глаза. В руках два пакета с логотипом «Пятерочки», которые он тут же поставил к стене, от чего там что-то звякнуло, оперся спиной о перила балкона, положив на него локти, и шумно выдохнул.

– Ну не суки, а? – сказал он, тяжело дыша. – Лифт отключили, твари, еще и лампочки не на каждом этаже горят. Это же издевательство над людьми – в темноте на двенадцатый этаж, а если бы на последний? Хорошо, не на шестнадцатом живем. Хотя какая разница? – Курносый человечек безнадежно махнул рукой и сплюнул под ноги.

– Привет, Паш, ты бы передохнул, с таким-то грузом. – Сеня щелчком выкинул сигарету с балкона.

– Так я и передыхал. На каждом этаже и передохнул, мать его. Ты посмотри на меня, можно мне такой сраной физкультурой заниматься, а?

– Можно, Паша, можно, даже нужно.

– Да пошел ты, дай сигарету лучше.

– Ты и так еле дышишь, какая тебе сигарета, Паша? – Сеня с улыбкой достал пачку и протянул ее соседу.

Павел взял сигарету своими толстыми пальцами, выудил откуда-то из карманов пальто зажигалку, прикурил. Сеня еще заметил, что под ногтями у него какая-то грязь, такая буроватая, неприятная.

– Куда столько хавки? – Сеня кивнул на пакеты. – Праздник какой-то?

Паша мельком глянул на него, затянулся и облокотился о перила балкона.

Снег стал падать реже. Поднялся небольшой ветер, от чего снежинки кружились, иногда взмывая вверх вопреки силе притяжения.

– Праздник, – Паша стряхнул пепел. – Праздник. Буду жрать и пить, вот и весь праздник.

– В смысле? А Юлька где?

– В Караганде.

– Нет, я серьезно, где супруга-то?

– Выгнал я ее, – Паша еще раз глубоко затянулся, кинул сигарету на балкон, размазав ее ботинком, посмотрел на Сеню и улыбнулся. – Взашей выгнал, как поганую крысу.

Сеня удивился. У него, можно сказать, немного отвисла челюсть.

Он знал Пашу два года, с тех пор как они переехали в этот дом, и за все эти два года Сеня наблюдал идеальную, как ему казалось, семью. Когда они встречались, скажем, на площадке дома или на улице, от них всегда исходила огромная энергия обожания друг друга. Они постоянно целовались, смеялись, касались друг друга. Это выглядело довольно забавно – толстый маленький Пашка и худенькая тростиночка Юлька. Но это было мило, безумно мило, и, казалось, навеки…

– Как крысу, – повторил Паша и плюнул с балкона.

– Ты чего, серьезно?

Паша кивнул.

– За что?

– Ела она меня.

– В смысле?

– Заживо сжирала.

Паша показал левую руку. Указательного пальца на ней не было.

Сеня чуть не поперхнулся собственной слюной. Только через мгновение он вспомнил, что Паша ему как-то рассказывал: пальца он лишился на заводе, когда практику проходил в школе, – фрезой отрезало.

– Тьфу, дебил, я уж поверил.

Паша засмеялся.

– Ты куда шел-то?

– Уж и не помню с твоими шутками, – Сеня достал последнюю сигарету из пачки. – Вот, за сигаретами, закончились.

– Ну, давай, сходишь, заходи ко мне. Хавка, выпивка есть, поговорим и про Юльку, суку, расскажу.

Паша подхватил пакеты, подмигнул и скрылся за дверью к лифтам. Сеня еще немного постоял на балконе, вдыхая свежий воздух, потом подошел к двери, ведущей на лестницу, толкнул ее, она открылась с громким скрипом, перешагнул через порог и оказался на темной лестничной площадке.

Стены, насколько помнил Сеня, были окрашены в светло-оранжевый цвет, хотя сейчас, при таком освещении они казались серыми. Света на этом этаже не было, и ступеньки, уходящие вниз, и перила справа различались с трудом.

