Текст книги "Шарлатан: чудо для проклятого короля"
Автор книги: Дмитрий Тростников
Жанр: Приключения: прочее, Приключения
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Часть 2. Зло вырвалось
Две стороны позора
На площади еще не было толком убрано после вчерашнего боя. Плотники торопливо колотили молотками. Они спешно чинили деревянный помост, который был вчера пробит глыбой, запущенной из катапульты. Сегодня помосту предстояло исполнять обязанности эшафота для казни. На мостовой валялись черепки битой глиняной посуды и другие остатки разоренного королевского пиршества.
Трубы уже огласили улицы жутковатым воплем. Телега с приговоренным, начала извилистый путь от тюрьмы к эшафоту по всем главным улицам города. Обвиненный в предательстве начальник городской стражи в холщовом рубище, после ночи в камере пыток, лишился былой внушительности. Солидный живот его обвис под грязной рубахой. Приговоренный выглядел стариком и ехал, не поднимая лица, стараясь удержаться на ногах, когда телегу встряхивало на булыжной мостовой. Иногда его спину хлестал кнут палача, который был возницей. Вокруг скорбной повозки скакали уличные мальчишки. Они швыряли в предателя комья земли и мелкие камушки, испуская радостные вопли.
Принарядившиеся горожане стекались на площадь поглазеть на казнь. Жители Прапора успели забыть вчерашнюю панику, и с утра предвкушали новое зрелище. Поговаривали, будто обещано что-то особенное – казнь продлится до обеда – слухи просочились из городской тюрьмы.
Улицы были сильно запружены народом. Даже королевская кавалькада продвигалась с трудом. На площади уже творилось что-то, возбудившее любопытство: горожане вытягивали шеи, налегали друг другу на плечи, сгрудившись плотнее, в давке не замечали королевский кортеж, надвигавшийся сзади. Стражники пихались из всех сил, расталкивая зевак, но улица сужалась, и толпа уплотнилась настолько, что кавалькада встала. Поэтому король не видел начала возмутительного инцидента, случившегося на площади, и завладевшего вниманием горожан.
Чуть раньше телега с осужденным, уже въезжавшая на площадь с противоположной стороны, была остановлена дерзким образом. Наперерез повозке выскочила юная танцовщица, из табора циркачей и комедиантов, поразившая всех бесстыжей выходкой на пиршественном столе капитула прошлым вечером.
Красотка в зеленом платье ударила в бубен, тряхнула пышной копной волос, и пустилась танцевать, описывая круги вокруг телеги. Комедианты подхватили мотив, наигрывая на инструментах. Горожане расступились, насколько было возможно. А девушка самозабвенно, то изгибалась, то неистово летела в танце посреди улицы.
«Пляска смерти», была полузабытой традицией города Прапора, но не исполнялась уже добрую сотню лет. Танец считался последней милостью осужденному, ведь он еще немного продлевал его жизнь. А исполнительнице давал шанс подзаработать. Традиция предписывала зрителям щедрее бросать монетки под ноги танцовщице, пока у нее хватает дерзости сдерживать путь телеги.
Горожане обычно скупо расставались с деньгами, но танец пришелся им кстати – он давал возможность всласть и в упор разглядывать злодея. К тому же толпа залюбовалась танцем красотки: ее движениям не хватало искусной отточенности, зато они покоряли страстью и энергией юности. Звон монеток о мостовую вплетался в такт музыке. Девушке начали хлопать в ладоши.
А больше всех любовался танцовщицей молодой кавалер, восседавший на белом коне чуть в отдалении. Это был вчерашний менестрель. Прикрывая лицо широкими полями шляпы с пером, он не отрывал глаз от неистового танца возлюбленной. Девушка поглядывала на него исподтишка, как будто плясала не ради смертника или медяков, звеневших под ногами, а только для него одного. Но слепота влюбленных сыграла с ними злую шутку.
Подростки с мотыгами, проталкивавшиеся через площадь по направлению к городской тюрьме, заметили дерзкий танец девушки. Переглянувшись, «пахари» двинулись ближе к кругу, образовавшемуся вокруг танцовщицы. Они оттирали взрослых горожан плечами, те испуганно отступали. Вскоре первый ряд круга целиком заняли угрюмые «пахари», жадно глядя на раскованный танец девушки.
