Текст книги "Монстры"

Буквы

1997

Предуведомление

Подобное мы уже имели однажды повод описать. Но артикуляционное становление, как бы составление, выращивание из букв-онтологем стройного растения смысла, поданное как картина, состоящая из исторически-детерминированных разбросанных по разным временам и народам актов в их квазипроцессуальной выстраиваемости – как такое может не заворожить взыскующую и тонко чувствующую душу и не заставить возобновлять поиски сходных глубоко волнующих архисобытий

* * *

Для произнесения первой буквы едет черт-те куда, меняя поезда, а после дилижансы, укутываясь от дождя и ветра в тяжелую серую крылатку, распахивает дубовую дверь какой-то таверны, забивается в угол и, посматривая через плечо в маленькое темное грязное окно, произносит: Е, и обнаруживает себя на польско-литовской границе

* * *

Для произнесения второй буквы находит, что сподручнее всего обернуться в ударника 2-й пятилетки или что-либо подобное и на головокружительной высоте монтируемой домны громко, почти вызывающе выдыхает в искрящийся воздух: В

* * *

Для произнесения третьей буквы обнаруживает себя ребенком в бело-синей матросочке бродящим по старинному саду, забредшим в неведомую беседку, бледным, тонким мизинцем в глубоком молчании на пыльных мраморных перилах выводящим откуда-то выплывающее А

* * *

Затем оказывается в бреду, толи после тяжелых и неудачных родов, толи принесенный незнакомыми крестьянами с соседнего поля битвы в темную избу, где он лежал, окруженный горой погубленных им врагов, то ли после судьбой, либо агентами тайной полиции, порушенной любви, мечется и в горячке выкрикивает: Н-ннн!

* * *

Для произнесения следующей буквы бегает в виде зверя с длинными висящими ушами, завивающимся хвостиком, голубыми глазами, окруженными длинными шелковистыми темными ресницами, оборачивается на чье-то глухое шевеление в темноте кустов и произносит чуть заикаясь: Г-гггг!

* * *

Уже дальше вынужден в виде некоего насекомого переползать многочисленные препятствия, не смея даже приподнять голову, только упорно и неодолимо волоча какую-то неимоверную тяжесть, подвывая: Е-ееее

* * *

Для произнесения седьмой буквы и вовсе оказывается какой-то маленькой клеточкой, стремящейся по потоку крови, достигающей блестящего вздрагивающего сердца, проникающей в него и громко разрывающейся на еще более мелкие, чем сама, крохотная, частичечки с возгласом Л-ллл

* * *

Для произнесения предпоследней буквы стоит посреди поляны огромным дубом, поскрипывающим и покачивающимся, и проезжающему мимо князю, проходящему крестьянину, горожанину, беглецу, вору, убийце, ребенку, птице пролетающей, зверю, безумцу, герою, вождю, насекомому, иноземцу, местному духу, русалке, уху и ежу, таитянке и китаянке местным, философу и антропософу, столяру и маляру, и актеру, и саперу, младенцу и владельцу, клептоману и наркоману, кошке и собаке, и римлянину, и иудею произносит И

* * *

Для произношения последней буквы Е разражается необыкновенной грозой с грохотом и сверканием, с дикой энергией, но быстро успокаивающейся и сменяющейся картиной немыслимого умиротворения, сверкая влажными травами листьями под лучами объявившегося солнца

* * *

И теперь для собирания всего этого вместе забивается в дальнюю уединенную комнату, затворяет дверь, не пуская на порог даже любимую до обморока нежности кошку, склоняется над столом, берет пинцеты и ланцеты, затем какие-то иные приспособления, затем отбрасывает их и только силой раскидистого обжигаемого ума, мощью и целенаправленностью воли, неодолимым биением жаркого сердца собирает это все в висящее в воздухе и светящееся посреди всего этого слово ЕВАНГЕЛИЕ

Ответы из глубины текста

2002

Предуведомление

Известно, что ответ гнездится в глубине самого вопрошания. Надо только расслышать. А поскольку всякий записанный вопрос, как и любой записанный текст – на небесах записан, то ответ, следовательно, приходит из глубины текста, спроецированного на глубину небес. То есть если и не из самой глубины небес, то с нею скорректирован. Посему порой он вполне ясен по звучанию, даже по порождению, но не всегда полностью доступен в своем значении. Оттого и кажется, что он приходит со стороны, то есть из другого текста. Ан, не так.