Сеня, осторожно ступая, спустился на первый пролет, уперся в стену, повернул направо – второй пролет, дверь на балкон.

Справа от двери, при тусклом свете, который, очевидно, шел от освещенной площадки ниже, была видна цифра 11.

Направо еще пролет – вниз. Ступеньки стали различаться, перила, когда-то покрашенные лаком, стали чуть бликовать. Стена спереди из серой стала превращаться в оранжевую. Направо, вниз, топ-топ-топ, десятый этаж.

Лампочка не горела и здесь, но света теперь было достаточно (от лампочки этажом ниже), чтобы рассмотреть справа от двери коряво нарисованную цифру 10 и пять вертикальных полос на стене под ней, с содранной краской, как будто кто-то когтями сверху вниз… Сеня засунул руку в карман, ища сигареты, но их не было. Он вздохнул и продолжил спускаться.

Несколькими этажами выше хлопнула дверь.

«Вот и еще соседи», – подумал он. Всем приходится менять комфорт на обыденность жизни. Все теперь спускаются по лестнице. Выходит, сломанный лифт на какое-то время всех уровнял. Сейчас еще, глядишь, с кем-то познакомишься или хотя бы «здрасте» кому-то скажешь, кого еще не видел, живя в одном подъезде.

Сеня остановился. Его насторожило, что он не слышит звука шагов спускающегося по лестнице человека, которые издавал он сам. Топающих, немного шаркающих. Сверху приближалось какое-то цокающее шуршание, как будто кто-то очень легкий быстро-быстро сбегал по ступенькам. Это было уже на этаж выше. И тут он услышал еще что-то. Дыхание, частое дыхание вперемешку с глухим рычанием.

«Собака», – взорвалась в голове у Сени.

Он спустился еще на два пролета – впереди была дверь на очередной балкон. Сеня обернулся и увидел, как из-за перил медленно появилась огромная черная морда ротвейлера. Глаза пса пристально смотрели на человека, клыки обнажились. Их отделяло каких-то пять ступенек. У Сени вдруг в голове пронеслось, что до спасительной двери на балкон всего четыре ступеньки. «Главное успеть», – и он рванул вниз. Пес прыгнул следом в то же мгновение. Сеня спиной это почувствовал, и это придало ему прыти. Он одним прыжком оказался у двери и захлопнул ее перед самой мордой собаки, оказавшись на балконе.

В дверь раздался глухой удар, потом низкий лай огласил лестничную клетку, дополняясь эхом, и когти зацарапали по двери.

Сеня крепко держал ручку двери. Он тянул ее на себя так сильно, что пальцы заболели, но боли не ощущал. Все его чувства были в двух местах: в сердце, которое выдавало бешеный ритм, и ниже, в штанах. Ему даже показалось, что он обделался, даже какое-то тепло пошло по ляжкам. Лай за дверью стал реже, потом осталось только рычание.

Сеня, немного отдышавшись, понял, что нет смысла так тянуть дверь на себя. Она открывалась на лестницу, а собака не могла схватиться за противоположную ручку и тянуть в другую сторону. Он чуть ослабил хватку. Дыхание приходило в норму. Он закрыл глаза и вдруг, помимо рычания пса, услышал за дверью голос:

– Ральф, сука, чего ты здесь? – голос был явно пьяный. – Я же сказал: гулять, а ну, быстро вниз!

«Хозяин», – понял Сеня.

– Ну, давай, давай, ты чего, не понял, сейчас как дам! – голос поравнялся с дверью.

Сеня как-то вдруг резко пришел в себя. То ли сказался холодный воздух на балконе, то ли внезапно накатившая злость. Лютая злость на этого собаковода. Такая, что его затрясло. Не отпуская ручку двери, он заорал.

– Ты, сука, что собаку без поводка отпускаешь? Ублюдок!!!