Юный голодранец покрупнее, в камзоле с чужого плеча, внезапно схватил танцовщицу за голую руку. От неожиданности та выронила бубен. Инструмент покатился по мостовой, жалобно звякая.
– Хватит глазеть на бесстыжую марамойку, нечего казнь задерживать! – сипло заявил подросток, жутковатым и совсем не детским голосом. – Не для распутства тут собрались. А она развратница, и место ей в сточной канаве. Мы сейчас проверим ее нравственность. Вставим ей как следует!
Он взял черенок мотыги наперевес. Еще несколько малолеток схватили девушку, развернули ее задом к нему, и с улюлюканьем начали задирать платье.
В следующий миг королевский менестрель на белом коне налетел на малолеток. Его плеть, засвистела в воздухе, стегая «пахарей» направо и налево. Малолетки, привыкшие свирепствовать безнаказанно, вопили, приседая от ударов, и трусливо бросились врассыпную от одного всадника с плетью. Через минуту на брусчатке валялась только пара мотыг. Отбежав подальше, сиплый «пахарь», обернулся, и крикнул:
– Мы еще поимеем твою подстилку! Еще встретимся, королевский жополиз!… Проклятый распутник!
Вместо ответа менестрель приподнялся на стременах, и отчетливо пукнул. Горожане, ненавидевшие малолетних «пахарей», ехидно прыснули смехом. Менестрель понял руку, призывая к тишине и вниманию, затем как-то по-особому легонько поддел коня шпорами. Благородное животное заржало, вскинуло зад, задрало хвост, и конская задница издала звук такой же непристойный, но гораздо более громкий. Вся площадь грохнула хохотом.
– Отсоси драконий пуп! И отцу скажи – я велел тебя драть, как изверг овцу! – крикнул менестрель, улепетывающим подросткам. Грубая шутка всадника потонула во взрывах хохота, от которого покатывались осмелевшие горожане.
Повозка смерти продолжила движение к месту казни. А менестрель протянул руку девушке, и ловко втянул ее на седло перед собой. Красотка, еще подрагивавшая от страха, приникла к груди спасителя, а он на белом коне затеял описывать круг почета по площади. Но увидел кавалькаду, застрявшую в боковой улочке. Стражники только-только расчистили проезд.
Менестрель понял, что замечен, спохватился, и заторопился к королю. Борхард и его придворные застали самую развязку стычки, когда конь победителя-менестреля пустил ветры в нелепом подскоке. Когда толпа взорвалась хохотом, король тоже не удержал улыбки.
– Властелин, я опоздал! – выпалил менестрель. – Смиренно прошу прощения!
Юноша демонстративно торопился, придерживая одной рукой прильнувшую к нему танцовщицу.
– Смиренно, говоришь?.. Тогда почему у тебя такая довольная рожа?.. – разозлился король. – Тебя где носило?
Сообразив, что отлучка грозит наказанием, юноша поспешил спровадить танцовщицу с коня, шепнув ей короткое напутствие. Девушка скрылась от беды в переулок, успев оглянуться. В ее взгляде мелькнула отчаянная дерзость, будто красотка еле удержалась, чтобы не показать королю язык, прежде чем пуститься наутек. Борхард проводил ее улепетывающие ножки тяжелым взглядом.
Менестрель подъехал к королю, понуро изобразив покорность судьбе. Но Борхард, только внешне демонстрировал гнев. Бойкие шутки юноши частенько скрашивали непростую жизнь короля, помогая бескровно разрядить гнев. Однако, за нынешний проступок, менестрель должен был как-то поплатиться. Король оглянулся, и протянул руку к секретарю за свитком приказа. Дал его менестрелю, и указал на троицу в капюшонах.
– С ними поедешь в Универум! Сопроводишь, чтобы никто не напал, и чтобы сами не сбежали! Заберете в кладовых все, что потребуется. Солдат возьми десятка три на всякий случай. Сделаете, и быстро назад… А нам пора на площадь. Они даже казнь начинать не смеют без короля. Достали меня традиции этого городка…
Король повернулся спиной к онемевшему менестрелю, и двинул коня в сторону к площади. Люгер и его помощники вперили недоумевающие взгляды в необычного провожатого. Менестрель растерянно уставился на странных типов, которых ему приказали беречь.
