Текст книги "Кремль 2222. Легенды выживших (сборник)"

– Золото я возьму, договоримся. Но мне куда интереснее ваш молчун и любитель шнапса. Ты, дружище, не нейромант часом?

Кривой на один глаз молчун довольно осклабился. Ухмылка у него вышла поганая, наглая такая, самодовольная. За такую ему можно и по морде лица дать, да не ко времени. Но угадал верно, не зря все мои нанодрузья в организме зашевелились, как только я оказался в комнате, – аж шерсть на затылке торчком встала и мурашки по коже забегали.

– О чем он говорит? – Худой повернулся к нейроманту. – А?

– Ему есть от чего избавиться. И сделать это он сможет только с моей помощью. – Кривой ухмыльнулся еще шире. – А что, я не против.

– Дас гут. – Я усмехнулся в ответ, показав разом все свои зубы. Улыбаться нейромант перестал сразу, а худой еще и побелел. – Вот только не надо думать, что ты тут самый умный, йа? Если ты считаешь, что сможешь меня обмануть, то очень сильно ошибаешься. Потому что голову тебе разнесу сразу же.

– Не сможешь… – хмыкнул нейромант. – К тому же учти, что вывести из тебя наноботов можно только под наркозом. Иначе от болевого шока подохнешь.

– Потерплю. Ты даже не представляешь, какой я терпеливый… – Ага, проняло. Да, нейромант точно сможет выковырять из меня проклятых наноорганизмов, я уверен. Но больно будет, это точно. – А чтобы ты мог их использовать потом, дорогой камрад, коды для перезапуска я дам тебе после завершения всей операции.

Дам-дам. Код у меня есть один, на уничтожение. Душка профессор его мне рассказал на случай моей поимки или фатального ранения. Чтобы не мучился, если что, а сам себя уничтожил. И, соответственно, чтоб его наноподы не попали в чужие руки. Гуманист у меня Головач, ничего не скажешь.

– По рукам?

– По рукам, – переглянувшись с колобком ответил худой.

– А, да, совсем память дырявая.

– Что?

– На башне стоял часовой, так я пообещал ему кадык вырвать.

– И?

– Обещания я всегда выполняю.

Худой побелел сильнее, хотя, казалось бы, куда еще-то?

* * *

С Хитровки я ушел через час, сопровождаемый отрядом «темных». Башню, где нашли трупы часовых, облазил всю. И кое-что, как ни старались уничтожить следы сами маркитанты, нашел… и учуял.

Вооруженные торговцы были нужны, чтобы отпугнуть рукокрылов. Если те вдруг вылезут. Вряд ли что интересное осталось на месте того самого побоища, что я углядел на подходе, но мало ли. «Темные» косились на меня, и было с чего. Во-первых, очень неприятно осознавать собственную возможную смерть от лап и челюстей мутантов. А во-вторых, кадык давешнему часовому я выдрал уж очень эффектно. Пара его бывших товарищей даже сблеванула от переизбытка чувств. Самому мне их мести бояться не приходилось, а на косые взгляды мне глубоко положить.

Подозрения мои, появившиеся еще во время короткого разговора, стали еще сильнее. Вот догадайтесь, кто, не обладая способностями к полету и будучи весьма немаленьким по комплекции, сможет забраться по стене незамечанным, ухайдакать двух вооруженных человек и потом удрать вниз с грузом на плече? Нет, догадка о вашем покорном слуге верна, так оно и есть. Но в маркитантскую «твердыню» мне лазать совсем недавно не доводилось, зуб даю. Не свой, конечно, а вон того парняги с рыжими усами.

И это не нео, и не осм, и не киборг. Нео воняют сильнее и не псиной, киборги не пахнут вообще, а осм не смог бы упереть на своем хребте немалого старшину Геда. Кто остается? Верно, вариантов немного, а точнее, один. Из всех соседей «темных» такой хитровыделанный кундштюк смог бы сотворить кто-то из Кремля. Вот только, почему от него так ощутимо несло крысопсом?

