Текст книги "Пандемониум"

ФРИК. Свет, струящийся из ее блаженного образа, ослепил тебя и спас меня.

(Начинается стробоскопическое мерцание, музыка продолжает звучать, сцена темнеет. ФРИК садится за стол).

БЕРКМАН. Вы сидели спиной ко мне, но, должно быть, услышали, как я пошел, потому что повернулись и посмотрели на меня, и я подумал: «Теперь он понимает. Он знает, что сейчас умрет, и почему».

ФРИК. Это было, как во сне. Вы были незнакомцем, но выглядели знакомым.

БЕРКМАН (поднимает револьвер и целится во ФРИКА). Я целился вам в голову. Но в тот момент, когда нажал на спусковой крючок, вы дернулись. (Сюрреалистически громкий выстрел и вспышка). В комнате с высоким потолком грохот выстрела оглушающий, словно стреляли из орудия. Вы хватаетесь за шею и валитесь со стула. (ФРИК падает на колени). Кто-то прыгает мне на спину. (РОКФЕЛЛЕР вбегает и прыгает на спину БЕРКМАНА. ФРИК ползает по полу). Вы ползаете по полу, как таракан. Я опять стреляю вам в шею. (Вновь сюрреалистически громкий выстрел и вспышка. МОРГАН вбегает и присоединяется к борьбе). Третья пуля уходит в сторону, Кто-то еще хватает меня. Потом вы поднимаетесь и тоже прыгаете на меня. (ФРИК прыгает на него. Все четверо борются). Вы втроем облепили меня, как кобели – сучку. (Лай собак. МОРГАН выхватывает револьвер). Револьвер у меня отбирают. Я хватаюсь за нож и наношу удар. (Ударяет ФРИКА ножом). Я залит вашей кровью. Потом прибегает этот идиот столяр и начинает бить меня молотком по голове. (Прибегает МУЖЧИНА-БЕЗ-ГОЛОВЫ и начинает бить БЕРКМАНА по голове пластмассовым молотком. При каждом ударе раздается громкий визг). Разве он не понимает, что я это делаю ради него? (МОРГАН нацеливает на меня револьвер). Они собираются меня убить, но вы их останавливаете.

ФРИК. Не стреляй. Поднимите его голову, чтобы я смог взглянуть ему в глаза. Что у него во рту? Выплюни. Заставьте его выплюнуть.

БЕРКМАН. У меня во рту была капсула с гремучей ртутью, которой хватило бы, чтобы взорвать весь Питтсбург, но меня заставили ее выплюнуть. (Он выплевывает что-то на МУЖЧИНУ-БЕЗ-ГОЛОВЫ, который тут жен убегает, натыкаясь на мебель. МОРГАН и РОКФЕЛЛЕР держат БЕРКМАНА). Они попросили вас опознать меня, и я обнаружил, что вновь смотрю в глаза зверя.

ФРИК (глядя в глаза БЕРКМАНА). Да. Он стрелял. Это он.

БЕРКМАН. Я смотрел вам в глаза, и на мгновение вы перестали быть символом. Вы стояли, весь в крови, смотрели на меня, и внезапно мне стало стыдно.

(Музыка стихает, стробоскопическое мерцание гаснет. БЕРКМАН отворачивается. Его взгляд встречается с ЭММОЙ).

ФРИК. Не нужен мне ваш чертов наркоз. Как я помогу вам искать пули, если буду спать. Просто вытащите их, заткните дыры ватой и посадите меня за стол, чтобы я смог закончить отчет и написать телеграмму Энди Карнеги.

(РОКФЕЛЛЕР и МОРГАН помогают ФРИКУ сесть за стол, а КАРНЕГИ появляется в круге света на замковой башне, держа в руке телеграмму).

КАРНЕГИ. Посмотри, дорогая, телеграмма от Фрика. «Ранен двумя пулями, неопасно. Возвращаться тебе необходимости нет. Я в достаточной форме, чтобы продолжить битву». Какое облегчение. Сейчас мне больше всего хочется отправиться в вересковую пустошь и подстрелить с десяток куропаток, а потом у меня массаж. Вперед и вверх!