– Властелин! – умоляюще воскликнул юноша, и догнал короля. – Я не могу! Я должен остаться в городе. Я гораздо полезнее на площади!..
Рыцари свиты едва сдерживали негодование, глядя, как взбалмошный фаворит позволяет себе пререкаться с королем.
– Все ты можешь! Не зли меня! Иначе велю забрать твою девку, и пустить по рукам…– непреклонно отрезал король. Затем объяснил уже потише – одному менестрелю: – Ты грамотнее всех этих напыщенных рыцарей, разберись, что там написано в архивах и библиотеках. И присматривай, что эти капюшонники прихватят из Универума. Я им не особо доверяю.
Король приподнялся на стременах, и провозгласил теперь уже в полный голос:
– Хватит с тебя поблажек! Пошутить любишь? Вот тебе королевская шутка. Так справедливо!
Спесивые рыцари, проезжая мимо укрощенного менестреля, не упускали случая хмыкнуть или засмеяться, над шуточкой короля. А кое-кто, даже издавал губами неприличный звук, намекая юноше, что он обделался. Слишком многим досадил ненавистный фаворит дерзкими репликами и похабными стишками на пирах. Другого уже проткнули бы на дуэли, а этого юнца спасало покровительство короля. Но благосклонность короля не вечна – рано или поздно нахал пожалеет, или его заставят пожалеть. Мстительные ухмылки вельмож ясно поведали это менестрелю.
Кавалькада удалилась в сторону площади, откуда уже раздавались звуки труб, призывающих к торжественному началу казни. Посреди улицы замерли трое шарлатанов, сгорбившихся на своих осликах. Это жалкое зрелище окончательно повергло королевского менестреля в тихое бешенство.
– Драконий хвост маме в тыкву! Ну, за что мне такое наказание?! – заныл молодой человек, гарцуя в седле на белом коне, изнывавшем от избытка сил. – Злую комедию сочинила жизнь! И почему самую жалкую роль – надсмотрщика за клоунами – в ней отдали мне?!
Пронзительные жалобы менестреля не обрадовали шарлатанов. После жуткой истории с раскаленной мотыгой, все трое старались носа не высовывать из-под капюшонов, чтобы их не узнали серые, или приспешники Босого. Шумные эмоции сопровождающего могли навлечь беду. А менестрель и не думал униматься.
– Живо, колдуны, по мётлам, и полетели! – распорядился юноша. – Я не намерен терять с вами ни одной лишней минуты.
– Никакие мы не колдуны, – вкрадчиво произнес Узи. – Благородный юноша ошибается. Мы смиренные пилигримы – паломники, ученый люд… И метлы ни у кого из нас нет.
– Ага! – хохотнул менестрель. – Не колдуны! Жопе своей расскажи… Капюшоны напялили. У вас у каждого на лбу написано – нечистая сила, маскируется под ученого… Ну, ладно, не хотите на метлах летать – поскакали на ослах! Только быстро.
Впрочем, начав движение, менестрель отставил браваду, и вел подопечных с похвальной осмотрительностью. Мудрость ли подсказала юному менестрелю обходной путь, или нежелание попасться на глаза тем высокородным оболтусам из королевской свиты, кто еще не видел его позора в «ослиной» компании, но юноша свернул с многолюдных улиц в кривые и вонючие переулки. Вместо главных городских ворот они двинулись к северным «крестьянским воротам».
– Почему с нами нет охраны? – спросил Люгер. – Король же говорил взять тридцать солдат в сопровождение…
– Некогда искать три десятка солдат – полдня истратим. Налегке смотаемся туда и обратно, – процедил сквозь зубы недовольный менестрель. – Я не собираюсь с вами до Универума двое суток телепаться. У меня красотка остается в городе, вокруг полно знатных хамов. К ночи ее точно изнасилует какой-нибудь пьяный урод. Так что мы засветло вернуться должны – ясно?
