Текст книги "Монстры"

Единорог

1997

Предуведомление

Этот маленький сборничек представляет нашему вниманию небольшой набор редких и обстоятельных встреч со столь невиданным зверем, как Единорог. Известно, что Единорог вообще зверь наиредчайший. А российский – так и вовсе почти несуществующий. Встреча с ним приравнена быть может к невидали, наряду со всякой прочей невидалью, но в России как рази случающейся. В отличие от другой, зачастую неблагостной невидали, Единорог – зверь молчаливого величия, смирения, девственности и чистоты и мистического знания, что, между прочим, в основном своем принципе соответствует основной сути России, но не наличной, а умопостигаемой.

 
                 Я знал Россию, но тогда
                 Когда ее еще не знали
                 И только странно называли
                 По имени Юнот Огда
 
 
                 И здесь не поменялся Бог
                 Еще! – меня Единорог
                 Сюда
                 Привел
 

 
                 Ты помнишь, товарищ, наш славный отряд?
                 Скакали и всех мы рубали подряд
 
 
                 Рубали и снова скакали
                 И странную конфисковали
 
 
                 Тогда мы скотину в селенье одном
                 Хозяйский сперва запалили мы дом
                 Ее увели мы дорогой
                 Звалась она Единорогом
 
 
                 Не знаешь? Ну ладно! Уж как повезет!
                 Ну, едем мы шляхом с возами
                 И слышу, как голос какой-то зовет
                 Я вдруг обернулся и замер —
                 Она на меня словно Демон глядит
                 – А ты? – Ну а я всех едрит
                 И порубал
                 Товарищей своих дорогих
                 А ее отпустил ко всем чертям собачьим
 

 
                 Я выглянул – она лежала
                 Вываливаясь за порог —
                 Россия
                 Пред ней стоял Единорог
                 И длинными губами жало
                 Вытягивал из ее тела
                 Она мертва была и вдруг вспотела
                 Обильно
 
 
                 Выходит хищник на дорогу
                 Принюхиваясь – ей же, ей
                 Как будто бы Единорогом
                 Российским
                 Попахивает средь полей
                 Российских
                 Бежит по запаху, находит
                 Следы – прямехонько выходит
                 К дому
                 Моему
 

 
                 Как-то ночью на боковом шоссе
                 Мы почувствовали легкий удар
                 Включили ближний свет
                 И увидели непомерно крупное тело
                 Лежащее прямо перед капотом
                 Оно зашевелилось, приподнялось
 
 
                 И передвигая с трудом передние ноги
                 Волоча задние
                 Оставляя крупный след на мокром асфальте
                 Медленно пересекло шоссе и скрылось в придорожном леску
 

 
                 Окно по январю, бывает
                 Промерзнет – прямо не видать
                 Ничего
                 Дыханием обогревать
                 Начнешь его – отогревает
                 Чувствуешь
                 Его дыханием снаружи
                 Кто-то, присмотришься – там рожа
                 Презабавнейшая
                 Единорога
 

Горящие звери

1999

Предуведомление

Здесь идет речь о зверях пылающих, т. е. как бы праобразах зверей обычных, в виде обычных зверей и являющихся, но объятых пламенем их метафизической энергии. Это видно сразу.

 
                 Выходил олень из темной чащи
                 С ровным пламенем горящими рогами
                 С тонкими дрожащими ногами
                 Бледными губами молвил: Аще
                 Взыщет Сущий всякую слезинку
                 Вами убиенного – я Зинку
                 Вспомнил сразу
                 Девочку
                 Соседскую
 

 
                 Петух с горящим красным гребнем
                 Взлетает ночью на плетень
                 Свою немыслимую тень
                 От пламени на всю деревню
                 Отбрасывая
                 Деревня спит и ровно дышит
                 Как беспробудная, но слышит
                 Слышит
                 Шорох и хлопанье
                 Петушиных крыл
 

 
                 Выходит тигр, горя глазами
                 И освещает рощи мрак
                 И видит: изготовлен замер
                 Бледносветящийся его враг
                 Стоят как в позе торжества
                 И ждут, пока их божества
                 Разные
                 В которых они укреплены
                 Не разрешат предварительный спор
                 Наверху
 