За дверью на несколько секунд повисло молчание. Затем заплетающийся голос спросил:

– Кто здесь?

– Кто?! – Сеню продолжало трясти от злости. – Да меня чуть твой пес не сожрал здесь. Ты что, охренел без поводка его отпускать?

– Чего? – голос приобрел нагловатые оттенки. – А чего ты тут ходишь?

– Так теперь здесь все ходят, дурила! Лифт отключили, врубаешься? А если дети на лестнице?

– Какие, на хрен, дети?

– Такие дети! Твой пес их бы сожрал нафиг, понял? – Сеня хоть и был очень зол, но дверь не открывал.

– Да пошел ты! Я здесь хожу и пошли все в жопу. На лифте езжайте со своими детьми.

– Отключили лифт!!! – с новой силой заорал Сеня.

– Пошел в жопу! – пьяный голос стал удаляться. – Ральф, гулять, сейчас пивка возьмем, хватить рычать.

Когда голос и шаги совсем заглохли, Сеня все-таки отпустил ручку спасительной двери. Пальцы немного одеревенели, и ему пришлось несколько раз сжать руки в кулаки. Он отошел от двери, облокотился о перила балкона и посмотрел вниз. Через пару минут из подъезда, где был выход с лестницы, открылась дверь и выбежала собака, а за ней, пошатываясь, вышел и хозяин.

Сеня смотрел на него сверху, и вдруг захотелось плюнуть, но он сдержался. Что это изменит?

Собак он боялся с детства. На даче, когда ему было лет семь, он сидел на дороге, которая проходила между участками, нарезанными по шесть соток. В то время это очень часто практиковалось государством, дабы дать народу радость владения собственной землей.

Сидел Сеня и копошился в земле. Мимо проходил какой-то человек с собакой на поводке. Дворняга, сука с отвисшими сиськами, видно, недавно родившая. Проходя мимо сидящего к ней спиной Сени, она вдруг взяла и цапнула его за руку. Просто так, без повода. Хозяин обернулся, посмотрел на это, а потом, чуть дернув поводок, неспешным шагом пошел дальше.

Сеня помнил, что он так закричал (то ли от боли, то ли от страха), что на его крик выбежал сосед по даче Толик. Ему тогда было лет семнадцать, он догнал этого человека, взял за грудки, и когда дворняга пыталась защитить хозяина, так двинул ей ногой, что та с визгом укатилась в дренажную канаву, которые были по бокам дороги. Потом тот человек оправдывался перед Толиком, что собака не бешеная. Это все, что помнил Сеня из того инцидента. Однако по сей день у него в памяти навсегда осталось, что собаки враги, а Толик – друг.

Снег все так же кружился. Пара снежинок упало на нос, тут же растаяв. За дверью раздались голоса. Детские. Они приблизились, потом стали удаляться. Слов было не разобрать, но Сеня понял, что пара ребятишек сбегала вниз по лестнице, весело переговариваясь. «Дети в час ночи? – подумал он. – Хотя, слава богу, – он вспомнил собаку. – Слава богу».

Сеня еще немного постоял, глубоко вдыхая морозный воздух, потом подошел к двери и толкнул ее. Ладно, вперед. Он перешагнул через порог, оказавшись на тускло освещенной площадке, и пошел вниз.

– Встретился с соседом, – сказал он вслух, спускаясь по лестнице. – Это ж надо, бывают же такие люди, офигеть. Почему я его ни разу не видел? Ни его, ни собаку эту.

При мысли о собаке Сеню передернуло. На лестнице стало совсем светло. Спустившись на площадку восьмого этажа, Сеня остановился, оперся спиной о перила лестницы, и, засунув руки в карманы, уставился на балконную дверь.

Она ничем не отличалась от предыдущих. То же небольшое прямоугольное окошко прямо над ручкой, тот же оранжевый цвет, только вот цифра на стене справа другая – 8.

