Текст книги "Ложный вакуум"

– Через два дня его захватят силы Альянса. Сейчас он никак не может изменить ход войны, слишком поздно для этого. Потом про город, про саму страну забудут, она станет далекой провинцией и не будет играть значительной роли в развитии истории. Но зачем ему возиться со своей историей в архиве, если у него задание?

– Не хотел, чтобы мы привели с собой местных, идя по его генетической линии? Ловушка для нас и для них. Они сейчас заняты тем, чтобы поймать нас, а мы – от них скрыться.

– Значит, наша гипотеза, что Тимур здесь, чтобы изменить свое прошлое, не затронув свою самость, некорректна, – подытожила Ада, быстро выдохнув. – Хотя ничего пока не понятно. Но что же тогда он намеревается сделать? Мог ли он вообще просчитать свое воздействие применительно даже не себя, а одной из планет Окраин? Такое на сегодняшний день возможно только в теории, для этого мы и собираем данные. Или все дело в обстоятельствах?

Александр вопросительно взглянул на нее.

– Я имею ввиду преждевременную эвакуацию. Окраины должны были продвигаться медленнее, чем мы думали, но что-то их заставило идти буквально напролом.

– Например, паника, – задумался Александр. – Темнота взбудоражила всю Империю, у которой и раньше были напряженные отношения с Окраинами. Она ведь движется неравномерно?

– Да кто б вообще сказал точно, как она движется и движется ли. Может, это мы движемся относительно нее.

– Ну вот, она и толкнула их на столь стремительное продвижение. Предприятие Урусова могло быть крайней мерой в случае как раз именно такой вот ситуации. Это еще раз доказывает, что он здесь неспроста, все его действия были предусмотрены и тщательно спланированы.

– Получается, сообщение для нас тоже часть его плана, – на лице Ады застыло выражение страха. – Он все это время водил всех за нос, и никто даже не подумывал об этом.

– Да, даже ОКО ничего не заметило. Видел я тогда, на совещании, как начальник ОКО потел от страха.

– Как далеко он все продумал?

– Сложно сказать, – задумчиво произнес Александр. – Доселе, получается, Урусов знал, что мы будем отталкиваться от этой вашей претэтики, что мы будем в архиве проверять его генетическую линию. События легче предсказывать, если поступки рациональны. Что бы он ни задумал, нам не хватает спонтанности.

– Что? Это как?

Александра внезапно осенило: им нельзя ехать в штаб-квартиру. Он задал компьютеру новые координаты, согласно которым, они остановятся в паре кварталов от старого княжеского дома. Когда машина заехала за угол и остановилась, Ада вопросительно уставилась на капитана.

– Эти люди знают про штаб-квартиру, – выпалил капитан. – Это логично. Нас вели, пока Андрей не заподозрил неладное. Вели с самого начала. Может, они точно и не знают, кто мы, но я уверен, что задаются этим вопросом прямо сейчас. Те беспилотники, пролетавшие над нами, когда мы прошли барьер, искали нас, но само собой не обнаружили. Возможно, нас опознали городские камеры. Они изначально знали про камуфляж, поэтому приготовили дроны с высокочувствительными сенсорами. Вот только существует еще одна проблема. Урусов мог предугадать и то, что мы додумаемся до этого, вследствие чего не поедем в штаб-квартиру. Это затянет беготню местных за нами, что ему и нужно.

– Если недавно Тимур выглядел отчаявшимся одиночкой, то сейчас, по твоим рассказам, он больше походит на какого-то гениального стратега, – недоверчиво сказала Ада.

– Если не это объяснение, – Александр вздохнул, – то все выглядит цепью несуразных случайностей. Да и сообщение для Андрея тоже могло быть частью плана. Что бы мы делали, если бы не оно. В архиве ничего не было, мы бы тогда могли просто ткнуть пальцем в небо, и дальнейшее Урусов не предугадал бы. А так он знает, что сейчас происходит. Давай-ка посмотрим.

