Текст книги "По следам экспедиции капитана Кука. Книга вторая"

Ночью участники экспедиции наблюдали на острове, к которому теперь направлялись, не только огни костров, но и большой столб пламени, характерный для действующего вулкана. На рассвете 5 августа они обнаружили, что ночью прошли недалеко от небольшого низкого острова, поросшего пальмами. На хорошо видном теперь большом острове возвышалась горная цепь, а в его юго-восточной части наблюдалось несколько более низких вершин. Одна из них и являлась тем самым вулканом, действие которого путешественники видели прошлой ночью. Сейчас время от времени слышался гул, и из жерла вулкана поднимался столб белого, желтоватого, иногда серовато-красного дыма. (Вулкан активен и в настоящее время.) Весь остров, если не учитывать территорию вокруг вулкана, был покрыт лесом, в основном, кокосовыми пальмами.

Фото 4.6. Маршрут экспедиции у острова Танна

Капитан Кук отправил две шлюпки во главе с лейтенантом Купером в бухту, расположенную напротив вулкана, для поиска места якорной стоянки. Как только сигнал от Купера был получен, корабль направился через узкий проход в бухту, которая была маленькая, круглая и удобная.

Вначале островитяне плавали в своих каноэ в некотором отдалении, но, когда их стало больше, наиболее смелые подплывали к корме и передавали на палубу кокосовые орехи и клубни ямса, получая в ответ куски материи и другие вещи. Вскоре весь корабль оказался окружён туземцами, и они стали пытаться стащить всё, до чего могли добраться. Один попытался отвязать сетку с солониной, которую вывесили за борт для вымачивания, другой принялся срывать флаг, несколько человек старались оторвать якорный буй. Выстрелы в воздух из мушкетов их совершенно не пугали. Только гром пушечного выстрела заставил туземцев прекратить грабёж и попрыгать из каноэ в воду. Однако увидев, что грохот не причинил им никакого вреда, аборигены продолжили свои попытки утащить буй. Только после нескольких выстрелов дробью по нарушителям и повторного применения пушки порядок был восстановлен.

После обеда капитан Кук во главе большой команды под охраной морских пехотинцев на трёх шлюпках высадился на берег. Вначале туземцы стали разбегаться, но поняв, что им ничего не угрожает, вернулись. Вскоре появилась группа островитян с оружием в одной руке и зелёными ветками в другой. Ветки они вручили англичанам в знак мира, в ответ получили куски таитянской материи и железные изделия. Кук пояснил туземцам, что нуждается в питьевой воде, кокосовых орехах и дровах. Те, в свою очередь, просили не рубить кокосовые пальмы, растущие во множестве вдоль берега.

Фото 4.7. Место стоянки экспедиции на острове Танна

У островитян был тёмно-коричневый цвет кожи, средний рост, телосложение более крепкое и пропорциональное, чем у малликольцев. Подобно им, они не носили одежды; только шнур, повязанный вокруг талии, был затянут не так туго. На женщинах, стоявших поодаль, были надеты доходившие до колен юбки; по выражению Форстера «…они выглядели не столь безобразно, как малликолянки». От местных жителей путешественники узнали, что этот остров называется Танна.

Наполнив две бочки водой из расположенного неподалёку источника и захватив купленные кокосовые орехи, англичане вернулись на корабль.

Между тем, продолжалось извержение вулкана, находящегося (по данным гугл-карты), примерно, в пяти километрах от корабля. Каждые пять минут из его кратера с грохотом вырывались пламя и столб дыма. За несколько часов золой и кусочками пемзы оказался засыпан весь корабль. Попадание золы в глаза причиняло резкую боль.

На следующее утро Кук перевёл «Резолюшн» ближе к берегу, чтобы под прикрытием корабельных пушек его люди смогли спокойно работать на берегу. Туземцы продолжали привозить на продажу кокосовые орехи и бананы. Один из них дал понять капитану, что готов обменять свою палицу на нитку бус. Однако, получив бусы, он не отдал дубинку, а вместе с двумя своими товарищами стал быстро грести к берегу. Кук сначала выстрелил по жуликам дробью, а когда каноэ отошло на расстояние, превышающее дальность стрельбы мушкета, приказал дать по лодке несколько залпов. После этого туземцы выпрыгнули из каноэ и вплавь добрались до берега, где их соплеменники подняли крик и стали угрожающе жестикулировать.