Сеня прислушался. Тишина на площадке и свет лампочки успокаивали. Он еще не мог полностью отойти от случившегося. Его нервы подсказывали: если сейчас сверху или снизу хлопнет дверь, он тут же выбежит на балкон, закрывшись от всего. Однако ничего не хлопнуло ни сверху, ни снизу – дверь резко открылась прямо перед ним.

Первое, что захотелось, это крикнуть. Крикнуть или описаться, но увидев, кто перед ним, Сеня передумал делать и то и другое.

Девушка, которая появилась перед Сеней, видно, испытывала те же чувства. Светлые волосы, испуганные глаза, рот приоткрыт. Она замерла в проеме двери, и они несколько секунд смотрели друг на друга.

Первой пришла в себя незнакомка. Она шумно выдохнула, опустив голову, потом прижала руку к сердцу и взглянула на Сеню.

– Боже, как вы меня напугали! – сказала она. – Ох, что вы здесь делаете?

Сеня, которого все это напугало гораздо больше, сглотнул, вынул руки из кармана и вытер пересохшие губы.

– Простите, я не хотел, просто так неожиданно – дверь, я тут… – он посторонился. – Проходите.

Девушка вышла на площадку.

– Простите, я действительно испугалась. Выхожу, а тут – бам! – она засмеялась, Сеня тоже захихикал. Это нервный смех как-то снял напряжение.

– А вы вниз?

– Да, за сигаретами пошел, а тут лифт отключили, и я…

– Я знаю, сама тыкала-тыкала кнопку – и ничего.

– Да. – Прежний страх как-то улетучился и уступил место неловкости. Сеня почему-то опять засунул руку в карман, судорожно пытаясь там что-то найти, потом вынул.

– Ну, может, пойдем вместе? – спросил он.

– Пойдем.

И они пошли.

Светлые волосы падали на черный пуховичок, который заканчивался выше талии, а ниже светлые обтягивающие джинсы формировали все остальное. Сеня сумел это все рассмотреть, пройдя каких-то две-три ступеньки вниз за незнакомкой, когда она вдруг остановилась и обернулась.

– Мы даже не познакомились. Как вас зовут?

– Сеня, – сказал он, смотря на нее сверху вниз.

– Меня Зоя.

– Очень приятно.

– Да, мне тоже. Пошли? – она повернулась, и Сеня снова увидел эти облегающие формы.

Если молчание между парнем и девушкой, которые только что познакомились, можно измерять минутами, то сейчас оно измерялось пролетами. Они молча прошли один пролет, повернули и стали спускаться к двери седьмого этажа. Сеня лихорадочно копался в недрах мозга, изыскивая тему, на которую он бы мог поговорить со своей новой знакомой, когда у нее в сумочке раздался звонок телефона.

– Але? Да, Свет, чего так поздно звонишь? Чего!?

Они остановились на площадке седьмого этажа, и Сеня наблюдал, как меняется лицо Зои, когда она слушала, что ей говорят в трубку. Морщинка поползла между бровей, она мельком взглянула на Сеню, потом закусила нижнюю губу, и Сеня понял, что новости не очень приятные.

– Хорошо, сейчас приду. – Зоя засунула трубку в сумочку и с мольбой посмотрела на Сеню.

– Сеня, у меня тут подружка живет, шестой этаж, в общем, этажом ниже. Ей плохо, понимаешь! Она просит зайти, помоги мне, пожалуйста! Помоги, Сеня, я прошу тебя! – она с мольбой смотрела на него, даже глаза заблестели от слез.

– Да не вопрос, – растерянно сказал Сеня. – А что случилось?

– Я не знаю, пойдем быстрее. – Она схватила Сеню за руку и потащила его вниз.

Они добежали до площадки шестого этажа, Зоя одной рукой распахнула дверь, не отпуская Сеню, и они промчались по балкону. Вторая дверь (Сеня едва успевал за ней) – и вот они на площадке перед лифтами.