Капитан взял управление орлами и вывел на экран изображения знакомой улицы. Старые серые дома, мусор, словно необходимое украшение, без которого все выглядело бы просто архитектурно, знакомая куча металлолома на заднем дворе, – все это можно увидеть из потемневших окон княжеского дома.

– Когда ты установил камеры? – удивилась Ада, полагавшая, что капитан установил только сигнализацию.

– Не беспокойся, они их не заметят, – не смотря на нее, ответил Александр. – Там устройство. Это меня беспокоит. Они не смогут им воспользоваться, но без него мы не вернемся домой, да к тому же мы и так должны найти еще одно устройство.

– Там вроде никого нет.

– Конечно, они ждут нас. Пока что.

На изображениях ничего не происходило. Лишь воздух мрачно плывет, да мусор медленно колышется. Улица пуста.

– Если Урусов хочет затянуть игру, то ему нужно, чтобы мы выжидали, как по правилам, – заявил Александр.

Он щелкнул по вкладке и вывел на экран панель управления дезинфектором, после чего парой движений включил его и через секунду выключил. Затем повторил.

– Они должны что-то заподозрить, – проговорил он.

Ада непонимающе уставилась на карту вместе с капитаном. Их дыхание стало медленным, будто они дорожили каждой вдыхаемой и выдыхаемой молекулой.

Подъехал грузовик. Здание содрогнулось. На заднем дворе, со скрежетом двигая в сторону гору металлолома, приземлился с торчащими по кругу прутьями, ионолет, из которого моментально ринулись в противоположные стороны люди с ног до головы покрытые черной броней, таща длинный кабель. Они распределились вокруг дома, соединили концы кабеля, образовав непрерывный круг. Через секунду в воздухе появилась рябь. Дом под переносным барьером. Какая в нем польза, ведь они же знают про способность беглецов походить сквозь него? Психологическое воздействие? Или они настроили кабель на чувствительность к воздействию посторонних звуков? Да, вероятно, они уже поняли, как обнаружить невидимых преступников. Двери вышибли, запищала сигнализация на карте. Вооруженные люди планомерно обыскивали комнату за комнатой, переместились на второй этаж. Там обнаружили их пристанище, где был дезинфектор и устройство в рюкзаке.

– Ну, у нас есть хорошая новость: Андрея там нет. Но где же он тогда? – сказал Александр.

– Они схватили его, – прошептала Ада. – Андрей не выходит на связь из-за этого. Новость не самая хорошая.

В дом вошел человек без маски, проследовал в комнату с устройством, где хмуро осмотрел его.

Капитан прибавил громкость.

– Эту штуку опечатать, – приказал человек без маски. – Перевезти на черную квартиру, поместить в карантин. Генерал-майор сам тогда решит, что с ней делать.

– Генерал-майор! – воскликнула Ада. – Это Вишневский. Но что такое черная квартира?

– А что, этого нет в твоих записях?

– Там только общая информация.

– Могу сказать, что черная квартира звучит как кодовое слово для тайного логова. Видимо, нам стоит следовать за ними.

Пара бойцов принесли контейнер, которым накрыли рюкзак. Последовал звук всасывающего воздуха, крышка захлопнулась. Один из людей, скрытых черной броней, обратился к человеку без маски:

– Опечатали, но печать показывает, что рюкзак под напряжением, и не известно, что еще там внутри.

Человек без маски рявкнул на подчиненного:

– Так чего ждете? Быстро везите ее в карантин!

Бойцы вмиг засуетились, вытаскивая наружу печать. Остальные остались в доме, обыскивая его более тщательно. Нашли дезинфектор, поместили под печать, вынесли. Беспредел продолжался несколько минут. Бойцыпокинули дом также быстро, как и захватили его. Машины, подхватываемые ионным ветром, поднялись в воздух и исчезли из поля зрения. Грузовик также молча исчез.