Подтверждая крайнюю решимость, юноша вытащил клинок из ножен на пару ладоней, и вернул обратно. Сталь этого клинка замечательно прочная и упругая выдавала смертоносность оружия, созданного убивать. Но тонкие пальцы молодого человека, скорее подходили ловко перебирать струны лютни, или выкладывать хитроумные карточные пасьянсы. В таких пальцах даже смертельный клинок не выглядел убедительно.
– У меня дурное предчувствие, – пробормотал Люгер.
Наука глумления
Ворота самого мрачного здания в городе окружили полсотни малолеток. Подростки колотили мотыгами по каменной стене тюрьмы, горланили и сквернословили. Банда предвкушала забаву – никому раньше не доводилось глумиться над телом настолько ужасного существа, как мертвый изверг. Праведник Босой снова гулко постучал в железные ворота, и потребовал выдать труп изверга именем короля. Его нижняя челюсть и ухо, пострадавшее от укуса Люгера, были перевязаны платочком, по-юродивому. В зарешеченных провалах окон тюрьмы не было никакого движения.
– А что, дети мои, известно вам о правилах и традициях глумления? – спохватился Босой.
Малолетки глупо лыбились, туго соображая, что новенького выдумал их непредсказуемый вождь.
– Стыдно и скверно, «пахари»! – рассердился Босой. – Вот принесут сейчас извергскую тушу, а как над ней глумиться – вы оказывается ни бум-бум?..
– Как-нибудь надругаемся, – сипло обнадежил подросток постарше, тот, которого менестрель опозорил на площади.
– Не как-нибудь! – подпрыгнул от возмущения Босой. – Учиться, учиться и учиться! Обязан любой воин нравственности!
Створка кованых ворот медленно отворилась с отвратительным скрежетом. Чрево тюрьмы изрыгнуло уродливого надзирателя в кожаном фартуке. Смерив взглядом происходящую суету, он и глазом не повел, а только развернул свиток, и провозгласил королевскую волю, читая по слогам: труп изверга передается для ритуального надругательства жителям города за доблесть и отвагу, выказанную в деле спасения короля от злодейского покушения. Босой слушал, корябая щеку пальцами, под повязкой.
На двух досках, накрытое сверху дерюгой, мертвое тело жуткого существа, вынесли несколько заключенных. Восемь изможденных кандальников, жмурились, ослепленные солнцем. Неуверенно переставляя ноги, они поставили тяжелую ношу перед воротами тюрьмы, и замерли, жадно озираясь по сторонам. От заключенных несло смрадом подземелья. Но даже лишней секунды под солнцем не дал узникам суровый надзиратель. Он дернул за цепь, и щелкнул бичом. Несчастные понурились и, звеня кандалами, один за другим вернулись во мрак тюрьмы.
Бесноватый праведник, резко откинул дерюгу, обнажив четверорукое тело, уже начавшее синеть. Некоторые подростки тайком отвернулись от страха и отвращения.
– Даже короли склоняются перед законом! – осклабился Босой. – Пусть город запомнит, как скромный праведник заставил монарха соблюсти традицию… Вот, только глумиться над извергом мы будем не здесь.
Фанатик обвел замороченную банду торжествующим взглядом. И возвысил голос, чтобы его хорошо услышали жители ближайших домов, тайком наблюдавшие бесчинство легендарного мракобеса из-за занавесок.
– Изверги не прощают городам, где жестко обошлись с телами их воинов. Я не стану подвергать риску белый город Прапор и его жителей. Мы надругаемся в гнезде ереси и лукавства. Мы утащим его в Универум, и там исполним долг чести! Если там армия извергов не оставит камня на камне – так поделом!
– Он тяжелый и воняет, – проворчал сиплый наглец. – А до Универума тащиться долго.
– Так не тебе же тащить, – успокоил Босой. – Где наш быстроногий олень?
Праведник оглянулся, и указал на парнишку, которого он посылал к королю, когда готовился пытать шарлатанов.
– Иди сюда, отрок. Встань-ка сюда! Наденьте упряжь на быстроногого оленя!
Жестокие малолетки тут же бросились обвязывать своего приятеля веревками, как упряжью. Понукая мотыгами, они заставили его волочь мертвую тушу изверга. Четыре раскинутые руки мертвого воина, тряслись по камням мостовой.