Через несколько минут к кораблю подошло каноэ, гружённое сахарным тростником, кокосовыми орехами и клубнями ямса. В нём находился только один старый туземец. Ещё накануне англичане заметили, что он старался установить мир между ними и своими земляками. Кук подарил ему наряд из лучшей красной таитянской материи, поскольку старик выполнил его просьбу и выбросил в море две свои палицы. Капитан также пояснил старику, что остальные туземцы должны сложить своё оружие.

После этого, развернув корабль бортом (то есть пушками) к берегу, капитан Кук на трёх шлюпках с морскими пехотинцами и вооружёнными матросами направился к берегу. Там, по обе стороны от того места, где англичане брали воду, собрались две группы вооружённых туземцев. В большем отряде было человек семьсот и они держались довольно враждебно, другая группа, более спокойная на вид, насчитывала человек двести. Между этими группами стоял знакомый старик-туземец и ещё двое, все без оружия. Перед ними на земле лежали в куче бананы, ямс и кокосы. Когда шлюпки подошли к берегу, Кук знаками потребовал, чтобы туземцы отошли подальше и сложили оружие. Требование было проигнорировано, поэтому высаживаться на берег между двумя вооружёнными группами индейцев представлялось очень опасным. Капитан приказал дать залп из мушкетов в воздух, но испуг аборигенов быстро прошёл. Все остались на прежнем месте, а один наглец показал англичанам свой зад и похлопал по нему рукой. Второй выстрел в воздух восприняли на корабле как сигнал и дали залп сразу из семи пушек. Ядра пролетели над головами туземцев и срезали верхушки нескольких пальм. В результате, через мгновение берег опустел, остались только старик-миротворец и два его товарища. Когда Кук и его команда ступили на берег, старик подарил капитану всё собранное продовольствие и попросил больше не стрелять.

Англичане с помощью кольев и верёвки огородили место для набора воды и выстроили защитную линию из морских пехотинцев. Вскоре из зарослей стали появляться аборигены. Им указали линию, которую нельзя переступать и снова потребовали сложить оружие. Меньшая группа, более миролюбивая, в основном, это требование выполнила. Старику-туземцу, которого звали Паовангом, и тем, кто сложил оружие, в знак доверия разрешили зайти за черту.

Натуралисты, прибывшие на берег вместе со всеми, решили не идти в лес на экскурсию, чтобы не искушать судьбу. Они стали общаться с миролюбивыми аборигенами, узнали много слов их языка, но купить какое-нибудь оружие у индейцев так и не удалось. Зато удалось хорошо изучить их внешний вид. Черты лица у аборигенов крупные, широкий нос и большие глаза; волосы чёрные, очень густые и, в основном, курчавые. Особо интересной выглядела причёска, состоявшая из множества тонких косичек, перевитых гибким стеблем. У туземцев с густыми, жёсткими и короткими волосами длина косичек не превышала десяти сантиметров, и они торчали во все стороны подобно иглам дикобраза. Если же волосы были более длинные и тонкие, то косички ниспадали на плечи. Некоторые связывали волосы на затылке в одну косичку с помощью гибкого листа. Голову прикрывают свёрнутым листом банана либо плетёной шапочкой.

Фото 4.8. Жители острова Танна. Художник У. Ходжс (фото из книги Г. Форстера). На голове женщины шапочка из бананового листа, для соблюдения правил приличия её плечи и бюст художник задрапировал

Бороду некоторые туземцы тоже заплетают в косички. Ноздри почти у всех проколоты и в них вставлены тонкие палочки или камни; в ушах – кольца из черепашьего панциря или из белых раковин. Между локтем и плечом левой руки большинство островитян носят браслет из кокосовой скорлупы. На лицо наносят полосы красной, чёрной, реже – белой, краской, замешанной на кокосовом масле. Поскольку цвет кожи местных жителей более тёмный, чем у полинезийцев, вместо татуировок здесь делают надрезы на коже между плечом и локтем, а также на животе. Для этого острой палочкой или раковиной по рисунку на коже делают довольно глубокие надрезы, а затем накладывают на них особую траву, которая при заживлении раны вызывает появление выпуклого рубца. От себя замечу, что подобные практики существовали (а может, и сейчас существуют) в чернокожих африканских племенах.

Жители Танны используют оружие, традиционное для всех островитян Южного моря: луки со стрелами, дротики, копья, палицы и пращи. Стрелы довольно длинные – свыше одного метра; наконечники делают треугольными, из твёрдого дерева, с зазубринами, длиной иногда более тридцати сантиметров. Для охоты на птиц применяют стрелы с тремя наконечниками.

