Текст книги "Под черным флагом. Истории знаменитых пиратов Вест-Индии, Атлантики и Малабарского берега"

Глава 16. Багамские пираты

Множество пиратских историй связано с группой островов, которые называются Багамами. Свыше трех тысяч скал и отмелей тянутся от побережья Флориды до острова Сан-Доминго (Эспаньола). Один из Багамских островов, Сан-Сальвадор[12]12
  Сан-Сальвадор, также известный как остров Уотлинга, или Гуанахани, – один из Багамских островов архипелага Лукайя. (Примеч. ред.)


[Закрыть], стал первой землей, на которую ступил Колумб во время Первой экспедиции в Новый Свет. Здесь испанцы жили до тех пор, пока не поинтересовались у местных жителей, украшавших свои губы золотыми пластинками, откуда у них золото. Узнав, что его привозят с материкового берега Карибского моря, испанцы, под руководством Кортеса и Писарро, устремились в Мексику и Перу. С туземцами, карибами, они обращались с такой невероятной жестокостью, что те вскоре вымерли, и белые захватчики, присвоив их острова, стали сооружать дома и церкви на коралловом основании.

Багамы вновь открыл капитан Уильям Сейл, 24 марта 1663 года они были пожалованы королем Карлом II герцогу Олбермарлу, сэру Джорджу Катрету и лордам Беркли, Эшли, Крейвену и четырем другим в качестве награды за помощь Стюартам в реставрации своей власти. Лорды, владевшие этими островами, ничего не сделали для их заселения, но с появлением буканьеров здесь снова забурлила жизнь. Число поселенцев постоянно росло, и в 1670 году Багамы получили своего губернатора, которым стал капитан Джон Вентворт. Но он так усердствовал в реформировании тел и душ своих подданных, что они схватили его и отвезли на Ямайку, велев ему не высовывать отсюда носа, если ему дорога его шкура.

Буканьеры жили в свое удовольствие до 1671 года, когда у них появился Роберт Кларк, судьба которого оказалась гораздо печальнее, чем судьба его предшественника. Испанцы с Кубы, возмущенные выходками буканьеров, захватили город Нью-Провиденс, названный потому, что он давал убежище подобной публике, и разрушили его, увезя с собой закованного в цепи губернатора и тех буканьеров, которые не успели спрятаться в зарослях. Кларка жестоко пытали, и он умер, не вынеся этих пыток, а его тело, в лучших традициях инквизиции, было сожжено.

Когда испанцы покинули остров, поселенцы вернулись в свои жилища, а из Англии был прислан новый губернатор. В 1684 году испанцы снова появились на острове, уничтожили все постройки и повторили свои варварские подвиги. И снова те, кто успели, спрятались в лесу. После этого поселенцы жили без управления и защиты до 1687 года. Они избрали пресвитерианского пастора, мистера Бриджа, своим руководителем, и он пребывал в этом качестве до 1690 года, когда лорды – владельцы островов прислали им в качестве губернатора некоего Джонса. Он изводил поселенцев своей мелочной опекой, ибо ему покровительствовал пират Эвери, как отмечено в рассказе об этом «достойном» человеке. Но стоило Эвери покинуть эти места, как люди восстали и бросили Джонса в тюрьму, а вместо него выбрали некоего Эшли. Он правил до тех пор, пока, совершенно неожиданно, не вернулся Эвери. Он освободил Джонса из тюрьмы и с помощью своих пиратов казнил его гонителей. После этого он безжалостной рукой стал править островами, совместно с губернатором Джонсом. Но слава о его «подвигах» дошла наконец до Англии, и лорды-владельцы назначили местным губернатором Николаса Тротта, который в 1694 году сменил Джонса, освободил политических заключенных и позволил Джонсу вернуться домой. Он закрыл глаза на проделки Эвери, команда которого, сойдя на берег, добавила много предприимчивых людей в органы его управления. Тротт был весьма популярен; он построил город, в котором было 160 домов, получивший название Нассау.