 
                 Вот так приходит между делом
                 Российский многовековой
                 Вопрос отчаянный: Что делать? —
                 А просто – Огов Ековой
                 Делай
                 И все будет нормально
 

 
                 Однажды вот меня опять
                 За день до выборов спросили:
                 А за кого голосовать? —
                 А голосуй за Овспр Осили —
                 Не проиграешь
 

 
                 А ты за Ленина, или за Сталина
                 Ты за Зюганова, или за Путина? —
                 Опять с вопросами пристали к нам
                 А я пожалуй что за Лизап Утина —
                 Так полегче
                 Да и поверней будет
 

 
                 Я спросил сегодня у Милицанера:
                 Что такое Одняумилиц Анера?
 
 
                 Ничего Милицанер мне не ответил
                 Лишь от уст его горячий ветер
                 Отлетел
                 И обжег мне лицо
 

 
                 Ты подойди вот и спроси меня
                 Как спрашивают, чтобы знать:
                 И я отвечу: Обызн Ать
                 Будет! —
                 Но об этом не всем дано знать
 

 
                 Уж год или полгода
                 Бродят и тихо спрашивают
                 А что оно по-вашему
                 Будет она – свобода? —
                 И я в глаза им глядя
                 Спокойно: Заимгл Ядя! —
                 Отвечаю —
                 Вот что такое свобода
                 Истинная
 

Средне-апокалиптический текст

2007

Предуведомление

Конечно, надо быть духовидцем и пророком, чтобы прозревать губительные и спасительные глубины.

Но и в нашей обыденной жизни, не обладая даже специальной духовной оптикой, можно многое обнаружить.

* * *

Вот, смотри – 333 + 333 = 666

Но и 241 + 425 = 666

И 117 + 425 тоже равно 666

И 23 + 23 + 620 = 666

Но и 890–224 = 666

790 – 124 = 666

690 – 24 = 666

И даже больше, вернее ровно столько же —

333 х 2 = 666

222 х 3 = 666

111 х 6 = 666

И это, и это, и это —

8,9 + 9,1 + 800–152 = 666

666 х 3 – 1332 тоже, тоже, тоже равно 666

665 + 1 = 666

664 + 2 = 666

И 663 + 3 = 666

И 662 + 4 = 666

И 661 + 5 = 666

И 651 + 15 = 666

И 641 + 25 = 666

И 601 + 65 = 666

И 600 + 166 = 666

Что же, что же нам делать?!

А можно, можно, например, сонировать:

Шшшшессссттттьссссотттт шшшшессссттттддддессссяттт шшшшессссстттттть

Или:

Ш-еее-стьс-ооо-т шеее-еее-стьд-еее-еее-с-яяя-яяя-т ш-еее-еее-сть

Вроде бы полегче, а?

Да нет

Все равно:

7 + 7 + 7 + 7 + 7 + 7 + 7 + 7 + 7 + 7 + 7 + 589 = 666

И 8 + 8 + 8 + 8 + 8 + 8 + 8 + 8 + 8 + 8 + 8 + 578 = 666

И 9 + 9 + 9 + 9 + 9 + 9 + 9 + 9 + 9 + 9 + 9 + 567 = 666

И 11 + 11 + 11 + 11 + 11 + 11 + 11 + 11 + 11 + 11 + 11 + 545 =

шшшшессссттттссссоттт шшшессссттттддддессссят шшшшесссттть

И 13 + 13 + 13 + 13 + 13 + 13 + 13 + 13 + 13 + 13 + 13 + 523 =

шшшшесссстттьссссоттт шшшессссттттьддддесссттт шшшесссстттть

И все + все + все + все + все + все + все + все + все + всевсевсевсевсевсевсе – все – все + 3 =

шшшшшесссстттьссссотттт шшшшессссттттьддддессссяттт шшшшесссстттть

Так что, кроме него ничего и нет

Отчего же?