– Они так быстро пришли и ушли, – проговорила Ада.

– Приемы в княжеском доме нынче не те, да и гости необычные, – сказал капитан.

Тихий безымянный дом, у которого и хозяина нет, но малые его посетители, поинтересовавшиеся его историей, называют все же его княжеским, потому что от имени ничего не осталось. Только титул, который-то именем и не является. Дом унаследовал титул и дальнейшую безызвестность своего последнего хозяина. Этот дом снова затих. Люди, которые были здесь минутой ранее, наверно, и не знают, чей же это был дом. Хотя, что толку, даже Ада называет его княжеским. Имя не так важно. Да и зачем оно, ведь подобных имен да домов в истории не счесть. Ада это понимает. Когда они вернутся домой, это здание станет в воспоминаниях пристанищем, в котором они когда-то жили одним вечерком, выполняя одну особенную миссию. Будущее кажется таким очевидным. Этот дом они забудут, вернутся в свое время. Сейчас до Ады дошло, что будущее перестает быть очевидным, однозначным. Это внушает страх и неуверенность. Так не должно быть. Будущее должно быть четким, как история, с которой она удаляет белые пятна. Падение с крыши, совершенное против ее воли, было менее ужасающим, нежели это. Первое можно забыть, отдышаться, со вторым же сложнее. Оно не в прошлом, оно в будущем.

Капитан заметил, как она застыла в тревожном ожидании.

– Тебе следует принять Ясность, – сказал он ей.

Та молча кивнула и, достав розовую таблетку, проглотила ее.

– Так-то лучше, а теперь надо узнать, где находится эта черная квартира.

Капитан открыл другое окно, с которого намеревался выследить устройство. Маячок на нем должен был работать, несмотря на печать, так как он использовал эффект квантовой запутанности, благодаря которому сигнал проходил через дополнительное пространство. И хотя этот механизм до сих пор мало понимают, его применяют. Правда есть еще одна проблема. Ближайший трансфер является своего рода антенной, а точное местоположение устройства можно получить лишь при использовании местных спутников. Ни одного работающего спутника над головой. Сигнал есть, но он указывает направление, не более. Придется идти наощупь.

– Устройство движется, – заявил Александр. – Правда, мы будем знать только направление. Да к тому же, придется бросить машину. Мы слишком долго находимся в угнанном электромобиле. Пойдем в направлении сигнала, как только устройство остановится.

– Постой, надо хотя бы перекусить.

Капитан сжал губы. Время слишком дорого, но что поделаешь, он-то сможет обойтись без пищи еще долго, но Ада, будучи уставшей и голодной, станет только обузой. Он и сам решил поесть, но легко, чтобы не перегружать желудок. Аду пришлось все равно ждать. Ее движения были быстрые, но неуклюжие. Какое-то время, пока не подействовала Ясность. Словно иной человек вышел из машины, предварительно включив камуфляж. Капитан последовал за ней.

Устройство не двигалось, поэтому шли в направлении сигнала маячка, дворами и закоулками, сторонясь больших улиц. Снова надо пробираться сквозь этот недружелюбный город. Их не должны были здесь ожидать, а в результате они попали в поле зрения полиции, которая всерьез решилась за них взяться. Этот мрачный и неуютный городок – сплошное непроходимое болото. Эти многоэтажки походили скорее на большие сосны, чьи верхушки прячутся в тумане, нежели на созданные человеком сооружения, в которых размещаются люди, думающие, что это их крепость, даже не подозревая, что они прячутся не за стенами, а за своими иллюзиями. Скоро, вот уже через два дня, все рухнет. Здесь нельзя оставаться. Нужно действовать на опережение. Вот уже темнеет. Небо становится все мрачнее. На улицах появились работяги, спешащие к себе домой. Никто не видел двоих людей, пробирающихся сквозь топь пространства, теряя время, которое они также хотят сохранить любой ценой.