В 1697 году Тротт ушел на пенсию, и его преемником стал Вебб. Но он оказался совершенно бездарным правителем, и ему не оставалось ничего другого, как бежать в Филадельфию, что он и сделал в 1699 году, оставив управлять своим княжеством мулата по имени Элдинг. Этот мулат, сотрудничая с флибустьерами, продержался до 1701 года, когда лорды-владельцы снова напомнили о себе и прислали мистера Хэскета, который и занял пост губернатора. Но правление его оказалось очень коротким, ибо через пять недель после своего прибытия он, пытаясь обуздать своих подданных, позволил им заковать себя в цепи, посадить на кеч, стоявший в гавани, и отправить в Англию, посоветовав никогда сюда больше не приезжать. Вместо него был избран Личвуд. Он правил либерально, в соответствии с желаниями публики, до 1703 года, пока Война за испанское наследство не добралась наконец до этих мест. Испанцы из Гаваны организовали экспедицию и неожиданно обрушились на Нассау, сожгли и разграбили город, а жителей, не успевших сбежать, увезли к себе на Кубу. Придя во второй раз, они собрали всех поселенцев, белых и черных, которые, по беспечности своей, не уехали в Каролину, и отправили их на Кубу, оставив Нассау в развалинах. Лорды-владельцы, не зная об этом, прислали сюда человека по имени Берч, который должен был сменить изгнанного губернатора. Обнаружив, что его владения разрушены, он вернулся в Лондон.

Нассау оставался заброшенным до 1716 года, когда его снова заселили, но очень странным способом. Утрехтский мир, заключенный в 1713 году, дал отсрочку войне, но ни в коей мере не примирил народы. Трения, возникшие в прошлом веке, не так-то легко было устранить, и Вест-Индия, Куба и Испанский Мэйн смотрели друг на друга настороженно, и не без причины. Так получилось, что в 1714 году испанский флот, который вез из Мексики в Гавану деньги, попал в ураган и потерпел крушение во Флоридском заливе. Местоположение затонувших судов, в трюмах которых лежало несколько миллионов пиастров, было установлено, и туда из Гаваны прислали отряд кораблей со специалистами на борту, которые имели приспособления для подводных работ. Большую часть денег удалось поднять еще до того, как новости о затонувшем богатстве достигли ушей каперов и потенциальных пиратов Вест-Индии, которые тут же приступили к делу.

Некий Генри Дженнингс собрал на Ямайке добровольцев и снарядил два корабля и три шлюпа, намереваясь напасть на тех, кто доставал со дна моря деньги. Ныряльщики ежедневно поднимали сокровища наверх и складывали их на берегу; здесь они дожидались прихода судов, которые должны были отвезти их в Гавану. Когда Дженнингс и его эскадра добрались до места кораблекрушения, на складах лежало уже около 350 тысяч пиастров. Их охраняли шестьдесят солдат под командованием двух правительственных комиссаров. Суда Дженнингса встали на якорь, с них высадилось пятьсот пиратов. Увидев их, стража бежала без единого выстрела; разбойники забрали все деньги и ушли на Ямайку. По пути Дженнингс встретил испанский корабль, шедший в Гавану, которому он велел остановиться, и обыскал. Обнаружив на борту 60 тысяч пиастров, а также дорогую кошениль и индиго (красители) и другие ценные вещи, Дженнингс забрал их себе, а судно отпустил. Однако ограбленный корабль последовал за ним и, обнаружив, что пираты вошли в гавань на Ямайке, поспешил в Гавану и сообщил обо всем губернатору. Тот послал на Ямайку судно, капитан которого привез туда справедливую жалобу на Дженнингса и его компанию, и потребовал возврата денег и наказания негодяев. Этого сделано не было, но для проформы был издан указ, запрещавший давать убежище членам пиратской экспедиции.