Полно всего

Явление и убиение чудищ

Тараканомахия

1981

Предуведомление

Каждое время являет свои образы добра, зла, чуда, ужаса. Точно так же тема этой книги есть новый поворот темы вековечного присутствия среди нас хтонических сил. В нашем городском экранированном быте они объявились в виде стремительных и хрупких тараканов.

Книга не скреплена единым сюжетом, интригой, но лишь духом каждодневного присутствия этих сил в нашей жизни, духом противоборства, противостояния, геройства, ужаса, сожительства и любви.

 
                 Вот я завел себе жилище
                 В нем объявился таракан
                 Потом их объявилась тыща
                 А после целый океан
 
 
                 И я уничтожать их вправе
                 И дело тут не в равноправье
                 Не в аналогии сомнительной
                 С народом и его правительством
 
 
                 Там узел толще и почище
                 Там все другим порядком шло
                 Народ завел себе жилище —
                 Потом правительство пришло
 

 
                 Мой брат, таракан, и сестра моя, муха
                 Родные, что шепчете мне вы на ухо
 
 
                 Ага, понимаю, что я мол подлец
                 Что я вас давлю, а наш общий Отец
 
 
                 На небе бинокль к глазам свой подносит
                 И все замечает и в книгу заносит
 
 
                 Так нет, не надейтесь, когда б заносил
                 Что каждый его от рожденья просил
 
 
                 То жизнь на земле уж давно б прогорела
                 Он в книгу заносит, что нужно для дела
 

 
                 Свет зажигается – страшный налет
                 На мирное население
                 Кто налетает? и кто это бьет
                 Вечером в воскресение
 
 
                 Я налетаю и я это бью
                 Скопища тараканов
                 Громко победные песни пою
                 Воду пускаю из крана
 
 
                 Милые, бедные, я же не зверь!
                 Не мериканц во Вьетнаме!
                 Да что поделаешь – это увы
                 В нас, и вне нас, и над нами
 

 
                 Словно в Замбии расист
                 С обагренными руками
                 И безумен и рысист
                 Я гонюсь за тараканом
 
 
                 Только пользы! – наши дни
                 Сочтены, пора признаться
                 Где справишься с одним —
                 Там уже трое народятся
 

 
                 В чем душа у таракана
                 Бедненького и живет
                 Ручки-ножки, ножки-ручки
                 Тоненькие и живот
 
 
                 Оттого такой бессовестный
                 Нету где душе в нем жить
                 Где-то там она в коробочке
                 В ватку завернута у него лежит
 

 
                 Они кричат как маленькие дети
                 И крылышками сухонькими бьют
                 А все кругом их настигая бьют —
                 Вот так вот и живем на белом свете
 
 
                 А иначе нельзя! И я их бью
                 Со страхом тайным всяких великанов:
                 Вот-вот их расплодится тараканов —
                 Не бья – задушат, не душа – убьют
 

 
                 Эти дикости природы
                 Безусловно поражают —
                 Эти молнии сверкают!
                 Эти яростные воды!
 
 
                 Ну а спросишь их: зачем?
                 Отвечают, что так надо
                 Ну, раз надо – значит надо
                 Мы ведь тоже – понимаем
 

 
                 Опять не на идеологичском расстоянье
                 А среди поля в ратоборстве рук
                 Сошлись советский мыслящий крестьянин
                 И мериканский колорадский жук
 
 
                 Лицом к лицу – его кривое
                 Исполненное черного огня
                 И умное крестьянское живое
                 Лицо многострадального коня
 
 
                 Кто победит? Которому на свете
                 Жить и любить на берегах Оки?
                 Не ведающие их маленькие дети
                 Следят за битвой сжавши кулачки
 

 
                 Мама временно ко мне
                 Въехала на пару дней
                 Вот я представляю ей:
                 Это кухня, туалет
                 Это мыло, это ванна
                 А вот это тараканы
                 Тоже временно живут
                 Мама молвит неуверенно:
                 Правда временно живут? —
                 Господи, да все мы временны!
 