– Зоя, что происходит? – Сеня, наконец, освободился от цепкой хватки девушки. – Объясни мне, что случилось?!

– Я не знаю! – чуть не плакала она.

Дверь, ведущая от лифтов к квартирам, была общей. Справа от нее располагались звонки с номерами квартир. Зоя, взглянув на них, нажала кнопку с номером 50.

«Нехорошая квартира», – почему-то подумал Сеня.

Внутри послышались какие-то звуки, скрип, потом раздались быстрые шаркающие шажки, и, наконец, дверь пред ними открылась и в проеме появилась растрепанная девушка в синем халате. Светлые волосы падали на плечи. Распахнутый халат обнажал розовую ночную рубашку, настолько обтягивающую, что она едва сдерживала напор пышных грудей, стремящихся вырваться наружу. Девушка быстро запахнула халат и уставилась заплаканными глазами на пришедших.

– Зоя, как хорошо, что ты пришла! – она перевела взгляд на Сеню. – А это кто?

– Это Сеня, в общем, мой приятель. Светка, что случилось?!

– Пойдемте, пойдемте быстрее, пока соседи не проснулись.

Девушка с пышными формами, которую звали Света, отошла в сторону, чтобы гости зашли, потом быстро захлопнула дверь, и все они оказались в предбаннике, куда выходили двери четырех квартир.

– Ну и чего? – спросила Зоя громким шепотом. Сеня стоял рядом, пытаясь осмотреться.

– Вон, – Света показала рукой на чуть приоткрытую дверь квартиры. – Он там.

Сеня с Зоей, машинально повернулись. В том крыле, куда показала Света, было две двери. На одной, темно-коричневого цвета, блестела табличка с номером 49. Рядом дверь действительно была приоткрыта – обшитая вагонкой желтоватого цвета, а сверху как будто кто-то куском угля коряво изобразил цифру 50.

– Он там, – повторила Света.

– Кто, муж? – спросила Зоя шепотом.

– Ага, – Света еще плотнее закуталась в халат. – Но это не Сережа. Это кто-то другой. Пойдемте, сейчас увидите.

И она первая пошла к двери, а Сеня с Зоей последовали за ней.

В квартире было темно. Они вошли в прихожую и остановились, прижавшись друг к другу, у входной двери.

– Может, свет включить? – шепотом спросил Сеня.

– Тихо! Он не любит света.

Все замолчали, и слышалось только их дыхание. Дыхание троих людей, частое и приглушенное. Кто-то шмыгнул носом.

– Послушайте, ничего же не видно, может, зажигалку? – Сеня полез в карман.

– Стой, у меня в телефоне фонарик, – сказала Зоя. Она достала из сумки телефон, нажала на кнопку, и коридор озарился синеватым светом.

Наконец-то можно было сориентироваться. Слева вешалка, на ней какая-то одежда, внизу ботинки, большая тумбочка, календарь на стене с изображением Элвиса и две двери: одна прямо, другая правее. Луч света бегал хаотично, туда-сюда, и сконцентрироваться было невозможно.

– Чего ты делаешь-то? – Сеня схватил руку с телефоном.

– Чего-чего, свечу!

– Куда светишь-то? Дай сюда, – он отобрал у Зои телефон и направил луч в глубину коридора.

Две двери с небольшими стеклянными вставками, черные ручки. Сеня вдруг сообразил, что у него такое же расположение комнат в квартире – прямо спальня, а справа гостиная.

– Где? – Сеня повернулся к Свете, направив на нее фонарик.

Света прикрыла глаза от яркого луча, и было видно, что рука чуть подрагивала.

– Убери свет! Там, в спальне, – она указала на дверь прямо перед ними.