О-о-о, этих милых зверушек я ненавижу чуть меньше, чем Вертера, и чуть больше, чем нео. Хотя крысопсов пока не так и много, в отличие от крысособак, но хрен редьки не слаще. Довелось как-то резать этих вонючих шерстяных мешков с неслабыми зубами. И не потому, что заняться было нечем. Меня ранили, крови набежало с котелок, а на ее запах ко мне, ослабевшему и никак не желавшему расставаться с жизнью, набежал целый выводок этих милых четверолапых мутантов. Ну, как ослабел, так… Аккурат настолько, чтобы в одиночку не справиться с тройкой нео.

Но тот десяток крысособак мне пришлось резать, рубить, кромсать и делить на непропорциональные запасные части непростительно долго. Страшно подумать, но на каждую, если верить подсчетам наблюдавшего с помощью камеры Вертера, пришлось по двум целым и семидесяти пяти сотым секунды, ага. После этого случая тяга сделать из любого крысопса фарш только увеличилась.

Разгадка запаха нашлась в развалинах, лежащих у задней стены. Там же, где три дня назад маркитанты нашли последнего из своих убитых. Следов, ясное дело, не осталось, все было затоптано бесповоротно. А вот шерсть и мелкие царапины от когтей на прогнивших деревяшках сказали многое. У пока еще непонятного мне нахала, и одновременно высококлассного воина, проникшего в Хитровку, оказался с собой крысопес. Дивны дела твои, майн Готт, что еще тут сказать? Хомо кремлевикус и хищная помесь блохозавра и грызуна шляются вместе?! Бывает же…

Хотя… так интереснее. Противник-жертва, как я понимаю, мне достался приличный. Дас гут, что еще сказать? Со слабыми завязываться – хватку терять. От следа, к сожалению, осталось очень мало. Но и того хватило, чтобы взять его и пойти дальше. «Темные» топали следом, настороженно озирались, пытаясь рассмотреть мутантов раньше, чем те их сожрут.

Пока воинственные представители купеческой породы старательно оберегали мое чахлое тело от поползновений возможных любителей им поживиться, мне предоставился шанс спокойно поразмышлять. Было о чем, йа-йа.

Итак, в Хитровку проник кто-то из Кремля либо такой же умелец-одиночка, как я. Но такие мне пока не встречались. Стало быть, все ж таки кремлевский. И сдается мне, что это вполне мог быть товарищ того парня в серой куртке, чья голова пополнила коллекцию моего профессора. Интересно…

Пройти мимо территории рукокрылов получилось спокойно, твари не высовывались. То ли подрали их крепко, то ли просто спали. Но в последнее, вот шайссе, мне не верилось совершенно. Миновав ареал обитания летучих тварей и вдоволь поплутав уже в одиночку, добрался я чуть ли не до самой Москвы-реки, широченного ручья, текущего откуда-то и куда-то, темного и грязного, полного всяческой дряни, вредной для здоровья. От ила, так и оставшегося радиоактивным, до мутировавших представителей ее живого мира.

Моя цель стала для меня еще интереснее. Собственный отход парень прикрывал каким-то странноватым порошком, наверняка сбившим со следа многих окрестных обитателей. Только вот в чем весь кундштюк – у всех у них не было в детстве талантливейшего ученого, грамотного хирурга и заботливого садиста Головача. А у меня был. Потому по следу и вышло пройти прямо до того места, где у кремлевского умельца и его шелудивого товарища была лежка. Добраться до нее оказалось куда сложнее, чем проделать весь предыдущий путь. Но оно того стоило.

Вволю попрыгав над полным опасностей ходом, чуть не угодив в пару ловушек с торчащими кольями и пробравшись через густо сплетенный лабиринт из труб, я оказался в просторной рукотворной пещере. Видеть в темноте, конечно, удобно. Но если слух и обоняние подсказывают, что никого сейчас внутри нет, так какой смысл пользоваться подаренными умениями, когда можно просто сделать светлее?

В сумке я нашарил небольшой шар, нащупал выемку в боку и нажал. Чуть подержал – и хитрое устройство, заполненное специальным газом, наполнило убежище пока еще неизвестного преследуемого ровным бледным светом. Так, что у нас тут?