(Падающий на КАРНЕГИ свет гаснет, пока ФРИК говорит, АДДИ появляется у скамьи по центру сцены, садится, глубоко задумавшись. ЭЛН стоит рядом, РОЗИ наблюдает со стороны).

ФРИК. Сожгите всю мебель в кабинете и отвезите меня домой. Я вернусь в понедельник.

(МОРГАН и РОКФЕЛЛЕР уходят в тени).

ЭЛЕН. Папа, у тебя кровь на шее.

ФРИК. Я пролежал в постели десять дней, к кровати провели телефонную линию, набрали секретарш, я диктовал целый день. Было очень жарко. А потом умер мой маленький сын, Генри-младший, второй ребенок, которого я потерял.

РОЗИ. Не грусти, мама.

ФРИК. Во мне все онемело. Словно после смерти Рози ничто не могло меня тронуть. (РОЗИ отдает свою куклу АДДИ. Та держит ее, как младенца). Мы похоронили мальчика рядом с девочкой, всю ночь я утешал жену, позавтракал, на трамвае поехал на работу, прибыл к восьми утра и начал отвечать на письма.

КАРНЕГИ (вновь появляясь в круге света, на этот раз с волынкой, издавая отвратительные звуки). Дорогой Генри! Так рад твоему спасению, что не могу думать ни о чем другом. Не волнуйся, мой смелый и дорогой друг, я возвращаться не собираюсь. Уважаю твои желания и предоставляю тебе полную свободу действий. Ты все делаешь прекрасно. Продолжай в том же духе. Вперед и вверх! Твой друг, Эндрю. (Зовет). Дорогая, у нас еще остались те бараньи ребрышки? Что-то я проголодался.

(Дует в волынку. Падающий на него свет гаснет).

ФРИК. Ордер на мой арест, за смерти в Хомстеде. Полицейская защита мне не нужна. Я буду продолжать ездить на трамваях. Несколько человек умрут от тепловых ударов на сталелитейном заводе, но стали выплавят больше. Наша победа в судах полная. Профсоюз капитулирует. Права на частную собственность подтверждаются. Жалования урезаны вдвое. Мы отомщены. Преподали им урок, который они никогда не забудут.

БЕРКМАН (поворачивается к нему). Мертвые никогда не забывают.

ФРИК. Твоя проблема в том, что ты живешь в мире лозунгов и абстракций. Все, что ты любишь, нереальное. Я научен верить только тому, что я могу потрогать: гвоздям, проволоке, тракторам, мясу, сахару, соли, спичкам, бочкам, крекерам, рельсам, виски, булавкам.

РОЗИ. Папа?

БЕРКМАН. Единственное реальное – это страдание.

(АДДИ встает и уходит, покачивая куклу. РОЗИ, ЭЛЕН и ЭММА провожают ее взглядами).

ФРИК. Маятник качнулся в нашу сторону. По всей стране арестовывали анархистов.

БЕРКМАН. Эмме пришлось уйти в подполье, и все из-за вас.

(ЭММА уходит с печалью на лице).

ФРИК. Из-за тебя – не меня. Но меня порадовало, что в этой стране, которую ты так ненавидишь, даже такой человек, как ты, может рассчитывать на беспристрастный суд.

БЕРКМАН. Беспристрастный суд? Как бедный человек может рассчитывать на беспристрастный суд в стране, где правят богачи? Законы сформулированы так, чтобы помогать богатым и давить бедных. Беспристрастный суд. Отменная шутка.

(Играет пианино, свет падает на РОЗИ, которая начинает петь).

Картина 7
Комедианты или триумф американской справедливости

(Пока РОЗИ поет, идет подготовка к судебному заседанию: МОРГАН – судья, РОКФЕЛЛУР, КАРНЕГИ и ФРИК – присяжные, вместе с МУЖЧИНОЙ-БЕЗ-ГОЛОВЫ, который приносит КОМАНДОРА ВАНДЕРБИЛЬТА. Это человеческий скелет в фуражке и костюме капитана яхты. Среди присяжных также КЛОУН и человек в костюме КЕНГУРУ. ЭММА – стенографистка).