При метании копья используется «ноу-хау» – верёвка, сплетённая из древесного луба. На одном конце она имеет петлю, а на другом – завязан узел. В петлю продевается указательный палец, а второй конец наматывается на древко копья. При броске разматывающаяся верёвка придаёт копью вращение и, тем самым, повышает его устойчивость в полёте. По свидетельствам участников экспедиции, туземцы являются большими специалистами в искусстве метания копий.

Пращи делают из кокосовых волокон и носят на руке или, обернув вокруг тела, а камни для них тоже держат при себе, завернув в большой лист. У туземцев имеется пять видов палиц, различных по длине и своему виду. Лучшие изготавливают из твёрдого казуаринового дерева.

К полудню, заполнив бочки водой, Кук со своими людьми вернулся на корабль. После обеда на берегу оставалось совсем мало индейцев, поэтому натуралисты рискнули немного углубиться в лес, где собрали несколько новых видов растений. Вскоре к ним подошёл старик Паованг и подарил Форстеру-старшему поросёнка. Форстеры вместе со стариком вернулись к шлюпкам. Там матросы большой сетью ловили рыбу, и их улов составлял уже около ста пятидесяти килограммов. Несколько рыбин подарили Паовангу. Вскоре, оставив своё оружие, подошли находившиеся поблизости туземцы; поведение их было вполне дружелюбным.

На следующее утро вулкан, накануне затихший, снова дал знать о себе, и путешественники любовались красивым зрелищем. На берегу снова собрались местные жители, но уже в меньшем количестве, чем прежде. Вели они себя спокойно, но Кук всё же велел натянуть ограждение. Форстер-старший в благодарность за поросёнка подарил Паовангу топор и показал, как им работать. Скоро топоры стали пользоваться у туземцев спросом, но менять на них свиней аборигены не соглашались.

Всё же не все островитяне стали доброжелательно относиться к англичанам. Один из индейцев разозлил офицера непристойным жестом, тот выстрелил в него дробью и ранил в ногу. К счастью, миролюбивый Паованг сумел успокоить своих соплеменников.

8 августа Форстеры и доктор Спаррман отправились на западный берег бухты вместе с матросами, которые были посланы за балластом. Натуралисты занялись сбором трав и минералов. Затем попытались подняться по тропинке в гору, но, встретив толпу вооружённых индейцев, поспешили вернуться на берег. Натуралисты купили у собравшихся там туземцев сахарный тростник и кокосовые орехи. Один из аборигенов спросил у Иоганна Форстера (отца) его имя и в ответ назвал своё. Обычай обмена именами, чтобы подружиться, распространён на всех островах Южного моря. Затем островитяне угостили новых друзей тушёными фикусовыми листьями, которые готовят на горячих камнях в земле, завернув в листья банана. Подавали это блюдо женщины и дети, которые вели себя очень пугливо.

Женщины, в большинстве своём, казались мрачными и печальными. В качестве украшения они использовали ушные кольца, ожерелья и округло-продолговатый камень, воткнутый в ноздри. Когда женщинам давали подарки – бусы, ленту, гвоздь – они ничего не брали руками, а поднимали потом с земли с помощью зелёного листа.

На следующее утро натуралисты ещё раз посетили то же место, где были накануне. Пойти в гору они всё же не решились и ничего интересного не обнаружили, кроме очень горячего источника, бившего из скалы. Вернувшись в полдень на корабль, Форстеры увидели, что капитан взял на борт юношу-туземца, которого звали Фанокко. У него были приятные черты лица и большие живые глаза. Фанокко сообщил названия всех ближайших островов. Низкий остров, который экспедиция миновала по пути на Танну, назывался Иммер (Анива), высокий остров к востоку от Танны – Ирронан (Футуна), а третий, лежащий к югу, – Анаттом (Анейтьюм).

Обеспокоенные долгим отсутствием Фанокко, несколько островитян подплыли к кораблю и позвали своего товарища. Он выглянул и что-то сказал им, после чего туземцы уплыли, но скоро вернулись с сахарным тростником, кокосовыми орехами и петухом. Всё это Фанокко подарил капитану.

