Электронная библиотека » Дмитрий Янковский » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Чистилище. Грань"


  • Текст добавлен: 14 апреля 2015, 20:42


Автор книги: Дмитрий Янковский


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– Наш бетон не отсыревает насквозь, и он непроницаем для воды, – заверил ее Измайлов.

– Чушь! Он просто очень медленно проницаем, и проницаем только на молекулярном уровне. Но вирус – это и есть молекулярный уровень. Я не исключаю возможности, что в каких-то местах вирус, с влагой или сам по себе, может, микрополость за микрополостью, преодолеть бетонную преграду и оказаться в атмосфере бункера. Это только теория, не более. Но вероятность такого развития событий не равна нулю, и, как любая вероятность, со временем только растет. То есть чем больше времени проходит, тем более вероятным становится заражение, вне зависимости от его причин.

– Хорошо, согласен. – Полковник кивнул. – Но что нам в этом плане даст вылазка, кроме резко возрастающей вероятности заражения?

– Мы сможем взять образцы грунта, растений, животных. Возможно, даже образец ткани мутанта, если получится его добыть. Имея препарат вируса, принимая, конечно, все меры предосторожности при обращении с ним, мы сможем выяснить пределы его жизнеспособности. При каких температурах он погибает, действуют ли на него известные обеззараживающие средства? Имея такую информацию, мы сможем не только принять ряд профилактических мер против заражения бункера, но и разработать систему безопасного возвращения в бункер после вылазок. Возможно, мы научимся обеззараживать еду и воду, добытые снаружи. Подобными перспективами нельзя пренебрегать. Неизвестно, насколько устойчив инфекционный агент, как долго он будет существовать в окружающей среде. Если это на десятилетия, то ваш план по превращению бункера в новую колыбель человечества просто невыполним. А план у вас именно таков. И я двумя руками за него.

– Мы все за него, – подтвердил Звягин. – Потому что другого смысла в нашем выживании просто нет.

Грохотов хмыкнул, но возражать не стал.

– Хорошо… – Измайлов пробарабанил пальцами по поверхности пульта. – Ира, у нас хватит ресурсов на полноценное изучение вируса?

– Вполне, – без сомнений ответила Милявская. – Их и не нужно много. У Грохотова есть полноценная лаборатория для исследования состояния среды после нанесения ядерного, химического, или бактериологического удара. Микроскопы, реактивы, боксы, контейнеры. У меня есть все необходимые средства по медицинской части. Я считаю, что можно смело готовить вылазку.

– Говоря о ресурсах бункера, которые можно бросить на изучение вируса, вы забыли о главном, – заявил Звягин. – Мы не можем вернуть в бункер ни группу после вылазки, ни сами контейнеры с образцами. Мы не можем опалить их высокотемпературным пламенем, как поступили с бронированными машинами прибывших.

– Да, это факт… – Измайлов нахмурился. – Вот уж задача так задача…

– Надо думать, – кивнул Грохотов.

– Я об этом думала весь день, – призналась Милявская. – И пришла к выводу, что нам необходимо смонтировать исследовательскую лабораторию не в бункере, а в одном из запасных шлюзов. Сколько их у нас?

– Четыре, кроме основного, транспортного, – не задумываясь, ответил Звягин. – Но через них нельзя провести технику, и выводят они сразу в бункер, у них нет чего-то похожего на транспортные ангары.

– Но их размеры не меньше этого отгороженного помещения?

– Даже больше! – осмотревшись, прикинул капитан.

– Такой площади хватит с избытком, – заключила Милявская.

– Хватит на что? – прервал ее рассуждения Измайлов. – Поясни суть идеи, Ира.

– Идея простая. Смонтировать лабораторию прямо в шлюзе. Выпустим людей через него штатно. Понятно, что, когда откроем внешние ворота, шлюз окажется заражен. Но нас это не должно волновать…

– Это как раз решаемая проблема, – добавил Грохотов. – Шлюз без людей мы запросто сможем очистить от вируса, уже есть опыт. Надо только заранее провести туда трубы для топливной смеси и дистанционные заменители.