Полазив по просторной пещере, явно бывшей в старые времена чем-то вроде бомбоубежища, я сделал несколько весьма полезных наблюдений. Старшина пока еще был жив, если судить по отсутствию крови на полу. Ушли они отсюда достаточно быстро, переждав ночь, через незаметную дверь в какой-то боковой тоннель. А вот мне по нему идти явно не хотелось, слишком уж явственно тянуло оттуда опасностью и багами. Да и незачем переться к черту на рога, если задуматься. Раз старшина жив, он им нужен как проводник. Тоннель, если пораскинуть мозгами, скорее всего, ведет в сторону Садового кольца. Натюрлих, Геда могли похитить из-за его личных тайников, которые есть у любого удачливого добытчика, но сдается мне, что не все так просто.

А раз так, то придется потратить немного драгоценного времени и вернуться. И поговорить с «темными» по душам куда основательнее, чтобы рассказали все свои страшные и ужасные тайны. Чем я и занялся, немедленно покинув берлогу и стараясь не наследить. Про запах беспокоиться не стоило. Средство, созданное пусть и безумным, но гениальным Головачом, их крысопсу нюх отобьет.

И, кстати, прихватим-ка с собой кусок рубашки, лежащей в металлическом коробе. У меня, натюрлих, достоинств много, но мое обоняние не жесткий диск. А запах этого хитрого подонка, якшающегося с крысопсом, мне постоянно нужен под рукой. Вот рукав-то как раз и сойдет, йа.

* * *

– Вас?

– Чего?

– Тьфу… что, говорю?! Вы, натурально, продаете нео и хомо каким-то шайнам? «Худой» утвердительно качнул головой. Ну ни хрена ж себе они тут торговцы «черным деревом», оказывается. Капитаны Себастьяны Перейры, мать их. Хотя про шайнов, если вдуматься, кое-что мне уже довелось слышать. А одного, невысокого и худенького недоросля, покрытого мягкой шерсткой, даже видеть. На Савеловском вокзале, в ихней корчме.

– И как раз перед пропажей Геда вы выкупили у вонючек девку из Кремля и сбагрили ее туда же? Правильно понимаю?

«Худой» и «колобок» переглянулись и кивнули. Дружно так, прямо как сросшиеся вместе нео, какие порой появляются на свет в племенах Новых людей. «Темные» близнецы, ни дать ни взять.

– Не, я понимаю, что вы еще те думкопф, но чтобы так… И не стыдно, да? Доннер веттер, вы даже хуже, чем я. Ладно, ваши дела. Где мне их искать?

Эти двое снова переглянулись. Но все-таки сказали то, что мне от них требовалось узнать. Но один я в ту сторону не пошел, взяв в компаньоны проштрафившегося Рвача. Если уж идти через Садовое кольцо, так лучше с маркитантом. И неизвестно что хуже – этот путь или тот тоннель, воняющий багами – хоть и уродливыми, но не самыми страшными обитателями моего мира.

Совсем давно:

– Ладная бабенка… – «Темный» маркитант осмотрел девку с ног до головы, помял, пощупал, заглянул в зубы. – Не жалко отдавать?

– Берешь – нет? – Савеловский ощутимо нервничал. – Давай уже это, решай, да…

– Ты мне не указывай, да? – Черные капли солнцезащитных очков дрогнули. На «савеловского» уставился ствол АК. – Дома указывать будешь, как и кому первому конину жрать. Торопишься, что ль?

Можно было и не спрашивать – торгаш явно торопился. Интересные дела. Итак, какой у нас расклад по данному конкретному случаю? В наличии имеются: два «темных» маркитанта, охраняющих переход через Садовое кольцо, вертлявый нервничающий уберменш, явно с Савеловского, и с ними три девки. Одну из которых, совершенно безропотную, он отдает в качестве оплаты. Странная и удивительная картина, натюрлих.

Если у торгаша нет с собой червонцев, то о чем оно говорит? Мужичок явно где-то напакостил и теперь жаждет скрыться по ту сторону одного из кругов нашего А-да. Готов поспорить вон на ту чернулю с большой грудью, что за ним по пятам уже летит карательная зондеркомманде его бывших компаньонов и дружков. И чего же, интересно, он такого у них спер, что не побоялся ухода в совершенно незнакомый ему край?