Чтобы не раздражать губернатора Ямайки, который не пошел на поводу у испанцев, Дженнингс со своей флотилией ушел в море. Перед этим пираты распродали награбленное и погрузили на свои корабли богатые запасы провизии, а также боеприпасы – ядра и пули. В море они открыто занялись пиратством, уйдя в Гондурасский залив и грабя в основном испанцев. Здесь они обнаружили девятнадцать отрядов лесорубов, корабли которых были конфискованы испанскими властями и которые шли домой на трех маленьких шлюпах, набитых под самую завязку. Лесорубы с радостью присоединились к Дженнингсу, пылая жаждой мести. Усилив таким образом свои ряды, Дженнингс и его предприимчивые товарищи решили устроить свою собственную колонию в Нью-Провиденсе и отправились туда.

Новости об их подвигах вскоре достигли Англии, где вызвали огромную тревогу, ибо могли стать той искрой, от которой вспыхнет война. А мир уже устал от войны. Поэтому его величество Георг I, милостью Божьей принявший в ту пору власть над британскими доминионами, 15 сентября 1716 года издал в Уайтхолле «pronounciamento» (воззвание). В нем было написано следующее: «По причине того, что большое число купцов, владельцев судов и других [людей], а также несколько губернаторов островов Его Величества и плантаций в Вест-Индии обратились к Его Величеству с жалобой, что пираты стали столь многочисленны, что наводнили не только море в районе Ямайки, но даже и те воды, что омывают Северный континент Америки, и что если против них не будут предприняты эффективные меры, то вся торговля Британии в этих краях не только понесет большой урон, но окажется на грани неминуемого исчезновения».

Далее в указе перечислялись меры, которые должны были увеличить число кораблей в заморских владениях и консолидировать их усилия в борьбе против пиратов. Этим должны были заняться: сорокапушечные корабли «Приключение», «Алмаз» и «Замок Ludlow», двадцатипушечный «Винчелси» и шлюп «Swift» на Ямайке, «Скарборо», «Сифорд» и шлюп «Испытание» на Барбадосе, а также корабли, приписанные к портам Виргинии, Нью-Йорка и Бостона.

Руководить всей этой эскадрой было поручено опытному моряку, Вудсу Роджерсу из Бристоля. Совсем недавно он, имея под своей командой два корабля, «Герцог» (Duke) и «Герцогиня» (Duchess), принадлежавшие этому городу, вернулся из кругосветного плавания, которое совершил в качестве капера. Штурманом у него был талантливый моряк, бывший буканьер Уильям Дампир. Вудс ограбил множество испанских судов в Тихом океане, а также вывез с острова Хуан-Фернандес Александра Селькирка, моряка, ставшего прообразом Робинзона. Вудс получил два военных корабля, которые должны были сопровождать его в Нассау, а также пост губернатора Нью-Провиденса с правом казнить и миловать осужденных. В качестве предупреждения о том, чего нужно ждать от правосудия, сильно смягченного милостью короля, Георг I отправил жителям Нассау следующее воззвание:

«До нас дошли сведения, что некоторые люди, подданные Великобритании, с 24-го дня июня в году Спасителя нашего 1715-м, занимались разным пиратством и грабежами в открытом море, в Вест-Индии или [местах], прилегающих к нашим плантациям, которые нанесли или могли нанести большой ущерб купцам Великобритании и иных стран, промышляющим в тех местах; и хотя мы отправили такие силы, которых, по нашему суждению, было вполне достаточно для подавления означенных пиратов, но, чтобы окончательно положить им конец, мы решили, посоветовавшись со своим Тайным советом, издать это королевское воззвание. В нем мы обещаем и объявляем, что в случае, если означенные пираты, 5 сентября в году Спасителя нашего 1718-м или до этого дня, сдадутся сами или сдадут кого-нибудь одному из наших Главных государственных секретарей в Великобритании или Ирландии или любому губернатору или замещающим их лицам в любой из наших заморских плантаций, то любой такой пират или пираты, сдавшие кого-либо или сдавшиеся сами, как было указано выше, получат наше великодушное помилование за его или их пиратство, если это будет сделано им или ими до 5 января последующего года. В связи с этим мы строго приказываем и повелеваем всем нашим адмиралам, капитанам и другим морским офицерам, а также всем губернаторам и командирам всех фортов, замков или других мест в наших плантациях, и всем иным нашим гражданским или военным офицерам захватывать и арестовывать тех пиратов, которые откажутся или не захотят сдаться им соответствующим образом. А далее мы объявляем, что в случае, если некая персона или персоны на 6-й день сентября или после него 1718 года обнаружат или захватят или помогут обнаружить или захватить одного или нескольких означенных пиратов, которые отказались или не захотели сдаться сами, как было сказано выше, чтобы их могли судить и наказать за означенные преступления, то персона или персоны, которые обнаружили или захватили [таких пиратов] или помогли или поспособствовали такому обнаружению или захвату, получат в качестве награды за это следующие суммы: за каждого капитана любого пиратского корабля или судна – 100 фунтов, за каждого лейтенанта, мастера, боцмана, плотника или канонира – 40 фунтов; за каждого младшего офицера – 30 фунтов, и за каждого матроса – 20 фунтов. И если какая персона или персоны, входившие в команду любого пиратского корабля или судна, в означенный 6-й день сентября 1718 года или после него захватят и доставят или помогут захватить или доставить любого капитана или капитанов пиратских кораблей или судов, чтобы он или они предстали перед судом и получили наказание за означенные преступления, то эта персона или персоны в качестве награды получат за каждого капитана сумму 200 фунтов; и лорд-казначей или комиссары нашего казначейства на этот период должны и обязаны будут, соответственно, ее выдать.

Дано при нашем дворе, в Хэмптон-Корт, на пятый день сентября 1717, четвертого года нашего правления.

Боже, храни короля».

Но вместо того чтобы задуматься о своей судьбе, пиратское сообщество принялось потешаться над этим посланием и снова взялось за прежнее, показав дулю губернаторам и захватив в качестве приза само судно, доставившее это воззвание! Потом пиратам, промышлявшим в море, были отправлены приглашения явиться на Большой совет, чтобы решить, как жить дальше. Но во время этого совета было высказано много противоречащих друг другу предложений, и пираты так ни до чего не договорились. Одни выступали за то, чтобы укрепиться и начать войну или, по крайней мере, относиться к правительственным чиновникам, как это принято в пиратской среде. Другие выступали за среднее решение: рассеяться по морям, чтобы те, кто захочет получить прощение, не пострадали. Пираты поручили капитану Дженнингсу принять за них решение, что надо делать, поскольку он сам заявил, что намерен принять условия короля. Выступавшим за войну это не понравилось, но они не знали, что делать. Дженнингс и еще сто пятьдесят пиратов сели на корабли и отправились на Бермудские острова, где получили от губернатора свидетельства о сдаче. До того как ему пришло в голову стать буканьером, Дженнингс был порядочным человеком, и он с радостью вернулся к честной жизни, однако многие из его последователей ушли в Нассау. Среди тех, кто не пожелал сдаться, были капитаны: Бенджамин Хорниголд, Эдвард Тич, Джон Мартел, Джон Артур Дэвис, Джеймс Файф, Кристофер Винтер, Николас Браун, Пол Уильямс, Томас Картер, Чарльз Беллами, Оливье Ла Буш, Эдвард Инглэнд, Хоуэл Дэвис, Мейджор Пеннер, Томас Бёрджесс, Томас Коклин, Роберт Сэмпл и Чарльз Вейн. Винтера и Брауна не было в порту, и они потом сдались испанцам на Кубе, не желая подчиняться новым порядкам.