РОЗИ (поет):

 
Отца убили люди Пинтертона,
Как можно мимо этого пройти?
Застрелен он у реки,
Генри Клеем Фриком,
Настоящим упрямым козлом.
Отца убили люди Пинкертона,
И мама об этом грустит до сих пор.
Она хлещет джин
И живет в грехе
С тех как отца застрелили у реки.
Ее дыхание – сплошной перегар,
Ее глаза – карта ада.
Отца убили люди Пинкертона,
И Генри Клей Фрик думает, это круто,
Да, он думает, это очень круто[8]8
Father was killed by the Pinkerton men,how could such a thing come to pass?He was shot at the crickby Henry Clay Frick,a genuine horse’s ass.Father was killed by the Pinkerton men,Mother is grieving still,she’s guzzling gin,and living in sin,since Father was shot by the mill.Her breath would liquify pig-ironher eyes are like road maps of Hell,Father was killed by the Pinkerton men,and Henry Clay Frick thinks it’s swellyes, he does, Henry Clay Frick thinks it’s swell. –  Театр может предложить свой перевод.


[Закрыть].
 

(Пианино выдает громкую концовку, и МОРГАН стучит по столу судейским молотком).

МОРГАН. Суд требует тишины.

(КЛОУН дважды нажимает на велосипедный гудок-грушу. КЕНГУРУ бьет КЛОУНА по голове пластмассовым молотком).

КОМАНДОР ВАНДЕРБИЛЬТ (движение челюсти и рук обеспечивает МУЖЧИНА-БЕЗ-ГОЛОВЫ, он же и говорит за КОМАНДОРА). Сейчас рванет!

МОРГАН. Не мог бы командор Вандербильт замолчать?

КОМАНДОР ВАНДЕРБИЛЬТ. Сейчас рванет!

МОРГАН. Благодарю. Желает обвиняемый сказать что-либо до вынесения приговора?

БЕРКМАН. Минуточку. Суд только начался. Это не справедливость. Это цирк.

(КЛОУН дважды давит на гудок. КУНГУРУ бьет его по голове пластмассовым молотком. МУЖЧИНА-БЕЗ-ГОЛОВЫ зажимает рукой рот КОМАНДОРУ ВАНДЕРБИЛЬТУ).

КОМАНДОР ВАНДЕРБИЛЬТ (голос заглушен рукой МУЖЧИНЫ-БЕЗ-ГОЛОВЫ). М-м-м-м-м-м м-м-м-м-м-м!

БЕРКМАН. Это какой-то кенгуриный суд.

(КЛОУН дважды жмет на велосипедный гудок и раскрывает над головой маленький зонтик. КЕНГУРУ бьет КОМАНДОРА ВАНДЕРБИЛЬТА по голове пластмассовым молотком. КОМАНДОР кусает руку МУЖЧИНЫ-БЕЗ-ГОЛОВЫ).

КОМАНДОР ВАНДЕРБИЛЬТ. Сейчас рванет!

БЕРКМАН (вытаскивая из кармана стопку потрепанных листов бумаги). Тем не менее, я позволил себе приготовить несколько коротких замечаний и записал их на немецком, языке, который, к сожалению, здесь никто не понимает.

МАРГАН. Назначенный судом переводчик переведет замечания мистера Беркмана.

(РОЗИ берет листы и приносит их КЕНГУРУ, который протягивает их КОМАНДОРУ ВАНДЕРБИЛЬТУ. КЛОУН надевает ему на нос очки).

КОМАНДОР ВАНДЕРБИЛЬТ. Кхе-кхе. Кхе-кхе. (Откашливается долго, потом начинает читать). Фабрегас юггдразил, йок-йок… (КЕНГУРУ переворачивает лист). Ага. Враги лобкового блага… э… не лобкового… общественного[9]9
  На английском слова «лобковый» и «общественный» близки по написанию: pubic и public.


[Закрыть] блага должны отрыгнуть всех добропорядочных людей и вомбатов, чтобы поднять и смести крайнюю плоть ректума. Кролики давно знали о том, что в Белый Дом проведено электричество, но эта отвратительная марионетка денежных мешков, этот президент Бенджамин Гаррисон и его слабоумная жена отказывались прикоснуться к выключателям, заставляя несчастного, угнетенного слугу заходить с ними в комнаты и выходить из них, зажигая и выключая свет. Также хорошо известно, что командор Корнелиус Вандербилт ругается, как пират, пьет, как Моби Дик, и постоянно лапает своих служанок. (КОМАНДОР в ярости и начинает ругаться). Прошу извинить. Прошу извинить, сэр. Ототрите мою корму и зовите меня Люси. Наглый маленький кусок дерьма. Ясфратл юггдрасил йоффлакл доркенфракер драм драм мадчен эстерхази йок йок хаккабак.

БЕРКМАН. Что он говорит?

МОРГАН. Попрошу стенографистку суда зачитать последнее предложение.

ЭММА (читает по своим записям). Ясфратл юггдрасил йоффлакл доркенфракер драм драм мадчен эстерхази йок йок хаккабак.

БЕРКМАН. Что за бред!

МОРГАН. Да, и это единственный закон этой земли, и джунглей, и единственный закон к западу от Пекоса. Господа присяжные, вы определились с вердиктом?

КАРНЕГИ. Виновен.

РОКФЕЛЛЕР. Виновен.

ФРИК. Виновен.

(КЛОУН дважды гудит. КЕНГУРУ поднимает плакат с надписью «ВИНОВЕН» вверх тормашками).

КОМАНДОР ВАНДЕБИЛЬТ. Сейчас рванет!

МОРГАН. Решение единогласное. Обвиняемого обезглавят артиллерийским ядром на рассвете. (КЛОУН что-то шепчет ему на ухо, нажимая на гудок-грушу). Кто не умер? Ты хочешь сказать, что мы не можем пристрелить этого анархистского ублюдка, потому что Фрик еще не откинулся? Да какой прок от этого чертова закона, если я не могу пристрелить этого сукиного сына? Хорошо. Четыреста двенадцать лет в тюрьме. Кто-нибудь заказал тушеную говядину с капустой?

(КЕНГУРУ поднимает руку).

БЕРКМАН. Я не рассчитывал на справедливость и не получил ее.

МОРГАН. Определенно не получил. В цивилизованной стране мы бы уже играли в пинг-понг твоими яичками. Это место катится в ад. И я виню за это чертова радикала Гровера Кливленда. Как мы вообще допустили избрание демократа? Потеряли бдительность. Уведите этого жалкого ублюдка.

(КЛОУН и КЕНГУРУ берут БЕРКМАНА за руки, чтобы увести).

ЭММА (вскакивает и кричит в негодовании). Как же вам не стыдно, толстые, трусливые, капиталистические паразиты. Александр Беркман лучше любого из вас. Черт, Лиззи Борден лучше, что чем большинство из вас.

БЕРКМАН. Эмма. Я люблю тебя, Эмма. Жди меня. Я знаю, ты будешь меня ждать.

ЭММА (РОКФЕЛЛЕР и МОРГАН держат ее). Клянусь тебе, Саша, на соске моей правой груди, который ты так любил облизывать, и именем Кропоткина, что я тебя дождусь. Обещаю, что спать буду только с анархистами или за деньги!

БЕРКМАН. Ты – лучшая женщина в мире. (Его утаскивают со сцены под меркнущий свет). ЭММА! ЭММА!

Картина 8
Путь любви или добропорядочная Эмма в призрачном городе

(Шарманка играет мелодию «Малышки Энни Руни. ФРИК шагает в странном красном тумане по городской улице).

ФРИК. Странное дело, в Лондоне, однажды вечером, я купил услуги восхитительной молодой женщины, которую звали Эмма. До сих пор часто о ней думаю. А когда мой убийца заговорил проститутке-анархистке Эмме, эти двое слились у меня в голове в одну, и…

ЭММА (возникая рядом с ним). Извините. Не хочу прерывать ваш разговор с самим собой, но вы, похоже, что-то ищите, вот я и подумала…может, вы ищите женщину? Потому что, как вы, конечно, видите, я – она самая. Женщина. Если вы ее хотите.

ФРИК. Вы всего лишь девушка.

ЭММА. Я совершеннолетняя. Хотите вы или нет?

ФРИК. Нет. Ну, скорее, да. Не знаю. Эмма?