Сеня снова направил свет фонарика на дверь. Героя изображать совершенно не хотелось, тем более непонятно, что или кто был там, за дверью. Во рту пересохло. Сеня на секунду обернулся, увидел в темноте чуть различимые силуэты девушек, жавшихся друг к другу, и снова уставился на дверь.

– Ладно, – сказал он шепотом и сглотнул. – Стойте здесь. Сейчас посмотрю.

Он подошел к двери, взялся за ручку и медленно открыл. Раздался тихий скрип, Сеня вошел в комнату и направил вглубь свет фонарика.

Кровать занимала чуть ли не все пространство комнаты. Слева шкаф во всю стену, справа окна, завешенные темными шторами. Все это высветил фонарик, но Сеня смотрел только на кровать.

Белье было скомкано, а посередине кровати, на коленях, поджав под себя ноги, сидел совершенно голый человек. Синеватый свет фонарика добавил жути. Сеня увидел перед собой молящегося синего монаха. Ладони лежали на бедрах, локти расставлены, а совершенно лысая голова, которая бликовала под светом фонарика, наклонена вниз, представляя взору только белый (точнее, синеватый) круглый череп.

Сеня почувствовал, как рука с телефоном стала дрожать. Он вытер ладонью пересохшие губы, когда голова человека стала медленно подниматься. Через мгновенье на Сеню уставилось худое бледное лицо. Рот был чуть приоткрыт, и из уголка стекала белая ленточка слюны. Человек глядел на Сеню, точнее, на свет фонарика и, несмотря на то, что этот свет был достаточно сильным, глаза даже не моргнули. Они казались прозрачными. Так он смотрел несколько секунд, потом губы раздвинулись в улыбке, обнажая мелкие зубы, потом из темноты рта высунулся кончик языка и облизал верхнюю губу.

– Свет, – сказал человек шепотом. – Свет пришел.

Он чуть наклонился, оперся ладонями о бедра и стал медленно вставать на кровати. Когда он, наконец, поднялся, возвышаясь над Сеней, тот увидел, что член его эрегирован и кажется несоизмеримо большим по сравнению с худощавостью самого обладателя. «Понятно, почему Света вышла за него замуж», – вдруг пронеслось в голове у Сени, но в следующую секунду он тут же пришел в себя, понимая, что нужно что-то делать. «Человек не в адеквате, это понятно, но что делать?»

– Сергей? – Сеня вспомнил имя, которое произнесла Света в коридоре. – Сергей, ты как?

Сергей стоял на кровати в паре метров от Сени, возвышаясь над ним, улыбаясь, с большим членом, и сверху вниз смотрел на фонарь немигающими бездонными глазами. Он вдруг уперся руками в бока, прищурился и все так же улыбаясь, произнес:

– Свет пришел. Значит, пора, – и вдруг прыгнул прямо на Сеню, преодолев расстояние между ними в секунду.

Сеню впечатало в стену, и телефон выпал из руки. Комната погрузилась во мрак. Удар был хоть и неожиданный, но не слишком сильный. Возможно, сказалось превосходство в весе. По виду Сеня был килограммов на двадцать тяжелее Сергея, а то и больше. Он быстро пришел в себя от неожиданного нападения, а может, наоборот, не пришел, а адреналин так подействовал, но Сеня резким движением инстинктивно оттолкнул потное худое тело от себя, и человек упал обратно на кровать.

– Ах ты, сука! Свет включите, девчонки, где у вас свет тут? – он начал наощупь шарить руками по стене в поисках выключателя, не сводя взгляда с кровати, но в темноте ничего нельзя было разобрать.

Наконец, рука наткнулась на выключатель, и он врубил свет.

Это было как раз вовремя. На кровати среди скомканных одеял сидело некое существо, которое явно нельзя было назвать Сергеем. Голое тело лоснилось от пота, глаза как блюдца и улыбка. Язык быстро-быстро облизывал губы, то верхнюю, то нижнюю, снова и снова. Сене вдруг вспомнился Горлум из «Властелина колец». Да, Сергей сейчас напоминал именно это существо, и оно готовилось к прыжку.