Остановились посреди безлюдной улицы, перед невысоким зданием с затемненными окнами. Явно бронированные, подумал капитан. Стрелка на карте практически не смещалась. Устройство где-то здесь, но где именно, сложно понять. На противоположной стороне бесхозное здание. Здесь не будет свидетелей, которые могли бы увидеть что-то подозрительное, например, приземляющийся ионолет. Это средство передвижения как раз подходит для тех, кто не хочет привлекать лишнее внимание. Не подходит для тяжелых боевых действий, но достаточно тихое, чтобы незаметно перемещаться в городе. Тем более кругом заброшенные здания, невдалеке, поверх крыш виднеется труба, видимо, какого-то завода. Нет сомнений, черная квартира здесь. Капитан указал Аде следовать за ним, через взломанный черный вход бесхозного здания. Тихо, крадучись, они проверили ближайшие комнаты. Здесь давно не было ноги человека. Отсюда и будем наблюдать, решил капитан. На втором этаже нашли стулья, поставили перед окном, уселись.

– Мы просто будем наблюдать? – спросила Ада.

– Да, просто наблюдать, – ответил Александр, не сводя глаз с дома на противоположной стороне улицы. – Устройство где-то там, но бросаться туда, сломя голову, – плохая затея. К тому же, там стены сделаны из какого-то плотного материала. Кажется, это специально, чтобы любопытные не могли видеть, что происходит внутри. Даже наши линзы в данном случае плохие помощники.

Ада уставилась в окно. Там никого не было, ничего не происходило. Это напоминало княжеский дом. Очевидный выбор для тайного логова. Она снова посмотрела на фиолетовую фигуру справа. Александр сидел прямо, спокойно, даже дыхание было ровным, прямолинейным. Да, тот подготовлен к таким ситуациям. Снова здание через дорогу. Но что если…

– Постой, – выдохнула она.

Капитан удивленно посмотрел на нее.

– Я не хочу торопиться, – начала Ада, – но и ждать… что-то не так.

Капитану стало неловко. Может, это Ясность на нее так подействовала? Но она и показана к применению при такого рода обстоятельствах. Но все равно как-то неловко ее слушать.

– Мы здесь, потому что решили ускорить события, так как думали, что Тимур ожидает противоположного, – продолжала она. – Но что если наше присутствие здесь тоже является частью плана? Может быть это время выбрано, потому что оно идеально? Военное положение, нерабочие спутники, из-за чего мы даже не знаем точно, где устройство, лишь рой дронов в стратосфере, благодаря которому мы кое-как да ориентируемся, достаточный уровень развития технологий, чтобы не дать нам спокойно здесь расхаживать, но и не смочь нас поймать. Только лишь гнать как баранов через весь город, по определенному заранее времени, чтобы мы оказались здесь.

– Постой, это выглядит слишком сложно.

– Но ты же сам высказывался недавно, что Тимур мог просчитать вероятность удачного изменения будущего в пределах как минимум одной планеты, что уже является фантастикой. Все выглядит слишком идеально.

– Именно, – кивнул капитан, – идеально. Все, что ты сейчас сказала – идеально. Это ведет к логичному выводу, что и план Урусова идеален. Не стоит создавать свои закономерности, хоть и основанные на действительности. Мы здесь, чтобы поймать его, он нам мешает в этом, а из твоих слов следует нечто иное. Будто, мы здесь, потому, что он этого захотел. Именно здесь и нигде иначе. Если ты видишь все, что нужно, скажи, мы можем входить в его план по изменению будущего?

– До сих пор мы так или иначе отталкивались от претэтики, в которой царят предположения о последствиях. Но ее призвание не в выборе, а в сохранении нейтралитета, то есть она рассуждает о том, чего не следовало бы делать. Именно этим мы и занимались. Это и есть другая сторона этики путешествий. Мы могли бы оказаться здесь в любом случае, но разными путями. Суть не в том теперь, что какой-то выбор хорош, а в том, что это могут быть различные вариации пути к одному и тому же результату. То, что мы на данный момент наблюдаем в этом времени, уже было, а значит, должно быть и следствие. Мы просто вписались в уже написанный сценарий.