 
                 Когда все слягут и устанут
                 К подушке сладкой припадут
                 Клопы свой тайный клык достанут
                 И будут снова тут как тут
 
 
                 И я взовьюся среди ночи
                 На рану страшную воззрюсь
                 Так вот он – страшный наш союз!
                 И не станет мочи
 

 
                 Вчера в кромешной тьме средь ночи
                 Комар меня безумный мучил
 
 
                 То пел виясь, то пил присев
                 Я бился с ним в ночи как лев
 
 
                 Под утро же в изнеможенье
                 Мы оба вышли из сраженья
 
 
                 С потерями в живой силе и технике
 

 
                 Вот грамотным решением солдат
                 Противника в его опорном пункте
                 По центру в лоб и флангами в обхват
                 Вчистую уничтожил без остатка
 
 
                 Тем временем в его родном краю
                 Жук колорадский грамотным решеньем
                 Опорный пункт свой укрепил в бою
                 И шлет солдату: Принимай-ка вызов
                 Солдат!
 

 
                 Ах ты мать твою етить!
                 Кто-то по небу летить
                 Необъемный и невеский
                 С крылышками в трещинах
                 Толь дитятя, толи женщина
                 Толи ихний, толь советский
                 Толь с иных небесных тел
                 Вот и мимо пролетел
 

 
                 Женщина вот загорает на пляже
                 Вся полная прелести и божества
                 Не представляет сама она даже
                 Опасности для своего естества
 
 
                 Все в нее смотрит бесшумно и зорко
                 А через год она может родит
                 Может зверушку, а может ребенка
                 Может от солнца, а может и нет
 

 
                 Что человек средь напастей немыслимых?
                 Он таракан безумный но осмысленный
 
 
                 Он по ночам на кухне веселится
                 Покуда безразмерная десница
 
 
                 Не включит свет, и он тогда стремглав
                 Бежит безумный за ближайший шкаф
 
 
                 И там сидит и шепчет про себя:
                 Ну, погоди!
 

 
                 Вот бежит он таракан
                 Прячется за баночку
                 Словно шустрый мальчуган
                 Или может девочка
 
 
                 Образ трепетных детей
                 Он принял кощунственно
                 А на деле он – злодей
                 Грубый и бесчувственный
 

 
                 Как намеренный уркан
                 Бродит ночью таракан
 
 
                 Среди кухни, например
                 Я же как милицанер
 
 
                 Как, примерно, постовой
                 Говорю ему: Постой!
 
 
                 Он отстреливаясь – прочь
                 Я – за ним. И так всю ночь
 

 
                 То все тихо, то внезапно
                 Закричит в лесу сова
                 То ворвется гари запах
                 С отдаленного двора
                 Туча по небу промчит
                 Мышь когтями застучит
                 То ребенок вдруг заплачет
                 За дощатою стеной
                 Толи это что-то значит
                 То ли так – само собой
 

 
                 Таракан – он проигрывает на большом и открытом
                                                                   пространстве
                 Но среди закоулков-проулков – он просто король
                 Там на хвост тебе сам он насыпет и перец и соль
                 В общем, там тебе с ним повстречаться бы было опасно
 
 
                 Так что ты выгоняй его сам на пустое пространство
                 Предварительно все что из кухни ни есть убери
                 После свет зажигай и оружье бери
                 И – Бог с тобою! – но вернуться назад постарайся
 

 
                 Тараканы схватили мальчишку
                 И за шкаф потащили его
                 Ах, злодей! оставьте его
                 Он совсем ведь еще ведь мальчишка!
 
 
                 Но только хохот раздался в ответ
                 Так что вздрогнуло все помещенье…
                 Зажигаю я ламповый свет
                 Начинаю жестокое мщенье
 

 
                 Ах, эти люди! – страшнее больших тараканов
                 Схватили, убили, опутали сетью арканов
 
 
                 И нету печального мыслью Садата – вот штука!
                 Хотя он с Насером когда-то вот так же Фарука
 
 
                 Мохнатой рукою стащил с неудобного трона
                 Так как же рассчитывать мог он тогда, что не тронут?!
 

 
                 Зверь допотопный. Зверь турецкий
                 Что значишь, таракан советский?
 
 
                 Иль может быть идеи ради
                 И государственной судьбы
                 Ты уже тоже – не исчадье
                 А просто пережиток тьмы
 

 
                 Пекин-Китай – далекая столица
                 Америка-Нью-Йорк – далекая страна
                 До сих не долетает даже птица
                 И днем во тьме лежит их сторона
                 Когда ж мы спим – там что-то происходит
                 Но непонятное, тайком
                 Куда-то там уходят и приходят
                 И кличут всех ненашим языком
 

 
                 Тут послышался страшный гул
                 Даже голову он пригнул
                 И увидел он, как паркет
                 Раздвигая как великан
                 Объявился вдруг таракан
                 Как вскричал однажды поэт
                 Но совсем на другой случай:
                 Погуби меня, иудей!
                 И женой моей овладей!
                 Так кричал поэт-хулиган
                 А Орлов кричал: Тарракан!
 

 
                 Надвигается гроза
                 Так что вымерли глаза
 
 
                 Вот он! вот он! в небе мчится!
                 Не подделка, не обман
                 И не ангел, и не птица
                 А огромный таракан
 
 
                 Ближе! ближе! уж вблизи!
                 Боже Правый! – пронеси!
 

 
                 Пройдут года, настанут дни такие
                 Когда сложивши руки потесней
                 А он сложивши лапки неживые
                 Мы в небесах предстанем перед Ней
 
 
                 И Она скажет: Обнимитесь, братья!
                 И я увижу прямо пред собой
                 Такие чистые, без волосков, объятья
                 И упаду в них мертвой головой
 

Явление чудовищев не всегда порождает сон разума

1984

Предуведомление

Вот ведь вопрос какой. Есть ли разница между официальной и неофициальной литературами, вернее, между положившими себя в какой-либо из них. Сдается, что разница, примерно, как между травоядными и мясопитающимися. (Я не определяю здесь, кто есть кто.) Питаются, значит, разным, а говно, зачастую, неразличимо. Но вот организмы разные, жизнь, образ иной. А образ в наше время не есть случайность жизни, а структурный и определяющий стержень поэтики.

Правда, есть еще и всеядные. Так что ж, соответственно нашему вышеобозначенному рассуждению, и образ соответствующий.

 
                 Вот дух красавицы-креветки
      7773 Под утро мною овладел
                 И запахом сочился едким
                 Аве Мария – громко пел
 
 
                 Взлетал на крыльях к потолку
                 Крича в окно: Кири-ку-ку!
                 Вставайте, граждане! тревога
                 Враг движется кривой дорогой
                 К Кремлю
 

 
                 Античных пара соболей
      7774 Под утро как-то к мне явилась
                 В мою постель стремглав забралась
                 И стала есть меня с бровей
 
 
                 Я чувствовал прокол зубов
                 И легкую порою тряску
                 Я это ощущал как ласку
                 Оставленных полубогов
                 Нам в наследство
 

 
                 Его английская разведка
      7779 Похитила, а через год
                 Уже советская разведка
                 Его похитила вназад
 
 
                 Ведь вот ведь как бывают люди
                 Ценны, а тут живешь, живешь
                 Никто ни разу не похитит, ну, разве, что куда пойдешь
                 Бывает —
                 И не вернешься
 