– Вот да! – Измайлов достал из кармана блокнот и хотел было сделать пометку огрызком карандаша, но Милявская его остановила:

– Не сможем мы там работать огнем! Что за чушь? Я же говорю, нам необходимо в шлюзе смонтировать лабораторию! С тонким оборудованием! С микроскопами, сканерами, компьютерами. Ничего из этого не выдержит дезинфекции огнем. Так что сейчас, на этапе планирования, шлюз лучше считать зараженным. И принять меры другого характера, например установить постоянно работающие газовые горелки у герметичных стыков внутренних ворот, чтоб слово «герметичность» не сыграло с нами злую шутку.

Измайлов все же сделал пометку в блокноте.

– Я не понимаю логики! – честно признался Звягин. – Если мы выпустим людей наружу, они соберут пробы, но не смогут вернуться в бункер. Как мы исследуем эти пробы?

– Для этого и нужна лаборатория в шлюзе, – терпеливо пояснила Милявская. – Чтобы люди, вернувшись с образцами, могли их исследовать в шлюзе, не возвращаясь в бункер.

– Да это нереально! – запротестовал Грохотов. – Вы что?! Во-первых, нам тогда придется отправлять туда специалистов, способных управиться с этим оборудованием. Не рядовых солдатиков, которых можно пустить на убой, если что. Во-вторых, даже если послать спецов, вы представляете, как они будут работать в защитных комплектах? В противогазах, в перчатках… Это немыслимо! Вы, дорогая моя, сами-то химзащиту не надевали ни разу! А как они будут есть? Как они будут пить? Вы думаете, исследование уложится в один день?

– Другого выхода все равно нет, – уверенно заявила Милявская. – И не надо держать меня за дуру! Все эти проблемы я видела с самого начала и подготовила несколько решений. Первое – набрать добровольцев, любого уровня подготовки. Чтобы не жалко потом было пустить их на убой. Второе – провести с ними серию тренировок на реальном оборудовании. Причем тренировки проводить сразу в защитном снаряжении. Им все равно начинать подготовку с нуля.

– А смогут они с нуля все освоить? – усомнился Измайлов.

– Смогут. От них много не требуется. Сохранить образцы, приготовить препараты, сделать снимки микроскопом, передать мне, затем применять различные методы воздействия к вирусу, оценить его жизнеспособность на каждом этапе при помощи реактивов. Это работа лаборантов. Тут не надо иметь семи пядей во лбу, достаточно четко выполнять инструкции.

– Можно и видеосвязь обустроить, – предложил Звягин. – Тогда в реальном времени сможете оценивать картинку с микроскопа и реакцию веществ в пробирках.

– Тем более! – подхватила его идею Милявская. – Насчет еды, питья и отправления естественных надобностей не надо изобретать велосипед. Существуют технологии для скафандров, нам нужно просто воспроизвести их в упрощенном виде. К примеру, в ведении Звягина есть отличный ремонтный цех со станками. Надо сделать клапаны для обычных бутылок, чтобы можно было отсоединять от трубки опустошенную тару и подсоединять полную без опасности заражения. Саму трубку нужно вывести под противогаз, чтобы боец мог захватить ее конец губами и высосать нужное количество воды или заранее приготовленного бульона. Для отвода мочи сделать подобную же систему, но обязательно предусмотреть запирание клапана перед тем, как под давлением слить мочу из заполненного резервуара. Тогда вирус точно не сможет попасть под защитный костюм.

– А по-большому как ходить? – рассмеялся Грохотов.

– По-большому потерпят три дня. На бульоне не особо понадобится по-большому. Ну и кишечник им всем надо будет промыть перед выходом. А если кому совсем невтерпеж, пусть кладет в штаны. Ему это даже нюхать не придется, противогаз-то отдельно. Не вижу с этим проблем. Больше трех дней на исследование образцов не понадобится.