Роджерс прибыл в конце мая или в начале июня (разные авторы указывают разное время) и вошел во внутреннюю гавань на закате. Штурманом у него был Ричард Тёрн ли, который позже пострадал за то, что помог Роджерсу. Смеркалось, а вход в бухту был столь неудобным, что Тёрнли предложил лечь в дрейф и переждать ночь. Чарльз Вейн, который только что привел в порт захваченное судно, не желая терять свои деньги и менять образ жизни, решил воспользоваться темнотой и ускользнуть. Но выход из гавани был заблокирован, а его судно имело такую большую осадку, что в восточном проходе оно просто село бы на мель, поэтому он перенес все ценное и перевел команду на судно поменьше. Потом, зарядив все пушки на оставленном корабле двойным зарядом пороха, он поджег его, надеясь, что если военные корабли попытаются отрезать его от моря, то сами попадут в переделку. Услышав канонаду и увидев отблески огня, военные моряки решили, что пираты отмечают свое помилование; и капитан Уитни отправил лодку под командой одного из своих лейтенантов участвовать в их празднике. Эта лодка была захвачена Вейном; с нее сняли все ценное, а офицера и матросов до рассвета продержали под арестом, пока захвативший их пират не вышел в море, подняв на мачте черный флаг и сделав, в насмешку, прощальный выстрел. Когда суда вошли в гавань и Роджерс выслушал рассказ лейтенанта, вдогонку ему был послан шлюп «Олень» (Buck), но он был перегружен и не смог догнать легкое пиратское судно.

Корабли Роджерса вошли в порт и, встав на якорь, начали приводить себя в порядок. На следующее утро Роджерс сошел на берег, где его, со всеми подобающими случаю церемониями, встретили его подданные. Пиратские капитаны выстроили своих людей в две шеренги, и Роджерс, в сопровождении своих моряков, прошел между ними. Его встретили Томас Тейлор, председатель Совета, и Томас Уолкер, главный судья. Тут же было решено, что служащие порта, во главе которых стоял Ричард Тёрнли, лоцман, должны обследовать состояние кораблей и организовать их очистку. Провели также военный совет, где было решено организовать надежную охрану гавани от разбойников и испанцев, которые все еще представляли опасность. Хорниголд, Артур Дэвис и другие получили патенты капитанов, а Джордж Физерсон, Деннис Маккарти и Джеймс Бонни были назначены на более низкие посты. Порт был отремонтирован, а улицы очищены, – словом, в городе воцарились цивилизация и закон.

Установив в Нассау нечто похожее на порядок, Роджерс, поразмыслив, решил подыскать подходящее занятие для беспокойных душ и снарядил несколько судов для торговли между островами. Сюда входили: шхуна «Приключение холостяка» (Bachelor’s Adventure) капитана Генри Уайта, шлюп «Ланкастер» капитана Уильяма Гринвея и шлюп «Мэй» капитана Джона Огура. Поскольку жители Багам испытывали недостаток в продовольствии, этой флотилии было поручено организовать торговлю. Начать решили с Пуэрто-Принсипе на острове Куба, где в изобилии водились дикие свиньи и было много домашнего скота. Капитанам поручено было приобрести там свиней и коров и доставить на Багамы, жители которых нуждались в мясе. Все три судна покинули Нассау 5 октября 1718 года. На следующий день они вошли в бухту Грин на острове Кей, который располагался к юго-востоку от Нью-Провиденса. Здесь в изобилии водились дикие свиньи, и моряки хотели разжиться свежим мясом. Люди провели на охоте целый день, а вечером Гринвей и Уайт поднялись на борт шлюпа, чтобы обсудить время завтрашнего отплытия. Договорившись покинуть остров в 10 часов утра, они вернулись на свои суда.