– Не понимаю, – Александр недоумевающе смотрел на нее и краем глаза на пустынную улицу. – Все, что я понял, так это то, что мы в любом случае наблюдатели в данной истории.

– Именно, наблюдатели, потому что действуем не так как Тимур. В его планах изменение будущего, причем точечное. Это значит, что, вполне вероятно, еще не наступил тот самый поворотный момент, после которого можно будет исправить историю так, как ему это нужно. Институт отправили так далеко в прошлое, чтобы его деятельность не навредила будущему, но и достаточно близко, чтобы нормально функционировать. Если Тимур руководствуется этой логикой, то нужный ему островок в истории еще не образовался. Суть в расстоянии между прошлым и будущим, которые, в нашем случае, по крайней мере, воздействуют друг на друга.

– Мы не можем вмешиваться в дела местных, – сухо произнес Александр. – И угон машины – единичный необходимый случай, который, я уверен, не навредит истории. Та же островковая концепция поможет, ведь последствия угаснут скоро.

– И это правда, но тогда мы и останемся просто наблюдателями, что бы мы не делали.

Капитан в тяжелом раздумье уставился в окно. Было уже темно, так что включили уличное освещение, которое на этой улице практически не работало. Большинство фонарей были разбиты. Света в других окнах не было. Лишь вдалеке горели огни живущего города. Александр же не сводил глаз с затемненных окон дома через дорогу. Если Ада права, то вся их спонтанность ничего не стоила. Может Урусов и не наблюдает сейчас за ними, не знает, где они точно находятся, но знает, что они ничего не предпринимают, так как это правило. Урусов же нарушает правило, а значит, у него есть преимущество: он не знает, что, но знает, как они будут действовать. Может в этом и кроется также секрет того, как он просчитал точечное изменение? Суть не в количестве деталей, а в общей картине. Делал ли он так раньше? Может, это результат его наблюдений во время работы оператором? Столько усилий, причем целенаправленных. На кого он работает? Работает ли он вообще на кого-либо?

– Если ты права, – вымолвил Александр, – то нам нужно действовать. Но делать будем по-моему. Скоро комендантский час, что значит, будут патрули. Их бдительность повысится. Это опасное время, и они это отлично понимают, но, полагаю, что им не приходит в голову, что кто-то может знать об их черной квартире. Я проберусь туда ближе к полуночи, не раньше.

Ада хотела было возразить, но лишь приоткрыла рот. Им так или иначе надо ждать, не пускаться на рожон. По крайней мере, она уговорила его на то, чему противилась несколько часов назад. Им нужно немножко подождать.

Вид из окна практически не менялся, за исключением усиливающегося ветра, доказывающего беспомощность хлипких фонарных столбов, кряхтящих под натиском непогоды. Мусор, являющий собой разрозненные куски грязных и промокших тряпок, бумаги, метался по дороге взад-вперед, бесформенная грязь покрупнее, чье происхождение уже трудно было распознать, одинокими кучками держалась под напором непогоды. Над мрачным изображением заброшенной живыми красками улицы возвышались яркие огни высоток той части города, которая еще не хотела отказываться от жизни под тяжестью усталости. Ближе к наступлению комендантского часа они все равно затухали, оставляя после себя пространство, в котором еще недавно, казалось, что-то было.

Комендантский час уже давно настал. Ни одного патруля не было за все время, что они следили за улицей. Ждали полуночи. Ада не могла долго сидеть на одном месте, как Александр, поэтому иногда занимала себя тем, что мерила помещение шагами. Капитан же сидел ровно, изредка меняя свое положение, чтобы не затекали конечности.

– Там за одним из окон движение, – вдруг сказал Александр. – Четыре человека плюс-минус, двое ушли, один из оставшихся сидит.