ЭММА. Вы – коп, так? У вас мертвые глаза копа. Мое везение.

ФРИК. Нет, нет, я просто… Я слышал, с этим вы завязали и ушли на сцену.

ЭММА. На сцену? Никогда не выступала на сцене. Эта профессия для проституток. Разумеется, здесь я тоже продаю себя, так? Но только ради денег. Не то, чтобы я ценила деньги. Я их ненавижу. Просто они мне нужны. Не для себя. Для кое-кого еще. Но вам без разницы. Мы просто хотите использовать меня, так?

ФРИК. В общем-то, нет, нет, я просто…

ЭММА. Вы не хотите меня? Находите слишком отвратительной, чтобы купить?

ФРИК. О, нет, совсем нет. Вы удивительно красивая, просто…

ЭММА. У вас нет денег?

ФРИК. У меня есть деньги.

ЭММА. Сколько у вас денег?

ФРИК. Сколько вы берете?

ЭММА. Сколько, по-вашему, я стою? Господи! Не могу поверить, что веду этот разговор. Мне нужно выпить.

ФРИК. Вы занимались этом раньше?

ЭММА. Так заметно, да? Извините. Я стараюсь изо всех сил. У меня это стажировка, и материал я усваиваю самостоятельно.

ФРИК. Вы девственница?

ЭММА. Разумеется, я не девственница. Просто никогда не брала за это деньги. Я верю, что секс должен быть по взаимному согласию и бесплатно.

ФРИК. И тем не менее, вы на улице, торгуете собой. Еще и плохо торгуете. Так вам денег не заработать.

ЭММА. Что ж, благодарю за поддержку. Вы кто? Критик? Пишите рецензии на местных проституток? Четыре звезды – я смеялась, я плакала, у меня триппер? Да что вы, черт побери, об этом знаете?

ФРИК. Я знаю, что человек должен понимать ценность того, что продает, прежде чем выходить на рынок со своим товаром. Иначе вас поимеют. В смысле, обманут.

ЭММА. Я в этом особо не разбираюсь, так? Делаю это для того, чтобы купить револьвер моему возлюбленному.

ФРИК. А зачем вашему возлюбленному револьвер?

ЭММА. Чтобы застрелить кого-то. Что-то. Крысу.

ФРИК. Вы предлагаете себя мужчинам на улице, чтобы ваш возлюбленный застрелил крысу?

ЭММА. Большую крысу. В Питтсбурге очень большие крысы.

ФРИК. Не может он просто поставить крысоловку? Или яд. Яд – дает хорошие результаты.

ЭММА. Послушайте, я вас не тороплю, но если мы собираемся этим заняться, давайте это сделаем до того, как я потеряю самообладание или у меня отмерзнет зад, не знаю, что случится первым. Я всегда была храброй, и мне нравится совокупляться, но я в ужасе от того, что предстоит продать свое тело. Грязным я нахожу не секс, а бизнес.

ФРИК. Однажды я знал девушку по имени Эмма. Она занималась тем самым, чем намерены заняться вы. Я встретил ее таким же туманным вечером, на мосту Ватерлоо, и мы провели вместе удивительно нежную ночь. Тот факт, что это была деловая сделка, многое для меня упростило, позволило создать иллюзию, будто я знаю, что делаю. Поворачивая голову под определенным углом, вы становитесь до мелочей на нее похожи, и у меня возникает ощущение, что я занимался с вами любовью, чего, конечно, не было. Да и фактически, то, чем мы занимались с другой Эммой, любовью никак называться не могло, поскольку в бизнесе любви нет, и однако, образ Эммы преследовал меня до такой степени, что я попытался найти ее, когда приехал с женой в Европу. Не знаю, почему, я же люблю мою жену.

ЭММА. Супружество – тоже деловая сделка, как рабство. Супружество – исходная форма человеческой неверности.

ФРИК. Но неверности не случилось, потому что я не смог вас найти, в смысле, ее. Я знаю, вы – совершенно другая, но при этом…

ЭММА. Можем мы с этим поспешить? Я уже не чувствую носа.

ФРИК. Почему для вас это так важно? Почему вы готовы продать себя за несколько долларов, чтобы ваш друг смог убить крысу?