Затем его пригласили за стол. Солонина гостю не понравилась, с большим удовольствием он ел жареный и варёный ямс; но больше всего пришёлся по вкусу десерт, приготовленный из печёных сушёных яблок. Выпил он также стакан вина, но от второго отказался. Англичан немного смущала только то, что Фанокко применял в качестве вилки палочку, которую носил в волосах и периодически использовал для почёсывания головы.

После обеда юношу провели по всему кораблю. Он не имел никакого представления о кошках, козах и собаках и называл всех их словом, которое на местном языке означает «свинья», но внешне своих эмоций от увиденного никак не проявлял. Особенно Фанокко понравились собаки. Капитан Кук подарил юноше кобеля и суку, топор, большой лоскут таитянской материи и разные мелочи.

Затем Фанокко вместе с подарками доставили на берег. Там он вместе с друзьями взял Кука за руку и пригласил, как будто к себе домой, но потом вышла какая-то заминка. Все остановились в ожидании чего-то. Вскоре стало темнеть, и Кук вернулся на корабль, так и не побывав в гостях. Правда, пока он ожидал, появился Паованг с группой мужчин, которые торжественно вручили капитану кокосовые орехи и ямс.

Фото 4.9. Ямс (фото из открытых интернет-источников)

Фото 4.10. Таро (фото из открытых интернет-источников)

Тем временем, Форстеры, прогуливаясь по лесу вдоль берега залива, направились к восточной его части, где виднелись жилища. Они успели пройти совсем немного, как появились туземцы и попросили их вернуться. Тогда они попробовали пройти в глубину острова с другой стороны и двинулись по тропе, ведущей на высокую равнину. Здесь их встретили трое индейцев и стали уговаривать натуралистов вернуться, но поняв, что те не намерены поворачивать обратно, взялись их сопровождать. Вскоре путешественники добрались до обширных банановых плантаций, которые чередовались с полями ямса, таро и посадками фикусовых деревьев. В некоторых местах имелись невысокие каменные ограды.

На другой день было замечено, что с восточного мыса в глубину острова движется много аборигенов, нагруженных тюками. Выглядело всё, как переселение, вызванное появлением чужестранцев. Однако по мнению Форстера, это возвращались к себе домой туземцы, ранее прибывшие из центральной части острова, чтобы помочь воевать с пришельцами. Такое предположение подтверждалось тем, что в районе бухты было очень мало хижин для проживания такого количества людей.

Воспользовавшись отсутствием индейцев, натуралисты решили пройтись по равнине, расположенной за источником, где набирали воду. Судя по гугл-карте, равнина довольно плоская, основная её часть лежит на высоте от 30 до 50 метров над уровнем моря. На ней путешественники обнаружили плантации таро и множество кокосовых пальм. В лесу слышался птичий гомон, были замечены мухоловки, пищухи и разные попугаи. Здесь росли ореховые деревья того же вида, который уже встречался натуралистам на Таити. На деревьях обитали голуби, приручаемые местными жителями, как это делали и на островах Дружбы.

Фото 4.11. Пищуха (слева) и мухоловка-пеструшка (фото из открытых интернет-источников)

Во второй половине дня Форстеры продолжили свою экскурсию по равнине. Периодически им встречались плантации бананов и сахарного тростника, но большая часть территории была не возделана. Затем они вышли к длинной и просторной долине, из разных мест которой поднимался дым и слышались голоса. Самих хижин из-за густого кустарника видно не было. Поскольку приближался вечер, натуралистам пришлось вернуться на корабль.

Утром Форстеры высадились на берег на западной стороне бухты и решили подняться по тропе в гору, куда ранее так и не смогли попасть. Дорога была очень живописная. Радовали глаз голубые и пурпурные цветы вьюнка, закрепившегося на высоких деревьях, птицы оживляли местность своим пение, а цветущие растения наполняли воздух чудесным ароматом. Вскоре путники добрались до небольшой открытой лужайки, из разных мест которой поднимался горячий пар с едким серным запахом. Очень горячая почва не позволяла ступать на неё босыми ногами.

Поднявшись по тропе ещё выше, Форстеры оказались на другой подобной площадке, только лишённой растительности и покрытой охрой, которую туземцы используют для раскраски лица. Было явно заметно, что, как только усиливаются выбросы из жерла вулкана, сразу же увеличивается объём пара, который вырывается из земли на площадке. Затем натуралисты поднялись до самой вершины и увидели, что по другому склону горы спускается тропа, проходящая между двумя тростниковыми изгородями. По этой тропе они подошли к вулкану поближе и некоторое время любовались мощью его извержения.