Позже на борт шлюпа Джона Огура поднялись Финей Бёрч, Деннис Маккарти и большое число других пиратов, которые заявили, что хотят видеть Ричарда Тёрнли, главного лоцмана, и Джеймса Карра, который когда-то служил мичманом в Королевском флоте. Роджерс полностью доверял ему и назначил его суперкарго своей флотилии. Зная, что на борту судна имеется пиво, гости потребовали подать его, хотя это пиво везли в качестве подарка испанским купцам в Пуэрто-Принсипе. Мистер Карр с радостью отправился в кладовую и принес несколько бутылок, которые и передал компании, расположившейся на полуюте вокруг капитана Огура. Когда пиво было разлито по кружкам, разговор зашел о старых добрых пиратских деньках; моряки хвастались своими подвигами, пока наконец, разгоряченные пивом и беседой, несколько человек не закричали, что для храброго человека пиратская жизнь – самая подходящая. Бёрч неожиданно вскочил на ноги и заорал, что будь он проклят, если не станет капитаном этого судна! На это Огур ответил, что одного капитана вполне достаточно и этим капитаном является он. На какое-то время все притихли, а потом Бёрч стал хвастаться, что у него на судне хранится самое лучшее оружие. Якобы для того, чтобы показать, что он ошибается, кто-то притащил абордажные сабли, принадлежавшие команде шлюпа, которые в тот день были начищены до блеска, и среди них – шпагу суперкарго с серебряным эфесом. Бёрч спросил, кому она принадлежит. Карр ответил, что ему, после чего негодяй, уже хорошо нагрузившийся, вытащил шпагу из ножен и, размахивая ею над головой Карра, снова стал бахвалиться, а потом, подойдя поближе к суперкарго, нанес ему удар. Тёрнли велел ему прекратить это безобразие. Вспыхнула драка; Маккарти с несколькими другими пиратами захватили каюту, где хранилось оружие, а другие затянули песню: «Разве ты не хочешь стать моей женой?» – которая стала сигналом для бунта. Бёрч ответил: «Клянусь… что стану, ибо пастор я» – и снова ударил Карра его шпагой. Карр и Тёрнли схватили его, но из каюты выскочили вооруженные пираты, связали их и захватили шлюп. Гринвею прокричали, чтобы он вышел на палубу, и он, ничего не подозревая, вышел. Маккарти отвел его в каюту и заявил, что он теперь пленник. Следующим захватили третий шлюп; капитана Уайта выманили на борт «Мэя» тем же самым способом и тоже заперли в каюте. Команда «Мэя» согласилась снова заняться пиратским делом, к ним присоединился и Огур, показав свое истинное лицо. Впрочем, вполне может быть, что он участвовал в заговоре с самого начала.

Кое-кто требовал прикончить Тёрнли, честного лоцмана, но большинство высказалось за то, чтобы высадить его на необитаемом острове, чтобы он «сдох там как собака», ибо это он провел суда Роджерса в бухту Нью-Провиденса. Так они и сделали. Тёрнли, Карра и нескольких других моряков, оставшихся честными, раздели догола, посадили в лодку без весел и велели убираться прочь. Им удалось, однако, добраться до острова. Но на следующее утро пираты увидели их на берегу и послали к ним Маккарти, который сообщил, что их приглашают на борт. Думая, что негодяи раскаялись, они вернулись, но вскоре поняли, что их надежды не оправдались. Их стали бить, требуя, чтобы они сообщили, куда спрятали некоторые ценные вещи, которых вчера у них не нашли, включая серебряные часы Карра и его табакерку. Томасу Ричу, одному из компании Тёрнли, стали угрожать смертью, если он не скажет, куда он спрятал свои золотые часы, которые у него видели в Нассау. Ему удалось доказать, что это были часы капитана Гейла со сторожевого судна «Делиция», на котором он служил матросом, и благодаря этому он избавился от новых пыток. Пираты пытались убедить Гринвея присоединиться к ним, поскольку он был опытным моряком, но им это не удалось. Тогда они посадили остальных офицеров и людей, не пожелавших остаться с ними, которых оказалось восемь человек, в лодку и пустили ее по воле волн. После этого пираты обыскали шлюп Гринвея. Добравшись до берега и увидев, что негодяи уходят, он бросился назад к своему кораблю, но пираты это заметили и, подумав, что Гринвей все-таки решил присоединиться к ним, вернулись, чтобы поговорить с ним. Все они были уже изрядно под хмельком, и Гринвею удалось их развеселить. Они разрешили ему забрать свой шлюп, хотя на нем уже почти ничего не осталось. Гринвей вплавь добрался до берега и рассказал обо всем своим товарищам, предупредив, однако, что им нельзя уходить до тех пор, пока пираты не уберутся прочь. Таково было их последнее требование.