– В таком виде план мне нравится, – признался Измайлов. – Тогда есть смысл осмотреться, чтобы довести план, что называется, до рабочего состояния. Я для того и устроил совещание здесь, чтобы все имели в голове картинку окружающей местности. Особый интерес, мне кажется, представляет «Мерседес» посреди поляны. Судя по кровавым следам на лобовом стекле изнутри, возможно, в салоне находится мутант, убивший водителя. Визуально нашим наблюдателям не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть факт его наличия. Но такую вероятность не следует сбрасывать со счетов, если мы, как сказала Ирина, захотим взять пробы тканей мутанта.

– А то и всю тушу исследовать! – загорелась идеей начмед. – Это же какая возможность!

– Пока никакая, – осадил ее Измайлов. – Чисто гипотетическая. Тем не менее берем на заметку.

– А что с остальными машинами? – спросил Грохотов. – Есть другой ракурс или более общий план? С теми, что мы не пустили?

Измайлов связался по селектору со старшим вахтенным офицером и попросил его вывести на монитор нужное изображение.

– Ага, вот!

Все обратили взоры на монитор. Осталось всего две машины, остальные покинули окрестности бункера. Погода была ясной, и солнечные блики не позволяли разглядеть, что творится за стеклами.

– Чего они могут ждать? – напряженным тоном спросил Звягин. – Прошел целый день и вся ночь. Остальные уехали. Эти остались. Я не понимаю почему.

– У меня есть догадка, но она никому не понравится, – хмуро вымолвил Грохотов. – Я уверен, что они там покончили с собой, стараясь избежать ужасов дальнейшей жизни.

– Н-да… – Милявская вздохнула. – Но в мире теперь много тяжелого. Если все воспринимать близко к сердцу, никакая психика не выдержит. Лично я стараюсь все это пропускать мимо себя. В новой реальности теперь точно нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц.

– Я предпочитаю, чтобы яйца были разбиты у кого-то другого, а не у меня, – усмехнувшись, ответил Измайлов.

– Я тоже, – серьезно заявила Милявская. – Хотя у меня их и нет. Кстати, я уверена, что нам в ближайшее время тоже следует ожидать волну самоубийств в бункере. Вчера был первый шок. Многие еще в полной мере не осознали, что именно произошло и какие это будет иметь последствия для них лично. У многих за пределами бункера остались семьи, любимые. В ближайшие часы, когда пройдет шок, до многих это дойдет в полной мере. И у кого психика послабее, начнут пускать себе пулю в лоб. У меня в этом нет ни малейших сомнений.

– А у меня есть! – возразил Грохотов. – Самоубийство в описанной вами ситуации непродуктивно. Скорее они могут потребовать выпустить их с оружием, снаряжением и транспортом, чтобы получить возможность отправиться на поиски своих близких. Понимаете, факт, что треть людей при заражении выживает, способен посеять надежду и ложные мотивации. Каждый может окрепнуть в уверенности, что именно его родственники или любимые выжили. Понимаете?

– Да, это резонно, – согласилась Милявская. – Просто я по натуре одиночка. Не подумала в этом направлении.

– Ты старая дева, а не одиночка по натуре. – Измайлов поморщился.

– Не старая и не дева, – парировала майор. – Мне сорок. Сейчас это считается еще репродуктивным возрастом. А уж сколько мужиков у меня было в свое время… Пока не надоели. Бегали за мной, между прочим! Но я не собиралась завязывать прочные отношения. Как представлю стирку, носки, трусы, детей слюнявых… Сразу всякое желание пропадало. А у тебя, Максим, остался кто-то снаружи?

– Нет, – коротко ответил полковник. – Вот у Грохотова жена и сын. Как вы себя чувствуете, товарищ майор?

– Как огурец. Если бы не вирус, я бы их через пару лет сам придушил и сел бы в тюрьму за это. А так буду важной шишкой при вас, товарищ полковник. Вы же, как я понял, на должность шумерского царя метите? Я могу за вами мантию носить.