– Берешь? – Савеловский тоскливо посмотрел на маркитанта в очках. – Ну?

– Беру-беру… – тот почесал переносицу. – Всех и оптом. Бесплатно.

А, шайссе, следовало ожидать. Вот тебе и неписаные законы, и все прочее. Деревянный приклад напарника «темного» быстро поздоровался с головой незадачливого беглеца. Та черноволосая, одетая в пончо, среагировала сразу. Всадила напавшему нож, выхватив его из широкого рукава. Второй «темный» отпрыгнул назад, поднимая автомат и нажимая на спуск. Простучала короткая очередь. Ох, хомо – хомо, как же вы друг друга любите-то.

Маркитанта я убил выстрелом из АПСа, попав тому прямо в голову. А вот из женщин удалось спасти только чернавку. Ей пуля попала в плечо, выдрав знатный кусок мяса, но оставив в живых. Во всяком случае, до того как я притащил ее в бункер.

Сейчас:

Рвача бросило на ребро развалившейся кирпичной кладки. Внутри опального старшины что-то хрустнуло и, чавкнув, захлюпало. Хотя почему что-то? До хирургических познаний Вертера мне, несомненно, далеко, яволь. Но и того, что есть в голове, вполне хватило понять: ребра у Рвача сломались к такой-то матери. И не просто сломались, а пробили острыми краями обломков левое легкое. То-то он и хрюкнул, выдавив из себя хрип. А чавкнула, разорвавшись на несколько кусков, селезенка. Странновато услышать ее на таком расстоянии, рихтих, но уж как вышло.

Ничего удивительного в таких травмах не было. Как еще может сложиться, если тебя ударил конечностью «Раптор», пусть даже и слегка? Что силы не занимать плотоядной механизированной скотине, что твердости старым кирпичам. Молодцы были старые мастера. Крошка, конечно, полетела во все стороны, смешавшись с кровью Рвача, но стена устояла, не развалилась.

Откуда на нас свалилась эта дрянь? Ответа у меня нет. Запах ее я не почувствовал, как ни странно. То ли из-за изменившегося ветра, то ли шибко я занят был. Ну, что поделать, брезгую отливать на виду у кого-либо. Пришлось отойти в небольшой закуток между тесно стоящими домами. А там, как на грех, оказался труп какого-то бедолаги. Уже совершенно несвежий. Вот тухлятинка и перебила аромат остатков давно гниющего мяса в стальной пасти и ржавого запаха свернувшейся крови недельной давности, оставшейся на биороботе.

«Раптор» не удостоил сломанного, словно кукла, Рвача своим вниманием, полностью сосредоточившись на мне. А то, как же я понимаю сейчас металлическую разумную дрянь! У самого с утра практически ничего в желудке не было, живот подвело так, что готов не просто ессен, нет. Как уже и говорил, это люди ессен, а вот свиньи – фрессен. Вас ист дас свинья я представлял, хотя ни разу до сих пор ни одну не встречал. Да и странновато найти свиней, посреди остатков бывшей столицы, йа-йа. Откуда им тут взяться? Хотя речь не о том, совершенно. Так вот, я сейчас готов даже не ессен. До самой минуты появления «Раптора» мне жуть как хотелось совершенно по-скотски фрессен, да-да, именно фрессен.

Полагаю, что био сейчас испытывает то же самое. Не зря же все они то и дело рыщут по округе, отыскивая живую белковую пищу, хотя не брезгуют и мертвечиной. А тут такая пруха, ой-вэй, сразу два огромных бифштекса притащились на своих двоих. Да еще чуть ли не точнехонько в титаново-стальную клыкастую пасть! Просто праздник какой-то… натюрлих.

«Раптор» развернулся ко мне, всем своим видом показывая: жить тебе, Герр Хаунд, осталось немного. Ну-ну, пугали ежа голым задом, как говорит… говорил порой Рвач.