– Короля надо было искать долго-долго: пока я жгу колдунов. А ты, дурачок, его сразу нашел. А король мне помешал. А ты, небось радовался, что быстро бегаешь? – назидательно выговаривал Босой, пока шел сбоку от выбивавшегося из сил парнишки. – Ничего, сейчас проучим тебя – бегать ты станешь медленнее, зато соображать – быстрее. Если живой останешься…
Босой не оглянулся ни разу. Мракобес спиной ощущал внимание подглядывавших горожан. Теперь к страху, который он внушал, прибавится еще и почтение – к вечеру в любом кабаке начнут судачить о том, как мудро Босой избавил город от опасности, которую едва не навлекло сумасбродство уродливого и проклятого короля.
Диковатая процессия скрылась за поворотом улицы, направляясь к Универуму кратчайшим путем.
Блевотина девственницы
Нетерпеливый шаг белого коня то и дело уносил менестреля вперед, на приличное расстояние от троицы шарлатанов на ослах. Узкая старая дорога петляла по подножию горы. Этот путь к Универуму был длиннее, зато безлюднее. Большинство путников предпочитало новую, короткую дорогу в Универум, проложенную при старом короле.
Ача украдкой поглядывал вслед отдалявшемуся менестрелю. Изгибы заброшенной дороги, зарастали молодыми хвойными деревцами, и часто загораживали отставших шарлатанов от сопровождающего. На обочине, совсем близко начинались уже серьезные заросли, попадались кривые ложбины, чтобы прыгнуть в них, достаточно было выбрать удобный момент.
Люгер беспокоился, не спуская глаз с Ачи. На всякий случай, он поддал ослу пятками, и нагнал блондинчика.
– Все, как ты хотел, Ача! Ты мечтал вырваться из белого города? Вот, мы с каждым шагом дальше от Прапора с его мракобесами… – начал Люгер, как ни в чем не бывало. Главарь шарлатанов будто не замечал, как молодой подмастерье озирается по сторонам, нацеливаясь сбежать. – Через час в тайных хранилищах Универума наберем все, что захотим! Ни один шарлатан еще не имел таких возможностей. Там такие богатства! Ты хоть раз в жизни взгляни на хранилища Универума. Должно же быть элементарное любопытство?..
– Ну, доберемся мы до хранилищ… А там что набирать? – нервно огрызнулся Ача. Подмастерье не желал втягиваться в разговор в неподходящий момент. – С тех пор, как наш главарь вообразил себя «засекреченным ученым», идеи чуда не родилось. Под какое чудо, какие реактивы искать?.. – зло упрекнул блондинчик.
Люгер поморщился, медля с ответом. Провел ладонью по волосам.
– Ну, это должно быть что-то поражающее воображение. Если бы нам удалось, например, заставить гору расступиться перед армией короля?..
Ача, задержавший дыхание, услышав ответ Люгера, разочарованно фыркнул. Но Люгер продолжал, игнорируя недовольство подмастерья.
– Это я так, накидываю первое, что в голову пришло. Важно начать думать в огромном масштабе: гораздо смелее. Все, что делали раньше – не прокатит. Нужна безумная идея… – пробовал разъяснить Люгер, но подмастерье уже не воспринимал – он кипел от возмущения.
– Заставить гору расступиться?!.. А огненный дождь с небес мы обрушить не желаем? Или может сразу всемирный потоп?.. – перебил блондинчик.
Ача постарался изобразить оскорбительный смешок, но у него плохо вышло.
– Ни у кого, никогда не получалось чудо с горой! Даже великий колдун Глок на нем спалился. Жаль там не было нашего Люгера. Послушал бы, как тот вопил на костре: «Братья-шарлатаны, никогда не заставляйте горы ходить!..» А языки пламени лизали его бедра, ленивее самой дешевой шлюхи…
Люгер поморщился от слов блондинчика. Но по крайней мере Ача снова возражал, а значит – приходил в себя от пережитого шока.