– Это, между прочим, не тема для шуток! – оборвал его Измайлов. – Мы действительно можем стать первым ростком, из которого разовьется новое человечество. Поэтому, кстати, тебе, Ирина, как медику я ставлю задачу проработать максимально эффективную политику воспроизводства населения.

– В смысле?.. – не поняла майор.

– В самом прямом. Я имею ввиду некий регламент половых отношений в бункере, обеспечивающий максимальный прирост населения, запрет близкородственного скрещивания и тому подобные, чисто медицинские аспекты. Безо всякой оглядки на моральные, этические, религиозные и прочие факторы прежнего мира. Дети должны рождаться от самых биологически полноценных мужчин. Возможно, после обязательного генетического анализа, чтобы не было всяких резус-конфликтов, передающихся по наследству болезней и прочей гадости. Мы можем нашими силами проводить такое тестирование?

– Технологически да. Но…

– Что «но»? – полковник покосился на женщину.

– Это означает, что имеющимся женщинам репродуктивного возраста буду навязываться половые партнеры, прошедшие тестирование. Вы уверены, что это получится спустить сверху? Это, знаете, большинством женщин может быть воспринято как изнасилование. Да, собственно, это таковым и будет.

– Сейчас, дорогая моя, что угодно можно спустить сверху. Я далек от мысли, что такому регламенту будут сопротивляться мужчины. Скорее напротив. А женщин у нас, к сожалению, катастрофически мало. Их всех следует заранее отделить от мужчин, без объяснения реальной причины. Например, под предлогом создания более комфортной «женской зоны», в которой, в отличие от мужской, будет ряд гигиенических послаблений, вроде более частого разрешения пользоваться душем. Ну и какие-то еще придумать бонусы. Женщины, я уверен, на это клюнут.

– Понятно, – подумав, кивнула Милявская. – Да, я найду, как отделить женщин, под какими предлогами. А что дальше? Ты правда собираешься заняться евгеникой?

– Да у нас, Ира, просто выхода другого нет! Представь, если в условиях бункера, в условиях ограниченности ресурсов, будут рождаться уроды, нежизнеспособные болезненные младенцы? Что с ними придется делать? Убивать?! Если мы сейчас останемся в морально-этическом поле старого мира, если позволим выбирать половых партнеров, создавать семьи по любви, то чем это закончится? Это закончится необходимостью отнимать у этих семей не очень удачных детей и убивать их. При этом против нас восстанут не только женщины, это мы переживем без проблем, но и их мужья. Ты этого хочешь? Что для женщины легче, по-твоему, раз в год или два пережить принудительный половой акт, но потом иметь живых и здоровых детей, знать, что за ними ухаживает наше маленькое государство, или пережить отнятие ребенка, которого, убив, сожгут в печи медицинского крематория? Так что все! Никакой любви и прочих глупостей!

– Да… – Начмед вздохнула. – Пожалуй, ты прав.

– Я же не на пустом месте это выдал! Думал об этом и вчера, и сегодня. Сколько у нас примерно женщин репродуктивного возраста?

– Включая меня? – уточнила майор.

– Нет. Не хватало мне, чтобы ты умерла при родах и мы остались без начмеда!

– Ну, мне надо глянуть ведомости медицинского осмотра для верности, но примерно около сорока человек. Контрактницы, прапорщики. От двадцати пяти до тридцати пяти лет. У меня работают три девочки, ну и Маша – она уже точно вышла из репродуктивного возраста.

– Отлично. Значит, первоначальная задача их переселить. Устроить для них отдельный сектор с ограниченным доступом и невозможностью его покидать. Кстати, в качестве одного из предлогов можно использовать довод, что мы хотим уберечь их от изнасилования. Ну, это сама придумай, ты женщина, тебе лучше знать, как провести переселение без недовольства и паники.

– А как они будут выполнять служебные обязанности? – задумалась Милявская.

– Никак! Из них большинство либо радистки, либо планшетистки. Без их работы мы обойдемся легко. Ну, если твои три девочки незаменимы, могу их тебе оставить. Тремя из сорока мы можем пожертвовать.