Двинувшись в обратный путь, Форстеры вскоре встретили туземцев, которые, казалось, были удивлены встречей с англичанами так далеко от бухты. На просьбу путников дать им воды, индейцы ничего не ответили и продолжили свой путь. Натуралисты задержались в этом месте для сбора растений, и, примерно через четверть часа, появилась семья аборигенов с сахарным тростником и несколькими кокосовыми орехами; всё это было отдано Форстерам.

Когда натуралисты вернулись к кораблю, то увидели, что туземцы стали более активно приносить на продажу сахарный тростник, кокосовые орехи, бананы и ямс. Железные изделия их интересовали мало, большим спросом пользовалась таитянская материя, небольшие куски новозеландского нефрита и особенно – черепаший панцирь. На него островитяне обменивали даже своё оружие.

После обеда натуралисты снова отправились на прогулку, на этот раз к восточному мысу. Здесь они увидели дерево, цветущее ярко-красными цветами, – сизигиум прозрачноплодный (Syzygium aqueum) семейства миртовых. В Индонезии его называют джамбо, вкус мелких плодов грушевидной формы напоминает яблоки. Продолжив путь, англичане встретились с группой туземцев, которые попросили их вернуться, дав понять, что иначе будут убиты и съедены. Форстеры сделали вид, будто не понимают, и продолжили путь; но аборигены не успокаивались и, чтобы сделать свои слова более понятными, прикусывали себе руки.

Фото 4.12. Цветы и плоды джамбо (фото из открытых интернет-источников)

Фото 4.13. Капустная пальма (фото из открытых интернет-источников)

После такой демонстрации англичане повернули в другую сторону и направились к хижине, расположенной на холме. Они полагали, что на холме может располагаться какое-то святилище, так как каждое утро оттуда доносилась медленная торжественная песня. Обитатели хижины, увидев незваных гостей, схватились за оружие. Натуралистам пришлось отступить и здесь.

Пройдя немного обратно, Форстеры поднялись на возвышенность, поросшую бананами и кокосовыми пальмами. Индейцы постоянно следовали за ними и вскоре снова стали угрожать, что путники будут убиты, если пойдут дальше. К счастью появился старик Паованг. С ним путешественникам позволили пройти по всей равнине до западной оконечности бухты. Здесь были высажены фикусовые деревья, которые разводят не только ради плодов, но и из-за съедобных листьев, росли деревья джамбо и красивые капустные пальмы.

Миновав плантацию с плодовыми деревьями, Форстеры вместе со своим сопровождающим вышли на лужайку, на краю которой стояло три хижины, а в одном углу возвышалось необычайно большое дикое фикусовое дерево. Небольшое семейство, сидевшее у костра, завидев англичан, бросилось в хижину, но Паованг вернул их, сказав, что бояться не следует. Женщины и девочки, правда, держались поодаль, зато мальчики быстро избавились от страха и стали знакомиться, называя свои имена.

Хижины представляли собой шалаши, основу которых составляют два ряда наклонных столбов, сходящихся наверху и скреплённых там между собой. Сверху они покрыты циновками. С торцов шалаш прикрывают небольшие заслонки, сплетённые из тростника и палок. Высота хижины не превышает трёх, а длина доходит до двенадцати метров. Внутри они пустые, только на полу лежали несколько циновок из пальмовых листьев, остальная земля устлана сухой травой.

Посередине площадки на перекладинах между тремя шестами были подвешены старые кокосовые орехи, возможно, для сушки. На деревьях и кустах вблизи хижины Форстеры обнаружили подарки капитана Паовангу, так что здесь было его жилище. Георг считает, что подарки выставлены для обозрения, чтобы продемонстрировать соплеменникам с каким уважением относится капитан к старику. У самого Кука мнение другое: возможно, Паованг считает, что эти вещи недостойны того, чтобы держать их в своём доме.

Провожать гостей обратно на корабль старик поручил трём молодым соплеменникам. По пути юноши достали англичанам, по их просьбе, несколько кокосовых орехов.

Следующий день путешественники решили посвятить более внимательному изучению вулкана и направились к нему в сопровождении художника Ходжса. Вулкан грохотал весь день, выбрасывая пепел, который делает почву более плодородной. Вскоре путники достигли места, где из трещин в земле выходил вулканический газ. Художник стал делать наброски окружающей местности, а Форстеры выкопали в глине яму и опустили в неё термометр, подвесив его на палке, положенной поперёк ямы. Через полминуты термометр показал 170^оF (76,7^оС), замер температуры воздуха в стороне от вулканических трещин дал результат 80^оF (26,7^оС).