Ада тут же оказалась у окна, нервно вглядываясь туда, куда указывал капитан. Линзы позволяли видеть сквозь стены, но картинка была нечеткой. Вырисовывались какие-то линии, соединяющиеся в абстрактные карикатуры на реальность.

– Это еще ни о чем не говорит, – сказал капитан, предвосхищая реакцию Ады. Хотя сам понимал, что это подозрительно, ведь комендантский час в силе уже. Может быть, это какие-нибудь маргинальные элементы.

Она ничего не ответила, однако, теперь стояла подобно часовому, наблюдая за происходящим в здании через дорогу.

Внезапно Александр заметил фигуру человека в сотне метров от них, идущего в их направлении. Это явно не патруль. Человек не показывался в свете и так едва горящих фонарей, но было заметно, что он одет длинную куртку, на голову накинут капюшон, руки в карманах. Лица не видно. Человек дошел до предполагаемого здания черной квартиры и остановился, быстро вынул руки и выбросил пару шаровидных предметов к дверям черной квартиры, после чего бросился наутек.

Александр вскочил на ноги и, ухватив Аду за плечи, прыгнул в сторону от осколков.

Глава 13. Кукольный театр

За ними никто не явился. Ни на Центральной площади, ни после. Однако это не сбавляло подозрительность Юли, заставляя её всегда и всюду носить с собой свой громоздкий рюкзак, в котором обязательно валялась во включённом режиме глушилка. Она все также косо смотрела на окружавших её людей и посреди посещения Центральной площади стала избегать мест скопления большого количества людей. Сатир пытался её сначала успокаивать, но все его движения воспринимались в штыки. Он решил ретироваться и дать ей время и место для того, чтобы о быть одной.

Сам же в это время решил справиться насчёт рушащейся экосистемы. Он до сих пор не мог поверить, что нечто подобное могло происходить, тем более он сам связан с поддержанием работы этой системы. Поэтому парень направился в университет, в библиотеку, где мог бы узреть общую картину.

Сама библиотека была полностью цифровой моделью общемирового человеческого знания. Большое сферическое помещение, рассеченное внутри на блоки, занимающие по площади футбольные поля, входящие в состав блоков более высокой разрядность, а те – в другие. Потеряться в этом улье было бы делом простым, если бы не личный помощник в виде робота-сферы, сопровождающего каждого посетителя в обязательном порядке. Сюда мог зайти любой желающий. В основном здесь засиживались влюбленные парочки-студенты, экономя на дорогих для их карманов кафе. Сатир вспомнил, как он сам вместе с Юлей проходил мимо светлых полок в поисках укромного столика, держа в руках купленный в местном буфете фастфуд. Личный помощник подсказывал им необходимое направление.

Сатир на этот раз был один и стремился искать нечто конкретное – доказательства. Он не стал задерживаться на входе и направился в старый отдел инженерной ботаники, не пользуясь даже услугами личного помощника, назойливо следовавшего по его пятам, и укрылся в тени теории, пытаясь разглядеть, где же могли допустить столь фатальную ошибку величайшие умы человеческой цивилизации, и пытаться в одиночку управиться с колоссальными массивами данных было несколько самонадеянно. Везде была сухая теория о системах и управлении ими. Допускались различные возможности возникновения дыр и тут же возможности их исправления. Со временем Сатиру наскучило копаться в однообразно информации, поэтому он решил попробовать счастья в проектировании экостанций, своей специализации. Время шло, его уже начинало разрывать чувство голода, поэтому тот заказывал через личного помощника еду из буфета. Он ел и одновременно с этим деликатный процессом вызывал в памяти картины пожарища, которые показывал ему следователь. Как такое могло произойти? Где могла накапливаться энергия, способная выжечь всю органику и привести таким разрушениям? Резервуар для аккумуляции энергии были обязательной частью экостанций, так как без этого невозможен был бы бесперебойный процесс синтеза-распада. А тут тем более экспериментальный отдел, который включали только при проведении экспериментов. Однако резервуары не могут быть переполнены. Это абсурд.