– Незаменимая у меня только Маша, – отмахнулась Милявская. – Остальных забирай в гарем, а мне дай вместо них смышленых сержантиков.

– Лады. Только сама не залети от этих сержантиков. Я это серьезно! Мне начмед нужен в полной боевой готовности.

– За это не волнуйся, я же медик. Лучше поясни до конца свою евгеническую схему. Чтобы мне проще было привести ее к конкретному плану распределения. Отселим мы женщин от мужчин, заблокируем в одном из жилых секторов без права выхода. Дальше что?

– Вторым этапом надо будет их расселить по одиночным помещениям. Чтобы исключить возможность согласованного бунта. А дальше просто. Выводить из комнат только под конвоем и по одной – на медицинский осмотр там или помыться. Прием пищи внутри. Потом будем выбирать кандидатов, женщину запирать в медицинский станок, а кандидат будет совершать с ней половой акт столько раз, сколько потребуется, по расписанию. Все просто. В общем, хочу всех привести к пониманию, что женщины репродуктивного возраста отныне не люди, а ресурс. Понятно?

Все кивнули.

– Кроме одной! – Измайлов поднял указательный палец. – Среди прибывших есть девушка лет двадцати. Ее необходимо оставить для продолжения царского рода.

– У вас может не получиться ее оплодотворить в силу возраста, – осторожно заметила Милявская.

– А я не о себе говорю.

– Ясно. – Женщина предпочла умолкнуть.

– Поэтому новенькую оставить отдельно от всех. С ней разберемся иначе.

– По медицинской и отчасти репродуктивной теме есть еще один немаловажный вопрос, – подумав, сказала Милявская. – Но он не женский, а мужской. Это вопрос воздержания. Получается, что в евгенических действиях будут участвовать только лучшие из лучших, специально отобранные. Остальных ждет, насколько я понимаю, пожизненное воздержание. Это серьезная психологическая нагрузка, как медик вам говорю.

– Да, пожалуй, – согласился Измайлов. – Что предлагаете?

– Можно взять за основу методику, опробованную в Европе. Это усиленная, массированная пропаганда гомосексуализма и мастурбации. У нас жестким образом пропагандировать гомосексуализм нельзя, так как у русских парней это может вызвать явно выраженное отторжение. А мастурбация уже давно не так табуирована, как в наше время. Я думаю, с ее пропаганды и следует начать. Причем для солдат срочной службы я бы вообще ввела обязательную мастурбацию три раза в неделю в приказном порядке под наблюдением медиков. Медицинскими причинами и следует объяснить подобную меру, мол, это профилактика застойных явлений, простатита и так далее. Ну, выдать им весь тот же набор пропаганды, который использовали в европейском половом воспитании. Для этого мне все же нужно оставить хотя бы одну молодую девочку в медицинском блоке. Потому что если контролировать процесс будет она, то кто-то из ребят сочтет такую процедуру за благо. А дальше, по прошествии времени, многие, будучи вынужденными участвовать в таких групповых совместных мастурбациях, сами перестанут друг друга стесняться и перейдут к гомосексуализму.

– Принимается. – Измайлов кивнул. – Девочку сами выберете. Проблем с ней не будет?

– Не будет, если показать ей «женский сектор», когда он будет создан, и обрисовать перспективы. Либо она контролирует проведение медицинской процедуры солдатами, либо ее переводят в разряд рожениц и заменяют другой женщиной в моем штате. Это сильная мотивация, поверьте мне как женщине.

– Верю. Есть еще один важный момент. За рамками медицины. Посмотрите на этот монитор. Особенно это Звягина касается. Видите часть выступающей из земли бетонной конструкции?

– Да. – Звягин придвинул кресло к нужному монитору.