Встреченные немного раньше туземцы, вернулись и угостили англичан сахарным тростником и кокосовыми орехами. Подкрепившись, путешественники продолжили путь к ближайшей горе, чтобы лучше рассмотреть вулкан. Они прошли уже довольно много, когда встретили несколько индейцев, которые показали тропу, ведущую, по их словам, прямо к вулкану. Пройдя по ней несколько миль, англичане, к своему большому удивлению, оказались на берегу вблизи того места, откуда вышли. Так аборигены вежливо увели чужеземцев в сторону от своих хижин.

Во второй половине дня Форстеры совершили ещё одну прогулку к южной стороне плоской возвышенности. На этот раз поход прошёл более успешно: встреченный туземец привёл их к противоположному берегу, откуда хорошо был виден расположенный на юге остров Аннатом.

Вернувшись к кораблю, натуралисты увидели, что матросы наловили более ста килограммов рыбы. Бухта была богата самой разной рыбой. Однажды в улов попало несколько морских лещей, подобных тем, что вызвали отравление на Малликолло. Несмотря на это, матросы выпотрошили и съели их, на этот раз без плохих последствий. Возможно, рыба становится несъедобной, если употребит в пищу что-то ядовитое для человека.

За время нахождения на острове натуралисты нашли не много новых растений и для их описания не требовалось надолго оставаться на борту. Поэтому каждый день Форстеры предпринимали экскурсии в разные части острова. 13 августа они вместе с доктором Спаррманом отправились на восточную часть возвышенности, чтобы посетить уже знакомых им соседей Паованга.

По пути через лес натуралисты услышали звуки ударов, а затем увидели туземца, рубившего дерево каменным топором. Лезвие топора было из чёрного камня, похожего на базальт. Мужчина показал и другой топор, на котором вместо камня был закреплён заострённый кусок раковины. Абориген расчищал участок от кустарников и деревьев, чтобы посадить на нём ямс.

Фото 4.14. Катаппа, или индийский миндаль (фото из открытых интернет-источников)

Вскоре подошли мальчики, уже знакомые натуралистам, и принесли в подарок плоды фикуса и джамбо. Когда путешественники двинулись дальше, с ними пошли несколько маленьких мальчиков и два подростка. Вели они себя очень услужливо: помогали натуралистам собирать растения и выискивали для них скрывающихся в ветвях птиц. Среди высаженных плодовых деревьев путники увидели катаппу, которая даёт вкусные орехи величиной с миндаль. Возле хижин паслись свиньи и гуляли куры. Тропинку часто перебегали крысы, которые сильно вредили плантациям сахарного тростника. Для ловли крыс аборигены устраивали по краям полей глубокие ямы.

Спустившись на берег, путешественники направились вдоль моря, чтобы обойти мыс с севера и попасть на восточный берег бухты, поскольку с юга пройти туда не давали туземцы. Но и на этот раз у натуралистов ничего не получилось. Как только их спутники-индейцы поняли намерение англичан, то сразу встревожились и стали просить не ходить на эту часть острова. Как и прежде, они утверждали, что нарушители будут убиты и съедены.

Далее Георг Форстер пространно рассуждает о причинах вражды между людьми и наивно полагает, что народ, достигший более высокого уровня благосостояния, приобретает любовь к ближнему и не способен к мести и убийству своих соседей. Интересно, что бы он сказал, увидев наши реалии?

Натуралисты повернули обратно, чему туземцы очень обрадовались. Мальчики бежали впереди и демонстрировали своё умение пользоваться пращой и дротиком. В качестве дротика они использовали стебель тростника или жёсткой травы, но бросали его с такой силой, что лёгкая и мягкая стрела вонзалась даже в твёрдую древесину.