Сатир все больше понимал, что официальная версия причины катастрофы – ложь. Никто не знает, какова же все-таки истинная причина гибели пятерых учёных. Он уже намеревался спускаться архивы, чтобы покопаться в бумажных носителях, но вспомнил, что для работы с ними необходимо специальное разрешение. Тем более с бумажными носителями надо работать в специальной камере и в специальной одежде, чтобы её повредить тысячелетнего возраста документы, сохранившиеся с тех времен, когда экозаводы только зарождались в учёных умах.

Внезапно к столику Сатира кто-то подошёл и встал рядом. Сатир поднял глаза. Его сердце екнуло. Над ним возвышался следователь, Евгений Золотов.

– Добрый вечер, Сатир! – заулыбался тот. – Да, уже вечер. Вы сидите здесь очень долго.

– Добрый вечер, – сглотнув сказал Сатир.

– Можно присесть?

– Да, конечно.

Евгений присел напротив Сатира, рассматривая, краем глаза схемы и чертежи, которые оказались на данный момент предметом интереса Сатира.

– Вы работаете? – спросил он.

Сатир, поразмыслив немного, решил, что врать бесполезно, ведь Евгений знает, что он здесь просматривает, поэтому сказал:

– Не совсем. Я пытаюсь понять, что было причиной недавней катастрофы.

– О! И как успехи?

– Скудные. Не могу понять, как можно использовать аккумулируемую энергию для подрыва.

– Думаете, причина в чем-то ином?

Конечно, вы небось уже все варианты перебрал, мысленно ответил Сатир, однако ответил другое:

– Я бы сказал, что истина скрыта глубже, чем может показаться на первый взгляд.

– Вот как? Интересно. Вас задела эта катастрофа, как я посмотрю.

– Еще как. Я мог быть там, но я здесь.

– Страшно представлять свою несбывшуюся смерть?

– Представьте, очень.

Сатир выпрямился. Да, он многократно прокручивал в голове, как стоит в лаборатории и наблюдает пламя, обволакивающее его со всех сторон, проникающее в его лёгкие и превращающее его внутренности в обгоревшую органику. Так, наверно, проще воспринимать собственное сожжение. Он не видит дальше ничего. Что можно увидеть, если ты умер? Тем более, если в фантазии? Фантазия может обрисовать иной мир, где хорошо, который называют лучшим… Что толку, если не сделал этот мир лучшим? Будешь пробовать удачи в улучшенной версии? Или при очередном разочаровании будешь ожидать более лучшего мира? Не сумел в этом – сумеешь в другом! Бред. Не сумел в этом – не сумел в этом. А все остальное – глупое утешение для бездействия и оплакивания заранее погребенных возможностей.

– Как ваше свидание? – спросил Евгений то, чего с нетерпением ожидал Сатир.

– Хорошо. Вспомнили прошлое, поговорили о настоящем. Вы ведь наблюдали, не так ли?

– Хм, да. И то, как она плеснула вам в лицо вином. Честно говоря, мне неизвестно, о чем вы говорили. Наверно, она использует какие-то глушащие устройства. Да, мы пытались вас прослушивать, не делайте таких глаз. Вы ведь прекрасно осведомлён были, что так и будет. Но что было причиной столь стремительного ухода? Вы спросили её напрямую?

– Нет. Как я сказал, мы вспоминали прошлое. Я перед ней виноват.

Фуух. В последних словах Сатир ни капельки не сомневался. Именно это он и чувствует по отношению к Юле. Однако он тут же осекся. Его радость могла насторожить Евгения.

– Понимаю, – кивнул Евгений. – Вы все-же умудрились её настичь и даже сопроводить по некоторым достопримечательностям. Это похвально.