 
                 Вот нога ведь болит – не отвалится
      7782 И в сторонку ведь не отбежит
                 А на меня всею массой навалится
                 Да и всем моим телом болит
 
 
                 Возмолюся я голосом к Господу:
                 Что мне делать с огромной такой
                 Вразуми ее, Боже мой, Господи!
                 – Да вот я со своею такой
                 Никак не разберусь
 

 
                 Я прихожу домой с опаской
      7783 Вскрываю дверь, рука дрожит —
                 А вдруг убитый кто лежит
                 С лицом залитым смерти краской
 
 
                 Я подбегаю – так ведь это
                 Я сам лежу без жизни сил
                 Кто, кто, скажи, тебя убил? —
                 И отвечает мне из Леты:
                 Кто уж убил, тот уж убил
                 Сам, наверно, и убил
 

 
                 Сбирая мед дикой медведицы
      7784 Я осторожен был как мышь
                 Когда к гнезду ее летишь
                 В низовьях Талмы иль Нередицы
                 Как пчела малая дрожишь —
                 Вот щас она откроет зево
                 Как раненая Перводева
                 И все вокруг в себя вдохнет
                 И станешь безымянный мед
                 Исторический
 

 
                 Нет, все-таки у них там нет
      7787 Прекрасного смирения
                 Вся жизнь им как большой балет
                 Иль баночка варения
 
 
                 А нам ведь жизнь совсем иное
                 Что про нее ни говори
                 Коли балет – так на крови
                 Коль баночка – так просто гноя
                 Родимого
 

 
                 Когда ворочаются туши
      7789 Их знает слово, но не слышат уши
 
 
                 Перевернутся толстые вверх дном
                 Выходишь в центр Москвы – а там пустынный холм
                 Зачатный
 

 
                 Вот мой мизинец болевает
      7790 В нем кость живет себе хозяйка
                 Туда-сюда пройдется зябко
                 А то поднимет страшный вой:
                 Я не хочу на свете жить!
                 А то вдруг явится в мундире:
                 Я в армию иду служить
                 В защиту мира
 

 
                 Оставив прелести утех
      7792 В опереженье прочих всех
                 Я строю чистый коммунизм
                 От всех на время обособлен
                 Поскольку мой вот организм
                 К нему особо приспособлен
                 Им с детства отправляясь аж
                 Да и опять-таки – этаж
                 Седьмой
 

 
                 Вот брат на брата заступ поднял
      7797 Бежит его убить, кажись
                 А брат второй из преисподни
                 Бери топор – такая жизнь
 
 
                 А я встаю из темной почвы
                 Беру холодный автомат
                 Я молодой и непорочный
                 Убитый ими первый брат
                 Допрежь самого первого
 

 
                 Рука бойца всю ночь болела
      7798 Ее томило и ломало
                 А как светать под утро стало
                 Страна в восторге увидала —
                 Рука как дом огромный стала
                 Все разрастаясь на глазах
                 И все вскричали: то Гундлах
                 Воин
 

 
                 В пучинах жизни погибая
      7806 В московском проливном дожде
                 Как тут не вспомнишь Бао Дая
                 На светлом боевом коне
 
 
                 Как он летит и шашкой метит
                 В какой-то холмик земляной
                 Оттуда же большие дети
                 Драконовы бегут толпой
                 Окровавленные
 

 
                 Он лежит совсем нестрашный
      7814 Прудик бывший Патриарший
                 А ведь как не обреветься
                 В страхе как тут не забиться —
                 Тут утопло мое детство
                 Незапамятною птицей
                 Бескрылой
 

 
                 На тихой улице моей
      7816 С утра внезапно объявившись
                 Великий экскаватор Вьяшис
                 Ест землю на глазах людей
 
 
                 К окошку подхожу я сам
                 Ах ж ты, чудовище небожье
                 Смотри – я в руку камень тоже
                 Кладу, и капает слеза
                 С камня умиленного
 