Наконец путники подошли к хижинам своих дружелюбных провожатых. Женщины уже разложили под большим фикусовым деревом костёр, чтобы печь клубни ямса и таро. Усевшись возле хижины на бревно, натуралисты стали общаться с хозяевами. Вскоре подошли туземцы с соседних плантаций и подключились к беседе. Георг начал тихонько напевать какую-то песенку, и сразу же островитяне стали просить англичан что-нибудь спеть. Аборигенам очень понравились некоторые немецкие и английские песенки, особенно весёлые; но больше всего им пришлись по душе шведские народные песни, исполненные доктором Спаррманом. Затем наступила очередь островитян продемонстрировать свои таланты. Один из них затянул песню, звучавшую довольно гармонично, во всяком случае, по сравнению с тем, что слышали англичане от таитян и жителей Тонгатапу. Вторая песня была иной, но чувствовалось, что тоже серьёзного содержания. Какие-то индейцы принесли музыкальный инструмент, состоящий из скреплённых друг с другом восьми тростниковых трубочек, длина которых ступенчато уменьшалась от одного края флейты к другому. (На подобных инструментах играли встречавшие наш корабль жители Луганвилла, города на юге острова Эспириту-Санто Новогебридского архипелага.)

Оставив островитянам подарки, натуралисты вернулись на берег. Там появилось больше женщин, многие несли за спиной в мешках из циновки маленьких детей. В плетёных корзинах женщины принесли на продажу кур и плоды фикуса. Одна женщина угостила англичан пирогом, тесто которого было сделано из бананов и клубней таро, а начинка из смеси листьев (полагаю, не листьев, а съедобных стручков) бамии с ядром кокосового ореха. Форстеру пирог очень понравился.

Фото 4.15. Бамия, или абельмош съедобный (слева) и евгения миролистная (фото из открытых интернет-источников)

После обеда Георг и доктор Спаррман снова отправились на возвышенность к своим знакомым островитянам. Как только натуралисты уселись у хижины, их сразу же попросили спеть. Узнав, что Форстер и Спаррман родились в разных странах, туземцы вызвали из круга слушателей пожилого мужчину, который оказался с острова Ирроманга, то есть «из другой страны». Его тоже попросили спеть. Песня была такой же благозвучной, как и у местных жителей, но, судя по тону и забавным жестам во время исполнения, имела шутливое содержание.

Тем временем, к слушателям присоединились женщины, вышедшие из хижин. Они были маленького роста, по сравнению с мужчинами, и одеты в лохматые юбки из травы и листьев. Женщины лет тридцати, по словам Георга, потеряли всякую красоту, а вот о девушках лет четырнадцати он отзывается по-другому: «В большинстве они были очень стройные, с изящными милыми руками, полными грудями и в забавных юбчонках, едва достававших колен». Мужчины не проявляют к женщинам никакого уважения, и те им совершенно покорны. По наблюдениям участников экспедиции, женщины часто играют роль вьючных животных.

Англичане пробыли у индейцев до самого заката, слушая их пение и удивляясь искусству владения оружием. Когда они вернулись на берег, то уже смеркалось и на охоту вылетело множество летучих мышей.

Следующим утром капитан Кук во главе небольшого отряда, в состав которого входили Форстеры, Спаррман, астроном Уолс и врач Паттен, отправился поближе посмотреть на вулкан, пока ещё спокойный. Добравшись до трещины, из которой поднимался пар, путешественники решили измерить температуру и закопали термометр в этом месте прямо в глинистую землю. Через минуту он показал 210^оF (98,9^оС), то есть, практически, температуру кипящей воды.

Поднявшись в гору повыше, они увидели лесную вырубку, подготовленную для посадок. Англичане миновали несколько хижин и заметили только одного туземца, занятого посадкой ямса. Тот вначале испугался, но, когда его успокоили, показал дорогу, ведущую к вулкану. Немного дальше к отряду присоединилось два индейца. Все вместе они дошли до развилки. На дороге, ведущей в глубину острова, стоял воинственный туземец с копьём в руке. Он сказал, что к вулкану надо идти по другой дороге и сам пошёл впереди. Но повторилась прежняя история: туземный Иван Сусанин завёл отряд совсем в другое место. Увидев, что его обман раскрыт и англичане повернули назад, индеец сложил ладони и затрубил, как в рог. В ответ ему затрубили с разных концов горы. Тем временем, отряд Кука, двигаясь обратно, сбился с пути и вышел в долину с высокими деревьями, на которых было много голубей и попугаев. Появились индейцы, привлечённые выстрелами по птицам. Задобрив их подарками, путешественники получили разрешение пройти на поляну с несколькими хижинами, около которых сидели вооружённые туземцы. Англичанам ничего не оставалось, как попросить показать им дорогу к берегу. Индейцы сразу успокоились и несколько человек вызвались проводить отряд.