– Доберемся до Универума, там поймем – какие у нас возможности по реактивам. Тогда и придумаем идею чуда, – терпеливо продолжал Люгер. – Пойдем шаг за шагом. От простого к сложному…
– Хватит изобретать несбыточные чудеса! – возмутился Ача, распаляясь все сильнее. – Умные люди давно все придумали! У нас черная книга. Там тысяча рецептов колдовства. Надо просто остановиться, почитать и вникнуть…
Ача распахнул балахон, и шарлатаны в увидели массивную книгу, примотанную к его телу. Низ черной книги блондинчик засунул прямо в штаны, поясом притянул обложку к голому животу. Выходит, главный фолиант ереси был спрятан на животе блондинчика даже в страшные минуты, когда Босой намеревался пытать Ачу.
– Выкинь немедля! – ужаснулся Узи. – Ты таскаешь гибель для нас всех!..
Но рассерженный Ача приготовился читать крамольную книгу тут же, посреди дороги. Блондинчик сгорал от любопытства – он слишком долго укрывал опасное сокровище, не имея возможности заглянуть внутрь. Перепуганный горбонос загородил Ачу от менестреля, в очередной раз ускакавшего вперед. Юношу настроили на романтический лад красивейшие виды по бокам дороги. Поэтическое вдохновение и мечты о возлюбленной, напрочь лишили менестреля бдительности.
– Как тебе в голову пришло тащить черную книгу в Универум? – зло прошипел Узи.
– А где еще найти покупателя? – буркнул Ача. – Слушок про ересь в Универуме гуляет давно. Там легче ее продать… Сейчас посмотрим. И если не найдем подходящего чуда, надо бежать, пока не поздно!
Ача отстегнул застежку, распахнул книгу на середине, и уставился на ее страницы. Люгер снисходительно ухмыльнулся, но тоже подвинулся ближе к подмастерьям, и заглянул в книгу.
– Что за дурацкие каракули?! – обескуражено пробормотал Ача.
Знаки и символы на страницах книги были загадочны и не походили на человеческие буквы и слова. Даже строчки диковинных каракулей тянулись не слева направо, а сверху вниз – столбиками.
– Это древний вахлакский язык,– пояснил Люгер. – Суеверные невежды еще называют его «языком колдунов».
– И никто сейчас это не прочитает?! – воскликнул Ача со злой досадой.
– Не торопись с выводами, Ача, – снова ухмыльнулся Люгер.
Узи начал водить пальцем сверху вниз по столбикам, и шевелил губами, разбирая по слогам.
– Так он, правда, вахлак? – поразился Ача. – А я-то думал, над ним просто прикалываются. Их же изгнали давно.
Наморщив лоб, горбоносый ученик шарлатана старался прочесть древний язык своего народа. Он не все понимал, от усердия надувая щеки.
– Ну, читай скорее! – наседал Ача. – Есть рецепты древнего колдовства?
– Очень туманно написано, – пожаловался Узи. – Часть символов не могу разобрать. Запутано сильно…
Он еще пошевелил губами и начал переводить медленно, с натугой:
– Черенок метлы тереть козлиной… Бородой… Смоченной в блевотине девственницы… В полнолуние… На каблуке левой ноги прокрутиться… Встать к открытой двери задом… Наклониться… Зажмуриться… Заклинание… Все! Понял! – радостно воскликнул Узи. – Здесь описан старинный рецепт полета на метле!
– Чушь, какая-то, – удивился Ача. – Метла же не летает, это доказано, правда, Люгер? Читай другие страницы…
На следующее странице шел рассказ, как использовать бесов, таящихся в матери супруги или супруга, для лучшего поиска грибов и клубней в конце лета. Схема переоборудования водяной мельницы для вылупления нечистой силы из яиц черных лебедей. Как приворожить монашку, посредством гнилого зелья, как отвадить монашку.
– Если соблазнил монашку, ее потом уже не отвадишь, – покачал головой Узи. – Особенно, когда в теле, и в возрасте…
Дальше следовал рецепт отвара из черной кошки от предательства и измены, две столовые ложки утром и вечером перед едой. Двадцать три способа пускать кровь: от чумы, холеры, не стояния, бесноватости, от глупости и бесплодия. Пропорции смешения толченого рога единорога и ушной серы летучей мыши для омоложения старого короля. Сублимация любовного томления в серебряные монеты. Даты катастрофического нашествия подземных цикад раз в 17 лет. Наращивание размеров мужского достоинства растиранием кожей дракона.