– Эй, кусок мяса в титановой оболочке, жрать хочешь? – Тупо, конечно, пытаться общаться с био, но молчать мне совершенно не хотелось. – У меня вон там есть годный, весь из себя такой кошерный трупак. Таки настоящий и весьма аппетитный кадавр, может, его понямкаешь?

«Раптор» сделал первый шаг, наклонив мятую-перемятую металлическую чудовищную башку. Пару секунд выиграл, дас гут.

– Найн? Ты точно не хочешь?

Лишь бы он оказался здесь один, лишь бы оказался…

– Да и хер с тобой, айне гроссе металлише капутен!

Био рванул ко мне со скоростью… вообще, рихтих, скоростного мне довелось увидеть в своей жизни не так уж и много. Ну фенакодусы, ну, рукокрылы, мать их. Самые быстрые были как раз сами био да тот танк, что пафосно и люто-яростно вкатился на мост во время последней осады Кремля очень и очень большой ордой нео. Так что сравнить, с чьей скоростью рванул на меня «Раптор», возможности у меня и не оказалось. Даже обидно, натюрлих.

А для био у меня в руках уже оказался дер шёне сюрпризен, даже очень шёне, прямо-таки вундербар! И не зря я таскал свой РГ-6 так долго, целый день.

Гранатомет выплюнул из ствола первый снаряд. Био успел заметить, клянусь, летящую к нему вытянутую сигару, но оказалось поздно. Начинка у этих гранат, так смахивающих на обычные ВОГи, на самом деле не такая простая. Вертер всегда выдает эти доработанные Головачом цацки с яркой красной полосой у самой головки нехотя и чуть ли не ворча. Скопидом железный, чтобы он заржавел!

«Раптор» взвыл сиреной, когда кумулятивный снаряд вошел внутрь него. Броня у био хороша, не поспоришь. Но два столетия износят что угодно, если нет ухода. Да и начинка гранаты не что иное, как ноу-хау, изобретенное гением с головой человека и телом в виде консервной банки. Так что голосил био по делу, верно так голосил. Дер Тод есть смерть, и больше никак, что для разумного механизма, что для живого организма. Грохотнуло и полыхнуло знатно. И все бы хорошо, м-да…

Все было бы хорошо, не зацепись моя нога за незаметный толстый пук травы, свившейся практически в канат. Так что вместо прыжка к моему неговорящему и аппетитно воняющему покойнику получилось что-то несуразное. Но оно и ладно бы, если б краем глаза не заметил я что-то свистнувшее в воздухе и приблизившееся ко мне в мгновение ока. Полагаю, что это обломок био вошел в контакт с моей головой с поразительной силой и мощью. Отъехал я быстро и практически безболезненно.

Вот такие дела.

* * *

– …Секим башка… Чох яхши… А?

Именно что-то такое я и услышал, неожиданно для самого себя приходя в сознание. Язык, на котором разговаривали два голоса: сочный ругающийся баритон и дрожащий присюсюкивающий фальцет, – был совершенно мне незнакомым. Что за странная фата моргана?

– О, наш новый друг пришел в себя, – баритон перекатился речной галькой, – Открывай глаза… Герр Хаунд.

Я открыл глаза и сел. Руки оказались стянутыми за спиной чем-то прочным и эластичным, скорее всего что веревкой сыромятной кожи. Огляделся по сторонам, сразу заподозрив, что до шайнов таки добрался, йа-йа.

– И где это мы? – Мой голос сипел, в горле пересохло. – И почему у меня руки связаны?

Прямо передо мной, метров за десять, в мягком кресле восседал странный тип. В черном плаще балахоном, с капюшоном и в маске. Йа, в самой настоящей маске, весьма красивой и с блестящей хренью на лбу. М-да, разные люди встречаются в Москве.

По левую руку от странного существа, у которого я заподозрил наличие баритона, стоял немаленький мужик, с ног до головы закованный в красную ламелярную японскую броню. Чуть, ясное дело, улучшенную и не являющуюся полной копией своей прапрабабки. Даже шлем с забралом-личиной присутствовал. Но, что хуже, за поясом этого сурового воина красовался здоровенный колесцовый пистолет и меч… очень похожий на катану. Чего-чего, а информации по оружию и амуниции различных эпох Вертер впихнул в мою голову очень и очень много.

Явственно тянуло гарью и большим количеством недавно пролитой крови. И, дас ист фантастиш, в помещении очень сильно ощущался запах того самого парня, за которым я и шел.

– Ты в Форпосте, Пес, – баритон чуть шевельнул головой, – у меня в гостях.

– Хорошие порядки у хозяев, – проворчал я, безуспешно пытаясь незаметно ослабить путы. По пальцам больно стукнули древком. А, ну точно, сзади же стоят два человека, шайссе. – А с чего ты взял, майн фрёйнд, что я какой-то там Герр Хаунд? Да еще и псом меня назвал… а-я-я-я-й.

Черный плащ колыхнулся, подходя ко мне. Что за черт? С каждым шагом этого клоуна с блестящей цацкой во лбу на меня волной накатывало ощущение силы, давящей на сознание. Доннер-веттер, что за хрень?!

Он остановился, не дойдя до меня двух шагов. На кой черт ему нужны еще и караульщики, сторожившие мою бедную и сильно потрепанную персону? Да ему достаточно пальцем шевельнуть, и у меня сердце остановится!

– Нет-нет… – Баритон из-под маски довольно усмехнулся. – Сердце твое, так же как и руки с ногами, мне еще пригодятся, Пёс.

И тут меня отпустило. Майн Готт, кто бы там ни был: Один, Вотан, пусть хоть сам Ктхулху, – спасибо тебе, Боже!

– Ты Герр Хаунд, легенда среди тех, кто знает о тебе, м-да. Это нам рассказал Рвач, никак не желавший умирать и дождавшийся нашего патруля. Что же касается того, откуда я про тебя знаю, так это очень просто. Я нойон этой крепости, и должен владеть всей возможной информацией.

– Ну да, – твердый камень пола холодил. – Может, стул дашь, нойон?

Маска чуть дернулась в сторону. Сзади меня подхватили под руки и посадили на небольшую табуретку.

– Надо же, как все повторяется… – Нойон покачал головой. Поблескивающий гранями третий глаз отливал алым, отсвечивая пламя нескольких светильников в красных неровных стеклянных колпаках. – Странное место, ваша Московия, и страшное. За последнюю неделю здесь произошло столько, сколько мне не доводилось видеть за несколько лет.

– Она не моя. Ладно, нойон, ты меня знаешь. Не стоит говорить мне про мои подвиги, страх и ужас, навеваемый на целые кланы нео и отряды дампов одним воспоминанием об имени Герра Хаунда. Перейдем к делу?

– Перейдем. Если я правильно понял хрипы чудом прожившего пару лишних часов Рвача, то ты, Пёс, ищешь одного крайне неприятного человека, водящего дружбу с большим и странным крысопсом.

– Мало ли что можно сказать перед смертью? Хорошо, что Рвач не признался в своей любви к матке руконогов с Павелецкой.

– А он ее любил?

– Мало ли, может, и любил.

– У тебя с собой был рукав рубашки тонкой кожи и характерного узора по самому краю. Что, если я тебе скажу, что мне знакома похожая рубашка? Правда, я видел ее не такой заношенной и вонючей, а абсолютно целой. И ее владелец мне тоже знаком… что ты на это скажешь?

– Что знаю про это. Кремлевским воином здесь пропахла даже табуретка, на которой я сижу.

Баритон чуть замолчал. Йа, что-то висело в воздухе, никак пока не материализуясь. Что-то будет из этого разговора, интересно?

– Его зовут Дунай, Герр Хаунд. Он и правда из Кремля, и у него есть крысопес. И мне очень хочется, чтобы ты привел ко мне его живым и невредимым.

– Крысопса?

– Хм… если ты приведешь мне их обоих, то не откажусь. Полагаю, что тебя еще можно использовать, живая машина для поиска и убийства. Но Дунай меня интересует намного больше, чем ты.

Намного больше он его интересует, надо же.

– А мне оно зачем нужно, тащить к тебе этого берсеркера?

– Ты же хочешь жить?

Хреновый вопрос. Я прислушался к собственным ощущениям. Вроде бы ничего плохого мне не подсказывал ни один внутренний орган. Мало ли что они могли сделать со мной, пока валялся в отключке? Так… а почему у меня ноет сгиб локтя, кто мне скажет?

– Я, к сожалению, не могу как следует покопаться в твоей голове. Хотя сделал бы это с удовольствием, очень уж ты интересный живой организм… – Баритон вернулся в свое кресло. – Но кое-что мне стало ясным и так. Не знаю, кто сделал тебе биологическую защиту, но познания шайнов помогли мне ее обойти. И ты не зря пытаешься понять, что не так с твоим телом. Вот совсем недавно на твоем месте сидел Дунай и задавал такой же вопрос. Зачем мне надо идти и делать нужное тебе, нойон? И ответ у меня сегодня такой же, Пёс. Твоя жизнь… именно так.

Биологическая защита – вот о чем он. Но как может кто-то обнаружить во мне наноботов, не обладая нужными технологиями? Или этот тип, охраняемый молчаливыми воинами в доспехах Страны восходящего солнца, вооруженных несовершенным оружием, совсем не такой простой дикарь, каким показался мне вначале?

– В тебя, Герр Хаунд, сейчас медленно впитывается порция растворенных в необходимой жидкости мельчайших кристаллов яда, высушенного для сохранности. Такой же я ввел Дунаю, которого ты не так давно начал преследовать с завидным упорством и смекалкой. Но ему повезло, нашлась добрая душа, что ввела ему противоядие. Но тебе судьба так не улыбнется… если ты не притащишь мне Дуная.

Вот так ход… шайссе. Что-то я слишком люблю собственную жизнь, если задуматься. Ну да, следует согласиться и вернуться в бункер, как мне кажется. Очень хочется надеяться, что профессор Головач справится с этаким странным вывертом судьбы.

– Но одного я тебя не отпущу. – Баритон усмехнулся под маской. – С тобой пойдет один из самых доверенных людей, суперкешайн, и несколько отборных воинов. И да, Пёс, мне кажется, что в голове у тебя созрел план твоего спасения. Так вот, гроза и погибель твоих волосатых соотечественников, пойми простую вещь. Я хорошо знаком с токсикологией и смею уверить, что создатель твоей биозащиты не сможет найти противоядия за два дня. Ах да, забыл сказать. У тебя есть три дня на все про все. Учитывая, что половину сегодняшнего ты уже потратил, и на путь, что вам предстоит, остается именно два дня.

Доннер веттер, шлюхин сын!

– Хорошо. – А что мне оставалось делать? Когда в последний раз мне было страшно? Наверное, повстречав в первый раз био, в свою вторую ходку в разрушенные кварталы над бункером. Если не раньше, перед очередным посещением пыточной операционной профессора. Но это пройдет, а пока надо выбираться отсюда и думать, как быть дальше.

* * *

– И еще, Пёс…

Вот из-за этого слова у меня и появился новый объект ненависти. А так-то, натюрлих, нойон меня просто злил, и убить его мне хотелось быстро. Но мне не нравится, когда меня называют Псом. Я Герр Хаунд. И это мое имя. А баритон продолжал: – Сейчас к компании крысопса присоединился непонятный киборг, если он киборг, конечно.

– Тогда ваши отборные воины мне явно пригодятся.

– Именно. Иди, Герр Хаунд, время не ждет. И помни, что твоя жизнь зависит только от тебя.

Ну что тут сказать? Найдем для начала Дуная, а потом подумаем о том, как выжить во-первых, и, во-вторых, как найти общий язык с нейромантом и обрести наконец-то свободу. Йа-йа, не завидую я этому кремлевскому парню. После того как убью всех, кого наметил, – порежу его на маленькие кусочки. Как причину всего этого шайссе.

Дорога много времени не заняла. Шайны отправили нас на бронированном поезде, катившем по остаткам дорог на стальных высоченных колесах, обтянутых резиной. Трясло, не без того, но обернулись очень быстро.

И уже к вечеру я стоял на месте недавнего побоища с участием био, этих вот шайнов и моей цели. След нашелся быстро, и вел он, в чем было сложно сомневаться, в сторону захоронки, найденной мною поутру. Можно ли доверять типу в маске, нойону пришлого народца? Думаю, что нет. Свое слово он если и сдержит, то так, чтобы продлить мою службу. И вряд ли кто меня в этом разубедит. И что остается?

Рихтиг, остается одно. Добраться до Дуная, такого нужного тому, с блестящей цацкой во лбу. Но продавать этого разведчика я буду по своим правилам. А еще лучше, если разобраться, иметь в рукаве козырь в виде кремлевского разведчика и одновременно захватить парня в маске. Своя жизнь, как мне кажется, ему тоже весьма дорога.

А раз так, то осталось лишь избавиться от сопровождения в количестве пяти молчаливых крепышей в кирасах и одного странного воина, упакованного в броню, схожую с красным доспехом Хана. На хрена они мне, скажите, нужны?

Мой АПС перекочевал на пояс воина с катаной. Мне оставили только моего «Палача». Похоже, они даже не подозревали, как это много. Рукоять топора словно сама прыгнула в ладонь. Сейчас попляшем, майне кинда, ферштеен?

«Палач» блеснул, ныряя вверх и вправо. Двое стоявших рядом со мной воинов полетели в стороны, один с перерубленной полностью гортанью, второй – с располовиненным лицом. Чужая кровь хлестнула мне в глаза, заставив зажмуриться. Мимо плеча со свистом прошуршало что-то длинное и острое, распахав кожу плаща и зацепив руку. Могло бы и отсечь, не качнись я в сторону. Итак, в дело вступил какой-то там суперкешайн. Игра стала интереснее, что и говорить.

Следующий шайн ударил меня саблей с широкой елманью на конце, но промахнулся. Ребром ладони я сломал ему кадык и вбил внутрь трахею. Воин захрипел, упав на землю. Один из его товарищей споткнулся, бросившись ко мне, и напоролся на встречный удар топора. Выпад вышел косым, хлестнув его поперек груди и отбросив назад. Панцирь из вареной кожи, покрытый чешуей пластинок, с хрустом вмялся внутрь груди. Одним врагом меньше.

Кешайн в доспехах атаковал снова, метя мне в лицо концом длинного меча. Я отбил удар, но кончик клинка все же задел мне щеку, чуть не зацепив глаз. Шрам останется, куда без этого? Последнего из обычных воинов пришлось убить с помощью острой стрелки шлема его же погибшего товарища. Благо что шлем валялся под ногами, слетев после удара.

Череп врага хрустнул, пропустив в себя металл, воин завалился, мешая последнему соплеменнику добраться до меня. А мне, наоборот, помог, дав мгновение передышки. Мне все же здорово досталось. Горячие капли текли по лицу, превратившись в маленькие струйки, бежали по бороде. Но мне нужно было забрать мой АПС, йа-йа. Без него мне как-то неуютно.

Металл с лязгом бился об металл, супер-кешайн сопротивлялся зло, опасно контратакуя. Но все-таки лучше бы он взялся за пистолет. А еще лучше было бы отправить со мной того парня в красных доспехах, Хана. Почему-то мне казалось, что справиться с ним вот так легко вряд ли бы вышло. Мой топор рубанул противника по плечу, практически отделив руку от тела… йа-йа, хреновенькая броня-то оказалась, даром, что такая серьезная и красивая с виду.

Вторым ударом я отделил его голову от тела и остановился, переводя дух. Оглянулся, опасаясь новых персонажей в разыгранной партии. Но нет, вокруг не было никого.

Снимая с пояса мертвого шайна свое оружие, я усмехнулся. Надо было все-таки не идти в Хитровку, а посидеть и дождаться возвращения Дуная. Думпкопф, как известно, ногам покоя не дает. И не только ногам, голове тоже. Думай теперь, голова, как разгребать навалившиеся проблемы.

Ну вот, теперь можно и идти за моим ни разу не виденным другом из Кремля, йа-йа. Пора закончить все это. И, доннер-веттер, я сделаю то, что должен в любом случае.

Я Герр Хаунд, запомните это.