 
                 Крыса с огромным голубым
                 Хвостом, как будто спиртовым
                 Прозрачным пламенем объятым
                 Ползет по серой половице
                 К нам приближаяся – Ребята! —
                 Шепчу я – Она – Царь-Девицу
                 Мне
                 Напоминает
 

 
                 Приходит смирная овца
                 Над ней висит в виде кольца
                 Огромный черно-белый пламень
                 На шее же – тяжелый камень
                 На темени – большой нарост
                 И весь вид ее весьма непрост
                 Ой, весьма, весьма непрост
 

 
                 Идет огромный тихий слон
                 И пламенем как будто он
                 Объят невидным, но сжигающим
                 Но будто некий умиряющий
                 Поверх огня суровой волей
                 Окутан – так что поневоле
                 Смирен
 

 
                 Пылающий огромный камень
                 Летел и громко вопрошал:
                 Ты тот, который мне мешал? —
                 Нет!
                 Я тот, кто черными руками
                 Тебя на небо запустил! —
                 Я понял, понял! я простил
                 Тебя! —
                 Слабо донесся его удаляющийся голос
 

Про крыс

1999

Предуведомление

У меня наличествуют специальные сборники, посвященные кошкам, собакам, тараканам, птицам, агнцам, волкам, мышам (вернее, потокам мышиным), козлу и кому-то там еще, уж и не припомню конкретно кому. Вот наконец и крыса сподобилась заслужить отдельный сборник. Дело в том, что она встречалась так часто и повсеместно в моих писаниях, что как-то даже и не чувствовалось необходимости выделять ее в некое специфическое версификационно-семантическое книжное пространство. Но справедливость этого требовала, и я не мог ей отказать в этом.

 
                 Я видел крыс в различном виде
                 В суровом, мерзостном и чистом
                 Одна из них, словно Овидий
                 Горестный
                 Была
                 Другая, словно из Авесты
                 Испепеленным Заратустрой
                 Предо мной
                 Как перед по-гробовому молчащим Ницше
                 Явилась
 

 
                 Я видел крыс под майонезом
                 В сухой хрустящей панировке
                 Или с изящною сноровкой
                 На гриле прямо под березой
                 На природе
                 Изготовленных
                 И что? Хотя б на гран приблизило
                 Бессмертное их – Ранпр Иблизило —
                 Значение
 

* * *

Что крысу отличает от человека? – да ничего! ну, может быть, нечто тончайшее, неуловимое, даже и отличием не могущее быть названным, но только различением

 
                 Подкрапывает мелкий дождь
                 Выходит седенькая крыса
                 Живешь? – Живу! – Чего-то ждешь? —
                 Да нет вот, баночку кумыса
                 Откушала – славный напиток!
                 А то чего-то вот от пыток
                 Подустала
                 Совсем старая уже
 

* * *

Я разговаривал с немалым Количеством крысВытянуть из них что-либо специфическое было, практически, невозможноВсе нормально! – как правило, отвечали они

* * *

Почему в России нет великой философии и великой музыки? Да потому, что нет становления и становящегося, а музыка – это дышащая философия, потому нет и музыки! – отвечала умудренная немецкая крыса

* * *

Не крысой единой полон процесс описания крысы, он полон еще и человеческого и человека

 
                 Чем, скажем, крыса православная
                 От крысы прочей отличается
                 Не скажешь ведь, что подчиняется
                 Единому и православному
                 Канону
                 Но среди люда православного
                 Живет, и этим самым славная
                 Она
 

 
                 Кстати, из области крыс —
                 Там сила не поделена подушно
                 Потельно, но собирается
                 Стягивается на одного – того
                 Кому она нужна, и кто ее
                 В данный момент ярче представительствует
 

 
                 Прекрасный теплый день осенний
                 Прозрачный лист по биссектрисе
                 Летит, влетает прямо в сени
                 Условно, сени
                 В нору большую к местной крысе
                 А крысы нет, она отъехала
                 В края иные, только эхо ее
                 Шагов
                 До сих пор висит
                 В прозрачном осеннем воздухе
 

* * *

Любит ли крыса смерть? – этот вопрос не прояснен, во всяком случае, она именует и вызывает ее не словом Смерть, а словом Тшу, и, следовательно, она зовет и вызывает нечто другое, по некоторым внешним признакам напоминающее то, что мы именуем Смертью и втягивающее ее, крысу, в наш мир, и дающее основание для спутывания, вернее, не спутывания, но в нашем мире неразличения в высвечиваемой зоне, называемой Смерть

 
                 Выходит крыса на порог
                 Пустующего дома
                 Пустынный сад, худая крона
                 Пустые небеса и Бог
                 Один сидит средь пустоты
                 И говорит ей: Крыса, ты
                 Единственный мой собеседник
                 На данный момент
 

 
                 Замечены были также крысы
                 Айнур, крыса Сайчак и
                 Крыса Кирсан – все в
                 Неподобающем обличае, потому и не принимаемые за крыс,
                                                                   но за неких других
 

 
                 Прибежала крыса Женя
                 У нее в желудке жженье
                 А как же не случиться жженью
                 Что же плачешься ты, тетя
                 Коль соседскую дитятю
                 Сожрала намедни! – Женя
                 Крыса
                 Молчит
 

 
                 Я видел крысу средь Японьи
                 Размером с ласковую пони
                 И с видом храмовой лисы
                 Неописуемой красы
                 Дальневосточной тайной девы —
                 А мы не видели! – А где вы
                 Были?
 

Откуда-то взявшиеся стихи

2000

Предуведомление

Ну, стихи известно, откуда берутся – оттуда же, откуда и дети. Правда, не совсем оттуда. Оттуда, но в метафорическом смысле. В смысле, что трудно предусмотреть и сам факт и результат и последствия. Но вот, происходит пока при полном неведении. Пока. Скоро все изменится. Так вот пока не изменилось – мы и производим стихи неизвестным способом с неизвестным результатом.

 
                 Они глядели в небеса
                 И думали, откуда тянет
                 Она сказала: Думай сам! —
                 И он вцепился ей когтями
                 В чуть видную на шее вену
                 И она тут же вся мгновенно
                 Залилась кровью
 

 
                 Крестьянин возится с морковью
                 Ты смотришь в суть и говоришь:
                 Она полита его кровью! —
                 Там где другой сказал бы: Ишь!
                 Она, как его половой
                 Член! —
                 Но нет, садово-полевой
                 Она всего лишь продукт
 

 
                 Ира, хочешь мандарина? —
                 Нет! – мне отвечает Ира
                 Я хочу! – тогда Марина
                 Отрываясь от клавира
                 Говорит —
                 А Ира только мясо ведь
                 Кушает – она Медведь
                 Ведь!
                 Ирина-Медведь – это всем известное такое дикое существо
 

 
                 На фоне белоснежных гор
                 Сидят в саду, играют в карты
                 Судьба раскидывает как-то
                 Что-то не так – меж ними спор
                 Возникает
                 Один другого убивает
                 И горы важные кивают
                 Согласно
                 Белыми головами
 

 
                 Собака плачет над убитым
                 То носом ткнет, то пальцем тронет
                 Но тот недвижно-монотонный
                 Лежит словно мешок набитый
                 Не дрогнет бровь, не скосит глаз
                 Ты скажешь: Этого у нас
                 Сейчас навалом! —
                 Да, но видеть воочью!
                 Но слышать собачий плач!
 

 
                 Играют в карты в дурака
                 Две пожилых усталых женщины
                 В электричке
                 Так яростно, словно обещаны
                 За это им два-три мешка
                 Небесных благ или нирваны
                 Вот красные, словно из ванной
                 Раскрасневшиеся, в смысле
                 Руками машут
                 И сопят молча
 

 
                 Я видел стаю диких крыс
                 Они переходили поле
                 Их вид ужасен был, но воля
                 И некий неземной каприз
                 В них чувствовались, как вода
                 Живая, черная, текущая
                 И я тогда подумал: Да
                 Вот так она – мистерья сущая
                 Темная и выглядит
 

 
                 Как олень иду по насту
                 Невесом и невредим
                 Вижу вдруг лежит под ним
                 Девочка живая Настя
                 Соседская
 
 
                 Что ты делаешь здесь, Настя? —
                 А она в ответ мне: Здрасьте
                 Дяденька олень!
                 Вот, лежу здесь
 

 
                 Вот некто заведя семью
                 Следом завел себе ребенка
                 Играясь с ним смеется звонко
                 И говорит: Ведь я убью
                 Любого, кто ни подойдет
                 К нему! – и вправду ведь – убьет
 

 
                 Котяра по имени Дэвид
                 С утра на окошке сидит
                 То муху какую придавит
                 Лапой
                 То просто и строго глядит
                 Так мышкою проскользнешь —
                 А и не заметит! а, ишь —
                 Заметил
 

 
                 Бродит бедная овца —
                 Киса, что это с тобою?
                 Прямо на тебе лица
                 Нету! – Некие злодеи
                 Меня скушать восхотели
                 Непременно! – В самом деле?
                 Не бойся!
                 Я сам тебя скушаю
                 И все будет в порядке
 

 
                 Вышли зайцы за околицу —
                 Метафизические зайцы —
                 Медленные как клопы
                 О любую травку колются
                 Лапкой – да они слепы! —
                 Молвит кто-то приглядевшийся —
                 Тихо! вот они одевшися
                 В неземные одеяния
                 Восхищены уже
 

 
                 Грозный Лазарь Каганович
                 Сам себя спросил, верней
                 Удивился:
                 А чем, скажем, я – не овощ?
                 А чем, скажем, я – еврей? —
                 Сталин щуря правый глаз
                 Повторил его вопрос:
                 Действительно, Лазарь, чем ты еврей, а не овощ? —
                 Сам удивляюсь, Иосиф Виссарионович! —
                 А тем, Лазарь, что ты пока еще еврей, а не овощ!
 

 
                 Вороны черные сидят
                 На местном пятачке зеленом
                 И что-то красное едят
                 Прижавши лапами к газону
                 Я подхожу поближе – ишь! —
                 Почти еще живая мышь
                 Бьется
                 Вернее, отбилась уже
 

 
                 Овца нащупает овцу
                 И в темноте тесней прижмется
                 И словно к милому отцу
                 Бросается вдруг к овцеводцу:
                 Спаси! спаси! Орлор! Ежет! —
                 Сейчас! Сейчас! – и горло режет
                 Во спасение
 

 
                 Приходит с видом хитреца
                 Потом другие появляются
                 Подползают
                 Пьют воду с моего лица
                 И страшной силой наливаются
                 Я ж бледный и лишенный силы
                 Лежу! – а я, я ж для России
                 Берег ее
 

 
                 Проезжаем городишко
                 Называется Дзержинск
                 Выглянешь – в одном бельишке
                 Кто-то там бежит – Держи! —
                 За ним гонятся с обрезом —
                 Сам ли Феликс? Сам железный
                 Эдмундович ли?
                 Гонится ли?
                 Убегает ли?
 

 
                 Ходит мрачный: Покорися! —
                 Говорит он местной крысе
 
 
                 А крысе надо приглядеться —
                 Покориться, или не покориться
 
 
                 Пошевелит тонкий ус
                 А после: Нет, не покорюсь! —
                 Скажет
                 И вправду – угадала
 

 
                 Один известный коммерсант
                 С большими телесами
                 Роскошных дам интересант
                 Да вы, наверно, сами
 
 
                 Его видали и не раз
                 На голубом экране
                 Он и в газетах учит нас
                 Как надо жить, а ране
 
 
                 Давным-давно, когда он был
                 Так худенек, худее
                 Меня намного, то я бил
                 Его не как злодея
 
 
                 Иль кровопийца наших дней
                 Народных масс, а просто
                 Как друга школьного; верней —
                 Как недруга-прохвоста
 
 
                 Вернее, просто так, с листа
                 Без смысла, а гляди-ка
 

 
                 Известным человеком стал
                 Не зря-таки в далеком
 
 
                 Далеком детстве среди дня
                 Махал я кулачками
                 Хотя вот если взять меня —
                 Ну, разве что очками
                 Единственно
                 Чем могу похвастать
 

 
                 Огромные как овце-крысы
                 В пустынных переборках стен
                 Свирепы и небескорыстны
                 Жили семьей, а между тем
 
 
                 По эту сторону, снаружи
                 Но тех же стен и в те же дни
                 Мы жили – и друг другу ужас
                 Внушали, правда же они
                 Внушали все-тки ужас больший
                 Когда средь ночи по делам
                 Неслышно выползали, тощий
                 По лицам сонным и телам
                 Нашим
 
 
                 Хвост свой протаскивали скользкий
                 Мы вскакивали и – орать!
                 И вещи разные кидать
                 Все начинали – матка Боска! —
 
 
                 Как говорила много позже
                 Бывало, чем поражена
 

 
                 Другим, но право же, похожим
                 Полячка гордая – жена
 
 
                 Приятеля, сама актриса
                 Довольно жесткая во всем…
                 Так я о чем? Ах, да, о крысах
                 О детстве жалостном своем
 
 
                 О том как мощную живую
                 Мы жизнь совместную вели
                 Взаимно, скажем, ножевую
                 Тогда-то мы и завели
 
 
                 Кота по имени Нарком
                 Но это будет о другом
                 Повесть
                 Совсем-совсем о другом
 

 
                 Приехал я на Родину
                 А там живет правительство
                 И местную народину
                 Как милую уродину
                 Опять в виде учительства
                 Про рынок просвещает
                 И как бы посвящает
                 Чрез то
                 Во взаимную тайну
 

Венские рассказы

2002

Предуведомление

История названия сборника и возникновения историй, его заполняющих, вполне проста. Однажды в Вене, пытаясь подвигнуть некоего танцора на свободный полет фантазии и спонтанную импровизацию, я стал предлагать ему спонтанно у меня возникавшие некие естественные ситуации с несколько неожиданным, даже абсурдным завершением. С танцором все оказалось в порядке, но мне и самому показалось это весьма интересным. Я записал некоторые запомнившиеся и присовокупил к ним для полноты объема еще несколько позднее сочиненных.

* * *

Маленький мальчик, перебегая дорогу, вдруг посередине улицы обнаруживает, что он совсем не маленький мальчик, а огромный жуткий монстр

* * *

Некто не принимает во внимание обстоятельств жизни и становится абсолютно беспричинным

* * *

Некто пытается полностью уничтожить свою личность и в результате обнаруживает себя цветущей сакурой в конце мая на острове Хоккайдо середины 18 века

* * *

Юноша выглядывает из окна 13 этажа и обнаруживает себя лежащим внизу на сыроватой земле прямо под окном

* * *

Девушка, полностью погруженная в чтение книги, внезапно обнаруживает себя на дне глубокого озера под толстым слоем холодной прозрачной воды

* * *

Старый человек долго всматривается в зеркало и наконец-то понимает, что он – маленький зайчик, потерянный родителями на вокзале еще в самом раннем своем детстве

* * *

Тот же старый человек всматривается в свои руки и обнаруживает в них ростки надвигающихся вселенских катастроф

* * *

Опять старый человек быстро оборачивается и замечает следующую за ним, но не принадлежащую ему тень

* * *

Некто просыпается под трамваем и всеми силами души пытается убедить себя, что ничего особенного не произошло

* * *

Очаровательная кудрявая девочка неожиданно замечает вдали убегающего зайчика, уносящего с собой те прекрасные золотые волосы

* * *

Школьник в классе вдруг замечает, что его скользкий хвост обнимает девочку, сидящую за второй партой удаленного ряда

* * *

Один пожилой человек был чрезвычайно озабочен своим пищеварением и перистальтикой, пока не обнаружил, что испражняется через волосы

* * *

А зрелый мужчина, не задумывающийся ни о чем, тем не менее оказывается почти полностью, до состояния тонкой прозрачной облегающей пленки, изъеденным своими внутренними выделениями

* * *

Человек вываливается из 27 этажа и пролетая мимо 11-го замечает, что он все еще жив

* * *

Маленький котенок лакает из мисочки молоко, обнаруживая на самом дне свой портрет кисти какого-то известного художника

* * *

Безумное множество в мире микробов, но один из них внезапноосознает себя существом, исполненным глубокого смысла и содержания

* * *

Некто теряет вес и истощается до того уровня, что обретает черты чистой геометрической линии

* * *

Слоненок с криком о помощи бросается к матери и обнаруживает, что это просто огромного размера изображение на большом листе бумаги

* * *

Насекомое сосредоточивается на своей несчастной доле и вдруг понимает, что оно никакое не насекомое, а чистое расстояние от возможного до невозможного

* * *

Ребенок играет в песок и неожиданно замечает, что оттуда на него кто-то внимательно смотрит

* * *

Кошка много и интенсивно думает и в конце концов приходит к пониманию, что она – кошка

* * *

Садист, играя своим пенисом, осознает, что никакой он не садист в данный конкретный момент