 
                 Вот юноша подходит к гробу:
      7836 Прощай! – он гробу говорит
                 А тот вдруг хвать его за оба
                 Да и с собою в гроб тащит
 
 
                 Тут юноша томиться, рваться
                 А что томиться! что метаться!
                 Срок неминуймый подойдет —
                 Еще не всякий и возьмет
                 К себе
 

 
                 Вот души основных народов
      7838 Собрались вместе в небесах
                 И порешили там за всех
                 Как жить им средь людей-природы
 
 
                 Немецкая душа сказала:
                 Мне жизни мало, смерти мало
                 А мериканская сказала:
                 Мне смерти много, жизни мало
                 Китайская что-то сказала
                 И что-то русская сказала
                 И порешили, а напротив
                 Вторая русская стояла
                 Душа и ровно все напротив
                 Говорила
 

 
                 Уж им дети по плечо
      7850 А все проблемы им по пояс
                 Да и пониже даже, то есть
                 Все по хую и нипочем
                 Вот это партия в глаза
                 Открыто, как росу в глаза
                 Им и говорит
 

 
                 Ах, будущей жизни счастливой
      7851 Отсыпьте немного в пригоршню
                 От этого станет ли горше
                 Что вот подержу я в руках
                 Ну, не ее – так хоть прах
                 Ее
                 Будущей
 

 
                 Иному Бог не доверяет
      7852 Микроба малого – и тот
                 До адской старости живет
                 А к мне спокойно допускает
                 И тараканов, и мышей
                 И прочую скотину малую
                 Он знает – я их не избалую
                 Но и не выгоню взашей
                 Убью, разве что
 

 
                 Вышла мышка на дорожку
      7889 Кто-то молоко пролил
                 Вот она и понемножку
                 Пьет его по мере сил
 
 
                 А по той же по дорожке
                 Старый инвалид идет
                 Поскользнулся и летит
                 Будто кто подставил ножку
 
 
                 Вот ведь – одному на пользу
                 А другому – поперек
                 Вот ведь как устроил Бог:
                 Молоко дал, но и пользу
                 Отдельную от него
 

 
                 Прекрасные родимые болезни
      7905 От подлого здоровья защищают
                 Чтоб не сожрало сразу нас до смерти
                 Как ангелы порою навещают
                 И натирают черным горьким медом
                 Чтобы здоровью было неповадно
                 Нас слизывать могучим языком
 

 
                 Обнимаю небо третьими руками
      7907 Обзреваю дали третьими глазами
                 Третьим сердцем чую мертвецов
                 Их целую третьими устами
                 И шепчу им третьими губами:
                 Третий срок я за грехи отцов
                 Здесь отбываю
 

 
                 Зверь сидит и горько плачет
      7915 Кармы над неразберицей —
                 В следующем рожденьи, значит
                 Предстоит ему родиться
                 Человеком полуголым
                 И с душою поразимой
                 Прожигаемой глаголом
                 Совестью невобразимой —
                 Страшно!
 

 
                 Заяц белый пробежал
      7920 И вскричал: Кругом несчастье
                 И для общего для счастья
                 К сердцу нож себе прижал
 
 
                 Кровь забрызгала людей
                 И особенно все книги
                 И оттуда выполз Пригов
                 Словно маленький злодей
                 Объективный
 

 
                 Стоит мужичок под окошком
      7928 И прямо мне в очи глядит
                 Такой незаметный на вид
                 И так подлетает немножко
 
 
                 И сердце внутри пропадает
                 И холод вскипает в крови
                 А он тихонечко так запевает:
                 Ой, вы мене, вы текел мои
                 Фарес!
 

 
                 Прекрасные девушки бродят по пляжу
      7933 Нагие как серны альпийских лугов
                 Я взглядом их трогаю нежно и глажу
                 И в море бросаю под ропот валов
 
 
                 Они ко мне руки с пучин простирают
                 А я уже небо глазами держу
                 И солнце заходит и след их стирает
                 И я одинокий под взглядом лежу
                 Чьим-то