– Спасибо, – натянуто проговорил Сатир. Черт, да он же фальшивит. Его раскусят в два счета.

– А кто тот человек, который был так любезен с вами?

Так, что это такое? Он задумал идти нестандартным путем?

Евгений дотронулся до панели управления и вывел на экран фото, где Столин обращается к Сатиру с Юлей.

– Это профессор Столин. Он специализируется в инженерной ботанике, – недоумевающе сказал Сатир после непродолжительного раздумья. – Вы ведь и без меня это знаете.

– Да, знаем. Все же интересно, что он оказался поблизости в это время.

Не намекает ли этот следователь, что Столин вытащил их из лап полиции в тот вечер? Знает ли он об этом или только догадывается? Шла ли тогда вообще полиция именно за ними? Кажется, Евгений пытается только запутать Сатира, чтобы тот не сумел ориентироваться и начал говорить на чистоту. Как бы не так!

– И что с этого? – хладнокровно спросил Сатир. – Он всегда любил неформальное общение со своими студентами. Это разряжает обстановку и настраивает на творческий процесс. И тогда профессор тоже был со своими студентами.

– Вам он не безразличен.

– Что? – опешил Сатир.

– Профессор Столин является для вас значимой фигурой. Это видно невооружённым глазом.

– Ну, да.

– Он гениальный инженер-ботаник, при этом не являющийся чипированным. Его консультации важны для всей программы экостанций.

– Ну, да. Я же сказал: у него особенный подход к творческому процессу.

Консультации по программе… Золотов что-то подозревает. Может быть, Столину не стоило тогда вообще показываться в том кафе. А может все тогда было сечением обстоятельств, и он импровизировал прямо на ходу?

– Он когда-нибудь рассказывал про свое прошлое?

Так, это уже что-то слишком подозрительное.

– Нет. Этой темы профессор не поднимал, не принимал во внимание.

Но ведь он и вправду никогда не говорил о своем прошлом. Например, неизвестно, каким образом тот со своими возможностями остался обычным? Он сам этого захотел? Зачем? Его душа оставался той ещё теменью для окружающих. Сатир раньше слышал много вольных интерпретация его деятельности профессора, встречал много слухов относительно его прошлого.

– Вы его в чем-то подозреваете? – спросил Сатир с понуренным голосом.

– Да. Нас беспокоит, что он может быть причастен к катастрофе.

– Зачем ему это?

– Это мы и хотим выяснить.

Евгений встал из-за стола, убрав фото Столина с панели. Улыбнулся и, попрощавшись, ушёл.

Сатир же не мог больше думать о возможных причинах катастрофы и неизбежного обрушения системы экостанций. В голове теперь кружились мысли о профессоре. Да ещё этот следователь, который шагает буквально по пятам. Кажется, сначала, что удаётся оставить его с носом, не быть его кротом. А потом понимаешь, что все равно ведёшь себя так как ему это и нужно.

Сатир решил рассказать об этом Юле, однако не знал, где она сейчас находится. Можно было бы и позвонить, но их обоих наверняка прослушивают. Нет. Лучше подождать. Лучше заглянуть к Столину. Прямо сейчас.

Кабинет профессора располагался в дальнем крыле университета, куда не так просто было попасть. Хоть и работали лифты, те часто выходили из строя ввиду обветшалости всего здания университета, который существовал и разрастался уже сотни лет. Сатир шёл шумными коридорами, по памяти пробивая себе путь. Благо, он все прекрасно помнит, позвонил. Автоответчик отозвался голосом профессора:

– На данный момент профессора Столина нет. Если вы имеете к нему срочное дело, оставьте сообщение или свяжитесь с ним другим способом – не пропадёте!

Ого. Сатир никогда не думал, что он так любит каламбуры. Не представлялась возможность ему ещё с автоответчиком Столина разговаривать. Того раньше всегда можно было найти на месте, так как заранее все обговаривалось. А может Сатир раньше просто не обращал внимание на личность профессора?