Днем Бёрч и несколько других пиратов сошли на берег, прихватив с собой вино и еду. Они хотели убедить своих голых товарищей вернуться к ним, но, истратив напрасно все свое красноречие, выпили все вино и съели всю еду; их несчастным товарищам досталось лишь по стакану вина и по сухарю. Тут в гавань вошел охотник за черепахами, капитана которого звали Хатчинс. Пираты угрозами заставили его присоединиться к ним. 9 октября они велели Гринвею и его спутникам подняться на борт «Ланкастера» и поднять на бушприте фок вместо кливера, а грот зарифить до самой реи и оставить их в таком положении. Позже на борт шлюпа поднялись пьяные вдрызг Бёрч и Маккарти и, искромсав паруса и канаты, запретили выходить в море без разрешения; после этого они уплыли, забрав с собой лодку шлюпа. Судно стало теперь непригодным для плавания, и брошенные на острове принялись за изготовление замены, используя, за неимением ничего другого, тупой топорик. Они разрубили на куски старые канаты и скрутили из веревок каболки, с по мощью которых починили паруса. Когда пираты наконец ушли в море, они сделали плот из бревен и, добравшись на нем до берега, нарубили дикой капусты и набрали ягод и колючих груш, к тому же им удалось поймать несколько рыбин. Они уже начали готовиться к отплытию, когда в бухте снова появились пираты. Несчастные сразу же попрыгали на плот и бросились к берегу, а негодяи принялись в них стрелять, но им все-таки удалось добраться до пляжа. Никто не пострадал. Тогда негодяи срубили все мачты на «Ланкастере» и, отведя его на глубокое место, затопили. Потом они высадились на берег и стали искать беглецов, но те забрались на деревья, и пираты их не заметили. Бросив бесплодные поиски, разбойники снова ушли в море. Оставленные на берегу моряки, не имея огня, вымочили рыбу в морской воде, а потом высушили ее на солнце и съели.

Через восемь дней пираты снова вернулись и проявили некоторое сочувствие к своим бывшим товарищам. Они отправили в лес человека, который убедил их выйти на берег, поклявшись честью не причинять им зла. Несчастные послушались, и им были выданы одеяла, нитки с иголками и немного еды. Джордж Реддингс, служивший ранее на охотнике за черепахами, которого заставили перейти к пиратам, оказался другом Тёрнли и сумел передать ему трутницу. Пираты снова принялись убеждать островитян присоединиться к ним, но восемь человек отказались. Капитана охотника за черепахами, Бенджамина Хатчинса, Гринвея и Уайта пираты забрали с собой, а пятерых моряков: Карра, Тёрнли, Рича, Джона Тейлора и Джона Кокса – отправили на берег. Когда негодяи ушли, островитяне зажили веселее – ведь теперь у них была трутница и они могли разжечь огонь. Но пираты опять вернулись! Островитяне снова забрались на деревья и, опасаясь измены, не отвечали, когда их звали. Негодяи пожалели их и оставили большой запас провизии, несколько мушкетов, бочку с порохом и пули, топор, кастрюлю и сковородку, а также трех собак со шлюпа охотников за черепахами. Вскоре они снова появились и, наткнувшись на Тёрнли, который тащил только что убитую им дикую свинью, заставили Кокса отнести ее в лодку, выдали ему бутылку рома и пообещали уйти и никогда больше не возвращаться.

Это обещание было выполнено, но вовсе не потому, что пираты пожалели своих бывших товарищей. По пути к Лонг-Айленду они наткнулись на три судна, которые стояли на якоре, и подумали, что они пришли из Нью-Йорка или с Бермуд. Пираты бросились на штурм, но оказалось, что это испанские каперы, которые стали умело защищаться. Первый залп они дали по охотнику за черепахами – этот шлюп был самым быстроходным и шел впереди. Многие на нем были убиты или ранены, а другие попрыгали в море и поплыли к берегу. Командующим у каперов служил ирландец по кличке Кривой Джо. Испанцы захватили шлюп и обнаружили там Финея Бёрча, неисправимого хвастуна, которого пираты назначили капитаном. Тут к нему подошло второе пиратское судно, испанцы дали по нему залп и захватили его, а потом и третье попало в их руки; при этом капитаны всех пиратских кораблей были искренне убеждены, что их товарищи добились успеха и стремились поскорее приступить к грабежу испанцев. Кривой Джо отобрал людей, которых разбойники насильно оставили у себя, велел перенести товары с самого малого из своих судов на другие и отдал его этим морякам, чтобы они вернулись домой, а заодно отвезли кое-кого из раненых пиратов. Они отправились в Нассау и сдали пленных негодяев властям, а также сообщили Роджерсу, где находится Тёрнли и его товарищи. Роджерс немедленно отправил в море Джона Симса, мулата, у которого было небольшое судно, велев ему спасти Тёрнли, что он и сделал. Однако ему потребовалось много времени и сил, чтобы убедить моряков спуститься с деревьев, на которые они взобрались, увидев его судно.

Роджерс послал Бенджамина Хорниголда, одного из морских бродяг, который порвал со своим ремеслом, на Лонг-Айленд, с заданием отыскать пиратов, которые добрались до этого острова. Хорниголд знал свое дело и отлично справился с заданием. Взяв с собой Тёрнли в качестве лоцмана, он держался у берега, велев команде спрятаться и оставив на палубе лишь несколько человек. Пираты тоже сидели в засаде, выслав на берег небольшую группу моряков, которые, притворившись потерпевшими кораблекрушение, должны были просить, чтобы их увезли отсюда. В это время остальные должны были выскочить из засады и захватить шлюп. Хорниголд разгадал замысел пиратов и запретил судну приближаться к берегу. В его команду специально отобрали людей, которых пираты не знали. Хорниголд выслушал просьбы «несчастных» и, вернувшись на корабль, послал к ним лодку с хлебом и вином, поскольку они заявили, что умирают с голоду. Человек, который отвез им провизию, не пожелал слушать их рассказы о том, что они потерпели кораблекрушение, и заявил, что идет в Нью-Йорк за солью. Они стали умолять его взять их с собой в качестве пассажиров, на что получили ответ, что шестнадцать человек – это слишком много для его маленького судна, но он согласен взять кое-кого из них, а остальных снабдить едой, чтобы они продержались до тех пор, пока их не спасут. Несколько человек сели в лодку и были отвезены на шлюп. Когда их ввели в каюту капитана, они с изумлением увидели в ней Хорниголда и тут же были закованы в кандалы. Шлюпка вернулась на берег, и нескольким пиратам предложили в нее сесть. Так все пираты были захвачены, закованы и отвезены в Нассау, где их отдали под суд. Десятерых: Джона Огура, Денниса Маккарти, Уильяма Каннингхэма, Уильяма Льюиса, Томаса Морриса, Джорджа Бендала, Уильяма Морриса, Уильяма Линга, Джорджа Роджерса и Джорджа Рондевила – приговорили к смертной казни, а шестерых признали захваченными насильно и отпустили.

Все они приняли смерть, нисколько не раскаявшись, и попытались призвать своих бывших товарищей на помощь, прокричав с эшафота, что «они никогда не думали, что доживут до того времени, когда десять таких человек, как они, будут подвергнуты суду и удавлены как собаки, а четыре сотни друзей и товарищей, которые клялись помогать им, будут спокойно стоять и смотреть на это зрелище».

Когда их призвали раскаяться в своих грехах, один пират крикнул с эшафота: «Я искренне раскаиваюсь, раскаиваюсь в том, что мало принес зла и что мы не перерезали глотки тем, кто нас захватил, и я очень сожалею, что вас всех тоже не повесили!» Деннис Маккарти заявил, что его друзья часто говорили ему, что он умрет в своих башмаках; он объявил, что все они лжецы, и, сбросив башмаки, вскоре был вздернут на виселицу.