– Ну-ка, подробнее? – заинтересовался Ача.
– Хватит! Бесполезна эта книга, – прервал Люгер. – Ее такие же шарлатаны писали, только раньше и на другом языке. Чтобы туману напустить и головы морочить суеверным заказчикам. Больше ни на что она не годится.
– И что? Я зря ее столько таскал?.. – обескуражено прошептал Ача.
Узи прыснул беззвучным хохотом. Он зажимал рот, чтобы не шуметь, давился смехом, икал, и трясся. Пережитый недавно ужас рвался наружу из маленького вахлака спазмом истеричного веселья.
– Ача!.. Жизнью рисковал! Ик!.. Книгу прятал! Блевотина девственницы!.. – кое-как выговорил Узи, и снова прыснул от смеха.
Блондинчик с досадой захлопнул роскошный кожаный переплет книги. Лучи солнца на мгновение высветили едва заметное тиснение. На черной обложке угадывались изображения чудовищных существ, распахнувших пасти в немом крике, орудия пыток и древние магические символы.
Чья-то тень накрыла книгу, затемнив искусное тиснение. В следующий миг, большая тень отклонилась, а на ее месте качнулась острая и узкая тень клинка.
– Бесовщину мутите?! – голос менестреля подрагивал от гнева. – На секунду отвлекся – уже козни затеяли?!
Менестрель кипел от ярости. Он подъехал тихо и застал врасплох шарлатанов, которых так развеселило чтение фальшивых рецептов колдовства, что все трое потеряли осторожность. Юноша стискивал рукоять клинка, вытащенного из ножен. Менестрель не успел подслушать, о чем сговаривались тайком колдуны. Но чувствовал: замышляли нехорошее.
– Черная магия? Если против короля – я вас тут положу…
Менестрель еще никогда не убивал. Но он был слишком предан королю. И чувствовал вину, за то, что легкомысленно отвлекся, и недоглядел за колдунами. Недооценил безобидный вид троицы в капюшонах. И жаждал наказать кого-нибудь за это. Хуже всего было то, что менестрель не знал, как себя вести. Растерянность толкала его натворить непоправимых ошибок.
– Это не против короля! – Люгер первым пришел в себя. – Черная книга предсказывает будущее. Я увидел предупреждение – быть осторожнее, – Люгер ткнул пальцем в первую попавшуюся картинку мрачного вида. – Вот, знак беды, близкой смерти… Книга видит такие вещи.
Для убедительности, Люгер раскрыл книгу, поднес ее менестрелю, и принялся листать страницы, испещренные чужими письменами. Узи и Ача, не сговариваясь, внушительно закивали головами, подтверждая выдумку главаря.
– Мы просто хотели выяснить, что нас ждет впереди… Чтобы лучше исполнить королевскую волю.
– Ну, и кому же грозит смерть? – насмешливо поинтересовался менестрель.
Узи взглянул на значок, сделал жуткие глаза и начал что-то испуганно шептать на ухо Аче.
– Самому талантливому и благородному из нас, – нехотя, и как можно серьезнее предупредил Люгер. – Боюсь, она предсказала твою гибель.
Перешептывания членов шайки не укрылись от слуха менестреля. Он скептически хмыкнул. Юноша знал излюбленный трюк мошенников, работающих одной командой. Сейчас одни наговорят с три короба, потихоньку, но так, чтобы он слышал. Чтобы наивный простак поверил в нелепые угрозы, а потом сбежать под шумок, юркнув в заросли.
– Чушь собачья! – возмутился менестрель. Он даже сплюнул с досады. Плевок упал на красный песок. Но пересилить любопытства юноша смог. – Ну, и как же я умру, по-твоему?.. Когда и где?
Люгер отвернулся, и промолчал.
– Я задал тебе вопрос! – повторил менестрель, гораздо звонче и злее.
– Когда – не знаю. Но смерть будет жестокой и трудной. Как если бы тебя забили мотыгами… – тихо пробормотал Люгер. Шарлатан импровизировал, перелистывая книгу, так, чтобы менестрель видел непонятные картинки. – Вот, книга предупреждает: деревянные черенки, железные наконечники. Бьют со всех сторон… Их слишком много. Ты не смог отбиться, и эта штука тебе не помогла, валялась неподалеку… – Люгер кивнул на клинок.
– Дай сюда! – рассвирепел менестрель, и выхватил черную книгу из рук шарлатана. – Бред! Мерещится тебе всякая чушь.
Он направил коня к обочине, привстал на стременах, размахнулся, и изо всех сил запустил тяжеленную книгу далеко в овраг, открывавшийся с левой стороны дороги. Черный кожаный переплет, кувыркаясь, пролетел над кустами, свалился в заросли, покатился сверху вниз, и исчез из виду.
– Живо едем в Универум! – скомандовал юноша, и решительно развернул коня. – Больше глаз с вас не спущу.
Люгер незаметно кивнул, смысл условного жеста был предельно ясен подмастерьям. Менестреля удалось втянуть в разговор, значит, следовало не откладывая, выспросить у него максимум информации о заказчике грандиозного чуда. Три ослика теперь отчаянно семенили ногами, по бокам от белого иноходца.
– Несправедливое недоверие – обычное дело. Нам не привыкать быть изгоями, – убеждал менестреля Люгер, обращаясь снизу вверх. Шарлатан непрерывно поддавал ослику пятками, стараясь не отстать. – Но мы просто хотим, как можно лучше исполнить миссию, возложенную королем.
Узи трясся возле менестреля с другого бока, и льстил юноше изо всех сил.
– Вы – знаменитый менестрель, вы всегда рядом королем. Вы, лучше всех знаете, и понимаете его, – вкрадчиво уговаривал вахлак. – Подскажите, какое самое главное желание у нашего короля? О каком чуде он мечтал бы?
Менестрелю польстила тональность, с которой был задан вопрос, и то, как его назвали знаменитым, и приближенным к королю. Юноша задумался для внушительности, но молчал не долго.
– Главное желание?.. Король мечтает возродить империю Борхардов. Какой она была много веков назад: от моря до моря, – пожал плечами менестрель, придерживая гарцующего коня. – От той империи он унаследовал лишь убогий клочок, да суровые земли. Король живет ради великой цели: вернуть династии былое могущество. Борхард лучше погибнет ради будущего, чем удовлетворится жалким настоящим… Не раз слышал это от него на пирах.
Разочарование на лицах шарлатанов красноречиво говорило, что такое желание для них бесполезно.
– А, нет ли у короля желания, о котором он молчит? Никогда не рассказывает? Сокровенного? – поинтересовался Люгер. – С вашей проницательностью, оно бы от вас не укрылось?..
– Может, проклятое пятно на лице? – пожал плечами менестрель. – Если бы удалось от него избавиться каким-то чудом? Борхард никогда это не говорил, но я-то знаю, как ужасно страдает он из-за своего уродства. Не верит, что можно любить «проклятого» короля…
Трое шарлатанов примолкли, изобразив каменные лица, как будто сказанное их нисколько не заинтересовало.
Менестрель то ли угадывая подвох, то ли желая выкинуть из головы жуткое предсказание Люгера про мотыги, вдруг хлестнул плетью по крупу ближайшего ослика. Серый аж подпрыгнул, и помчался по дороге, выпучив глаза от небывалого обращения и давясь воплем, из раззявленной глотки. Ача вцепился в серые уши обезумевшего осла, изо всех сил, чтобы не слететь. Разогнавшийся ослик пулей вылетел на перекресток, где старая и новая дороги в Универум соединялись, и закружился, топоча копытцами в дорожной пыли.
– Мэтр, смотрите, какой странный след! Как будто в Универум волокли что-то огромное и тяжелое…
След в дорожной пыли, замеченный осторожным Узи действительно, был необычным. Широченная полоса примятой пыли тянулась посреди дороги в сторону Универума. По ее краям были рассыпаны следы множества ног.
– След недавний, очень свежий, – оценил Узи, начиная беспокоиться, как всегда. – Надо бы остановиться, и посмотреть…
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