– Девчонки! – только и успел крикнуть Сеня, как оно прыгнуло.

Сеня выбросил вперед две руки со сжатыми кулаками, и голое тело Сергея снова откинуло на кровать. Сеня быстро бросился следом, запрыгнул сверху на извивающееся, пускающее слюни тело и два раза наотмашь ударил его кулаками по лицу – справа и слева. Сергей затих и обмяк.

– Девчонки! – заорал Сеня, обернувшись к двери. Сердце колотилось как бешеное, руки, сжатые в кулаки, дрожали.

– Вы где, охренели, что ли!? Сюда, быстро!

В проеме двери появились две бледные физиономии. У Светы текли слезы, руки, скрещенные на груди, судорожно сжимали ворот халата. Зоя стояла рядом, в глазах застыл страх, и рот был немного приоткрыт.

– Веревка есть какая-нибудь?! – крикнул Сеня, сидя сверху на бездвижном теле. – Его связать надо и скорую вызывать! Слышишь, Света, очнись! Веревку, говорю, давай, а ты, – он посмотрел на Зою, – скорую вызывай, скажи, белая горячка у человека! Поняла!?

Зоя судорожно кивнула, но не двинулась с места. Света так же стояла рядом, не шелохнувшись, слезы уже начали капать со щек.

«Бля», – про себя сказал Сеня. Он посмотрел вниз, на спокойное лицо Сергея, потом быстро слез с него, встал с кровати, подошел к девочкам и резко ударил их по щекам – одну справа, другую слева.

– У-у-у, – завыла Света, очнувшись. Сеня ударил еще раз, и она замолчала.

– Веревку ищи, поняла? – та кивнула, глядя на него, и скрылась в темном коридоре.

– Теперь ты, – он поглядел на Зою, потом быстро осмотрел пол в комнате, увидел упавший телефон с все еще работающим фонариком, поднял его и протянул Зое.

– Вызывай скорую, скажи, что у мужа подруги белая горячка, на людей бросается. Поняла?

Та взяла телефон и кивнула. На Сеню смотрели все те же сумасшедшие глаза.

– Вслух скажи, что поняла!

– Поняла, – тихо сказала Зоя.

– Что поняла?

– Скорая, белая горячка, бросается на людей, – пролепетала она.

– Правильно, давай.

Из коридора появилась Света. В руках у нее была катушка скотча.

– Веревки не нашла, вот, только это, – она протянула Сене катушку и всхлипнула.

Сеня взял скотч, вернулся к лежащему на кровати Сергею, перевернул его на живот и тщательно замотал сзади руки, а потом ноги.

Из коридора донесся заплаканный голос Зои. По обрывкам фраз можно было понять, что она вызывает скорую помошь. «Пора бы уже валить отсюда», – подумал Сеня. Объяснять что-либо врачам ему совершенно не хотелось.

Он вышел в коридор. Зоя уже закончила говорить по телефону и теперь сидела на полу в прихожей, прислонившись к стене и тупо глядя в одну точку. Света стояла рядом, все так же поеживаясь, обхватив себя руками за плечи. Сеня прошел в ванную и стал тщательно мыть липкие от пота Сергея руки.

– Давно он пьет? – спросил он Свету из ванной.

– Пьет? – Света повернулась к нему, как очнувшись ото сна. – Да, в общем, и не сильно он пьет. Как все. Он вчера таблетки какие-то принес. Сказал, друг дал. Я спросила, что за таблетки, он сказал, для снятия стресса.

– И чего, ты так спокойно дала ему принять таблетки, которые неизвестно кто дал? – удивленно спросил Сеня, вытирая руки розовым полотенцем. – У него что, стресс был?

– Да, его с работы уволили неделю назад, а может, две. Он сильно переживал. – Света подошла к тумбочке, стоявшей в прихожей, взяла пачку сигарет, вытащила одну и закурила. Сеня видел, как дрожат ее пальцы.