– Не дергайся, я сейчас на главный экран выведу изображение. – Измайлов связался по селектору с вахтенным офицером, и нужный вид с камеры занял весь главный экран. – Эта бетонная штуковина – контрольный модуль магистрального канализационного коллектора. И он меня беспокоит. Из беседы с полковником Рощиным все знают, что, согласно его наблюдениям, мутанты тяготеют к воде. И в ней кучкуются, в ней же почему-то стараются жрать и далеко от нее не отходят. Ни вчера, ни сегодня ни один из наблюдателей не заметил в доступной для мониторинга зоне ни одного мутанта. Это нам повезло, потому что поблизости нет никаких водоемов, судя по всему. Но в канализации вода есть. Значит, городские мутанты туда заберутся, и скорее рано, чем поздно, доберутся по коллектору до нас. Поэтому люк коллектора нам нужно как-то надежно заделать, так как его наличие ставит под угрозу вылазку. Понимаете?

– У нас есть ремонтный бетон, – проговорил Звягин. – Можно БТРом отбуксировать бронированный «Мерседес», установить его над люком и залить снизу бетоном. Это намертво запечатает коллектор. Но я не уверен в необходимости такого сложного и затратного действия. Оно означает как минимум потерю БТР. Ведь мы еще не знаем, как потом его очистить. Придется бросить снаружи.

– Да, резонно, – согласился Измайлов. – БТР терять не хочется.

– Я предлагаю пока отказаться от пломбирования люка. Вместо этого нужно вывести группу как можно раньше, пока мутанты до него под землей не добрались. Нужно понимать, что им придется топать пешком, а на это нужно время. Это раз. А два – я не уверен, что они вообще смогут подняться по шахте и выбраться наружу. Дело в том, что для пресечения несанкционированного проникновения в коллектор низ лестницы, как правило, отсутствует, и эта секция устанавливается ремонтниками в случае надобности. Кроме того, на магистральных коллекторах могли вообще установить наружные замки, так что люк без ключа не открыть. В общем, на мой взгляд, близость коллектора, скорее всего, вообще ни на что не повлияет.

– Понял. Тогда это отменяем. Грохотов готовит вылазку, собирает добровольцев. Милявская занимается организацией «женской зоны» и, совместно со Звягиным, монтирует лабораторию в одном из запасных шлюзов. Так, и еще… Это касается Звягина. Нужно, кроме «женской зоны», за которую отвечает Милявская, оборудовать «гражданскую зону» для прибывших. Это не значит, что их нужно переселять куда-то. Скорее напротив, нужно убрать из их сектора все, что мы не хотим им оставить, заблокировать все лишние помещения, лишние выходы. Оставить только один, контролируемый.

– Что это даст? – не понял Звягин.

– Сейчас нам приходится каждого из них, что называется, пасти отдельно, – пояснил Измайлов. – Запирать, открывать, конвоировать в столовую, потом еще в помывочную придется. Это все лишняя суета. Я пока не знаю, как их всех применить на общее благо, но что-нибудь обязательно придумаю. Пока же нужно выделить им сектор со всем необходимым, заблокировать его и дать прибывшим возможность свободно и самостоятельно по нему перемещаться.

– Да, я понял. Кстати, сектор, в котором они сейчас находятся, очень удобен. Он самый дальний от обжитой зоны. В нем своя столовая со всем необходимым оборудованием. Надо его только подключить и проверить. Есть свой банно-душевой модуль. Надо только воду подавать туда по регламенту, чтобы исключить перерасход. Хотя в душевые подается рекуперированная вода, но все равно незачем баловать гражданских. На мой взгляд, есть только одна проблема.

– В чем она заключается? – Измайлов напрягся.

– В этой зоне расположен один из запасных шлюзов. Гражданские будут иметь к нему доступ.

– И что? Ты думаешь, они сбегут через него? Так пусть бегут, мне не жалко.

– Конечно, не сбегут. Если они рвались в бункер, значит, дрожат за свою шкуру, боятся заразиться, как и все мы. Но если им очень сильно не понравятся какие-то из ваших решений, а я допускаю такую возможность, они смогут использовать шлюз в качестве орудия шантажа. Мол, откроем, впустим заразу, и всем конец.