ЭММА. Потому что это ужасная крыса, ответственная за страдания и смерть многих невинных людей., и единственный способ остановить эту крысу – убить ее.

ФРИК. Но, возможно, крыса не такая плохая, как вы думаете. Может, она просто делает то, что должна, чтобы жить, кормить семью…

ЭММА. Поверьте мне, это очень плохая крыса, и она должна умереть.

ФРИК. Вы слишком молоды, чтобы быть такой циничной и столь переполненной ненавистью.

ЭММА. Нет у меня ненависти. Я просто делаю то, что необходимо.

ФРИК. Необходимо это или нет, вы определенно не приспособлены для такой жизни, дорогая моя. Глядя на вас, я думаю о своих дочерях. Вам не приходило в голову, что у крысы, которую вы хотите убить, возможно, есть дочери?

ЭММА. Если есть, мне их жалко.

ФРИК. Думаю, жалости в вас немного.

ЭММА. Я жалею угнетенных. Я не жалею паразитов, которые кормятся с них. Если у крысы есть дочери, лучшее, что они могут сделать – убить крысу. (Она чихает).

ФРИК. Вы дрожите. Как бы вам не простудиться. Возьмите. (Дает ей деньги).

ЭММА. Не уверена, что смогу сейчас это сделать. Все мои отверстия обледенели.

ФРИК. Нет, нет, я не хочу совокупляться с вами у стены. Я хочу, чтобы вы взяли деньги и пошли домой. Я тоже пойду домой, к своей жене.

ЭММА. Не понимаю. Вы вроде бы богатый человек, но при этом отнеслись ко мне по-доброму.

ФРИК. Вы никогда раньше не сталкивались с добротой, дитя?

ЭММА. Я видела доброту только от людей без денег.

ФРИК. Возможно, это не доброта. Может… Я не знаю. Мне надо поговорить об этом с женой. Моя жена добрая от природы. Да. Мне надо поговорить об этом с моей женой.

(Поворачивается и исчезает в тенях глубины сцены).

ЭММА (смотрит на деньги в руке). Такая, значит, у меня цена. Моя рыночная стоимость. (Пересчитывает деньги). Неплохо. Хватит и на несколько патронов. Свободное предпринимательство – замечательное изобретение человечества.

(Мимо проходит КАРНЕГИ, поет):

 
По-прежнему люблю тебя,
Ты только не грусти.
 

(Приподнимает шляпу, приветствуя ЭММУ, которая сует деньги за пазуху и убегает).

 
Вернусь к тебе, пусть тыщу
Миль придется мне пройти[10]10
And fare thee weel, my only Luve,And fare thee weel a while!And I will come again, my Luve,Tho' it were ten thousand mile.

[Закрыть].
 

(Уходит. Падающий на него свет гаснет и вспыхивает в глубине сцены по центру, где АДДИ сидит на балконе).

Картина 9
Хозяйка и служанка с письмом или Адди в своей темной комнате

(АДДИ сидит в своей темной комнате с балконом в глубине сцены по центру, смотрит в окно. За ее спиной появляется ФРИК).

АДДИ. Сегодня работал допоздна, Генри?

ФРИК. Да. Работал допоздна.

АДДИ. Что не так? Опять собака написала на Рембрандта?

ФРИК. Нет. То есть, да, но дело не в этом. Я хочу кое о чем тебе спросить.

АДДИ. Да? О чем?

(Пауза. ФРИК, похоже, не может найти слов).

ФРИК. Ты спустишься на ужин этим вечером?

АДДИ. Думаю, я останусь здесь, Генри. Благодарю.

ФРИК. Эдди, почему ты не спустишься на ужин?

АДДИ. Ты работаешь. Ты мстишь миру, будучи храбрым и безжалостным в своей работе. Это совершенно оправданная стратегия. Я ухожу в себя. Я уважаю твой способ скорби, Генри. Ты должен уважать мой.

ФРИК. АДДИ, твоя жизнь проходит, а ты ею не живешь.

АДДИ. Разумеется, живу. Ты живешь своей жизнью. Я живу своей. Она напоминает сон, время от времени, но ведь и твоя тоже, так? Моя комната – это сон. В котором я могу жить. Зарабатывай больше денег, Генри. Это твоя жизнь. Я предпочитаю смотреть в окно. Я видела в этом году так много мигрирующих гусей. Они словно знают что-то такое, что неведомо нам. И вороны. Я часто наблюдаю ворон. (Смотрит в окно). Так о чем ты хотел меня спросить, Генри?

ФРИК. Я хотел тебя спросить… Как ты думаешь… Для такого человека, как я, есть надежда…

АДДИ. Надежда на что, Генри?

(ФРИК колеблется. ЭЛЕН появляется позади него, в руке письмо).

ЭЛЕН. Она спустится вниз, папа?

ФРИК. Нет, не спустится.

ЭЛЕН. Она выглядит такой красивой, сидящая у окна, день за днем.

ФРИК. Побудь немного с ней. Мне нужно поработать.

ЭЛЕН. А как же ужин?

ФРИК. Сначала работа.

(Он идет к письменному столу, а они продолжают).

ЭЛЕН. Как ты себя чувствуешь, мама?

АДДИ. Твой отец тревожится о спасении его души.

ЭЛЕН. Его души?

АДДИ. Что бы ни говорили люди, мы с тобой знаем правду, так? Мы знаем правду о твоем отце.

ЭЛЕН. Мама, ты его любишь?

АДДИ. Что за вопрос. Разумеется, люблю.

ЭЛЕН. Когда-нибудь ты любила его сильнее?

АДДИ. Все когда-нибудь любят сильнее.

ЭЛЕН. Что происходит? Что происходит с любовью?

АДДИ. Ничего не происходит.

ЭЛЕН. Что в отце убедило тебя стать его женой?

АДДИ. Твой отец всегда казался мне человеком, который точно знал, что он делает, и почему он это делает.

ЭЛЕН. И тебя никогда это не тревожило?

АДДИ. Я находила это потрясающим. Мне это нравилось. Юную девушку такое привлекает, или ты так не считаешь?

ЭЛЕН. Привлекает – когда тебя любят. Во всяком случае, я так думаю.

АДДИ. Не обязательно. Любовь – это целая фабрика агонии. Жизнь безнадежных агоний. Любовь может быть большой бедой.

ЭЛЕН. Да.

(РОЗИ наблюдает за ними со своей куклой, из беседки в глубине сцены справа. ЭММА за столом, пересчитывает деньги, кладет в конверт, запечатывает его, пишет адрес).

АДДИ. После того, как мы похоронили твою сестру, служанка встала глубокой ночью, в темноте, под дождем и ветром пошла на кладбище и простояла у могилы чуть ли не до рассвета, потом вернулась, вошла в дом, оставляя грязные следы на ковре и лестницы. Утром ничего не могла вспомнить. «Я думала, это сон», – сказала она. Любовь – это что-то вроде сна. У меня умерли двое детей, девочка и мальчик. Здесь, в темноте, они со мной, потерявшиеся дети, вместе с тиканьем часов. Как твой молодой человек? Солдат, который без ума от тебя?

ЭЛЕН. Я только что получила от него письмо.

АДДИ. Вроде бы, он милый молодой человек. Надеюсь, его не убьют на войне. Столь многие умирают. Столь много ушедших детей. Когда стрельба закончится, возникнет ощущение, что все это бессмысленно.

ЭЛЕН. Иногда он мне снится. И когда я просыпаюсь, во рту у меня вкус крови.

АДДИ. Крови?

ЭЛЕН. Да.

АДДИ. У тебя кровоточит рот?

ЭЛЕН. Нет. Это вкус не моей крови.

АДДИ. Тогда чьей?

ЭЛЕН. Не знаю, мама. Я не знаю, чья это кровь.

(Садится рядом с матерью и берет ее за руку).

РОЗИ (поет и танцем с куклой, тогда как ЭММА уходит, чтобы отправить письмо. ФРИК перестает работать, обхватывает голову руками, и свет начинает меркнуть):

 
Она – моя любимая,
А я – ее красавчик.
Она – моя Энни,
А я – ее Джонни.
Скоро мы поженимся
И больше не расстанемся.
Малышка Энни Руни,
Любимая моя.
 

(Затемнение).