– Кстати, ты прав, – сказала она задумчиво. Затянулась и выпустила струю дыма пред собой. – Пить в последнее время он стал чаще. Почти каждый вечер. Я пыталась с ним поговорить, но он только злился. Говорил, еще недельку погуляет и пойдет работу искать.

Сеня вышел из ванной в коридор, приглаживая волосы. Посмотрел на сидящую на полу Зою, на Свету и вздохнул. Из комнаты донеслись какие-то звуки. Наверное, скрученный скотчем Сережа пришел в себя. Надо валить.

– Значит так, девочки, – сказал Сеня, как бы подводя черту. – Чем мог, я вам помог, теперь давайте сами. Зоя скорую вызвала. – Он посмотрел на Зою. – Ведь ты вызвала?

Она кивнула.

– Все, я пошел, думаю, минут через десять они приедут. Да, и желательно, чтобы меня вы не упоминали. Скажите, что сами справились. Понятно?

Света посмотрела на него заплаканными глазами, и, кивнув, стала вытирать их ладонью, не выпуская сигарету из пальцев. Сеня подошел к ней, забрал сигарету, взял за подбородок, поднял, чтобы она посмотрела на него своими заплаканными, ничего не выражавшими глазами, приблизился лицом буквально на расстояние поцелуя и сказал:

– Все будет хорошо. Хорошо все будет, девчонки.

Он резко повернулся и вышел из квартиры.

Миновав лифт и выйдя на балкон, он с радостью вдохнул ночной морозный воздух. Снег все еще кружился, редкий, но основательный. Такие большие пушистые хлопья.

Сеня в две затяжки докурил сигарету, которую забрал у Светы, и щелчком выкинул ее с балкона, потом оперся о перила и посмотрел вниз. Слева была скамейка, запорошенная снегом, серая дорога, заезженная машинами, и сами машины, стоявшие друг за дружкой, как в очереди, припаркованные, прижавшиеся к поребрику, и тоже все в снегу, который шел и шел. Он стряхнул упавшую на нос снежинку, прошел в конец балкона, открыл дверь и вышел на лестницу.

Быстро пробежав два пролета, оказался на пятом этаже.

Пятый этаж, ярко освещенный. «Лестница, как зебра», – вдруг пришло Сене в голову. – То светло, то темно, черная полоса, белая полоса, как жизнь моя». Он усмехнулся.

Повернувшись от двери, чтобы спуститься на пролет вниз, он, вздрогнув, остановился. Привалившись к стене, в углу, на площадке между пятым и четвертым этажами, сидел человек. Сеня мог хорошо его рассмотреть. Света было достаточно. Непонятного цвета вязаная шапка натянута глубоко на голову. Из-под нее торчал крупный темный нос, и на Сеню внимательно смотрели, не моргая, маленькие живые глазки. Одет бедолага был в длинную коричневую шубу, в которую и кутался. Состояние последней не позволяло определить, из какого зверя она была сделана. Запах различался даже на расстоянии девяти ступенек, на котором находился Сеня. Обычный запах опустившегося человека, туалетом которого часто были собственные штаны. Но кроме запаха застоявшейся мочи различался еще какой-то, что-то сладковатое, как будто фрукты подгнили.

Сеня не стал анализировать запахи, он засунул руки в карманы пуховика и стал спускаться. Ему хотелось побыстрее миновать эту импровизированную гостиницу для лиц без определенного места жительства и скорее выйти на воздух, тем более что запах по мере приближения усилился невероятно. Сеня непроизвольно сморщился.

Тем временем бомж, не спуская глаз с Сени, вдруг оперся грязными руками о стену и довольно резво поднялся. Он стоял в углу, кутаясь в шубу, и когда Сеня спустился на площадку, произнес:

– Дай денег, а?