– Хорошо мыслишь, Звягин! – похвалил Измайлов. – Далеко пойдешь в новом мире. Только не отвечай мне, типа, служу России. Всё, нет больше России. Надо какой-то более правильный ответ придумать.

– Служу человечеству! – подсказала Милявская.

– О! Верно. Подходит! – Полковник улыбнулся. – Этот шлюз можно заблокировать? Обесточить, временно вывести из строя контроллер?

– Теоретически да. Можно просто отсоединить управляющую плату, а при необходимости поставить на место, – ответил Звягин.

– Так и сделайте. И, плюс к тому, следует герметично отделить «гражданскую зону» от остального бункера. На всякий случай. Если выкинут какой-то фокус, заразят только себя.

– Это сложнее сделать, – сообщил Звягин. – Бункер имеет почти целиком общую систему вентиляции. Отдельно обслуживается лишь главный командный пункт. Остальные помещения получают воздух из единого источника.

– Какой же тогда смысл в герметичных дверях, разделяющих сектора? – удивился Измайлов.

– В советское время смысл был, – сообщил Звягин. – Потому что между секторами, в вентиляционных тоннелях, стоят герметичные задвижки, обеспечивающие отсечку блокируемого сектора. Но со времен закладки бункера их ни разу не приводили в действие. Надеяться на них я бы не стал. С одной нам уже пришлось повозиться, когда полностью отделяли от бункера технический ангар. Я уже думал, придется замуровывать тоннель, а потом снова его пробивать. Но обошлось. Удалось вернуть заслонку в рабочее состояние.

– Значит нужно их все проверить, и, при необходимости, отрегулировать или отремонтировать. По крайней мере те, что отделяют закрытый сектор. Кстати, я так понимаю, что если их закрыть, то воздух в заблокированный сектор поступать уже не сможет?

– Совершенно верно. Это еще одна проблема. Если кто-то выживет после заражения, они все равно погибнут, когда мы им перекроем воздух.

– Плевать, – отмахнулся Измайлов. – Сколько их там? Двадцать человек. Выживет едва ли треть, да еще кого-то убьют мутанты. Устраивать себе проблемы ради пяти выживших и ставить под угрозу весь гарнизон мы, конечно, не будем. Есть несогласные?

– Никак нет, – нестройным хором ответили офицеры.

– Тогда все. Благодарю за внимание. Можете приступать к выполнению. Четких сроков не даю. И так ясно, что чем быстрее, тем лучше.

Офицеры один за другим покинули помещение.

«Вот и началась новая эра в истории человечества», – подумал Измайлов.


Но для Кирилла наступила не столько новая эра, сколько утро после вечеринки. Вчера все позволили себе лишнее, поэтому, хотя всех вывели в столовую на завтрак, о еде думать не хотелось. Кирилл вспомнил, как Рита попросила именно его проводить ее до нужного помещения, и у него даже были какие-то идеи по этому поводу, но девушка, поблагодарив спутника, выбралась в комнату и, махнув рукой на прощание, привинтила решетку вентиляции на место. Оставалось лишь вернуться к себе, поставить заглушку на место и улечься на кровать, борясь с тошнотой, подступающей от вида вращающегося над головой потолка. Смотреть на него было немыслимо, с закрытыми глазами становилось только хуже. В конце концов Кирилла все же вырвало в унитаз. После этого стало полегче, он свернулся калачиком, натянул одеяло до носа и погрузился в сон.

Но утро после пробуждения вышло суровым. Голова болела не так уж сильно, но мучила жажда и ощутимо подташнивало.

– От тебя перегаром разит, – негромко произнесла мама, когда они устроились за столом в столовой. – Я не собираюсь тебя отчитывать, но мне интересно… Где и как ты умудрился напиться? Надеюсь, не с солдатами гарнизона?

Кирилл заметил, что ни Андрей, ни другие ребята не выказывают никакого желания потусить. Всем после вчерашнего было плохо. Впрочем, ему было как раз не до них.

– А чем тебе солдаты не нравятся? – с укором спросил он у мамы. – Они что, не люди? Наоборот, по твоей вчерашней логике, знакомство с солдатами позволило бы мне не остаться одному, иметь надежных друзей, да еще из числа, если можно так выразиться, хозяев бункера. Нет разве?

– Не дерзи! – велела мама. – Если ты намекаешь на вчерашнюю просьбу познакомиться с ровесниками, то она была продиктована не желанием сблизить тебя с хозяевами бункера. Скорее наоборот.

– Не понимаю, – поморщился Кирилл. – А с кем тут вообще есть смысл сближаться и ради чего? Мне кажется, у тебя в голове возникла какая-то идея. И ты пытаешься ее на меня спроецировать. Иногда, прости, ты ведешь себя как отец. Вспомни, как он заставил меня пятьдесят часов налетать на этом дурацком симуляторе в авиашколе из желания сделать меня летчиком. А потом еще вынудил подняться в небо на мотодельтаплане… Какой из меня летчик? Мы когда взлетели, по-настоящему, не на симуляторе, я напугался, извини меня, до усеру. Почти в прямом смысле слова.

– Следи за языком, пожалуйста! – напомнила мама.

– Ой, да хватит тебе! А вспомни, как он гонял меня на стрелковом полигоне? Я не собираюсь никого убивать! Я не люблю оружие! Я не люблю летать, нырять с аквалангом. Ну, рукопашный бой мне понравился, он развивает не только агрессию, но и внутренние качества. Но все равно, это не меняет главного. Отец пытается приблизить меня к некому идеальному образу сына, который сам же создал у себя в голове. Это ко мне настоящему не имеет никакого отношения. А ты его в этом еще и поддерживала нередко.

– Но, Кирюша, нельзя же жить только в мире книг и общаться с одними литературными героями! Это тоже ни к чему доброму не приведет! Жизнь – она несколько иная, чем пишут в книгах!

– Зачем тогда ты мне так прививала любовь к ним? Зачем показала этот яркий, блистающий мир, в сравнении с которым реальность – лишь бледная тень? Чтобы теперь упрекать за то, что он мне пришелся больше по вкусу?

– В тебе очень много от настоящего отца. – Мама вздохнула. – Я даже не знаю, хорошо это или плохо. Он был таким же бескомпромиссным, делил все на черное и белое, зло считал всегда абсолютным злом, а добро возводил в ранг абсолютной добродетели. Он не видел полутонов, и это во многом его и погубило. Он не берег себя, он превращал себя в топливо для костра, у которого грелись другие. Этого тепла с лихвой хватало и мне, и тебе, маленькому, и всем окружающим. Только ему самому не хватало… Вот он и выгорел весь. Даже то, как он погиб, можно назвать закономерным финалом его биографии.

– Поэтому друзья сделали ему надгробие в виде факела?

– Да. Но жизнь, Кирюша, даже если ее без оглядки делить на черное и белое, как делал твой настоящий отец, все равно подчинена балансу между этими силами, понимаешь? Чтобы постичь существование света, необходимо увидеть тьму, иначе свет просто не с чем сравнить, свет будет просто обычным состоянием, он перестанет быть светом, если не воспринимать его на фоне тьмы.

– Неправда! – горячо возразил Кирилл. – Свет всегда останется светом! Даже если его не с чем сравнивать! Именно свет, мама, как раз и должен быть нормальным состоянием мира. Мы терпим тьму и зло лишь потому, что пока не в силах ее победить. Она ни для чего не нужна, пойми. Это не есть необходимое состояние мироздания. С ним можно и нужно бороться!

– Ты в точности как отец. И поэтому мне за тебя иногда бывает страшно. Вот и сейчас страшно Я боюсь, что из этого отцовского рвения ты наделаешь глупостей и погибнешь раньше меня. Ты не представляешь, как сильно я этого боюсь! Я с трудом пережила смерть отца. А твою… Я собственной смерти боюсь в миллион раз меньше, чем подобной потери. А ты постоянно заставляешь меня думать об этом…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации